Текст книги "Невеста на полставки (СИ)"
Автор книги: Диана Рымарь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 79. Постапокалипсис
Тогда же:
Злата
– Зачем ты цепляешься к тем признаниям в любви? Это же было тогда, а сейчас всё по-другому! – говорю это и понимаю, что мои слова уже не имеют никакого значения.
Мой Энгрин словно превращается в какого-то холодного робота.
– Артём, приди в себя! – кричу на него.
– Я, кажется, только сейчас в себя и пришел… – вздыхает он, смотрит на меня отрешенным взглядом. – Ты не переживай, Злата! За то, что мы с тобой расстанемся, тебе ничего не будет. Никакой дядя за тобой не приедет, ты в безопасности, как я тебе и обещал когда-то… Можешь спокойно жить своей жизнью, ты свободна!
До меня не сразу доходит смысл сказанного.
– Чего? – мой голос в буквальном смысле переходит на ультразвук. Прокашливаюсь, пытаюсь продолжить нормальным тоном, но не могу. – Ты больной? Мне не нужна никакая свобода, я с тобой быть хочу!
Он словно не слышит. Гнет свою линию:
– У меня никогда не было искренних отношений, таких, чтобы по любви. Я думал, с тобой так… Я ошибался… Прощай, Злата!
Нервно сглатываю, смотрю на него с обалдевшим видом.
– Ты что такое говоришь! Какое прощай? Ты сбрендил?!
Пытаюсь броситься к нему, обнять, прижаться, а он вытягивает вперед руку, не подпускает к себе.
– Артём, милый! Ну послушай! Пожалуйста!
Делаю новую попытку его обнять, но он опять не дает. С силой меня от себя отталкивает, разворачивается и уходит. Не падаю только потому, что рядом со мной стоит его отец. Он поддерживает меня, шипит на ухо:
– Беги за ним, дура! Натворила дел…
Но я и без его подсказки побежала бы.
Спешу следом, проклинаю свои каблуки. Хочу схватить Артёма за руку до того, как он выйдет из ресторана. Но он шагает очень быстро, слишком спешит. Не успеваю, зову его, но он даже не оборачивается, выходит на улицу. Я бегу следом, вижу, как он садится в одно из припаркованных у ресторана такси.
Неверящим взглядом провожаю отъезжающую машину. Бросаюсь к соседней, сажусь на заднее сидение.
– Девонька, ты чего голая выскочила? Чай не лето! Случилось что? – спрашивает меня пузатый водитель.
Тут понимаю, что мое пальто осталось в гардеробе. Я в платье без рукавов в холодный мартовский вечер, кожа покрыта пупырышками, прямо как поверхность огурцов, а я даже не замечала, пока не сказали. Ну и бог с ним, возвращаться за верхней одеждой не буду, не до того.
– Случилось! Случилось! – твержу водителю. – Езжайте за той машиной! – хочу указать на такси Артёма, но оно уже скрылось за поворотом. – Мамочки!
– За какой машиной? – не соображает водитель.
В этот момент кристально ясно понимаю – поздно, не догоню. Достаю из сумочки телефон, набираю номер Артёма. Сначала в трубке идут гудки, но очень скоро сменяются сообщением «Абонент недоступен».
Чувствую, что сейчас разрыдаюсь, прикрываю лицо руками и тихо прошу:
– Отвезите домой…
Называю адрес квартиры Артёма.
«Может быть, он как раз туда и поехал! А что, вполне логично! Даже если не домой, всё равно он должен будет когда-то туда вернуться. Так? Так! Я подожду… И тогда ему придется меня выслушать!»
Ночь того же дня:
2:30
Злата
– Сволочь! Гад ползучий, ну как же так можно… – хожу из угла в угол уже который час.
Полночи прошло, а этого гуляки всё нет. Телефон отключен, никто не знает, где он может быть.
– Упрямый, обидчивый баран! – рычу, воскрешая в памяти образ Артёма.
Ишь ты, цаца какая… Не полюбили его в ту же секунду, когда ему это было нужно. Посмели сделать это чуть позже, горе-то какое!
В чем моя вина? В том, что родилась не в той семье? В том, что удочерили? Или, может быть, в том, что меня выбрал в жёны его папашка? Меня, между прочим, не спрашивали!
