Текст книги "Операция «Вурдалак»"

Автор книги: Дмитрий Черкасов tm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

6

Собаки нервно порыкивали, тяжело дыша и высунув языки. Егеря еле их сдерживали, ожидая сообщений от загонщиков.

Чуть поодаль от своры стояли генерал Быков и секретарь ЦК Летянин. Они негромко переговаривались, держа наготове великолепные ружья ручной работы.

Генерал был среднего роста, розовощекий добродушный крепыш. Некоторые смельчаки из соседних управлений называли его «мартышкиной жопой». Несмотря на новые звезды на погонах его тайные пристрастия остались прежними: он терпеть не мог волосы в интимных местах и очень любил девочек.

В отличие от него Летянин был худ, бледен, с нездоровыми мешками под глазами и вечно искривленным недовольным ртом.

– Эх, помню год назад в это же время: – ностальгически протянул Быков, обведя окрестности пронзительным взглядом, явно не соответствующим его простодушной физиономии. – Мельчает Россия. Размах уж не тот…

– Размах-то как раз тот, только не в ту сторону, – перебил его Летянин. – Новый генсек предпочитает охоту на людей. Соратники по партии для него – самый изысканный деликатес.

– Ничего, скоро этот гурман подавится, и мы ему в этом поможем.

– Да, но пока давимся мы. – Летянин холодно посмотрел на генерала. – Грубо работаете, хуже дилетантов. Не успели оправиться от Белоруссии, как ты нам еще подарочек подготовил. Потеря «Ковчега-2» и «Ковчега-4» и так чуть не стоила нам всем голов, а тут вдобавок провал в лаборатории.

– Белоруссия меня не касается. Я еще год назад предупреждал Папу, что Киселев не справится. Это моя заслуга, что он вовремя решил отправиться к праотцам, а ваша вина в том, что мы потеряли в этом регионе почти всех своих людей.

– Не хами. Папа оценил твою правоту, но ему вряд ли понравится, если ты будешь напоминать об этом. Кроме того, Белоруссия касается нас всех, и если Хозяин решит разобраться до конца, то полетят все.

Генерал пожал плечами:

– Он же не идиот. Для начала надо разделаться с оппозицией, а затем уже начинать чистку среди своих.

– К сожалению, он делает это слишком быстро. С такими успехами мы все очень скоро окажемся на Колыме.

Генерал усмехнулся и как-то странно посмотрел на Летянина.

– А вы думаете, мы тут в игрушки играем? – спросил он, сверля взглядом единомышленника. – Эта партия стоит свеч.

– Вот именно. – Летянин не выдержал взгляда и повернулся боком. – Поэтому в деле с лабораторией надо обрубить все концы. Вы и так зашли слишком далеко: в ЦК уже появились слухи, что по Москве гуляют убийцы-зомби. В следственном отделе твоего департамента создана спецгруппа.

– Я знаю, и это моя головная боль.

– Как бы она не стала общей.

– Сейчас тем более нельзя никого трогать, чтобы не вызывать лишних вопросов.

– Тем не менее Папа требует, чтобы ты нейтрализовал своего зама. Он ведь метит на твое место…

Генерал понял намек:

– Даже если это не так – он будет на него метить. Если этого хочет Папа.

– Вот это уже мужской разговор, – скривился в улыбке Летянин. – Смотри не опоздай.

– Разве в Таджикистане или Белоруссии я опаздывал?

Летянин холодно посмотрел на генерала:

– За это тебя и ценят.

7

Получив разрешение на доследование каширинского дела, Корнеев и Зотов допросили свидетелей дорожно-транспортного происшествия, разъезжая по домам очевидцев. Двое из них показали, что сразу после столкновения машин какой-то парень залез в кабину МАЗа, но, увидев, что шофер мертвый, испугался, выскочил обратно и исчез на своих «Жигулях». Это никого не удивило. Номер машины и внешность парня никто не запомнил, кроме того, что он был одет в джинсовый костюм.

Офицеры решили, что это наводчик, который должен был убедиться в самоликвидации Сабирова и забрать рацию.

