Текст книги "Сожги меня, Амоделий (СИ)"

Автор книги: Дианелла КВК

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 21

…те, кем мы пытаемся казаться, и те, кто мы есть – совершенно разные люди. И чтобы выжить, необходимо притворяться.

Декстер Морган

Тихое щебетание птиц за окном, солнечные зайчики, которые согревают каждую клеточку сонного тела. Лёгкое дуновение летнего ветра, вперемешку с наступившим рассветом. Я приподнялась с кровати, смутно вспоминая, как уснула.

– Ёлкин-дрын! Что мне снилось?! – короткие картинки сюжета одна за одной всплывали в голове, прибавляя румянец с каждым разом. Я накрылась одеялом и упала на кровать, лишь бы забыть это сновидение, но оно просто не желало выходить из моей головы. – Это просто сон, просто сон…

Я поднялась с кровати и подошла ближе к окну. Чуть смятая одежда кричала о том, что следовало бы переодеться в ночную, а не спать в пижаме. Чтобы сон никогда не сбылся, то сделаем всё по старинке.

– Куда ночь, туда и сон… Куда ночь, туда и… – я затормозила на второй фразе, вглядываясь в свою кисть. Очень странно, что змейка на безымянном пальце ярко светится, словно белая татуировка. Со свечением могу смириться, но почему она лежит в той же позиции, что и в моём сне?! Я открыла окно и нервно закусила губу. Неужели сон таковым не являлся?

Что-то там Асмодей обсуждал со стариком, хотя, подождите. Четвертый чин – это вообще что? Я открыла ноутбук и быстро загуглила интересующий вопрос. Отличный, первый сайт! Приведу несколько распространенных типов классификации:

1. По местам обитания.

Этот тип классификации восходит к неоплатоническим представлениям о том, что не все демоны абсолютно злы и не все непременно должны обитать в Аду. Особое распространение в средние века получила классификация духов Михаила Пселла, жившего в XI веке автора целого ряда трактатов по демонологии, таких как «О демонах», «О действиях демонов», «Некоторые представления эллинов о демонах», «Расположение демонов у эллинов». Предложенная Пселлом модель классификации демонов явно прослеживается в изданной в тысяча шестьсот третьем году в книге «Compendium Maleficarum» Гваццо, а позднее и в «Melampronoea» Генри Хелиуэлла тысяча шестьсот восемьдесят первый. Вот она:

– огненные демоны – обитают в эфире, области разреженного воздуха над луной;

– воздушные демоны – обитают в воздухе под луной;

– земные демоны – населяют землю;

– водяные демоны – живут в воде;

– подземные демоны – пребывают под землей;

– люцифуги или гелиофобы – светоненавистники, обитаящие в самых отдаленных глубинах ада.

Это очень сильно интересно, но совсем не то, что я искала! Я опустилась ниже.

3. По чинам.

Исходя из того, что демоны – падшие ангелы, некоторые демонологи (И.Вейер, Р.Бертон) предположили наличие в Аду системы из девяти чинов, подобной ангельской иерархии Дионисия. Эта система в их изложении выглядит так:

– Первый чин – Псевдобоги, те, кто выдает себя за богов, их князь Вельзевул;

– Второй чин – Духи лжи, дурачащие людей предсказаниями, их князь Пифон;

– Третий чин – Сосуд беззаконий, изобретатели злых дел и порочных искусств, их возглавляет Велиал;

– Четвертый чин – Каратели злодеяний, мстительные дьяволы, их князь Асмодей;

– Пятый чин – Обманщики, те, кто совращает людей лжечудесами, князь – Сатана;

– Шестой чин – Воздушные власти, наводящие заразу и другие бедствия, ими руководит Мерезин;

– Седьмой чин – Фурии, сеятели бед, раздоров и войн, ими правит Абаддон;

– Восьмой чин – Обвинители и соглядатаи, под предводительством Астарота;

– Девятый чин – Искусители и злопыхатели, их князь Маммона.

