Текст книги "Девять жизней"

Автор книги: Диана Шмелева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Диана Шмелева
Девять жизней

Пролог

Не роскошная, но прочная и удобная карета, запряжённая четвёркой крепких лошадей, катилась по дороге жаркой Эспании. Единственный сидевший в экипаже человек был таким же солидным – не молодой и не старый, не худой и не тучный, одетый добротно и строго, на лице – сосредоточенное выражение. Пассажир размышлял о цели своей поездки в столицу и перебирал в памяти события последних лет, когда он служил следователем инквизиции в прекрасной Сегилье, разбогатевшей благодаря удобной гавани с торговым портом, защищённым мощной крепостью. Впрочем, уже лет двадцать город не знал войны и пиратских набегов. Мир и богатство привлекали нынче разного сорта разбойников, до которых инквизиторам, как правило, не было дела, и давали возможность плотно заняться искоренением колдовства, за что следователь взялся со всем возможным усердием, а теперь с удовлетворением вспоминал похвалы лучших людей города, в их числе самого губернатора:

«Сеньор Франсиско, – пожилой губернатор, носивший к тому же герцогский титул, был к инквизитору весьма расположен и обращался по имени. – Я рад вашему продвижению по службе, но весьма опечален вашим отъездом».

«Благодарю, ваша светлость, – следователь всегда сопровождал обращённые к вельможам слова почтительным поклоном. – Надеюсь, мой преемник вас не разочарует. Мне передали: он молод и энергичен».

«И мне передали…» – знатный старик неожиданно помрачнел, зато молодая красавица герцогиня сверкнула глазами и быстро облизала капризные губки.

Затем губернатор заверил, что разбойников сеньор Франсиско может не опасаться – до границы провинции его карету проводит стража, а дальше, почти до самой столицы – благородный кабальеро дон Стефано Аседо дель Соль со своими людьми.

Дорога в итоге оказалась приятной. Любезный спутник с интересом послушал рассказ сеньора Франсиско о его планах принять сан и надеждах занять пост главы святого суда где-нибудь в провинции, а может быть – должность в столице. Поговорили о делах в Сегилье. Дон Стефано осведомился, не слишком ли инквизицию тревожат слухи о разбойниках и не собирается ли по этому поводу беспокоить светские власти, в первую очередь – губернатора. Следователь поспешил заверить уважаемого кабальеро: «Что вы, это дело городской стражи. Инквизиция усердно занимается колдовством, ересью, а в ваших краях разбойники боятся божьего гнева и крайне редко нападают на лиц духовного звания, или на храмы».

«О, да! – с воодушевлением подхватил дон Стефано. – Вы столько сделали для искоренения колдовства в Сегилье и её окрестностях, что у нас даже грабители с больших дорог стали благочестивы!».

«В инквизиции знают – колдуны хуже любых разбойников, и, право, при расследовании колдовства совершенно нет ни времени, ни смысла брать на себя обязанности светских властей. Я уверен, губернатор отлично справляется со своими обязанностями и сдержит обычные бесчинства».

Дон Стефано, восхищаясь успехами инквизитора в деле укрепления благочестия среди простонародья, наговорил много приятных слов и особенно отметил остроумие, с которым сеньор Франсиско избавил Сегилью от чёрных котов и кошек, к которым раньше горожане относились весьма легкомысленно. За пару медных монет простолюдины сами приносили в инквизицию этих опасных тварей и теперь боятся их больше разбойников, хотя последнего чёрного кота уничтожили три года назад.

Возле ближайшего к столице селения кабальеро почтительно откланялся, выразив надежду, что новый следователь продолжит деятельность предшественника столь же похвально, а инквизитор в ответ заверил: принципы святого суда неизменны.

