Текст книги "После разлук"

Автор книги: Дмитрий Держируков

Дмитрий Борисович Держируков
После разлук

* * *

 
Шелест ивы замрет над рекой,
Серебром отзовется волна.
Будет долог вечерний покой,
Будет ночь ожиданья полна.
 
 
Хорошо в тишине, на краю
Нежных лет, видеть зарево дней.
Вспомнить родину, юность свою
И, простившись, заплакать о ней.
 
 
Встретить свой золотеющий час
Средь берез и лазурной дали,
Где тоскует покинутый Спас
Над раздольем забытой земли.
 
 
И прощальною машет рукой
Тем, кому вера в счастье дана…
Шелест ивы замрет над рекой,
Серебром заискрится волна.
 

* * *

 
Вечереет мой день над долиной,
Жизнь прошла, как весною вода…
Так о чем же в листве тополиной
Голубеет ночная звезда?
 
 
Отчего невеселые мысли
Не зовут сердце в зыбкую новь?
Где они – незакатные выси,
Радость, юность, веселье, любовь?
 
 
И другие теперь хороводят,
Зажигаясь беспечным огнем.
И бессмысленно годы проходят,
И не так, как мечталось, живем.
 
 
Только ты… оставайся красивой,
Долгожданной, желанной всегда.
В вечереющий день над долиной,
Когда в небе ночная звезда.
 

* * *

 
Здесь пьют коньяк, с густым ликером кофе,
С блондинками флиртуют в темноте…
А я мечтаю о ночной Голгофе
И о распятом думаю Христе.
 
 
Среди веселья не смогу отвлечься,
Про все забыть среди безумных дней.
От тех, кого любил, – мне не отречься.
Ушедшие – мне ближе и родней.
 
 
Молчит мой дом в предутренних туманах,
Где ласковый очаг и нежный кров,
Где молодость на солнечных полянах
Средь отчих далей, песен и ветров.
 
 
И вот сейчас, когда справляют тризну
По родине… и плачут журавли,
Не разлюблю усталую Отчизну,
Не позабуду горестной земли.
 
 
И сам, быть может, скоро на Голгофе
Свою увижу гибель на кресте…
В те дни, когда ликер лакают с кофе,
Блондинкам ухмыляясь в темноте.
 

* * *

 
Мы увидимся с вами,
Может, где-то в дали.
Стихнет ночь за полями
Одинокой земли.
 
 
Я завет не нарушу,
Буду клятву хранить,
Бесприютную душу
Ожиданьем лечить.
 
 
И молиться иконе,
Вести ждать за грядой,
Чтобы радость в затоне
Загорелась звездой.
 
 
Что не скажешь словами, —
Отзовется вдали…
Стихнет ночь за полями
Уходящей земли.
 

* * *

 
Тайну счастья хочу распознать,
Сдвинуть боли тяжелый засов,
На развалинах дней отыскать
Тень жемчужную лунных шатров.
 
 
Пусть вчерашние стяги сгорят
В спящих далях забытых излук.
Серьги мерзлых берез прозвенят
Над холодной рекою разлук.
 
 
С неба скатится юность звездой
В неживую осеннюю хлябь,
И прольется грядущей бедой,
Дрожью листьев багряная рябь.
 
 
Страшно в сумерках мертвых позвать,
Голос ночи услышать без слов,
На поникших полях увидать
Золотые цветы прежних снов.
 

* * *

 
Потускнели в ночи небосклоны,
Потерялась во мраке стезя…
Почему не звонят телефоны?
Отчего не приходят друзья?
 
 
И не светят веселые луны,
Не волнует загадочный взгляд, —
Кто-то, может быть, в памяти умер?
Иль исчез, не вернувшись назад?
 
 
Память предал иль продал иконы?
Сделал то, чего делать нельзя?…
Мне давно не звонят телефоны,
Не приходят под вечер друзья.
 

* * *

 
Человечество придумывает мифы —
И они потом кружат в веках, как грифы,
Застив крыльями своими солнца свет
Истины… на много-много лет.
 
 
Человечество придумывает сказки —
Для нравоучений, для острастки.
А порою, может, просто так, —
Если главный приз берет дурак.
 
 
Человечество придумывает войны —
Все они жестоки и запойны.
Кто не в силах истины понять,
Начинает убивать и врать.
 
 
Оглянувшись, видит трупов груду
И слагает байки про Иуду,
Про предателей и непонятных лиц,
Про шпионов, диверсантов и убийц.
 
 
Изоврется так, что дрожь в коленках…
И снова сказки – о пришельцах и тарелках.
Так всегда, везде и будет всюду —
Все идет по замкнутому кругу.
 

* * *

 
Несбывшейся жизни желанья отбросьте, —
Пусть будут наградой вам светлые сны.
Усните без боли на русском погосте,
Средь белых берез и лесной тишины.
 
 
Когда загорятся веселые горсти
Рябины осенней, густой бузины, —
Забудьте печали на русском погосте,
Средь белых берез, неземной тишины.
 
 
А если придут вдруг беспечные гости,
То вспомните юность и дали весны
Без скорби и грусти… на русском погосте,
Средь белых берез, голубой тишины
 
 
О милых глазах, о неведомом госте,
О счастье несбывшемся вспомните вы…
На отчей земле, на высоком погосте,
Средь белых берез и ночной тишины.
 

* * *

 
Не зазывай меня лучистым взглядом,
Не верь коротким, золотистым дням.
Уже зима холодным конокрадом
Крадется по темнеющим полям.
 
 
Смотри – вокруг безмолвие и воля,
В низинах спят отжившие года.
Пусты глазницы брошенного поля,
И нет уж тех, кто сгинул без следа.
 
 
О чьей судьбе поет сегодня ветер,
Не помня тех, кто тосковал любя?
О чем тебе сказать в ненастный вечер?
Чем нынче успокоить мне тебя?
 
 
И все же… позови прощальным взглядом
Навстречу новым песням и огням,
Когда зима бездомным конокрадом
Крадется по неласковым полям.
 

* * *

 
Вы, отплакав, спокойно уснете, —
Долгожданный наступит покой…
Ранним утром меня отпоете
В белой церкви за тихой рекой.
 
 
В этот день, позабыв о работе,
На былое махните рукой…
Вы меня навсегда отпоете
В белой церкви за синей рекой.
 
 
Что ж, живите всегда, как живете, —
Пусть не будет страды никакой…
Вы, простившись, меня отпоете
В белой церкви за сонной рекой.
 
 
Обо мне через годы вздохнете:
«Жил когда-то на свете такой…»
Вы одна лишь меня отпоете
В белой церкви за нашей рекой.
 

* * *

 
Неприметное утро среды, —
Ты развеешь обыденность дня
И меня от недавней беды
Уведешь в неземные края.
 
 
Всех ушедших на вечный покой
Коростель будет с горечью звать.
У избушки за тихой рекой
Встречу я постаревшую мать.
 
 
У отца даже брови седы —
Он обнимет, утешит меня…
Лучезарное утро среды,
Светом стань незакатного дня.
 

* * *

 
Мне вчера на прощанье сказали,
Что проходит со временем боль.
Вы ушли в незнакомые дали,
Вы забыли земную юдоль.
 
 
И когда все надежды померкли
Пред иною, ненастной порой, —
Я случайно увидел вас в церкви,
В бедной церкви за белой горой.
 
 
Вы стояли, как Божия матерь,
Что-то чудное слышалось вновь…
И взошел я на древнюю паперть,
Чтоб воспеть неземную любовь.
 
 
И лицо ваше вдруг озарилось
Красотою весны неземной…
Оказалось, все это приснилось
Пред осенней ненастной порой.
 
 
И давно голоса отзвучали,
Стали прошлыми – радость и боль…
Вы ушли в журавлиные дали,
Вы забыли земную юдоль.
 

* * *

 
Проплывут облака над рекою стадами,
Опустеет в ночи, затуманится брег.
Журавлиная Русь с голубыми садами
Позабудет навеки свой дом и ночлег.
 
 
И кому ее песни потом отзовутся
Средь бескрайних лесов да багряных одежд?
Никогда, никогда мне теперь не вернуться
В золотистую даль отшумевших надежд.
 
 
Распрощаюсь и я с молодыми годами
И с любимыми тоже расстанусь навек.
Журавлиная Русь с неземными садами
Вспомнит песней случайной мой тихий ночлег.
 

* * *

 
Безутешен отчий дом
В глубине ночных полей
И тоскует о былом,
О прошедшем все сильней.
 
 
Было это так давно:
Тайну время сторожит…
Затаенное окно,
Занавеска не дрожит.
 
 
Никнут в полночь тополя, —
Никого уже не позвать.
Будут лунные поля
Об ушедших вспоминать.
 
