Текст книги "Женское сердце"
Автор книги: Дмирий Романов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Дмирий Романов
Женское сердце
ВИЗИТ
В зале на столике две кофейные пары. Как и в прошлый раз. Кира прошла в комнату: чешский фарфор, из которого никто не пьёт, кроме Магды. Рядом открытая коробка «Птичьего молока». Олег купил? Навряд ли. Скорее всего, она. Естественное желание взять конфету пропало. Кира усмехнулась – вдруг отравленная. Шутки шутками, но… Кофе не допит, и невозможно определить какая из двух чашек её, не удивительно – Магда не оставляет следов. Ощущение, что даже не пользуется парфюмом. Появляется всегда инкогнито, за спиной. На видном месте два её портрета, а сколько в тумбочке Олега. Это же надо, так боготворить свою мать!
Кира открыла балкон на лоджию. Внизу шумел двор, лучи припекали. Лето в этом году на редкость сухое и жаркое.
Интересно, когда он их познакомит? Кира вернулась в комнату, убрала чашки.
Роман с Олегом развевался стремительно.
Они познакомились в мае. Результат переписки в соцсетях стал полной неожиданностью для обоих. Они потом ещё посмеялись при первой встрече – такие интересные, красивые и знакомились в интернете. А что поделаешь – век сидящих по домам социопатов. «Но ведь мы же не социопаты – такие общительные и раскрепощённые»? Конечно нет.
В июне Олег предложил к нему переехать.
Кире тогда показалось – он слишком торопит события. Встречаться одно, но общий быт совсем другое. Она боялась разочароваться быстрее, чем между ними могло что-либо возникнуть. Загс не был озвучен, но как понимать слова: «Почему бы не попробовать».
Олег произнёс их на пляже, там же присутствовало несколько друзей из его компании. Беззаботные, в большинстве своём бездельники. Из присутствующих, на сколько поняла Кира, один Олег занимался делом – работал проектировщиком в строительной фирме. Кто-то откуда-то притащил бутылку шампанского, полный восторг!
Кира встретилась глазами с Магдой.
На первой фотографии Магда совсем молодая с сыном на руках. Олегу несколько месяцев. Трогательный малыш, взирающий на мир голубыми глазами матери. Кира бы с удовольствием взяла на руки этого малыша. Магда с длинными каштановыми волосами с прямым пробором, высокий открытый лоб, красивая и счастливая в своём материнстве. Мадонна и дитя. Прекрасная работа фотографа, достойная украсить обложку любого журнала. Кире нравилось эта фотография. Другая меньше. Со второго портрета, сделанного видимо недавно, смотрел холодный, пристальный взгляд женщины, знающей себе цену; волосы светлые, острижены до плеч и вьются.
Кира считывала – Олег гордится ею. Возможно она именно то, что он искал. Олегу нравились яркие, умные женщины. Она как раз такая. Олег обожал шумные компании и встречи с друзьями, стремился быть другом для всех и хотел всем нравиться. Совершенно не приспособленный и не стремящийся к семейной жизни он подкупил романтическими ухаживаниями, вниманием, желанием достать для неё луну и как умная девушка эту самую луну Кира не требовала здесь и сейчас. Лёгкость бытия. Отношения лайт – любимая фраза Олега. Почему бы и нет. В терпении – успех рыбака. Конечно же, Кира не так легка и довольно ревнива, по сути она собственница и домоседка, но кто ж об этом знает…
Двухкомнатная квартира Олега хорошо упакована, с массой всевозможной техники. Как раз для двоих. Никакой ипотеки и проблем. Кругом чистота и порядок. В спальне широкая кровать, а в просторном зале в уголке рабочий стол, правда, Кира никогда не видела Олега работающим дома, но это к лучшему.
Ей нравились его карандашные наброски. Олег хорошо рисовал и это ещё один штрих, к его романтическому ореолу.
В душный вечер не хотелось оставаться в квартире и, Кира спустилась в жаркое лето.
Центр города кишел людьми.
