Текст книги "Трилби"

Автор книги: Диана Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Она гневно посмотрела на него.

– Разумеется, я знаю нескольких мужчин.

– Красивых городских юношей, – добавил он. – С хорошими манерами, наманикюренными ногтями и прилизанными прическами.

– Нет ничего плохого в хороших манерах, мистер Вэнс. В самом деле, я о них очень высокого мнения.

– Я вижу, вы очень возмущены. Наседка меньше волнуется, чем вы сейчас, – ответил он насмешливо. – И весь этот гнев потому, что я нелестно отозвался о вашем обществе, – улыбка исчезла с его лица, когда он взглянул на нее. – Я похоронил своих родителей вот этими руками.

Пораженная, она посмотрела ему в глаза.

– Их убили мексиканские бандиты во время набегов на Аризону. Я не испытываю любви к преступникам, но еще меньше – к благовоспитанным юношам с Восточного Побережья, которые судят о человеке по тому, как он одет, и умению говорить. А здесь, мисс Лэнг, мужчина оценивается по его способности сохранить то, что он имеет, по его способности защитить тех, кого он любит, и обеспечить их безопасность. Приятные беседы не остановят пуль и не создадут государство.

– Вы слишком критически относитесь к горожанам.

– Да, я отношусь к ним критически. Когда убили моих родителей, сюда приехали два чиновника из Вашингтона. Мы попытались объяснить им ситуацию в Мексике и необходимость защитить жителей пограничных районов, но ничего, кроме обещаний «рассмотреть ситуацию», не получили.

– Вашингтон довольно далеко отсюда, – напомнила она.

– Для меня пусть бы он был еще дальше. Я не смог получить никакой помощи и понимания ни от Вашингтона, ни от армии, поэтому я решил эту проблему сам.

– Проблему?

– Я выследил убийц моих родителей через границу, – объяснил он.

– Вы нашли их?

– Да, – он взглянул на оркестр и подал им знак продолжать. Мелодия полилась снова.

Трилби не стала расспрашивать дальше. Выражение его темных глаз было совершенно понятным. Она представила, как он застрелил этих людей. Ее охватила дрожь, он понимающе кивнул.

– Если хочешь выжить в этой стране, надо быть жестким.

– Я никогда не говорила, что хочу здесь жить, мистер Вэнс, – заметила она немного высокомерно. – Я приехала сюда потому, что у меня не было другого выбора.

– Но кое-что, кажется, вам здесь все-таки нравится, продолжал он с легким сарказмом.

– Совершенно верно. Я очень люблю желтую пыль. Я уже подумываю, не начать ли мне бизнес по вывозу ее за границу, – она не нашла другого объекта для насмешки. – Может, перестанем танцевать?

– Почему? – ее слова заставили его гордо выпрямиться. Для нее пустыня была враждебной и не желанной землей. Он чувствовал себя рядом с ней дикарем. Ну что ж, возможно, он им и был, но ему не нравилось ее чувство превосходства. Не ей судить его, имея в виду ее отношения с его женатым двоюродным братом.

Его рука напряглась, и он так крепко прижал ее к себе, что она почувствовала грудью теплоту его груди даже через несколько слоев одежды.

– Разве тебе не нравится, когда я прижимаю тебя к себе, Трилби? – он явно насмехался, глядя в ее изумленные глаза.

– Это самое худшее, что может быть.

Она перестала танцевать. Ни один мужчина никогда с ней так не разговаривал. Она смотрела на него так, будто не была уверена, правильно ли она расслышала его слова.

– Вы так хорошо умеете себя вести, – заметил он цинично, – что почти убедили меня в том, что я шокировал вас.

От гнева у нее перехватило дыхание. Он заставлял ее чувствовать то, чего она совсем не хотела.

– Вряд ли слово «шок» здесь подходит. Пожалуйста, отпустите меня, – потребовала она.

– Очень хорошо, – он отпустил ее руку. – Но не думайте, что вам удастся уйти от меня Я никогда не отказываюсь от того, что меня интересует.

Это прозвучало угрожающе.

