Текст книги "Ветра Пустоши. Изгой"

Автор книги: Дмитрий Литвинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Может укусы песчаные волки – арги, оставили, на уже мертвых людях. Пришли попировать на свежину, пока вы их не хватились?

– В том то и штука, раны были нанесены еще живым, убегающим людям, и именно они были причиной смерти. – Воевода прокашлялся. – Слушай дальше. Тогда это происшествие нам сильно экономику просадило, многие караваны пошли в обход, не желая рисковать, пока у нас такая жуть твориться у стен. Мы тогда несколько поисковых групп зачистки снарядили, но никого и ничего не нашли. Отстрелили с десяток аргов в округе и все.

Воевода встал, подошел в добротному деревянному буфету, отворил его, достал бутыль глиняный и две кружки большие, поставил на стол разлил по кружкам. Нос Ящера уловил кисло-сладкий хлебный резкий запах с нотками брожения – квас.

– Нагрелся уже, но посылать за погребным квасом не резон, не до него сейчас.

Выпили, крякнули, теплый квас гадость редкая. Налили еще.

– В прошлом году, тоже во время Солнечной Бури, отправили мы карт за рудой к копальне рудокопов, которая в одном дне пути на восход от нас. С рудой что тогда, что сейчас напряг большой, а на нее заказы были большие, по долговым векселям уже распродали на год вперед. На третий день вернулся наш карт, но без руды и, ни на ком лица нет, даже бывалые наемники двух слов сказать толком не могут, чтобы объяснить что случилось. С горем пополам выяснили – всех копателей там тоже вырезали, да не просто так, а со зверствами особыми, я тебе все пересказывать не стану, что там увидели, но и рваные раны и резанные и много что похуже там тоже было в избытке. Одно существенное отличие в том нападении было. Копальщики ведь станом вокруг копани живут – семьями, с бабами, детьми и стариками. Так вот на месте обнаружились только трупы мужчин да стариков, понимаешь, женщины с детьми как в Пустоше растворились.

Воевода паузу сделал, вздохнул тяжело, потом продолжил.

– Но руда-то нужна все равно, а эти вернуться за рудой наотрез отказались. Наняли мы две другие команды картор-караванеров, наемников с запасом, рудокопов, чтобы руду из шахты вынести и отправили еще два карта. Вернулись они с рудой, но главное – через время у всех кто был и первой команде, и во второй начали проявляться признаки лучевой болезни. Только те, которые первыми были, оклемались, подлечили их, а из состава второй экспедиции только наемники практически живыми и остались, потому, как в шахту не лезли. Мы после Солнечной Бури туда еще карт отправили, проверили там фон счетчиком Гейгера, а он прилично зашкаливает, все – та копальня закрыта. Что думаешь?

Ящер медленно отпил из кружки, опустил на стол. Глядя на столешницу перед собой, слегка прищурился. Бред какой-то.

– Почерк убийств, судя по всему тот же, только те, кто это сделал в раж вошли, осмелели, силу над безвольными жертвами почувствовали, вот и пережестили. А баб может в рабство угнали или в гаремы.

От этих слов наемника Воевода непроизвольно дернулся, посмотрел на Ящера, тот по-прежнему сидел глядя на столешницу. Что это со стариком, как за живой нерв его зацепило? Странный он сегодня, какой-то.

– Источник радиации. Так может в копальне раскопали чего сами, может неразорвавшуюся боеголовку послевоенную старую, например. Кто знает, может ее нашли накануне налета на копальню и еще не получили к тому моменту большой дозы. Если так, то налетчики сами дозу отхватили не слабую, плюс доза от солнечной радиации, они, ведь наверняка, по песку туда добирались во время бури, значит, скорее всего, их уже тоже в живых нет – померли.

Так вот зачем ты меня позвал, наемник начинал догадываться. Оба налета произошли в период Солнечной Бури. Сейчас буря тоже в разгаре, неужели старик чего-то ждет, или это что-то уже случилось?

