Текст книги "Будни и праздники дракона в юбке"

Автор книги: Диана Зубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 5. Брат

Обычная деревянная дверь с именной табличкой на ней. Приложила руку к обтертому косяку, и вход открылся. Меня встретило просторное квадратное помещение с ещё двумя проёмами: в ванную и гардеробную. Узкая кровать, тумбочка, письменный стол, стеллаж для книг у стены. Возле окна два потрепанных кресла. В одном из них сидел Тимрон, Брат с большой буквы, самый красивый из всех шестерых. Как можно не считать красивым парня ростом за метр девяносто, косой саженью в плечах, прямым носом и глубоким взглядом на мужественном лице. Я могла бы расписать каждую черточку его потрясающей фигуры, но дело не в физической красоте. От него исходили флюиды надёжности. Рядом с ним я всегда чувствовала себя в безопасности. Он всегда был мне ближе остальных. Слышал без слов, принимал без условностей. Всегда находился рядом.

Он смотрел на меня всё понимающим взглядом. А я направляла свой куда угодно: на его руки, плечи, в окно, но только не в глаза. Брат поднялся, подошёл, втянул меня в комнату и закрыл дверь, отрезая мне путь к отступлению.

– Дана, посмотри на меня. Я жду, – приказал Тимрон.

Терпеть не могу, когда со мной в таком тоне разговаривают. Взглянула на него свирепо, а брат улыбался.

– Знаешь, когда ты сбежала и попала к выпивающим, я не сумел тебя отыскать. Дозваться тоже не получилось. Ты закрылась. Как я полагаю, решила, что не можешь быть частью нашей семьи. Я думал, что умру. За тот год я облазил всю гору, где тебя сбросил ящер. Знал, где это произошло. Кинулся по остаточному следу, как только зверь вернулся к Тириону. Я понимал, что свалившись с горы, ты наверняка переломала большинство костей. Места себе не находил, обшаривая все канавы, овраги и боялся найти тебя мёртвой. В тот день я решил, что если ты вернёшься, никогда и ничего не стану тебя заставлять делать. Всё чего я хотел – твоего возвращения. Год спустя, на границе земель тегу и выпивающих, я нашёл отголосок такой родной магии. Пошёл по следу твоей силы, а потом увидел рядом с женщиной, леди Голтон. Вы сидели на берегу реки. Она обнимала тебя и что-то говорила. А я стоял и смотрел на сестрёнку, такую спокойную, улыбающуюся. Ты тогда ещё сорвала цветок и магией его преобразовала.

Я хорошо помнила тот день. Бабуля Нины и Николя, матушка Тани, занималась со мной магией. Я была очень слабой физически в детстве. Когда попала в Крепость, то умирала от усталости каждый день, каждый час, каждое мгновение. Изнурительная подготовка тела выматывала. Магии во мне было много, но от физической усталости я совершенно не могла ею пользоваться. И матушка Тани учила меня подчинять магию и направлять её в нужное русло. Тот день был последним в королевстве Туманов. Потом пришёл Тимрон и потребовал меня для разговора.

– Я понял, что потерял тебя, – продолжал брат. – Ещё год назад лишился, а искал скорее из природного упрямства. Всё это время я знал, что ты жива. Ведь я же выжил. На следующий день я вломился к выпивающим на ящере. Увидел тебя, выбегающей из сада с друзьями, и понял, почему не мог тебя найти. Эта парочка, Нина и Николя, накрыли тебя своей аурой, принимая тебя своей и скрывая от поисков. Ведь дети у них, как и у нас, неприкосновенны. Ты помнишь тот наш разговор? – спросил мой родной дракон.

Конечно, помню, как я могла забыть? Мы втроем наигралась в саду и направили свои стопы за ограду. Но, выбегая из-за деревьев, я увидела Тимрона: худого, осунувшегося и потерянного. Сердце сжалось, ведь в течение того года я старалась не думать о нём, о них всех. Подошла к брату, но обнять не смогла. Стояла рядом и молча разглядывала, как Тимрон возмужал, как щетина покрыла его щеки и подбородок. Совсем не знала, что сказать и поэтому ждала его первых слов. Даже сейчас мысли о той встрече заставляли быстрее биться сердце.