Во второй половине дня Корнеев получил добро на зондирование Кашириной.

Сеанс гипноза назначили на вечер следующего дня. Предварительно были приняты меры по секретности. Валентин оказался прав: Наташа находилась под наблюдением.

Хотя он и рисковал, но все-таки переговорил с Наташей, которая действительно ни о чем не подозревала. Они договорились, что она пойдет домой через проходную парадную, но с противоположной стороны дома уже выйдет ее двойник. Сама же Наташа должна была сесть через некоторое время в ожидавшую во дворе машину и спокойно проехать на квартиру экстрасенса.

Все прошло удачно: «топтун» не заметил подмены и довел объект наблюдения до дома. Каширйна же в это время уже подъезжала к месту встречи.

Кроме Наташи и экстрасенса на сеансе гипноза присутствовали Корнеев и Зотов. Встреча записывалась на видео. Сеанс длился около двух часов, но результаты оказались плачевными, хотя и подтверждали, что программа есть. Вконец измученный психотерапевт сказал, что один не справится: нужен помощник. Программа была слишком хитро запрятана, постоянно ускользала, переходя с одного уровня на другой, и, чтобы ее вытащить без ключа, нужна была жесткая блокировка.

Сеанс решили перенести на следующий вечер.

Как и в предыдущий день, перед тем как Каширйна поехала на зондирование, провернули туже операцию с «подставкой».

На этот раз экстрасенс был с помощником, и после часовой напряженной работы Наташа наконец-то заговорила.

– Вы все вспомнили?

– Да, – медленно, но четко ответила она.

– Какой условный сигнал вы должны получить, от кого, где и когда?

– От кого и когда – не знаю. Мне должны позвонить на станцию и спросить: «Как дела на любовном фронте?». Ответ: «Спасибо, как всегда». Затем должны сказать: «А мне не повезло – в Ялте пасмурная погода. Пришлось уехать двадцать пятого августа». После этого я должна соединить абонента с тем, с кем он захочет поговорить.

– Значит, это не ее знакомый, а кто-то из аппарата Кремля, – шепнул Дмитрий на ухо Валентину.

Тот молча кивнул.

– Что вы должны делать после получения сигнала? – задал вопрос экстрасенс.

– Я должна создать аварийную ситуацию на линии Андропова и вызвать механика.

– Кого именно?

– Не знаю. Того, кто будет на смене.

– Какой сигнал вы должны получить, чтобы «забыть» программу?

– Мне должны позвонить и сообщить, что свидание отменяется, так как милый друг занят на работе.

– Ну прямо по Мопассану, – прошептал Зотов.

– У вас есть любовник? – осведомился экстрасенс.

– Нет.

– Должны ли вы подать определенный сигнал механику?

– Да.

– Какой?

– Я должна сказать ему, что звонил Алексей Васильевич и просил передать, что будет ждать его вечером на старом месте с бутылкой пива и пакетом сушек.

– Вы знаете, кто такой Алексей Васильевич?

– Нет.

Экстрасенс повернулся к офицерам, спрашивая, какие еще у них будут вопросы. Корнеев пожал плечами:

– Будите ее, – а затем, обращаясь к Зотову, сказал: – Надо срочно получить разрешение на просмотр записей телефонных звонков. Ближе к двадцать пятому августа придется каждый день наводить там шмон.

Можно спугнуть.

Валентин развел руками.

Тем временем экстрасенс наклонился к Кашириной:

– Слушайте меня внимательно. Эта программа у вас остается, и вы ее выполните. Но, вызвав механика, вы тут же сообщите об этом генералу Орлову, майору Корнееву или майору Зотову соответствующим паролем.

– Вот и отпали лишние проблемы, – шепнул Дмитрий. – Теперь не надо будет лишний раз светиться на телефонной станции.

Экстрасенс назвал пароль.

– Вы меня хорошо поняли?

– Да.

– Тогда на счет «три» вы проснетесь. Раз. Два. Три…

Она вздрогнула, и ее взгляд стал осмысленным.

