Текст книги "Ёжик Макс"

Автор книги: Дик Кинг-Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

ЁЖИК МАКС

Глава первая

– Твоя тётушка Бетти добегалась, – сказал Папа-ёж Маме.

– О нет! – воскликнула Мама. – Где?

– Рядом, чуть вниз по дороге. Напротив газетного киоска. Плохой там переход.

– В наши дни уже нигде перейти нельзя, – запричитала Мама. – Ужасное движение! Представляешь, третий раз в этом году, и всё мои родственники. Сначала дедушка, потом мой троюродный брат, а теперь вот старая бедная тётя Бетти.

Они сидели в своём жилище на клумбе, в саду дома номер 5а. Дом был на две семьи, как и все дома на этой улице. На другой её стороне раскинулся Парк, туда ежей так и влекло, там можно было прекрасно поохотиться. Кроме червей, улиток и слизняков, которых они могли найти и в собственных садах, в Парке были свои достопримечательности. Под сценой для оркестра жили мыши, лакомясь крошками от бутербродов слушателей; лягушки обитали в пруду с лилиями, а в кустарнике Ботанического сада скользили змейки. Ежи считали всех этих созданий деликатесами и не могли устоять перед соблазном поохотиться в Парке ночью. Однако путь к нему преграждала оживлённая дорога.

– Бедная тётушка Бетти, – снова всхлипнула Мама. – Жизнь тяжела, это очевидно.

– И смерть тяжела, – с горечью добавил Папа. – И это тоже очевидно. Подумать только, вконец расплющило бедняжку!

– Ш-ш-ш! – прошептала Мама, услышав звук приближающихся шагов. – Только не при детях!

Показались четыре крошечных существа, точные копии своих родителей. Только их иголки были ещё сероватые, а не коричневые. Трое из них были маленькими ежихами; Мама, которой очень нравились цветы, назвала их Ромашка, Фиалка и Петуния. Папа-ёж неохотно согласился, однако настоял на том, что он сам даст имя четвёртому, маленькому ёжику. Мальчикам нужны звучные, благородные имена, сказал он, и четвёртого ребёнка с той поры стали звать Виктор Максимилиан Святой Георгий, ну а коротко – Макс.

Чуть ли не с того дня, как он открыл глаза (и иголки-то у него были ещё гладкими и мягкими), чувствовалось, что он будет смышлёным парнишкой; теперь его обоняние, зрение и слух были такими же острыми, как и колючки.

– О чём вы тут говорите, Мама? – спросил он.

– Ни о чём, – ответила Мама быстро.

– Вы бы не стали говорить ни о чём, – сказал Макс. – Тогда в разговоре не было бы никакого смысла.

– Не будь нахалом, не лезь не в своё дело, – сказал Папа.

– Вообще-то я думаю, что это и их дело, – сказала Мама. – Или скоро будет их, когда они начнут выходить за пределы нашего сада, и нужно бы их предупредить.

– Ты права, – сказал Папа. – Так слушайте меня, дети.

И он начал читать длинную лекцию о правилах дорожной безопасности для ежей.

Макс внимательно слушал, а потом спросил:

– А люди переходят дорогу?

– Я думаю, да, – сказал Папа.

– И они не погибают?

– Не думаю, никогда не видел никого из них лежащим на дороге. Уж я бы заметил, если б такое случилось.

– А как же они безопасно переходят?

– Может, ты сам мне это скажешь, сынок? Попробуй выяснить.

– Я сделаю это, – уверенно заявил Макс. – Я это сделаю.

Глава вторая

Макс начал своё расследование на следующий же день. Он выскользнул из сада в сумерках, прошмыгнул вдоль стены дома 5а и притаился под калиткой. Он тут же окунулся в море самых разнообразных звуков.

Был вечерний час пик, люди возвращались домой, и движение было в самом разгаре. Автомобили и мотоциклы, автобусы и грузовики с грохотом проносились мимо; ужасно близко, как казалось Максу. Когда он вылез наружу, то был напуган и ослеплён светом фар. От уличных фонарей было светло как днём; Макс, по природе животное ночное, забрался в самое тёмное место, которое только можно было найти, – в тень большого мусорного ящика – и свернулся в клубок. Сердце его колотилось.