Сколько ужинов я для Артёма приготовила, сколько массажей сделала, сколько чувств вложила в эти отношения, а он… Видите ли, ему недостаточно искренности. Ну бред же! Бред!
Да, пусть поначалу мне и претили эти признания в любви. Я была зла, обижена, жизнь казалась мне жутко несправедливой, но потом-то всё изменилось – и быстро. А чувства к Артёму у меня появились почти сразу после знакомства. Неужели он действительно мог подумать, что я все эти месяцы лишь изображала из себя влюбленную кошку? Разве такое вообще можно изобразить? Тем более притворяться так долго.
Все-таки мне надо было сегодня промолчать или солгать, хотя лгать ему страшно не люблю… Но кому бы от этого было плохо? Пожалуй, никому.
Нет, вру – мне.
На самом деле мне давно хотелось рассказать Артёму про выходку его отца. С тех самых пор как узнала, что его угрозы были обычной пустышкой. Хотела, но так и не смогла, не решилась. Гадкий поступок его родителя стоял между нами, мешал насладиться счастьем в полную силу.
Это как если бы ты купил идеальные кроссовки, разносил их под себя, и вдруг в один из них попался крохотный камушек. Вроде бы ничего страшного, ерунда, можно потерпеть. Но при ходьбе ты всё время этот камушек чувствуешь.
– Ну позвони мне, пожалуйста, позвони! Хоть просто скажи, что у тебя всё нормально… – уговариваю Энгрина, глядя на его фото в телефоне.
На следующий день:
Пятница, 29 марта 2019 года
8:30
Злата
– Тёма!
Слышу звонок в дверь и кидаюсь в прихожую как есть – в полупрозрачном халатике, с нечёсаными волосами и заспанными глазами. Задремала на диване в гостиной ближе к шести утра и проснулась только сейчас.
– Наконец-то!
Открываю дверь, готовлюсь кинуться в объятия – и даже почти кидаюсь, только на пороге меня ждёт отнюдь не Энгрин.
– Злата Авзураговна, вы бы прикрылись… – сдавленным голосом советует мне мой водитель.
Николай – крупный малый. Широк в плечах, мускулист, прямо капитан Америка. Обычно преисполнен уверенности в себе и крайне невозмутим, а сейчас выглядит настолько ошарашенным, будто я вышла к нему голой, и у меня оказалось не две груди, а три или даже четыре.
– Блин… – я старательно пытаюсь прикрыть кружево ночной сорочки кружевом халатика, но это, мягко говоря, неэффективно. – Я сейчас…
Бросаюсь в спальню, быстро заворачиваюсь с ног до головы в банный халат, и только после этого возвращаюсь в прихожую.
– Зачем вы приехали? Какие-то новости об Артёме?
Да, да, ночью я и Николаю звонила, за последние двенадцать часов я вообще успела перебрать половину телефонной книжки.
Пристально смотрю на моего бравого водителя, а он только и делает, что отводит взгляд.
– С ним что-то случилось? – охаю, готовлюсь упасть в обморок.
– Нет-нет, с Артёмом Артёмовичем всё в порядке!
– То есть он с вами связывался?
Капитан Америка кивает, понурив голову.
– Ну говорите уже, что случилось? – изнемогаю от нетерпения.
– Я… это… в общем… Артём Артёмович просил вам передать, чтобы вы собирали вещи…
– Какие вещи? – искренне не понимаю.
– Как какие, ваши! – продолжает он уже смелее.
– Зачем?
Еще несколько секунд пребываю в блаженном непонимании ситуации, но по скорбному взгляду водителя всё же догадываюсь, что происходит.
– Он хочет меня выгнать?! Он что, вообще офигел?! – ору на всю прихожую. – Где эта сволота Энгриновская?!
– Э-э-э… – водитель явно не ожидал от меня подобного.
– Я еще раз спрашиваю, где эта скотина заморская!
– Почему заморская? – удивляется Николай, потом понимает, что ляпает что-то невпопад, и заявляет: – Злата Авзураговна, давайте без истерик… Я человек подневольный, что сказали, то и делаю…
– Пошел вон! – рычу на него.
– То есть как?
– А вот так, пошел вон, раз помочь не хочешь!
Беспокойство за Энгрина напрочь покидает мою истерзанную душу, его мгновенно замещает дикое, слепящее бешенство.
«Дома не появился, но на работу-то прийти должен!» – подсказывает логика, а значит, мой путь лежит именно туда.