Кира с удовольствием бы сейчас оказалась где-нибудь на берегу, в приятной прохладе, вдалеке от всех. Праздно шатающиеся прохожие, вместе с духотой уходящего дня раздражали. Кира знала истоки этого раздражения. Тайные посещения его матери настораживали, на словах и поступках всё более чем серьёзно. Тогда в чём дело? Кому охота жить вблизи Везувия – не знаешь к чему готовиться и чего ожидать. Естественно она делает невозмутимый вид и не задаёт лишних вопросов. Всё дело в Магде, это её игра. Ну что ж, поиграем. Посмотрим кто кого. Кира улыбнулась засмотревшемуся на неё парню. Олег видный жених, самостоятельный, что немало важно, впервые с ней такое. Кстати где он? Всё ещё провожает маму? Пора бы им уже расстаться. Кира вытащила из сумочки телефон – ничего. Усилием воли она выработала в себе привычку, никогда не звонить и не писать первой. Она огляделась по сторонам, захотелось чего-нибудь прохладительного.
Телефон завибрировал у холодильника с мороженым.
– Ты где? – спрашивал Олег.
Кира терпеть не могла вопроса – «ты где?», но заинтересованность в голосе Олега как бальзам на сердце.
– Да так, прогуливаюсь.
– А где? Ты одна?
Кира молчала, держа упаковку мороженного. На этикетке синий пингвин. Сколько там калорий? Так мелко пишут. Она слышала в трубке шум улицы и чьи-то голоса.
– Алло? Ты меня слышишь?
– Очень плохо. Со связью что-то.
– Мы тут сидим возле «Победы», подходи.
– Хорошо. – Кира сдержалась, чтобы не спросить с кем он сидит. Неужели с Магдой?
– Я жду… – бархатные нотки и на полтона тише, только для неё.
Пингвин в руках не успел согреться – вернулся в привычную среду.
После овеянного кондиционерами помещения на улице пекло, даже заложило в ушах. Кира прищурилась, пытаясь прийти в себя от перепадов температуры и того, что услышала по телефону. Она вытащила влажную салфетку и протерла вспотевшие в миг ладони, достала вторую провела по шее и груди. Мятная прохлада. Кира осмотрела себя в витрине – всё в порядке. Она в полной боевой готовности и Магде не удастся застать её врасплох.
У «ПОБЕДЫ»
Столики летнего кафе возле кинотеатра все заняты. Любимое место Олега и компании. Несмотря на открытую площадку обслуживание, как в ресторане: на столах скатерти, напитки разливаются в фужеры, к блюдам подаются необходимые приборы.
Кира шла, не торопясь, и с той стороны улицы, где можно, не привлекая внимания, первой всех рассмотреть. Она сразу увидела светлую голову Олега. За столиком с ним сидела знакомая пара, и на душе отлегло – Магды не было. Как не желала Кира познакомиться с ней, но эта встреча должна была состояться в более комфортной обстановке, не на людях, а, например, у Олега в квартире.
Когда продвигалась к «Победе» несмотря на волнение, вплоть до гусиной кожи на руках, теплилась надежда, что лёд наконец-то тронулся. Мысль лихорадочно работала над линией поведения, как себя держать, что говорить, конечно же, она будет как микроб под микроскопом. От устремлённых в её сторону лорнетов выползала неуверенность. Триста метров до «Победы», боже, если бы это была её победа, показались длинною в жизнь, но в конце пути пришлось выдохнуть – лёд никуда не трогался. Игра продолжалась.
– Всем привет! – Кира подошла неожиданно и чмокнула Олега в щёку. Он встрепенулся и выдвинул для неё стул.
– Привееет! – поздоровался на распев парень в зеркальных очках. Его длинный, обесцвеченный чуб колыхался петушиным гребнем.
Кира заметила новые желтоватые оттенки гребня. Сидящая рядом с парнем темноволосая, смуглая девушка улыбалась, положив круглое личико на сцепленные пальцы рук.
– Что будешь? – спросил Олег.
Кира посмотрела на стол: пили белое вино, мужчины доедали «Цезарь», а возле девушки стояла тарелочка «Тирамису».
– Я бы съела мороженое и выпила кофе.
Олег поднял руку, подзывая официанта.
– А вино будеешь? – протянул опять на распев обладатель гребня.
– Будеешь, – ответила ему в тон Кира.
Сидящую напротив парочку звали Лёшик и Светик. Неразлучные, они появлялись всегда вместе, но при этом каждый преследовал свои цели. Лешик высматривал брутального вида парней и с ним более или менее всё было ясно, но вот Светик представляла из себя более разноплановую натуру. Как шутил Олег: «Светик до невозможности всеядна». Среди увлечений Светика были как женщины, так и мужчины. Всегда находящаяся в поиске, она металась в толпе, как потерявшийся ребёнок.