– Ну как? – тихо спросила Наташа. – Вы узнали, что хотели?

– Все хорошо, – успокоил ее Валентин, ласково тронув за плечо. – Ты нам здорово помогла. Сейчас мы отвезем тебя на квартиру Зотова.

Утром Кашириной предстояло снова поменяться с двойником и вернуться к прежней жизни.

* * *

В двенадцать часов дня, после того как операция с подменой прошла успешно, друзья решили посидеть в небольшом кафе.

– Вчера прямо от тебя поехал к генералу, – сказал Валентин, присаживаясь за столик. – Старик доволен. Так что Родина тебя не забудет.

– Родина – может быть, но во всех остальных не уверен.

– Ты пессимист. Лучше скажи, что ты обо всем этом думаешь?

Дмитрий пожал плечами:

– Почти всю ночь не спал.

– Не ты единственный. И что?

– Да ничего. Во всяком случае, до двадцать пятого августа у нас еще есть время. – Он положил в кофе два кусочка сахара и окинул взглядом пустой кафетерий. Рабочий класс в это время уже готовился к обеду, а театральная интеллигенция еще только просыпалась. – Ты прав – мне надо ехать в Ялту.

– Но ты не только это хотел мне сказать. – Валентин хорошо знал своего друга.

– Конечно. Тебе надо ознакомиться с документом под грифом «Совершенно секретно. Допуск 001» за 1983 год под номером 4832-В. У Орлова должен быть допуск к информации. Я думаю, теперь он не откажет, сославшись на то, что ты лезешь не в свои дела.

– Надеюсь. Что там?

– Материалы об опытах с новым химическим соединением «Фантом», как его между собой называли создатели. Опыты прошли успешно, и соединение было предложено для использования в телефонных аппаратах, переговорных устройствах и спецаппаратуре как весьма эффективное и, главное, невидимое оружие для подавления живой силы противника, не оставляющее никаких следов.

– Расскажи вкратце.

– Из чисто технических вопросов я мало что знаю. Полтора года назад в первом блоке проходил испытание химический состав, который предполагалось напылять на пластину телефонного динамика особым способом. Обнаружить этот состав можно было только с помощью сложного химического анализа, и то – если знать механизм его действия. При телефонном разговоре, когда пластина возбуждается электрическим током, состав начинал действовать, медленно, но верно убивая человека. Чем больше телефонных звонков – тем быстрее отдашь концы.

– Железная логика! – усмехнулся Корнеев.

– Когда человек снимает трубку и слушает гудки или речь абонента, его мозг реагирует на специально подобранные частоты, не воспринимаемые ухом, но зато разрушительно действующие на нервную систему. А через неделю попробуй определи, почему вдруг здорового парня разбил паралич или прихватила еще какая зараза.

– Ну что же, я понял, зачем им нужно испортить телефонную линию и вызвать монтера. Скорее всего, монтер тоже запрограммирован, но мы его вычислим. Я думаю подобную операцию с «Фантомом» они постараются провернуть не только в Кремле.

– Если уже не провернули. Неплохо было бы проверить, кто и какие подарки дарил Хозяину за последний год. Ведь даже на «Звезду Героя» можно нанести особый «мертвый» слой, специально подобранный в соответствии с особенностями организма. Кто знает, может быть, на Андропова уже давно направлены невидимые лучи генераторов смерти? Может быть, уже давно во все его телефоны вставлены особые микрофоны? В наше время совсем не обязательно стрелять из-за угла или втыкать нож в спину. Человек умрет сам, в нужное время и в нужном месте. Надо лишь заранее побеспокоиться об этом, и тогда концов вообще не найдешь.

– Я думаю, Димка, что ты очень близок к истине. Орлов приказал нам временно оставить Афганистан и заняться расследованием заговора. Сейчас это важнее.

– Андропов знает?

– Надеюсь, Орлов доложил.