Попрощавшись с доном Стефано, следователь стал вспоминать дела, успехом в которых, как он надеялся, наилучшим образом зарекомендовал себя в глазах великого инквизитора. Удалось добиться, чтобы за колдовство сожгли обличённую стражей отравительницу, богохульника, затем травницу – её, правда, перед костром задушили по настоянию уважаемой в городе аббатисы, поначалу требовавшей ограничиться покаянием. Раздосадованный противодействием, в следующем и последним своём крупном в Сегилье деле сеньор Франсиско не пошёл ни на какие уступки. Напрасно за обвинённых соседями в колдовстве мать и дочь просили комендант, аббатиса, а жених девушки предлагал крупную взятку. В какой-то миг, глядя на юную ведьму, сеньор Франсиско заколебался – даже пережив пытки, смертельно напуганная, девушка оставалась прехорошенькой и очень трогательной. Следователь ощутил жалость, что стало последней каплей, заставившей его отказаться от снисхождения. Святой суд должен быть выше свойственных простым людям чувств, нельзя поддаваться мимолётным сомнениям, и костёр станет назиданием всему городу – ведьмам не скрыться, даже малых доказательств довольно, чтобы кара за колдовство неумолимо настигла преступников. Город понял всё правильно – высшая знать хвалила инквизитора за непреклонность, а простые горожане во время казни усердно выкрикивали проклятия приговорённым.

Карета въехала в небольшой перелесок и неожиданно остановилась.

– Что там? – с неудовольствием спросил инквизитор, прервав размышления.

– Сеньор, проезд загорожен поваленным деревом. Странно, ветра сегодня нет, а долго ему бы не пролежать – эта дорога редко бывает пуста. Может, было гнилое?

– Брось болтать, убери, – происшествие вызвало досаду, но не тревогу – место считалось спокойным.

– Как прикажете… – кучер позвал лакея, и они вместе взялись за преграду.

Неожиданно с той стороны, откуда карета держала свой путь, появился одинокий всадник. Он не спешил, был хорошо одет и, хотя из-за солнца за спиной и широкополой шляпы лица его было не разглядеть, не вызывал опасений. Путник подъехал к карете и заглянул в окно.

– Здравствуйте, сеньор Франсиско.

Инквизитор кивнул. Встреча была ему неприятна, но не пугала. Из вежливости спросил:

– У вас какое-то дело в столице?

– Нет, здесь, – путник неожиданно выхватил пистолет, выстрелил в грудь человека в карете и, прежде чем кровавое пятно расползлось по камзолу убитого, ускакал.

Слуги, остолбеневшие от страха перед дерзким нападением, лицо убийцы не разглядели и не посмели его преследовать, а чуть опомнившись, переглянулись и вытащили из дорожной сумки покойника набитый золотом кошелёк.

1. Первая кошачья жизнь. В нашем мире

Черныш – чудное имя чудесного чёрного котика. Чёрные лапки, чернющий хвост, чёрное пушистое пузико. Розовый нос и розовые подушечки на лапках, а вот шёрстка – как беззвёздная ночь, ни одного белого пятнышка. Где-то когда-то в давние времена таких котиков люди боялись, чёрные котята едва ли могли вырасти котом или кошкой, но в наше время как его не полюбить?

Маленький дворовый котёнок, в жаркий день оторвавшись от мамы-кошки, исследовал окрестности своего первого домика – картонной коробки, кем-то оставленной в обычной парадной воронежской многоэтажки на Лизюкова. Далеко не ушёл – скоро нашлись для него хозяева, и малыш стал домашним питомцем.

–

Котик обвыкся, пригрелся, отъелся. Жизнь, можно сказать, удалась. Зимой Черныш любил смотреть с подоконника на заснеженный двор, жмурил изумрудные глазки на солнце, помахивал пушистым хвостом. Семья его баловала, а он снисходительно принимал ласки, разве что ворчал, если дети его слишком затискивали.

Наконец, солнца днём стало больше, птичий гомон будил по утрам, зазвенели сосульки. Черныш играл с пятнами света, пробивавшимися сквозь ветки растущего во дворе дерева, тёрся о ноги хозяев, вроде бы жил обычной жизнью любимого домашнего котика, но маленькое сердечко его колотилось сильнее, запахи из-за двери манили, любопытство, сгубившее не одну кошку, разгоралось под чёрной шкуркой тайным пожаром.

И вот настал день, когда старшая хозяйка, закрывая дверь за курьером, ахнула, еле успев заметить мелькнувшую мимо ног пушистую молнию.

– Черныш! Стой! Куда?! Ловите его!