Постепенно он немного привык к шуму и блеску и, хотя ещё не смел двинуться, начал глядеть на людей. Уже несколько пешеходов прошли мимо него. Все они шли по узкой дорожке, на которой он сидел. Дорожка была приподнята над мостовой примерно на высоту ежа. «Здесь люди в безопасности, – подумал Макс, – потому что этим грохочущим монстрам нельзя заезжать сюда».

Он посмотрел через улицу и увидел, что на противоположной стороне так же спокойно шли люди по такой же приподнятой дорожке. Он, однако, не видел, чтобы кто-нибудь пересекал улицу.

– Но должны же они где-то переходить, – размышлял вслух Макс. – Наверное, где-то дальше по дороге.

Он был ещё очень мал, поэтому, с одной стороны, ему хотелось пролезть обратно под калитку и вернуться к семье, отложив расследование до другого раза, а с другой – ему всё-таки очень хотелось найти место, где переходят люди. Улица была с небольшим уклоном, и, наверно, поэтому Макс решил идти по ней вниз. Он продвигался очень медленно, держась в тени палисадников. Он замирал как вкопанный, если мимо проходил человек. Никто его не заметил.

Скоро дома уступили место небольшому ряду магазинов. Среди них был и тот самый газетный киоск, напротив которого тётя Бетти испустила дух. Продвигаться вперёд стало сложнее. Магазины всё ещё были открыты, и Максу приходилось улучать момент, чтобы прошмыгнуть мимо каждого залитого светом входа.

– Уф, как это утомительно! Может, мне лучше вернуться домой? – сказал он, но вдруг невдалеке увидел то, что искал. Там люди переходили улицу!

Иногда поодиночке, иногда парами и по трое, а иногда довольно большими группами они сходили с узкой приподнятой дорожки и шли прямо через улицу, едва взглянув налево и направо; опять ступали на дорожку на противоположной стороне и шли дальше. И каждый раз, когда кто-нибудь хотел перейти улицу, все машины останавливались и терпеливо ждали, пока не освободится путь.

Так вот оно, это замечательное место! Здесь люди могут переходить улицу в полной безопасности!

«Если люди могут, то почему бы и ежам не попробовать? – рассуждал Макс. – Но как люди узнают это место? И как машины знают, что здесь надо останавливаться?»

Он осторожно, вдоль стены, перебрался поближе, пока не оказался у высокого столба, раскрашенного в клетку, наверху которого светился оранжевый шар. Он увидел, что такой же шар был и на другой стороне и люди шли между этими двумя столбами, а все машины ждали.

Улучив удобный момент, когда кругом никого не было, Макс подполз к краю тротуара и вгляделся в поверхность дороги. В этом месте она была в полоску! В чёрную и белую полоску, на всём протяжении от одной стороны до другой. В этом весь секрет!

Глава третья

Было уже довольно поздно, час пик закончился. Магазины закрылись, стало тихо. «Я подожду, – подумал Макс, – и когда появится машина, я перейду улицу перед ней».

Вскоре что-то показалось. Это был грузовик. Макс уже наполовину перешёл и тут вдруг понял, что грузовик не затормозил и почти накрыл его, ослепив фарами, оглушив ужасным рёвом. Он не остановился! Грузовики останавливаются только для людей, а для ежей не останавливаются!

Водитель грузовика, который до последнего момента не видел крошечного пешехода, сделал единственно возможное. Не имея времени на то, чтобы затормозить или объехать, он вырулил так, чтобы маленький зверёк оказался между колесами. Посмотрев в зеркало заднего вида, он убедился, что ёжик не пострадал и продолжает свой путь. Водитель улыбнулся, и грузовик его скрылся в ночи.

Полнейший ужас охватил Макса, когда это страшное чудовище с огромными колесами прогрохотало над ним. Он в панике сломя голову бросился вперёд, к концу перехода. Он не заметил велосипедиста, который спокойно ехал рядом с тротуаром, и велосипедист не видел его вплоть до последнего мгновения.

Мужчина лихорадочно вывернул руль, и переднее колесо внезапно развернулось, ударило Макса по попе и швырнуло его головой вниз, прямо на бордюрный камень. Велосипедист остановился, вгляделся в маленького ёжика, решил, что тот мертв, печально вздохнул и, расстроенный, поехал дальше.

