Текст книги "Танец меча"

Автор книги: Дмитрий Емец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6. Крыло валькирии

– Мамка, титьку! – внятно потребовал умирающий старик.

Молодая баба, жена внука, с серьезным лицом села на кровать, открыла грудь и приложила к ней пустой рот умирающего.

Старик жадно припал к ней, счастливо зачмокал и успокоенью затих.

Улита. Из детских воспоминаний

Меф утащил Антигона и ушел сам, а Ирка с Багровым все стояли и не знали, о чем им говорить. Ирка что-то мычала, он чего-то блеял. Ферма имени правды жизни.

Багров сделал шаг. Всего их разделяло четыре шага. Ирка остановила его, выставив вперед ладонь.

– Я не скучала, – ляпнула она.

– И я. Мне было без тебя просто замечательно. – Багров вспомнил разбитые вагоны, где дуло из всех щелей.

– Ах так! Тебе было замечательно? – вспылила Ирка. – А мне еще лучше! Я тебя ненавижу!

Багров сделал еще шаг. На Иркину ладонь он не обращал внимания.

– А я тебя, – заверил он.

– Не повторяй за мной!

– Я не повторяю!

– Нет, повторяешь! Ты не понял: ты мне совершенно безразличен!.. Ты эгоист! Нельзя одновременно любить человека и использовать его. От какой-то из радостей придется отказаться. Так что сам подумай, что для тебя важнее.

Ирка не понимала уже, что мелет и, главное, зачем. Бэтла называла это «кукусостояние» и приписывала его всякой девушке в минуты предсчастья. С «любить и использовать» – это была старая заготовка, и теперь она выскочила некстати. С Иркой такое случалось: она выдумывала звонкую, как пощечина, фразу, а потом ляпала, как правило, мимо цели. Багров сделал еще шаг.

– Эй, ты что, не слушаешь?.. Оглох? Мерзкий, гадкий, самый любимый Багров! – бессильно произнесла Ирка.

«Я не хочу быть валькирией. Я хочу быть с ним», – отчетливо подумала она.

На лице Матвея стала расцветать улыбка. Медленная, неуверенная. Звуки вокзала куда-то исчезли, все стало неважным. Всего один шаг…

И тут Ирка увидела, как за спиной у Матвея из совершенно неважного ей сейчас небытия вырастает фигура. Матвей стал оборачиваться. Шею ему чем-то захлестнуло. Он упал. И только потом Ирка увидела короткий, непрерывно шевелящийся клинок, из тех живых клинков мрака, что, вонзаясь в тело, извиваются как змеи.

Страж мрака, поразивший Матвея, стоял и смотрел на нее. Он был небольшой, но плотный и мощный, с очень красными губами. Клинок в его руке, жадно втягивая кровь, тянулся к Ирке.

Ирка не испугалась. Она была жуткая трусиха (сама себя такой считала), но боялась всегда после, постфактум, когда сам источник страха уже исчезал. Кажется, это называется отсроченная реакция.

Валькирия шагнула назад, призывая копье. И уже перед самым броском осознала, что напавший на Матвея пришел не один. Второй страж вышагнул из раскаленного кольца телепортации в метре от нее, прикрывая лицо сгибом руки. Не хочет ждать, пока кольцо остынет. Третьего Ирка угадала за плечами, близко, чудовищно близко.

Ирка могла оставить копье у себя и защищаться, во метнула его в напавшего на Матвея. Страж попытался уйти от удара, но Ирка знала, что он будет пытаться это сделать, и перед самым броском копья послала перед ним его эфирную тень. Страж не успел разобраться, и от безобидной тени уклонился, а вот от копья нет.

Наконечник ударил точно в дарх. Вдавил его в тело и вместе с осколками дарха выглянул с той стороны.

Напоследок Ирка еще успела обрадоваться, что так и не успела испугаться… Большинство человеческих страхов являются заведомо ложными. Не в том смысле, что ничего не надо бояться, а в том, что боимся мы заведомо не того.