– Я предпочту быть предметом интереса какого-нибудь бродяги, – возразила она.

Эти слова рассмешили его.

Трилби повернулась и направилась к родителям и Теду, проклиная его.

Был только один выход – смело встретить обвинение и ответить на него. Но Торн Вэнс делал только смутные намеки, и она не знала, как отвечать на них. Она не могла даже себе представить, почему он так плохо к ней относится.

Если бы это было важно для нее, она могла бы настоять на его ответе. Но единственным мужчиной для нее был Ричард. А если это так, то какое значение имеет мнение мистера Вэнса?

Глава 3

На следующее утро после того ужасного вечера Трилби с изумлением и некоторым страхом увидела Горна, приехавшего пригласить ее на прогулку. Он, видимо, предвидел ее отказ, поэтому улыбался.

– Не верхом, Трилби, – медленно сказал он. – Приехал, как видишь, на прогулочной машине.

Трилби с сомнением посмотрела на большой отрытый автомобиль.

– Я не люблю автомобили. У нас был автомобиль в Луизиане, и у нашего шофера все время что-то случалось с мотором, шинами или мы застревали в грязи на дороге. А наш новый автомобиль ездит слишком быстро, – добавила она, укоризненно посмотрев на усмехающегося отца.

– Уверяю вас, открытая коляска менее удобна, чем эта машина.

– Поезжай, Трилби, – мягко сказала мать. – Тебе это будет на пользу.

– В самом деле, – согласился отец.

Трилби не осмелилась рассказать им, что он говорил ей вчера вечером, и не могла при всех обвинить его в том, что он обращался с ней, как с падшей женщиной. Гордость не позволяла ей рассказать, какого мнения он был о ней.

– А почему нет доктора МакКолума? Вы не пригласили его? – спросила она, хватаясь за соломинку.

– Крейг уехал поездом в Эль Пасо, – просто объяснил он и посмотрел на нее, улыбаясь, явно ожидая следующей отговорки.

Но она не была трусихой.

– Хорошо, – сказала она решительно. – Я поеду с вами, мистер Вэнс.

Она надела длинное голубое платье, ажурные туфельки, кружевную шляпу. На плечи накинула шаль на случай, если погода изменится, и вышла к Торну.

Он производил приятное впечатление на родителей Трилби настойчивым вниманием к их дочери. Элегантный серый костюм только подчеркивал его положение в обществе. Джек и Мери приветливо улыбались ему, их одобрение было таким явным, что Трилби стало неловко. Только ей были известны намерения Торнтона Вэнса, а они были совсем не такими благопристойными, как его внешность.

– Я привезу ее до наступления темноты, – заверил он. – Не беспокойтесь, я позабочусь о ней.

– Конечно, конечно, дружище, – ответил Джек Лэнг, как будто это было само собой разумеющимся и не требовало никаких заверений.

Трилби спокойно села в машину. Торн захлопнул дверцу и сел рядом с ней. Естественно, горько подумала она, ему не нужно тратить полчаса, чтобы завести эту машину, как это обычно бывало с Ричардом, когда он брал Трилби на прогулку. Компетентность Торна во всех вопросах раздражала ее. Это была еще одна черта, которая выделяла его среди других мужчин.

Трилби помахала родителям рукой, когда машина тронулась по широкой пыльной дороге в направлении гор. Она придерживала шляпу и была рада, что смотровое стекло защищает ее лицо от густой пыли. В их машине стекла не было. Тедди нечаянно разбил его бейсбольным мячом.

– Не слишком быстро? – спросил Торн, взглянув на Трилби. – Я немного сбавлю скорость.

Он сбавил скорость, отпустив педаль акселератора. Машина так затарахтела, что разговаривать стало невозможно, даже если ему и хотелось что-то сказать. Он смотрел на пейзаж вокруг. Была осень, травы пожухли, и только кое-где виднелись живописные деревья паловерда. Он свернул с главной дороги на небольшую пыльную дорогу, ведущую в отдаленный закрытый каньон. Трилби заметила, что деревья стали встречаться все чаще, а горы казались более высокими и призрачными.

