Текст книги "Мутантики"

Автор книги: Дмитрий Емец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Капитан схватился за весло и только в последнюю секунду, сильно оттолкнувшись, сумел избежать удара о торчавшую из ручья бетонную сваю.

– И как я ее сразу не заметил! – воскликнул он, когда опасность уже миновала.

– Потому что ты хвастался, – сказала Трюша, открывая сначала один глаз, а потом другой.

Они плыли уже около получаса, когда русло ручья круто изменило направление, и впереди показался небольшой водопад. «Отважного Первопроходца» закрутило на стремнине, протащило по камням и сбросило с водопада. Только широкое дно корабля и мелководье спасли путешественников от корытокрушения. Трюша, Бормоглотик и Бубнилка свалились друг на друга, и образовалась такая сложная куча-мала, что в темноте долго нельзя было разобрать, где чья рука или нога и чей это пушистенький хвостик выглядывает из-под Трюши. Бормоглотик некоторое время разглядывал его в недоумении, размышляя, откуда у его подруги вдруг взялся хвост и как он его раньше проглядел, а потом догадался, что хвост был его собственный.

Когда маленькие мутантики наконец разобрались, что к чему, и вновь уселись по своим местам, корыто уже выровнялось, миновало стремнину и, тихо покачиваясь, плыло по ручью.

– Дядя Бормоглотик, а ты когда-нибудь раньше плавал по этому ручью? – спросила Бубнилка, потирая ушибленный о борт лобик.

– Ну как тебе сказать… Вообще-то только вверх по течению к своему болотцу, а там вставал на якорь, – признался кошачий мутантик, зная, что, соври он, малышка все равно прочтет правду в его мыслях.

– Так я и думала, – хихикнула Трюша. – Наш отважный капитан, оказывается, не так опытен, как хочет выглядеть со своей фуражкой.

Но самая трудная часть их путешествия была еще впереди. Камыши на берегу закончились, и течение несло «Отважного Первопроходца» на открытое место. Здесь ручей разливался шире, течение уменьшило свой бег, и корыто ползло еле-еле, несмотря на то что Бормоглотик сильно работал веслом.

Неожиданно раздался злобный лай, и на берег выскочили три карлика с рычащими красноглазыми псами на поводках. Это были солдаты из отряда Толстого Грыза, охотившиеся за шерстюшами и лобастиками, избежавшими смерти и укрывшимися в Странном лесу. Увидев своими зоркими глазами дрейфующее на ручье корыто, а в нем мутантиков, карлики издали торжествующий крик. Рыжая Карла обещала по ведру ртути за каждого убитого беглеца, и солдаты предвкушали желанную награду.

Не решаясь сунуться в воду, карлики с берега забрасывали корыто камнями и копьями, а так как оно проплывало совсем близко от берега, ни один метательный снаряд не пролетал мимо цели. Мутантики бросились на дно и вздрагивали, когда о жестяные стенки их корабля барабанили камни. Теперь Бормоглотик не мог больше отталкиваться веслом – ведь стоило ему высунуться, он мгновенно был бы убит или ранен, поэтому корыто замерло на месте, почти не продвигаясь вперед, и служило отличной мишенью для карликов.

Солдаты не торопились, растягивая удовольствие. Задача казалась им совсем простой – всего несколько метров воды разделяло их и мутантиков. Видя, что те надежно укрыты железными стенками корыта от камней и копий, а сама посудина хорошо держится на воде и не переворачивается, один из карликов со свистом раскрутил кнут, и крючок на его конце впился в капитанскую фуражку на голове Бормоглотика. Солдат потянул кнут, и фуражка маленького мутантика, взмыв в воздух, оказалась у него в руках. Карлик нахлобучил фуражку на заросшую шерстью макушку и снова стал раскручивать кнут. На этот раз он собирался зацепить крючком одну из ручек корыта и подтащить его к берегу.

Красноглазые псы натягивали поводки и рвались в ручей, они уже даже не лаяли, а хрипло сипели от злобы. В отличие от карликов псы не боялись воды и были полны решимости опрокинуть корыто и растерзать прятавшихся в нем мутантиков. Но солдаты и сами надеялись вот-вот заполучить добычу и не спускали псов с поводков.