– В этом деле меня смущает один момент, – задумчиво произнес Дмитрий, допивая уже остывший кофе. – Ведь люди, занимающиеся технической стороной заговора, должны быть крупными специалистами, и Куданова тому подтверждение. Но несмотря на это с той же Кашириной допустили грубейшую ошибку, которую я – не специалист – и то обнаружил.

– Ты имеешь в виду собаку?

– И ее тоже. Смотри, что получается. Из всех работников телефонного узла выбирают Наташу, у которой прекрасно обученная овчарка да к тому же муж – сосед и приятель майора КГБ Корнеева, занимающийся спецзаданиями Андропова.

– То, чем я занимаюсь, они могли и не знать, пока я не полез в санаторий. А Каширину выбрали из-за ее чисто психологических способностей. Может быть, она слишком восприимчива к гипнозу?

– Соображаешь, – резонно заметил Зотов.

– Но если ты прав, получается, что Каширину и тебя как нелегального специалиста в психиатрии мне подставили. Но зачем? Подкинуть новое направление для расследования или, наоборот, отвлечь от основного?

– А может, скомпрометировать тебя. А пока разбираются, в чем суть, провернуть свои штучки. Видно, ты наступаешь им на пятки.

Валентин повел бровями и задумчиво произнес:

– И все-таки мне кажется, что они допустили промах, а затем попытались его исправить, убив овчарку и Каширина, хотя… Так ошибки не исправляют. Кто-то упорно пытается навести нас на определенный след, вполне вероятно, ложный.

– Во всех случаях в Ялту лететь надо.

– Это однозначно.

Так же, как и его друг, Корнеев не верил в случайности. Опыт оперативной работы неоднократно доказывал, что случайность есть проявление закономерности.

Валентин хорошо знал Дмитрия. Несмотря на все положительные качества тот не отличался быстротой мышления, абстрактным видением ситуации и возможностью предсказывать действия противника на несколько ходов вперед. Дмитрий был отличным работником, но только из-за этого не переводят с кабинетной работы в «почтовом ящике» на оперативную, да еще в спецподразделение. Похоже, его размышления о своем участии в расследовании не лишены здравого смысла. Но тогда какую роль ему отводят? Кто за этим стоит? Орлов? Или ему это навязали сверху, и генерал вынужден был кинуть Зотова в группу Валентина?

Корнеев был рад оказаться с другом в одной упряжке, верил ему и знал, что в критической ситуации тот не подведет. Другое дело, если его пытаются использовать в качестве «слепого агента».

Выйдя из кафе, они отправились на Садовое кольцо, где жил Аристарх Иванович Суздальский.

Поднявшись на третий этаж, они подошли к мощным деревянным дверям и позвонили. Открыли не сразу. Дверь, внутри оказавшаяся, как потом выяснилось, стальной, слегка приоткрылась, натянув металлическую цепочку. В проеме показалась женщина преклонного возраста. Она спросила:

– Вам кого, молодые люди?

– Мы к Аристарху Ивановичу, – мягко улыбаясь, ответил Дмитрий.

– А его нет дома. Он уехал на симпозиум.

– Куда, если не секрет?

– А вы, собственно говоря, кто будете?

Зотов слегка замялся, решая, доставать удостоверение или нет, а затем произнес:

– Мы от Сергея Ивановича Мизина. Мне срочно надо встретиться с вашим мужем.

– Ах, вы от Сереженьки. Сразу бы так и сказали. – Лицо женщины прояснилось, но тем не менее дверь она не открыла. – Как у него дела?

– Все хорошо, большой ученый.

– Да-да, Сереженька всегда был самым способным учеником Аристарха Ивановича.

«И вашим, кажется, тоже», – подумал Зотов.

– А профессор сейчас в Женеве. Но вы не расстраивайтесь, он должен вернуться в середине августа.

– Ну что ж, тогда, если вы не возражаете, мы к вам еще заглянем.

– Сережины друзья – наши друзья, – улыбнулась женщина и закрыла дверь.

– Что-то не везет мне на свидания последнее время, – проворчал Зотов. – Но мне кажется, что Кудановаот меня никуда не денется.