– О! – воскликнула она, восхищенная каньоном, поросшим лесом.

Торн съехал на обочину и остановил машину.

– Вам нравится?

– Да, здесь просто замечательно! – ее глаза от восторга были широко открыты. – Я представления не имела, что в Аризоне есть подобные места. Я думала, что здесь только кактусы и пыль.

– Вы бы узнали еще больше, если бы согласились выезжать с отцом и братом, – упрекнул он.

– Спасибо, я и дома глотаю достаточно пыли, чтобы ездить куда-то, – ответила она.

– Ничего с тобой не случится, неженка, – саркастически ответил он.

– Думаю, что не случится, и, пожалуйста, не называйте меня ласкательными именами.

Он повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на нее, лениво посасывая незажженную сигарету. Они были вдвоем в этом диком прекрасном месте. Трилби постоянно ощущала его присутствие, и ей нужно было перебороть себя, чтобы не поддаться ему. Ей не удавалось забыть свои ощущения, когда он поцеловал ее прошлым вечером.

Она чувствовала себя слишком уязвимой, а у него о ней и так было плохое мнение. Ей нужно было помнить об этом. Она выпрямилась, стараясь не поддаться пульсирующему возбуждению, которое вызывало его присутствие.

Он чувствовал ее неловкость.

– Ты очень напряжена и сдержанна со мной, Трилби. Почему?

Она храбро встретила его изучающий взгляд.

– Вы интересуетесь совсем не мной, мистер Вэнс, – коротко ответила она. – Я не настолько глупа.

Это очень удивило его. Женщины редко его удивляли. Сэлли была хорошенькая, но совсем не интеллектуалка. А Трилби очень умна.

– Если я не интересуюсь тобой, тогда чем же?

– Вас интересует вода на землях моего отца, – ответила она прямо.

Он улыбнулся, довольный.

– Ну почему ты так думаешь?

– Вам нужна вода. У вас ее мало. А у нас вода есть, и мой отец не собирается ни продавать ее, ни сдавать вам в аренду. Вот почему, – ответила она.

– Мой отец даже не подозревает, что вы ухаживаете за мной из корыстных побуждений. Он вас обожает и думает, что солнце всходит и заходит вместе с вами. Так же думают и остальные члены моей семьи, – она пристально посмотрела на него. – А что касается меня, мистер Вэнс, то я считаю вас пиратом без корабля.

Он мягко усмехнулся.

– Ну что ж, по крайней мере, это честно. – Он достал спичку, чтобы прикурить. Едкий дым повис в воздухе.

– Я не виню вас, – сказала она после паузы, нервно теребя в руках плетеную сумочку. – Я думаю, что здесь вода – это значит, жизнь.

– В самом деле, так, – он затянулся еще раз. – Вы не против немного прогуляться?

– Конечно, – ответила она, довольная, что можно избежать слишком близкого соседства.

Он вышел, открыл дверцу машины, осторожно помогая ей выйти. От его прикосновения ее сердце вздрогнуло.

Она быстро пошла по дороге. Кругом было очень тихо, ветра не было, в воздухе ощущался свежий запах земли. Она увидела нагромождение скал наверху. Великолепные клены с красно-желтыми листьями и незнакомые деревья показались ей золотыми.

– Что это за деревья? – спросила она с любопытством.

– Золотые? Это дерево паловерд. Весной на них огромные гроздья золотых цветов, а осенью они все золотые. Мне они нравятся больше, чем клены.

– А те деревья – дубы, не так ли?

– Да, некоторые из них. Вот то, – он указал на огромное дерево с изогнутым стволом, – это хлопковое дерево. Несколько десятилетий назад люди срезали полосками кору этого дерева, долбили и ковыряли ствол, чтобы получить сок. Он сладкий, как конфета.

– О! – воскликнула она. Как хорошо!

– А вот там ивы, – добавил он, указывая на ряд молодых деревьев вдоль ручья.

Она внезапно оглянулась.

– А здесь не опасно? – быстро спросила она. – Я имею в виду, здесь нет поблизости индейцев?

Он улыбнулся.