Кнут со свистом рассек воздух, и крючок зацепился за ручку корыта, подтаскивая его к берегу. Понимая, что это их последний шанс, Бормоглотик быстро высунулся из корыта и ударил по натянутой веревке веслом. Не ожидавший этого карлик выпустил кнут и, потеряв равновесие, упал в ручей. Барахтаясь, он завопил от ужаса, хотя у берега было мелко и вода едва доставала ему до груди.

– Тону! – орал он, колотя руками по воде и не замечая, что стоит на дне. – Дайте же мне копье, чтобы я мог за него ухватиться! Жлоб! Кука! Чего же вы ждете! Спасайте меня!

Кука, сжалившись, хотел было протянуть ему копье, но карлик Жлоб удержал его.

– Мы не обязаны тебя за просто так спасать. Что ты нам дашь за свое спасение? – спросил он у тонущего.

– Все отдам! – заорал бедняга, пуская пузыри. – Жлоб, не будь гадом!

– И кошелечек с монетками дашь? – спросил Кука, присаживаясь у берега на корточки и с жалостью наблюдая за утопающим.

– И кошелечек! Все отдам!

– И кусочек уранового стержня? – добавил Жлоб.

– Грабьте меня, только спасите! Ну что же вы, мне же больно! – визжал тонущий.

Течением его отнесло от берега на середину ручья и закружило в омуте от вывороченного столба.

– И норку свою отдашь? – потирая ладошки, спрашивал Жлоб.

– Все! Все отдам! Тону! – Карлик исчез под водой, но через минуту, оттолкнувшись ногами от дна, опять вынырнул.

– Ну хорошо! Цени мою доброту! – Кука протянул ему конец копья, но, когда утопающий уже почти ухватился за него, вдруг резко отдернул руку.

– Э-э! Стоп! – засомневался он. – А если мы тебя спасем, а ты нас надуешь?

С пронзительным душераздирающим криком «Га-ады!» карлик скрылся под водой и больше уже не показывался.

Солдаты прождали минут пять, а потом Кука недоверчиво сказал:

– Придуривается, хочет, чтобы мы сбавили цену. Как ты думаешь, Жлоб?

Тот почесал заросший рыжей шерстью живот и сказал:

– А может, и не придуривается… А коли и вправду утоп, спишем на боевые потери.

Карлики увидели, что вместе с пузырями чуть ниже по течению всплыла капитанская фуражка, и переглянулись, сообразив, что их товарищ и в самом деле утонул.

– Ты был моим лучшим другом, мы с тобой вместе росли! – прослезился Кука. – Теперь твоя норка под фундаментом в три комнатки опустела! Какими глазами я посмотрю на твою вдову? Она такая молоденькая, толстенькая, пышненькая и осталась одна-одинешенька. Ай-ай-ай, какое несчастье! Теперь мне самому придется на ней жениться, чтобы хоть как-то уменьшить ее горе!

– А я возьму его кошелек и все вещи. Пускай у меня побудут, – заявил Жлоб и потянулся к мешку, лежавшему на берегу.

– Не трогай! Ты никогда его не любил! – завизжал Кука, прыгнув на мешок и вцепившись в него обеими руками.

– Это ты его не любил! Я был его другом! – И Жлоб стал вытаскивать из-под Куки мешок.

Воспользовавшись тем, что карлики, занятые дележом имущества утонувшего, на время забыли о них, Бормоглотик выдвинул раздвижную мачту, сделанную из телескопической удочки, и натянул на нее кусок старого брезента. Ветер надул самодельный парус, и кораблик быстро помчался по течению. Тут только карлики спохватились и спустили рвущихся с поводков собак.

– Фас! – заорали они. – Мутанты уходят! Разорвите их!

Красноглазые псы, получив наконец долгожданную свободу, помчались вдоль берега за быстро удалявшимся корытом. Они прыгнули в воду и поплыли к нему, но момент был уже упущен. «Отважный Первопроходец», маленький кораблик с надувшимся парусом, был уже недосягаем. Некоторое время карлики бежали за ним по берегу, бросая камни, но с каждой минутой все больше отставали. Красноглазые псы, угрюмо поджав хвосты, вылезли на берег и отряхнулись.

– Упустили! – заорал Кука на спутника. – Это все из-за тебя!