– Помню, – прошептала я.

– Тогда ты впервые не обняла меня при встрече. Я снова осознал потерю, но решил попробовать тебя разговорить. Позвал домой, а ты спросила: «Зачем?» Я знал ответ на этот вопрос лишь со стороны своей души: потому что, ты мне нужна. Ты как солнце: тёплое, светлое, яркое. Ушла, и стало темно, холодно. Но зачем тебе лететь со мной обратно, я не понимал. Видел, что тебя любили в чужом доме. Искренне обожали, заботились, переживали. То, что ты счастлива там – осознание этого ранило сильнее всего. Раздавило понимание, что ты прекрасно можешь жить и без нас. А мы – нет. Мы совсем не разговаривали, умирали, каждый в своём страдании без тебя.

Тимрон замолчал. Притихла и я. Мне тоже было мучительно больно с того самого дня. Постоянно.

В злополучный день, день побега, весь мой мир рухнул в одно мгновение. До тех пор я даже не задумывалась, почему в семье нет женщин. Знала, что жёны обоих моих дядьев существуют. Но, по причине десятилетнего возраста, как-то даже в голову не приходило поинтересоваться: почему все братья растут, так же как и я, без матерей. Узнала совершенно случайно.

Мои уроки танцев отменялись на неопределенный срок. Учитель случайно упал со ступеней и сломал свои грациозные ноги. Как у него так получилось, было непонятно. Но я никогда не любила выписывать пируэты, поэтому обрадовалась. Шла к дяде с довольной улыбкой. Тот неизменно занимался со мной географией и историей драконьего государства. Я выскочила в коридор для прислуги. Поднялась по лестнице. Прошла самым коротким путём через весь замок и вошла в кабинет дяди через пыльный и темный потайной ход. Дверь скрывалась между книжных стеллажей.

Дядя был не один. Он сидел за столом, а перед ним ходила высокая блондинка. Никогда не видела такой красавицы. Вообще, аристократок до неё я ещё не встречала. Величественная, с правильными чертами лица, она была в кремовом воздушном платье. Ткань наряда так и струилась от каждого движения. Мне эта женщина показалась прекрасной феей! Но только в первое мгновение. Красавица резко остановилась, повернулась к дяде и, четко проговаривая пропитанные ядом слова, выдала:

– До каких пор, любезный муж, ты будешь благоволить позору этой падшей…

Она остановилась, подбирая эпитет, не нашла его и продолжила:

– Моя сестра предала истинного избранника. Повергла в пучину позора весь наш род, когда явилась сюда обрюхаченной. Ты же, вместо того, чтобы предать мерзавку и порочный плод очищающему огню, принял её и это отродье. Наши дети живут бок о бок с проклятой! До каких пор будешь нянчиться с позором рода, обделяя вниманием законных наследников? Ты посвящаешь своё время этой ничтожной паршивке, как будто надеешься, что её примут в свете! Не лишился ли ты ума, дорогой супруг?

В этот момент леди дошла до окна, развернулась и оказалась прямо ко мне лицом. Шок от того, что я услышала и осознание, кем является эта красавица, ввели в ступор. Я стояла, открыв рот между книжных стеллажей, вся в слезах и это была первая сырость из глаз на моей памяти. Леди вперилась в меня полным ненависти взором. Дядя получил передышку от потока её желчных слов. Боковым зрением я увидела, как он вскочил из-за стола и посмотрел на меня в ужасе. Скинул с себя минутное оцепенение, простонал:

– Даная? Милая, что ты здесь делаешь? Данаая…

Со всем спокойствием десятилетней девочки в скверной ситуации, собрав волю в кулак, я ответила, что уроки танцев отменили. Придумала на ходу, что не привязала ящера во дворе, быстро развернулась, выдвинула нужную книгу на полке трясущимися руками. Пришёл в действие потайной механизм, дверь открылась, и я торопливо скрылась в проходе. В спину неслось тревожное: « Данаая!»

Как оказалась потом во дворе замка – у меня совсем вылетело из головы. Помню только, как увидела морду чёрного зверя Тириона. Быстро отвязала его, забралась на холку и крикнула: «Асса!» Взрослые ящеры беспрекословно подчиняются своим наездникам, он поднялся ввысь.

