Текст книги "Бессмертная душа (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Иваненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Иваненко Дмитрий Дмитриевич
Бессмертная душа

Вечер. Самое начало осени. Солнце уже зашло за горные гряды, но всё ещё окрашивает добрую половину неба в оранжево-лиловые цвета. В предгорной лесистой долине уже наступили сумерки.

Тонкая, как говорят, костлявая, фигура бесформенно-серого цвета ковыляла по лесной дороге. То был Леофлед Пёсий Сын (прозвище он себе оставил для умаления собственной гордыни, впрочем, слегка изменил его, чтобы не сквернословить каждый раз при знакомстве), некогда известный рыцарь, а ныне...

"Полная развалюха", – с горечью признал Леофлед и заехал себе по колену, чтобы все суставы встали на место. После чего запахнулся в плащ и собрался уже было продолжить свой путь, как услышал вдалеке звуки боя. Взвесив все "против" (???) и "за" (!!!), он резко свернул с дороги и пошёл посмотреть, кто же там с кем дерётся.

Забравшись на пригорок и затаившись там, он увидел прелюбопытнейшую картину – внизу в долине какой-то маленький человек весьма ловко уворачивался от попыток виверна поломать ему все кости.

"Очевидно, нужно помочь человеку справиться с этой неразумной тварью. Если я стану свидетелем убийства и не помогу обижаемому, то я стану как бы его соучастником. А с другой стороны, вдруг это злой человек и он просто решил убить беззащитное животное?" – думал он пока беззащитное животное вырывало клочья земли вместе с мелким кустарником и поднимало их с собой в воздух на добрые три метра.

– Не-ет, мои вещи! – донеслось снизу после очередного прыжка, когда в небо полетела котомка.

"Лучше я помогу этому человеку, так как убийство зверя лучше, чем убийство разумного человека. Да и если Провидение хочет наказать этого человека, то у меня всё равно ничего не выйдет" – убедив себя таким образом, Леофлед, достал со спины щит и на ходу выхватывая меч рванулся вниз.

В нескольких метрах от подножия пригорка было наклонившееся дерево. Упавшее из-за грозы, последними корнями оно держалось за землю, создавая удобный подъём.

– Веди его ко мне! – проорал рыцарь, и человек тут же понял его.

Он помчался навстречу, уворачиваясь в самый последний момент от смертоносных прыжков виверна.

Леофлед влетел на дерево и сохраняя всю набранную скорость прыгнул вперёд. Виверн оказался слишком далеко, так что рыцарь, вместо желаемого загривка приземлился в районе хвоста. Тварь была не готова к такому развитию событий, поэтому начала дёргаться из стороны в сторону, пытаясь сбросить седока.

Хотя бы она отвлеклась от человека, и он смог отбежать к деревьям и перевести там дух.

Рыцарь едва держался. Отбросив в очередном рывке щит, он уцепился освободившейся рукой за основание крыла и ударил мечом по самой перепонке. Тварь взвыла и взлетела в воздух выше, чем обычно, тряхнув при приземлении Леофледа так, что он отцепился и упал на землю. Виверн прижал его когтями и собирался было откусить голову, как ему в глаз точно прилетела стрела. Откинув рыцаря подальше, животное резко взлетело и резкими рывками полетело с поляны прочь.

Первое, что увидел рыцарь, был выбеленный временем человеческий череп. Потом – нога в кожаном ботинке. Рука, поднимающая череп.

– Слушай, мужик, ты некромант, что ли?, – он спросил в полубессознательном состоянии.

– А-а! Творче Благодетельный, ты жив ещё что ли? Не пугай так больше! Ой, то есть, хочешь приму предсмертную исповедь?

– О, исповедь очень хочу, только погоди, сяду поудобнее.

Повозившись немного, Леофлед вправил себе повёрнутый лицом к спине череп и приподнялся на руках. Тёмная дымка перед глазами исчезла и через какое-то время он смог сесть нормально.

– Эх, счастье-то какое! – начал вправлять снова вылетевший коленный сустав. – Погоди, а как некромант сможет принять исповедь?