– Как ты понимаешь, закрытая во время дефицита копальня никак не способствует росту материального благосостояния и процветания Атолла. Это сильно бьет всем по карману, заемщики и кредиторы вообще беснуются, торговцы вешаться начали, выплаты по долговым распискам копятся, сроки подходят, а руды практически нет. Нет на складах, нет на рынке, у нас кузня и плавильня скоро остановятся.

Вот заливает, из-за одной закрывшейся копальни у вас экономика рухнула! Я хоть и воин, хоть и контуженный, и то немного понимаю, как экономика Атолла устроена. Сначала высосать все из близ лежащих копален, выбрать все подчистую, свои запасы при этом сохранив. Копальни Атолла даже сейчас законсервированы, я две недели в городе, видел и слышал достаточно. Да, мелкие торговцы действительно страдают от обозленных кредиторов, горожане недовольны, ворчат, но все равно не сильно похожи на изговосхов, последнего морока без соли доедающих. Даже если завтра все разом соседние копальни закрыть вы еще не одно десятилетие на собственных копальнях протяните. Не этого вы боитесь, а того что низы уже шепчутся в группы сбиваясь, того и гляди волна недовольства расти начнет и выплеснется наружу, забурлит. А там известно что – революция, смена шила на мыло, новые крохоборы власть возьмут, и начнет новая метла по старому мести. Только вы уже об этом не узнаете.

– Раз ты меня у морока на куличках разыскал и денег не пожалел, но при этом две недели бока позволил отлеживать, стало быть и в этот раз чего-то ждешь. Или предупредить хочешь, угадал?

Воевода встал из-за стола, смерил наемника взглядом сверху вниз, подошел к окну, снова встал перед ним, как прежде, руки за спину завел. Кровельщиков уже не было, обед. Не потерял хватку. Соображает, а не вид делает, этот должен докопаться, должен узнать, что за всем этим стоит. И будет копать до тех самых пор, или пока не сдохнет, ибо клятву давал и слову своему верен остался.

– Ты правильно все понял, но обстоятельства быстро поменялись. Тебя оказалось не так просто отыскать, тем более, ты, как оказалось, теперь другим именем называешься. Пока искали, все круто поменялось. Ты сына моего Верса помнишь?

– Конечно, помню, в прошлую нашу встречу ему пятнадцать было, но уже тогда видел – удалой воин из него выйдет, лихой и смелый как его отец.

– Дурак упрямый из него вышел. Вызвался поперек моего решения с караваном за рудой идти к копальне, что тоже на восходе в сторону Диких Земель расположена, сразу за той, закрытой. После прошлогодних событий во время бури все наотрез отказываются за рудой ходить. Но деньги убеждать умеют любого, собрали мы команду на два карта, но наемники заартачились, им даже деньги побоку, а силой с ними говорить так можно и до беды договориться. Верс вызвался со своим квадром (четверкой) в охране идти. Вот ведь упрямый, характером весь в меня, если что надумал, в жизни не свернет и разубедить такого нельзя.

Старик шумно выдохнул, отвернулся от окна, неспешно подошел к столу, взял кружку с квасом, заглянул внутрь, пить не стал, передумал, на место поставил. Постоял немного, вернулся к своему стулу, сел. Ящер терпеливо ждал, уже понимая, что легко, данную клятву, исполнить не получиться. Предчувствие тревоги и беды начало просыпаться, подниматься из глубины, а вот это уже верный признак, быть большой беде, большой крови или драке насмерть.

– Я надеялся, что ко времени отправления каравана тебя удастся найти, и ты с ним отправишься, но опоздал. До той копальни два, максимум три дня пути, от ветра зависит, и столько же назад. Ушли они на двух картах – один малый двухосный и средний трехосный. Стало быть, вынести руду и загрузить карты займет три-четыре дня от силы, ну еще пару дней на отдых и восстановление после предыдущего перехода. Максимум в пару недель должны были управиться. Караван вышел за пять дней до твоего появления в городе. Вернуться должны были еще неделю назад, вот такой значит расклад. Сразу за тобой не посылал, думал, со дня на день объявятся, но теперь понятно, ждать дальше без толку.

Воевода пристально посмотрел на Игера.

– Ты хочешь, чтобы я на поиски отправился? Приказывай командир!