– Будьте любезны мороженное и кофе, – обратился к подошедшему официанту Олег.
– Мороженое какое? – уставшим голосом спросил официант.
– Обычный пломбир и двойной эспрессо, пожалуйста – сделала заказ Кира.
– И принесите ещё бокал и льда. Плиз! – вставил Лёшик.
Официант кивнул и отошёл от столика.
– Обожаю лето и холодное вино, жёлтое, как солнце, – пропел мечтательно Лёшик.
– Смотри, не накачайся, а то упадёшь под стол, – пошутил Олег и придвинулся к Кире.
На лице Светика мелькнула тень при этом движении.
– Когда это было? – запротестовал Лёшик.
– Что было, то было.
– Можно подумать, ты ни разу не падал под стол, – усмехнулась Светик, принимаясь за пирожное.
– Не помню, отстаньте! – Лёшик окинул взглядом Киру: – Клёво выглядишь.
– Всё для тебя, дорогой. Смотрю новый оттенок. – Кира глазами указала на петушиный гребень.
– О да! В следующий раз он у меня будет пурпурный, – заканчивая фразу, Лёшик на сколько мог, выпятил и без того пухлые губы.
Все рассмеялись.
– А пурпурный это какой? – спросила Светик.
– Ну, ты мать, даёшь! – простонал Лёшик.
– Ну, какой?!
– Что-то сливовое, – высказал предположение Олег.
– Вот!
– Различные оттенки фиолетового, – добавила Кира.
– И вот! Мотай на ус, темнота! – бросил Лёшик Светику. Та щипнула его за локоть. – Ай! – заорал истошно Лёшик, напугав всех, и особенно подошедшего официанта – парень чуть не уронил поднос с бокалом и льдом. – Вы меня буквально спасли! – воздел Лёшик руки к официанту, – ещё немного и меня бы убили!
– А у вас тут весело, – произнёс с улыбкой новый персонаж.
К столику подошли плотного вида, рыжебородый мужчина, и подстать спутнику, такая же на вид плотная из-за выпирающей в фиолетовом топике груди, девица. Помимо шарообразной груди в арсенале имелись и объёмные губы. Девица оглядывала присутствующих, дыша рыбьим ртом, словно ей не хватало воздуха.
– Не соскучишься! – ответил на рукопожатие Олег.
Пока рыжебородый подставлял стулья от соседнего столика и усаживал девицу, Лёшик происнёс сложенными в трубочку губами, поглядывая на могучую в топике грудь:
– Пурпуррр.
Кира и Светик еле сдерживали улыбки.
Девица села рядом с Лёшиком и, мельком глянув на него, демонстративно отвернулась, тряхнув длинными, иссиня чёрными волосами.
– Стас. Ирэн, – представил Кире присоединившихся к столу Олег, – а это Кира.
Стас кивнул Кире в знак приветствия, а девица уставилась немигающим взглядом. Она продолжала дышать рыбьим ртом, словно ей не хватало воздуха.
Кире принесли мороженое и кофе.
– Что закажем? – спросил Стас.
– Шампанского, – пошевелила губами Ирэн.
Кира ела мороженое и чувствовала на себе два взгляда – один изучающий, внимательный – так смотрят дети, с открытым ртом уставившись на незнакомый предмет, другой взгляд – жадный, плотоядный принадлежал паре тёмно-карих глаз, какие часто бывают у рыжих.
Стасу явно было неудобно и жарко в светлом мятом костюме из хлопка. Он расстегнул ещё одну пуговицу на воротнике рубашки, снял пиджак и повесил на спинку стула. Рубашка с коротким рукавом, и на стол легли большие, покрытые рыжими волосками медвежьи лапы.
Олегу пришёл сигнал о сообщении, и Светик уставилась глазами на его телефон. В который раз Кира подмечала за ней эти странности, складывалось ощущение, что между Светиком и Олегом что-то существует или было, или может случиться. Киру и раздражало это и забавляло – ну где Светик и где Олег.
– Недавно видела Магду в «Лагуне», – произнесла томно Ирэн.
