Текст книги "Падение башен. Нова"

Автор книги: Дилэни Самуэль Р.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Беловолосая девушка была под фонарем.

– Бежим, – сказала она. – Вот сюда. Они погонятся за нами.

Они свернули за угол, шмыгнули по двум переулкам и замедлили ход. Кли хотела спросить: «Кто вы?», но девушка в это время сказала:

– А вы здорово деретесь!

Удивленная Кли взглянула на девушку.

– Спасибо. Что с вашей рукой?

– Ничего, – ответила та, прижимая левую руку к правому плечу.

– Вам больно, – сказала Кли и увидела ожог. – Слушайте, я живу неподалеку. Пойдем, я приложу что-нибудь к этому. – И подумала про себя: «И узнаю, кто ты такая».

– Спасибо, доктор Кошер.

Кли вздрогнула, но быстро пошла вперед.

Прикладывая палец к замку, Кли спросила:

– Кто послал вас следить за мной? И называйте меня только по имени.

– Идет, – сказала девушка.

Дверь открылась, и Кли включила свет.

– Как вас зовут?

– Алтер.

– Садись, Алтер, и снимай блузку.

Кли пошла в ванную и принесла оттуда три пузырька, рулончик ленты и марлю.

– Ого, по вашему плечу словно рашпилем проехали.

– Вы, похоже, укоротили лезвие, но все равно оно было еще горячим. Моя рука однажды чертовски пострадала, и ее надо беречь.

– Интересно, где они взяли это оружие. Его имеет только стража и военные.

– Вот у них и взяли, – сказала Алтер и сморщилась, когда прозрачная жидкость полилась на содранную кожу, но расслабилась, когда полилась красная. – Никто меня сюда не посылал, честно.

– Может, я вовсе и не хочу знать, – сказала Кли, но внезапно ее голос потеплел. – Что это? – она коснулась петли из ремешков, на которой висели полированные раковины.

– Это ожерелье. Мне подарил один мальчик.

– Оно было сломано, – сказала Кли, – а потом починено.

– Верно, как и моя рука. Откуда вы знаете?

– С правой стороны на поверхности ремешка надрезы, как будто что-то тяжелое упало на ожерелье и раскрошило раковины на этой стороне. А ваше плечо чуть шире левого. Но я уверена, оно работает хорошо.

Алтер широко раскрыла бирюзовые глаза.

– Так и было. Кое-кто наступил на ожерелье… однажды. А почему вы сказали мне об этом?

– Потому что я наблюдательна, и хочу, чтобы вы поняли это. – Четыре полосы ленты легли крест-накрест поверх марли на плечо Алтер. Кли достала из холодильника свежих фруктов и положила на стол. – Хотите?

– Угу. Спасибо.

Когда Алтер покончила с половиной, Кли сказала:

– Видите ли, если вас послало правительство, мне нечего и пытаться удрать. Но если кто-нибудь другой, тогда…

– Ваш брат, – сказала Алтер, – и Эркор, и герцогиня Петра.

– Брат… – тихо произнесла Кли.

– Он не посылал меня, – сказала Алтер вгрызаясь в плод. – Точно. Но они сказали мне, где вы, и я решила прийти и поглядеть, что вы за особа.

– Ну, и какая же я?

– Сражаетесь вы классно, – засмеялась Алтер.

Кли тоже улыбнулась.

– Как там Джон?

– Прекрасно. Все в одном месте.

– За три года я слышала о нем только три раза. Он не передавал письма?

Алтер покачала головой.

– Ну, я рада, что он жив, – сказала Кли, собирая пузырьки.

– То, что они пытаются сделать с войной…

– Я не хочу об этом слышать. – Кли понесла пузырьки обратно в ванную. – Я не хочу ничего слышать об этой проклятой войне.

Когда она вернулась, Алтер была у стола, Она сдвинула смятый плакат и разглядывала блокнот.

– Из-за этого?

Кли пожала плечами.

– Вы изобрели вещь, которая может послать людей через барьер, верно?

Кли кивнула.

– И зачем?

– Совершенно зря.

– Вы можете объяснить, как эта барьерная штука работает?

– Я могу объяснять всю ночь, Алтер, но вы все равно не поймете.

– Жаль. И я не могу слушать всю ночь, потому что завтра я пойду узнавать насчет работы.