* * *

Проскочив мимо милиционеров – тот, что тряс пистолет, попытался схватить его за плечо, – Меф пробежал к центру свечения, где угадывал Ирку. Валькирия-одиночка лежала на платформе. Одна из одетых в черное фигур только что нанесла ей мечом удар и выпрямилась.

Меф закричал. Его и Ирку разделяло шагов пятьдесят. Пробежать их он не успел. Из-за чугунного столба, на котором держался вокзальный навес, навстречу ему рванулся темный силуэт. Синеватая дуга полоснула сверху вниз. Меф ушел от удара прежде, чем понял, что это был клинок. Ушел плохо, с завалом, и его тотчас атаковали ногой в лицо. Меф узнал технику. Школа Среднего Тартара, которую практиковал и Арей, не зацикливается на одной рубке – бей всем, чем возможно. Единственное условие – победа.

Отброшенный на грязную платформу, Меф успел перекатиться и призвать меч.

– Ну же! Иди сюда!

Буслаев задыхался, перед глазами все плыло, и только чудом он не рубанул подбежавшего Антигона. За ним по платформе, как на буксире, волокся милиционер, попытавшийся удержать «дитятку» за ногу. Когда Антигон остановился, бедняга разжал руки и остался лежать.

Булава вращалась как пропеллер. Задыхающийся от бега, красный, кикимор был свиреп, как сорок тысяч кабанов. Прежде, чем кикимор метнул булаву, черная фигура исчезла. Меф увидел, как она спрыгнула на пути прямо под подваливающий поезд «Севастополь – Петербург», который так и не успели остановить. Машинист запоздало загудел. К краю платформы Меф не подходил. Он и без того знал, что стражи из Тартара под поезд не попадают.

– Бежать можешь? – Антигон дернул Мефа за запястье.

Подбегая туда, где лежала Ирка, Меф увидел, как страж мрака – высокий, костистый, с покрытым рытвинами лицом – зачем-то наклонился и, захватив что-то левой рукой, мазнул мечом, как человек, режущий хлеб. Потом выпряхмился и с явной издевкой показал Мефу белое, с подтеком крови, крыло.

Меф на бегу выставил клинок, но достать врага не успел. Страж исчез, не приняв боя. Меф сгоряча едва не прыгнул в зияющую дыру его телепортации и остановился на самом краю. Нет, туда ему не надо. Такой глубокой дыра может быть в единственном случае – при перемещении в Тартар.

Круг телепортации облизал его меч и со звуком лопнувшей лампочки закрылся.

Антигон стоял на коленях и, наклонившись, выл. Буслаев никогда не слышал таких звуков. На платформе, покрытой мелкими лужицами, лежал лебедь с отрезанным крылом. На втором белоснежном крыле отпечатался след сапога.

На глазах у Мефа лебедь затуманился, исчез, и он опять увидел Ирку. Она лежала на спине очень спокойная. Лицо у нее было чуть укоризненное, даже, пожалуй, вежливо-укоризненное. Казалось, она хотела спросить у своего убийцы: ну и зачем вы затеяли всю эту нелепость?

Ран у нее было две – одна на шее, другая прямо по центру груди с небольшим закосом к сердцу. Убийца отработал как на тренировке – жестко и четко.

Меф не стал ее трясти. Он был боец и видел много ран. Он стал искать Багрова и нашел его в десяти метрах. Матвей лежал лицом вниз. Хотел добежать до Ирки и не добежал.

Белая майка Багрова, которую они купили утром, чтобы вид у Матвея был не такой бомжеватый, пропиталась кровью. В этой новой майке было что-то от кокетливой салфеточки, которую в супермаркетах вкладывают в лотки с мясом. Меф почувствовал тошноту – не от крови даже, а от сходства.

Антигон все выл. Вокруг собиралась толпа. Десятка два пограничников, милиция, выбежавшие из вокзала любопытные. Чем позже появлялся человек и чем меньше видел до того, тем решительнее он пробивался вперед. Стражи мрака давно исчезли. Осознав, что все еще держит меч, причем даже не скрытый мороком, Меф убрал его и торопливо отодвинулся за рекламный стенд.

