Текст книги "В когтях каменного века"

Автор книги: Дмитрий Емец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Она подтолкнула Уюка к вождю, повернув его раненым плечом. Царапина была пустяковой, хоть Гырка и велела сыну не вытирать засохшую кровь и даже специально раздавила на ране несколько красных ягод. Но мужчины племени, неплохо разбиравшиеся в ранениях, посмеиваясь, переглядывались, понимая, что от такой царапины не умер бы даже грудной младенец, не говоря уже о мальчике шестнадцати весен, который вскоре должен пройти обряд посвящения в воины.

Но жена вождя, переглянувшись с сестрой, опять зашептала что-то мужу, и тот важно сказал:

– Да, рана серьезная, Уюк мог лишиться руки. Ее нужно прижечь. Возьмите кто-нибудь горящий уголь!

– Прижечь? Не хочу! – завопил парень, вырываясь из рук матери и, сопровождаемый смехом, убежал в пещеру. Уа-Аях нахмурился, недовольный, что его сын показал перед всеми свою трусость. Настоящий воин не должен бояться смерти и боли, если он хочет оставить после себя славную память.

– Где же шаман? Почему он еще не пришел, если обещал защитить тебя? – прошептала Рынна сыну.

– Агам не знает, почему его нет. Шаман сказал ему, что придет на совет, – ответил мальчик.

Медвежий Клык повернулся к нему:

– Агам, сын Рынны, что ты скажешь в свою защиту? Это правда, что ты угрожал Уюку острогой и хотел убить его?

– Это неправда. Агам не хотел убивать Уюка, просто в руках у Агама была острога. Уюк лжет.

– Сын Уа-Аяха не может лгать, скорее лжешь ты, щенок! – повысил голос отец Уюка. – Я требую изгнания Агама! Он не должен жить вместе с Камышовыми Котами, пусть ищет себе другое племя.

Медвежий Клык задумался, он все еще колебался, чувствуя, что вина Агама не так уж серьезна, но боялся вызвать недовольство могущественного рода Уа-Аяха и своей собственной жены. Стоит ли этот мальчишка, чтобы уменьшилась его власть? Лучше позволить племени изгнать его, все равно Агам умрет от голода зимой.

– Пощадите моего сына! Не изгоняйте его! – закричала Рынна, бросаясь на колени перед вождем, но братья Яргле, подчиняясь знаку Медвежьего Клыка, оттащили ее.

– Кто хочет выступить в защиту Агама? – спросил вождь. – Если кому-нибудь есть что сказать, пускай говорит сейчас!

Но все племя молчало, вдруг...

– Агам не виноват! Агам не бил Уюка острогой, а только нечаянно поцарапал сучком! – раздался звенящий девичий голос.

Агам поднял глаза и увидел Росу, выглядывающую из-за спины своего отца.

– Замолчи, девчонка! – закричала Гырка. – Никто не поверит твоим словам. Я требую изгнания Агама из племени. Сегодня он едва не убил моего сына, а завтра убьет еще нескольких детей. Мы должны изгнать его, пока не поздно.

Мальчик видел, что Роса, сочувственно относившаяся к нему, еще хотела что-то добавить, но ее отец, опасавшийся вражды рода Уа-Аяха, схватил дочку за руку и утащил ее, гневно шепча что-то.

– Если Агам не будет изгнан, то мы убьем его сами! – крикнул кто-то из взрослых братьев Уюка, подстрекаемый матерью, и угрожающе занес копье.

Жена вождя снова прошептала что-то мужу. Тот отмахнулся, потом встал на камень и громко сказал, обращаясь ко всему племени:

– Медвежий Клык решил! Агам должен завтра утром уйти и больше никогда не возвращаться. Если он вернется, его убьют.

– Агама хотел защитить колдун! Сегодня Агам был у колдуна! – вне себя от горя крикнула Рынна.

Вождь насторожился. Ему бы не хотелось портить отношений с могущественным шаманом.

– Если колдун хотел защитить Агама, то где Торах? – спросил он. – Почему его нет на совете? Быть может, Рынна говорит неправду, чтобы защитить сына?