– Да? Тогда, я думаю, вы можете ночевать здесь. С какой стати эти неды пристали к вам?

– Я была на улице, и они тоже. У них всегда так.

– Значит, вам негде остановиться?

– Было одно место, где я могла бы ночевать, в гостинице в Котле, но ее разорили. Так что я бродила по улицам. Какое-то время меня здесь не было, я была далеко.

– Где далеко?

– Просто далеко. – Алтер засмеялась. – Вы расскажете, как работает эта чрезбарьерная штука, а я вам расскажу, где я была. И ваш брат был там.

– Договорились, – сказала Кли. – Но завтра.

Алтер легла на диван, а Кли в свою постель. Прежде чем лечь, Кли сказала:

– По-моему, вы вчера шли за мной?

– Правильно, – отозвался голос с дивана.

– И вы вдруг исчезли.

– Правильно.

– Объясните.

– Вы когда-нибудь слышали о жизненной пене?

– Нет.

– Я услышала о ней всего четыре дня назад. И до сегодняшнего утра не брала в руки. Это пигментирующий пластик, набрызгивающийся на кожу. Я покрыта им. Иначе в сумерках вы меня не увидите.

– Завтра вы расскажете мне подробнее.

– Конечно.

Кли села на постели.

– Откуда взялись эти неды? Чего они хотят?

– А вы разве не из недов тоже?

– То есть?

– Из недовольных. Зачем вы зарылись здесь и прячетесь от всех? У некоторых это внутри, а у других снаружи, я думаю.

– Вы, похоже, все знаете, – хихикнула Кли.

Ответом ей был громкий зевок.

Что я делаю здесь? – размышляла Кли и думала об этом, чтобы не закричать.

Раннее утро осветило стену красно-золотыми лучами, Алтер вышла из ванной.

– Привет!

– Куда вы собираетесь?

– В цирк. Наниматься на работу. Хотите пойти со мной? Пошли, вам полезно выйти.

Кли встала, умылась и стала закручивать волосы в тугой черный узел.

– Заплетите их, – сказала Алтер.

– Что?

– Почему бы вам не заплести косу? Это гораздо быстрее, и не будет выглядеть так… – она слегка вздрогнула.

Кли снова распустила волосы и разделила их на три части.

Когда они вышли на улицу, воротник Кли был расстегнут, а толстая черная коса перекинута через плечо.

– Куда? – спросила Кли.

– По этой дороге.

Они пошли между домами к Адскому Котлу.

В этом спрессованном краю города свободное место было редкостью. Феерия Тритона («Величайшее на острове, на море и на материке представление») захватила пространство двух кварталов. По одной стороне участка выстроились клетки с пумами, восьминогим бизоном, коричневым медведем, двухголовой лисой, гигантским кабаном. Аквариум на пять тысяч галлонов служил домом для дрожащего осьминога-альбиноса. В другом аквариуме тигровые акулы тыкались носами в стеклянные углы.

Стайка ярких воздушных артистов выбежала из одной палатки и исчезла в другой.

– Кто это?

– Работают на трапеции. Они называют себя летающими рыбами. Банально. Пойдем дальше, мне надо увидеть мистера Тритона.

Они подошли к большому фургону в конце участка с громадным бородатым и пузатым Нептуном из папье-маше на крыше.

– Это шоу-фургон. Знаете, а что, если вам пойти вон в ту палатку и что-нибудь поесть, пока я повидаюсь с мистером Тритоном? Потом я подойду к вам, а сейчас мне на просмотр нужно на пустой желудок, иначе черта с два что-нибудь получится.

Алтер вбежала по ступенькам в большой фургон, и Кли осталась одна. Утро было ветреное и холодное. Она повернулась к кухонной палатке. Над деревянными столами нависал зеленый с желтым тент. На гриле шипел жир. Кли села напротив мужчины, тянувшего похлебку из глиняной кружки. Он улыбнулся, и на лице его натянулась сеть морщин.

Официантка за спиной Кли сказала:

– Давайте, заказывайте, что же мне стоять весь день?

– Что у вас есть?

– Жареная рыба, вареная рыба, рыбная похлебка, молоки, особое блюдо – жареная рыба с яйцами, пятьдесят сотых деньги.

– Особое, – сказала Кли.

– Хорошо, – официантка улыбнулась. – Сегодня оно съедобно.