Очнулся Макс, только когда, корчась от боли, проползал под калитку своего дома. Каким-то образом он сумел вернуться по «зебре» обратно. Ведомый лишь обонянием, он не помнил, как, шатаясь, добрался до дома по опустевшему тротуару. Всё затмила ужасная головная боль.

Родные окружили его и заговорили одновременно.

– Где ты был всё это время? – спросила Мама.

– Ты в порядке, сынок? – спросил Папа.

– Ты переходил дорогу? – спросили они вместе.

Им вторили голоса Ромашки, Фиалки и Петунии:

– Перешёл? Перешёл? Перешёл?

Некоторое время Макс не отвечал. Мысли его путались. А когда он заговорил, получилась какая-то неразбериха.

– Я получил голова по ударе, – сказал он медленно.

Все переглянулись.

– Что-то попнуло меня по хлопе, – продолжал Макс, – и затем я лобнулся бабахом. Моя боль сильно головит.

– Но ты перешёл дорогу? – закричали его сёстры.

– Да, – сказал Макс, – я выяснил, где вуди переходят, но…

– Но машины останавливаются, только если ты человек? – прервал его Папа.

– Да, – сказал Макс, – а не ИЖЕК.

Глава четвертая

– Ты думаешь, с ним всё будет в порядке? – тревожно спросила Мама.

Светало, и они собирались отправиться на покой. Дети уже спали в мягкой постели из опавших листьев.

– Я надеюсь, – ответил Папа. – «Ижек»! Всё-то у него в голове перемешалось.

Макс спал сутки и ещё полдня; от шока он впал как бы в кратковременную раннюю спячку.

Когда он наконец проснулся, сёстры с тревожным писком бросились обнюхивать его мордочку (свободное от иголок, а потому самое безопасное у ежей место); родители прервали охоту за улитками и притопали к нему.

– Как ты себя чувствуешь, дорогой? – спросила Мама.

Голова у него почти прошла, и он хорошо соображал, но с речью, как оказалось, всё ещё было неладно.

– Мне лемного нучше, спасибо, – ответил он.

– Здорово тебе досталось, – сказал Папа.

– Тебе нужен отдых, – сказала Мама. – Почему бы тебе не лечь опять в постель? Мы принесём тебе вкусных червяков.

– Я не хочу поститься в ложель, – сказал Макс, – я чувствую себя добро. Вообще-то я бы хотел гойти пулять.

Папа не сразу уловил смысл этой фразы. Но потом категорично сказал:

– Ты никуда не пойдёшь, сынок, ты слышишь меня? Оставайся пока дома, в саду. Набирайся сил, понял?

– Да, Папа, – ответил Макс, – я скажу, что ты сделаешь.

И он действительно с неделю, а то и больше делал так, как сказал Папа.

Ромашка, Фиалка и Петуния суетились вокруг своего брата. Они приносили ему самых толстых, жирных слизняков, каких только могли найти, и зазывали его играть в свою любимую игру, в прятки. Однако с этим ничего не получалось. Когда они прятались, Макс забывал их искать, а когда он должен был прятаться, он забывал и об этом, так как был занят размышлениями, как же всё-таки переходить дорогу. Девочки считали до тридцати с закрытыми глазами, но когда открывали их, Макс всё ещё сидел и думал. Полоски на дороге не годятся – пробовать ещё раз он и не собирался, – но, может быть, размышлял он, есть другие способы?

Его решимость всё это выяснить ещё более окрепла, когда однажды рано утром Папа вернулся из похода в Парк опять с плохими новостями. Макс услышал, как он сказал Маме:

– Ещё одного не стало.

– Родственник? – с ужасом спросила Мама.

– Нет, парень из дома девять-а, вверх по дороге. Видишь ли, я был мало с ним знаком, но он всегда казался приличным ежом. Он переходил прямо передо мной, минут десять назад. Не рассчитал. Мотоцикл достал его. Остались жена и шестеро детей.

В тот вечер Макс подождал, пока не удостоверился, что Папа ушёл в сад дома 5б. Люди из дома 5а всегда выставляли для семьи Макса молоко с хлебом, но люди из дома 5б часто выносили для своих ежей кое-что получше – мясной собачий корм.