В этот момент послышался крик, и в свете костра показался один из отсутствовавших на совете охотников. Следом за ним еще два воина несли что-то завернутое в шкуру.

– Беда, вождь, беда! – крикнул он. – Торах убит. Мы нашли его в лесу на полпути сюда. Голова у него была раздроблена палицей, а в сердце торчала стрела.

Воины внесли шкуру в круг костра, и все увидели, что из нее торчит рука колдуна. Кто-то из женщин завизжал.

– Около тела мы нашли вот это! – сказал охотник и протянул вождю кусок оленьей кости с вырезанными на ней фигурками.

Агам понял, что это та кость, на которой он сам сделал рисунок несколько часов назад. Вождь знал, что только сын Рынны из всего племени умеет резать по кости. Он шагнул к мальчику.

– Это твое? – спросил он грозно.

– Агам делал это для колдуна.

– Тогда, может быть, Агам и убил колдуна? – крикнула Гырка.

– Агам не мог убить колдуна, Агам слишком слаб и юн, чтобы нанести такой удар палицией. Это мог сделать только кто-то из Лесных Людей, – сказал Родрах, и все согласно закивали.

– Тогда Агам вместе с этой костью передал колдуну злого духа! – не унималась Гырка. – Смотрите, здесь на кости у костра изображен сам колдун! Мальчишка, изобразив Тораха, заговорил его и колол это изображение ножом, как сам шаман заговаривал оленей перед охотой. Агам виноват в его смерти!

Это высказывание для пещерных людей звучало более убедительно. Все они верили в колдовство и в то, что с помощью изображения на кости или деревянной фигурки можно заговорить дух своего врага и убить его. Люди племени с ужасом отступили от Агама, и мальчик оказался словно в кругу отчуждения. Только Рынна, Омра и Роса верили, что он невиновен, но кто послушает женщину и двух девочек?

– Агам должен уйти завтра утром, или его убьют! – объявил вождь, бросив кость в костер, потому что Дух Огня, как верили Камышовые Коты, очищает предметы от злых заговоров.

Потом Медвежий Клык повернулся и пошел в свою пещеру, не обращая внимания на вопли Рынны и плач Омры.

Мужчины племени этой ночью спали только по очереди с оружием наготове. Утром они собрались отправиться на поиски Лесных Людей и желтого человека, убившего колдуна. Тело Тораха осталось у костра; утром, с первыми солнечными лучами, его сожгут на большом костре, чтобы дух колдуна мог отправиться к Тому, Кто Зажигает Костер Солнца.

Всю ночь Рынна, плача, готовила сына в дорогу, она не надеялась больше увидеть его. Изгнание в те времена, когда вокруг было полно хищников и враждебных племен, означало почти верную смерть. Даже если каким-то чудом Агаму удастся продержаться до осени, то холодная зима все равно убьет его. Плохо, очень плохо было теперь матери, ее сердце разрывалось от тоски...

Сама Рынна не могла пойти с сыном, потому что понимала, что будет обузой для него, да и Омра не выдержит долгой дороги, а оставлять ее одну в племени было нельзя. Гырка нашла бы повод отомстить девочке.

Утром, с первыми лучами солнца, когда пламя костра унесло ввысь дух колдуна, Агам взял копье, каменный топор, оставшийся от отца тупой нож и, в последний раз оглянувшись на пещеры племени, пошел вниз по течению реки вдоль камышей.

Глава IV
Пещерный медведь

– Иногда меня спрашивают, почему я такой храбрый, умный и красивый? А я не могу ответить, потому что к тому же я еще и скромный.

Из историй о фон бароне де Капускинде

Агам решил найти несколько бревен, связать из них плот и отправиться на нем по течению реки, добывая себе пищу с помощью остроги и лука. Возможно, ему удастся отплыть достаточно далеко от родного становища и от всех соседних племен, враждующих с Камышовыми Котами, и он сможет найти себе другое племя, которое примет его к себе. Может быть, это будет то племя, из которого были родом его мать и бабка, или какое-нибудь другое.

Мальчик не забыл, что Камышовые Коты когда-то приютили спускавшегося вниз по реке желтолицего старика, не принадлежавшего ни к одному из известных им племен, и вполне возможно, что другое племя так же приютит его самого.