Глава 80. Постапокалипсис (часть 2)
Тогда же:
Злата
– Ай, ай, ай… – больно стукаюсь о дверной косяк, когда спешу в ванную: решила на свою голову привести себя в порядок.
Сегодня всё не слава богу, решительно всё.
«Как он только посмел? Меня на помойку, получается? Не нужна? Опять не пришлась ко двору?»
Второй раз – это уже слишком.
Представляю, как даю подзатыльник Энгрину. Заслужил! Ей-богу заслужил!
Я еще никогда в жизни так быстро не собиралась: запаковала себя в джинсы и свитер, стянула волосы в хвост, надела кроссовки – и вперед.
Наверное, в таком виде бойфрендов вернуть не пытаются. Возможно, стоило бы прихорошиться, но не могу. Просто не могу, и всё тут. Хочу бежать, лететь, мчаться к нему, а не крутиться возле зеркала.
Я уже так привыкла к тому, что меня везде возит Николай, что даже сначала не могу сообразить, как добраться до офиса самой. Спускаюсь в метро и попадаю в нереальную давку: меня чуть не припечатывают в разъезжающиеся двери, еле удается увернуться. Как-никак час-пик.
Взмокшая после беготни, донельзя расстроенная и злая, я вваливаюсь в офис, но в кабинет Артёма меня не пускают – его секретарь становится грудью на защиту святая святых. Да, да, та самая секретарь Ирина, которую я лично порекомендовала Энгрину.
– Почему ты меня не пускаешь? – рычу на нее и еле сдерживаюсь, чтобы не попытаться пройти силой.
– Его там всё равно нет! – пытается доказать она.
– Тем более! Вчера же спокойно дала пройти!
– Это было вчера… – Ирина громко вздыхает. – Как женщина я вас, конечно, понимаю… Но и вы меня поймите, приказ!
– Говоришь, его нет? – спрашиваю строго прищурившись.
Она кивает.
– Тогда я подожду!
И демонстративно усаживаюсь на диван в приемной.
Через два часа:
Злата
– Неужели вы думаете, я бы стала вам врать… – с жалостью в голосе говорит Ирина. – Он сегодня не придет, зря сидите…
Горько вздыхаю, поднимаюсь на ноги.
Время близится к полудню, а Энгрин на работу так и не явился. Похоже, секретарь говорит правду.
Тихо прощаюсь с Ириной и иду к лифтам, точнее не иду, а еле ковыляю. Двухчасовая пытка ожиданием – это вам не просто так, это морально тяжело, причем очень даже, а если ты до этого еще целую ночь прождала и, кстати, не одну, то тем более.
До меня только сейчас доходит, что я нормально не спала уже почти трое суток. К тому же почти ничего не ела, если не считать салата на дне рождения Артёмкиного папаши. Чувствую себя просто ужасно, в каждую клеточку моего тела вдруг вселяется слабость.
В сторону метро уже даже не смотрю, ловлю такси, еду домой.
«Не может же Энгрин вечно от меня бегать. Не вернется сегодня, так явится завтра или через неделю… Нет уж, лучше завтра, конечно… Но даже если через месяц, я дождусь и съезжать никуда даже не подумаю!»
До меня доходит, насколько наивны были эти мысли, когда поднимаюсь на нужный этаж и вижу, как Николай вытаскивает из квартиры какие-то сумки.
У меня буквально отваливается челюсть. Меня даже не спросили…
– Это мои вещи?!
Водитель замирает, тяжело вздыхает. Явно не рад меня видеть.
– Видите ли, мне приказали…
Я его не слушаю, бегу в квартиру в слепой надежде застать там Артёма, но вместо него вижу нашу горничную, старательно запаковывающую купленный мною пару недель назад сервиз.
– Злата Авзураговна, мне очень жаль, мне приказали… – вторит она водителю, а у самой в глазах вселенская скорбь.
Не успеваю ей ответить, как чувствую в кармане куртки вибрацию телефона. Выхватываю его и вижу, что сообщение от Артёма. Сердце подпрыгивает до самого горла, трясущимися руками открываю его, а там всего несколько сухих строк:
«Я снял для тебя квартиру. Николай поможет с вещами.
Если ты думала, что сможешь обманом построить со мной отношения, то ты ошибалась. Встречи со мной не ищи, ее не будет. Я не шутил, когда сказал „прощай“!»