 
Забываясь нежным сном,
Радостью далеких дней…
Безутешен отчий дом
В тишине ночных полей.
 

* * *

 
Жизнь не прекрасна и не удивительна,
Она, скорей, цинично-холодна:
Обманет и хохочет заразительно,
Как мужу изменившая жена.
 
 
А мы порой надеемся мучительно,
Что вдруг подарит счастье нам она.
Все ждем – и на нее глядим почтительно,
От лживых слов пьянея без вина.
 
 
Она лишь улыбнется снисходительно,
Всю душу иссушая нам до дна.
Проходят годы – в ожиданье длительном,
А оглянешься – старость уж видна.
 
 
Она – непостоянством упоительна,
В ней ветреность беспечная видна.
И не прекрасна, и не удивительна,
Но быстротечна… и всегда – одна.
 

* * *

 
Никнет пламя вечернего сполоха,
Гаснет день в голубой высоте.
И молчит у дороги черемуха,
Как невеста, застыв в темноте.
 
 
Те надежды, что были потеряны,
Светят в душу огнями Стожар.
Нежной памятью дали овеяны,
Над полями закат, как пожар.
 
 
Словно слышу за рощею мглистою
Чей-то голос, до боли родной.
Ночь зовет тишиною росистою
И мерцает холодной травой.
 
 
Скоро, может быть, тучи развеются,
Веселей станет тем, кого ждут.
И от звезд тоже радостью греются,
Когда отчие дали зовут…
 
 
Жаль, что в спину стреляют без промаха
Тем, кто ищет свой путь в темноте.
Жаль – осыплется ночью черемуха,
О погибшей грустя красоте.
 

* * *

 
Зачем меня вы позабыли, бросили
В ненастной стороне – чужой, пустой?…
За одинокой и багряной осенью
Не видно нашей рощи золотой.
 
 
И вновь привычной болью увядания
Зовут просторы гаснущих полей.
Но не волнует тайна ожидания, —
От ожиданья только тяжелей.
 
 
Уж скоро ночи темные, бездонные
Раскинут крылья в ласковом саду.
И листья упадут на воды сонные,
Затеплит вечер синюю звезду.
 
 
И не отречься от багряной осени,
Не встретить утро в роще золотой…
Зачем меня вы разлюбили, бросили
В забытой стороне – чужой, пустой?
 

* * *

 
В угоду моде, часто слепо,
Ведем себя нехорошо,
И сами выглядим нелепо, —
Нескладно, жалко и смешно.
 
 
Мы примеряем брюки, шляпы
И полосатые носки,
Не замечая пошлость, ляпы,
Несоответствия куски.
 
 
Восторг… свершились перемены, —
Мы вновь в зените высоты.
Выходим гордо на арены, —
Фигляры, мимы и шуты.
 
 
У публики трясутся плечи,
От смеха ходит голова.
Мы говорим чужие речи,
Пустые, лживые слова.
 
 
О демократии, народе,
Что скоро станет хорошо…
В угоду раболепной моде
Ведем себя порой смешно.
 

* * *

 
Нет, я не обивал пороги,
Желая милости найти.
По непроторенной дороге
Брел часто в поисках пути.
 
 
Не обольщала взор столица —
Я слишком часто видел в ней
Самодовольных масок лица
Былых знакомых и друзей.
 
 
Ну что ж… мы все теперь при деле,
Пред каждым свой удел и высь.
Одни – в торговле преуспели,
Другие – в клерки подались.
 
 
И нет давно в мечту зовущих
Долин, где ночь и облака.
А ценность ныне всех живущих —
Размер и емкость кошелька.
 
 
О где же вы, друзья-повесы,
Готовые и жизнь отдать?…
Нужны вам ныне «мерседесы»,
В домах престижных есть да спать.
 
 
Мятежной юности дороги
Не манят, не зовут уйти.
Иные – дали и дороги,
Иные – цели и пути.
 

* * *

 
Словно Божия матерь,
Верой сыну служи.
И на лунную паперть
Свой поклон положи.
 
 
В глубине небосклона
Светел радостный лес.
Пусть сияет икона
С золотистых небес.
 
 
Где-то люди уснули,
Где-то свечи зажгли…
Корабли утонули,
Не увидев земли.
 
 
Помни… помни про верность,
Про любовь и покой.
И про белые вербы
За далекой рекой.
 

* * *

 
Я забуду твою красоту,
Яркий отблеск вчерашних огней.
Полюблю городов нищету,
Суету неприкаянных дней.
 
 
Это сказки – любовь на века.
Это в книгах – Отчизне служить.
Просто надо – застыть у окна,
Просто надо – о всем позабыть.
 
 
Знаешь, легче – нажать на курок,
В бедной церкви к распятью припасть,
Самому отсчитать себе срок,
На холодную землю упасть.
 
 
Чтоб постигнуть твою высоту,
Твою славу средь призрачных дней…
Я забуду твою красоту,
Блеск безумный фальшивых огней.
 

* * *

 
Нечаянная радость, —
Беспечных далей зной.
Молчит о чем-то август
За просекой лесной.
 
 
Он нежен, статью девич,
Он тайны лета знал,
Как в Угличе царевич,
Сраженный наповал.
 
 
Вновь бузины кораллы
Алеют на ветвях,
Незримых птиц хоралы
Торжественней с утра.
 
 
Блаженны дни на воле,
Мир вечен и велик:
Луга, низины, поле,
Безмолвный солнца лик.
 
 
Души полночный недуг
Стихает только днем…
Но скоро все уедут,
Забудут обо всем, —
 
 
Что соучастья малость
Нам ближе сквозь года…
Грустит о чем-то август,
Прощаясь навсегда.
 

* * *

 
Вновь вижу я старый наш дом
В прохладе вечерних полей.
О чем-то грустит молодом
Напев голубых тополей.
 
 
Ночь скоро бесшумной совой
Опустится где-то вдали,
А родина пахнет травой
И дымом затихшей земли.
 
 
Утешьте, как в детстве, меня,
Отец постаревший и мать.
Простите… оставил вас я,
Ушел свое счастье искать.
 
 
Теперь не узнаю о том,
Кто любит и помнит сильней,
Что часто лишь снится нам дом
В тумане вечерних полей.
 

* * *

 
Не ищите цветов голубых
В запоздалых осенних полях.
Не зовите любимых своих,
О лазурных не плачьте морях.
 
 
Скоро зимний наступит покой,
Станет прошлая даль дорога.
И былое за синей рекой
В белый день отойдет навсегда.
 
 
О слезах и надеждах твоих
Вспомню я… о лазурных морях,
О забытых цветах голубых
В запоздалых осенних полях.
 

* * *

 
Не найти по чужим голосам
Те сады, что душа не забудет.
Осень свечи зажжет по лесам
И жалеть уходящих не будет.
 
 
Не найти в самых нежных краях
Отголосков последней надежды.
И туманами в солнечных днях
Поминальные стынут одежды.
 
 
Где цветы непорочной красы?
Где любви негасимые чащи?
Глухо бьют на пригорке часы
Смутных лет о навеки пропащих.
 
 
Нет, не верьте чужим голосам, —
Пусть желанье рассудок остудит.
Осень свечи зажжет по лесам
И жалеть уходящих не будет.
 

* * *

 
Ты скажи – отчего не проходит вина,
Почему мы так часто молчим о былом?
Отчего так бесславно погибла страна
И совсем опустел наш родительский дом?
 
 
Отчего в трудный час не позвать близких всех?
Нет давно никого, даже окна пусты.
Не звенят голоса и не слышится смех,
А на русских равнинах – кресты да кресты…
 
 
Пожалей и утешь… помоги мне, жена, —
Обними, приведи меня в солнечный дом,
Чтоб не думать о том, что погибла страна,
Чтобы тихо заплакать с тобой о былом.
 

* * *

 
Ты в купавы меня позовешь,
Потеряешься в сказочном сне.
Ты, как зимнее поле, умрешь
И о нежной забудешь весне.
 
 
Что купавы мягки, как постель,
Что в разлуке душа не болит…
В неоглядную полночь метель
Белой пряжею даль закружит.
 
 
О несбывшемся счастье споет,
О лазурной заплачет весне…
Ты, как зимнее поле, умрешь,
Но останешься в сказочном сне.
 

* * *

 
Ни к чему в скудных далях скитания, —
Жизнь порою понятней без слов.
От расцвета и до увядания
Каждый в мире судьбою не нов.
 
 
Ни к чему клятвы пылкие в верности:
«Буду помнить и вечно любить…»
Кто-то сгинет в неслыханной бедности,
Кто-то будет на лаврах почить.
 