Котёнок, вернее, молодой кот, задрав хвост, ринулся на свободу. Во дворе его ждало множество ароматов – сначала птичьих. Отбежав за угол, Черныш притаился, прыгнул на воробья – но эта добыча оказалась для него слишком ловкой. Кот не поддался разочарованию, не впал в уныние и чёрной змейкой скользнул в подвал. Внизу было мокро, душно, зато пахло чем-то загадочным. Мясо! Это же мясо! Кусочки живые с хвостиками бегают… Цап! Попалась, ага… Только невкусно, гораздо хуже кошачьего корма. Куда веселее бегать за ним, играть… А там что? От нового запаха Черныша охватило волнение.

Изящная трёхцветная кошечка сидела у маленького окошка и сосредоточенно умывалась, делая вид, что всё вокруг ей совершенно неинтересно. Черныш залюбовался, принюхался, муркнул и подобрался знакомиться, однако, увы… Громкое «Мрряв!» раздалось где-то сбоку, потом с другого, и на юного котика враз надвинулись два матёрых кота. Оба были совсем не домашними, мощными, злыми, только примерившимися к драке за даму, лишь на миг оторвавшуюся от своей лапки. Пришлось незваному визитёру сдать назад, делая вид, что он занят своими делами и вовсе не интересуется кокетливыми трёхцветками.

На улице становилось темно. Черныш изучил двор, ближайшие улицы, осторожно высунул нос на дорогу и тут же умчался от опасного света фар, пофыркал на сородичей, пошипел на собак и решил – на сегодня напутешествовался. Вернулся домой гордый собой, мурлыкал в ответ на радостные приветствия, уплетал корм, но что-то в тоне хозяев его насторожило…

–

На другой день хозяин, уходя на работу, вздохнул, хозяйки были подозрительно ласковы. Старшая увела младших и, решительно взяв переноску, тоже вздохнула.

– Такова жизнь, мальчик. Ничего, всё сделают быстро, не больно, а потом ты о лишнем и думать не станешь.

Клиника пахла ремонтом. Молодой человек в светло-зелёном халате пробормотал:

– Давайте мне вашего котика!

Хозяйка осталась сидеть в коридоре. В кабинете из-за духоты, обычной в мае, когда на улице уже стало тепло, но отопление ещё не отключили, было приоткрыто окно. Черныша достали из переноски, поставили на стол. Начинающий ветеринар взял его довольно неловко. Котик фыркнул и уставился на толстую ассистентку, шприцем вытягивающую препарат из маленькой ампулы. Пахло скверно, рядом лежали страшные инструменты.

– Вы скоро? – спросил ветеринар.

– Куда вы торопитесь? Лучше животное как следует зафиксируйте. Вам учиться ещё и учиться.

– Да чего там, кастрировать просто.

Молодой человек немного обиделся, его рука дрогнула, и Черныш всей глубиной своей кошачьей души почувствовал – вот он, миг, решающий его жизнь. Никто в кабинете не ожидал от обманчиво смирного котика такой прыти – короткий взмах лапой, оставивший глубокую царапину на руке ветеринара, прыжок, другой, на окно – и на ветку мощного дерева, которым гордился весь двор, старинного дуба, по слухам, знавшего времена сказок. В кошачьих глазах зарябило, крики хозяйки слышались где-то совсем далеко. Черныш пополз вниз, вбок, не желая попасться, и вдруг на дубе засиял солнечный пояс, по которому шёл огромный, важный, пушистый котище, невидимый никому, кроме отважного котика, не пожелавшего менять свое естество на спокойную сытую жизнь.

– Мрррав? – солидно осведомился таинственный незнакомец.

– Мммяяяяуууу! – отчаянно согласился Черныш.

Удар мощной лапой по пушистому чёрному заду, и беглеца захлестнул калейдоскоп красок, новых чувств, вдруг прорезавшаяся в сознании котика мысль, выраженная человеческими словами: «Что со мной? Куда я? Мне страшно! Мне больно!» Шмяк.

Темнота.