Съерничал наемник, прекрасно понимая, что поисками дело не ограничиться, клятва на крови будет исполнена. Он задолжал Верд сен Веру и тот спросит с него по полной, до крупицы, до последней капли крови долг выберет. Воевода на ёрничество никак не отреагировал.

– В деньгах и людях нужды испытывать ты не будешь, золота дам сколько нужно, воинов, еду, воду, медикаменты, даже карт дам, только ты сам должен найти команду картор-караванеров, подыскать шеф-капитана, а главное, найти вожатого, который вас проведет.

Ящер от удивления аж рот открыл. Не щедроты Воеводы на деньги и снаряжение его удивили, а задача найти и уговорить идти туда тех, кого в городе либо уже нет, либо кто под страхом смерти из города в Пустошь не выйдет. За минувшие две недели он успел не только опустошить бражный отдел погребка трактира, но и уже был наслышан, из недовольных речей постояльцев, про сложившуюся непростую ситуацию в сфере организации караванного промысла. После прошлогоднего случая караванеры предпочитали пережидать Солнечную Бурю где угодно, но только не в Атолле, опытных не было вообще. Опытных вожатых тоже не было, да и самых захудалых было не много, на работу соглашались только те, кого в обычное время к каравану даже на выстрел не подпускали, либо полные раздолбаи, либо люди без репутации. Выручало их только то, что в период бури из Атолла караваны далеко не ходили, а ходили они к двум близлежащим копальням, дорогу к которым мог найти и самый низкопробный вожатый. Одна из них находилась на расстоянии дневного перехода и ее закрыли год назад, вторая в двух днях пути, в которую и убыл караван с сыном Воеводы. Обе эти копальни находились в направлении на восход, а за ними уже начинались Дикие Земли. Те копальни, что были к полудню от Атолла, находились либо значительно дальше, либо были уже практически выработаны, и в период бури никто туда идти бы не рискнул, даже, несмотря на то, что, идя в том направлении, на ночевку, можно было останавливаться в разбросанных между Атоллом и копальнями небольших хуторах.

– Это еще не все, ты ДОЛЖЕН обязательно выяснить, кто или что за всем этим стоит. За этими…. Нападениями. Кто это организовал, с какой целью, кто исполнители.

– А потом я всех должен буду устранить.

Тихо себе под нос сказал наемник.

– Что?

– Говорю что с задачей номер два мне все ясно, вопросов нет. А вот решение задачи номер один куда сложнее. Пока я был в городе, провел рекогносцировку на местности, так сказать, и знаю, что расквартированы сейчас в Атолле не более одной команды картор-караванеров, да и тех из запоя нужно выводить. Опытных шеф-капитанов нет вообще, как нет и вожатых, вообще никаких. Последний, по всему видать, и повел караван твоего сына. Тот, с которым я приехал от Станового, не в счет, он под грибами все время, я с таким людей не поведу, да и сам больше не поеду.

– Если бы все было так легко, ты думаешь, я звал бы тебя. Их нет, потому что никто не искал. Отсутствие их проспектных карточек на доске найма, еще не говорит о том, что в городе нет шеф-капитанов или вожатых. Не узнаю я тебя Игер, ходишь, слухи собираешь, как бабка базарная, раскис, размяк что ли?

Воевода взглянул с вызовом исподлобья на наемника. Тот поежился, неприятно, за живое задел, самолюбие его затронул, теперь точно из-под земли достанет и караванеров и шеф-капитана и вожатого.

– Сколько времени на сборы отпускаешь?

Сухо поинтересовался тот.

– Пару дней не больше. Времени и так уже потеряли много, теперь каждый час на счету.

– Хорошо, тогда дай распоряжение готовить двухосевой карт к выходу, снарядить его всем необходимым, как для рейдового выхода: полевая лекарня, лекарь обязательно, добавочный боекомплект, РПК, еда, вода, ну сам же говорил. И еще, пять бойцов пусть будут в состоянии постоянной готовности выдвинуться по первому распоряжению, полный боезапас при себе у каждого, автоматы у всех, бронезащита обязательно. Про фонари не забудь, жировые, керосиновые и электрические, если найдутся такие.