После непродолжительных поисков Агам нашел одно сухое бревно, потом второе и подтащил их друг к другу. Но для того чтобы связать устойчивый плот, бревен должно быть не меньше двух ладоней, и подросток это хорошо понимал.

В поисках остальных бревен Агам зашел в прибрежный лес, но все стволы, которые он там нашел, были слишком массивными, и подросток не смог даже сдвинуть их с места. Но наконец усилия были вознаграждены: почти все бревна, необходимые для строительства плота, Агам нашел. Осталось только скатить их к реке, положить поперек палки потоньше и связать надежно веревкой, чтобы бревна не раскачивались. Гвоздей в то время еще не было, но без них успешно обходились с помощью веревок, сплетенных из трав и длинных полос молодой коры.

Неожиданно из камышей недалеко от того места, где Агам возился с плотом, послышался тревожный крик и взлетела утка. Привыкший к языку природы, подросток понял, что птицу кто-то спугнул – значит, в камышах еще кто-то был. И скорее всего это – человек, потому что, если бы утка спасалась от ястреба или коршуна, она постаралась бы укрыться от этих быстрых хищников в камышах.

Подросток перехватил копье и приготовился к обороне. Ему показалось, что в камышах мелькнула, а потом сразу скрылась чья-то голова. Агам подумал, что его выследили родичи Уюка и теперь хотят свести счеты. Или же это мог быть кто-то из Лесных Людей, которые вчера убили Тораха.

Мальчик понимал, что ему не справиться в одиночку со взрослым воином, и так как спустить на воду плот он уже не успевал, то решил метнуть во врагов копье, а потом прыгнуть в воду и постараться спастись вплавь. Плавал он отлично и неплохо нырял, впрочем, как все из племени Камышовых Котов, жившие у реки. Правда, ныряя, Агаму пришлось бы оставить на берегу каменный топор и все припасы, которые дала ему в дорогу мама, и сохранить только каменный нож.

Камыши зашевелились, и Агам занес уже руку, чтобы метнуть копье, но тут из камышей показалась светловолосая голова Росы. Девочка, запыхавшись, бежала к нему, неся небольшую плетеную корзину. Подросток опустил копье, дрожа от мысли, какое несчастье могло произойти.

– Агам возьмет Росу с собой? – спросила девочка. – Роса бежала за Агамом и едва нашла его. Хорошо еще, Роса догадалась, что Агам может быть возле реки. Роса взяла с собой ягод и березовой коры для растопки огня. Еще у нее есть иголка из рыбьей кости, чтобы зашивать одежду, и нож.

– Роса в самом деле хочет идти вместе с Агамом? – не поверил подросток. – Агам не знает, что будет с ним завтра. Агам даже не уверен, сумеет ли он в одиночку защитить Росу, если на них нападет дикий зверь или Лесной человек.

Роса все равно пойдет вместе с Агамом, – решительно тряхнула головой девочка. – Росе нравится Агам и не нравится Уюк. Она не хочет оставаться в племени. Уюк ей отвратителен.

– Уюк? При чем здесь Уюк?

– Росу хотят отдать замуж за Уюка, когда он пройдет обряд посвящения в воины. Росе сегодня утром сказал об этом глава ее рода. Мой отец уже дал свое согласие. Но Росе не нравится Уюк, она хочет уйти вместе с Агамом. Если она останется, ее заставят стать женой Уюка.

– Но Агам еще молод, если Роса станет его женой, он не сможет пока приносить Росе добычу и обеспечивать кровом жену и детей, – сказал юноша. Пещерные люди не умели лицемерить, они всегда говорили, о чем думали, и делали, что обещали.

– Роса будет с Агамом. Если Агам не возьмет Росу, тогда она пойдет одна. – И девочка решительно повернулась, чтобы уйти, но подросток удержал ее за руку.

– Роса может пойти с Агамом, – сказал он очень торжественно и потерся своей щекой о щеку девочки, как всегда делали пещерные люди из племени Камышовых Котов, произнося клятву. – Агам обещает, что никогда не оставит Росу и никогда не бросит ее в беде. Если Агам погибнет, его дух будет охранять Росу и после его ухода в Верхний мир. Он будет защищать Росу от саблезубых тигров и волков и добудет ей мамонта, чтобы у Росы зимой было много мяса.