Рыцарь повернулся к месту, где только что стоял его собеседник, но там уже никого не было. Он оглянулся и увидел в десяти метрах от себя фигуру – тёмно-коричневый балахон, священный символ на груди, молодое чистое лицо, в руках лук, стрела направлена в его сторону, наконечник горит приглушённым светом.

– Задрать-колотить... – Леофлед поднял руки в примирительном жесте, – Тогда другой вопрос, зачем служителю Церкви человеческий череп?

Человек слегка опустил лук, а потом снова его поднял с прежней решимостью.

– Тебе меня не заморочить, мертвяк! – мягкий, мелодичный голос, – Скажи, зачем ты напал на дракона, и я решу, что с тобой делать!

"Совсем молодой парнишка. Более опытный церковник порешил бы меня на месте. Помощь служителю Творца наверняка зачтётся за доброе деяние", – с радостью отметил для себя рыцарь.

– Я увидел, как злобный виверн нападает на беззащитного путника и сердце моё облилось кровью и я решил вступиться!

– Погоди, как виверн? Это же был дракон! Виверны же, они маленькие, с собаку.

– Ты откуда родом будешь, путник?

– Я монашка Ордена Святого Тетция, из обители в городе Памия. Теперь назовись ты!

"Женщина! Старый дурак, как сразу не догадался! Понятно, почему она такая мягкосердечная", – подумал он.

– Меня зовут Леофлед и я странствующий рыцарь. Помер три сотни лет назад и был оставлен ходить по земле, пока не искуплю свои прегрешения. Прошу, помоги мне!

На этот раз она опустила своё оружие, но стрелу с тетивы не сняла.

– Три сотни лет... – она серьёзно задумалась. – Так ты Леофлед Сук...

– Да, да, Пёсий Сын, он самый.

– Убийца, насильник и пожиратель детей?

– Э-э...

– И ты жаждешь искупления грехов?

– Да! Больше всего на свете! – сказал он, а про себя добавил, что ему больше нечего желать.

– И ты знаешь, что тетцииты уничтожают анимированных мертвецов?

С языка чуть не сорвалось "да уж представь себе, нагляделся", но он сдержался. Поняв, что немедленное развоплощение ему не угрожает, рыцарь снова занялся приведением всех сочленений своего тела в порядок.

Он давно превратился в скелета, обтянутого высушенной кожей. Его мёртвая плоть не распадалась на куски за счёт неведомой тёмной магии и даже заменённые члены, будь то рука или глаз, прирастали к целому. Одет он был в длинную камизу и штаны, поверх этого носил плащ с капюшоном, а в городах надевал маску рыцарского Ордена Святого Лария.

Орден принимал в себя всех болящих, включая прокажённых, так что адепты ордена носили маски, скрывающие лицо. Так они выражали, что перед Творцом все люди равны.

– Но ты ведь меня ещё не убила, значит что-то тебя останавливает.

– Если ты действительно заблудшая душа, потерявшая дорогу на тот свет, а не злобный демон, захвативший оставленное тело, скажи мне, во что ты веришь?

Этот трюк Леофлед уже знал. Сейчас нужно произнести Символ Веры, краткий перечень всех основных постулатов мироздания. И если он перепутает хоть какое-то слово или произнесёт текст не в том темпе, быть ему развоплощённым на месте. Ибо демоны тоже вполне себе читают все символы и молитвы, только при этом они глумятся как могут.

Рыцарь натянул назад наполовину снятый ботинок (при ударе об землю часть мышц надорвалась и опухла, следовало зашить и смазать скрепляющим бальзамом) и поднялся на ноги.

– Верую я в Творца, создавшего небо и землю, всех зримых и невидимых человеческому глазу пределов...

Медленно, но не слишком, отчётливо произнося каждое слово, Леофлед отчеканил весь текст без единой запинки, ставя акцент на "отпущении грехов" и "воскрешении мёртвых".

Девушка смотрела на него, и в сумерках он не мог определить, что выражал её взгляд. Какое-то время они молчали, глядя друг на друга и наконец она произнесла:

– Я верю тебе, Леофлед. Но я всё равно должна буду тебя убить. Однако ты спас мою жизнь, и было бы жестоко не дать тебе шанс на искупление. Поэтому поступим так. Ты можешь с ходу определить в этих горах дракона, если увидишь его?