– Нет, из-за тебя! И отдай мой кошелек, я его честно украл! – Жлоб, крутя над головой палицей, бросился на Куку, тот встретил его выставленным вперед копьем – и началась драка, закончившаяся тяжелыми увечьями с обеих сторон. Кстати, досталось и неуклюжим псам: карлики в наказание за то, что те упустили добычу, поколотили собак древками копий.

Убедившись, что камни перестали долетать до их маленького кораблика, Бормоглотик встал со дна лодки, где все они лежали, и перевел дыхание:

– Уф! Я думал, мы погибли! Если бы карлики не перессорились, я не успел бы поставить парус.

– Хорош у нас капитан, и паруса быстро поставить не может! – фыркнула Трюша. – С таким капитаном и в тарелке с супом утонешь.

– При чем тут капитан? Женщина на корабле приносит несчастье, а две женщины сумеют быстро превратить корабль в подводную лодку, – проворчал Бормоглотик.

– А у меня ножки мокрые, – пожаловалась вдруг Бубнилка. – Кажется, наше корыто протекает.

– Быть не может, я сам его конопатил! – запротестовал мутантик.

– Наверное, потому и протекает, – съязвила Трюша.

Бормоглотик осмотрел лодку и обнаружил, что во внешней стороне борта торчит короткое метательное копье, а в пробоину вовсю хлещет вода.

– Ну и как, капитан, скоро мы утонем? Я это просто так спрашиваю, из любопытства, – поинтересовалась девушка.

– Возьми ковшик и вычерпывай воду, а я постараюсь заткнуть чем-нибудь дыру, – дал указание Бормоглотик. Кое-как он вытащил копье и приладил к пробоине резиновую заплатку, вырезанную из надувной подушки. Течь на время удалось устранить, и «Отважный Первопроходец», освободившись от груза воды, с удвоенной скоростью устремился вперед, подгоняемый попутным ветром.

Быстро наступало утро. Небо над равниной посерело и раздвинулось, красный диск луны потускнел и затянулся предрассветными тучами. А до Старого города плыть было еще далеко.

Со стороны реактора, разрушенное бетонное основание которого виднелось за деревьями, донесся какой-то ужасный протяжный рев, от него даже здесь, вдалеке вибрировал воздух и закладывало уши. Наконец, противный крик прекратился…

– Это Большой Паук, – прошептала Бубнилка. – Он требует пищи… Мы можем не успеть.

– Уверен, лобастики и Пупырь с Мумуней что-нибудь придумают. Они намного хитрее карликов. А нам нужно очень поторопиться, чтобы успеть, – и Бормоглотик, стараясь не смотреть за Трюшу, взялся за весло, направляя движение маленькой лодочки.

– А у тебя уже есть какой-нибудь план? – тихо спросила его подружка.

– Я не уверен, что он сработает, но план у меня есть. Единственное, чего карлики боятся, это воды, и если бы мы как-то смогли затопить реактор… Но это будет непросто.

Русло ручья повернуло, и маленькие мутантики увидели вдали громады заброшенных многоэтажных домов. Кое-где в окнах еще сохранились стекла, и восходящее солнце отсвечивало в них.

Около осыпавшегося железнодорожного моста Бормоглотик убрал парус.

– Дальше мы пойдем на веслах. За этим мостом начинается Старый город… – сказал он.

Бубнилка прижалась к девушке своим слабеньким, как у всех лобастиков, тельцем, и Трюша почувствовала, что малышка дрожит.

– Там уже знают, что мы идем… – Бубнилка обняла ее ручками за шею.

– Где?

– Там, в городе… Он думает о нас… Он видел, как мы плыли по ручью…

– Кто «он»?

– Не знаю, кто-то, – печально добавила малышка.

Глава 8
Магический кристалл

– Кто идет? – крикнул телохранитель королевы, его темный силуэт с копьем виднелся на крепостной стене.

– Бешеный Блюм, Победитель Великана, Разрушитель Библиотеки! – громко ответил вождь, останавливая колесницу у ворот.

Но на телохранителей королевы перечень подвигов старого вождя не произвел никакого впечатления. Они были наглые, глупые и слушались только Рыжую Карлу.

Увидев, что створки ворот не раздвигаются, Блюм гневно забарабанил по ним палицей.