Если с этим более-менее понятно, хотя лучше спросить самого Асмодея, но не уверена, что я смогу объяснить своё познание в демонологии даже, если представлю указанный сайт. Я скрестила руки на груди, задумчиво посмотрев в потолок, словно вытащу из него ответы на все свои вопросы. «Он убивал двенадцать девушек, а тринадцатую приглашал в адскую жизнь. Тринадцатую «невесту» отмечал особенной татуировкой, которая подходит именно этой девушке, чтобы выбранная не поняла, что вскоре за ней придет демон», – вспомнилось будто недавно прочитанная информация. Я в очередной раз взглянула на свою татуировку.

– Понятия не имею, что со всем этим делать. Демоны, невесты, смерть, татуировки, – я устало вздохнула и вышла из комнаты, тихо приоткрыв двери. Деревянный пол в этот раз не выдал меня, пока я не заметила пишущую тётю Кассандру. Она старательно что-то вырисовывала на открытке кому-то, вкладывая небольшие цветные квадратики.

По её лицу было видно, что она совсем вымоталась за последнюю неделю, когда пришлось уехать по рабочим делам. Она приподнялась над бумагой и смахнула слезинку, настолько печальных карих глаз, как у моего близкого человека – ещё никогда не видела. Это тот взгляд, когда провожаешь с каждый разом человека в мир иной, отпускаешь его полностью и без остатка. Кончики моих пальцев заметно похолодели. Неужели что-то случилось с Сабриной?

– Доброе утро, тётя, – я окончательно спустилась с лестницы, наблюдая за перепуганной женщиной.

– Доброе, Линочка, ты меня напугала, – она лихорадочно собирала листочки в одну кучу, чтобы закинуть их в непонятную папку.

– Ты не очень хорошо выглядишь, всё нормально? – я насторожилась и подошла ближе, руки у тёти немного трясло, словно она пережила явно что-то недоброе.

– Я…я… просто не выспалась, милая, – она вымучено улыбнулась, натягивая маску «всё хорошо». Я вскользь оглянула листы, довольно знакомого типа и написания.

– Постой-постой, это мама прислала? – тётя Кассандра от неожиданности выронила пару листов из папки, которые улетели прямо к моим ногам.

– Может сначала позавтракаешь, а потом вместе почитаем? – родственница протянула руку, я подозрительно попятилась на неё. – Позже почитаешь, Анталин. – Её голос принял нотки воспитательского характера.

– Это же мама, мне нужно сейчас, – я прижала лист ближе к себе, пока тётя Кассандра нещадно подходила ближе, словно хочет драться за листок бумаги. Прежде, чем она выхватила письмо, я успела заметить кое-что важное. – Тётя…

– Вот сейчас покушаем, а потом вместе прочитаем, как в старые времена, – она щебетала что-то себе под нос, пока не услышала нотки недоверия в моём обращении к ней. – Да, Лин?

– Не знаешь, почему письмо незаконченное?

– Ох, откуда ж мне знаешь, – она уклончиво сложила все листы в папку и закрыла её.

– Тогда, почему ручка, которой было написано письмо – лежит тут? – я стащила ручку, пока тётя собирала чистую бумагу.

– Та, эти ручки совершенно везде. – Она налила яблочный сок в кружку.

– Именно это компания производит ручки только в нашем регионе без импорта или экспорта, – родственница поперхнулась соком. – Ты писала письма за них? – она молчала. – Как давно? – я наступала с горой вопросов, но она продолжала молчать. – Почему они не пишут нам писем, не могли же бросить своих родных дочек?

– Лина, успокойся, всё нормально, просто они забывали…

– Да, они просто забывали, а у вас подчерки похожие, – я выдрала из рук папку и раструсила её на пол, всю. Мои руки нервно дрожали, как у тёти несколько минут назад. – Ты тут писала и хранила все письма. – Неприятная дрожь прошла по телу, от чего начали холодеть не только руки, но и ноги. Время тянулось, словно беспощадная жвачка, прилипшая к волосам.

– Лина, они просто…

Глава 22

Даже за все самые непреодолимые желания рано или поздно приходится платить…

Тиа Дальма

Тётя выдержала долгое молчание, настолько долгое, что меня саму начало уже колотить от множества причин пропажи родителей. Ромашковый чай с мятой совершенно не помогал моему побитому состоянию, ведь все эти шесть лет я думала, что письма пишут и присылают родители, но почему это делает мамина сестра? Волосы на голове встали дыбом, я плотнее укуталась в плед.