Воевода не перебивал, слушал внимательно, пометил все на листок, чтобы ничего не упустить.

– И еще, бумагу мне верительную справь с твоей печатью, широту моих полномочий в городе подтверждающую. Чтобы на каждом углу, каждому попке не объяснять, кто я и чем занимаюсь.

Как только за наемником закрылась дверь, Воевода откинулся на спинку стула. Что это только что было, он что-то знает о Бархессе, или просто совпадение? В любом случае, нужно быть осторожнее с этим наемником, кто знает, чьи интересы он преследует сейчас. Шесть лет не виделись, а это срок не малый, человек и за меньшее время поменяться способен, а продаться за золото – это вообще дело нескольких минут. Так бывает в жизни – был друг, и нет друга – скурвился, продался.

Помощника позвал, записку с поручениями для подготовки карта и людей к отправлению ему вручил. А на душе неспокойно, что-то затевается, старое чутье воина никогда не подводило – ему верить можно. За эти две недели он и дома то не был толком, все по совещаниям да по заседаниям. Экономика действительно страдать сильно стала и дело не в копальнях этих, морок бы с ними, а в том, что торговцы Атолл избегать стали, а в Солнечную Бурю так вовсе ходить перестали. Теперь предпочитают напрямую, по большому крюку, через ядовитые пески, минуя Атолл, товар возить к соседям и торговлю вести – так стало безопаснее.

Просевшая экономика по благосостоянию в городе бьет сильно – знать и богатеи ужиматься не хотят, как и раньше хотят, чтобы их карманы от золота пухли, а чернь поужали, во многом. Голодных ртов в городе начало прибывать, голодных и недовольных. Поэтому сперва было решено зачистки провести, от лишних ртов избавиться – ужесточили облавы и розыскные мероприятия по выявлению уродов и мутантов в городе. Таких изрядно нашлось, но что дальше с ними делать? Согнали в изоляционные лагеря, раньше первого полнолуния после Солнечной Бури из города их изгонять нельзя – закон. Но в том законе ничего не сказано об условиях их содержания в лагере изоляционном, а там, на еде и воде можно сильно сэкономить. Даже если перемрет там половина, даже если все от болячек и голода помрут – предписанное по закону исполнено в точности.

Атолл.

Погруженный в предрассветную темноту Атолл еще дремал, тихо было, только изредка раздавалось хлопанье дверей, на площади в районе рынка, торговцы просыпались, и неспешно открывали свои лавки. Короткая ночь не приносила желаемой прохлады и облегчения после бесконечно долгого жаркого дня. В период Солнечной Бури дни были особенно долгими, жаркими и изматывающими, а ночи мимолетно короткими и нестерпимо душными.

Небо на восходе окрасилось предрассветной желтизной, узкая полоска света быстро расширялась, ползла вверх. Тревожные тени проснулись, поднимаются, растут, удлиняются, шепчутся – дневной владыка Пустоши приближается. Легкий ветерок пришел с заката, играя как ребенок, подбросил вверх пригоршню песка с поросшего травой, небольшого холмика, отсалютовал своему дневному другу. Ветер побежал дальше, просыпаясь, стал подниматься выше и выше, минуя город на его пути, ударился об отбойник на крыше, отскочил, задел дремлющие на мачтах городские флаги, на синем фоне которых красовалась массивная башня среди песков. Флаги затрепыхались, ветер отпрыгнул в сторону, запутался в лопастях ветряка, лопасти недовольно заскрипели, поворачиваясь, разгоняясь все сильнее и сильнее, пришла пора и им проснуться, людям нужно электричество, и генераторы будут добывать его из ветра, превращая в ночной свет.

– Просыпайся, эй, сколько тебя будить можно – вставай!

Голос жены, недовольный, раздраженный. Глаза открыл. Надомной склонилась, за плечи трясет, эй, эй – полегче голова сейчас отвалиться. Почему она в моей комнате? Мы уже давно вместе не ночуем, после рождения Мары, еще первые полтора-два года жили, и даже супружеский долг выполняли. Без страсти, без любви, просто долг, просто выполняли. А потом она вообще в отдельную комнату ушла – мол, храплю я сильно, мол, разожрался, что места ей мало, как будто она не разожралась. Так какой арг в Пустоше издох, что она ночью ко мне в комнату сама пришла?

