Текст книги "Сообщение о делах в Юкатане"

Автор книги: Диего де Ланда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

НАКАЗАНИЯ. ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

У этого народа остался от времён Майяпана обычай наказывать прелюбодеев следующим образом: сделав расследование и уличив кого-либо в прелюбодеянии, начальники собирались в доме сеньора; приведя прелюбодея, привязывали его к столбу и передавали его мужу виновной женщины; если он его прощал, виновный был свободен, если же нет, то убивал его большим камнем, брошенным в голову с высоты. Для жены достаточным возмездием было бесчестие, которое было велико, и обычно за это их бросали.

Наказанием человекоубийцы была смерть от преследований родственников убитого, хотя бы убийство было случайным[39]39
  Убийцу убивали тем же способом, каким он убил свою жертву, хотя и не во всех случаях.


[Закрыть], или иначе он должен был уплатить за убитого. Кражу искупали и наказывали обращением в рабство, хотя бы была очень маленькая кража[40]40
  Вор оставался рабом до тех пор, пока он не был в состоянии заплатить за украденное.


[Закрыть], и поэтому у них было столько рабов, особенно во время голода, и из-за этого мы, братья, столько трудились при крещении индейцев, чтобы они дали им свободу.

Если они были сеньорами или людьми знатными, собиралось все селение; схватив его, они в наказание надрезали ему лицо от подбородка до лба по бокам, что у них считалось большим бесчестием.

Юноши очень уважали стариков и спрашивали у них советов, а они таким образом хвастались мудростью стариков. Старики говорили юношам, что, так как они больше их видели, им следует верить, и если они это делали, то остальные им больше доверяли. Они были настолько уважаемы при этом, что юноши не обращались к старикам, кроме как в неизбежных делах, например юноши при женитьбе; с людьми женатыми они общались тоже очень мало.

Поэтому был обычай в каждом селении иметь большой выбеленный дом, открытый со всех сторон, в котором юноши собирались для своих развлечений. Они играли в мяч, в игру с бобами, как в кости, и во многие другие игры. Они спали там же вместе почти всегда до женитьбы. Если я слышал, что в других местностях Индий обычен гнусный грех в подобных домах, то в этой земле я не слышал, чтобы они совершали таковой, и полагаю, что они не делают этого, ибо говорят об удручённых этим гибельным несчастьем, что они не являются такими любителями женщин, какими были эти. Ибо в эти места они приводили публичных женщин и в них пользовались ими. Несчастные, которые среди этих людей занимаются этим ремеслом, хотя они получали от них вознаграждение, но было столько юношей, которые их посещали, что они доводили их до изнеможения и смерти. Юноши раскрашивали себя в чёрный цвет до вступления в брак и не имели обыкновения татуироваться до брака или же татуировались немного. В остальных вещах они следовали всегда своим отцам, привыкали быть столь же хорошими идолопоклонниками, как они, и помогали им много в работах.

Индианки воспитывали своих детей очень сурово, ибо новорождённого четырех или пяти дней от роду клали растянутым в маленькую кровать, сделанную из прутьев, и там, повернув ртом вверх, они ему клали голову между двумя дощечками, одна на затылке, другая на лбу, между которыми её сжимали с силой, и держали его там в мучениях, пока, по прошествии нескольких дней, голова его не становилась сплющенной и деформированной, как это у них было в обычае. Было столько неудобства и опасности для бедных детей, что некоторые рисковали погибнуть; автор этой книги видел, как у одного голова продырявилась сзади ушей, и так должно было происходить со многими.

Они растили их обнажёнными и только с 4-5 лет давали им накидку для сна и несколько поясков, чтобы прикрыть наготу, подобно своим отцам, а девочек они начинали покрывать от пояса вниз. Они сосали долго, ибо матери никогда не переставали давать им молоко, пока могли, хотя бы они были 3 или 4 лет, почему и было среди них столько людей очень крепких. Они росли два первых года удивительно красивыми и упитанными. Затем от непрерывных купаний их матерями и от солнца они становились смуглыми. Они были все время детства живыми и резвыми, всегда ходили с луком и стрелами, играя друг с другом, и так они росли, пока не начинали следовать образу жизни юношей, держать себя более на их манер и оставлять детские дела.