Кира подняла на неё глаза, удивляясь, как можно такими губами произносить подряд столько слов.
– Она была не одна… – продолжили губы.
– С кем же? – спросил Олег, не отрываясь от телефона.
– С этим красавчиком, писателем.
– Переводчиком, – поправил Олег.
– Ну да, переводчиком. Как его зовут? Кажется, Влад?
– Именно.
– Они смотрятся роскошно, – Ирэн накручивала чернющий локон на палец.
Кира видела, как напряглась рука Олега, он всё водил по экрану телефона, отвечая, даже не смотрел в сторону «рыбы». Ревнует мать? Светик метнула на Олега сочувствующий взгляд. И эта естественно в курсе всего. Одна она ничего не знает, ощущение полной дуры среди этих снобов. Хотя какие они к чёрту снобы. Кира посмотрела в пустые, хлопающие пушистыми ресницами глаза Ирэн.
– Магда эталон стиля и вкуса. – Ирэн перестала терзать локон. – А вы купались в её бассейне или ещё нет?
Интересно, если зубочисткой ткнуть в твои шары они сдуются или вытекут?
– Я предпочитаю открытые водоёмы, – ответила Кира. – Очень, знаете ли, волнительно ощущать близость флоры и фауны.
Погугли, что означает флора и фауна, тупица!
Рыбий рот замер не в состоянии закрыться. Лёшик хихикнул и произнёс губами:
– Пурппуррр.
– А тебе, где больше нравится? – Кира вошла в азарт, проникая пальцами за ворот рубашки Олега.
У мамы в бассейне или на пляже со мной?
– Я предпочитаю море, пляж, а лучше океан.
– Кстати, про пляж, – напомнил Лёшик, – давайте, завтра съездим. Мы же собирались. Как раз суббота.
– Я только за! – подхватила Светик. Влюблённый, умоляющий взгляд на Олега. Кира рассмеялась… от всей души.
– Я не против. Что скажешь, Кир?
– Я только за. – Кира прижалась к Олегу, ей нравилось демонстрировать свою близость с ним. Встретившись с пожирающим взглядом Стаса, добавила с поволокой в глазах: – Так хочется понежиться на солнышке.
– А во сколько? – спросил Стас. – Мы тоже подъедем.
Рыба, выброшенная на берег, задыхалась, ловя губами воздух.
Кира с полуулыбкой прикрыла глаза – её от природы длинные ресницы эффектно смотрелись на фоне тонко выведенных бровей.
Не спрашивая Киру, Стас налил ей шампанское. Как, выяснилось, он был юристом, и они тут же заговорили с Олегом об общих знакомых и каком-то затяжном процессе. Стас посматривал то и дело на Киру, причём украдкой. У Киры этот рыжий медведь вызывал улыбку. Всем своим видом Стас немного выбивался из общей компании.
Кира потягивала шампанское, прислушиваясь к болтовне Светика и Лёшика. Ирэн с увлечением ела мороженое, подолгу и тщательно облизывая всякий раз ложечку. Было очевидно, что Стасу неловко за эти демонстративные лизания перед Кирой, именно перед ней – он то и дело с досадой посматривал на подругу и переводил взгляд на Киру. Но Кира не замечала Ирэн и, тем более, Стаса.
Солнце исчезало за домами.
Первой засобиралась Ирэн. Она всё поторапливала Стаса, который и не собирался уходить. Он порывался ещё заказать шампанское и вопросительно поглядывал на Киру.
Становилось прохладно, и Кира сильнее прижималась к Олегу, какое шампанское. Стасу ничего не оставалось, как накинуть пиджак, и распрощаться.
При расставании Олег вызвался довезти до дома Светика и Лёшика. Он часто развозил приятелей по домам. Лучший друг – это про Олега. Он умел, в отличие от Киры, дружить и отдавал друзьям больше себя, чем ей. Это порой напрягало, но Кира смирялась, помня прописную истину: «изменить человека нельзя». В дальнейшем она покажет коготки, всему своё время.
– Они живут вместе? – спросила Кира, когда остались в машине одни.
– Снимают двушку, но при этом, сама понимаешь, каждый сам по себе.
– Зачем это? Удобно?
– Конечно. Они друг для друга прикрытие. Он водит на пироги к своей матери Светика и вопросов у той не возникает.