– Да вставай же ты, боров окаянный!

Хотя нет, еще не ночь, небо красное, предзакатное.

– Да встаю уже, встаю, хватит меня трясти.

Повернулся на кровати сел, сон на пользу пошел, немного полегчало, отдохнул и ноги не так сильно огнем горят.

– Что случилось, из-за чего суета.

– Пришли за тобой, одевайся.

Не понял.

– Кто пришел, зачем?

– Человек от приемного, караван в город пришел из Полуночного Альянса. Товар принимать, и сгружать будут, ангар нужен.

Вот это новость, даже не вериться! Встал, быстро переоделся, собрался.

– Ну, все, пошел, буду поздно, может даже завтра.

А в ответ холодный взгляд и тишина. Ладно, потопали. Вот, вспомнилось к слову.

– Друг, оставь покурить, а в ответ тишина. Он вчера не вернулся из боя…

Посыльный покосился.

– Чего оставить? Не курю я!

– Да нет, в трактире слышал – песня такая играла, мужик красиво под гитару пел!

– Нет, не слышал такой.

Рукой махнул – что с тебя взять, ты, небось, и в трактире то ни разу не был. На какие шиши тебе туда пить идти, небось, выпиваешь где-то на подпольной сивушной хате. Зараза, что это такое? За трактир вспомнил, живот аж скрутило, подступило, теплотой разлилось. Да я и сам-то не часто там бывал, но вот сегодня, сегодня можно и зайти, деньги будут. Приемному спасибо огромное, что именно за мной послал, именно мой склад выбрал. Но не о выпивке воспоминания теплотой нутро напомнили, вспомнилась она – Виолетта. А что я ведь тоже живой человек, мне тоже ласка нужна, а в ее объятьях я как ребенок забывался, другой раз даже не нужно мне ничего от нее, не могу. Просто нужно, чтобы выслушала, голову себе на грудь положила, рукой хрупкой своей по волосам погладила…

Приемный другом амбарному не был, у амбарного вообще не было друзей, не нужным никому человек оказался. Так в жизни бывает, когда человек полезен, пока ценность какую представляет – помочь может, деньги занять без процента, вопрос решить сложный, по работе подсказать или направить. А как только нужда такая проходит, то и человек этот ненужным становиться. Вот и амбарный не нужен был никому, никому и никогда, потому как даже вопросы порешать или денег занять не мог. Приемный мог арендовать любой другой склад, они сейчас все пустовали, но послал именно за ним, потому как жалко амбарного ему было, даже не его самого, а дочь его. Он знал, что в семье амбарного происходит, потому ребенка жалел, нравилась она ему, можно сказать, отеческие чувства он к ней испытывал. Может потому, что приемный своих детей иметь не мог. Поэтому и тянулся к ней, как к дочке, поэтому вот так, через отца ее пытался ей помочь. Он даже иногда денег амбарному давал сверх договора аренды – вот, мол, тебе чаевые за качественную работу твою, комплимент от грузоотправителя, так сказать.

**********

Как не больно было признавать во вред своему ущемленному самолюбию, но Воевода оказался прав. Нашлись в городе и вожатые, и шеф-капитан, и команда картор-караванеров. Правда, вожатых было всего двое, один с которым Ящер сюда от станичников прибыл, и с которым никаких дел больше иметь не хотел. Второй был старик глубокий, и как показалось наемнику, немного не в своем уме. Несмотря на возраст, он все еще носил нашивку – солнце прикрытое луной и орел с большой звездой внизу под ним, но на сером фоне, а это значило, что опыт с возрастом к нему так и не пришел, не сможет он их во время Солнечной Бури в нужное место провести. А с учетом того что он вслух с мороками общается, доверять такому жизни людей и вверять успех операции в его руки, Ящеру сразу расхотелось.