Мужчина снова улыбнулся и спросил:

– Вы с каким номером? Я – клоун.

В это время рядом с мужчиной села женщина в джемпере с блестками и спросила:

– Новенькая на просмотр?

– О, я… у меня нет никакого номера. Я хочу сказать, что не собираюсь выступать в цирке.

Мужчина засмеялся, а женщина сказала:

– Я заготавливаю контракты, милочка, так что не задирайся.

Официантка принесла заказ. Кли взяла вилку, а клоун спросил:

– Вы наслаждаетесь едой, милочка?

Кли недоуменно посмотрела на него.

– Нет, я не имею в виду ваш вес, я имею в виду манеру, с какой вы смотрите на пищу. – Он повернулся к женщине: – вы понимаете, что я имею в виду? Когда человек смотрит на пищу, словно проводит специальный опыт, он не заботится о своей фигуре, и понятно, почему он толстый и сдержанный; а если он щурится и выпячивает губы – ясно, почему он худой и вспыльчивый. А вот вы смотрели… – он снова повернулся к Кли.

– Заткнись, – сказала женщина. – Ты будешь болтать бесконечно, а мы так и сиди здесь весь день?

Все трое засмеялись. Затем клоун посмотрел куда то за плечо Кли и сказал:

– Ого!

Кли обернулась, на участке поставили трамплин. Беловолосая девушка кувыркалась и вертелась. Тройной кувырок назад, тройной вперед, лебедь, обратный лебедь, складной нож назад…

– Хороша! – сказал клоун.

Женщина кивнула. Люди на участке зааплодировали. Алтер пошла к кухонной палатке. Рядом с ней шел человек, обняв ее за плечи. Он был немолод, толст, с большой бородой.

Кли встала, чтобы дать им место за столом и, к своему удивлению, увидела, что за другим столом тоже встали. Раздался дружный хор голосов:

– Привет, мистер Тритон! Добрый день, мистер Тритон!

– Садитесь, садитесь, – экспансивно потребовал Тритон. Все сели, а он продолжал разговор с Алтер: – Так что ты у нас с послезавтра. Очень хорошо. И ты можешь ночевать на участке.

– Спасибо, – сказала Алтер. – Ой, вон моя подруга, о которой я вам говорила.

Удивление оттянуло уголки рта Кли вниз, прежде чем она смогла поднять их в защитной улыбке.

– Ты бухгалтер, правильно? Ну, мне нужен кто-нибудь, чтобы держать книги в порядке. Будь здесь с девочкой…

– Но я… – начала Кли, глядя на ухмыляющуюся Алтер.

– …послезавтра, – закончил мистер Тритон, – и работа твоя. Доброго утра всем. – Он сделал паузу, серьезно посмотрел на Кли и добавил: – Знаешь, мне нравится твоя манера смотреть. Я имею в виду, как ты смотришь на вещи. Доброго утра всем.

– Именно это я и говорил вам, – сказал Клоун.

– Но я… – повторила Кли. Мистер Тритон уже отошел. – Я вовсе не ищу работу. Я не думаю…

Алтер подала руку клоуну, женщине и даже официантке, которая поздравила ее. Через минуту она обернулась к Кли, но та уже исчезла.

Она шла, не глядя ни на закоптелые фасады дощатых строений, ни на визжащих ребятишек, ни на башни, поднимавшиеся в центре города. Она просто шла вперед, пока не дошла до своего дома.

– О, мисс Решок, это вы. Как всегда рано. Я всегда говорила, что это очень хорошо – вставать рано… но подумайте, моя дочь Ренна улизнула сегодня из дома на рассвете, и я уверена, что она проведет весь день с этим типом, Валом Ноником. Какие у него виды на будущее? Я, в конце концов, разумная женщина. Что он намерен делась с собой? А вы знаете, что она мне ответила? Он пишет стихи! И только! Ну, просто смешно! Но у меня для нее сюрприз, который, я уверена, выметет из ее головы этого Ноника: я получила для нее приглашение на Бал Лиги Победы. Я полчаса пререкалась с мистером Мулкин. Может, Ренна встретит приличного парня и забудет этого дурака и его дурацкие стихи. И почему этот Ноник не идет в армию? У нас враг за барьером…

– Извините, – сказала Кли.