– Но это не может продолжаться вечно. Когда-нибудь ему придётся сознаться.
– Не факт. Но это их проблемы. Пусть, что хотят то и делают.
– У вас что-то было?
– С кем?
– Со Светиком.
– Было дело. Но очень давно.
– Правда? – Кира искренне удивилась. Она подозревала, но не представляла, что это могло быт на самом деле.
– Но дальше совместных вылазок в кино не продвинулось.
Кира отстранённо смотрела в окно.
– Она тогда в очередной раз с кем-то рассталась и сильно переживала. Хотелось её как-то поддержать.
– Странная поддержка…
Осторожней! Не время выпускать коготки.
– Интересно, а как Магда относится к подобным парам? – Плевать на мнение Магды, но тему надо срочно менять.
– О, Магда человек современный, – ответил с гордостью сын.
Кто бы сомневался. Игристое булькало пузырьками. Задавать вопросы про Магду не полагалось. Игра есть игра. Кира открыла полностью окно и высунула руку, Олег водил, как Шумахер, а Кира обожала быструю езду. Она коснулась его бедра:
– Магда приезжала сегодня?
– Да… – ответил смущённо, – заезжала.
– Почему ты нас не знакомишь?
– Да вам представится такой случай.
– В смысле?
– Познакомиться.
Кира молча смотрела перед собой.
– Магда приглашает нас в гости. В следующую пятницу.
Кира сидела без слов. Пятница через неделю. Если бы она не спросила, интересно, когда бы он сообщил? Через неделю, в следующую пятницу?
Кира отвернулась к окну, подставив лицо тёплому ветру.
РАЙСКИЙ УГОЛОК
В воскресенье созрел план побега. Солнце горело в окне, падало на спину, уткнувшегося в подушку Олега. Они вновь вернулись под утро.
Суббота началась с пляжа.
Огромный бело-жёлтый зонт, под которым можно укрыться, устав от нещадного солнца, мороженое и прохладный спрайт из сундучка-холодильника – и всё благодаря Олегу – у него всегда и всё продуманно. Все были счастливы, особенно Светик. Она выбегала замёрзшая из воды и махала ручками. Кира догадывалась, не будь её, Олег непременно накидывал бы всякий раз полотенце на хрупкую двадцативосьмилетнюю девочку.
Стас так и не появился, скорее всего «самка окуня» устроила скандал, Кира усмехнулась. Она хотела подразнить этого рыжего ловеласа, показавшись в соблазнительном купальнике.
После пляжа начались посещения гостей, одних, других. Они все жили недалеко, практически вровень с береговой линией и все очень гостеприимны и прекрасные садоводы, и всем хотелось показать свои цветники и грядки, угостить домашним вином или вареньем. На удивление круг знакомых и приятелей Олега до того обширный, что Кира и не пыталась запоминать имена и лица – сегодня одни, завтра другие, 20-30-40 лет, одной паре накормившей вишнёвым пирогом под 60 и все конечно спрашивали о Магде, передавали ей привет, и Кира мотала головой – конечно же передаст. Уж она непременно и обязательно передаст! Кому, как не ей. Всё закончилось, как обычно, караоке и клубом.
Упадок сил, как после пробежки кросса. Как не захватила Киру новая жизнь, как не радовалась она жаркому лету, усталость накопилась.
Кира не привыкла к такому режиму, хотелось хотя бы один, два дня побыть вдвоём и никого не видеть, никуда не идти, поближе узнать друг друга. Казалось, что в своём познании Олега, она не продвинулась ни на шаг, остановилась на первой неделе знакомства. Казалось, и Олег не стремился к этим познаниям, да и какое сближение возможно при таком темпе. Они ни разу не провели вечер вдвоём, у телевизора, обнявшись. Встречались наедине уже в постели, утром чмокнув друг друга, разбегались, вечером вокруг люди и опять ночь и утро. «Кто же в такую жару лежит у телевизора, – посмеивался Олег, – ещё належимся зимой». «Зимой» звучало многообещающе, и Кира успокаивалась.
Она прильнула к спине Олега и поцеловала в плечо: остаться с тобой наедине не так-то просто. Она рассматривала веснушки на его плече. Потёрла пальцем засохший прыщик.
– А? – Олег оторвался от подушки, развернулся и приобнял её. – Давай ещё поспим.