Каждый вечер Папа пролезал под забором, чтобы попытаться слямзить это мясо, прежде чем сосед пробудится от дневного сна.

– Мама, – сказал Макс, – я гойду пулять.

Мать уже приноровилась быстро переводить.

– А Папа тебе разрешил?

– Нет, – сказал Макс, – но он не могу, что я не сказал.

И прежде чем Мама успела что-либо ответить, он побежал по садовой дорожке.

– О Макс! – крикнула Мама. – Ты уверен, что с тобой всё будет в порядке?

– Конечно, – крикнул Макс. – Всё будет кей’о.

Оказавшись за калиткой, он повернул налево и отправился вверх по дороге, в направлении, противоположном тому, что было в прошлый раз. Теперь он уже попривык к шуму и свету и был уверен, что машины для него не опасны, если он не ступит вниз, с тротуара на дорогу. Когда мимо проходил человек, он замирал. Макс понял: эти создания не замечают тебя, если ты не двигаешься.

Макс засеменил дальше, мимо сада около дома 9а, где жили вдова и шестеро детей. Потом ряд домов кончился и началась высокая фабричная стена, такая высокая, что он не сумел бы прочитать табличку около входа на фабрику: «Макс. скорость 5 миль/ч». Макс продолжал идти (намного медленнее указанной скорости) и внезапно увидел невдалеке то, что искал. Опять там люди переходили улицу!

На этот раз они не шли поодиночке или парами, а все вместе ждали и затем, как он предположил, по сигналу переходили одновременно.

Макс подошёл поближе, и действительно, отсюда он уже мог слышать высокий прерывистый звук – «бип-бип-бип», по которому машины останавливались, а люди начинали переходить дорогу.

Держась вплотную к стене, Макс наконец добрался до перехода и мог теперь как следует разглядеть это замечательное место.

Группа людей стояла и смотрела вверх на картинку. На картинке был красный человечек, который спокойно стоял. И люди стояли. Затем красный человечек исчезал и появлялся зелёный человечек, который шёл, размахивая руками. И люди шли, размахивая руками, в то время как высокий звук «бип-бип-бип» запрещал машинам двигаться.

Макс сидел и долго смотрел, зачарованный красным и зелёным человечками. Вообще-то ему хотелось, чтобы вместо них были красный и зелёный ёжики, но не так уж это важно; главное, что ежи могут здесь безопасно переходить. Вот что он должен доказать, и чем скорее, тем лучше.

Он продвинулся вперёд, пока не оказался позади ожидающих пешеходов, и напряжённо ждал, когда пойдёт зелёный человечек.

Глава пятая

Макс не учел одного: когда группа людей двинулась на бибиканье зелёного человечка, навстречу двинулась и другая группа с противоположной стороны улицы.

Таким образом, когда он уже наполовину перебежал улицу, торопясь по пятам одной толпы, на него внезапно налетела другая. Макс увертывался как только мог от опасности быть раздавленным в этом лесу ног. Никто, казалось, не замечал маленькое существо, и действительно, вскоре огромный ботинок пнул его и откатил назад.

Придя в себя, он огляделся и с ужасом увидел, что зелёный человечек исчез и опять появился красный. Макс бешено рванул вперёд, а машины уже начали двигаться. Он достиг противоположной стороны, всего на какие-то дюймы разминувшись с огромным колесом, которое едва не «причесало» ему спинку. В шоке оттого, что он спасся лишь чудом, Макс свернулся в клубок и некоторое время лежал в водосточном жёлобе. Над его головой поднимались на тротуар люди или спускались с тротуара, и поочередно загорались то звучащий зелёный человечек, то молчаливый красный. Через какое-то время Максу показалось, что людей вокруг стало меньше, тогда он распрямился и забрался на тротуар. Он повернул направо и двинулся в сторону дома. Он ещё не решил, как будет переходить улицу обратно, но, исходя из своего печального опыта, знал, что не воспользуется ни полосатой дорожкой, ни услугами зелёного и красного человечков.

Как обычно, он держался вплотную к стене, к внутреннему краю тротуара. Вдруг стена сменилась железной решёткой. Между прутьями этой решётки мог бы пролезть даже взрослый ёж, и Макс легко проскочил внутрь. При свете полной луны он увидел перед собой просторную лужайку и пустился бежать по ней, пока не остались позади шум и вонь дороги.