– Видимо, пришло время рассказать, – она набрала в лёгкие воздуха и выдохнула, выпалив, – они погибли в автокатастрофе.

Последняя ниточка надежды, оборвалась, полетев в пропасть с бешенной скоростью без точки возврата. Руки затрясло, а в глаза резко помутнело так, что мир закружился, будто бешенная карусель. Мертвы? Как… Этого не может быть, нет…

– Нет-нет-нет, – голова загудела, словно меня ударили чем-то крайне тяжелым, мысли разбежались, как крысы с тонущего корабля, – ты мне врёшь, – слёзы брызнули из глаз. – Врёшь, врёшь!

Тётя Кассандра остолбенела от обвинений в свою сторону, будто бы совсем не она писала поддельные письма от лица родителей, а теперь утверждает, что они мертвы.

– Зря я не верила Рине, – вытерла рукавом пижамы мокрую дорожку, – она всегда говорила правду, – я улыбнулась, продолжая втирать бесконечный поток слёз. Меня бил озноб и мелкая дрожь, но я улыбалась. Только в душе таился тёмный комок злости, тоски, ненависти и печали одновременно – да, я знала, куда и как выплеснуть свои негативные эмоции, мой помощник на все года, который залечивает любые раны.

– Лина, что с тобой? – уже чужой человек задал мне наиглупейший вопрос.

– Со мной всё хорошо будет, а вот с тобой что? – я укоризненно посмотрела на взрослую женщину, которая стояла передо мной. Презрение моё настолько глубоко, ведь она врала мне и продолжает это делать, чтобы уколоть побольнее. – Да куда ещё больнее?! Тётя Кассандра, что ты наделала своими руками?

– Я? – она показала пальцем на себя, не понимая. Я несколько раз еле-еле кивнула на её риторический вопрос. – Я просто хотела, чтобы ты была счастлива. – Мамина сестра улыбнулась одними губами и отвела взгляд.

– Как можно враньём добиться счастья? – я обняла себя, чтобы перестала бить дрожь, но это не помогло. – Ты продолжаешь врать, зачем?

– Это чистая правда. – Повернулась она ко мне, проведя пустым взглядом по дрожащему телу.

– Я тебе не верю, столько лет врать, а тут неожиданно сказать такую правду, – усмешка вырисовалась на моём лице, смерив тётю разочарованным взглядом, – они живы! – выкрикнула я, тая надежду в своём сердце.

Я, на дрожащих ногах, медленно и не спеша, поднималась в свою комнату. Ненавижу. Сколько же зла таит этот мир, сколько гнили ещё он может вынести. Неужели родная сестра способна столько лет врать племянницам и в один прекрасный момент высказать – ваши родители мертвы. Я опёрлась об лестницу, в последний раз взглянув в сторону некогда родного человека. Ненавижу. Резкий стук двери об стенку, заставил неприятно поморщиться – голова и без этого гудела, как атомная электростанция. «Дорогой дневник, к сожалению, хороших новостей сегодня нет. Только пожелание о том, что никогда бы не хотелось видеть мамину сестру, пусть катится к чёрту».

Я села на кровать, отложив дневник в сторону.

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

От имени Сабрины

Благословленная тишина и приятный цветочный аромат. Я проснулась и приоткрыла глаза – на столе ваза с цветами. Улыбка сама по себе появилась на лице, а в душе разливалось нежное чувство влюблённости. Я встала с кровати, коснувшись прохладного пола оголёнными стопами и вдохнула запах букета. Между цветами укромно лежал листик: «Милой Сабрине». Я прижала написанное к громко бьющемуся сердцу, которое так и хотело невесомой пташкой вылететь из груди в небесные края.

Несколькими часами раннее

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

От имени Сабрины

Саша занёс меня в знакомую комнату, которая стала вторым домом (хоть и таким маленьким) и бережно положил меня на мягкую кровать. Он взял мои ладони в свои и осторожно поцеловал пальчики, я в этот момент замерла, удивлённо приоткрыв рот.