– Открывайте, собаки, пока я не велел вас искупать! – взревел он.

– Пароль! Королева не велела никого пропускать без пароля, – крикнули со стены.

– Я не знаю пароля!

– Тогда жди до утра. Ты вот говоришь, что ты Блюм, а может, ты вовсе не он!

Разозленный карлик (а свое прозвище «Бешеный» он получил не случайно) щелкнул кнутом и, обвив им шею начальника стражи, сдернул его со стены, как морковь с грядки, и пощекотал ему живот концом копья.

– А теперь ты узнал меня, собака?

– Да, начальник… Ты и правда Блюм! – сдавленным голосом прохрипел стражник. – Блюм везет пленных для Паука, открывайте, ребята! – крикнул он наверх. Ворота открылись, и победитель въехал на строго охраняемую территорию реактора. В его колеснице были связанные пленные лобастики, почти уже потерявшие сознание от боли, долгой скачки и дорожной пыли.

В ожидании жертвоприношения лобастиков бросили в подземную клетку, где уже находились Пупырь и Мумуня. Убедившись, что все пленники крепко связаны, тюремщики захлопнули клетку, закрыли ее на большой амбарный замок, а сами встали снаружи. Но вскоре, как то обычно случается со всеми лицами данной профессии, они решили выпить, и стражники отправились в караулку хлебнуть ртути.

– Вам недолго осталось ждать, – крикнули они. – Слышали рев? Завтра вас отдадут Пауку.

Когда тюремщики ушли, Отелло открыл глаза и спросил шепотом:

– Эй, друзья по несчастью, у кого-нибудь из вас свободны руки? Нам нужно освободиться от веревок.

– Мы уже пробовали – не выходит. Уж что-что, а вязать узлы карлики умеют, – грустно отметил Пупырь. Они с Мумуней, как две рыбы, были опутаны частоячеистой сетью, а потом еще и туго обмотаны веревкой.

– Это ты, Пупырь? – удивился Умник, услышав знакомый голос. – Как вы сюда попали, мы же послали вам предупреждение с птицей?

– Так получилось. Во всяком случае, спасибо вам за письмо, – поблагодарила Мумуня.

Хорошист перекатился на живот и, приподняв голову, посмотрел между прутьями решетки. Недалеко от них на перевернутом бочонке лежала заточенная половинка ножниц, забытая одним из тюремщиков.

– Умник, ты смог бы телепортировать, то есть перенести половины ножниц сюда? – спросил он.

– Попробую, но для этого я должен вначале ее разглядеть, – дедушка Умник с трудом привстал и оперся о решетку. Он посмотрел на половинку ножниц, напрягся, и она чуть-чуть шевельнулась.

– Слишком далеко, – пожаловался старый лобастик, бессильно закрывая глаза. – Не могу!

– Попытайся еще раз, это наш единственный шанс!

– Я понимаю, что единственный, но не могу!

– А ты напрягись, а мы с Хорошистом тебе поможем…

– Ладно, тогда давайте все вместе…

И все три лобастика уставились на ножницы. Со второй или третьей попытки ножницы упали с бочонка и медленно стали двигаться по каменным плитам пола в их сторону, а потом чуть приподнялись и протиснулись сквозь прутья решетки. Отелло, перевернувшись на спину, схватил их связанными руками и кое-как разрезал веревку. Затем, когда он уже освободился, ему было несложно перерезать веревки на остальных.

– Совсем не чувствую рук. Хамское хамство со стороны карликов было связать нас так крепко, – пожаловался Хорошист, растирая запястья себе, а потом и дедушке Умнику, который едва держался на ногах.

– Как ты, мать моя? Все в порядке? Как твой живот? – Пупырь помог жене выпутаться из разрезанной сети.

– Вроде ничего. Я старалась лежать так, чтобы не придавить малыша, – сказала Мумуня. Она дотронулась ладонью до округлившегося живота и с облегчением ощутила, как крошечный шерстюша, живой и невредимый, толкается пяточкой.

Но, хотя пленникам удалось освободиться от веревок, от этого их положение ненамного улучшилось. Они же были заперты в подземной клетке, и не меньше десятка дверей отделяли их от внешнего мира. К тому же каждую минуту могли появиться карлики-тюремщики, чтобы проверить, все ли в порядке.