Я не знала дороги, просто летела. Было так больно, стыдно и невыносимо гадко, что хотелось лишь умереть и не чувствовать ничего. Когда всем организмом ощутила сопротивление зверя, то осознала, что не справлюсь с ним и просто разжала руки. Надеялась разбиться при падении. Сначала я летела по воздуху как пикирующий сокол. Потом кубарем с горы, вниз и вниз. Но смерть всё не приходила, а страдание не отступало. К разрывающим мукам в сердце добавилась жгучая боль в теле, но эти физические страдания я как-то пропустила мимо. Мой стремительный полёт остановило дерево, возле которого играли Нина и Николя. Они-то и подняли меня. Даже не разглядев, Нина сделала пас рукой, и вот я уже снова летела по воздуху, только плавно и горизонтально. Захотела встать и разозлилась на эту заносчивую девчонку, которая пыталась обо мне позаботиться. «Не нужно мне твоё сочувствие, – думала я, – от проклятых отрекаются».

Так я попала в мир выпивающих. В доме Голтонов меня действительно любили. У выпивающих вообще удивительное отношение к детям: это не просто гордость рода, а настоящее счастье! Вот я и купалась в блаженстве целый год. Оттаивала от обиды.

Тимрон в тот день сделал единственно верное предложение:

– Давай всё изменим так, как хочешь ты. Поступим так, как ты только захочешь? Я всегда буду рядом, поддержу, помогу, только… полетели домой.

Тогда мне показалось, что если не соглашусь – он умрёт. Я испугалась. За него, не за себя. Уже знала, что как бы ни была сильна ноющая боль в груди от тоски по моим родным драконам, я стерплю. Попросила брата остаться до вечера, чтобы проститься со всеми. Он согласился. Я познакомила его с матушкой Тани, с Ниной, Николя. Друзья потащили меня лес за приключениями. «В последний раз», – как выразился Николя, а брат остался в доме. Ближе к вечеру мы вернулись нашалившиеся, довольные и голодные.

Ужин был запоминающимся. За столом все смеялись, болтали ни о чём и обо всём сразу. Нина незаметно посыпала солью кусок торта на тарелке Николя, пока тот пытался выспросить у Тимрона все подробности о Крепости. Потом все смеялись с Николя. Он жевал солёный десерт с напряженным лицом и не понимал, что за странный вкус у того. Хохотал даже Тимрон. После ужина наступило время прощания. Бабуля Тани дала последнее напутствие, после чего брат усадил меня на ящера и мы улетели. Я уснула в полёте и проспала наше возвращение.

В доме Голтонов с засыпанием у меня частенько были проблемы. Я слышала зов родных, чувствовала их боль, тоску и ворочалась без сна. Порой до полуночи. По возвращении домой всё стало иначе, легче.

Как я узнала позже, Тимрон год не разговаривал с отцом после того, как бросился на мои поиски и не нашёл никаких следов. Матери же с того дня было запрещено посещать столицу, как и её сестре. Да, домой мы вернулись вместе с Тимроном. Когда я спросила, смогу ли возвратиться в Крепость, он лишь ответил: «Если захочешь», и впредь так было всегда. Наше возвращение семья приняла с облегчением. Мои славные драконы суровы, скупы на эмоции, но честные, справедливые, добрые. И я всех их любила.

Все эти воспоминания пронеслись в голове стаей птиц. Я обняла брата. Поняла всё, что он пытался сказать. Тимрон не заставит покинуть выбранное мной заведение, давно уже принял своё решение и не собирался его менять.

«Я люблю тебя, брат», – прошептала ему в грудь. Постояла ещё мгновение и попыталась высвободиться, но Тимрон рук уже не разжал, как утром, а стиснул крепче.

– Ещё мгновение, Дана. Я так долго ждал твою обнимашку, ещё один миг. Первые десять лет жизни ты прижимала меня к сердцу каждый раз, когда видела, даже если это была наша двадцатая встреча за день. Я так привык к твоему теплу, маленьким ладошкам, которые хватали меня за щёки и тянули к себе, чтобы тихонечко приложиться своим лобиком к моему. Ты была самым лучшим ребёнком. Я-то знаю в этом толк, у меня вас четверо, и ещё приёмышей пара сотен.