ЖЕНСКАЯ ОДЕЖДА И КОСМЕТИКА

Индианки Юкатана в общем лучшего сложения, чем испанки; они крупнее, хорошо сложены и не имеют таких бёдер, как негритянки. Кичатся красотами те, кто их имеет, и действительно они не безобразны. Они не белые, но смуглого цвета, больше по причине солнца и беспрерывного купанья, чем по своей природе. Они не подправляют лица, как наш народ, и это считают бесстыдством. У них есть обычай подпиливать себе зубы, оставляя их как зуб пилы, и это они считают изящным; занимаются этим ремеслом старухи, подпиливая их с помощью определённых камней и воды.

Они прокалывали ноздри через хрящ, чтобы вставить в отверстие камень янтарь, и считали это нарядным. Они прокалывали уши, чтобы вставить серьги, подобно своим мужьям. Они татуировали себе тело от пояса вверх, кроме грудей из-за кормления, более изящными и красивыми рисунками, чем мужчины. Они купались очень часто в холодной воде, как мужчины, но они не делали это с достаточной скромностью, ибо им случалось обнажаться догола у колодца, куда они приходили за водой для этого. У них был ещё обычай купаться в горячей воде с паром, но это редко и больше для здоровья, чем для чистоты.

Они имели обычаи натираться красной мазью, как мужья, а те, кто имел возможность, добавляли пахучую камедь, очень липкую; я считаю, что это жидкий янтарь, который на своём языке они называли иш тахте. Этой камедью они смазывали особый брусок, вроде мыла, украшенный изящными узорами; им они смазывали груди, руки и плечи и делались нарядными и надушёнными, как им казалось; он сохранялся у них много дней, не выдыхаясь, соответственно качеству мази.

Они носили очень длинные волосы и делали и делают сейчас из них очень изящную причёску, разделив на две части, и заплетали их для другого рода причёски. Заботливые матери имеют обыкновение ухаживать за девушками брачного возраста столь усердно, что я видел многих индианок с такими редкими причёсками, как у испанских модниц. У девочек, пока они не выросли, они заплетаются в четыре или в два рожка, что они считают красивым.

Индианки побережья и провинции Бак'халаль и Кампече более приличны в своей одежде, ибо кроме покрывала, которое они носят от середины туловища вниз, они прикрывают груди, связывая их двойной накидкой, пропущенной под мышками. Все остальные не носят более одной одежды наподобие мешка, длинного и широкого, открытого с обеих сторон; он доходил у них до бёдер, где был в обтяжку. У них не было иной одежды, кроме накидки, в которой они всегда спят; они имели обыкновение, когда шли в дорогу, носить её сложенной вдвое или скатанной и так ходили.

НРАВЫ И ЗАНЯТИЯ ЖЕНЩИН

Они считали себя добрыми и имели основание, ибо перед тем, как они узнали наш народ, по словам стариков, которые теперь на них жалуются, они были удивительно целомудренны, чему я приведу два примера.

Капитан Алонсо Лопес де Авила, зять аделантадо Монтехо, захватил во время войны в Бак'халале одну молодую индианку, очень красивую и изящную женщину. Она обещала своему мужу, опасаясь, что его убьют на войне, не знать другого мужчины, если его не будет. Поэтому она предпочла скорее лишиться жизни, чем быть опозоренной другим мужчиной; за это её затравили собаками.

Мне самому жаловалась одна индианка, ещё не крещёная, на одного крещёного индейца, который был влюблён в неё, ибо она была прекрасна; однажды, дождавшись отсутствия её мужа, он ночью появился у неё в доме. После того как он объявил со многими любезностями о своём желании и не достиг ничего, он пробовал дать подарки, которые для неё принёс, и, так как не имел успеха, пытался изнасиловать её. Но хотя он был великан и трудился над этим всю ночь, он не добился от неё ничего, кроме гнева столь большого, что она пришла ко мне жаловаться на низость индейца, и было это так, как я сказал.

Они имели обычай поворачиваться спиной к мужчинам, когда их встречали в каком-либо месте, и уступать дорогу, чтобы дать им пройти; то же самое, когда они давали им пить, пока они не оканчивали пить. Они обучают тому, что знают, своих дочерей и воспитывают их хорошо по своему способу, ибо бранят их, наставляют и заставляют работать, а если они виноваты, наказывают, щипая их за уши и за руки. Если они видят их поднимающими глаза, они их сильно бранят и смазывают им глаза перцем, что очень больно; если они не скромны, они их бьют и натирают перцем другое место в наказание и стыд. Они говорят как большой упрёк и тяжёлое порицание непослушным девушкам, что они напоминают женщин, воспитанных без матери.