– Их здесь много. В основном, это апачи из племен мескалеро и мимбренос. Можно встретить апачей из племени чирикахуа, но когда был схвачен Джеронимо, по приказу правительства все племя погрузили на корабли и отправили на Восток, во Флориду. Там их держали долгое время в форте на берегу залива в Сант-Августине. Затем, наконец, они вернулись в штат Нью-Мексико. Джеронимо убил много белых, но белые тоже истребили много апачей. Генералу Джорджу Круку, наконец, удалось его окружить. Настоящий парень, старина Натан Луран.

– Кто?

– Это значит Серый Волк. Так апачи называли Крука. Он был хозяином своего слова. Это не характерно для белых. После ареста Джеронимо он делал все, чтобы помочь апачи. Джеронимо умер в феврале прошлого года.

– Я не знала этого.

Он взглянул на нее.

– Вы, жители Восточного побережья, мало знаете об индейцах. Апачи очень интересные люди. Старого вождя племени чирикахуа звали Кочайз, но на языке апачи его имя было Чейз, что означало «дуб». Один Бог знает, как слово «Чейз» превратилось в «Кочайз». Он был коварен, как дьявол, и хитер, как лиса. Он обводил вокруг пальца кавалерию Соединенных Штатов до самого заключения мира. Джеронимо отказался сдаться на милость белых людей в резервации. Были времена, когда слово «апачи» заставляло дрожать взрослого мужчину.

Трилби молчала, ожидая продолжения рассказа. Она была восхищена тем, как он много знает об индейцах. Он улыбнулся, почувствовав ее заинтересованность. Ему это нравилось.

– Индейцы вовсе не невежды. У меня работают двое апачей. Один из племени чирикахуа. И он, – добавил Торн сухо, – едва ли соответствует представлению жителей Восточного побережья об индейцах. Вы поймете, что я имею в виду, когда познакомитесь с ним. Его зовут Наки.

– Что это означает? – спросила она с любопытством.

– Его в действительности зовут Два Кулака, но в языке апачей существуют гортанные, носовые и высокие звуки… Я не могу произнести его второе имя. «Наки» – означает «два».

– А в вас… не течет кровь индейцев?

Он отрицательно покачал головой.

– Моя бабушка была миниатюрной испанской леди. У нее была маленькая дочка. Мой дед устал от ответственности и бросил жену. Он сбежал, не сказав никому ни слова.

– Разве он не любил ее?

– Конечно, нет, – он помрачнел. – Моя бабушка чуть не умерла с голоду. Если бы не мой двоюродный дед, которому принадлежало ранчо Лос Сантос, моей матери тоже пришлось бы голодать. Она вместе с моим отцом унаследовала Лос Сантос, когда мой двоюродный дед умер. Мне было восемнадцать, когда мексиканцы во время набега убили их.

– У вас были братья и сестры?

– В нашей семье было трое детей – я и две сестры, – ответил он. – Они обе умерли от холеры.

– Очень жаль.

– Я был тогда ребенком. Я их плохо помню, – он опять закурил сигарету, его голова была высоко поднята. Он шел, не сутулясь, его осанка была превосходной, впрочем, как и одежда. Для ковбоя он был одет просто прекрасно.

– Вы сказали, ваша бабушка была испанкой…

– И вы удивляетесь, что мексиканцы напали на ее дочь и зятя? – догадался он.

– Да.

– Вы еще не знаете, что большинство мексиканцев просто ненавидит испанцев. Это одна из причин, по которой сейчас идет война. Испанцы угнетали их со времен Кортеса, они больше не хотят терпеть. Но убийцы моих родителей не были революционерами. Они были просто бандитами.

– Мне очень жаль ваших родителей.

– Мне тоже.

В его словах была боль, и она вспомнила выражение его лица, когда он рассказывал, как обошелся с убийцами. Она посмотрела на песчаную землю.

– Здесь что-нибудь растет?

– Еще до рождения Христа эту землю населяли индейцы племени хохокам, которые занимались сельским хозяйством. Они научились выращивать зерно и орошать землю. У них была совершенная система управления и религия, которые намного опередили свое время. Их культура насчитывает тысячи лет.