– Же где я? – сказал Макс, осмотревшись вокруг. Он почувствовал запах цветов (в Ботаническом саду), он увидел странное сооружение (сцену для оркестра), он услышал звук плещущейся воды (это в Пруду с лилиями бил фонтан).

Ну конечно! Это то место, о котором рассказывал Папа! Это Парк!

– Гип-гип-ару! – крикнул Макс луне и побежал дальше.

В течение нескольких часов он бродил по Парку, всюду суя свою мордашку. Как большинство детей, он был не только любопытным, но и довольно шумным; и, услышав, как он приближается, мыши удирали под сцену, змейки ускользали в Ботанический сад, а лягушки ныряли в безопасную глубину Пруда. Макс ничего не поймал.

Наконец он почувствовал усталость и стал думать, что хорошо бы оказаться дома, в постели. Но в какой стороне дом?

Макс поразмыслил и пришёл к печальному выводу, что он заблудился. Тут-то он и увидел невдалеке ежа, который пересекал тропинку, – большого, как Папа, ежа! Вот здорово! Папа перешёл улицу, чтобы найти его! Макс побежал за ним, но когда догнал ежа, то понял, что это совсем чужой.

– О, – сказал Макс, – прощу прошения. Я думал, вы другой ижек.

Незнакомец посмотрел на него с любопытством.

– Ижек? А ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.

– Да, спасибо, – сказал Макс. – Полько вот тлохо, что я дочу хомой, но добыл зарогу.

– Ты имеешь в виду… Ты забыл дорогу?

– Да.

– Ну а где ты живёшь? – спросил чужой ёж.

– Дом пять-а.

– Вот как? Тогда слушай внимательно, дружок. Иди по этой тропинке – она приведёт тебя обратно на улицу, – и через какое-то время ты увидишь странный домик. Он высокий, им пользуются люди, и там может поместиться один человек в полный рост. У домика с трёх сторон стёкла, и он ярко-красный. Если ты там перейдёшь, то очутишься прямо перед своей собственной калиткой. О’кей?

– Кей’о, – сказал Макс, – и спасибо.

Выйдя за ограду Парка, он сразу увидел высокий красный домик. Макс подбежал к нему ближе. Домик был освещён, и в нём действительно стоял человек. Он что-то держал у своего уха, и Макс видел, что его губы шевелились. «Как странно, – подумал Макс, придвинувшись ещё ближе, – стоит там и сам с собой разговаривает».

В этот момент человек повесил трубку и распахнул дверь телефонной будки. Дверь отстояла от земли примерно на дюйм – подходящая высота для того, чтобы любознательный ёжик второй раз за свою недолгую жизнь получил страшный удар, по голове.

Глава шестая

Тем временем в доме 5а Папе-ежу ужасно повезло. Пробравшись к соседям, он обнаружил там полную миску собачьего корма. Сосед отсутствовал, и Папа наелся до отвала. Обратно он шёл отяжелевший, сытый, довольный. Дома его сразу же сморил крепкий сон.

Мама разбудила его перед самым рассветом:

– Папа, вставай, Макс не вернулся.

Папа открыл глаза и увидел её обеспокоенную мордочку, а также три маленькие, но такие же обеспокоенные мордочки Ромашки, Фиалки и Петунии.

– Его не было всю ночь, – сказала Мама. – О Папа, думаешь, с ним что-нибудь случилось?

Папа поднялся.

– Я не знаю, но не волнуйся, Мама, я найду его.

– Да ведь он может быть где угодно. Где ты собираешься его искать?

Прежде чем Папа успел ответить, из-за забора, который разделял дома 5а и 5б, послышался чужой голос:

– Извините, – и показалась голова их соседа.

Папа ощетинился, иголки его встали. «Это из-за мяса, – подумал он. – Нашёл свою пустую миску и сейчас будет скандалить. Ну ничего, мы за себя постоим. Мне он всё равно никогда не нравился, и если он хочет драться, то я ему это устрою. И ещё посмотрим, кто кого». Но прежде чем он придумал, что ответить, ёж из дома 5б пролез под забором и опять сказал:

– Извините.