С шеф-капитаном повезло больше, их в городе нашлось сразу три. Одним был тот самый шеф-капитан, на карте которого наемник две недели назад прикатил в город. Они уже были знакомы, но тот когда узнал, куда и зачем придется вести карт, сказал что подумает до вечера и как сквозь пески провалился, два часа поисков по всему городу результатов не принесли. Зато второй отыскавшийся шеф-капитан, внимательно выслушав наемника, сразу огласил цену за свои услуги, цену не малую нужно сказать, но когда платишь не со своего кармана, цена значения не имеет.

Картор-караванеры, тоже желанием не горели в сторону Диких Земель во время бури идти, смельчаков набралось целых трое, о которых если недолго на них посмотреть, сразу можно сказать – люди конченные. Атолл хоть и самодостаточный город, но его население все же не настолько велико, чтобы обеспечить безграничные нужды и запросы в рабочей силе и ремесленно образованных людях. Вот и с карторами так – было три полноценные команды на большие карты, кто в прошлом году сгинул, кто с сыном Воеводы сейчас ушел, так и осталась в городе всего одна команда.

Вот так целый день и пробегал по городу наемник в поисках людей, а поиски закончились, по сути, ничем.

Тусклый свет жировых ламп нехотя вырывал у мрака пространство зала, заставленного столами и лавками. Мрак отступать не хотел и прятался по углам и за стойкой, жался под столами и лавками – ждал своего часа. Трактир находился в центре Атолла, он был один на весь город. Главный вход выводил на улочку, сразу за которой располагалась базарная площадь. Улица уходила в обе стороны и каждая упиралась в постоялый двор. Над одним красовалась вывеска со скрещенными молотом и вязкой колосьев, здесь предпочитали останавливаться торговцы. Второй постоялый двор был ближе к въездным воротам, на вывеске был изображен карт с распущенными парусами наполненными ветром, что говорило само за себя, комнаты здесь предпочитали арендовать караванеры, наемники и путники всех мастей. Цены и сервис здесь, конечно, были много ниже чем у первого двора.

Сам трактир, ожидаемо, имел вывеску с изображением бутылки и кружки, через края которой выливается хмельная пена. Занимал он два этажа – нижний основной и второй ярус с комнатами для персонала и особыми комнатами для особых посетителей и особых целей. Выше над трактиром располагались террасы и еще три яруса построек, в которых жил люд, горожане. Здание трактира, как и большинство построек Атолла, было каменным, правда, не полностью каменным. Для кладки стен в ход шло все: камень, битые кирпичи, фрагменты железобетонных плит, сами плиты, любой стройматериал, который выкапывали копатели на месте погребенных городов прошлого. Конечно же, все привезенные камни проверялись счетчиком Гейгера, обрабатывали дезактивирующим и дегазирующим растворами и только после этого они годились для постройки. Раствор для кладки готовили сами или привозили из Полуночного Альянса. Артель Каменщиков и Химиков производила прекрасную смесь для раствора, лучшую по крепости состава в Пустоше. Но смеси производилось немного, и стоила она дорого, поэтому ею выкладывали только дома знати или укрепленные военные сооружения, остальная основная масса построек города была сложена на самодельном известняковом растворе.

Зазывно, но негромко играла музыка, мелодичные переливы расслабляли отдыхающих, создавая нужную атмосферу. Музыка лилась с прибора, который крутил черный диск, сантиметров сорок в диаметре, диск тот виниловым звался, ножка с тонкой иголкой скользила по диску, а из динамика лилась мелодия приятная. Прибор был электрическим и питался от небольшого аккумулятора. Дорого было его содержать, аккумулятор стоил дорого, за диски перекупщики тоже цены ломили огромные, но он себя полностью окупал, создавая атмосферу нужную.

Трактирщик лениво расхаживал из стороны в сторону за своей стойкой. Практичный низкорослый мужчина, лет тридцать пять на вид, лысеющий, правильные черты лица, прямой нос, светлые глаза, плотно сбитый, как будто кулачный боец. Хотя та оно и было. Сан сен Гор в прошлом хорошо махался и был простым вышибалой в трактире, но не это было его главным качеством, а практичный и цепкий ум, поэтому хозяин трактира на него внимание обратил и своим трактиром управлять поставил. Со временем Сан сен Гор добился больших успехов в трактирном деле и смог провернуть махинацию, в результате которой трактир достался ему. Вообще история та была очень мутная – три года назад хозяин поехал с караваном в Полуночный Альянс за товаром. Караван к месту благополучно добрался, товар обменяли, новый погрузили, из альянса выехали и, с тех самых пор о них ни слуху, ни духу. Жена хозяина на наследство претендовать не стала и Сан сен Гор трактир забрал себе.