Я громко рассмеялась. Он подхватил меня на руки и закружил по комнате. Остановился, аккуратно усадил в старое кресло, сам уютно устроился в соседнем.

– Мне понравилась мысль с перевоспитанием лордов. Шикарная идея, должен признаться. Жаль, не долгоиграющая.

– Да, надеюсь, лорды не быстро очухаются. Хоть трое, да наберётся, – кивнула я и попросила: – Расскажи, как всё прошло?

– Да как… Дети исчезли. Через минуту возвратились с матерящимся “багажом”. Первое, что этот “груз” выдал членораздельное – “Я троюродный племянник короля”. На это Тирион ему мягко так намекнул, что он всего лишь троюродный племянник короля, а оскорбил единственную родную племянницу Владыки. Хочешь не хочешь, а по роже получать придётся. В ответ щеголь, предложил Тириону сразиться на дуэли. – Брат усмехнулся. – В общем, пока тугодуму все разъяснили, половина твоей лекции уже закончилось. Детям только пяток приёмов удалось отработать, уж больно нежным аристократ оказался.

Тимрон вдруг замер. «Ментальный вызов», – поняла я. Брат напрягся. После окончания связи серьезным тоном спросил, где находится библиотека. Затем энергично поднялся и протянул мне руку:

– Идём. Старшие лорды Калингемы просят о встрече. Очень настаивают.

Я поднялась. Мы вышли из комнаты и, держась за руки, направились в условное место. Отец и старший сын Калингемы стояли у деревянных резных дверей библиотеки. Я притормозила, давая брату понять, что предпочла бы избежать как представления лордам, так и самой встречи. Тимрон же глянул на меня загадочно и потянул к ожидающим мужчинам. Я их не рассматривала. Подошла без слов, опустила глаза и терпеливо замерла.

– Лорд Таар, полагаю, что это и есть та самая леди Даная Тааро. Ваша сестра, которая не осталась безучастна к судьбе моей младшей дочери, – пробасил старший Калингем учтиво. – Леди Тааро, позвольте выразить вам личную признательность и благодарность всей нашей семьи. Разрешите представить вам старшего сына, Иена.

Удивительно, что этот человек знал этикет драконов! Я лишь учтиво кивнула. В разговор вступил Тимрон и объяснил мне:

– Лорд Калингем был послом от королевства Медден. Ещё в давние, лучшие времена. Он очень старался добиться торгового сообщения между нашими государствами, взаимовыгодного обмена студентами. Но, увы, не случилось. Ему, как и всем магам, было предписано покинуть наши земли в течение часа. Твой отец, помниться, ещё отправлял морем то, что лорд Калингем забрать не успел.

В лучшие времена? То есть, до грехопадения моей матери, двадцать один год назад. Когда мама вернулась из королевства Медден с позором для рода, а фактически с незаконным плодом под сердцем, дядя выслал всех магов с наших земель в принудительном порядке. «Этот лорд не может быть моим отцом», – пролетела отстраненная мысль.

– Причина обращения к вам, лорд Таар, – обратился к брату Иен Калингем, – в вашей сестре. Точнее, в её, так сказать, попытке воспитать лорда Зовина. Отец данного субъекта обратился с жалобой. Обычно король глух к подобным донесениям. Однако, когда услышал о расовой принадлежности и фамилию вашей сестры, принял неожиданное решение: проявить любопытство и взглянуть на оную леди. Как я понимаю, ввиду отсутствия драгоценностей на вашей сестре, она ещё не достигла совершеннолетия и не была представлена ко двору. На территории вашего государства леди неприкосновенна, но девушка находится на территории королевства Медден, и… – тут он запнулся, взглянул на меня и сумбурно закончил: – Тебе лучше увезти сестру домой, Тим. Его Величество прибудет в течение часа.