Не шутил он…
Замираю на месте, взгляд мутнеет от непролитых слез. Они настойчиво просятся наружу, их слишком много, им слишком тесно… Громко всхлипываю и бегу в ванную – не хочу реветь перед горничной. Умываюсь, хлопаю себя по щекам.
Выхожу в коридор почти нормальная, сразу иду в прихожую.
– Злата Авзураговна, я припарковался у выхода… – вводит меня в курс дела Николай.
Игнорирую его, прохожу мимо. Когда выбираюсь из подъезда, вижу машину, уже изрядно набитую моими вещами. Резко разворачиваюсь в другую сторону, ловлю такси и еду совсем не по адресу, который мне отправил Артём.
Дорожный бог сжалился надо мной, не захотел мучить пробками. До места добираюсь сравнительно быстро, юркаю в нужный подъезд, поднимаюсь на седьмой этаж и звоню в звонок, вслушиваюсь в трель перепелки. Когда уже почти отчаиваюсь, всё же слышу шаги в прихожей, потом громкое «ох», и, наконец, дверь отпирается.
– Милая моя! Дорогая! – стонет Мария Ивановна. – А что ж без звонка? Я и не приготовила ничего…
Не слушаю причитаний старушки, размазываю по щекам слезы и признаюсь:
– Он меня обидел! Он меня очень сильно обидел…
Еще через пару часов:
Злата
Лежу в своей бывшей комнате на старом диване, старушка поглаживает меня по голове, и впервые за этот ужасный день чувствую себя хоть сколь-нибудь сносно. Наревелась так, что в организме, кажется, больше не осталось никакой жидкости. Внутри огромный вакуум.
– Ну-ну, деточка, ну-ну… Если из-за этих мужиков так убиваться, можно в психушку попасть. Тем более что проблема твоя выеденного яйца не стоит, я правильно понимаю?
– Он меня прогнал! Он мне «прощай» сказал! Из-за того, что случилось полгода назад и даже не по моей вине! Даже слушать не стал…
– Вот-вот! – она кивает. – Раз так резко отреагировал, значит, страсть как тебя любит! Ты немножко повремени, а когда твой термоядерный Энгрин поостынет, поговоришь с ним спокойно, разъяснишь, как с тобой можно обращаться, а как нельзя… Мой покойный Фомич знаешь какой горячий по молодости был? Ух! Ничего, управу находила, и ты найдешь… Чай, не первая у вас размолвка, так? В прошлый раз пришел? И в этот придет. Не просто же так он тебе предложение сделал? Вижу-вижу колечко!
Невольно трогаю уже ставший родным камень, красующийся на безымянном пальце.
– Все-таки как же так можно с человеком? Я ведь не щенок, чтобы меня из жизни пинком… Как он мог?!
– Что с этих мужиков вообще взять, окромя анализов! И те плохие! – она делает ударение на последнее слово. – Помню, мой Фомич застал как-то меня болтающей с соседом. Вроде ничего такого, просто говорили, а потом неделю дулся! Даже на рыбалку не поехал, бдел за мной. Я этому соседу знаешь как благодарна была? Мой же повернут на рыбалке… был… Всё забываю, что он на том свете. А вот еще был забавный случай…
Слушаю ее истории, и на душе становится легче. Веки тяжелеют, мозг сам собой отключается
– Мария Ивановна, можно я у вас тут посплю?
– Конечно, деточка! А пока ты спишь, я сделаю пирог-разборник! Пальчики оближешь…
Засовываю руку под подушку и вдруг нащупываю там что-то очень странное. Вытаскиваю. Это кое-что оказывается… мужским носком! Причем ни разу не чистым… А я на этой подушке лежала!
– Что это? – фыркаю и отшвыриваю подальше.
– Ой, да это Андрюхин небось, я ж его к себе жить пустила.
– Так это я на его кровати спать собралась?
– Ничего, он с дружками уехал на несколько дней, а даже если бы был тут, не возражал бы. Он к тебе очень хорошо относится. Давай постельное бельишко сменим, сходи в ванную, умойся как следует да ложись!
– Зачем вы его к себе пустили жить?
– Так ведь за ум взялся! Работает, почти не пьет, а комнатку его квартирантам сдали. Там жить самому почти невозможно, вот я его к себе и пустила. Он даже денег мне на хозяйство давал… один раз. А ты, если хочешь, тоже перебирайся, я тебя в своей комнате поселю, возьмем тебе в кредит раскладное кресло…
Я обнимаю старушку.