– Я съезжу в Марьино, а ты спи, – сказала и слегка куснула мочку его уха.
– Куда съездишь?
– К крёстной. Мы там были, забыл?
– Давай поспим, а потом съездим.
– Нет уж, засоня, с тобой проспим весь день. Ты спи, а вечером за мной заедешь.
– Ладно. – Прячась от солнечных лучей, Олег скрылся под одеялом.
Проспит в лучшем случае до трёх, Кира поднялась и задёрнула шторы.
Она – жаворонок, он – сова и в этом есть свои удобства.
Большая кухня Олега девственна и полностью оснащена необходимой в хозяйстве техникой. Олег на ней только варил кофе и пользовался микроволновкой. Кира уже строила планы, как в дальнейшем она «разожжёт пламя в семейном очаге», какие она будет устраивать воскресные обеды или ужины. На такой кухне поневоле захочешь творить.
Насладившись мечтами и ароматным кофе, Кира вышла на улицу.
Парило. Дымка тумана – предвестница жаркого дня.
Счастье обступало со всех сторон. Так и хотелось подпрыгнуть, вскочить на воздушное облако.
В пригородной электричке душно. Кира успела занять место на теневой стороне. Она обожала ездить на электричке за город, но только не в такие жаркие дни.
За окном вывески витрин и стёкла небоскрёбов. Мегаполис плавился и тянулся. Ближе к пригороду исчезал, растворяясь в подступившем лесе.
Вдали, сливаясь с горизонтом, поблёскивало водохранилище.
Дачные домики и коттеджи.
Железная дорога разделяла между собой скромные жилища обывателей и фешенебельные замки богатых и успешных. Лес стеной укрывал от любопытного взгляда обиталища небожителей. Кира всматривалась в пики шпилей и крыш: где там резиденция Магды.
Дом крёстной выкрашен в жёлтый цвет и утопает в зелени деревьев.
Хозяйка, Ангелина Леонидовна, учительница немецкого языка, очень походила на немку в общепринятом для русских восприятии: среднего роста, худая, с резким голосом, плотно сжатыми губами и застывшей строгой маской на лице. В жизни Ангелина Леонидовна придерживалась свойственной немцам дисциплины и экономии. Жила по составленному раз и навсегда распорядку и, что немало важно – по средствам. Абсолютно равнодушная к «элементам сладкой жизни», никогда не брала кредитов и осуждала тех, кто бездумно их брал или, как подтрунивала Ангелина Леонидовна: «хватал ртом и жо..й».
На небольшом участке всё цветущее и растущее пребывало в полном порядке и приносило пользу и не только в виде тени в солнечную погоду: яблони, ранетки, вишни, сливы и никаких «бесполезных» ёлок, акаций, берёз. Исключение составляли цветы, но как же без них, без этих радостей жизни.
Класса с четвёртого Кира постоянно проживала у крёстной.
Ангелина Леонидовна, в юности – Геля и мать Киры – Людмила дружили со школы. После получения аттестатов о среднем образовании, одна – подалась в педагогический, на факультет иностранных языков, другая – в театральное училище. Первой, на удивление всем, родила Геля. Почему на удивление – потому что не замечена была язва с иняза в компании какого-либо молодого человека. Ребёнок родился мёртвым. Кто был отцом, так и осталось тайной. Через полгода на свет появилась Кира, и вновь проблема с отцовством.
Счастье и несчастье в то время ещё больше сблизило подруг, и педантичная атеистка Геля вдруг превратилась для всех – в крёстную. Ухватившись за эту внезапную роль, Геля с готовностью подхватила и Киру.
Жизнь ведущей актрисы даже провинциального театра насыщена – каждодневные репетиции, гастроли, поездки с концертами, поневоле ребёнка приходилось оставлять. «А где Кира? – спрашивали у матери – у крёстной! – отвечала та».
Людмиле нравилась придумка с «крёстной», – было в этом что-то сакральное, так и веяло французской классикой. Лелеялась мечта в дальнейшем узаконить статус крёстной, чтобы всё было по-настоящему, но для этого полагалось покреститься самой, покрестить дочь и ввести в лоно церкви – саму крёстную. Только вот как ввести в лоно даму, для которой духовник не батюшка, а поп толоконный лоб?! И если первые два пункта вполне исполнимы, то третий… Мечта так и осталась мечтой, причём несбыточной.