Достал мобильник и позвонил Фулоне. Ее номер сохранился в последних звонках. Фулона сняла почти сразу, но подносить трубку к уху не спешила. В динамике звучали голоса. Валькирия золотого копья с кем-то разговаривала. Смеялась. Меф ждал, пока она уделит ему время.

– Да, Меф, привет!

– Нападение стражей мрака! Ирку убили! Отрезали крылья! – произнес Меф, глядя прямо в раскрашенное лицо на рекламном стенде.

Было слышно, как вода разбивается о металлическое дно мойки.

– Погоди, выключу кран!.. Кого отрезали? – весело повторила Фулона.

– Крылья!!!

Девушка на стенде все улыбалась, и улыбка длилась бесконечно. Потом рекламная полоса вдруг поползла и сменилась надписью: «Боитесь потерять близких? Застрахуйте их сегодня, и мы будем бояться вместо вас!» Мир издевался над Мефом.

– Чьи крылья? – Проклятая вода наконец перестала бежать.

– Иркины! – не помня себя, заорал Меф. – Ирку убили! Вы что, спите там? Повторяю по буквам: Ульяна – Борис – Илья…

– Поняла! Ты мужчина, возьми себя в руки! Не надо визжать! – приказала Фулона и внезапно задала вопрос, который показался Мефодию безмерно жестоким: – Копье, шлем, щит – уцелели?

– Не знаю. Кажется, стражи мрака ничего с собой не унесли. Только крыло… – сказал Буслаев мрачно.

– Очень хорошо. Копье, щит и копье материализованы? Если да – обеспечь их охрану до прибытия группы! – распорядилась Фулона.

Мефу больно было двигать разбитыми губами.

– А когда она прибудет?

– В ближайшее время. Джинн цел?

– Какой джинн? – недоумевающе переспросил Меф. Про джинна Ирка ничего ему не говорила.

– Ясно. А некромаг?

Меф обернулся. К телу Багрова было не пробиться. Его окружала толпа. Каждому хотелось постоять рядом со смертью и поужасаться.

– Сзади в шею. Видимо, живым клинком-удавкой, – сказал Меф.

– В область сердца есть ранения?

– Нет. Ну если клинок через шею не добрался до сердца…

– Значит, цел. Регенерация произойдет через короткое время. Проследи: тело не должно быть увезено с вокзала!.. Соберись! Твоя задача: джинн, копье и охрана тел! До прибытия группы ты мобилизован на службу валькирий!

Голос у Фулоны был жесткий и четкий. Мефу казалось, где-то в голове у нее находится переключатель. Щелк-щелк! Есть же, наверное, такой переключатель, который переключает мирную женщину и мать, допустим, в судью, или сонного рыбака на берегу озера – в следователя?

– А если я не хочу? – с вызовом ответил Меф.

Он почти ненавидел валькирий – таких самоуверенных и холодных в своем остекленевшем героизме. Плевать им, что Ирки больше нет – только бы уцелело копье и прочие цацки.

– Чего не хочешь? – ледяным голосом повторила Фулона.

Меф нажал «отбой». Фулона перезвонила еще два раза через паузу, а потом перезванивала уже непрерывно. Поручение валькирий Меф все же выполнил. Не для Фулоны – для Ирки. Щита и шлема он, правда, не нашел. Видимо, Ирка не успела их призвать.

С копьем управился Антигон, заставив его исчезнуть за минуту до того, как милиция заметила контур тела мертвого стража. Два или три милиционера покрутились рядом, но так и не пришли к выводу, является ли почти рассыпавшаяся тряпка еще одним убитым или просто кто-то бросил вымокшую куртку. Пока они соображали, исчезла и куртка. Остались осколки дарха и едва заметная горка золотых крупинок, которую спешил раздуть ветер. Едва дождавшись, пока появится возможность, Меф собрал эйдосы, зная, что иначе это сделают вездесущие пластилиновые гадики.

Чемодан с джинном лежал далеко от Ирки. Вещей на платформе валялось много – их побросала убегающая толпа, поэтому до чемодана никто еще не добрался. Меф приоткрыл его, оценивающе встряхнул кувшин и сразу закрыл. По весу кувшин казался пустым, но в чемодане становился тяжелым, хотя сам чемодан, опять же, не весил почти ничего. Занимательная задачка на потустороннюю логику.