Он хотел было сказать, что дракона даже слепой определит, как раз перед тем, как его сожрут, но сказал следующее:

– На юге не водятся большие виверны. Там они действительно маленькие, с собаку, как ты сказала. Поэтому ты и перепутала её с драконом. Местные же северные вымахивают до ты сама видела каких размеров. А почему ты хочешь найти дракона?

– Жители деревень вокруг Фоборга жалуются на то, что он уже несколько лет ворует их скот. Я поклялась уничтожить это демоническое создание или умереть пытаясь. Это и будет твоё искупление. Устав нашего ордена велит мне принимать любую помощь в деле уничтожения нечисти, поэтому я смогу не убивать тебя, пока ты не поможешь мне расправиться с драконом.

"... или не умрёшь пытаясь", – закончил про себя Леофлед.

– Почему же ты думаешь, что дракон – демоническое создание? Разве ваш орден не занимается исключительно нежитью?

– А как же святой Грегор, победивший Змия и освободивший город? Из этого же ясно, что драконы – создания тьмы.

Змий был бескрылой хтонической тварью изрядной силы, если верить житию. Это последующие комментаторы записали Змия в драконы, в самой истории ничего на это не указывает. Но рыцарь понимал, что монашка этого не поймёт, поэтому сказал первое, что пришло ему в голову.

– То есть ты хочешь по святости сравниться со святым Грегором?

Девушка снова вскинула лук и наконечник стрелы загорелся ещё более угрожающе.

– Чего ты хочешь добиться, демон, взывая к моей гордости? Думал, я не узнаю такую простую уловку?

Леофлед чувствовал во всём этом что-то неправильное. Он ощущал это уже довольно продолжительное время, но никак не мог понять, что же его беспокоило. Просто, каждый раз, когда связывался с какими-нибудь духовными лицами, чувство какой-то неправильности начинало его подтачивать. Вот и сейчас, глядя на девушку, готовую в праведном гневе избавиться от зла, воплощённого в плоти... Но ведь он не был злом! Он ведь не демон!

– Хорошо, ты прошла мою проверку, монашка. Я удостоверился, что у тебя хватит силы духа встретиться с драконом. Я помогу тебе с ним расправиться, когда ты найдёшь его. Ты сможешь меня найти у придорожной таверны к северу отсюда.

– Нет, мертвяк, ты пойдёшь со мной и мы вместе отыщем и убьём чудовище. Иначе развоплощу на месте!

"Вот эту уловку ты проглотила, девочка", – подумал рыцарь, а на вслух возмутился:

– Ты не можешь обречь на вечные муки человеческую душу!

– Человек всегда сам делает свой выбор.

Она вела его по сумеречному лесу как тюремщик заключённого, пропустив вперёд и сжимая в руках зачарованный кинжал. Только на самом деле проводником был он, она шла вслепую среди враждебных изменчивых теней. Леофлед это понимал, поэтому совсем не обижался на неё за предосторожности. И всё же обстановку разрядить требовалось, так что он первым развязал разговор.

– Так зачем тебе череп? Для какого-то ритуала?

– Не оглядывайся, на дорогу смотри. – огрызнулась девушка и замолчала. Рыцарь уже думал, что не дождётся ответа, когда она заговорила снова. – Это символ в своём роде. Напоминание, которое мне дали на выходе из обители. Это останки одного из старых монахов, они одновременно и благословение и напутствие, вроде как "мы были как вы, вы будете как мы". Понимаешь?

– Больше, чем ты думаешь. Я сам себе весь живое напоминание. То есть мёртвое.

– Не смей сравнивать такие вещи. Ты остался в собственном теле благодаря демоническому вмешательству или тёмной магии.

– Это не мешает мне думать о смерти каждую минуту своего существования. Да в собственном ли я теле? Даже если меня вернули к жизни в своём теле, я уже слишком много раз его сменил.

– Что? Ты можешь переселяться в другие тела? И после этого ты хочешь убедить меня, что ты не демоническое отродье?

– Нет, нет, не переселяться! Я просто ремонтирую его. Заменяю устаревшие части, как плотник может заменить что-то в своём доме. Отрубили мне руку, я пришил новую, от свежего покойника. Она потом приросла и я могу лучше двигаться.