Резкая брага в кружке нагрелась давно. В горло не лезла, да и как ей туда залезть было? Несколько минут назад приковылял мальчишка, горбун утренний, письмо от Воеводы принес, в котором коротко было сказано, что карт, люди и припасы к выходу подготовлены. Вот так – все готово, кроме него, команды нет, вожатого нет! Голова сейчас доверху мыслями заполнена была, как из положения выходить, завтра, максимум послезавтра нужно выступать, а как, в волшебство вериться слабо, ну не появятся они как из-под земли в городе! Это фиаско братан…

Дверь трактира с грохотом распахнулась, все разговоры разом стихли, все лица повернулись в сторону вошедших. Ящер и сам голову повернул, так, медленно, с неохотой, как бы одолжение делая. Ситуацию он, конечно, оценил сразу, еще боковым, периферийным зрением. Еще только дверь от мощного толчка была на полпути к встрече со стеной, воин уже оценил входящих наемников, и понял, что тревога ложная и только потом, нехотя повернулся к ним.

– …удачно прошло, тем более Лекс обещал нам выпивку поставить!

Вместе с вошедшими влетел в трактир обрывок фразы. Шестеро наемников прошли в зал и заняли большой пустующий стол. Нос уловил крепкий запах хлорки. Не может быть!

Хлорный раствор в Атолле, да и в любом другом поселении, использовали для дезактивации, смывания с картов и одежды ядовитого и радиоактивного песка.

Гости расселись на лавках, разносчика подозвали, выпивку заказали, поесть заказали. Заказ делал невысокого роста узкоплечий наемник с острым неприятным лицом, да и вообще, говорил пока только он один, остальные в основном скалились, кроме одного, тому, кажись, до них вообще дела не было. Стоп. В рот енот! Что это у него на плече? Да чтоб меня! Да я волшебник, разжалобил все же соплями своими духа Пустоши, раз он мне прямо здесь, прямо вот так материализовал ЕГО! Горбун, где пацан!

– Эй, малец, ходь сюда!

Позвал Ящер горбуна жавшегося в углу зала, ждущего, когда господам отдыхающим понадобиться услуга какая инвалида безродного, или пока кусок хлеба ему кинут.

– Вот держи.

Сунул со стола горбуну свою хлебину Ящер. И продолжил, голоса не повышая.

– А теперь пулей в город и выясни, откуда прибыли господа хорошие. – Ящер мотнул головой в сторону шестерых вновь прибывших. – Разузнай все: кто такие, откуда, сколько их, и бегом сюда, понял?

Пацан кивнул и быстро заковылял на выход из трактира. До Ящера долетела фраза одного из гостей.

– Солнце еще над горизонтом стоит, а вы вот, в трактире бражничать собрались. Свое слово я сдержал. Данное мужчиной мужчине слово вольных трактовок не имеет, на чем условились, так и быть.

– Да нормально все, я просто пошутил. Да я сам тебя выпивкой угощу!

Как раз поднесли кружки, расставили, три кувшина на стол, тарелку с хлебами. Мясо еще готовилось.

Узкоплечий поднялся, разлил, взял кружку и в зал повернулся.

– Эй народ! Знаете, что, мы пьем за самого удачного морочьего сына, с которым мне доводилось в Пустошь ходить! Этот парень нас без единой царапины во время Солнечной Бури довел, груз и людей сберег! Пьем!