С отсутствием в своей жизни матери Кира незаметно для себя смирилась. С годами мать стала восприниматься, как приятельница или дальняя родственница, которая приезжает наскоками, врывается с шумом, приводя всё в движение, громко говорит, смеётся, танцует и поёт, целует вкусно пахнущей помадой, дарит конфеты, новые платья, игрушки.
С детства Кире запомнился приятный запах крема и пудры на материнском лице и сама мама – красивая, настоящая актриса, что смотрели с открыток, томно взирая. За эту красоту и яркость, за то, что мать артистка, настоящая, из театра – Людмиле прощалось многое. Кира любила мать, как праздник. Но празднику свойственно кончаться. Не ропща и не дуясь, Кира расставалась с «праздником», в ожидании новой встречи.
От матери Кире досталась тонкая кость, плавность линий и природная, женская грация. Русые волосы Людмила на протяжении всей жизни превращала в блонд, Кире же нравились оттенки коричневого. Обе носили волосы не ниже плеч и уверенно чувствовали себя в мужской компании.
С взрослением Киры Людмила переместилась с позиции «дарящей праздник» на позицию «младшей сестры» и если бы жили вместе, в одном городе, то дочь непременно взяла бы шефство над ветреной матерью, по мнению Киры, абсолютно не приспособленной к жизни. Но это гипотетически. В реальности «младшая сестра» и дочь настолько отвыкли от общества друг друга, что и не представляли сейчас – как это возможно – жить вместе.
Они сидели за столом под старой яблоней. Ангелина Леонидовна перебирала викторию, Кира расположилась на пляжном кресле с откидной спинкой, если разложить – кресло превращалось в лежак. До этого Кира провалялась полдня в шезлонге, собиралась позагорать, но разнежившись, так и уснула вместе с книгой.
Она смотрела на крёстную, на её бордовые руки от ягоды – надо бы помочь, но дорогостоящий маникюр. Кира вздохнула: незаметно для себя она превратилась в белоручку, но у крёстной всегда в саду и огороде такой порядок – ни травинки, ни соринки, что и помогать особо не в чем. Кира потянулась и зевнула.
– Как же здесь хорошо. Тишина и чистый воздух, зелень кругом, прямо райский уголок, так бы проспала сутки.
– Так спи, кто тебя гонит. Сама приезжать стала редко.
– Это лето меня буквально закрутило. Никогда такого не было. – Кира приподняла спинку кресла. – Но с другой стороны – скоро отпуск, а я совсем не знаю, как его провести. Олег будет работать, он брал отпуск в марте.
– К маме не хочешь съездить?
– Только не в этот раз. Я не очень лажу с её новым мужем, ты же знаешь. Да и с Олегом расставаться не хочу, у нас только всё начинается.
– Живи у меня. Подышишь воздухом, позагораешь, а вечерами будешь возвращаться к своему Олегу. Он мне понравился. Кстати, как у вас?
– Замечательно. Было бы ещё лучше, если бы не его мать.
– Она против?
– Думаю да, иначе, как объяснить, что он не знакомит нас.
– Возможно, он просто не торопится.
– Возможно. Но это не мешает ей появляться у нас, именно тогда, когда меня нет. Мне кажется, она настраивает его против. Всё его окружение удивляется, я в этом уверена, как это так – почему мы с Магдой до сих пор не знакомы.
– Магда – какое необычное имя.
– Да уж. Оно ей идёт.
– Какая она?
– Не видела её, но судя по фото и разговорам – холодная и расчётливая стерва. Ах да, ещё эталон вкуса и стиля, живущая на отступные богатого мужа.
– Отец Олега?
– Отчим. Олег его терпеть не может.
– А мать?
– О! Мать он боготворит, гордится ею. Он конечно далеко не маменькин сынок, но связь между ними крепкая. Мы никогда не говорим о ней – табу. Всё молчком. Но есть хорошая новость – нас, вернее меня, пригласили ко двору, можно сказать осчастливили. Меня привезут в её загородную резиденцию, и все на меня будут глазеть.