– Да-да, конечно. Я не хочу задерживать вас. Всего доброго.

У нас враг за барьером… Кли подумала о плакате, валяющемся на ее столе, и он, как стимулятор, условного рефлекса, вызвал: …его сильные руки уверенно обнимали меня и такими же уверенными были его смех и его мудрость… Он умер, «…мы можем послать от двухсот до трехсот фунтов материи куда угодно…» В любое место. Этот компьютер запрограммирован бессмысленно, дико, случайно…

Когда она захлопнула за собой дверь, в горле ее стоял крик. Она прислонилась к двери и старалась отдышаться.

Весь день она пробыла дома, и только к полуночи решила выйти прогуляться.

На этот раз она думала не о своих трех открытиях, а о матери Ренны, о Ренне и о Вале Нонике. Это имя было ей почему-то знакомо. Затем она подумала о докторе Уинтле и его пациенте и о жене доктора. За дверью была ночь, но из цирковых кварталов слышался слабый звон калиопы. Кли вскоре вернулась домой.

На следующее утро, заплетая косу и расстегнув ворот платья, Кли пошла по направлению цирка. Когда она подошла к ограде участка, к ней подбежала смеющаяся Алтер и схватила ее за руку.

– Я так рада, что вы вернулись!

– Почему бы и нет? – сказала Кли. – А почему вы не вернулись ко мне домой? Вы могли бы ночевать у меня. Вы меня огорчили.

Алтер опустила глаза.

– Ох, я подумала, что вы рассердитесь.

– Зачем вы сказали мистеру Тритону, что я ищу работу?

– Да, просто мне пришло в голову, что это будет интересно. А вы могли бы отмахнуться от этого.

– Весьма признательна. Слушайте, я надеюсь, что ваш друг, который подарил вам ожерелье, как-нибудь появится. Он намеренно поместил раковины на логарифмически возрастающее расстояние?

– Что? Нет, не думаю… Он сейчас на войне… Эй, я что-нибудь не так сказала?

– Война? Нет… Он не может…

– В чем дело?

– Ничего, – сказал Кли и сжала плечо Алтер.

– Вы уверены, что с вами все в порядке?

Кли вздохнула и опустила руку.

– Уверена.

И они вошли на участок.

ГЛАВА 4

На следующий день у Тила начались занятия.

– Вольно, парни! Разбивайтесь на группы и отправляйтесь в указанные комнаты.

Тил вошел в большую учебную комнату: дальняя стона ее была увешана чертежами машин. Ярлыков на чертежах не было. Громкоговоритель в передней части класса неожиданно объявил:

– Садитесь. Начинаем базовые занятия.

Рекруты уселись за металлические столы.

– Сейчас я зачитываю список имен, – продолжал голос. – Все названные перейдут в комнату 40-а, на два пролета вверх и по коридору направо… Вот…

Названные рекруты встали и вышли. Когда вышла почти половина, диктор сказал:

– Те, кто остался, наденьте наушники и смотрите в свой видеоэкран.

Экран был вмонтирован в стол. Он замерцал наплывами в туманных цветах, в основном синего и зеленого, с отдельными размывами красного. Течение их шло медленно, очень медленно.

В наушниках раздалась музыка. Затем приятный мужской голос произнес:

– У нас враг за барьером. Мы совсем недавно смогли подойти к радиационному барьеру, но уже обнаружили угрозу таких бесчеловечных и злобных намерений…

Голос зажужжал, а цвета объединились, сформировав знакомую бухту. Голубые волны разбивались в белую пену, летевшую над бухтой. Девушка с отличной фигурой, в купальнике, подошла к воде, коснулась ногой пены, повернулась, как бы глядя на Тила, и со смехом побежала к нему. Ветер трепал ее каштановые волосы.

– Др-р-р-р-р!

Тил откинулся от экрана, выпрямился на стуле и сорвал с головы наушники. Глаза его все еще моргали от ослепительного белого света, неожиданно залившего экран. Все вокруг было как в тумане, и где-то смеялась женщина. Этот смех перешел в голос:

– Все в порядке. Садитесь на свои места.

Многие солдаты вскочили со своих стульев.