Неожиданно девочка рассмеялась:

– У Агама такой важный вид! Можно подумать, Агам в самом деле верит, что сможет один справиться с мамонтом и саблезубым тигром!

Юноша прищурился, посмотрев вверх, как это делали взрослые мужчины из его племени.

– Нам пора плыть, – решил он. – Тот, Кто Зажигает Костер Солнца, уже развел большой огонь. Скоро костер солнца будет на середине неба.

Агам и Роса погрузили свои нехитрые пожитки на плот и стали вдвоем, раскачивая массивное бревенчатое сооружение, сталкивать его на воду. С собой они взяли два каменных ножа, копье, гарпун, лук и три стрелы, лукошко девочки со съедобными травами и несколько вяленых рыбин, которые дала сыну Рынна. И с такой немудреной поклажей они отправлялись в плавание навстречу неизвестности.

Когда плот уже спустили на воду и Агам собирался оттолкнуться копьем от берега, неожиданно верхушки камышей заколыхались.

– Погоня! – испуганно воскликнула Роса. – Я могла привести за собой погоню!

– Отталкивайся! Плывем! – крикнул подросток и, передав подруге копье, схватил лук и натянул тетиву.

Но это была не погоня. К ним, неуклюже продираясь через камыши с таким шумом, какого не бывает ни от одного пещерного медведя, мчался и размахивал руками незнакомый мальчишка примерно одних с Агамом лет.

Он был совершенно безоружен и очень странно одет в какую-то непонятную многоцветную шкуру (свитер), на ногах были – ткань, перепоясанная широкой веревкой (брюки), и что-то вроде зимних снегоступов неизвестной формы (кроссовки). Волосы у мальчишки были очень короткие, не такие, как у пещерных людей, которые не стриглись всю жизнь, а только изредка, когда волосы уж очень мешали, обрубали их острым краем каменного топора. В руках у мальчишки был непонятный мешок из кожи с рисунком на ней белой краской, изображавшим дикаря с бумерангом и какими-то тайными знаками (сумка с надписью «ХОККЕЙ» и нарисованным вратарем).

Беглец что-то кричал на непонятном языке и все время оглядывался назад, будто за ним кто-то гнался. Из леса доносился треск сучьев, а потом из него выскочили несколько воинов из племени Камышовых Котов, и среди них Уа-Аях. Отец Уюка бросил копье, но мальчишка был слишком далеко, и оно вонзилось в землю в нескольких метрах за его спиной.

Увидев плот, а на нем – будущую невестку рядом с изгнанником, Уа-Аях гневно закричал что-то воинам, показывая на ребят. Воины рассыпались на несколько групп, как при загонной охоте, и помчались через камыши.

Агам опустил лук. Кем бы ни был этот мальчишка, он был безоружен, и у них были общие враги. Если Уа-Аях догонит незнакомца, то убьет его, как прикончит и самого Агама, а Росу утащит в племя и заставит стать женой своего жирного сына. «Враг моего врага – мой друг», – вспомнил пещерный подросток, проникаясь к беглецу сочувствием.

Тем временем мальчишка с безумными от страха глазами подбежал к берегу, а потом плюхнулся животом на плот, оттолкнув его тем самым от берега. Вероятно, он решил, что его ровесники более безопасны, чем настигавшие воины, явно желавшие заколоть его копьем и не собиравшиеся считать до трех, прежде чем проломить ему голову дубиной.

Не сговариваясь, все три подростка стали отталкивать плот от берега: кто копьем, кто просто руками. Нужно было отплыть как можно дальше, чтобы плот вынесло на быстрое течение, а дикари, с треском пробирающиеся сквозь камыши, не смогли бы добросить копье или выпустить стрелу.