– Может, ты переоцениваешь влияние матери? В конце концов, вы живёте отдельно и…
– Ты не понимаешь! Это совершенно другой мир. Это чёртова тусовка, где все общаются друг с другом, ходят друг к другу в гости, проводят вместе время, и Магда неотъемлемая часть этой тусовки. Естественно мне надо быть с ней в хороших отношениях, чтобы влиться в это общество.
– Для тебя это так важно?
– Конечно! Ведь Олег часть этого мира, и я его люблю…
– Любишь?
– Думаю да. В любом случае, он именно тот человек, который мне сейчас нужен, и я не собираюсь его терять из-за какой-то там Магды!
Обе замолчали.
Кира пригубила малиновый морс.
– Может я урод?
Ангелина Леонидовна оторвалась от ягоды, сняла очки.
– Я ничего не чувствую, ничего не хочу. Жизнь течёт мимо, а я чего-то всё жду. Или не жду. Может, я слишком разборчива? Мне кажется, я ненормальная.
– С чего вдруг такие заключения? Ты раньше ни о чём таком не говорила.
– Мне скоро тридцать, но я никогда не хотела быть матерью и не хочу. Меня раздражают дети, все эти разговоры мамаш и сюсюкания просто бесят. Мне не нужна семейная жизнь с полным набором – муж, дети, дом. Мне достаточно быть просто с человеком, который бы разделял мои взгляды.
– Не хочешь и не надо. Возможно, это придёт позже. И если даже не придёт – ничего страшного в этом нет и, тем более, ненормального. Все люди разные, и не надо тянуть одеяло, если тебе не холодно. По поводу человека, разделяющего твои взгляды… задача, конечно, усложняется, но зачем предвосхищать события. Может просто жить?
– Просто жить… – в задумчивости повторила Кира.
– Ты поздняя.
– Поздняя? Это как?
– Есть люди, которые к тридцати имеют всё или почти всё. В сорок не знают куда деваться от всего того, что с таким трудом нажили. У других, наоборот, в сорок жизнь только начинается.
– Прям как в кино.
– Некоторые в тридцать ходят еле ноги волочат, – продолжила Ангелина Леонидовна, – а другие в пятьдесят порхают. Так что перестань изводить себя и просто живи, не обращая внимания на социум. Но будь готова, чем дальше, тем сильнее на тебя будут давить. Толпа не прощает не похожих на неё.
– Меня всегда бесила толпа.
– Мне ли это не знать.
С улицы донёсся шум колёс по гравию. Кира и Ангелина Леонидовна переглянулись.
– Олег?
Обе вышли к воротам.
Хлопнула дверца авто и в калитке показался Олег.
– Добрый вечер, Ангелина… – он запнулся, виновато улыбаясь.
– Леонидовна, – напомнила с улыбкой хозяйка. – Добрый вечер, Олег, проходите.
– Да я ненадолго. Кир, ну что едем?
– Поедете после того как напьётесь кофе с шарлоткой. – И Ангелина Леонидовна скрылась в доме.
– Пока не съешь шарлотку, тебя никто не выпустит, – пригрозила с улыбкой Кира.
– Я съем и шарлотку и тебя!
Они обнялись, и Олег приподнял Киру от земли.
– Ты как пушинка.
– Выспался, соня?
– Не говори, на целую неделю.
– Пойдём, покажу, где спала я. – Кира взяла Олега за руку и повела в сад.
– Ты спала под деревом?
– Почти угадал. – Кира села в шезлонг.
– А двоих он выдержит?
– Давай не будем рисковать.
Кофе пили под яблоней. Лучи уходящего солнца касались лиц.
– Шарлотка крутая, – похвалил Олег.
– Когда жара спадёт, я такую же испеку дома, – пообещала Кира.
– Ура! – Олег прихлебнул кофе.
– Только яблоки бери сладкие, – напомнила Ангелина Леонидовна, – одного, но большого, будет достаточно.
Кира смотрела на крёстную, Олега – как же хорошо сейчас им всем в этом доме с садом, вдалеке от всех. Вот он – её мир. Где-то в глубине души она всегда мечтала вот о такой жизни, таком неброском тихом счастье. Но там, Кира посмотрела на закат, был другой мир, его притяжение ощущалось всегда, он звал, требовал вернуть ослушников, стремился вновь завладеть их телами и душами. Кира противоречила самой себе – в городе растворялась и забывала о райском уголке, но оказавшись здесь, возвращалась к мечтам о тихом счастье.