– Ты же понимаешь, что тревожить могилы мёртвых – это грех? Когда их воскресят в конце времён, они будут вынуждены восстать без руки или головы?

– Я думаю, что Творцу всего мира, видимого и невидимого, будет не сложно разобраться, где чья часть тела. Церковь зря запрещает медикам исследовать мёртвые тела. Они бы столько всего узнали, будь им позволено делать это свободно. Например, ты знала, что у мужчин и женщин одинаковое количество рёбер в груди?

Она невольно коснулась собственного тела.

– Та ты ещё женские могилы оскверняешь?

– А что? Я же мужчина, пусть и мёртвый. Мне свойственны все мужские желания...

Он осёкся, так как почувствовал, что острый и горячий металл больно кольнул его спину сквозь одежду.

– Послушай меня, мёртвый, не знаю, кто ты, дух или демон, но если ты ещё раз при мне непочтительно отзовёшься о нашей матери Церкви или об останках добрых верующих, я проткну твоё небьющееся сердце этим зачарованным клинком. Ты развоплотишься быстрее, чем успеешь сказать "Творче мой".

– Я понял, понял тебя. Больше ни слова об этом ты не услышишь! Обещаю тебе.

Клинок от спины она убрала только когда удостоверилась, что Леофлед больше ничего не говорит.

Какое-то время они шли молча. Наконец, впереди, внизу в долине, замаячил свет трактира.

– Извини, монашка. Ты видишь, каким я стал человеком. Не могу не то, что тело, язык свой за зубами держать. Поэтому мне так нужна твоя исповедь. А насчёт женских тел я соврал. Когда ты умер, ты не чувствуешь ни тепла солнца, ни запаха леса, только постоянную боль и жажду. И никогда не притерпеваешься, только перестаёшь желать чего-либо вообще.

Она шла за ним молча, но никаких резких движений ещё не делала.

– Вам хорошо, пока вы живые. Вы можете обращаться к Творцу и чувствовать, что Он вас слышит. Мёртвым же Он предпочитает не отвечать.

Таверна оказалась набита народом под завязку. Хозяин сначала хотел вообще их выгнать, но увидев символ Ордена Святого Тетция, освободил им один небольшой стол в углу и стал извиваться в извинениях. Мол, недалеко хоронили большого человека, поминки в его таверне устроили, но духовному лицу всегда рады.

Принесли щи на курином бульоне, рыбу в яблоках и крепкого пива на двоих. Изрядно проголодавшаяся монашка тут же накинулась на съестное. Леофлед заинтересованно оглядывал из-под капюшона собравшийся народ. Все пили, веселились и, как это обычно бывает, и думать забыли о поминаемом. Впрочем, многолетний опыт подсказывал, что чем больше пьют, тем больше, значит, скучают.

– Послушай, сестра, как тебя, кстати, зовут-то?

– Можешь звать меня Евгения.

– Отлично, Дженни, как ты собралась у этого сброда что-то про местного дракона узнавать?

– Во-первых, это люди и они пытаются пережить утрату одного из них. Во-вторых, а мне не нужны все, мне нужен кто-то один, кто знает тропу на Седую гору.

Она расправилась с первой тарелкой и принялась за рыбу.

– Где Седая гора я тебе сам покажу, только тут ты никого не найдёшь, кто тебе тропинку на вершину подскажет.

– Почему это?

– Никто не ходит туда. Там какие-то чары, что ли, наложены, никогда дорогу наверх просто так не найдёшь. Будешь блуждать в трёх соснах и выйдешь обратно только через пару дней.

Дженни ничего на это не ответила, только задумалась над кружкой пива.

Леофлед ткнул пальцем самого близко сидящего крестьянина. Тот взглянул на него мутным взглядом.

– Слушай, брат, подскажи, в какую сторону кладбище будет? Хотел поклониться старым костям, да заплутал.

– Кладбище? Идёшь по дороге на этот, как бишь его... Север, точно! Там пень стоит а на нём знак, куда свернуть. А тебе зачем надо?

– Да некромант он, – Дженни встряла, прежде чем рыцарь успел что-нибудь произнести.