Уа-Аях выскочил на берег с тремя мужчинами из своего рода и заорал что-то, размахивая топором. Копья их не смогли бы уже долететь до ребят: расстояние было слишком большим, и воины Камышовых Котов это поняли. Но можно еще догнать беглецов вплавь, это воины и попытались сделать. Они забежали на сотню метров вперед по течению и бросились в воду, стараясь доплыть до плота. Времени, чтобы скрыться, почти не осталось. Успеет ли плот ребят, только разогнавшийся по течению, проскочить опасный участок раньше, чем преследователи доберутся до него?

Пока мальчишка из неизвестного племени и Роса загребали воду ладонями, стараясь хоть как-то ускорить движение плота, Агам схватил лук и, натянув тетиву, прицелился в отца Уюка, плывшего впереди всех.

– Возвращайся назад, Уа-Аях, или, клянусь своим отцом, я всажу стрелу тебе в лоб! – закричал Агам изо всех сил. – А вам, воины, если вы полезете на плот, мы проломим головы топором, и я нашлю на вас злых духов! Один злой дух уже здесь! – И он показал на странно одетого мальчишку, чувствуя, что, хотя дикари и гнались за ним, они боятся незнакомца, как боялся его и сам Агам.

Так как все Камышовые Коты верили в колдовство и в то, что Агам вчера проклял могущественного Тораха, а значит, он и сам колдун, воины повернули назад. Тем более что, бросаясь в реку, все свое оружие они оставили на берегу. Только один Уа-Аях, не знавший страха, преследовал теперь плот, и Агаму пришлось, чтобы остановить его, выпустить стрелу, которая просвистела у того совсем рядом с ухом.

– Уа-Аях не получит Росу для своего сына, как он не получит и мою голову! – крикнул подросток.

Отец Уюка приостановился и, скрежеща зубами под прицелом следующей стрелы, зная, что на таком расстоянии мальчишка не промахнется, позволил плоту проплыть мимо.

– Я выслежу тебя, Агам, клянусь тебе! Ты не доживешь до зимы! Сегодня же я отправлюсь за тобой в погоню на плоту и перехвачу тебя на перекатах! – разъярился воин.

И Уа-Аях, не откладывая надолго свою угрозу, поплыл к берегу, крича своим сородичам, чтобы они бежали в племя и взяли один из уже готовых плотов.

А Агам вдруг вспомнил, что все то время, пока он целился в Уа-Аяха, неизвестный мальчишка был у него за спиной и вполне мог бы, если б захотел, столкнуть его в воду или ударить каменным ножом. Юноша резко повернулся к чужаку, приготовившись дать ему отпор, но тот и не думал нападать. Он довольно спокойно стоял на плоту и смотрел на него.

Роса все еще сидела на корточках и загребала ладонями воду, время от времени испуганно поглядывая на удаляющегося Уа-Аяха. Она знала, что не пройдет и трети дня, как он, а с ним и несколько ладоней воинов из его рода устремятся за ними в погоню, и тогда им придется туго.

Неизвестный мальчишка был на голову выше Агама, но в плечах примерно такой же ширины и вряд ли сильнее. Он смотрел на сверстника так же настороженно, как и тот рассматривал его, и каждую минуту готов был, если понадобится, схватиться с ним.

Агам положил на плот лук и стрелы и показал незнакомцу пустые ладони – так дикари выражали дружелюбие. Пройдет еще несколько тысяч лет, и значение этого жеста забудется, хотя люди по-прежнему будут протягивать и пожимать друг другу руки, как бы доказывая, что у них в ладонях не зажат ни нож, ни камень и они не собираются нападать.

Мальчишка недоуменно посмотрел на его руки, а потом, повторяя жест Агама, показал свои, хотя тот и так уже заметил, что у чужака нет оружия.

– Ты кто? – спросил пещерный житель.

Мальчишка ответил ему что-то на неизвестном языке и развел руками, показывая, что не понимает.

Агам не удивился, он знал, что у каждого племени свой язык, а если мальчишка так странно одет, значит, он издалека и язык его не похож на язык Камышовых Котов. Но почему мальчишка один и почему он так далеко оказался от своего племени? Может быть, он тоже такой же изгнанник, как и сам Агам, или племя его погибло?

– Я Агам, Агам! – повторил он медленно и ткнул пальцем себе в грудь. – А она Роса, Роса, – и показал на девочку.