Вдруг из глубин реактора раздался жуткий звериный рев, и бетонные стены завибрировали. Мумуня зажала ушки ладонями, чтобы не оглохнуть.

– Масенький Паучок проснулся. Нужно отсюда выбираться, а то как бы он не решил познакомиться с нами поближе, – сказал Пупырь.

– Легко сказать. Посмотри, какой огромный замок, а у нас нет ключа! – Отелло просунул руки сквозь решетку и ощупал стальные дужки ржавого замка.

Мутантики оглядели подвал в надежде найти запасной ключ, но все ключи карлики унесли с собой, да и ничего, чем можно было бы перепилить решетку, тоже не имелось. Зато в углу они увидели большой стеклянный шкаф, где на полочках стояли всевозможные склянки и бутылочки. Пупырь выбрал веревку подлиннее из тех, которыми они были связаны, и, сделав на одном ее конце петлю, набросил ее на ручку шкафа и открыл дверцу.

– Хочешь поиграть в индейцев? Умри, несчастная, и все такое прочее? – с усмешкой поинтересовался Отелло.

– Ты хорошо видишь в темноте? Лобастики ведь, кажется, ночные мутантики, – не отвечая, спросил у него Пупырь. – Тогда прочти все, что написано на пузырьках.

– Зачем нам какие-то пузырьки? – удивился Отелло. – Ключа там все равно нет.

– Читай, читай! – торопил его Пупырь. – Только не пропускай ни слова.

– Ну, как знаешь… – лобастик пожал плечами и, прищурившись, стал читать:

– Шампунь от перхоти… Бальзам для заживления ссадин… Синильная кислота от изжоги… Перекись водорода… Йод… Мыльная пена для ванн… Спирт… Зеленка… Снова йод… Камфора… Растирание для спины… Мышьяк внутривенно… Ну вот, прочитал… Кажется, тут у карликов аптечка… И зачем это надо было?

– И это все? Ты ничего не пропустил? – разочарованно спросил Пупырь. – А что написано вон на той большой бутылке из толстого стекла?

Отелло снова прищурился.

– А вот ее я и пропустил! «Жидкость от прыщей для юных карликов», – прочел он.

– Это то, что нам надо! Давайте ее сюда! – торжествующе воскликнул шерстюш и зажал себе рот ладонью, спохватившись, что закричал слишком громко.

– Поздновато ты затеял бороться с прыщами, Пупырь. Жить нам осталось всего пару часов, – невесело усмехнулся Умник.

Но, чтобы не спорить, лобастики сосредоточились, мысленно приподняли бутылку, и она по воздуху перелетела в руки Пупыря. Он осторожно открыл стеклянную пробку. Держа бутылку как можно дальше от себя, он попросил всех отойти в сторону и вылил жидкость от прыщей на дужку замка. Послышалось шипение, и в плитах пола, куда упали капли, образовались выжженные отверстия, из которых струйками потянулся белый дымок. А потом замок вдруг с лязгом отвалился, дужки его оказались совершенно разъедены и оплавились.

– Ну вот и все. С замком разобрались, – сказал шерстюш, отбрасывая бутылку подальше от себя и тщательно следя, чтобы ни одна капля не попала на кожу. – Жидкость от прыщей нам больше не понадобится.

– Но как это тебе удалось? Что было в этой бутылочке? – поразился Отелло, наклоняясь и разглядывая оплавленный замок, который лежал в кипящей лужице на разъеденных плитах пола.

– Обычное средство от прыщей, – объяснил Пупырь. – Разве ты не знал, что карлики вытравляют прыщи азотной кислотой?

– Азотной кислотой? Но это же страшный яд! Она даже металл растворяет в два счета! – воскликнул Хорошист.

– Ну наконец-то ты догадался! А, думаешь, зачем я ее вылил на замок? Решил вылечить его от прыщей? – иронически спросил Пупырь, открывая решетку и помогая Мумуне перепрыгнуть через кислотную лужицу.

Мутантики вышли из клетки и, прокравшись к двери подвала, прислушались. В коридоре они услышали шаги и голоса карликов-стражников, которые, хлебнув ртути, направлялись посмотреть на пленников.