Тела пока оставались на платформе. Их не трогали, лишь обвели мелом. Милиция, которой с каждой минутой становилось все больше, поставила заграждение. Любознательная толпа все напирала. Меф лично ребром ладони по шее вырубил парня, который снимал мертвую Ирку на мобильник, и пяткой раздавил его аппарат. И то и другое он проделал так неуловимо быстро, что стоявшие рядом с парнем поняли только, что он почему-то рухнул.

– Двинь тазом – загораживаешь! – потребовал кто-то за спиной у Мефа.

Он обернулся и увидел девчонку, тоже с телефоном. Ирку и Багрова снимало человек десять. Причем некоторые уже давно. Бедный парень просто первым попался под руку.

Группа, о которой говорила Фулона, появилась меньше чем через четверть часа. В нее входили Таамаг, Гелата, Бэтла и сама Фулона. Все с оруженосцами. У оруженосца Фулоны, кроме обычного щита, был еще и укороченный автомат. В подствольник заправлен осиновый кол, стрелял же автомат бронзовыми пулями с серебряной головкой. Против стража мрака не сработает, зато от нежити отбиться позволит.

Гелате и Бэтле Меф обрадовался. Фулоне сообщил про копье и передал чемодан с джинном. Валькирия золотого копья поблагодарила его сухим кивком и, взглядом раздвинув милицейскую цепь, подошла к Ирке и Багрову. Остановить ее никто не попытался, хотя всевозможных сотрудников тут оказалось больше, чем ос на дачной веранде. Фулона что-то спрашивала. Ей отвечали. Вид у нее был начальственный.

Потом Фулона позвала Гелату. Меф видел, как Гелата склонилась сперва над Багровым, а потом переместилась к Ирке. У ее тела она провела чуть больше минуты, потом встала и, вопросительно оглянувшись на Фулону, вышла из оцепленного круга.

Жаждущая мести Таамаг немедленно начала искать врагов – явных и тайных. Антигон на эту роль не годился: Таамаг знала его давно. Мефодий, главный компромат на которого состоял в том, что он почему-то остался жив, а Ирка мертва, был просверлен взглядом и тоже временно пощажен. Сделав по платформе шагов десять, Таамаг внезапно обернулась, как если бы забыла о чем-то спросить, и в тот же миг оторвавшееся от ее руки копье стремительно стартовало в небо.

Самого копья Меф даже не увидел – только смазанную линию, едва отпечатавшуюся на сетчатке. С крыши дальнего дома, обращенного к вокзалу, скатилась маленькая фигурка с копьем в груди. Меф изумился зоркости Таамаг. Увидеть врага за триста метров, да еще укрытого за трубой, да еще в комбинезоне интернет-кабельщика, могла только валькирия каменного копья.

– А если это реально был кабельщик, а не суккуб? – спросил Меф.

– Честные кабельщики за трубой с сигаретой не отсиживаются! Они работают в поте лица! Еще сумку с проводами с собой захватил, сволочь! – звенящим от ненависти голосом ответила Таамаг.

Вернувшееся копье вновь уже было у нее в руке. Следов крови на нем Меф не заметил. Но и обычными для суккубов духами оно тоже не пахло.

Меф моргнул.

– То есть ты не была уверена, что… – начал он. Таамаг неподвижно смотрела на него. Лицо точно замерзло: двигались одни глаза. Рядом, похожий на глыбу, застыл ее оруженосец. Антигон оттащил

Мефа за локоть.

– Тихо, Дохляндий Осляев! Тихо! Конечно, это

был суккуб! Кто же еще?

Гелата и Бэтла уже спешили на помощь. Бэтла, умиряя, обняла Таамаг за плечи, а Гелата отвела в

сторону Мефа. Тот начал что-то говорить, показывая на Ирку, потом на вокзал. Ему хотелось хоть

перед кем-то оправдаться, почему он жив, а Ирка нет.

Но Гелата не нуждалась ни в каких оправданиях.