Они очень ревнивы, некоторые настолько, что налагали руки на тех, кто вызвал ревность, и столь гневны и раздражительны, хотя вообще достаточно кротки, что некоторые имели обыкновение драть за волосы мужей, делая это, впрочем, с ними изредка.

Они большие труженицы и прилежные хозяйки, потому что на них лежало большинство самых важных работ по обеспечению пищей их домов, воспитанию детей и платежу их налогов; при всем этом они, если нужно, носят иной раз на спине большие тяжести, обрабатывают и засевают свои поля. Они удивительно бережливы, работают ночью в часы, которые у них остались от домашних дел, и ходят на рынки покупать и продавать свои вещицы.

Они разводят птиц для продажи и для еды, кастильских и местных. Они разводят птиц также для забавы и ради перьев, чтобы делать свои нарядные одежды. Разводят других домашних животных, из которых козлят кормят грудью, благодаря чему их выращивают настолько ручными, что они не убегают в лес, хотя их водят по лесам и выращивают в них.

Они имеют обычай помогать друг другу ткать и прясть и расплачиваются этими работами, как их мужья работами в поле. Во время этих работ они всегда шутят, рассказывают новости и иногда немного сплетничают. Они считают очень неприличным смотреть на мужчин и смеяться с ними; одно это настолько нарушало приличия, что и без других вольностей их считали порочными. Они танцевали отдельно свои танцы, а некоторые с мужчинами, в особенности один, который они называли наваль, не очень скромный. Они очень плодовиты, рано рожают и хорошие кормилицы по двум причинам: во-первых, питьё, которое они пьют тёплым по утрам, даёт много молока, а во-вторых, постоянное размалывание кукурузы и отсутствие стягивающей груди одежды делает их груди очень большими, почему в них и появляется много молока.

Они также опьянялись на пирах, но одни, ибо они едят отдельно, и не напивались так, как мужчины. Они хотят иметь много сыновей, те, у которых их не хватает; они просили их у своих идолов с дарами и молитвами; теперь они просят их у Бога.

Они благоразумны и разговорчивы с теми, кто их понимает, и удивительно щедры. Они плохо сохраняют тайну и не столь чисты сами и в своих делах, хотя купаются, как горностаи.

Они были очень набожны и религиозны и также очень почитали своих идолов, возжигая им свои курения и принося им в дар одежду из хлопка, кушанья и напитки; их обязанностью было приготовлять жертвенные кушанья и напитки, которые индейцы приносили в жертву на праздниках, но при всем этом они не имели обычая проливать свою кровь в жертву демонам и никогда не делали этого. Им также не позволяли приходить в храмы при жертвоприношениях, кроме определённого праздника, когда допускали некоторых старух для справления его. Во время родов они обращались к колдуньям, которые их заставляли верить в свои обманы и клали им под кровать идола одного демона, называемого Иш Ч'ель; они говорили, что это богиня деторождения.

Новорождённых детей тотчас обмывают; когда их наконец освобождали от пытки сдавливания лба и головы, шли с ними к жрецу, чтобы он посмотрел их судьбу, указал будущее занятие и дал имя, которое они должны были носить во время своего детства. Ибо они привыкли называть своих детей разными именами, пока они не крестились и не стали большими, затем они оставляли эти имена и начинали называть их именем отцов, пока они не вступали в брак, и после этого они назывались именем отца и матери.

ПОХОРОНЫ

Эти люди крайне боялись смерти, и это они обнаруживали во всех служениях, которые они совершали своим богам и которые были не для другой цели и не ради другого дела, а только чтобы они даровали им здоровье, жизнь и пищу. Но когда приходила смерть, нужно было видеть сожаление и плач их по своим покойным и общую печаль, которую это им причиняло. Они оплакивали их днём в молчании, а ночью с громкими и очень горестными криками, и печально было слышать их. Они ходили удивительно грустными много дней; соблюдали воздержание и посты по покойному, особенно муж или жена, и говорили, что его унёс дьявол, ибо они думали, что от него приходит к ним все дурное и особенно смерть.