Мальчишка усмехнулся, мол, чего тут непонятного, и повторил:

– Агам, Роса...

Потом он ткнул пальцем в свою грудь и представился:

– Вася.

– Ава-са? – переспросила Роса, повторяя звуки незнакомого языка.

– Вася. Ва-ся. Имя такое... А вы, стало быть, пещерные люди, хотя и сами-то небось не знаете, что пещерные... Еще бы узнать у вас, какой сейчас год, да откуда вам знать? Пещера, одним словом.

* * *

Теперь пора рассказать, как случилось, что Вася оказался на плоту.

Так и не решившись вчера подойти к дикарям, мальчик заночевал на широкой ветви дерева в лесу, но почти не спал, прислушиваясь к таинственным ночным звукам, наполнявшим лес: отрывисто выли гиены, раздавался вдалеке призыв оленя-самца, раскатывался рык тигра, потом – резкие крики неизвестных птиц. Каждую минуту Вася ожидал, что на него сейчас набросится какой-нибудь зверь, но, к счастью, все обошлось, хотя утром он заметил под деревом, на котором провел ночь, отпечатки чьих-то больших лап.

Утром мальчик отправился к реке, чтоб хотя бы напиться, но натолкнулся на дикарей. Ему еще повезло, что они заметили друг друга почти одновременно. Один из дикарей что-то завопил и бросил в него палицей, которая пролетела совсем рядом, после чего у Васи сразу пропало желание налаживать с ними контакт. Он развернулся и помчался к реке так быстро, как только мог.

У реки преследователи стали нагонять его, но тут он заметил плот и бросился к нему. А что произошло дальше, вы уже знаете.

Когда беглецам удалось продолжить путешествие, Ва-ся немного успокоился. Во всяком случае, в ближайшие полчаса ему никто не угрожал. К юным попутчикам, с которыми он познакомился, подросток относился немного покровительственно, его забавляли их жесты и то, как они вслушивались в непонятную для них речь. Девочка, кстати, довольно симпатичная, робко подошла к нему и дотронулась до его свитера.

– Арногкуа оргну кырыз?– спросила она. Во всяком случае, именно так прозвучали для Васи ее слова.

– Свитер мой понравился? – догадался Вася. – Можешь его пока поносить, все равно мне жарко. Только потом, чур, отдашь!

Он снял с себя свитер и набросил его на плечи Росе. Та вначале испугалась, но потом радостно заулыбалась, закуталась в свитер, ощупывая неведомый материал, а вскоре с изумлением стала разглядывать пуговицы на рубашке мальчика.

– Хочешь оставить меня без последней рубашки? Ну уж фиг тебе! – пожадничал Вася, но потом вспомнил, что у него есть еще кимоно.

Агаму не понравилось, что Роса с таким интересом и любопытством разглядывает мальчишку и его одежду. А когда тот отдал ей пятнистую шкуру неизвестного зверя, у Агама появилось желание отобрать ее у девочки и швырнуть в воду. По закону племени Камышовых Котов муж может убить свою жену, если она без его разрешения принимает подарки от других мужчин. Но, во-первых, Роса пока не была его женой, а во-вторых, она смотрела на Агама так умоляюще, что он смягчился.

Подросток даже снял с себя старую шкуру – единственное, что у него было, если не считать короткой набедренной повязки из грубой ткани, и протянул ее мальчишке в знак своего дружелюбия. Тот поддержал шкуру в руке, показывая, что принимает подарок, но потом, когда он увидел блох, которыми она просто кишела, поморщился и положил шкуру на настил плота. Вася не отличался особенной чистоплотностью и не менял носки, пока мама не напоминала, но шкура с блохами вызвала у него брезгливое чувство.

Неожиданно плот вздрогнул. Они забыли, что им нужно управлять, и он врезался в какое-то притопленное бревно, зацепившееся за дно. Вася и Агам едва не упали от толчка, но удержались и успели подхватить Росу.

Это напомнило пещерному изгнаннику, что за ними вот-вот отправится погоня и, если он не хочет, чтобы Уа-Аях осуществил свою угрозу и еще до наступления вечера бросил под ноги Рынне его голову, они должны поспешить.