Наемники осушили кружки до дна. Голубоглазый крепыш, которого во время тоста трепал за плечо наемник, вообще не выказал ни малейшей эмоции, как сидел с кружкой в руках, так и продолжил сидеть, глядя пред собой на стол. Казалось, что эта компания ему даже неприятна, или просто казалось? Народ, посетители, посмотрев на диковинное представление, снова повернулись к своим столам, забыв о вновь прибывших, предоставив их самих себе. Принесли тарелки с мясом, расставили, вилки положили. Мясо кода, потомка коров и буйволов – самое ходовое, жесткое и невкусное, выбирать не приходилось, сочным жирным кускам вердового мяса положено было лежать на столах знати и купцов зажиточных. Верды – потомки верблюдов, но значительно меньше, с короткой шеей и густой шерстью. Мясо пригодно в пищу, молоко сытное и вкусное. Столы удачливых ремесленников и шеф-капитанов видывали сладковатое мясо мулги, потомка лошадей; для остальных – мясо кода или птицы, жесткое и резиновое, как покрышка карта.

– А ты мне сначала до жути не понравился.

Узкоплечий, уже слегка захмелевший, обращался к светловолосому пареньку. Тот размеренно жевал сухое мясо, по-прежнему не обращая внимания на гомон и шутки наемников.

– Понимаешь, я то до этого с Самом ходил пару раз, все чин по чину, а тут ты начинаешь какую-то дичь нести про гиблые места, мля…

Разлили по кружкам, свели в центре, распили. Узкоплечий обернулся, обвел хмельным взглядом зал, остановился на трактирщике, махнул рукой.

– Эй, уважаемый! Эй, я к тебе обращаюсь!

Двое вышибал, сидящих у стойки, встрепенулись, напряглись. Сан сен Гор покачал головой, давая им понять, что пока все нормально, руки на стойке сложил, оперся всем весом, посмотрел в сторону наемника.

– Слушаю тебя бродяга Пустоши!

Ласково, как отец сыну, произнес трактирщик.

– А что девки то у тебя тут есть? Что мы как бобыли тут сами сидим, зови, давай их сюда.

– Девки заждались вас в заведении напротив, а у меня здесь персонал, который вам явно не по карману будет.

Наемник хмыкнул, повернулся, занесло его рукой мимо стола скользнул, кружка и тарелка с грохотом на пол упали, вдребезги.

Трактирщик знак разносчику дал, чтобы тот прибрался. Наемники начали спорить, как дальше поступить, продолжить выпивать или в заведение напротив идти.

Горбун прихромал, к столу идет.

– Узнал. Час назад в город прибыл караван из Полуночного Альянса. Вышли две недели назад, вожатым у них Лекс, шеф-капитаном… –Мальчишка скривился, кулачком лоб потер, вспомнил. – Анд сен Ивер, пять человек охраны – все наемники. Дошли почти без происшествий. Груз: порох, оружие, солонина, спирт, вино.

Ого, кто-то хороший куш сорвал, в такой период, такой ценный груз отправить, да еще и довести, груз по истине ценный. Так, мне пока тут делать нечего, пускай господа хорошие отдыхают, расслабляются. А у меня голова ясная должна быть.

– Слышь пацан, я к себе в комнату отдыхать, как только те наемники уйдут, сразу ко мне, понял? Если тот светловолосый с ними пойдет, проследи куда пойдут и, все равно, ко мне сразу иди.

Воин, сидевший за столом слева, поднялся к выходу пошел, походка уверенная, движения плавные, выверенные. По всему видно сидел здесь давно, а кружку браги даже не допил, как только они в трактир вошли, напрягся весь, подобрался, на них время от времени косился. Ладно, поведение наемников его напрягало, они вожатого две недели напрягали похлеще, но косые взгляды воин именно на него бросал, странный тип. А вот еще предчувствие, что тебе в спину все время смотрят, привык он Пустошью воспитанный предчувствиям своим доверять, что-то будет, что-то произойдет скоро здесь. Мясо отвратительное, жесткое в горло не лезет, вяленное и солонина за две недели странствий порядком оскомину набили, горячего с вертела хотелось, а оно не лезет, зараза. Самогон тоже не лез, хотя надо, надо в целях профилактики организм чистить после радиации накопленной во время перехода, грибами это делать жуть как неохота, побочек много, привыкание сильное, так что давай – через силу, но пей. Да и компания к выпивке не располагает, эти пятеро ему поперек горла всю дорогу стояли, а тут еще и в трактир компании другой идти не оказалось.