Умерших они завёртывали в саван, набивая им рот размолотой кукурузой, которая служит им пищей и питьём и которую они называют к'ойем, и с ней несколько камешков, из тех, что они употребляют как монеты, чтобы в другой жизни у них не было недостатка в пище.

Они погребали умерших внутри своих домов или позади них, помещая им в могилу несколько своих идолов; если это был жрец, то несколько книг, если колдун, то его колдовские камни и снаряжение. Обычно они покидали дом и оставляли его необитаемым после погребения. Иначе было, когда в нем жило много людей, в чьём обществе они отчасти теряли страх, который вызывал у них мертвец.

Что до сеньоров и людей очень значительных, они сжигали их тела, клали пепел в большие сосуды и строили над ними храмы, как показывают сделанные в древности, которые встречались в Исамале. В настоящее время бывает, что пепел кладут в статуи, сделанные полыми, из глины, если умершие были великими сеньорами.

Остальные знатные люди делали для своих отцов деревянные статуи, у которых оставляли отверстие в затылке; они сжигали какую-нибудь часть тела, клали туда пепел и закрывали его; затем они сдирали у умерших кожу с затылка и прикрепляли её там, погребая остальное по обычаю. Они сохраняли эти статуи с большим почитанием между своими идолами.

У сеньоров древнего рода Коком они отрубали головы, когда они умирали, и, сварив их, очищали от мяса; затем отпиливали заднюю половину темени, оставляя переднюю с челюстями и зубами. У этих половин черепов заменяли недостающее мясо особой смолой и делали их очень похожими на таких, какими они были при жизни. Они держали их вместе со статуями с пеплом и все это хранили в молельнях своих домов, со своими идолами, с очень большим почитанием и благоговением. Во все дни их праздников и увеселений они им делали приношения из своих кушаний, чтобы они не испытывали недостатка в них в другой жизни, где, как они думали, покоились их души, и пользовались их дарами.

Этот народ всегда верил в бессмертие души более, чем многие другие народы, хотя не имел такой культуры. Ибо они верили, что была после смерти другая жизнь, более хорошая, которой наслаждались души, отделившись от тела. Эта будущая жизнь, говорили они, разделяется на хорошую и плохую жизнь, тягостную и полную отдыха. Плохая и тягостная, говорили они, для людей порочных; хорошая и приятная для тех, кто хорошо жил по своему образу жизни. Наслаждения, которых, по их словам, они должны были достичь, если были хорошими, заключались в том, чтобы идти в место очень приятное, где никакая вещь не причиняла им страдания и где было изобилие очень сладостной пищи и дерево, которое они называли там Яшче, то есть сейба, очень прохладное и с большой тенью, под ветвями которого, в тени, они отдыхали и веселились все время.

Наказание за дурную жизнь, которое, по их словам, должны были получить злые, состояло в том, чтобы идти в место более низкое, чем какое-либо другое – они его называют Метналь, что означает ад, – ив нем подвергаться истязаниям демонов и мукам голода, холода, усталости и печали. Они считают, что в этом месте находится демон, князь всех демонов, которому они все подчиняются, и называют его на своём языке Хун Ахау.

Они говорят, что эти жизни, хорошая и плохая, не имеют конца, ибо не имеет его душа. Они говорили также и считали вполне достоверным, что в этот их рай шли те, которые повесились. И поэтому были многие, которые из-за небольшой печали, тягости или болезни повесились, чтобы избавиться от них и идти блаженствовать в свой рай, где, говорили они, выходила их принимать богиня виселицы, которую они называли Иш Таб. Они не помнили о воскресении тел и не могут объяснить, от кого они получили сведения об этом их рае и аде.

КАЛЕНДАРЬ

Солнце не скрывается и не удаляется от этой земли, так что ночи никогда не становятся длиннее, чем дни; при наибольшей своей длине ночь равна дню, что бывает от дня св. Андрея до дня св. Люции[41]41
  С 10 по 23 декабря.


[Закрыть], после чего дни начинают вновь увеличиваться.

Они руководствовались ночью, чтобы узнать время, Венерой, Плеядами и Близнецами. Днём они ориентировались по полдню и имели названия отдельных частей дня от восхода до заката, по которым они рассчитывали и регулировали свои работы.