 
Кто-то сердца послушает доводы,
Кто-то сможет на все наплевать,
Чтоб, слюнявя зеленые доллары,
Подороже Отчизну продать.
 
 
Нет, теперь ни к чему ожидания,
Счастья символы в виде подков…
Годы, словно горящие здания,
Догорают в ночи городов.
 

* * *

 
Следы утрат, разлук грядущих признаки
Под вечер все яснее и мгновенней.
Ночных берез серебряные призраки
Молчат о чем-то в тишине осенней.
 
 
О чем мечталось, – минуло напрасно,
Перед снегами новыми забылось.
И жизнь прошла, как долгий сон ненастный,
И многое, и многое не сбылось.
 
 
Лишь увядания немые признаки
Все зримей за прощальною обедней.
Ночных берез серебряные призраки
Надеждой околдованы последней.
 

* * *

 
Душа любить не перестала
Ночную даль родных полей.
И тихий вздох берез усталых,
И плач осенних журавлей.
 
 
Она еще не разучилась
То, что завещано, хранить.
Что не сбылось и что случилось,
Ей никогда не позабыть.
 
 
Скажи, о ком теперь жалеют?
Кто помнит боль былых утрат?
Лишь фотографии желтеют
Да лица скорбные молчат.
 
 
По вечерам туман в низинах
Белеет саваном с ветвей.
Бездомный ветер на равнинах
Грустит о родине моей.
 
 
О том, что жить осталось мало,
Что не дождаться журавлей…
Душа любить не перестала
Родную даль ночных полей.
 

* * *

 
Нынче смешно говорить о любви,
Немея, входить в твой подъезд.
Август уже догорает вдали
Золотыми цветами надежд.
 
 
И скоро ночи немая тень
Позовет к голубому сну.
И ты в свой беспечно-веселый день
Забудешь мою весну.
 
 
Исчезнут друзья и смолкнут враги,
А жизнь отшумит листвой.
Серебряных лет отзвучат шаги
По каменной мостовой.
 
 
И та, которую чтил судьбой, —
В пустые уйдет дела.
И старость дряблой закусит губой
С бубенчиками удила.
 
 
Постой, оглянись… меня позови, —
На крыльях вбегу в твой подъезд…
Август уже догорает вдали
Золотыми цветами надежд.
 

* * *

 
Отшумят тополя,
Затуманится брег.
На ночные поля
Скоро выпадет снег.
 
 
Вновь наступит покой, —
Одинокие дни.
За далекой рекой
Загорятся огни.
 
 
Стану в сумерках жить,
У окошка скучать.
О тебе лишь грустить,
Лишь тебя вспоминать.
 
 
Доживу до весны,
До шумящей ольхи.
Будут дали ясны,
Словно песни легки.
 
 
А пока… тополя
Стынут в полночь вдоль рек.
На пустые поля
Скоро выпадет снег.
 

* * *

 
Как странно поздней осенью леса
Молчат о чем-то в гаснущих закатах, —
Так алые застыли паруса
В глазах Ассоль, забывшей об утратах.
 
 
Быть может, скоро всадник на холме
Появится, как вестник долгожданный.
И мы с тобой забудем о зиме,
Я назову тебя своей желанной.
 
 
Минувших дней былые чудеса
Вновь оживут в сгорающих закатах…
Как алые когда-то паруса
В глазах Ассоль, забывшей об утратах.
 

* * *

 
Будут тайной нездешней хранимы
Песни юности в отчих краях.
Еще будут холодные зимы
И цветы в одиноких полях.
 
 
Нет, не в праздники и выходные
Здесь легко, все забыв, не скучать.
В годы бедствий напевы родные
Начинают надеждой звучать.
 
 
Звоном лет отзовутся долины,
И увидятся, как наяву,
Позабытые наши равнины,
Чьей судьбой и доныне живу.
 
 
Где, невзгодами неопалимы,
Листья в лунных шумят тополях…
Будут вечной любовью хранимы
Песни юности в отчих краях.
 

* * *

 
Хорошо в предосеннюю мглу
За окном видеть зыбкий рассвет.
Старость тихо присядет в углу
И расскажет о тех, кого нет.
 
 
Как любили и жили они,
Как ушли незаметно от нас.
Отзовутся минувшие дни —
Свет далекой любви не погас.
 
 
Все они – в благодатных местах,
Всем им – память и вечная жизнь…
Лишь заплачет рябина в кустах
Кровью ягод на мерзлую синь.
 
 
Я нездешнею тайной живу
В нежном зареве розовых лет…
Хорошо в предосеннюю мглу
За окном видеть тихий рассвет.
 

* * *

 
Обиды помнить не велела,
Сказав: «Прости…»
Пожаром небо заалело
В конце пути.
 
 
Прощанье в синеве глубокой
Как дым лилось.
Лишь сердце болью одинокой
Отозвалось.
 
 
Кому за тишиною мглистой
Сияют дни?
Кому в долине серебристой
Горят огни?
 
 
Не мне улыбчивые речи
Во мгле цветут.
Твои надломленные плечи
Другого ждут.
 
 
Другого сердцем пожалела,
Решив уйти.
Пожаром небо заалело
В конце пути.
 

* * *

 
Не утешай себя делами,
Не жди любви, которой нет.
Весна растает за полями,
Как бледно-розовый рассвет.
 
 
Что ж, отзвучала партитура
Веселых лет, беспечных дней.
Осталось – тихо и понуро
Брести дорогою своей.
 
 
Почти невидим отблеск счастья,
Но все ж приходится идти
Через разлуки и ненастья
На зыбкий свет в конце пути.
 
 
Так нескончаемы обманы
Житейской вечной суеты:
Придут вечерние туманы,
Поникнут нежные цветы.
 
 
Вокруг – колдобины да ямы,
И нет уже тех, кто жил, любя.
И лишь забытый голос мамы
Как будто все зовет тебя…
 
 
Не отвлекай себя делами,
На прошлое ищи ответ…
Уж где-то брезжит за полями
Холодной старости рассвет.
 

* * *

 
Я шел чрез годы унижений,
Ошибок, развенчаний, слов.
И в пламени самосожжений
Услышал боль родных ветров.
 
 
Я понял, как порой убоги
Все наши помыслы и дни,
Страны обманутой дороги,
Ее просторы и огни, —
 
 
Где жизнь бедна, дела унылы,
И день – не день, и год – не год,
Где отчие молчат могилы,
Бездумен, терпелив народ.
 
 
Лебяжьи песни отзвучали
Здесь мимолетною порой.
Совсем не то, о чем мечтали,
Случилось нынче со страной.
 
 
Ведь тень незримых отчуждений
Легла меж нами, словно ров.
Настало время унижений,
Порочных дел и лживых слов.
 

* * *

 
Словно лошади пенный круп,
Забелел туман вдалеке.
И луны одинокий труп
На холодной застыл реке.
 
 
Отгуляли свое – стада,
Отгорел в глубине – закат.
Перелесков ночных гряда
Манит болью ночных утрат.
 
 
Жду тебя – ты еще жива, —
Как тебе о любви сказать?
Заколдованных книг слова
Ветер будет в ночи читать.
 
 
С тихим вздохом касаться губ,
О тебе шептать вдалеке,
Где луны одинокий труп
По холодной плывет реке.
 

* * *

 
В безбрежных сумерках зимы
Ты кажешься нежней и краше.
О где же, где же счастье наше?…
Безмолвны белые холмы.
 
 
В вечерних облаках плывут
Над нами неземные тени.
И скоро задрожат ступени…
Я верю – нас с тобою ждут
 
 
Совсем нездешние края,
Где сон весны глубок и нежен,
Где мир счастливый безмятежен,
Как будто красота твоя.
 

* * *

 
Отчего расставанья легки?
Промелькнула зарницею жизнь,
Скоро вербы уронят платки
В неподвижную озера синь.
 
 
Пусть мерцает весны моей свет,
Пусть молчит мой нехоженый лес.
Скоро выплывет белый рассвет
Из долины лазурных небес.
 
 
Нет в душе ни обид, ни тревог,
Что случится – не стоит гадать.
Хорошо у вечерних дорог
Об ушедшей любви вспоминать.
 
 
Как пожатие нежной руки
Станет эта недолгая жизнь…
Скоро вербы уронят платки
На холодную озера синь.
 

* * *

С любовью – Елене

 
Готов всю жизнь свою стоять на холоде
И ждать тебя с надеждой каждый день, —
В забытом и провинциальном городе,
Где белая весной цветет сирень.
 
 
Тебе одной с утра дарить подарочки
Хочу сквозь годы мерзлые разлук, —
И видеть на щеках румяных ямочки,
И поступь легкую, и плавность рук.
 