2. Вторая кошачья жизнь. Новый дом

Я очнулся под солнцем, на большом тёплом камне. Встал, выгнулся, огляделся, вспомнил свою короткую жизнь и осознал, как сильно переменился. Увидел перед своими глазами простор, полный воздухом и водой, и сделал то, на что не был способен никогда раньше: назвал словами и огромный голубой купол над головой – небо, и плещущуюся под ним воду – море! Я осторожно дотронулся до песка и быстро одернул лапку. Горячо! Обернулся. В меня волшебной струёй, перебивая друг друга, вливались другие слова. Паруса. Рыбаки. Пристань. Город. Таких стен я не видел. Стены из камня. Белые. Город – настоящая крепость. И люди. Много людей, одетых совершенно не так, как я привык видеть в родном городе, порой холодном и пасмурном. Не так говорят, но я понимаю каждое слово, хотя дома только улавливал смысл сказанного хозяевами обо мне. Много разглядеть не успел, почувствовав сильный голод.

Привлечённый запахом рыбы, я подкрался к одной из причаливших лодок. К сожалению, незаметно не удалось, однако рыбак попался мне добрый. Он подмигнул, улыбнулся, хотел бросить вниз небольшую рыбёшку, но так и замер, держа мелочь за хвост. Лицо человека исказилось от ужаса.

– Он чёрный! Совсем! Спаси, Господи! Кыш! Помогите! Здесь чёрный кот! – Парень заорал во всю глотку.

Отовсюду сбегались люди, перепуганные и оттого очень злые. Широкополые шляпы падали с их голов, плащи развевались, когда мужчины бросали в меня чем попало: камнями, палками, прилетел даже грубый башмак. Я едва уворачивался и искал достойный путь к отступлению, да что уж там – к бегству. Повезло. Удалось нырнуть в щель на причале, пробежаться под досками и вынырнуть далеко, где никто не ожидал меня увидеть. Я спрятался в тени густого куста, похожего немного на ёлку, но с мягенькими иголочками, растущими вверх. Вот пушистый негодник, умудрился отправить меня в странный мир, где боятся чёрных котов!

Путь назад мне всё равно не известен, значит, не стоит терять время на жалобы. Нужно устраивать здесь свою драгоценную жизнь, и первым делом замаскироваться. Дорога была не такой твёрдой и тёмной, как в оставленном городе моего первого мира. Я вывалялся в пыли и стал из чёрного серым. Набрался храбрости, решился проверить и подошёл к поначалу доброму ко мне рыбаку. Он рассказывал, размахивая руками; по его словам, я, маленький чёрный котик, стал огромной ужасной тварюгой, непонятно почему приносящей тысячу бед. Бедняга опасливо озирался, один раз взгляд его скользнул по пыльному мне. Я чуть не удрал, но рискнул и, невинно умывая подушечку своей лапки, сидел, как ни в чём не бывало. Получилось! Маскировка моя удалась. Конечно, невозможно долго ходить измазанным в грязи, но лучше так, чем за тобой несется толпа горожан, бросающихся тем, что под руку подвернётся.

Я решился исследовать странный город. Нужно понять, где здесь спать, где охотиться, кормят ли горожане сереньких кошек. И дружелюбны ли местные четвероногие обитатели, которых я не смогу съесть.

–

Город был очень хорош. Залит солнцем, со светлыми стенами и яркими ставнями, красивыми балконами, изящными оградами. Мощные стены и башни делали его настоящей крепостью. По узким улицам, стекаясь к огромной площади, важно ступали лошади и ослы, громыхали кареты. Откуда мне, котику, всё это понимать? Пушистый жулик со старого дуба, наверное, объяснил бы, только мне не добраться до его наглой морды. Главное, я понимал, что говорят люди. Слышал их крики: «Дорогу! Посторонись! Сеньор, не угодно ли отдохнуть и выпить вина? Рыба, свежая рыба! В моей лавке – лучшие ткани! Ах ты, старый чёрт, снова напился?! Люди добрые, посмотрите, с утра – и напился! Слышали, по пристани чёрный кот бегал! Кошмар, быть беде! Где инквизиция? Эспания в опасности! Бедная наша Сегилья… А слышали, в Талоссо, ужас какой?! Не того ли колдуна этот кот, или ведьмы…» Тааак… мне придётся несладко.