– Что?! Некромант?!

– Да шучу, не некромант он. Видишь знак на груди? Я тетцианка, а он со мной.

– А?

Ему никто не ответил.

– Зачем тебе на кладбище понадобилось?

– Ты мою ногу видела? И не стоит, я тебе скажу. Если ты хочешь, чтобы я помог тебе с драконом, мне нужно нормально ходить.

Она сделала очень недовольное выражение лица и, так как теперь Леофлед знал, что это девушка, оно показалось ему довольно милым.

– А ты не думал, мертвяк, что вместе с телом, ты собираешь кусочки души людей?

– Ну, во-первых, их души должны быть уже давно либо в аду, либо в раю. В тело они вернутся не раньше всеобщего воскрешения. А во-вторых, так как я осознаю себя как себя, моя душа сохраняется в целости и сохранности в том теле, в котором я сейчас нахожусь.

– Но оно ведь не твоё?

– Оно моё, поскольку я в нём нахожусь. А моё прямо моё тело давно развеялось по ветру и его больше не собрать. Ты скажешь, что у меня не должно быть души?

– И всё-таки, тело и душа должны быть неразрывны. Одна душа – одно тело, как нас Творец и создал.

– Во-первых, твоё живое тело уже меняется. Вот, например, твой шрам.

Её взгляд сделался удивлённо-оскорблённым.

– Да, ты думала, что я не замечу из-под клобука?

У неё и в самом деле был шрам возле уха, сходивший к шее. Обычно он скрывался под монашеским головным убором, но внимательный глаз мог иногда его заметить.

– Когда ты родилась, у тебя была чистая гладкая кожа. Потом, не буду спрашивать, когда, ты получила рану. Кожа срослась, но не так, как раньше. Это новая черта твоего тела, раньше такой не было. Как ты понимаешь, что она твоя?

Монашка нахмурилась. Ей явно не нравился характер, который принял разговор. Она сидела с единственной оставшейся кружкой пива и не торопилась её допивать.

– Другими словами, ты говоришь, что ты один умнее всей Церкви и всего Ордена Святого Тетция.

– Церковь, конечно знает гораздо больше, только не стремится делиться этими знаниями с простыми смертными. А некоторые монашествующие ордена в большинстве своём состоят из идиотов, за редким исключением.

Тут крестьянин за соседним столом встрепенулся, как будто коснулся раскалённой головёшки.

– Это же некромант, мать его! Слышьте, я понял, тут некромант монашку околдовал!

Дженни присвистнула.

Леофлед тут же вскочил, приготовившись бежать, но несколько человек перегородили ему проход. Один замахивался стулом, остальные полезли с кулаками.

Стул разбился о голову Леофледа и разлетелся в щепки. Рыцарь резко обернулся и врезал кулаком наглому крестьянину по морде.

– Ты помогать будешь, чучело?

Второй нападавший запрыгнул сверху и попытался повалить умертвие на пол. В ответ тот стал мотаться из стороны в сторону, пытаясь сбросить ношу. На пол полетели кружки, тарелки, котлы и прочие столовые принадлежности. Девушка же продолжала сидеть в своём уголке, потягивая пиво.

– Ты что, как я могу им помочь?! – притворно возмутилась она, – я ведь не имею права и пальцем тебя тронуть, пока мы дракона не убьём!

Наконец рыцарю удалось заехать своей черепушкой крестьянину побольнее, что-то хрустнуло, тот отцепился и упал, схватившись руками за лицо.

"Человеконенавистничество"

Дальше в Леофледа полетели все возможные снаряды, которые местная публика смогла найти внутри таверны. Увернувшись от пары из них, отбив другую, в конце концов рыцарь получил какой-то щепой прямо в глаз.

– А-а-аргх!, – завопил он и перевернул стол, за которым они до этого сидели (Дженни едва успела поднять свою кружку).

"Гнев"

Мертвяк вытащил застрявшую щепку, глаз оказался безнадёжно испорчен, он почти не видел.

– Грязные свиноблюды! А ты чего хихикаешь?

"Сквернословие"

– Если честно, ты выглядишь просто отвратительно.