 
Горят цветы на белоснежной скатерти, —
Что ж, улыбнись… бокал вина налей.
Замру, как нищий, на убогой паперти,
Чтобы дождаться милости твоей.
 
 
Чтоб задрожать, как на вечернем холоде,
Чтоб ночь была длинней, чем майский день…
В далеком и старинном русском городе,
Где белая в садах цветет сирень.
 

* * *

Памяти певца

 
Ты разбудил годов унылых дали,
Когда, казалось, незачем и жить.
Слова мятежной удалью звучали,
Нам не давая руки опустить.
 
 
Ты по земле есенинской походкой
Прошел, назло рабам и дуракам.
Печаль твою не заглушила водка, —
Лишь боль со струн рванулась к облакам.
 
 
Весною вновь взойдет зеленый колос,
Да журавли обратный вспомнят путь…
Скажи, в каких краях звучит твой голос?
Увидим ли тебя когда-нибудь?
 
 
Нет, после смерти не нужны медали, —
Иной пришлось тебе заботой жить.
Ты сердцем разбудил немые дали
И слезы Родины не смог забыть.
 

* * *

 
Она все так же будет хорошеть, —
Природа слишком быстро забывает
О тех, кто жил, ушел или страдает…
Ее удел – весною вешней цвесть.
 
 
Все так же будет нежно песни петь
В вечерний час, среди черемух белых,
Какой-то соловей в садах несмелых
О том, что никогда не умереть.
 
 
В своей любви, в своих минувших днях
И даже… в неисполненных желаньях.
Остаться навсегда в воспоминаньях
Иль именем на чьих-нибудь устах…
 

* * *

 
Я знал, что не одни бывают встречи, —
В лазури дней не миновать утрат.
И не нужны торжественные речи.
Когда уходят – слов не говорят.
 
 
Я знал, что неминуем этот вечер, —
Ночной туман оденет в саван сад.
И в церкви за рекой затеплят свечи
О тех, кто больше не придет назад.
 
 
И вспомню я надломленные плечи,
Твою улыбку, твой прощальный взгляд…
Нет, не нужны торжественные речи,
Когда цветы ограду серебрят.
 

* * *

 
Не унижай свою любовь обманом,
Когда в виски густой ударит хмель.
Уйди туда, где за ночным туманом
Черемух стынет белая метель.
 
 
О чем твоя улыбка, взгляд молчащий,
О ком печаль твоя и горечь слез?
Листвою нынче голубые чащи
Звенят над лунной заводью берез.
 
 
Нет, это все на праздник не похоже,
Где всякий – веселись да сумасбродь.
Кому теперь твои слова: «За что же…» —
И неутешный вздох: «Прости, Господь…»
 
 
Не утешайся ласковым обманом,
Что ждет тебя в лугах, тоскуя, Лель…
Иди туда, где за густым туманом
Ночных черемух белая метель.
 

* * *

 
Вновь тихой ночи золотая тень
Окутала усталые дубравы,
Цветы лугов, серебряные травы…
Прощай, прощай, мой уходящий день.
 
 
В каких краях теперь шаги твои
И свет твоей застенчивой улыбки?
В иных полях твои заплачут скрипки
О воле, о бессмертье, о любви.
 
 
Как будто все случилось не со мной,
Звучало слишком призрачно, невнятно.
Я видел очарованных мечтой,
Из тайны лет вернувшихся обратно.
 
 
И не был я печален среди них,
Как средь других, – бесстрастных и молчащих,
Холодно-равнодушных и чужих…
О чем-то нежном мне шептали чащи.
 
 
А неба светло-дымчатая сень
Сквозила сквозь бескрайние дубравы.
Цветы лугов, серебряные травы
Тебя встречали… мой последний день.
 

* * *

 
О сколько знает одиноких песен,
Молитв и слов беспечная земля, —
Загадочная, как Лариса Рейснер
На палубе ночного корабля.
 
 
Путь каждого и скор, и неизвестен.
Жизнь отшумит, как в полночь тополя,
Пригрезится, словно Лариса Рейснер
На палубе ночного корабля.
 
 
Но ей самой… никто не интересен, —
Кто ждал, любил, кто покорял моря…
Лишь улыбнется, как Лариса Рейснер
На палубе ночного корабля.
 

* * *

 
В череде новых встреч, одиноких скитаний
Ближе сердцу забытый уют.
В тусклых сумерках наших вчерашних преданий
Золотые виденья встают.
 
 
Сколько жить нам осталось? Дай бог, чтобы долго, —
Потеряться б навек в изумрудных лугах.
Пусть привидится – молодость, быстрая Волга,
Струги звонкие в пенных волнах.
 
 
Где от ветра веселого желтые дюны
Убегают, где жизни не жаль.
Пусть сияют ночами беспечные луны
И зовут в незнакомую даль…
 
 
Нет, теперь ни к чему долгий сон ожиданий
И любви запоздалый уют.
Только в сумерках наших ушедших сказаний
Золотые виденья встают.
 

* * *

 
Станут тихими берега,
Небо ласковым за рекой.
В золотистую ночь луга
Неземной принесут покой.
 
 
Вижу в далях зеленый дол,
Быстрый ветер в низинах стих.
Буду помнить я отчий дом
Светлой памятью дней своих.
 
 
Отцветут навсегда луга
Нежным дымом ушедших лет.
Станут тихие берега
За рекой вспоминать рассвет.
 

* * *

 
Тишиной холодеют луга,
Тают призраки солнечных лет.
Скоро белые лягут снега,
Скоро будет последний рассвет.
 
 
И в степи отшумят тополя, —
Там, где ветер звенит на краю.
Тонкий саван наденет земля
На безлунную душу свою.
 
 
Кто пропал? Кто в ночи занемог,
Закусив от обиды губу?
В безголосье уснувших дорог
Хорошо успокоить судьбу.
 
 
Погрузиться в безмолвье и сон,
Не жалеть о юдоли земной.
Вербный слышать над заводью звон
И проснуться далекой весной.
 
 
Позабыть белой скорби снега,
Про серебряный тусклый рассвет,
В час, когда оживают луга
Тихой радостью солнечных лет.
 

* * *

 
Когда уйду, то будет ночь темна
Над днями золотистыми твоими.
О розовой заре споет зима
Бескрайними ветрами ледяными.
 
 
Не успокоят мой усталый взор
Костры осин и боль осенних кладбищ.
Я разлюблю ночных полей простор,
И грусть земли, и дым вечерних пастбищ.
 
 
Что там вдали – безмолвная тюрьма?
Когда расстанусь с песнями твоими…
О ласковой заре споет зима
Холодными ветрами ледяными.
 

* * *

 
Я видел серебристые затоны
И те края вечерние твои,
Где золотились ласковые дни,
И было небо, словно свет с иконы.
 
 
Я видел в далях позабытый дом,
Как будто о твоей судьбе молчащий,
О том, что есть заоблачные чащи,
Где нежные тоскуют о былом.
 
 
Я видел одинокие огни,
Холодных лилий белые бутоны,
Луга и золотистые затоны,
Где серебрились ласковые дни.
 

* * *

 
Одни – ушли, другие – в далях умерли,
Не встретить их и в полночь не позвать.
Лишь о тебе одной в холодных сумерках
Легко усталым сердцем вспоминать.
 
 
Как будто ты весной идешь к заутрене…
Постой, ведь это было так давно.
О ком теперь за перелеском утренним
Грустят твой дом и тихое окно?
 
 
О чем молчат за желтыми откосами
В речных низинах сонные цветы?
Кого зовут твои глаза раскосые,
Какую тайну в них скрываешь ты?
 
 
В тумане легче путь найти под месяцем,
Чем стать твоей единственной судьбой…
Нам никогда с тобой уже не встретиться,
И вместе никогда не быть с тобой.
 
 
Вчерашние надежды в сердце умерли,
Ушедших – ни окликнуть, ни позвать.
И о тебе в осенних долгих сумерках
Без прежней боли можно вспоминать.
 

* * *

 
С чего начиналася Русь? С лесных скоморохов,
Бескрайних дубрав, позабытых лесов и болот,
Где заросли красной ольхи, иван-чая и чертополоха
Стеной непроглядной стояли ни месяц, ни день и ни год.
 
 
Да, это была затаенная скрытая воля, —
О скольким пришлось здесь пройти потаенной тропою большой!
А в сердце осталось забытое отчее поле.
И что нарекли «заколдованной русской душой».
 
 
И родина наша привыкла к мятежных скитаньям,
И мы в поздний час, когда в омуте тлеет заря, —
Тревогой нездешней объяты, больны ожиданьем:
Небесного тщимся увидеть в холодных потемках Царя…
 
 
И только под утро, сквозь шелест листвы, чьих-то вздохов,
Опять засыпаем… А время куда-то плывет…
С чего начиналася Русь? С лесных скоморохов,
Осенних дубрав, изумрудных полян и затихших болот.
 