Я старался держаться в тени. Удалось перехватить кусок рыбы у зазевавшейся торговки, но пыль стала невыносима, и я попытался найти убежище. Пробираясь тихонько вдоль стен, в центре города я набрёл на прекрасный дворец, окруженный плодовыми деревьями за вычурной довольно высокой решеткой. Для людей преграда серьёзная, для кота – пустяки. Прокрался в глубину сада, покатался по траве и умылся. Подумал, вдруг жители этого чудесного дома не боятся чёрных котов? Но на всякий случай решил идти осторожно, не попадаясь на глаза неизвестным пока обитателям.

Первой целью стал, разумеется, аромат кухни. Какая она оказалась большая, сколько людей мыли, варили, жарили, разделывали на досках мясо и птицу! Вот где было бы поселиться совсем неплохо. Может, и мышки найдутся… Хотя зачем мышки при таком изобилии? Разве что поиграть.

Все были так заняты, что на меня не обратили внимания. Впрочем, я двигался осторожно. Собрался дальше исследовать дом, но об меня чуть не споткнулся слуга.

– Скорей соберите корзину! Её светлость собралась навестить супруга в тюрьме! Не станет же сеньор губернатор есть такой же обед, как другие преступники!

Вот это поворот! Кто у нас светлость?

На парня зашикали.

– Наш сеньор – не преступник! Клевета! Как могла инквизиция арестовать самого герцога!

– Святой суд может всё! Полномочия подписаны королём!

– Этот наглец де Суэда! Всего-навсего следователь инквизиции, а какой обыск у нас учинил, настоящий разгром!

– Молод совсем, а ему уже хоть герцог, хоть губернатор, хоть чёрт! Прости, Господи!

– Молод… и так красив… – вздохнула тихонько служанка, на миг перестав что-то резать ножом.

– Вот глупые женщины! – резко ворвался в беседу пожилой степенный слуга. – Инквизитор кого захочет, на костёр может отправить, а они раскудахтались – красивый, красивый!

– Дон Себастьян в Сегилье несколько месяцев, а ни одного костра не зажёг! – возразила толстая повариха.

– На виселицу отправил разбойников, так им туда и дорога! – похоже, загадочный инквизитор женщин не очень пугал.

– Где это видано – инквизитор ловит разбойников! – не сдавался старик.

– Ну хоть кто-то взялся за них, в окрестностях города от грабителей житья не стало, стражники совсем обленились, не ловят мышей!

Мррр… у меня конкуренты?

А на кухне стучали, резали, жарили, мололи мясо и языками.

– Надо же, арестовал губернатора! И ещё важного кабальеро, тот, дескать, связался с разбойниками.

– Да ну, благородных господ арестовывают за измену королю, колдовство, ересь. Они и так хуже разбойников!

– Колдунью, представь себе, отпустил!

– Вдовушку? Так графиня она!

– И красавица! Говорят, молодой инквизитор её лично допрашивал, наедине… Хи-хи.

Дальше разговоры пошли чересчур прямолинейные для моей юной и деликатной кошачьей натуры. Мужчины так же охотно, как женщины, болтали о взаимовыгодном и приятном согласии инквизитора и знатной колдуньи, спорили, кто получил большее удовольствие. Я, наконец, отправился на поиски, что ещё интересного можно найти в этом доме.

–

Осторожно пробрался наверх, по скромной лестнице, наверное, для слуг. Потолки на втором этаже оказались значительно выше, стены обиты тканью, двери резные, то там, то тут – позолота. Вскоре до моего острого слуха донеслись высокие голоса. Тихонько, где прыжками, а где ползком, я достиг большой комнаты. В центре среди вороха тряпок стояла высокая почти голая женщина, а вокруг неё суетились служанки. Голос женщины, должно быть, был приятен и нежен, когда она не прикрикивала.

– Ленора, Марсела, бестолочи такие, я сказала – чулки антианского шёлка! Ленора, подвязки подбери чуть темнее! С кружевами! Тебе по сто раз объяснять? Вот наказание! Марсела, сорочку натяни по фигуре, чтобы сидела, как мокрая!

Обе служанки выглядели утомлёнными капризами госпожи, а я боялся представить, сколько времени займёт её туалет, если даже исподнее она выбирает с причудами. Для кого столько старания? Неужели в тюрьме разрешат не только накормить мужа, но и подольше составить ему компанию? Я удобно устроился на подоконнике и, выглядывая из-за занавески, подслушивал дальше.