Трилби посмотрела на него с интересом.

– Откуда вы все это знаете?

Он усмехнулся.

– МакКолум, – просто ответил он. – Хорошо иметь друга профессора антропологии. Он хороший специалист, и часто останавливается у меня, когда проводит раскопки в нашем районе.

– Мне он нравится. Я не думала, что он преподаватель.

– Да. Он преподает антропологию и археологию в одном из крупных колледжей на Севере.

– Это, должно быть, интересно. Вы бывали с ним на раскопках?

– Когда позволяло время, – он засунул руку в карман брюк и бросил на нее быстрый взгляд из-под широких полей шляпы.

– Вам нравится археология?

– Я очень мало знаю о ней, – призналась она.

– Но это так интересно, не правда ли?

– Очень, – внезапно он схватил ее за руку и остановился. – Тише. Не разговаривайте. Посмотрите, – он указал на кусты, и ее сердце тревожно забилось. А что если там гремучая змея? Ей хотелось убежать, но прежде чем она успела это сделать, из кустов выскочила и быстро перебежала дорогу смешная длинная птица коричневого цвета.

Она засмеялась.

– Что это?

– Роудраннер. Они охотятся и убивают змей.

– Какие молодцы, – усмехнулась она.

– Змеи тоже полезны, глупая девочка, – проворчал Торн. – Многие змеи не причиняют человеку никакого вреда. Они питаются крысами и мышами. А королевская змея убивает и съедает гремучую змею.

– Все равно, мне не хотелось бы увидеть змею, опасна она или нет.

Он покачал головой.

– Пошли.

Торн свернул с дороги, и они попали в тенистое место в лесу, где протекал ручей. Огромные валуны лежали на его берегах до самых гор.

– Здесь был старый лагерь апачей, – пояснил он. – Он, конечно, не сохранился, но они иногда сюда приезжают. Наки любит здесь останавливаться, когда ищет заблудившихся животных. Он прекрасно ездит верхом.

– У него боевая раскраска и головной убор из перьев? – спросила Трилби.

Торн удивленно посмотрел на девушку.

– Он из племени апачей, которые никогда не носили головных уборов из перьев, как индейцы, живущие в долинах. Они носят яркую одежду, ленту на лбу и волосы до плеч. И живут не в вигвамах, как обычно индейцы, а в круглых или продолговатых строениях наподобие хижин.

– Здесь ненавидят индейцев? – спросила Трилби.

– Некоторые, да. Были времена, когда мы были союзниками с ними и даже с мексиканцами, когда сражались с команчи, которые пытались захватить юг страны и покорить нас.

– О, Боже!

– И во время Гражданской войны флаг конфедератов развевался однажды над Туксоном, – он усмехнулся ее неведению. – И тогда многие южане осели здесь в Аризоне. Ты должна чувствовать себя здесь, как дома.

– Мне хотелось бы этого, – она действительно этого хотела.

Она снова посмотрела на землю.

– Здесь не растут кактусы?

– Их много в пустыне, в основном, сагуаро и органическая сосна. Сагуаро – это огромные и громоздкие кактусы. Внутри они одеревенели. Если такой кактус упадет на голову человека, то может запросто убить его.

– А как называются эти высокие тонкие деревья?

– Окотилло. Мексиканцы обычно сооружают из них колючие заборы.

– У нас в Луизиане тоже растут кактусы.

– Да?

– Не в Батон Руж, конечно, – с улыбкой ответила она.

Он остановился и посмотрел на нее.

– Ты говоришь по-французски?

– Немного. Мама говорит свободно, – она посмотрела ему в глаза. – А вы?

– Я бегло говорю по-испански. И немного знаю немецкий.

Он не отвел взгляда и она тоже. На мгновение его охватило сладкое напряжение, когда он смотрел на нее. Ее губы приоткрылись, сердце учащенно забилось. Он подавляет меня, – подумала она. Его взгляд скользнул ниже, к ее груди, чего джентльмен никогда бы себе не позволил. У нее перехватило дыхание.