– Ты в порядке? – с улыбкой задал вопрос мой психиатр, явно осознавая причину моего смущения. Я помялась с минуту, отбирая свою конечность в законные владения, но Александр не дал этого сделать.

– Я ничего не понимаю, – вымучено ответила, попутно отводя взгляд от пронзительных зелёных глаз. Мужчина наблюдал за моими действиями, полностью контролируя каждое движение.

– То, что я скажу будет довольно непростым решением, – Александр сильнее сжал мою ладошку, словно хотел каменной стеной укрыть её от всех бед, как и меня саму. – Когда я занёс свои вещи к тебе в комнату, то заметил в окно, что коляска покатилась не по тому направлению, но не придал этому значения. – Он тяжело вздохнул, взглянув на улицу через знакомое окошко. – Я ждал десять минут, двадцать. – Александр посмотрел на меня. – Понял, что тебя нет по каким-то другим, неизвестных мне причинам.

Я внимательно слушала его рассказ от начала и до конца, посматривая на выражение лица, которое выражало все лучшие цвета на палитре талантливого художника.

– Я осознал, что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – весь мир замер после этих слов и чувствительного поцелуя на моих губах. Кажется, что эмоции разорвали все мыслительные процессы, оставив волю настоящим, искренним чувствам. Саша прижал меня к себе и спустился к шее, задевая пульсирующую артерию на шее, чуть целуя её. – Рина, хочу видеть тебя каждую секунду. – Я, словно зачарованная, лишь неуверенно кивнула головой.

– Алек…

– Лучше называй меня «Саша», чем официальное «Александр», – он улыбнулся и тыльной стороной руки погладил меня по щеке.

Данный момент

Психиатрическая больница «Святая Тереза»

От имени Сабрины

Я покружилась с букетом цветом, радостно вспоминая вчерашний день.

– Прекрасный вкус у твоего молодого человека, Сабрина, – внутри всё похолодело. Мелкая дрожь прошлась по телу, я развернулась лицом, чтобы узреть незваного гостя.

– Зачем ты пришёл? – задала я интересующий вопрос, пропуская лестные прелюдии.

– Сегодня случится кое-что очень интересное – это единственное, что я хотел тебе сказать, – Асмодей поспешно посмотрел на вымышленные часы, сделав лицо «как поздно, я уже опаздываю».

– Что должно произойти? – я поставила цветы в вазу, развернувшись к нему всем корпусом. Демон опёрся об двери, показывая всей своей фигурой скучность данной ситуации.

– Юная леди, больше терпения, – ехидная усмешка, – веселье только начинается.

Дом семьи Петровых

От имени Анталины

Жуткий грохот на первом этаже застал меня врасплох. Я резко встала, обнимая личный дневник. Ночь подкралась незаметно, затягивая в свои тёмные тески всё больше живых и неживых существ. Снова грохот, но уже на улице. Гроза разошлась не на шутку, яростно выбрасывая молнии из чёрных, напыщенных туч.

Дверь моей комнаты приоткрылась, то ли от сквозняка, то ли по иным причинам, кои не суждено узнать. Я привстала, всё ещё обнимая дневник, и направилась к двери.

– Боже, – слышалось на первом этаже.

Я медленно спустилась по лестнице, наблюдая ужасную картину, которая заставила весь мой мир перевернутся с ног на голову.

– Лина… – тётя Кассандра, вытирая слёзы, стояла на табуретке, которую она чёрт пойми, откуда смогла достать. Шея её натуго связана петлёй.

Глава 23

Я чувствую себя хамелеоном, которого положили на поверхность, цвет которой он не в состоянии воспроизвести.

Джон Уиндем

Я ошарашено всматривалась в каждую деталь, которая окружала тётю. Недопитый кофе, разлитый по каким-то причинам на документацию. Разбросанная одежда по всей кухне, где и стояла родственница, ожидая смертного приговора. Её некогда улыбчивое лицо, покрылось ужасными морщинами, капилляры в глазах потрескались от нервного напряжения.

– Лина… Я… – она вымучено поглядывала на петлю и табуретку, кидая в мою сторону умоляющие взгляды, – не хочу умирать.