Их год, совершенно как наш, состоит из 365 дней и 6 часов; они делят его на месяцы двумя способами: одни месяцы по 30 дней, которые называются у, что значит «луна»; их они считали от появления новой луны до исчезновения.

Другой род месяцев имел по 20 дней, и их они называют виналь-хун-эк'ех. Этих месяцев целый год имеет 18 и ещё 5 дней и 6 часов. Из этих 6 часов образуется каждые четыре года один день, и таким образом они имели через четыре года один год в 366 дней.

Для этих 360 дней у них есть 20 букв, или знаков, которыми их обозначают, оставляя без названия остальные пять[42]42
  Майя называли эти пять дней – «дни без имени».


[Закрыть], потому что они их считают роковыми и плохими. Это следующие буквы, и каждая из них будет иметь сверху своё название, как слышится, записанное нашими буквами.

Я уже сказал, что индейцы считают по пятёркам, а из четырех пятёрок получается двадцать. Таким образом, из знаков, которых 20, они выбирают первые в четырех пятёрках, составляющих 20, и каждый из них служит в течение одного года, чтобы начинать все первые дни 20-дневных месяцев, подобно тому, как у нас употребляются наши воскресные буквы.

Среди множества богов, которых почитал этот народ, они почитали четырех, называя каждого из них Бакаб[43]43
  Бакабы – боги дождя и ветра.


[Закрыть]. Они, как говорили, были четырьмя братьями, которых бог поместил, когда сотворил мир, в четырех частях его, для поддерживания неба, чтобы не упало. Говорили также об этих Бакабах, что они спаслись, когда мир был разрушен потопом[44]44
  Майя считали, что до современной эпохи мир пережил несколько потопов.


[Закрыть]. Каждому из них дают другие имена и вместе с ними приписывают ему часть света, где бог определил ему место, чтобы поддерживать небо, и присваивают одну из четырех воскресных букв ему и части света, где он находится. У них отмечены бедствия и счастливые события, которые, как они говорили, должны случиться в год каждого из них, обозначенный соответствующими буквами.

Демон, обманувший их в этом, как и в остальных вещах, установил обряды и приношения, которые они должны были совершать, чтобы избежать несчастий. Поэтому, если они не наступали, они говорили, что это по причине обрядов, которые они совершили для него. Если же наступали, то жрецы заставляли население считать и верить, что это было из-за греха или ошибки в обрядах или из-за тех, кто их совершал.

Итак, первая из воскресных букв есть К'ан. Год, обозначаемый этой буквой, имел предзнаменование Бакаба, которого другими именами называют Хобниль, К'аналь Бакаб, К'ан Павах Тун, К'ан Шиб Чак. Ему приписывали южную сторону.

Вторая буква есть Мулук. Они обозначали ею восток, и её год имел предзнаменование Бакаба, которого называют Кан Цик Наль, Чакаль Бакаб, Чак Павах Тун, Чак Шиб Чак.

Третья буква есть Иш. Её год имел предзнаменование Бакаба, которого называют Сак Кими, Сакаль Бакаб, Сак Павах Тун, Сак Шиб Чак; они приписывали ему северную сторону.

Четвёртая буква есть Кавак. Её год имел предзнаменование Бакаба, которого называют Хосан Эк, Эк'ель Бакаб, Эк' Павах Тун, Эк' Шиб Чак. Ему приписывали западную сторону[45]45
  Различие между Бакабами, Павахтунами и Чаками установить трудно. Предполагают, что Павахтуны – боги ветра, Чаки – боги дождя.


[Закрыть].

Какой бы ни был праздник или торжество, которое этот народ устраивал своим богам, всегда начинали с изгнания демона, чтобы лучше его справить. Изгоняли его в одних случаях молитвами и благословениями, которые имелись для этого, в других – обрядами и жертвами, которые делали с этой целью. Чтобы отпраздновать торжество своего нового года с большим весельем и большим достоинством, по их жалкому мнению, этот народ избрал пять роковых дней; они считали таковыми дни перед первым днём нового года и во время их они совершали большие обряды упомянутым Бакабам, а затем демону, которого они называли другими четырьмя именами, как и Бакабов, а именно: К'ан-у-Вайеяб, Чак-у-Вайеяб, Сак-у-Вайеяб, Эк'-у-Вайеяб. Закончив эти обряды и праздники и прогнав от себя, как мы увидим, демона, они начинали свой новый год.