– Ну? – сказал Папа.

– Я не мог не слышать того, о чём вы говорили.

– Семейные проблемы, – проворчал Папа.

– Вот именно. Вы беспокоитесь о вашем парнишке.

– О, вы его видели? – воскликнула Мама.

– Да, видел. По крайней мере, я встретил в Парке молодого ежа, и он сказал, что потерялся и ищет дорогу к дому пять-а. Конечно, это мог быть дом пять-а и на другой улице.

– Вы не заметили в нём… чего-нибудь особенного? – тут же спросила Мама.

Сосед ответил с некоторым замешательством:

– Ну, раз уж вы об этом упомянули, у него, казалось, были небольшие проблемы с речью – он как-то путал слова.

– Например, «ижек»?

– Да.

– Это наш Макс! – закричала Мама.

– С ним всё в порядке? Он не пострадал? – спросил Папа.

– Нет, всё хорошо. Я рассказал, как ему лучше добраться до дома. Уверен, он скоро будет. Постарайтесь не волноваться.

Папа прокашлялся. Сосед был так участлив, что Папа чувствовал себя перед ним всё более и более виноватым.

– Очень мило с вашей стороны, – сказал он.

– Рад был помочь. Как сосед соседу.

– Можно вам что-нибудь предложить? Молока с хлебом? – сказала Мама.

– О нет, спасибо, – ответил сосед. – Я довольно хорошо поохотился в Парке этой ночью. И кстати. Потому что, вернувшись домой, увидел, что весь мой мясной корм неведомым образом исчез.

Он посмотрел прямо на Папу, в глазах мелькнул огонёк.

– Полагаю, это кошка, – сказал он и ушёл под забором обратно.

– Как любезно с его стороны! – сказала Мама, а Ромашка, Фиалка и Петуния пропели:

– Любе-езно, любе-езно, любе-езно.

Папа-ёж что-то гмыкнул. Внутренний голос говорил ему, что нужно бы признаться соседу в своём грехе. Но Папа был ежом немногословным; чем меньше слов, тем лучше, решил он, особенно в такой щекотливой ситуации. Жизнь и так сплошная головная боль, незачем ещё добавлять.

О том же подумал и Макс, когда наконец-то пришёл в себя. От удара дверью телефонной будки он потерял сознание, и сосед из дома 5б не заметил маленький неподвижный комочек, торопясь пересечь пустынную улицу до начала утреннего часа пик.

«О, болела ли так страшно голова ещё у какого-нибудь ежа? – подумал Макс. – Из-за удара в прошлый раз я стал как-то смешно говорить; думаю, что на этот раз будет ещё хуже. Попробую-ка я что-нибудь сказать».

– О, болела ли так страшно голова ещё у какого-нибудь ежа? – сказал Макс.

Он поразмыслил. Звучало неплохо. Тут и ему стало хорошо. Даже головная боль вроде ослабела.

– Меня зовут, – сказал он тихо, – Виктор Максимилиан Святой Георгий, и, – сказал он громче, – у меня есть три сёстры – Ромашка, Фиалка и Петуния, и я живу с Папой и Мамой в доме пять-а, и, – он закричал во всё горло, – я очень везучий Ёжик!

Не раздумывая, не прислушиваясь, не взглянув ни налево, ни направо, он бросился через улицу, прямо перед первой в то утро машиной. Это был фургончик с молоком.

Шум поднялся на всю улицу. Сначала визг, когда молочник затормозил и вывернул руль. Затем звон вдребезги разбившихся бутылок. И наконец, голос молочника, который неистовствовал среди моря сливок, полуобезжиренного и полностью обезжиренного молока, апельсинового и грейпфрутового сока, битых свежих яиц с фермы и проклинал всех ежей на свете.

Мама и Папа перед рассветом послали девочек спать, а сами ждали. Заря разрасталась. Они прижались друг к другу, прислушиваясь. И тут вдруг раздался этот ужасающий грохот!

– Кажется, кого-то задавили, – с трудом произнёс Папа, – мужайся, старушка. Это может быть и наш Макс.

Мама поникла головой и от горя свернулась в клубок. Но вдруг они услышали задорный голос:

– Да будет вам! Чего скисли? Стоит ли расстраиваться из-за пролитого молока!