– Монашка, ты понимаешь, что я сейчас тебя брошу и свалю отсюда? И не видать тебе тогда дракона...

Стол за ними резко взлетел в воздух. Его держал Мэнни-гора, сын местного кузнеца, волосатый до неприличия и не очень умный. Он отбросил стол вбок и схватил Леофледа за голову, оторвав от земли.

– Нет, метрвяк, сейчас тебя отнесут на главную площадь ближайшей деревни и торжественно сожгут. И не видать тебе тогда искупления грехов.

Мэнни со всей силы врезал кулаком по черепу Пёсьего Сына.

– Хорошо, хорошо, девчонка, Орден святого Тетция не весь состоит из...

Ещё удар.

– Безмозглых идиотов!

Ещё удар.

– И спасение души... – вопросительным тоном продолжила девушка.

Ещё удар.

–Спасение души возможно только в лоне Церкви!

Ещё удар.

–... Единой и нераздельной, – закончила за него послушница. – Мне не хватает каких-то гарантий, знаешь.

– Хорошо, сдаюсь, я знаю тайную тропку на Седую Гору! И покажу тебе...

Ещё удар. Мэнни-гора был совсем не изобретательным человеком.

– Её!

"Лжесвидетельство"

– Так бы сразу. Люди, отпустите его! Этот некромант пойдёт со мной и предстанет перед справедливым судом!

Мэнни остановился, остальные тоже замерли в нерешительности. Только крестьянин зачинщик никак не хотел угомониться.

– Не шлушайте её! Она под чарами некроманта!

– Я послушница Ордена Святого Тетция. Вы не хотите ссориться со мной, это я точно вам скажу.

Что-то в её голосе было такое, что слова подействовали. Люди неуверенно начали расходиться. Мэнни-гора опустил Леофледа на землю. Дженни медленно пошла к выходу, рыцарь поковылял за ней.

Они вышли на улицу и дошли до дороги, когда он резко схватил её за руку и потащил её через лес.

– Ты куда меня тащишь?

– Сначала затеряемся в лесу, потом – на кладбище. Им эта дурь сейчас снова в голову ударит, они погоню устроят.

Он был прав, из таверны уже высыпали люди и кто-то додумался пойти за ними в лес следом.

– Они долго за нами гнаться не будут, но и мы далеко сейчас не уйдём.

Спустя какое-то время бега через ночные лесные тени, они, следуя указаниям того самого крестьянина, который был зачинщиком их погони, добрались до кладбищенской ограды. Люди с факелами шли по дороге и были уже довольно близко.

– Мне нужен твой череп!

– Что?

– Череп дай, говорю.

– Нет, это реликвия. Я не позволю тебе осквернить его тёмной магией!

– Да отдам я тебе его в целости и сохранности. Он только в качестве ориентира нужен. Поверь мне.

– Но...

Она ещё несколько секунд колебалась, но посмотрев на огоньки факелов, которые были уже совсем близко, всё-таки отдала череп.

– А теперь не смотри.

– Что?..

Не успела она отвернуться, как Леофлед прокрутил свою голову вокруг шеи, а потом снял её. Раздался характерный звук трескающихся позвонков и рвущегося мяса.

Рыцарь повесил обе головы на ограду на небольшом расстоянии друг от друга, а потом голова Леофледа начала читать какие-то стихи на неизвестном языке.

Вокруг кладбища начал сгущаться туман. Сначала он был белым (тёмно-серым, с поправкой

на ночь), а потом стал сгущаться, пока не стал чёрным как дым от самого большого пожара.

Наконец, туман был везде кроме небольшого пространства, где стояла Дженни и тело Леофледа.

Девушка села на землю и очевидно боролась с резко подступившей тошнотой.

Горел небольшой костёр. Дженни сидела возле него и куталась в свой плащ. Леофлед сидел возле ограды, как раз под тем местом, где висела его голова, так что, если не присматриваться, можно было подумать, что его обезглавленность – плод игры теней от костра, так как больше источников света вокруг не было. Маленький островок реальности среди вековечной непроглядной тьмы.

Хотя, Леофлед ориентировался в ней довольно спокойно, это он отправил своё тело собрать хвороста на ночь.