* * *

 
В каждой жизни свой час, свой Пирл-Харбор,
Где года, как линкоры, горят,
А на паперти лета – сентябрь,
Словно нищий, все клянчит подряд.
 
 
Вот тогда забываются даты,
Прошлых лет золотистый уют.
Мысли, будто больные солдаты,
В лазареты ночные ползут.
 
 
И живым не вернуться из плена,
Как в желанье бессильном суметь
На жестянках исполнить Шопена,
На гармонике Моцарта спеть.
 
 
Не помогут былые заветы.
Чтобы выжить, все надо забыть.
Лишь берез голубые скелеты
Будут в полночь над озером плыть.
 
 
Отрекись, если сердцем не храбр,
Если сил нет вернуться назад…
Этот час – твоей жизни Пирл-Харбор,
Где на рейде фрегаты горят.
 

* * *

 
Произнести в ночи, волнуясь: «Где вы?…»
Услышать снова милый смех с утра…
О чем твои забытые напевы, —
Скажи мне, помоги понять, сестра.
 
 
О чем твои слова… ведь мне сказали,
Что вымер наш совсем незнатный род.
Лежат в пыли поруганные дали,
Пуст отчий дом, и обнищал народ.
 
 
А я, почти что старый и угрюмый,
Все тщусь в ночи свет истины найти
И, отягченный невеселой думой,
Не знаю уж давно, куда идти.
 
 
И лишь былые отголоски славы
Еще звучат и колокол звенит.
А Родины жемчужно-белый саван
Давно слезами горькими расшит.
 
 
Уходят юноши во тьму, стареют девы,
И мелкий дождь по крыше бьет с утра…
О чем твои забытые напевы?
Ответь и помоги понять, сестра.
 

* * *

 
Не о твоей ли новой воле
В ночной степи горит закат?
На белой плащанице поля
Следы пожаров и утрат.
 
 
А там, где кровью оросили
Мы в сече клевер луговой,
Поет о гибнущей России
Холодный ветер снеговой.
 
 
Я знал тебя… ты не был трусом.
В час скорби у незримых врат
Ты пред толпой стоял с Иисусом, —
И ложью был, как он, распят.
 
 
Но дней дожди не погасили
Надежды пламень огневой.
Звенит над каторжной Россией
Мятежный ветер снеговой…
 
 
О только б не забыть о воле,
Не повернуть в ночи назад,
Когда над обнищалым полем
Кресты смиренные молчат.
 

* * *

 
О не тоскуй о тех, кто в голубом тумане
Растаял без следа, сжег в прошлое мосты.
Ведь в горних небесах, на облачной поляне
Есть память нежных дней, потерянной мечты.
 
 
Как тихая звезда вечерних расставаний
Она горит… но свет ее не распознать.
В ней тайна прошлых лет и боль земных скитаний.
Лишь тем ее дано постигнуть и понять,
 
 
Кто в сумерках весны, услышав весть в тумане,
Своей душой постиг величье красоты.
Где плачущий Исус в жемчужном одеянье
Любовью превозмог ночных голгоф кресты.
 

* * *

 
Что-то заветное может случиться, —
Слышу весны затаенные звуки…
Вы далеки, словно озеро Рица,
В синих предгорьях щемящей разлуки.
 
 
Ветер ли быстрый в окошко стучится,
Ивы ли тихо грустят у излуки…
Вы – словно светлое озеро Рица,
В синих предгорьях щемящей разлуки.
 
 
В жизни однажды лишь счастье приснится, —
Взгляд мимолетный и нежные руки…
Вы далеки, словно озеро Рица,
В синих предгорьях щемящей разлуки.
 

* * *

 
В Москве беспутной, в толпе безбрежной,
Когда безликая круговерть,
Мелькнул твой профиль, забытый, нежный,
Как будто жизнь победила смерть.
 
 
В метро – безумье… в час пик – Ходынка, —
Орда ль Мамая летит спеша?
Ты здесь случайно… из легкой дымки,
Из светлой дали сюда пришла.
 
 
Вагон – ловушка… смятенье, сжатость, —
Везут как будто всех на убой.
Но ты – надежда моя и святость,
И счастье – рядом стоять с тобой.
 
 
Не твой удел – в суете московской
Смотреть на мелочные дела.
Ведь ты, с иконы взглянув рублевской,
На землю грешную снизошла.
 
 
А я не видел тебя так долго
И не касался твоей руки.
Жизнь убежала, как в песне Волга, —
Уж брезжат старости маяки.
 
 
Ах сколько минуло… не вернешь
Тот день, что был бирюзой осыпан…
Лишь ты одна мою боль поймешь…
И ты открыла «Космополитен».
 

* * *

 
В ту зиму, когда я тебя повстречал,
Был город задумчив и тих.
И голос тревоги во мне зазвучал
От слов непонятных твоих.
 
 
Молчал, словно нищий у церкви, февраль,
Покорный снегам и ветрам.
И неба холодного тусклая сталь
Мерцала сквозь дым по утрам.
 
 
Привычными были слова и дела,
Безмолвными были дома.
О жизни минувшей исчезла молва,
Зима… в целом мире зима.
 
 
Холодною болью замерзших дорог
Застыл белых улиц набат.
Где солнце дневное, твой край, твой чертог?
Где слезы вчерашних утрат?
 
 
Ведь ты, как и я, этой жизнью больна,
Всем тем, что случилось в стране.
И только душою, быть может, вольна
О нежной грустить старине.
 
 
Не будет уже ничего никогда,
Погаснут былые огни.
Придут незаметно иные года,
Вот только… другие они.
 
 
Лишь ночью приснится забытый причал
Да ветер скитаний лихих…
В ту зиму, когда я тебя повстречал,
Был город задумчив и тих.
 

* * *

 
Я был рожден для ласковой весны, —
Ее надежд, любви и ожиданий.
Не для житейской стыни и страданий,
А чтобы видеть неземные сны.
 
 
Я был рожден для солнечных долин,
Где белые сады колышет ветер,
Где лик Спасителя над домом светел…
А рядом мать, отец… и я, их сын.
 
 
Я был рожден, чтоб нежных лицезреть,
И никогда ни с кем не расставаться,
И в отчем доме навсегда остаться,
И о любимых сердцем не скорбеть…
 
 
Сквозь череду годов я видел сны, —
Так было много боли и скитаний…
И я земных не вынес испытаний
И не дождался ласковой весны.
 

* * *

 
Смуглый день за рекою звенит
Золотыми дубравами лет.
Серебристые листья ракит
В небо льют свой загадочный свет.
 
 
Вдоль веселых откосов зовет
В даль еще не примятая пыль.
Медуница огнями цветет,
И разлукою пахнет ковыль.
 
 
Все на свете когда-то пройдет,
Словно нежная грусть на заре.
Скоро кто-то навеки уйдет, —
И покинет свой дом в сентябре.
 
 
Неизбывная даль исцелит
От предчувствий и темных примет…
Смуглый день за рекой отзвенит
Золотыми дубравами лет.
 

* * *

 
Я понимаю боль родной земли
И тех, кого навеки провожаю,
Когда тоскуют в небе журавли,
Когда в ночные дали уезжаю.
 
 
Я помню тех, кто нынче не придет,
Кому не так уж радостно на свете,
Когда, как дым, черемуха цветет
И майской ночью зеленеют степи.
 
 
Я помню утра золотистый свет,
Не тронутый ни взглядом, ни руками,
Когда над белой заводью рассвет
Плывет неслышно вместе с облаками.
 
 
И ту одну, кто в солнечной дали
Все ждет меня, когда я уезжаю…
Я не забуду боль родной земли
И тех, кого навеки провожаю.
 

* * *

 
От золотистых дней к серебряным ночам
Ведут сказанья.
Не верь весне и вкрадчивым речам, —
Тем обещаньям,
 
 
Которые звенят, пленяют и зовут,
Как скрипки пенье.
В них забываешь все: и дом, и свой уют,
Ища спасенья.
 
 
Чтобы найти судьбу, припасть к плечам,
Постичь желанья…
От золотистых дней к серебряным ночам
Ведут сказанья.
 

* * *

 
Не верьте, что были желанья напрасны,
Когда в захолустье кончается жизнь.
И в ночь штормовую грузите баркасы,
Чтоб в сумраке волн над судьбой вознестись.
 
 
И смерти смотрите в глаза без утаек,
Не падайте камнем на стылое дно,
Не слушайте крики порывистых чаек
О том, что вам сгинуть сейчас суждено.
 