– Погоди! – оборвала она. – Хватить пузырить!

– Чего?

– Не могу смотреть на человека, который пузырит кровью… Ты что, ничего не чувствуешь?

Меф понял, что речь идет о нем, только когда коснулся губ тыльной стороной ладони.

– Ерунда… Зубы целы… это меня просто заце…

– Подойди! – Гелата насильно притянула к себе его голову, провела по губам платком. – Так лучше. Теперь можешь говорить!

Но Мефа уже интересовало другое.

– Ты же видела Ирку, да? Гелата, помедлив, кивнула.

– Она… – начал Меф. Страшное слово «смерть» не выговаривалось. – Как они заставили ее превратиться в лебедя?

Гелата посмотрела на окровавленный платок. Подула. Кровь с него исчезла. Меф ощутил, что и губы больше не кровят.

– Никак, – ответила она.

– Что никак?

– Они знали: валькирия-одиночка умирает трижды. У нее три жизни: человека, лебедя и волчицы. Вначале они убили человека. У мертвого лебедя отрубили крыло. Волчицу убить не успели: вы с Антигоном им помешали.

– Я не видел волчицу, – упрямо сказал Меф.

– И хорошо.

– Что хорошо?

– Скоро поймешь!

Гелата обернулась. Сквозь толпу медленно пробиралась «Газель» «Скорой помощи». Проблесковый маячок мигал, но сирена была выключена. Обычная «Скорая», а не реанимация и не глухая бортовая «Газель», в которую грузят тела. Машина остановилась рядом: подъехать ближе ей мешали столбы.

Ирку и Матвея подняли на носилки. Мефодий, недоумевая, посмотрел на Гелату.

– Но она же… – начал Меф.

– Погибла? Нет. Я ее внимательно осмотрела. Погибла валькирия-одиночка. Сама девушка останется жить, – спокойно ответила Гелата. – Я же сказала: из трех жизней они забрали две.

Меф отказывался понимать.

– И что, Ирка теперь станет волчицей? Гелата куснула мизинец. Была у нее такая детская

привычка: некоторые грызут большие пальцы, а Гелата мизинцы.

– Волчица – часть валькирии. Девушка останется жить. Но станет такой, какой была до всего. Понимаешь: до всего.

– А копье? Щит? Шлем?

– Их передадут другой. Они больше не будут ее слушаться…

– Не будут?

– Ты что, не понял? Валькирия-одиночка убита. Осталась девушка, которая была до всего. Ирка больше не валькирия. Копье ее не узнает.

Носилки были уже рядом с Мефом. Один из санитаров споткнулся. Носилки накренились, одеяло соскользнуло. Буслаев, ужаснувшись, увидел бесконечно тонкие и слабые ноги, почти лишенные мышц.

* * *

В одну «Газель» набились все. Мефодий с Антигоном, четыре валькирии с оруженосцами, носилки с Иркой и Багровым. Плюс бригада «Скорой» из трех человек. Врач косился на все это безобразие, но почему-то терпел. И как оказалось, напрасно.

– Останови! – велела Фулона водителю за первым поворотом.

Тот остановил.

– Теперь вылезай!

Водитель был не лишен чувства юмора.

– Вы что, собираетесь угнать «Скорую»?

– Разве я что-то говорила про угон? – ледяным голосом поинтересовалась Фулона. – Машину сможете забрать в Москве… У поста ГАИ по Дмитровскому шоссе, на выезде из города. Через час.

Водитель и санитар переглянулись. От Белгорода до Москвы семьсот километров. Видя, что ее не принимают всерьез, Фулона повернулась к Таамаг:

– Тамара! У нас сложности!

Таамаг, сжимающая кистевой эспандер (она делала это почти постоянно), без усилия разодрала его на две части.

– Считаю до нуля. Ноль!

Бригаду «Скорой» как ветром сдуло. Оруженосец Фулоны пересел за руль. В зеркальце он видел, как врач спешно нажимает кнопки телефона. Оруженосец свернул в переулок, потом еще в один, пустынный.

– Никого, – сообщил он.