– Я иногда думаю, – Дженни услышала голос Леофледа, хриплый, неживой, усталый, – А что если я не могу измениться, не могу попасть в рай, потому что боюсь?

Он замолчал, и сестра, в ожидании продолжения, позволила себе раз взглянуть на него. Высушенное лицо, испещрённое глубокими трещинами, с недвижимыми стеклянными глазами в которых отражаются языки пламени. Дженни почему-то подумала, что это пламя сжигает его мёртвую закостенелую душу изнутри.

– Возможно, это просто гордость... но, наверное я боюсь измениться. Ведь человек, который хочет привести свою жизнь к Творцу, он должен постепенно изменять душу по Его образу и подобию. А что останется от меня? Как меня называли – Леофлед Сукин Сын, самый удачливый и нахальный рыцарь дороги, а по простому – болван, который любит женщин и разбой. Это то, что меня определяло. Отнять у меня и то, и другое – кто я тогда, как не тень прошлой славы? Вот так, деталь за деталью, незаметно для себя, менять свою душу сверху донизу. Все будут говорить – вот, смотри, как ты изменился, смотри как ты стал праведен и честен. А ты смотришь на своё отражение и не узнаёшь себя.

Когда он замолчал, тишину нарушал только треск костра и дыхание Дженни.

Потом она сказала:

– Ты веришь в ад, ты уже в нём, ты веришь в рай, ты стремишься попасть туда. Но в Творца ты так и не поверил. Иначе знал бы, что настоящий ты – это Его идея о тебе. Ты меняешься, она неизменна.

– Да Его идеи все одинаковые. Не воруй, не убивай, не прелюбодействуй. Если все люди будут так жить, то никого нельзя будет отличить от другого.

– Ты зазнался, Леофлед Пёсий Сын. Даже у лучшего мастерового не выйдет двух одинаковых пар башмаков, как бы он ни старался. А Творец и не хочет сделать всех людей одинаковыми. Кто-то читает и переписывает книги, кто-то выращивает яблони в садах, кто-то влюблён и поёт песни, кто-то издаёт законы. Все они разные, но если бы никто не воровал и не убивал ни словом ни делом, то у каждого из них был бы шанс раскрыть свои таланты.

– Похоже, ты действительно в это веришь, монашка.

– Каждый человек должен меняться. Как ты сказал, и телом, и душой. Только кто-то открывает самого себя, умножает свои таланты, а кто-то надевает бесчисленные маски и зарывает золото своей души в землю.

Они снова замолчали. Леофлед поднял руку и отвернул свою голову на ограде от огня. Теперь он видел лишь темноту.

– Поспи, монашка. Я покараулю. Мне не нужен сон. – голос его был жёстче и глуше, чем обычно.

С утра чёрный туман распался и превратился в самый обычный молочно-бледный, хотя и очень-очень густой, туман. Когда Дженни проснулась, рыцарь был уже со своей головой на плечах. Она не могла утверждать точно, но его походка слегка изменилась, лицо чуть посветлело, а одна из могил выглядела как-то слишком свежей, даже для вчерашнего захоронения.

Было зябко и очень мокро. От костра остались только тлеющие угли. Леофлед и Дженни быстро и почти без разговоров собрались и ушли с кладбища.

Леофлед и вправду знал, где находится Седая гора, этот пик действительно выделялся даже среди этой гористой местности. Только местоположение он мог показать и издалека, с безопасного расстояния. На самой же горе, как говорили многие, люди могут блуждать веками и не находить пути. Кто-то рассказывал, как его пропавший в молодости дедушка приходил с Седой горы. Конечно, большинство из россказней этим и оставались – сказками, но Леофлед сомневался, что найти дорожку на вершину будет легко найти.

На лесной дороге, к счастью, им никто не попадался, так что они несколько часов шли непотревоженные.

– Монашка, а как ты именно собираешься убивать дракона? – Леофлед шёл немного впереди и осматривался, стараясь найти какой-то очевидный путь на Седую гору.

– А? В каком смысле?

– Ну, у тебя есть какой-то план или вроде того?

– Ну-у, – задумчиво протянула монашка, – если дракон спит, то всё просто. Мы пробираемся к нему во сне, находим уязвимое место в чешуе и ударяем его туда зачарованным клинком.