– У меня тоже такое предчувствие.

8

Пересев в Ялте на «Икарус», Дмитрий через полчаса уже подъезжал к санаторию Министерства обороны.

На оперативной работе офицеры КГБ всегда имеют прикрытие в виде дополнительных удостоверений МВД или армейских. Поэтому, направляясь на юг, Зотов снова стал майором связи и опять сменил синие погоны на черные. Армейские офицеры не жаловали «полицию» и побаивались ее. А в планы Дмитрия не входило оставаться в одиночестве.

Главврач оказался человеком веселым и общительным. Он с удовольствием рассказал, где можно неплохо провести время в приятной компании, и, когда майор пожаловался на частые головные боли, обещал устроить специальные процедуры, используя для этого новейшую методику и аппаратуру.

«Случайно не ту, что я должен найти?» – подумал Дмитрий, мило улыбаясь доктору.

Процедуры решили начать с завтрашнего дня. Зотов не стал терять времени даром и пошел знакомиться с товарищами по палате. Новые приятели организовали праздничный стол в его честь, пригласили нескольких отдыхавших в санатории женщин, и к вечеру Дмитрий уже знал все местные сплетни о врачах и медсестрах.

«Интересно, – думал он, слушая болтовню собутыльников, – армейские офицеры и на службе такие разговорчивые, как на отдыхе, или это своеобразная реакция на долгое молчание от отпуска до отпуска? В таком состоянии они, пожалуй, и военные тайны начнут разбалтывать. Не зря наши агенты работают в местах отдыха».

На следующий день в десять часов Зотов уже принимал в процедурном кабинете первую порцию оздоровительного гипнотического сна. Ему нужно было ознакомиться с аппаратурой, а потому пожертвовать собой, хотя риск, пожалуй, был невелик: вряд ли его начали бы обрабатывать в первый же день. Обычно подобные сеансы проводят, лишь ознакомившись с психикой пациента и его индивидуальными особенностями.

До и после сеанса Дмитрий успел рассмотреть окружавшую его аппаратуру, но ничего заслуживающего внимания не обнаружил: вокруг стояли различные стимуляторы, массажеры и другое стандартное медицинское оборудование. И «гипнотизер», уложивший Зотова спать, похоже, был самым обычным.

«Но ведь кодирующую аппаратуру можно спрятать где угодно, – рассуждал майор по дороге на пляж. – В качестве передатчика, например, подойдет телевизор, и пациент вместе с потоком информации будет получать и порцию установок… Это уже просто паранойя какая-то. Я теперь что, до конца жизни должен всего бояться?!»

Ругая себя за чрезмерную подозрительность, он тем не менее знал, что его рассуждения – вовсе не бред психопата. Взять хотя бы 25-й кадр: На телевизионном экране кадры меняются с постоянной частотой 24 кадра в секунду, и человек воспринимает их осознанно. Если ввести еще один, он будет действовать прямо на подкорку, минуя сознательный уровень. Существовал даже специальный метод – «эффект 25-го кадра», который американцы успешно применяли, показывая рекламные ролики. С конца 50-х годов «25-й кадр» запретили на телевидении, но зато его вполне успешно использовали для подготовки спецагентов и дипломатов.

* * *

В палате было душно: запах табачного дыма смешался с устойчивым запахом перегара и пота. На столике стояли пустые и початые бутылки «андроповки» и закуска. Дмитрий и его новый знакомый, лейтенант спецназа Долгов, развалились в креслах и неторопливо беседовали о смысле жизни. Лейтенанту водка ударила в голову, но языком он ворочал исправно. И хотя мысли его постоянно путались и он часто повторялся, кое-что можно было понять.

Зотов же, как всегда, держался в форме: он умел пить не пьянея, а точнее, знал способ. Примерно за час до пьянки майор выпивал 50 граммов чистого спирта, и тогда во время застолья мог прикладываться наравне со всеми и в тоже время оставаться трезвым.