– Карла не хочет откладывать жертвоприношение до завтра. Она велела накормить Паука прямо сейчас. Он своим ревом мешает ей спать, – сказал один из стражников, звякая связкой ключей и стараясь попасть ключом в замочную скважину.

– Хотел бы я спать вместе с Карлой! Я бы знал, как ее успокоить, – заявил другой, и все карлики загоготали.

– Трам, дай сюда ключи, ты совсем пьян! – раздраженно произнес третий, и опять зазвенели ключи.

– Сюда идут! – вскрикнула Мумуня. – Нас сейчас схватят!

Мутантики заметались по подвалу, но спрятаться от вооруженных тюремщиков, было негде. Подвал ведь был совсем маленький, и карлики сразу бы их обнаружили.

– Видно, сегодня моя очередь быть героем, – прошептал Пупырь. – «Вовек шлемоблещущий воин…» Возвращайтесь в клетку и притворитесь, что связаны, а об остальном я позабочусь!

У мутантиков не было времени спрашивать, что задумал Пупырь, они прыгнули в клетку и поспешно закрыли за собой дверцу. Укладываясь на холодный пол и набрасывая на себя веревки, как будто он связан, Отелло оглянулся. Пупыря нигде не было: он сделался невидимым.

Загрохотали шаги, и в подвал ввалились карлики.

– Здесь они, куда они денутся? Связаны, как висельники на эшафоте! – захохотал стражник Трам, подбрасывая на ладони ключи. – Кукиш, дай фляжку, я хочу глотнуть ртути, а потом потащим их к Пауку.

Карлик Кукиш протянул было ему фляжку, но вдруг ойкнул и уронил ее на пол. Кто-то так ударил его по затылку, что из глаз посыпались искры.

Он оглянулся, но за ним никого не было, кроме совсем пьяного Трама, который не мог ничего сказать, а только показывал на него пальцем и хихикал.

– Ах ты, рожа, чего дерешься? Я из-за тебя ртуть пролил! – заорал на Трама Кукиш и сгоряча врезал ему палицей по лбу, тот растянулся на полу без чувств, вытянув ноги.

– Ты зачем моего друга обидел, толстяк? – взревел широкоплечий карлик по имени Свиное Рыло, который давно уже затаил обиду на Кукиша после того, как в прошлом году тот стащил у него овечью ногу и банку свежекопченых дождевых червей.

Не стараясь выяснить, в чем дело, Свиное Рыло вмешался в драку, да так активно, что, два раза перевернувшись в воздухе, Кукиш разбил головой стеклянный шкаф.

– Эй, перестаньте! Большой Паук не станет ждать! – крикнул подошедший стражник. Он хотел мирно разнять сцепившихся тюремщиков и даже встал между ними, как вдруг кто-то дал ему такого сильного пинка, что Глюк едва удержался на ногах.

– На командира руку поднял! Я тебя самого Пауку скормлю! – и, утратив все свое миролюбие, Глюк с палицей набросился на Свиное Рыло, решив, что это он ударил. Помахав палицей с минуту, Глюк вдвое сократил у Свиного Рыла количество целых ребер, а тот, не оставшись в долгу, откусил ему ухо.

Теперь в стороне остался только один карлик из пяти – Драчун. А с таким прозвищем наблюдать за дракой и не влезть в нее, согласитесь, просто обидно. Он некоторое время скреб затылок, размышляя, чью сторону принять, а потом с воплем: «А какая разница!» – стал тузить всех подряд. Комок дерущихся, визжащих тюремщиков вкатился в клетку и, врезавшись в стену, распался на отдельных участников.

Пупырь быстро нахлобучил на голову Драчуну пустой горшок – так как он все еще оставался невидимым, впечатление было такое, что горшок сам передвигается по воздуху, – и прошептал:

– Ну, чего ждете? Бегите!

Мутантики быстро выскочили из клетки и захлопнули дверцу. Карлики были так заняты выяснением отношений, что даже не заметили этого. Как раз в эту минуту Свиное Рыло и Драчун, объединившиеся против Глюка и Кукиша, били их чем попало, а Трам похрапывал у стены, и, очевидно, ему снился кошмарный сон, потому что во сне он размахивал руками и кричал: «А ну, отдай, кому говорю! Это мое!»