Женский голос продолжал через громкоговоритель:

– Ваша реакция на эту последнюю проблему была не той, которая, как мы надеемся, должна быть после вашего шестинедельного курса. Вы, кто только что вошел… – Тил только сейчас заметил, что в дверях стоит только что пришедшая группа рекрутов. – Как по-вашему, похожи они на тех, кто готов к борьбе с врагом за барьером?

Во все время ваших занятий вы будете встречаться с такого рода проблемами. Мы ждем от вас спокойствия, бдительности и быстрой реакции. Никакого смущения и беспорядка. Иногда проблемы будут не столь очевидны, так что, будьте внимательны. Мы хотим спокойствия, бдительности и быстрой реакции.

Рекруты, только что прибывшие, займите свои места. Всем надеть наушники, смотреть на свои экраны.

Тил обратил внимание, что та половина класса, которая была здесь с самого начала, много медленнее надевала наушники и наклонялась к экрану.

На экране шло объяснение насчет механизма под названием 606-Б. Детально показывалось, как разбирать и собирать эту вещь и следить, чтобы нумерованные ее части, механические и электронные, шли в нужном порядке. Но почему-то (может быть Тил пропустил начало, пока надевал наушники) он никак не мог понять, для чего служит этот 606-Б. Но фильм продолжался сорок минут, и за это время он получил уверенность, что сможет собрать эти проклятые детали даже во сне.

Нежный звон сигнализировал о конце периода, и все подняли головы. Тил посмотрел в своей программе, в какую комнату ему идти, и встал. По-видимому, все прибывшие позднее должны были остаться в этой комнате.

– Эй, – прошептал кто-то, и Тил повернулся в дверях. Среди оставшихся сидел Креветка. Тил кивнул ему, Но тот выглядел растерянным. – Эй, – зашептал он снова, – какого дьявола они делали с вами, когда мы вошли. Вы все выглядели так…

– Прекратить разговоры! – на этот раз голос был явно мужским. – Ты, там, сзади, уходи! Быстро, в следующий класс!

И Тил вышел.

Два пролета вверх, и Тил вошел в класс, почти такой же, как и тот, из которого он вышел. Немолодой голос объявил:

– Всем сесть. Сейчас я оглашу список имен. Те, кого я назову, пойдут в комнату 51-Д. Вот…

Среди прочих он назвал Торна. А Тил даже не обратил внимания, что Торн был в одной с ним комнате.

После отбоя они некоторое время разговаривали в темноте.

Креветка: – Эй, Лог, чему ты научился сегодня?

Лог: – Собирать, разбирать, держать центральный стержень вертикально… Ладно, давай спать.

Тил: – Лог, это был 606-Б?

Лог: – Семь тридцать чего-то. Давайте спать. Я устал.

Креветка (обращаясь к Торну): – А ты, большой парень, чему научился сегодня?

Торн: – Не столь многому, чтобы стоило говорить. Завтра нам вставать в шесть. У нас враг за барьером, ты не забыл?

Креветка: – Ага, помню. Спокойной ночи!

Тил: – Лог, для чего служит семь тридцать чего-то?

Лог: зевок, затем храп.

Тишина…

На следующий день взводу был показан документальный фильм. Экран осветился и начался фильм без названия.

В первом кадре Тил увидел болотный пейзаж, каких было много в классных комнатах. Зеленый туман пузырился вокруг стеблей качающихся растений. Сцена сместилась на более плотную полосу земли. Мимо проплывали камни, ямы в земле, фрагмент машины – может, это 606-Б? – камера шла слишком быстро, чтобы можно было разглядеть. Наконец, камера остановилась перед развалинами армейских бараков. Одна стена сгорела и кровля провисла. Камера вплыла через обугленное отверстие в хижину.

В кресле сидел человек без головы. Несколько коек перевернуто. На смятой куче белья лежали два трупа. Камера вышла и показала труп солдата у наружной стены. Сцена оборвалась.

Сквозь туман Тил увидел ряды хижин, точно таких же, что и в предыдущей сцене. Несколько человек ходили вокруг. Камера подошла вплотную к молодому солдату и он сказал:

– Э-э… я думаю, здесь ошибка.

В громкоговорителе щелкнуло, и мужской голос сказал:

– В чем дело, рядовой Тил-211?

– Я же вроде должен работать на 606-Б?

Долгое молчание, затем женский голос:

– Коррекция будет сделана, когда и если понадобится.