 
Судьба, веселясь, слишком разные карты
Вручает – такое ее ремесло.
Не надо рыдать, когда рушатся мачты,
Рукой огрубелой хватайте весло…
 
 
Не стойте с помятой авоськой у кассы,
Свою вспоминая никчемную жизнь…
Не плачьте о том, что разбились баркасы,
Что вам удалось по ошибке спастись.
 

* * *

 
Может, и жизнь забудется даже,
Погаснет, словно огонь вдалеке.
И годы пройдут, как усталые баржи,
По незнакомой ночной реке.
 
 
Будут чуть слышно свинцовые волны
Биться о берег, пеной шурша.
Темное небо будет безмолвно,
О неземном затоскует душа.
 
 
Вспомнятся чьи-то нежные речи,
Древних молитв золотые слова.
Ласковый взгляд и смуглые плечи…
Может, и ты ожиданьем жива?
 
 
Видишь свои серебристые нивы,
Дней безмятежных белый покой.
Веришь, что будут надеждой хранимы
Те, кто навеки простился с тобой.
 
 
И не боишься, не чувствуешь даже, —
Грозное что-то встает вдалеке…
И годы, словно усталые баржи,
Куда-то плывут по ночной реке.
 

* * *

 
Как, скажите, позвать вас в золотые затоны,
Где молчат на закате о любви берега…
И постигнуть ваш образ – облик светлой Мадонны, —
И поверить, что будем вместе мы навсегда?
 
 
Вы сказали: «Так быстро приближается осень…
Осыпаются листья в нашем бедном саду…»
Не грустите… в страну, где бескрайняя просинь,
От невзгод и ненастий, вас храня, уведу…
 
 
В край, где тайна туманит золотые затоны
И о чем-то далеком молчат берега…
Как постигнуть ваш взгляд… образ светлой Мадонны
И забыть, что не будем… вместе мы никогда.
 

* * *

 
Все проходит так быстро, так быстро, почти незаметно,
Вот и август уже… нежный август почти что отцвел.
И о чем-то подумалось вновь, дорогом и заветном,
И приснились луга мне, цветы в хороводе задумчивых пчел.
 
 
И меня поманили, опять поманили, как раньше,
Ясным светом поля, словно повесть о первой любви.
И средь летних долин расплескались волшебные чащи,
Где мерцали нездешним огнем в глубине неземные огни.
 
 
И веселым огнем зазывала меня медуница,
И трава вдоль низин серебрилась… и тих был покой.
Это надо же было такому… такому случиться
В час… когда уже всадник на белом коне постучал мне в окошко рукой.
 

* * *

 
Над домом месяц, словно чья-то
Давно забытая любовь…
Опять тихи в полях закаты.
Что было молодо и свято,
Прошло… и не вернется вновь.
 
 
И больше ничего не надо, —
Ночь притаилась за рекой.
Где ты, души моей отрада?
Лишь гладит легкая прохлада
Березы белою рукой.
 
 
Иные были дни, закаты,
Когда мечтой манила новь.
Все было, но ушло куда-то…
Над домом месяц, словно чья-то
Давно забытая любовь.
 

* * *

 
Мне дорога не ты, а те воспоминанья,
Которые светлы и связаны с тобой.
Несбывшейся мечты надежды и желанья
Не причинят мне боль, не принесут покой.
 
 
Беспечные года и счастья ожиданья
Растаяли как дым весенний за рекой.
И нежности слова, и первые признанья
Наивны и смешны средь пошлости людской.
 
 
Они давно ушли… и лишь в полночной тайне
Зовут, как лунный свет в долине голубой…
Мне дорога не ты, а те воспоминанья,
Которые светлы и связаны с тобой.
 

* * *

 
Поэзия – свет, обнажение чувств,
Щемящая боль, затаенная нежность,
Великая тайна заветных искусств,
Любви вдохновенье, судьбы неизбежность.
 
 
Поэзия – вихрь, который в окно
Стучится сквозь ночь в затворенные ставни,
И тех голоса, что исчезли давно…
Мятежный набат, что звучит неустанно.
 
 
Поэзия – сердца духовная твердь,
Дающая силы душе ежечасно.
Поэзия – жизнь, победившая смерть, —
Забвенье и годы над нею не властны.
 

* * *

 
В холодных сумерках зимы
Ищу тебя.
И, ветра слушая псалмы,
Зову, любя.
 
 
А город нем, пуглив и дик
В ненастной мгле.
И близок только мне твой лик
На всей земле.
 
 
Какие долгие пути
Пришлось узнать,
Но до тебя мне не дойти
И не позвать.
 
 
В безмолвных снах морозной тьмы,
Мечту губя,
В холодных сумерках зимы
Ищу тебя.
 

* * *

 
В лунном саду осыпаются листья
Прошлой любви и надежд.
Скоро придут запоздалые письма
Из заколдованных мест.
 
 
Где никогда мы с тобой не бывали,
Даже не знали о том…
Может быть, там нет тревог и печали,
Горечи в доме пустом.
 
 
И не горят болью красные кисти
Стылой рябины окрест…
В лунном саду осыпаются листья
Наших последних надежд.
 

* * *

 
Пусть голос твой звучит прощаньем
И тишиной,
Невысказанным обещаньем
И глубиной.
 
 
Он стихнет… и закаменеет
В полях молва,
Но на камнях зазеленеет
Весной трава.
 
 
И тучи – белые овечки —
Сюда придут.
И упадет береза-свечка
В уснувший пруд.
 
 
И станет новым обещаньем
Закат иной.
Пусть голос твой звучит прощаньем
И тишиной.
 

* * *

 
В рассветный час нежнее грусть берез,
И жизнь глядится запоздалым счастьем,
Надеждой, ожиданьем и участьем…
И не хватает сердцу тихих слез.
 
 
В рассветный час прозрачней неба синь,
Еще яснее голоса ушедших,
Прозрачною листвою отшумевших…
Все дальше с каждым днем уходит жизнь.
 
 
В рассветный час нежней твой милый взгляд,
И свет берез, и берег опустевший…
Вздохнет о чем-то ветер пролетевший,
И зашумит листвою старый сад.
 

* * *

 
Забудь недуг, – пусть ночи голоса
Твоих холодных трав не потревожат.
Пусть светит серебристая роса…
О кто тебе помочь сегодня сможет
 
 
Понять себя, свой затаенный мир,
Преданий прежних вспыхнувшие тени, —
Когда усталый рыцарь Альтаир
Склонил главу на лунные колени?
 
 
Когда зовет незримая коса
Иной реки, и радость сердце множит…
Забудь про все… пусть ночи голоса
Твоих беспечных снов не потревожат.
 

* * *

 
В эту ясную ночь о тебе – молодой,
Неподкупной и чистой – я вспомнил…
И мерцала звезда над холодной волной,
Серебрились у берега волны.
 
 
Ты ведь все отдала: красоту и любовь
За уснувшую в далях Россию.
Приняла свой удел – незнакомую новь,
Дожидаться не стала Мессию.
 
 
В дни пустые, в безлунные ночи ушла,
Тихо сжав в ожидании руки…
Вознеслась, словно белая птица, душа
Над годами щемящей разлуки.
 
 
Ты сверкнула звездой над безликой судьбой
И упала в холодные волны…
В эту светлую ночь о тебе – молодой,
Неподкупной и чистой – я вспомнил.
 

Стихи

 
Они слагаются из разных строк,
И не всегда их смысл бывает ясен, —
Он иногда загадочно-прекрасен,
Невидим и таинственен, как Бог.
 
 
Стихи бывают радостны, легки,
Словно повсюду первый снег кружится…
Ты улыбнулась, вздрогнули ресницы,
Мелькнули в снежном вихре каблучки.
 
 
Стихи бывают слишком глубоки
И взору открываются не сразу,
Подобно драгоценному алмазу,
Сверкнут, – осветят даль ночной реки.
 
 
Стихи бывают искренни, милы,
Наивны даже… чуть несовершенны, —
Чисты в своих порывах и мгновенны,
Как будто шелест утренней листвы…
 
 
Стихи бывают приторны, скучны,
К людским надеждам и страданьям глухи, —
От слов пустых безвольно никнут мухи,
Зевают те, чьи нервы так прочны…
 
 
Пусть будут в жизни разные стихи
По форме, стилю, рифме слов созвучных,
Но только пусть не будет пошлых, скучных,
Высокопарной полных чепухи.
 

В старинном парке

 
В старинном парке тишина и воля,
И никого из прежних нет в живых.
Забылось все и не осталось боли,
Прошли года, и голос бури стих.
 
 
Разрушен дом, молчат из камня львицы,
Ряды колонн безмолвны на заре.
Застывшие оконные глазницы
Тоскуют об исчезнувшей поре.
 