Надо сказать, губернаторша была отборной человеческой кошкой и отлично знала об этом. Оттенок сорочки она подбирала точно под цвет своей кожи – цвет нежных сливок, чуть заправленных карамелью. Дальше дело пошло немного быстрее. Корсет стянул и без того тонкую талию, приподнял великолепную грудь. Здесь опять случилась задержка – женщина долго прикладывала к груди разные кружева, слегка морщилась, улыбалась, явно решая задачу так же серьёзно, как бывшая моя маленькая хозяйка, выбирая одежду для куклы. Наконец, платье надето. Да… человечьи кошки умеют усложнить жизнь себе и своим котам. Но ещё не финал. Покрутившись всего четверть часа перед зеркалом, женщина повелела:

– Теперь драгоценности!

– Да, конечно, донья Мария, извольте! – к губернаторше подошла третья служанка, постарше и одетая хотя и строго, но дороже двух первых. Благодаря пушистому с дуба – чтоб ему повиснуть там на хвосте, я знал – камеристка.

– Ленора, Марсела, вон обе!

– Да, ваша светлость!

Девушки прошелестели своими юбками, присев в реверансе, и – мне было заметно их облегчение – поспешили из комнаты прочь.

– Кончита, сегодня я возьму изумруды.

– О, да, великолепнейшее колье! Супруг будет рад снова видеть его на вашей прекрасной шее.

– Супруг… да, конечно.

Мррр… мне показалось, или дама скривилась? Для кого она наряжается? Или тряпки и побрякушки нравятся ей, чтобы похвастаться перед другими человечьими кошками? Женщина быстро продолжила:

– В прическу вплети мне незаметные ленты, а лоб я украшу фероньерой, той, с изумрудом.

– Под цвет ваших глаз? Замечательный выбор!

Донья Мария села на стул перед зеркалом, а Кончита стала проворно укладывать золотистые локоны своей госпожи, мимоходом промолвив.

– Герцог будет в восторге, но, может быть, поспешим доставить ему обед?

Чуть не забыл, губернатор здесь и герцог ещё. Эта любительница нарядов, стало быть – герцогиня. Только что-то мне кажется, в муже ей нравятся только титул и возможность наряжать благоверную. Дама негромко заговорила, не то с камеристкой, не то сама с собой.

– В тюрьме дон Армандо едва ли способен приглядываться к платьям и драгоценностям, корзина моя, я уверена, заинтересует его гораздо больше, – потом она бросила острый взгляд на прислугу. – Но это не значит, что я могу являться в тюрьму инквизиции, одетая кое-как.

– Конечно, конечно, донья Мария.

– Что за тон? – красавица рассердилась. – Уж не намекаешь ли ты…

– Что вы, что вы, да разве я смею… – и совсем тихо: – Я проверяла, в этой комнате нас невозможно подслушать.

Улыбочка герцогини мне подсказала – конечно, она старается держать язык за зубами, но иногда очень-очень хочет откровенно поговорить с понимающим человеком.

– Кончита, я прощаю тебе твою дерзость… – голос, взгляд, поза женщины преобразились. – Это неслыханная, невероятная наглость… Устроить стремительный обыск в нашем дворце и арестовать герцога, губернатора, обвинив его в обмане доверия короля на основании сомнительных писем.

– Увы, донья Мария, как раз неосторожные письма могут привести…

– Не говори ерунды. Герцог – преданный слуга его величества, он наверняка оправдается, а в инквизиции прекрасно знают об этом.

– Тогда зачем дон Себастьян пошёл на такой риск? Головой ведь рискует, не говоря уж о своем положении. Болтают, он воспользовался предлогом убрать губернатора хоть ненадолго, а зачем – разное говорят.

Красавица стала быстро дышать.

– Конечно… он добивается… Ах, невозможно! Но какова дерзость! Я слышала, он и на военной службе три года назад был бесстрашен.

– Не удивляюсь. Все де Суэда – отчаянные храбрецы.

– Всё равно, ведь должна быть причина… – донья Мария почти замурлыкала. – Наглец…

– И красавец, – поддакнула Кончита со вздохом. – Неужели действительно примет обеты?