Меня знатно потряхивало: руки плотно сжались вокруг дневника, но он постепенно сползал из-за тряски, холодный пот ручейками стекал, собираясь на подбородке и неприятно щекотал.

– Как мне помочь? – я хотела подойти к тёте, но врезалась в невидимую стену. Будто вокруг кухни образовалось стекло, которое не выпускало и не пропускало внутрь.

– Лина… – она с ужасом смотрела на меня. Мой взгляд снова опустился на табуретку, которая сама по себе покачивалась.

– Тётя Кассандра! Слазь оттуда, быстрее! – крикнула я, но она отрицательно покачала головой, я кинула вопросительный взгляд и обошла по периметру «невидимую стену», только никакого проёма не было и в помине.

– Я не могу, что-то не даёт мне это сделать.

– Что? Кто? Я не понимаю! – слёзы наворачивались на глаза, чёрт, я не могу потерять своего близкого человека. Мы столько прожили вместе дней, настолько прижились. Горло сковала, будто невидимая петля, мешающая дышать.

– Голос в голове управляет мною, я не могу его ослушаться.

– Голос? – я села на пол, не понимая, что делать дальше. Табуретка раскачивалась с новой силой, каждый раз весел на волоске от падения тёти. Пот равномерно стекал со лба, мешая думать.

Сооружение из четырёх деревянных ножек и досточки последний раз пошатнулось и с грохотом упало.

– Не-е-ет! – я вскрикнула, наблюдая, как тётя цепляется за свою жизнь, – Нет-нет-нет… Как это остановить…

Голову пронзила стрела воспоминаний: «Дорогой дневник, к сожалению, хороших новостей сегодня нет. Только пожелание о том, что никогда бы не хотелось видеть мамину сестру, пусть катится к чёрту». Я лихорадочно нащупала ручку в дневнике и начала замазывать текст, поглядывая на тётю и на текст. Слёзы потекли с нарастающей силой, а мысли постоянно путались. Боже, хоть бы помогло, хоть бы спасло. Господи, пожалуйста. Асмодей, кто-нибудь! Кажется, я молюсь впервые, но лишь бы это её спасло! Пальцы срослись с ручкой, которая уже переставала писать на последнем моменте.

– Нет, чёрт тебя дери, пиши! – я надавила на неё сильнее, замазывая последние буквы.

Грохот. Табуретка исчезла из поля зрения. Тётя лежит на полу, жадно хватая воздух. Я подбежала к ней и порывисто обняла.

– Задушишь, Лина, – тётя засмеялась и отодвинула меня. – Что тут произошло? Я упала в обморок от переутомления?

Мамина сестра махнула рукой, как ни в чём не бывало. Я недоуменно смотрела на неё и хлопала глазками, совершенно не понимая ситуацию.

– Подожди, позвоню врачу, – она отошла к мобильному телефону и через секунду уже назначала время, чтобы обследоваться. Я собрала вещи, которые кинула на пол и тупо уставилась в потолок. Во-первых, петли не было. Во-вторых, табуретки тоже не было, но падение и смерть определённо были.

*************

Тётя сослалась в больницу на обследование, чему я несказанно обрадовалась. Голова медленно коснулась подушки: «Прошло столько лет, Лина, почему ты не можешь сдерживать свои желания и не писать в дневник. Неужели тебе мало смерти Анжелики?» Я тупо смотрела в темноту, чтобы найти какой-то ответ на глупые вопросы. «Миру, особенно этой семье, будет лучше без меня», – подумала я и провалилась в безмятежный сон.

*************

Методичный звук потрескивания дров в каменном сооружение, называемым камином – постепенно разбудил меня в почти знакомом месте. Деревянная дорогая мебель в окружении антиквариатов, навивающие уют цветы. Я встала с кровати, облачённая в белое, шёлковое одеяние. Перед камином стоят два кожаных кресла, но их места, кажется, давно никто не занимал. Я поспешно оглянула комнату и не нашла в ней ничего интересного. Массивные двери самостоятельно распахнулись передо мной, приглашая пройти дальше.