Тимрон бросил тревожный взгляд на меня. Я согласно кивнула и мысленно потянулась к Лоу, моему ящеру. Возбужденная радость огромного питомца отозвалась мурашками по телу. Он сразу же вылетел, как только услышал мой зов. Я сказала брату, что заберу книги и подожду его на улице. Попрощалась с лордами. Но Тимрон меня удержал и руки не отпустил, когда обращался к мужчинам.

– Буду рад продолжить нашу беседу, можно в Крепости. Скажем, завтра в полдень, если вас устроит. Спасибо, Иен, за участие в судьбе моей сестры.

Наконец Тимрон тоже откланялся и быстро потянул меня к лестнице. Я забежала в комнату, схватила ученическую сумку, которую мне выдал ректор, побросала в неё все книги, которые также получила от него и направилась к выходу. Я спешила не из-за страха от встречи с королём, а из-за Лоу. Этот проказник, не найдя меня на улице, мог и в здание завалиться, как к себе домой. Вполне способен был и шкодных дел натворить. До года, пока размеры позволяли, он жил в моей комнате, повергая в ужас всех домочадцев. А потому, к жилым помещениям был привыкший, как и к шалостям.

Тимрон забрал мою увесистую ношу, и мы поспешили на выход. Оба Калингема стояли у крыльца. Видимо, встречали монарших гостей. Лоу смиренно ждал. Он смешно склонил голову набок и внимательно рассматривал магов умными глазами. Увидел меня и бросился навстречу, чуть не сбив с ног.

– Лоу, тахерши! – велела я строго.

Но о каком спокойствии могла идти речь, если питомец всегда был очень импульсивным. Зверь подставил мне свой полосатый, темно-зеленый бок. Я запрыгнула ему на спину, хватаясь за холку. Удобно уселась и коленями крепко сжала, направляя его вслед за братом. Лоу послушно поплёлся за Тимроном. Брат дошёл до своего ящера, вскочил тому на хребет, и мы одновременно вскрикнули: «Асса! Дагаи!» (Взлетай! Домой!) Ящеры взлетели, набирая необходимую для перемещения высоту. В этот момент мы заметили три экипажа, запряжённые породистыми серыми королевскими ящерами. Тимрон указал мне рукой вперёд, подгоняя к перемещению. Я стиснула бока Лоу. Тот нырнул, и все мои внутренности сжались, воздух в лёгких закончился, а перед глазами поплыли круги. Во время перемещения всегда так неприятно. Поэтому первый полёт дракоши совершают в девять лет, предварительно сдав все нормативы по плаванию и нырянию на большую глубину. Лоу вышел из перемещения так же, как и вошёл в него, поднырнув.

Я увидела родные земли. Зеркальное озеро отсвечивало красными всполохами закатного неба. Ласково шумел лес, обнимающий гладь. Наша усадьба. Дом.

После возвращения от Голтонов я наотрез отказалась жить в дядином замке. Тогда он предложил мне перебраться в летнюю резиденцию, на что я без колебаний согласилась. Небольшой, по сравнению с городскими, особняк из белого камня был окружён садом. Рядом озеро, лес, зимний сад. Огромная пристройка к дому стала той комнатой, в которой жили я и, поначалу, ящер. Больше никто на нее не претендовал. Эта усадьба стала обителью не только для меня с Лоу. Тимрон, Тирион, сыновья Владыки и Нардо с Наратом, последыши дяди Бьена Таарона, тоже поселились со мной. Нам, как монаршим особам, позволялось жить отдельно. Хотя все кадеты, которые обучались в Крепости, обычно размещались в общежитии.

Лоу плавно спускался. Я оглядывалась по сторонам в поисках брата. Только спешившись, увидела его. После приземления Тим подошел, снова взял меня за руку и повёл к дому, приговаривая традиционное: «Мы дома». Ящеров мы не привязывали. Они были свободными, не Крепостными. Каждый из нас, своего ящера из яйца вырастил, поэтому они подчинялись только нам. Постороннего могли перенести, но только по приказу хозяина.

Вошли в дом. Когда мы первый раз сюда заселились, то все вместе, впятером занимались его интерьером. Выбирали обивку, шторы, ковры и даже посуду. Спустя месяц, дом радовал стенами, обшитыми панелями из светлого дерева. Мебель в мягких бежево-золотых тонах выглядела новой. Ковры, с россыпью цветов на них, радовали не только ноги, но и глаза. Здесь было очень уютно и по-домашнему комфортно.