– Кому и когда эти обеты мешали? – Донья Мария отставила благородную важность и запросто фыркнула, затем протянула негромко и томно: – Дон Себастьян де Суэда… следователь инквизиции. Способен на всё, что угодно.

– Страшный человек. Как посмотрит – до костей пробирает.

– Да… – губернаторшу-герцогиню явно пробрало.

– Но до чего же хорош…

Герцогиня вновь превратилась в обычную двуногую кошку.

– Красавцев в Сегилье сколько угодно, на любой вкус… Но только старуха-монашка не почувствует, как в нем мужская сила играет… Пустяки, что он выглядит сдержанным и спокойным, пусть глаза ледяные – в теле его не кровь, а огонь.

Камеристка тоже томно вздохнула. Она была совершенно согласна со своей госпожой, а та опять приняла высокомерный и добродетельный вид.

– Чего же он добивается? – женщины переглянулись.

– Может быть… – приосанилась донья Мария, с удовольствием поглядев на своё отражение. – Он поставит какое-нибудь условие, чтобы выпустить моего мужа и снять с него обвинения?

– Кто знает… – Кончита умела держать при себе свои мысли.

– Я готова многим пожертвовать, право же, очень многим, чтобы спасти дона Армандо… – по лицу её было видно, какую именно жертву преданная жена жаждет принести ради супруга и чем украсить его заодно.

– Говорят, дон Себастьян именно так снял обвинение с доньи Эстрельи…

– Гнусные сплетни! – прекрасное лицо герцогини пошло красными пятнами и подурнело. – Рыжая ведьма глупа и несносна! Я так надеялась надеть рубиновый гарнитур на её аутодафе! Скоро год уж прошёл, как сожгли последнюю ведьму. Двух, кажется, сразу.

– Да, какую-то лавочницу с её девчонкой. И с тех пор ни одного нового обвинения в колдовстве – даже по кошмару в Талоссо. Но графиня на костре… Я о таком и не слышала.

– Знатных дам жечь, конечно, нельзя, но эту мерзавку надо бы непременно. Хотя бы простое аутодафе, без костра, у позорного бы столба постояла… Я давно приготовила новое платье для этого случая, оно уже вышло из моды! Дон Себастьян бессовестно обманул ожидания высшего общества нашей Сегильи, но всё равно я не верю, что он польстился на прелести этой ханжи!

Кончита хотела что-то сказать, но прикусила язык. Если она думала похвалить внешность соперницы герцогини, то, действительно, лучше помалкивать.

Я не удержался и фыркнул. Женщины одновременно ко мне повернулись и вскрикнули.

– Что это? Откуда он здесь? Он чёрный! Ловите! Гоните! – визгу то, крику…

Разумный кот никогда не пойдёт против превосходящей силы противника. Высшая доблесть порой – отступить. Здесь всё равно не накормят, и нового не узнаешь. Кто первый в городе человеческий кот – я узнал.

–

По городу я бродил до позднего вечера и очень устал. Было грустно понять, что придётся прятаться от людей, как какой-нибудь крысе. Пытался заговорить с другими котами и кошками – безуспешно. Они в новом для меня мире оказались такими же обыкновенными, каким я был в своём. Конечно, я с ними общался и по-кошачьи, но коты гнали меня со своей территории, а кошки предпочитали сильнейших. Я ведь так ещё молод! Никакого опыта в драке. Хоть мышей ловить получается, смог поесть. Нужно на ночь устроиться, подальше от людей и собак. Я выскользнул из города через ворота, к маленьким домикам между морем и крепостью, брёл по узкой неровной дороге, когда за мной увязались очередные преследователи. Пришлось убегать изо всех сил, которых оставалось у меня совсем мало.

Мысленно я простился уже со своей второй жизнью, но удалось свернуть за угол, и там случилось настоящее чудо. Маленькая дверца в белой стене приоткрылась, девушка, быстрая, как порыв ветра, схватила меня и успела обратно нырнуть прежде, чем глупые люди со свистом и улюлюканьем промчались мимо. Моя спасительница прижала меня к тёплой груди, и каждой шерстинкой своей чёрной шкурки я чувствовал умиротворение. Я не знал ещё, успела ли заметить добрая девушка, что ни одного белого пятнышка на мне нет, но проникся к ней полным доверием. Чудесное создание со мной на руках поднялось на увитое виноградом крыльцо и впорхнуло в чистенькую комнату скромного домика, где навстречу ей поднялась пожилая сеньора.