– Надоело, майор, все надоело! – хрипел лейтенант, опрокидывая очередной стакан и уже не закусывая. – Ненавижу и «духов», и своих тоже. Всех ненавижу!

– А своих-то почему? – удивился Дмитрий.

Лейтенант икнул и уставился на собеседника остекленевшими глазами.

– Ты знаешь, майор, что такое спецназ? – наконец спросил Долгов, опустив голову на руки, неподвижно лежавшие на столе.

– Знаю.

– А ты знаешь, зачем мы находимся в Афгане?

– Догадываюсь.

– Думаешь, для спецзаданий? Не-ет… – Он замотал головой и поднял мокрое от пота лицо. – Спецзадания тоже бывают разные. Например, увозить в горы оружие, оставлять его там, зная, что его заберут «духи» и будут потом им же убивать нас.

– Постой, – перебил его Дмитрий, – что значит «оставлять оружие»? Ты уверен, что потом его забирали душманы?

– Димон, да я сам со своим разведчиком проследил за одним таким грузом, а когда сообщил об этом комбату, он меня чуть под расстрел не отдал. И отдал бы, не накрой его этим же вечером нашей же ракетой. После той переделки из всей роты в живых остались я и пара бойцов. А разведчика моего ротный успел отправить на задание, из которого не возвращаются. Они всех «стариков», собирающихся на дембель, посылали на верную смерть, чтобы убрать свидетелей руками душманов. А то вдруг в Союзе кто-нибудь из парней разговорится. Я тоже случайно тут оказался. Был ранен, а в госпиталь неожиданно московская проверка нагрянула. Ну, меня как героя отправили долечиваться на родину, а затем по путевке сюда. Обратно в этот ад не хочу. Если снова направят в Афган, я лучше на первой же мине подорвусь.

Лейтенант замолчал. Дмитрий налил себе полный стакан водки, залпом выпил, а затем спросил:

– Ты точно уверен насчет «левого» оружия?

– Оставь, майор, я ничего больше не знаю и не хочу знать. – Долгов замотал головой, сжав кулаки. – Наши отцы хоть понимали, за что головы кладут, а мы за кого? За тех вонючих черножопых, что нас же и убивают?!

Он выпил еще стакан и откинулся на спинку кресла. На душе у Зотова было пакостно. Он открыл последнюю бутылку и пил до тех пор, пока не победил привычку не напиваться.

Наутро у обоих раскалывались головы. О вчерашнем разговоре Зотов не упоминал: кто знает, что придет на ум протрезвевшему лейтенанту. Сам же Долгов ходил хмурый, настороженный, словно хотел о чем-то спросить. Наконец он решился.

– Слушай, Дим, ты не помнишь, о чем я вчера трепался? – как бы между прочим спросил он, стараясь придать голосу шутливый тон.

– А ни о чем. Болтали просто так, пока ты не вырубился. Бормотал что-то во сне, но я сам был хорош, ничего не помню.

– А про Афган ничего не говорил?

– Нет, – категорически заявил майор. – Ты сказал, что ненавидишь эту тему, и мы вообще ее не касались.

– А говорил, почему ненавижу? – не унимался лейтенант.

Дмитрий покачал головой. Долгов испытующе посмотрел на него, но у Зотова были настолько честные и простодушные глаза, что он успокоился.

«Ну, слава Богу, – подумал Зотов. – Надо бы взять его на заметку для Корнеева. Хороший парень».

К десяти часам Дмитрий пошел на процедуры, решив еще раз пройти оздоровительный сеанс, чтобы хоть как-то успокоить десятибалльный шторм в голове. На первом сеансе он присмотрел несколько мест в кабинете, где можно установить подслушивающие устройства, которые получил у Валентина перед отъездом в Ялту. Сегодня он решил подсунуть «жучки».

Случай представился, когда врач вышел на несколько минут по своим делам. Когда Зотов уже погружался в сон, через щель в неплотно задернутых занавесках он увидел вошедшую в процедурную длинноногую блондинку, одетую весьма откровенно в обтягивающее «мини». Он вспомнил о Лене, ее стройных ножках.