Тимрон сразу направился в кабинет, который по совместительству служил библиотекой. Водрузил сумку на письменный стол, меня усадил на диван, а сам примостился в кресле.

– Нда-а… Неприятные дела. Все же, придётся поторопиться с твоим представлением ко двору. Мы не можем скрывать тебя от всего мира, да ты и сама не станешь прятаться.

Лицо Тимрона помрачнело. Мне тоже сложившаяся ситуация не нравилась. Как никогда, я чувствовала свою уязвимость и понимала правоту брата. Но все равно, всей душой не желала такого поворота событий. Представление ко двору означало стать полноправным членом семьи, законной наследницей. Ну, не могла я на это пойти, ведь даже не была кровным ребенком ни отцу, ни дядюшкам. Приёмыш, не более того. Да, они приняли меня, дали семью, кров, фамилию, ни словом ни делом не попрекнули. Папа женился на маме сразу же после ее возвращения. Наплевал на всю степень ее падения, чтобы узаконить мое рождение. Но наследовать род я не имела никакого морального права. Мама так и не сказала ему имя мага, с которым согрешила. После родов, она даже не взглянула на младенца и спустя час после моего появления умерла. Просто сгорела в своём пламени. Я знала это.

Ни отец, ни дяди мне ничего не рассказывали. Они вообще о маме никогда не говорили. Я выяснила все у Голтонов. Сначала узнала об особенности их расы. Выпивающие поглощали воспоминания, оставляя память абсолютно пустой. Однако, была и другая сторона их дара: некоторые из них могли восстанавливать картины прошлого, даже самые ранние. Я попросила матушку Тани показать на мне, как все это работает. Она сначала сильно возражала. Но когда поняла, что я не успокоюсь, пока не узнаю правду, скрепя сердце согласилась. Если честно, я просто хотела узнать имя мага, от которого родилась. О Небо, лучше бы не стремилась к этому. Осознавая низость и мерзость своего поступка, даже родная мать предпочла смерть мне, родной дочери. Я вновь почувствовала острое желание попрощаться с жизнью. Матушка Тани поняла мое состояние и надолго одну не оставляла. Рассказывала о силе любви. Говорила, что мама отказалась не от меня, а от себя. Якобы не вынесла предательства возлюбленного. В моей голове такая версия истории не укладывалась. Никак не могла понять: как возможно оставить родное дитя из-за любви. Да кому нужна эта любовь. Именно тогда я закрыла своё сердце на замок и решила никогда не иметь романтических отношений.

Тимрон поднялся:

– Я сейчас в Крепость. Буду к ужину, отдохни.

Он ушёл, перед этим нежно погладив меня по голове. Брат всегда так делал, прощаясь. Я выудила из сумки книгу о грибах, свернулась калачиком в любимом кресле с высокой спинкой, удобными мягкими подлокотниками. Погрузилась в чтение. От увлекательной литературы меня отвлёк господин Эшу. Он тихо вошел и доложил: «Леди Даная, ужин готов». Сколько я себя помнила, этот дракон почтенного возраста всегда был нашим управляющим. Когда мы впятером перебрались в усадьбу, господин Эшу уговорил Владыку отпустить его с нами. Он прекрасно ладил с молодежью. Знал нас каждого по отдельности и всех вместе, как облупленных. Всегда предугадывал любые желания. Я и помыслить не могла нашей жизни без этого вечного стража нашего дома. Кивнула ему, дала понять, что иду. Старый дракон вежливо добавил:

– Думаю, вам лучше переодеться, леди. К ужину соберется вся семья.

Он с достоинством удалился, а я поднялась и пошла в свою комнату. Быстро приняла душ. Надела чёрные брюки и длинную, приталенную рубашку нежно-голубого цвета. Прокручивала в голове слова и фразы, готовилась к трудному разговору со «своими драконами». Так я их величала только мысленно и никогда вслух. Назвать их так громогласно означало признать себя равной. Но я не была им ровней. Я лишь позор рода, проклятое дитя.