– Что там, Инес? Что за крики? И что у тебя на руках?

– Бабушка, там ловили кота. Чёрный, наверное.

Мрр… Какая умная девушка!

– Действительно чёрный, – бабушка, вздохнув, подтвердила. – Наверное, это его сегодня гоняли по пристани, и о нём говорили на рынке.

– Бедняжка! Почему чёрных котов считают приносящими зло?

– И кошек, Инес. Верят, что в них превращаются тёмные ведьмы и колдуны, которые насылают болезни и неурожай.

– Но ведь это не так!

– Тише, деточка! Настоящих злых чародеев сотни лет назад уничтожили, но это ничуть не мешает сваливать беды на тех, кто не нравится, или кому хотят отомстить, или чья приглянулась корова, жена, деньги, накопленные на старость…

– Инквизиция год назад лютовала, – Инес вздрогнула, не выпуская меня из рук.

– Да, я тогда не хотела, чтобы ты приезжала в Сегилью, хотя твой отец и пытался меня так утешить после известия… – Старушка быстро вытерла набежавшую слезу, а девушка тихонько погладила её по руке и перевела разговор на другое.

– B Xетафе тоже случается – ловят ведьм. Отец еле-еле сумел убедить наших односельчан, что сеньора Хасинта в падеже скота нисколько не виновата. А потом настоял, чтобы я к тебе переехала. Но давай покормим скорее нашего котика!

– Боюсь его здесь оставлять… 3а тебя боюсь. Я-то уж пожила.

– Бабушка, нельзя бояться всего и всегда. Отец говорит: будешь прятаться от тысячи бед, тысяча первая настигнет там, где не спрячешься.

– Храбрый он малый, твоя покойная мать его за это и полюбила. Посмотри, от обеда немного рыбы осталось.

Не успел я отведать ни хвостика, как послышался стук в калитку. Грубым голосом кто-то позвал:

– Сеньора Фелисия!

Бабушка поспешила открыть, а Инес замерла, мне шепнув:

– Прячься!

Я забился под лавку, но, к счастью, ночной гость ограничился короткой беседой со старой хозяйкой:

– Поберегитесь, уважаемая сеньора! На соседней улице нынче вечером ловили и не поймали, – он запнулся и продолжил шёпотом и с придыханием: – Чёрного кота!

– А если его поймают, отнесут в инквизицию? – надеюсь, глупец не расслышал насмешки в словах сеньоры Фелисии, во всяком случае, очень серьёзно ответил:

– Вы правы. Мы думали сжечь его сразу, но, боюсь, он обернется ещё худшей тварью! У кошек ведь девять жизней! А если он тот самый колдун, что в Талоссо семью Гонсалесов принёс в жертву дьяволу? Его инквизиция никак не может найти, вдруг за кота награду дадут? А вы берегитесь!

– Благодарю за заботу, сосед! Доброй ночи!

– Доброй ночи вам и сеньорите Инес!

Сеньора Фелисия, закрыв дверь, подошла ко мне и погладила.

– Тебе придётся быть осторожным, малыш, – она пригляделась и уверенно подтвердила: – Будешь, конечно! Как мы тебя назовём? Негрито тебе подойдёт!

Как она угадала моё прежнее имя?

Я был перепуган, но счастлив. У меня замечательные хозяйки! Они не выдадут меня суеверным глупцам!

И рыба вкуснее мышей. Сытый, довольный, я мурчал у очага рядом с Инес, глядя, как её вооружённые иглой пальчики быстро мелькают над белым полотном чьей-то рубашки. Из кратких фраз, которыми обменивались между собой бабушка с внучкой, я понял: сеньора Фелисия печёт пирожки на продажу, а Инес зарабатывает шитьём. Нелёгкий хлеб. Бабушка снова спросила внучку:

– Ты уверена, что не лучше вернуться? В Xетафе ты всё-таки дочь известного среди соседей идальго.