Знаками показав Васе, что нужно вытолкнуть плот на стремнину, где течение было самым быстрым, Агам отцепил плот от коряги.

Потом он показал на свое копье, на берег, потом на плот и сделал страшное лицо, проведя рукой себе по горлу, как будто туда уже вонзилась стрела. Вася догадался, что подросток имел в виду: их преследуют и, если поймают, отрежут головы.

Проверяя, правильно ли понял, он повторил жест Агама, в ответ тот закивал. Диалог жестов был налажен.

Плот выплыл на стремнину и, сделав пару кругов, поплыл вниз по течению. То и дело справа и слева от них мелькали спины идущего на нерест лосося, а иногда рыба билась даже о дно их плота. Вася был поражен таким обилием лосося и, любя рыбалку, то и дело показывал на острогу, мол, давай поохотимся!

«Если уж попал в прошлое, то нужно получать хоть какие-то удовольствия», – думал Вася.

Но Агам покачал головой. Они не могут сейчас терять ни минуты. Скоро им придется перетаскивать плот через перекаты, и если они не сумеют этого сделать и застрянут, то погоня настигнет их. Он вспомнил угрозу Уа-Аяха нагнать их у перекатов и понимал, что это не пустые слова.

Постоянно мальчик оглядывался на реку: не появились ли преследователи. Вскоре он заметил вдали на неровной глади воды крошечное пятнышко.

Через некоторое время оно приобрело очертания плота. Большой плот быстро приближался к ним, потому что на веслах сидели взрослые воины, на плоту ребят весел не было, да и мускулы подростков намного уступали силе и ярости их преследователей. Вскоре зоркие глаза Агама рассмотрели на плоту Уа-Аяха, подгонявшего гребцов криками и ударами древка копья. И отец Уюка заметил мальчика, потому что поднял над головой руку, в которой была зажата его боевая палица, – одним ударом он мог расколоть любую голову, как пустой орех.

– Мне страшно! – воскликнула девочка. – Он убьет тебя, Агам! Пускай тогда он убьет и Росу, она не хочет становиться женой его сына Уюка.

– Прежде чем убить, пусть вначале догонит! – сказал подросток.

Вася что-то крикнул, показывая вперед. Сразу за изгибом реки он увидел перекаты – несколько огромных валунов перегораживали реку, образуя небольшой водопад. После недавнего половодья и весеннего разлива реки за валуны зацепились бревна, ветки и все это, нагромоздившись друг на друга, создало непреодолимое препятствие.

Плот ребят уткнулся носом в валун и задрожал, дно его завибрировало от напряжения бурлящей воды, спешившей протиснуться в узкие щели между камнями. Река в этом месте разлилась и далеко выходила из берегов. Огромные рыбины лосося, не жалея хвостов, шли против течения, перескакивая через перекаты и взбираясь буквально по отвесным камням.

Это была извечная особенность лососей – они плыли из океана по рекам против течения к родным водоемам в быстрых каменистых протоках, чтобы, войдя через несколько месяцев в тихую заводь почти обессиленными, отложить икру и умереть, закончив таким образом жизненный цикл.

Вася знаками показал Агаму, что им не перенести плот через перекаты, для этого им пришлось бы разбирать его по бревнам, а потом собирать с другой стороны скал, на это уйдет слишком много времени, и погоня настигнет их. Впрочем, Агам и сам это понимал, он кивнул на лес.

Нужно бросать плот и уходить в чащу, где они могли затеряться среди деревьев и бурелома. Правда, в лесу были звери, которые могли напасть на ребят, но Уа-Аях и воины из его рода были куда опаснее любых хищников.

Схватив с плота оружие, Вася при этом не забыл и свою сумку, беглецы стали перескакивать с камня на камень, пока не оказались на твердом берегу. Роса не отставала от них, проявляя не меньше ловкости, чем мальчики. У самого берега Вася поскользнулся на влажном камне и бултыхнулся с головой в воду. Девочка засмеялась над ним, а Агам протянул конец копья, помогая выбраться.