 
Тот, кто любил, страдал и жил когда-то,
Давно растаял в синей мгле аллей.
По вечерам багряные закаты
Горят в холодных сумерках сильней.
 
 
Да по утрам лишь ветер где-то в поле
Зовет на пир охотников былых…
В старинном парке нет ни слез, ни боли.
И не осталось никого в живых.
 

* * *

 
Вновь дым и туман от вечерних полей
И плач за рекой журавлей.
 
 
Рябиной глядится в окошко судьба,
И пахнет ночлегом изба.
 
 
Когтит у порога котенок клубок,
Покой, словно омут, глубок.
 
 
Лишь синью застыла, от ветра устав,
Безмолвная тайна дубрав.
 
 
Иные края в неземной вышине
Грустят о тебе в тишине.
 
 
Иные на сердце слова и огни
Зовут в незакатные дни.
 
 
Там ласковей лета потерянный кров,
Луга и малиновый ров…
 
 
Все ниже туман от вечерних полей
И плач за рекой журавлей.
 

* * *

 
Я помню тебя в то далекое время,
Когда ты невестой беспечной была, —
Красивой и юной, открытой со всеми…
А даль голубыми цветами цвела.
 
 
Для каждой судьбы есть нелегкое бремя —
Принять все как есть и на жизнь не пенять.
Вот годы прошли, и в безликое время
Тебя я увидел случайно опять.
 
 
Чуть строже глаза… облик твой изменился.
Улыбка грустна – в ней иная пора.
Не тот с тобой рядом, кто в юности снился, —
Весеннюю даль опалила жара.
 
 
Листвой тополиной заветные речи
Осыпались в сумерках розовых дней…
Кто гладит теперь твои смуглые плечи?
Целует тебя и считает своей?
 
 
И ты попрощалась под вечер со всеми,
С кем жизнь, не спросив, навсегда развела…
Я вспомнил тебя в то далекое время,
Когда ты веселой невестой была.
 

* * *

 
И снова будет долгая зима, —
Обыденные дни, дела и речи,
Почти забытые слова и встречи…
Об этом знаешь ты ведь все сама.
 
 
И затоскует сердце о весне,
Приснится белая береза в поле, —
И молодость с мечтой о нежной воле…
Но это будет только лишь во сне.
 
 
И вздрогнешь ты, надежду затая, —
А может, все еще не так далече?
Почти забытые слова и встречи,
И молодость… погибшая твоя.
 

* * *

 
В твое окошко заглянула осень
И золотистой грусти тишина…
Так бесконечна даль веселых просек
И ласкового неба глубина.
 
 
Так солнечных берез светло убранство,
И льется, льется всюду ясный свет,
Как будто это неземное царство,
Где жизнь светла, а расставаний нет.
 
 
Слова моих несбывшихся желаний
Вновь воплотятся в облике твоем, —
Неопалимой песнью ожиданий,
Ветрами и багряным октябрем…
 
 
Вздохнув о счастье, загрустила просинь,
Словно о сыне юная жена…
В твое окошко заглянула осень
И беспечальной жизни тишина.
 

* * *

 
Ничего нельзя переиграть:
Ни судьбу, ни молодость, ни время…
Можно лишь рябиною стоять
В синий холод под осенней темью.
 
 
Можно лишь, когда горит костер
И крадется кошкой дымный ветер,
Вспоминать про братьев и сестер
Да грустить о невозвратном лете.
 
 
Не винить себя и не ругать,
Что любил не тех и был не с теми…
Ничего нельзя переиграть:
Ни судьбу, ни молодость, ни время.
 

* * *

 
Холодным ветром пахнут сумерки…
Не надо клятв, не надо слов, —
Вчерашние надежды умерли
В раздолье летних трав и снов.
 
 
Пусть время тишиной наполнится,
Мечтой, которой не найти.
Пусть что-то светлое припомнится
Хотя бы и в конце пути.
 
 
Не только радостью увенчана
Дороги вечная стезя.
Я буду нежным и застенчивым,
Мимо вчерашних проходя.
 
 
И не забуду тех, что умерли,
Улыбок их и голосов…
Холодным ветром пахнут сумерки, —
Не надо лишних клятв и слов.
 

* * *

 
Как призрачны в холодном ноябре
Слова любви и лунные дозоры…
Горят, горят на темном серебре
Морозные узоры.
 
 
А ночь длинна, и не зажечь костры
В своей душе, в навеки уходящем.
Безмолвны дни, таинственно-пусты, —
Как обрести надежду в настоящем?
 
 
Когда молчат деревья во дворе,
Забыты и дела, и разговоры…
И лишь горят на лунном серебре
Морозные узоры.
 

* * *

 
Пуст берег давно, и река обмелела,
Неласково светит за лесом закат.
Чего ты ждала и чего ты хотела, —
Мечту сохранить и избегнуть утрат?
 
 
Привычный уклад навсегда изменился, —
Не помнят уж тех, кто когда-то здесь жил:
Тот сгинул в ночи, этот умер иль спился,
Кого ты любила – тебя позабыл.
 
 
Ведь даже в тебе не узнать прежней Тани —
Чужая весна никого не щадит.
Смотри – здесь легко умирают крестьяне
Под песни ветров и под шелест ракит.
 
 
Взгляни – тихо чахнет церквушка у леса, —
Туда не пройти напрямик по траве…
Владелец серебряного «мерседеса»
Скупил все в округе по льготной цене.
 
 
Чего ты ждала? И чего ты хотела?
По жизни пройти, не изведав утрат?
Пусты, берега и река обмелела,
И гаснет вдали одинокий закат.
 

* * *

 
Хочу грустить о милой родине,
О золотистых берегах,
О тех мечтах, что похоронены
В шумящих ночью тополях.
 
 
О нежных днях, лугах и пажитях,
О вечереющей звезде…
Чтоб это все осталось в памяти…
И о тебе, и о тебе.
 
 
О тех, кого любил в прощании
Среди неласковых полей.
О той, что словно обещание
В судьбе моей, в судьбе моей.
 
 
О том, что много будет пройдено
Троп в неоплаканных полях…
Хочу грустить о милой родине,
О нежных днях и берегах.
 

* * *

 
Дни васильками догорят во ржи
Под синей высью.
Жизнь в ласковую полночь убежит
Зеленоглазой рысью.
 
 
Исчезнут в нежно-розовом огне
Года и нивы.
Тоскуй же всей душою обо мне, —
И будем живы.
 
 
В ночную даль с надеждой ворожи
Под звездной высью.
Мою судьбу, затихнув, сторожи
Зеленоглазой рысью.
 

* * *

 
С мечтой о твоей неутраченной воле,
Когда оживают под вечер холмы,
Я встретил весну в заколдованном поле,
Но в сердце остались туманы зимы.
 
 
Навеки ушедшее что-то осталось,
Как будто звезда зыбким светом горит.
Душа отцвела и в ветрах разметалась
Листвою желаний, надежд и обид.
 
 
И не с кем уйти предвечерней сторонкой
В края, где о лете грустят журавли…
Кому золотой осениться иконкой
И колокол тихий услышать вдали?
 
 
Пусть будет твоя лишь забытая воля
Мечтою манить за ночные холмы…
Когда окажусь в заколдованном поле,
Когда позабуду туманы зимы.
 

* * *

 
Хочу звездой на темном небосклоне
В ненастных, смутных днях для вас гореть.
Словно пред образом, в земном поклоне
Упасть пред вами, чтобы умереть.
 
 
А вы… вы навсегда останьтесь тайной,
Моей судьбой, неведомой чужим.
Я стану вашим рыцарем печальным,
А если надо – псом сторожевым.
 
 
Вы помните, за что спалили Трою,
Сколько разбилось шхун у пенных скал…
Без вас в тоске в немую полночь взвою,
На гулкий берег устремив оскал.
 
 
Чтобы уйти туда и на свободе
О вас скучать, о воле песни петь.
Ночной звездой на спящем небосводе
В холодных днях для вас одной гореть.
 

* * *

 
Я хочу этот город понять,
Глубь его затаенных речей.
Навсегда полюбить и принять
Тайну сфинксов и белых ночей.
 
 
Византийских свободных орлов
Увидать в неземной синеве
И огни золотых куполов
Ранним утром в безмолвной Неве.
 
 
Встретить нежно-немеркнущий день,
Словно Блока молитву о Ней.
И уйти в царскосельскую сень
Вдоль фронтонов из древних камней.
 
 
И о многом, о страшном не знать,
Не касаться от склепов ключей…
Чтобы в полночь однажды понять
Тайну сфинксов и белых ночей.
 