Фулона вызвала золотой шлем и ладонями коснулась небольших крыльев. За несколько секунд до того, как «Скорая» исчезла во вспышке мощнейшей телепортации, Мефодий увидел, как Багров шевельнулся, а потом сразу – без раскачки – рывком сел в носилках.

– А где?.. – начал он, беспокойно поворачиваясь.

Гелата быстро положила ладонь ему на лоб.

– СОН! – приказала она, подхватывая на плечи расслабленное тело…

Валькирия золотого копья ошиблась. У поста ГАИ по Дмитровскому шоссе «Скорая» стояла не через час, а через пятьдесят пять минут.

В квартире у Фулоны собрались уже все валькирии. Багров, приведенный в чувство, мрачнее мрачного сидел на подоконнике. Его раны уже затянулись. Некромаг, он и есть некромаг.

– Что с ней теперь будет? – спросил он. Никто не спешил отвечать. Бэтла посмотрела на

Таамаг, та, крякнув, повернулась к Фулоне, и вместе они уставились на Гелату.

– Я ее подлатаю. Раны смертельны, но одна жизнь – я уже говорила – у нас в резерве, – избегая смотреть на него, ответила Гелата.

– А ноги?

Гелата качнула головой.

– Нет, – сказала она едва слышно. – Я могу привести Ирку только в то состояние, в котором она была до всего. Девушка на коляске. В противном случае мое воскрешающее копье утратит свою силу. Станет просто деревяшкой с наконечником.

– Все хорошее в мире только для валькирий? – злобно спросил Багров.

Гелата все так же смотрела не на Багрова, а в окно. Ее слабый голос окреп и почти звенел:

– Извечный вопрос: если свет есть, почему умирают дети? Рождаются калеки? Существуют войны, болезни, аварии? Почему Ирка, такая хорошая, должна быть прикована к коляске? И почему он —

этот самый свет – позволяет всему этому происходить?

– Ну и почему? – спросил Матвей с вызовом.

– Ответ один. Жизнь имеет ценность только как путь к вечности. Как первый шаг, ступенька, которую кто-то проходит быстрее, а кто-то медленнее. Других объяснений у меня нет.

– Да идите вы со своими ступеньками! Багров спрыгнул с подоконника и выскочил в

коридор. Меф ждал хлопка дверью, но его не было. Багров унесся в другую комнату, где лежала Ирка. Через секунду оттуда вылетели оруженосцы Ильги и Хаары – первый даже кувырком. Меф оценил если не технику, то настрой.

К Фулоне вновь вернулась ее деловитость.

– Сколько у нас времени? Когда она очнется? – спросила она у Гелаты.

– Дня через два. И лучше, если в себя она придет в квартире у своей бабушки. Так ей будет проще… – грустно ответила валькирия воскрешающего копья.

– А воспоминания?

– Воспоминания останутся, но в первые часы будут ослабленными. Как у человека, который вспоминает свой сон.

– Антигон, не забудешь уничтожить морок?.. Ну который был вместо Ирки? – озабоченно спросила Бэтла.

Кикимор, который и поддерживал жизнь призрака, угрюмо кивнул. Как вечный оруженосец, он обязан был перейти к новой хозяйке, вот только…

Фулона взглянула на Иркино копье, щит и шлем. Они лежали на столе. К ним могла прикоснуться только она, валькирия золотого копья, да и ту они не то чтобы слушались, а скорее терпели. Копье дрожало и позванивало о щит. Звон становился все громче. Полчаса назад он был едва слышен. Фулона и Бэтла обменялись понимающими взглядами. Обе прекрасно знали, что это означает.

– Будь ты неладно… Скоро оно найдет себе хозяйку само, – пробормотал оруженосец Бэтлы.

– Как зовут ее бабушку? – спросил Меф. Фулона вопросительно посмотрела на Бэтлу.

– Анна… э-э… как-то так! Ирка называет ее Бабаня. Живут они… Ну вот тут Северный бульвар, а здесь…

Был назван адрес. Адрес Мефа. Отличался только номер дома. Буслаев удивленно вскинул брови.

– Надо же! Как тесен мир! У меня там когда-то знакомая жила! – сказал он.