Вася, злясь из-за собственной неловкости, отказался от помощи и выбрался на берег самостоятельно. Плот преследователей был уже близко. Через несколько минут они настигнут ребят. Зная об этом, все трое бросились в лес. Роса и Агам, хорошо ориентировавшиеся в чаще, мчались первыми, пробираясь через самые густые заросли. Васе стоило большого труда не отставать от них.

Такой сумасшедший бег продолжался около получаса, и в конце пути городской житель, не привыкший к таким нагрузкам, весь обливался потом и задыхался. А его спутники выглядели совершенно свежими и готовы были бежать еще несколько часов.

Пещерные люди – жители равнин – привыкли к загонной охоте и бегали очень хорошо, не уступая волкам. Чтобы загнать дичь, им порой приходилось пробегать в день по нескольку десятков километров, сменяя друг друга. Не давая зверю остановиться, они гонят его день и ночь, пока загнанное животное, не привыкшее к такому продолжительному бегу, не упадет под ударом их копья.

Агам повернулся к мальчику из неизвестного племени, удивившись, что тот тяжело дышит и совершенно не умеет бегать. Агам знал, что им удалось оторваться от погони, но ненадолго. Уа-Аях и его воины, привыкшие читать следы и знавшие эти леса, будут выслеживать их шаг за шагом, пока не настигнут. А тут еще этот мальчишка тащится еле-еле, словно не понимает, что его жизнь теперь висит на волоске и если он будет жалеть себя и свои ноги, сбитые в кровь, то ему не дожить до завтрашнего утра.

И Агам стал петлять по лесу, путая следы. Он надеялся, что скоро наступит ночь, а в темноте Уа-Аях не сможет читать следы и остановится на привал. Ночью он будет высматривать дымок от их костра, зная, что им придется развести его, чтобы не стать добычей хищников.

Понемногу смеркалось. Тот, Кто Зажигает Костер Солнца, очевидно, устал и подбрасывал дрова реже и реже. Солнце спускалось за край леса.

Вася был удивлен спешкой Агама и Росы, ведь погони не видно, но понимал, что ребятам лучше знать, что делать. Он очень устал и переставлял ноги с огромным трудом, тем более что пришлось идти по бурелому и густым зарослям, каждую минуту нужно было подлезать под сухой ствол или перебираться по пояс в воде через неглубокое озерцо, оставшееся после половодья.

Вася давно чувствовал, что ему не помешал бы привал, но, так как Роса все еще шла довольно бодро впереди, ему было стыдно признать себя слабее этой первобытной девчонки. Она может, а он нет?

После нескольких часов ходьбы лес заметно поредел, и ребята вышли на равнину. Так как местность в этих краях была гористой, то это была скорее не равнина, а небольшой замкнутый каньон, упиравшийся одним боком в лес, а другим – в гору. Вдоль горы протекал быстрый ручей, который несколькими тысячами локтей ниже впадал в реку.

Какое-то время Агам вел Васю и Росу вдоль ручья по мелководью, зная, что только так они смогут замести следы. Разумеется, Уа-Аях догадается, что раз следы исчезли, то они пошли по воде, но не будет знать, вверх или вниз по течению и насколько далеко им удалось уйти. Теперь нужно было как можно ближе подойти к горе, потому что на равнине все легко просматривалось, и если сейчас преследователи показались бы из леса, то смогли бы увидеть их.

Через некоторое время, завернув за изгиб горы, Агам показал рукой куда-то вверх. Роса рассмотрела на высоте примерно ста локтей над ручьем длинное углубление в скале, напоминавшее пещеру. Со стороны леса эта щель была незаметна, и Агам надеялся, что, когда стемнеет, вход в пещеру станет совершенно невидимым.

– Агам, Роса и Вася должны подняться в пещеру и переночевать там! – сказал он и, чтобы мальчишка из другого племени лучше его понял, показал наверх.

Вася поморщился. Чтобы попасть в пещеру, нужно было карабкаться по скале. Хоть в ней и были глубокие трещины и она не была совершенно отвесной, но это было равносильно тому, чтобы подняться по стене кирпичного дома на четвертый этаж. Вася подумал, что если он сорвется, то его придется довольно долго соскребать с камней внизу.