* * *

 
Вы уйдете в холодный апрель,
В золотисто-сиреневый май.
Станет звонче под утро капель
В тишине пролетающих стай.
 
 
Вновь жемчужные тучки весны
В голубые поля позовут,
А тревожные тени зимы
На вчерашних задворках умрут.
 
 
Вновь прибрежная манит коса,
И горят за рекою огни,
Нежной вести звонят голоса
О забытой и светлой любви.
 
 
И под вечер в лугах коростель
Вспоминает покинутый край…
Вы уйдете в холодный апрель
Или в бело-сиреневый май.
 

* * *

 
Мы в какой-то безликой живем суете,
Быстро годы летят, – так бесцветны, унылы.
Кто-то сбился с пути и погряз в нищете,
Кто-то замки возвел и роскошные виллы.
 
 
Мы в какой-то тревожной живем маяте,
Не осталось для счастья заветного места.
И распята страна, как Христос на кресте,
А воскреснет ли вновь – никому не известно.
 
 
Мы в какой-то безмолвной живем пустоте,
Стерлись даты… они – словно смутные тени…
Кто затеплит звезду в ледяной темноте?
Пред какою иконой мне встать на колени?
 
 
Мы в какой-то безумной живем суете,
Где, как в сумерках, тают и люди, и годы…
Все беззвучней мятежный набат в высоте,
Все незримей во мгле лик ушедшей свободы.
 

* * *

 
Поредела тропинка в лесу,
Отсияла весны благодать.
Я сегодня спокойно усну,
Я не буду о прошлом мечтать.
 
 
Станут листья в забытом лесу
О несбывшемся счастья шептать.
Я твой образ навек унесу,
Я не буду о прошлом скучать.
 
 
Лишь уйду за речную косу,
Где вчерашних примет не видать…
Опустела тропинка в лесу,
Отсияла любви благодать.
 

* * *

 
Я поэт журавлиной Руси,
Ее далей зовущих и склонов,
Под луною серебряных кленов…
О страна дорогая, прости!
 
 
Что тебя не сберег от тоски
В дни скитаний, разлук и уныний…
Скоро, скоро мерцающий иней
Ляжет памятью мне на виски.
 
 
Скоро будут в моей стороне
Люди новые, песни другие…
И в туманах березы нагие
Позабудут о нежной весне.
 
 
Будет ветер-бродяга грустить
Средь молчащих в ночи крутосклонов
О печали серебряных кленов,
О полях журавлиной Руси.
 

* * *

 
Я забываю дни, желания и годы,
Когда шумят дожди и никнет тишина,
Когда томят судьбу грядущие невзгоды,
И кончился покой, и снегом даль полна.
 
 
Я вижу вновь и вновь привычную картину,
Как будто бы всю жизнь она передо мной:
Седые облака плывут стремглав в низину,
Да плачет в тишине ненастный ветр ночной.
 
 
И лишь тебя одной мне не хватает очень, —
Не успокоить боль надеждою пустой…
Пусть отгорела жизнь звездой осенней ночью, —
Мне только ты нужна, заветный голос твой.
 
 
В те дни, когда навек забыли о свободе,
Когда ночной тоски не вычерпать до дна…
Я забываю дни, желания и годы,
И только ты нужна по-прежнему одна.
 

* * *

 
Прошу вас, прошу: подарите возможность
Увидеть вас снова… увидеть скорей.
Хочу поменять свою жалкую должность
На волю, на счастье, на крик журавлей.
 
 
Хочу позабыть хоть на миг
про ничтожность,
Все, чем прозябаю все годы подряд.
Я очень прошу: предоставьте возможность
Сменить на иное потертый наряд.
 
 
Чтоб вдруг показалось: все в мире – условность, —
А сердце в надежде забилось сильней…
Чтоб я поменял свою жалкую должность
На звезды, на степи, на шум тополей.
 

* * *

 
Неслышно ветер в брошенных лесах
Сорвет листву, осыпет зверобой…
Ты где-то там, на синих небесах, —
В долине голубой.
 
 
К кому теперь взывать о чудесах,
О нежных днях, где солнечный покой…
Ты где-то там, в нехоженых местах, —
В долине голубой.
 
 
И скоро иней в волосах
Сверкнет над прядью мерзлой бороздой…
Ты где-то там, где яблони в цветах, —
В долине голубой.
 
 
Затихнет время эхом на холмах,
А жизнь мелькнет вечернею звездой…
Ты где-то там, в жемчужных облаках, —
В долине голубой.
 

* * *

 
Мне милы чем-то годы застойные,
Хоть давно отдалился от них.
Люди честные, люди достойные,
В небогатых квартирках своих.
 
 
Не в богатстве рождались амбиции,
Одинаково жили мы все…
Но легко мне дышалось в провинции
И беспечно гулялось в Москве.
 
 
Я любил тополиные звонницы,
Летний ситец безоблачных дней.
И Купавна, и Горки, и Бронницы
Были родиной тихой моей.
 
 
Те, кто жили, – уж ныне покойные,
Их теперь не позвать, не найти…
Где их души, теперь беспокойные, —
Ищут к сгинувшей правде пути?
 
 
Времена наступили разбойные, —
Сколько новых, которых не счесть, —
Господа, от богатства запойные,
Потерявшие совесть и честь!
 
 
Делят власть подлецы непристойные,
Им страна – как бутыль на троих…
И милее все годы застойные,
Люди в скромных квартирках своих.
 

* * *

 
Черная птица души одинокой
В небе летает высоко-высоко.
 
 
Белая птица души подвенечной
Плавает в небе так вольно, беспечно.
 
 
Красная птица осенних скитаний
Кружится в грусти ночных расставаний.
 
 
Черная, белая, красная птица…
Что-то не сбудется, что-то свершится.
 
 
Что-то припомнится, что-то споется, —
Радостью, грустью в душе отзовется.
 
 
Счастье однажды лишь птицей беспечной
Быстро мелькнет, как платок подвенечный.
 
 
Где ты, удача судьбы быстротечной, —
Нежной невесты наряд подвенечный?
 

* * *

 
Страна, ты – словно яблоня на склоне, —
Вокруг тебя – ветра и холода…
Как облака на синем небосводе,
Безмолвно над тобой плывут года.
 
 
Ты неподвластна буревой стихии, —
От предков, видно, крепкий был задел…
В туманах заколдованной России,
Во мгле счастливый ищешь свой удел.
 
 
И вновь стоишь над пропастью вечерней, —
Усталым сердцем боль не перенесть.
Не знаешь, у какой черты последней
Придется встретить гибельную весть.
 
 
Чтобы, припав к земле в немом поклоне, —
Уйти в немую вечность навсегда…
Страна, ты – словно яблоня на склоне, —
Вокруг тебя – ветра и холода.
 

* * *

 
Лишь о тебе скучаю и молюсь,
Когда с надеждой думаю о воле…
Спит на холме серебряная Русь,
Не ведая ни горечи, ни боли.
 
 
К тебе одной своей душой стремлюсь,
Когда в лучах горят твои закаты…
Спит на холме серебряная Русь,
Забыв скитанья, войны и утраты.
 
 
Пройду тропой, иконкой осенюсь
О нежных днях, листвою отшумевших…
Спит на холме серебряная Русь
И помнит всех живых и всех ушедших.
 
 
Лишь одного по-прежнему боюсь, —
Что счастья на земле совсем немного…
Спит на холме серебряная Русь
И видит сны, и ждет, и верит в Бога.
 

* * *

 
Я позову вас в зимний сад,
Когда звезду окликнет полночь,
И тень луны, как желтый обруч,
Скользнет с небес на белый плат…
Я позову вас в зимний сад.
 
 
Я расскажу вам, не таясь,
О том, что было в этой жизни, —
В дни ожиданий… в снег и в ливни…
Кого я ждал, судьбе молясь…
Все расскажу вам, не таясь.
 
 
Так будет тих и нежен взгляд
У вас… и вы меня поймете
И тихо за руку возьмете…
А снег закружится в полете,
И в нем исчезнет зимний сад.
 

* * *

 
Ушедшей жизни миражи,
Луны серебряные тени…
Видны сквозь годы запустений
Забытых далей рубежи.
 
 
Там все беднее и дороже,
Нежнее даль родных полей.
Там кто-то, на меня похожий,
Надеждой окрылен своей.
 
 
Томим любовью, ожиданьем,
С улыбкой светлой на устах…
Еще не зная о скитаньях,
Грядущих бурях, страшных днях.
 
 
И о страстях неукротимых,
Испепеляющих навек.
О невозвратных и красивых,
Которые пройдут, как снег…
 
 
А полночь время закружит
Листвой далеких сновидений…
Все дальше – счастья миражи,
Луны серебряные тени.
 

* * *

Отцу