Мутантики выбежали в коридор и, навалившись на дверь подвала, закрыли ее на засов.

– А где Пупырь? – забеспокоилась Мумуня. – Мы его с ними не закрыли?

– Вот и нет! – успокоил ее родной голос, и рядом медленно стали возникать знакомые очертания мужа.

– Ну, разве я не Ахилл? То есть я хочу сказать, что тоже умею драться пяткой! – похвастался Пупырь. Он попытался выпятить грудь, но вперед выставился животик.

Не теряя времени, мутантики стали пробираться по темному подземному коридору со множеством дверей и лестниц. Они находились на подземном уровне реактора, где много лет назад размещались служебные помещения АЭС. В стенных нишах стояли проржавевшие огнетушители, а на одной из дверей висела покосившаяся табличка с черным треугольником, на ней можно было прочесть полустершуюся надпись: «…ышенная …диация! Без защитных костюмов не…»

Услышав в одном из коридоров топот, беглецы спрятались за деревянным щитом, и мимо них в сторону подвала пробежали с десяток личных телохранителей королевы в блестящих железных доспехах.

– Рыжая Карла беспокоится, почему так долго не ведут пленников… Большой Паук разорвал паутину, ревет, если его срочно не накормить, он может вырваться! – крикнул начальник стражи Пуп.

И снова коридор задрожал от жуткого рева, и один из огнетушителей с лязгом упал со стены.

– Похоже, мы здорово переполошили этот реакторный муравейник! – устало улыбнулся Умник. Он не мог идти быстро, и Хорошист с Отелло поддерживали его под руки.

Как только телохранители пробежали, мутантики выбрались из-за щита. Продолжать идти по главному коридору было опасно, тут их станут искать в первую очередь, и поэтому они свернули в один из боковых коридоров.

Беглецы рассчитывали, что он выведет их на поверхность, но не тут-то было. В конце коридора была глухая бетонная стена, а в стене – единственная железная дверь.

– Мы не туда повернули! Кажется, придется возвращаться! – прошептала Мумуня, прислушиваясь к нараставшим в конце коридора торопливым шагам.

«Они не могли далеко уйти! Если через пять минут пленники не будут у Паука, вы все отправитесь прямиком в пруд!» – донеслись из главного коридора вопли Бешеного Блюма и начальника стражи Пупа.

«Мы проверим этот коридор! Они могли повернуть сюда!»

«Живо! И помните, ваши жизни в ваших руках!»

Мутантики торопливо оглядывались в поисках выхода, но они были в тупике. Карлики приближались к ним по коридору.

– Если эта дверь закрыта, карлики нас схватят! – прошептала Мумуня.

Умник и Отелло вдвоем навалились на ручку. К счастью, дверь не была заперта, но ею давно не пользовались и петли заржавели, поэтому поддавалась она с трудом. Мутантики скользнули в приоткрывшийся проход.

– Кажется, пронесло! – с облегчением произнес Отелло, запирая дверь изнутри на засов. – Мы большие везунчики!

– Смотря что ты считаешь везением, – пробормотал Пупырь. – По мне, лучше бы нам вообще не везло.

Не понимая, что он имеет в виду, лобастик оглянулся, посмотрел наверх, и язык прилип у него к гортани. Они находились в огромном темном зале прямо под взорвавшимся четвертым блоком. Воздух здесь был смрадный и застоявшийся, а над ними в толстой паутине шевелился огромный мохнатый паук, покрытый светящейся слизью. У паука не было глаз, а на их месте торчал какой-то отвратительный пупырчатый нарост, похожий на индюшачий гребень, который то надувался, то опадал.

Мумуня вскрикнула и прижалась спиной к бетонной стене:

– Я боюсь, ужасно боюсь! Пупырь, давай отсюда уйдем!

Тот отодвинул засов и что было сил дернул ручку двери, подумав, что лучше погибнуть от копий карликов, чем от этого омерзительного чудовища. Но железная дверь не поддавалась, вначале Пупырь решил, что ее заклинило, но потом с другой стороны донесся гогот стражников, и он понял, что их заперли.

Надежды на спасение почти не оставалось: они сами вбежали именно в этот зал, словно сама судьба привела их сюда.