Длинные коридоры рассказывали историю тех, кто когда-либо жил в этом замке, возможно, и правил. Понятия не имею, что это за люди, а человеческой расы ли они? Я нервно хихикнула и прошла к центральной двери, которая вела в знакомую огромную библиотеку с четырьмя лестницами. Комната знаний таила в себе интимный разговор.

– Вечная темнота сжирает тебя изнутри. – Поговаривал бархатный голос, словно ласкал уши. – Демоны бесчеловечные создания, способные на ужасные поступки и совесть совершенно не входит в арсенал бонусов. – Он подбросил пару-тройку деревяшек в очередной камин. – Только тьма – это полная пустота, никакого эмоционального состояния. Знаешь, это как некоторые люди на земле: они банально существует. – Я подошла ближе к перилам балкона, спрятавшись за внушительную колонну (будто бы меня могли заметить).

Асмодей молчал, но что-то в нём было неузнаваемо, чего-то я не понимала. Будто бы передо мной стояло два Асмодея. Первый – это высокомерный, харизматичный и напыщенный тип, иногда проявляет что-то вроде внимания к твоей скромной и не такой важной, но персоне. Второй – передо мной: простой, чувствительный и очень внимательный ко всем мелочам. Я задумчиво посмотрела на напряжённую фигуру второго Асмодея.

– Эта маленькая девочка стала лучиком в моей темноте, такая простая, ранимая, доброжелательная и в тоже время уверенная в себе. Думаю, из неё выйдет прекрасная леди, возможно, с людскими пороками. – Асмодей точно улыбался, когда говорил о какой-то девочке. Кто же она? Я медленно обошла балкон и остановилась у лестницы. Собеседником демона оказалась какая-то девушка, одетая в шубы.

– Почему бы тебе её не выбрать, как тринадцатую невесту? – девушка отпила красноватой жидкости из бокала, напоминающее винное.

– Выбор делает прекрасная, проклятая книга, которая отбирает у меня силы, дарованные с рождения, – он печально усмехнулся, посматривая в камин. Книга, отбирающая демонические силы? Я нахмурилась, облокотившись об перила. Во что же ты ввязался, Асмодей…

– Именно поэтому тебе приходится, а-ля, убивать своих невест? – женщина поставила бокал на столик, поглаживая шубку.

– Тогда книга забирает их души и не требует от меня демонической силы, – объяснил Асмодей.

– Что случится, если ты случайным образом выберешь именно ту девушку, которая тебе приглянулась первее, чем книге? – я заинтересовано посмотрела на демона, ведь он не ожидал такого вопроса.

– Получится, как у волков. Ты прекрасно знаешь, что случается, когда демон выбирает кого-то, а книга делает духовную привязку. – Женщина в шубе покрасовалось кольцом на руке, явно давая понять, что она осведомлена в делах амурных с демоном.

– Тогда тебе стоит присмотреться к той, что вызывает у тебя тёплые чувства, – она сделала особый акцент на последних двух словах, намекая что-то. Эффект на демона не подействовал, поэтому девушка только печально вздохнула. – Было приятно пообщаться, Асмодей.

Утончённая блондинка в дорогущей шубы заоблачной цены, красноречиво исчезла в неизвестном проёме. Демон неподвижно стоял у камина, изображая статую, судя по всему. Его напряжённое тело отчётливо видно через элегантный костюм. Я подошла ближе, чувствуя нарастающее тепло вокруг безымянного пальца – змейка улеглась в излюбленную позу перед демоном. Асмодей чуть развернул голову в мою сторону, а я замерла в этот момент.

– Кто ты? – я молчала, посматривая на широкую мужскую спину. – Ты когда-то ответишь мне?

Я прикусила губу, обдумывая варианты ответов, только ничего хорошего не лезло в голову. Асмодей резко развернулся и в одно мгновенье оказался вплотную ко мне, придерживая руку в том месте, где теплее всего была змейка.

– Твоя энергия знакома мне, как у той девочки, с которой мы виделись в парке Горького, как и у той, которая призвала меня день назад. – Я совершенно растерялась, как мешок картошки. – Ты та, что смогла проникнуть во тьму?

Демон приблизился ближе, чуть облизывая и покусывая губы, жадное сминая многострадальную талию своими большими, сильными ладонями.

Ведение постепенно таяло…