– Спасибо, Мария Ивановна, вы очень добрая, но не нужно…
Даже если бы Артём не снял для меня квартиру, я бы в любом случае не оказалась на улице. Кроме Артёмовской карточки у меня и собственная теперь имеется. Там пылится без дела моя секретарская зарплата за несколько месяцев. Я потратила из тех денег всего чуть: Артёму не нравилось, если я что-то покупала за свои деньги – один из его пунктиков. Плюс я получила очень приличный гонорар за работу фотомоделью. Этих денег мне хватит с головой, по крайней мере на какое-то время. Кстати, и новые серьги на крайний случай у меня тоже имеются – гвоздики с розовыми бриллиантами. Подарок такой баснословной цены, что мне поплохело, когда я выяснила, за сколько они были куплены. Только вот я вряд ли когда-нибудь захочу с ними расстаться – память важнее любых денег.
Все же есть в обоих Энгриных что-то общее. Когда им нужна, могут быть весьма щедрыми, а когда уже не нужна – совершенно безжалостными.
Глава 81. Жжж
На следующее утро:
Суббота, 30 марта 2019 года
7:00
Злата
Жжж… жжж…
Спросонья не понимаю, откуда звук – противный такой, нудный и всё никак не прекращающийся. Через время соображаю, что жужжит моя подушка, точнее что-то под ней.
«Вдруг еще один носок? Может быть, спрятался между диванными подушками? Ардрей небось их повсюду напихал, – тут же представляю комнату, сплошь заминированную грязными носками. – Блин, ну при чем тут носки, они же жужжать не умеют!»
Поднимаю подушку и нахожу там свой iPhone. Кто-то отчаянно пытается со мной связаться, и этот кто-то вовсе не Артём Энгрин, как я понадеялась, а менеджер по рекламе из фирмы Франсуа Алена. Тот самый, кто занимается организацией фотосъемок, на которых меня уже полтора дня как не было.
– Алло? – отвечаю максимально вежливо.
– Значит, ты живая… Что ж… Отлично! Ноги в руки и колобком в студию!
Этот сотрудник фирмы Франсуа совсем даже не француз, а жаль, был бы тогда намного вежливее. Типичный представитель нетрадиционной ориентации, как и наш фотограф. Когда-то Энгрина очень даже забавляло, что в студии меня окружают сплошные геи. При воспоминании об Артёме сердце мгновенно сжимается в болезненной судороге.
– Э-э-э…– думаю, как бы половчее отвертеться от работы.
– Никаких мне «э-э-э»! – чувствует он мой настрой. – Позавчера ты просила полдня отгула, вчера вообще целый день, сегодня никакого отгула не дам! Если ты не в больнице и ничего себе не сломала, значит, бегом и с песней на работу! Это в том случае, если ты, конечно, не хочешь заплатить жирную неустойку, которая, кстати, прописана в контракте, который ты подписала! Ради тебя никто не будет оплачивать лишний день в фотостудии!
Да уж, отвертишься при таком раскладе, как же…
– Я малость не при виде! – честно признаюсь.
Представляю, на что сейчас похоже мое лицо. Оно имеет удивительное свойство жутко опухать, если накануне плачу, а вчера я выплакала литров сто слез, не меньше.
– Мучает птичка Перепел? – деловито интересуется менеджер.
– Скорее уж птичка Всюночьревун…
Тут уже менеджер издает протяжное «э-э-э».
– Как знал! Позвонил заранее… Дуй в аптеку, покупай диуретик, название препарата вышлю. И через три часа к нам на такси, Марта сделает тебе маску... Ты еще в постели?! Цигель, цигель, ай-лю-лю!
Ох уж мне эти его «люлю»…
Тот же день:
18:00
Злата
– Вот видишь! – фотограф с важным видом демонстрирует мне фото на своем ноутбуке. – Можешь, когда хочешь…
Смотрю на свои изображения и не верю, как это у меня так вышло… Улыбаться полдня подряд, когда хочется рыдать, – это подвиг, скажу я вам.
Каждый раз, когда вспоминала про Энгрина, на глаза наворачивались слезы. За сегодня по самым скромным подсчетам это произошло около миллиона раз. Вот такой Артём, оказывается, прилипчивый, никак из головы выкинуть не могу
Все-таки работа моделью здорово тренирует навык самообладания.