Хотя чудовище было слепым, оно каким-то сверхчутьем безошибочно выбирало нужное направление. Паук задвигался, гребень его надулся, и он стал неторопливо спускаться к ним по паутине.

Мутантики в ужасе бросились в другой конец зала, подальше от него и там наткнулись на останки своих предшественников. На полу их скопилось множество за все предыдущие годы; от сухости воздуха и радиации тела мумифицировались и светились зеленым. Макушки у всех мумий были расколоты, а мозги выедены, как желток из разбитых яиц, а на маленьких съежившихся телах болтались веревки.

Паук поискал добычу некоторое время там, где мутантики были вначале, а потом, надув свой отвратительный нарост, направился в их сторону, поочередно передвигая каждую из своих огромных тонких лап. Там, где по полу волочилось его брюхо, оставалась полоса вонючей светящейся слизи. Кажется, сейчас Большой Паук был озадачен, так как прежде он привык иметь дело с хорошо связанной добычей, которая не бегала с места на место, а покорно лежала с обритыми макушками, подготовленная к пиршеству.

Когда Паук приблизился, мутантики бросились врассыпную, проскакивая под его огромными лапами. Чудище несколько раз вслепую щелкнуло похожими на ножницы челюстями, которые едва не перерубили Умника пополам, но в последнюю секунду Отелло и Хорошист успели подхватить старого лобастика и протащить его почти под самым брюхом паука.

Как только разбежавшиеся мутантики собрались все вместе в одном из углов зала, гребень неподвижно сидящего чудовища снова надулся, налился кровью, и паук, безошибочно учуяв цель, пополз к ним.

– Как он узнает, где мы? Он же слепой! – воскликнул Пупырь, следя за размеренным движением ног чудовища и готовясь нырнуть под них вместе с Мумуней.

Умник, поддерживаемый Хорошистом и Отелло, приподнял голову и посмотрел на омерзительного монстра и его вздымавшийся гребень.

– Паук улавливает запах страха, – объяснил он. – Нарост у него на голове – это гребень страха. Паук ползет на наш страх.

Челюсти чудовища лязгнули, разрубив попавшуюся у него на пути мумию, и, воспользовавшись мгновенной заминкой, пока он отбрасывал мумию в сторону, мутантики снова проскользнули между его лапами. Паук немедленно развернулся, застыл на несколько секунд, соображая, а потом его гребень снова стал рыскать по углам, принюхиваясь к страху.

– А если бы мы перестали его бояться, он потерял бы нас? – спросила Мумуня.

– Перебороть свой страх не так просто, – грустно сказал Умник. – Запах страха – самый сильный запах на свете.

И словно подтверждая это, Мумуня случайно наступила на выеденный череп под ногами, он лопнул, как сухая скорлупка, а сердце у Мумуни в ужасе забилось – в ту же секунду Паук снова пришел в движение. У него на спине образовалось утолщение, похожее на трубку, и оттуда один за другим стали вылетать оранжевые шары. Мутантики пригнулись, и первая партия шаров с противным чмоканьем разбилась о стену.

– В этих шарах желудочный сок. Следите, чтобы на вас не попали брызги! Чудовище, раз мы такие прыткие, решило переварить нас прямо на ходу, – крикнул Отелло. Он подхватил Умника и спрятался с ним в одну из глубоких ниш в стене, туда, где выкрошились кирпичи.

Паук выстрелил новой партией шаров, и одна из капель попала Хорошисту на руку. Место мигом покраснело как обваренное, и лобастик застонал. Он вытер руку краем своей курточки, опасаясь, как бы желудочный сок не разъел кожу.

Пупырь увидел под потолком длинный каменный навес, похожий на галерею. Он помог жене ухватиться за свисавший конец паутины, подсадил ее и сам быстро полез следом.

– Лезем по паутине наверх! Там какой-то балкончик! Давай, Мумуня!

Хорошист и Отелло, боязливо оглядываясь на приближающегося паука, обвязали Умника веревкой вокруг пояса и полезли вверх по толстой паутине, волоча старого лобастика за собой. Паутина была прочная, с крупными ячейками, и лезть по ней было совсем не сложно. Только вниз смотреть было страшно: темные плиты пола со светящимися мумиями и большое скользкое пятно, движущееся вдоль стены, – спина чудовища.