Внезапно Тил смутился, от десятка мыслей, спутанных, как рыбачья леска. Смущение перешло в злость, а затем в страх. Что с ним хотят сделать? Для чего служит эта проклятая машина? Если он этого не знает, как он будет сражаться с врагом за…

Др-р-р!

Прежде, чем жужжание прекратилось, в мозгу Тила возникли слова, настолько отчетливые, что он сначала принял их за слова из громкоговорителя: спокойствие, бдительность, быстрая реакция. Он отбросил вопросы, которые только что пытался построить в мозгу.

Он медленно расслабился. Он спокоен. Он бдителен. Кое-кто в мастерской уже прекратил работу, так что он поднял связующий брус от рамы на столе. На миг ему захотелось швырнуть его в угол, но он осторожно поместил его между бисерными пластинками и ввернул спиральный болт на место.

В этот вечер некоторые солдаты вышли за дверь и сели за игру. Далеко за оградой, в городе, беспрерывно мигал бессмысленный свет.

В третьей неделе Тила поместили в темную комнату.

– Твое имя и номер.

– Тил-211-Б.

Др-р-р-р.

Он качнулся назад и закрыл глаза, но вспышки света не было. Спокойствие, бдительность, быстрая реакция.

Кругом!

Он повернулся.

Вперед!

Он пошел. Он шел долго, и подумал, что наверное, вошел в туннель.

Др-р-р-р…

Спокойствие, бдительность, быстрая реакция. Он шел вперед, хотя напряженность в спине и плечах была почти болезненной. И на этот раз была вспышка света, но неяркого зеленого. Он мельком увидел туман, растения без листьев, где-то пузырилась грязь… Нет, это не была комната, его класс…

– Твое имя и номер.

– Э… Тил… 211… Б.

– Опиши, что видишь перед собой, продолжай идти.

Новая зеленая вспышка.

– Вроде… море, волны ударяются в песок, лодка…

Др-р-р-р…

– Опиши, что видишь.

Свет снова вспыхнул.

– Нет, я имел в виду 606-Б или, может 605-Б, я не уверен… Я должен собрать ее. Я могу собрать и ту, и другую, они почти одинаковые, отличаются только боксом управления. Я налажу их… – И вдруг в мозг входит теплая, уютная мысль, и с ней потрясающее облегчение – чтобы мы могли сражаться с врагом за барьером. Для того они и существуют. Так должно быть. Это 606-Б, и я могу разобрать ее и собрать, разобрать и собрать…

Вспышка.

– Да, здесь грязь, растения без единого листочка, везде грязь, туман. И камешки. Нет, это не камешки, а раковины, очень красивые, красные, бронзовые и молочные, блестящие, словно кто-то их долго полировал…

Др-р-р-р…

– Долго…

Др-р-р-р…

– Камешки…

Боль в спине, бедрах, руках. Тил почти теряет сознание, останавливается, шатается, закрывает глаза руками, хотя вспышки света нет.

– Твое имя и номер.

– Э-э… Ти… мое имя Тил СО… 5… 6… Тил…

– Твое имя и номер.

Что-то, державшее язык Тила, вдруг исчезает, и у Тила вырывается крик:

– 606-Б! 606-Б! 606-Б! Я не знаю. Мне не сказали! Мне не сказали, которая… Мне не сказали!

– Твое имя и номер.

– Э-э-э… Тил-211-Б.

– Опиши, что видишь.

– Я вижу… грязь и растения, и хижины, где солдаты. Они сидят перед хижинами, играют в удачу. Я должен наладить машину, пока они играют, потому что… враг… да…

А за туманом что-то движется по грязи, расшвыривает растения. Тил сначала подумал, что вернулся один из танков, но это не был…

– Нет! Нет! – кричал Тил. – Она еще не налажена! Это 606-Б, я еще не наладил ее, а она движется! О, боже, она…

Др-р-р-р…

Потом, когда его вывели из комнаты, громкоговоритель сказал ему мягким женским голосом:

– А ты молодец! В самом деле молодец. Ты будешь ценным вкладом в нашу борьбу с врагом за барьером.

Он уже не был уверен, что именно происходило в комнате. Но раз он все сделал хорошо, он и чувствовал себя хорошо.

Вечером обезьяны играли между собой в удачу. Все остальные сидели на койках, смотрели на неуклюжую игру неандертальцев и почти не разговаривали.