К тому же я заметила, что чем дольше улыбаюсь, тем легче становится на душе. Мозг будто верит – если ты часами демонстрируешь людям тридцать два зуба, значит, всё у тебя нормально и переживать не о чем. Надо взять этот прием на заметку: случилась в жизни какая-нибудь фигня – улыбнись, и всё пройдет. Случился полный трендец – ну что ж, растягивать губы от уха до уха придется несколько дольше, но в конце концов всё равно поможет.
Фотограф листает снимок за снимком.
– Ты сегодня какая-то необычная… Глаза какие-то сверкающие, почти изумрудные… C'est magnifique! Никогда такого не видел! Тебе сделали другой макияж?
В ответ лишь пожимаю плечами.
Похоже, спрятать от камеры слезы все-таки не смогла, вылезли, но, как ни странно, на благо делу.
– Я могу идти? – спрашиваю фотографа.
Тот кивает. Уже весь мысленно в обработке фото – даже если бы я ушла без спроса, вряд ли заметил бы.
Возвращаюсь в гримерную, там дежурит наш визажист, Марта, невероятно высокая и стройная женщина. Она и сама могла бы работать моделью, правда лет двадцать назад, поскольку навскидку ей около полтинника. В паспорт я, само собой, не заглядывала, однако она одевается и ведет себя как моя ровесница.
– Помоги мне, пожалуйста, всё это смыть… – усталым жестом показываю на свое разукрашенное лицо.
– Садись, – кивает она, показывая на кресло у зеркала. – Так ты расскажешь, что у тебя случилось?
Главная особенность Марты – она жуткая сплетница, обожает обсуждать чужую личную жизнь. Честно пытала меня целый день, а я держалась, как партизан Красной Армии.
– Точно с бойфрендом рассталась… – вдруг говорит она.
– Да ты Ванга!
– Ванга не Ванга, а так рыдают только из-за мужиков, ну, или из-за упущенной на распродаже сумочки Chanel, но ты вроде бы не любитель брендовых вещей, хотя их у тебя много. Ну что, я угадала?
Киваю. Скрывать далее в принципе бессмысленно.
Ожидаю положенную мне долю жалости и сострадания, а Марта вместо этого вдруг воодушевляется донельзя.
– Тебе, случайно, квартира не нужна? – вдруг спрашивает.
– В каком плане? – не понимаю.
– Ну, раз расстались, значит, ты от него съедешь, так? Значит, захочешь снять жилье. Могу сдать тебе свою квартиру! Я хозяйка, так что тебе не придется тратиться на риелтора, и мне ты нравишься, тебе можно доверять. Со всех сторон одни плюсы!
– Действительно, одни плюсы… Добрая ты… – фыркаю.
– Ой, прости, пожалуйста!
Она тут же принимается изображать активную жалость, хотя мне уже в ее сочувствие не особо-то верится. Марта пытается задушить меня в своих костлявых объятиях.
– Знаешь, мужики... они такие суки! гады ползучие! Что он сделал? Изменил тебе?
На моих глазах как по команде появляются слезы.
– Господи, надеюсь, нет… – шепчу больше для самой себя.
Марта еще некоторое время надо мной квохчет, старается, «сочувствует» изо всех сил, но через пять минут ее энтузиазм немного гаснет, и она снова спрашивает:
– Так тебе нужна квартира?
– Откуда она у тебя вообще? Я думала, ты живешь с сестрой…
– Да, живу! Квартира от бабушки, мы сдаем ее много лет. На зарплату ведь нормально не прожить. Тебе повезло, как раз сегодня съехала квартирантка, а новую искать такой геморрой…
«Нужна ли мне квартира?» – до этого момента я не задавалась этим вопросом, было как-то не до того. Артём снял мне какое-то жилье, но, если честно, жить там мне совсем не хочется. Хочу проживать либо с Энгриным, либо независимо от него, то есть явно не в снятой им квартире.
– Что за местечко? – спрашиваю с интересом.
Примечания:
Цигель-цигель, ай люлю – это знаменитая фраза из кинофильма Бриллиантовая рука реж. Л. Гайдая. По мнению некоторых – это с немецкого или идиша – "пошевеливайтесь" (буквально, время, время ай люлю).
C'est magnifique – Это великолепно. Перевод с французского.