– А на что же он зачарован?

– На нанесение вреда демоническим созданиям, конечно. И на огонь ещё, да.

"Отлично, – разочарованно думал Леофлед, – ещё никому не удалось доказать, что дракон вообще как-то связан с демонами. А уж огонь ему и явно не помеха".

– А если дракон не спит?

– Тогда мы вступаем с ним в драку и подгадываем удобный момент, чтобы ударить зачарованным клинком в уязвимое место. Ты, в основном, будешь его отвлекать.

Леофлед не успел ответить, объясняя всю глупость этого плана, на дороге впереди показалась телега.

– Похоже, застряла в грязи, – равнодушно отметил мертвяк.

– Пойдём, надо помочь! – воскликнула монашка.

Помочь им не дали. Только они подошли достаточно близко, чтобы были различимы черты лица, как оказалось, что люди, которым телега принадлежала – некоторые из гостей на вчерашних поминках, а руководит ими тот самый зачинщик. К утру его лицо опухло от алкоголя и изрядно посинело от крепких ударов мёртвого рыцаря.

Как только люди заметили приближающихся путников, они начали оживлённо переговариваться, показывая на них. Леофлед не стал ждать очередной драки, а бодро утащил монашку за собой с дороги.

Погоню за ними всё-таки снарядили, но небольшую и быстро отстали. В лесу было отчётливо слышно громкое "Оставь их. На Седой горе даже некромант сгинет".

Они не сгинули, но плутали изрядно. Сначала Леофлед пытался вести себя уверенно и прямо шёл вперёд туда, где земля шла в гору. Потом он заметил, что некоторые деревья, мимо которых они проходили, повторяются. Сначала он подумал, что это иллюзия уставшего разума, но когда они в третий раз прошли мимо одной и той же старой живописной коряги, отрицать очевидное стало невозможно. Каким-то образом они путешествуют в замкнутом пространстве, даже хотя идут всё время практически в одном направлении.

Возле этой злополучной коряги они устроились на привал. Дженни прислонилась к дереву и с облегчением скинула сумки.

– Лефолед, признайся, ты не знаешь пути на вершину горы.

– Только сейчас додумалась?

– Нет, но надо было тебе дать время раскаяться и попросить прощения.

Он пропустил её слова мимо ушей, а сам стал внимательно изучать засохшее дерево. Потыкал его пальцем, надломил ветку.

– У тебя, часом нет какого-нибудь волшебного амулета, чтобы указывал направление до цели или там как-нибудь вибрировал рядом с демоническими отродьями?

Она удивлённо посмотрела на него.

– Ты ещё скажи, чтобы меч светился, предупреждая об опасности. Это всё такая высокая магия, что почти из разряда детских сказок. Чтобы чары постоянно находились в восприятии и обработке всех окружающих объектов и искали среди них принадлежащий какому-то определённому классу? Тут такое количество магической энергии потребуется, что можно неделю отапливать всю Памию.

– Значит, у тебя нет. Тогда подай свой меч, пожалуйста.

Сестра поколебалась, но в итоге спорить не стала, отдала. Леофлед взял его осторожно, чтобы не коснуться лезвия, а потом резко ударил по толстой ветке дерева. Ветка отломилась, на изломе проступила чёрная вязкая жидкость. Дженни в отвращении отдёрнулась от дерева.

– Что это?!

– Не знаю, но нам лучше здесь не оставаться.

Рыцарь поднял сумки (свою и монашки), отдал девушке оружие и быстрым шагом двинулся дальше. Сестра не отставала.

Никто из них не обернулся, чтобы увидеть, как отрубленная ветка с шипением запузырилась и растаяла чёрной жижей.

Все дальнейшие копии этой коряги оказывали целы и невредимы. Лес стал гуще, и вместе с этим стало одинаковых деревьев стало попадаться всё больше и больше. Иногда они стояли по несколько в ряд, потом стали расти одно из другого, переплетаясь, но при этом сохраняя узнаваемые очертания.

– Смотри на свет!, – через деревья и правда иногда проблёскивал солнечный луч, – солнце должно всегда оставаться слева от тебя!