– Ограничения, – пробормотал Торн, заметив это. – Вы, женщины Восточного побережья, не можете жить без них. А здесь если мужчина чего-то хочет, он просто берет это.

– Включая женщин? – ее голос прозвучал хрипло.

– Все зависит от женщины, – ответил он. – Моя жена была такая же, как ты, Трилби, тепличная орхидея, пересаженная в горячую песчаную землю. Она ненавидела мой дом, ненавидела меня. Ей не надо было выходить за меня замуж… Но она любила мои деньги, – добавил он цинично.

Эта мысль разозлила его. Он не любил вспоминать о Сэлли, а Трилби заставила вспомнить о ней.

– Вы… любили ее?

– Да, – хрипло ответил Торн, – я любил ее. Но ей нужна была только поэзия, чтобы каждое утро ей приносили розы, а слуги выполняли все ее желания. Она ненавидела мою работу, ненавидела одиночество и хотела, чтобы муж ее везде сопровождал. В конце концов, она возненавидела и меня. Все, что касалось меня, – добавил он, отводя глаза. – Мне не нужно повторять, что я дикарь. Сэлли говорила мне об этом дважды в день.

Невероятно, но ей стало жаль его. Она видела, что суровые черты его лица стали еще жестче. Как ужасно любить того, кто тебя ненавидит…

Он взглянул на нее и увидел сочувствие в ее глазах. Ее жалость разозлила его. Он разозлился еще и потому, что Трилби начинала нравиться ему, ему хотелось с ней разговаривать, смотреть на нее. Она была западней, а он попал в нее. Какой же он дурак!

Торн бросил сигарету и подошел к ней.

– Я не нуждаюсь в вашей жалости, – спокойно произнес он, глядя на ее губы, – и в вашем сочувствии.

Он впился в ее губы, крепко сжимая ее, причиняя боль. Она задохнулась от негодования, пытаясь высвободиться из его объятий, но он был очень силен. Его руки были, как тиски, от его губ по-мужски пахло табаком. Он использовал свое тело, как средство, чтобы унизить ее. Его сильные руки обхватили ее бедра, он приподнял ее и прижал к себе.

Этот интимный жест был просто ошеломляющим, особенно для девушки, которую раньше никто не целовал. Казалось, все ее тело запылало от нового неизведанного ощущения. Она закричала, ужасно смущенная и разгневанная неслыханной вольностью, которую он себе позволил. Она била его в грудь кулаками, стараясь причинить боль.

Торн отпустил ее, удивленный таким взрывом негодования. Трилби стояла, возмущенно глядя на него, лицо ее раскраснелось, волосы рассыпались по плечам. Она с силой ударила его по губам.

– Вы дикарь! – ее всю трясло. – Я знала… вы не… джентльмен, – задыхаясь, выкрикивала она.

– А вы не леди, вы, приезжая из Луизианы, – сказал он, даже не пытаясь увернуться от ее ударов. Его глаза опасно горели, – если бы я был менее цивилизованным, я бы бросил вас на пыльную дорогу и тут же изнасиловал.

От такой откровенности лицо ее покраснело еще больше, губы задрожали, глаза наполнились слезами. Подумать только, Ричард никогда себе ничего подобного не позволял, он только держал ее за руку, а этот дикарь, он… он…

– Если бы вы прикоснулись ко мне, я бы убила вас! Как… вы смеете? – выкрикивала она, рыдая от гнева и возмущения. – Я… я расскажу обо всем отцу!

– Пожалуйста, сделайте одолжение, – сказал он спокойно. – А я расскажу ему о вашей связи с моим двоюродным братом.

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– О чем вы говорите?

– Слишком поздно лгать, – его голос дрожал от презрения. – Сэлли видела, как вы с Куртом целовались. Она рассказала мне это за несколько недель до смерти.

Ее лицо из красного стало мертвенно бледным. Она споткнулась и чуть не упала. Он протянул руку, чтобы поддержать ее, но она с ненавистью оттолкнула его.

– Это ложь, – задохнулась она, дрожа. – Это отвратительная, безосновательная ложь!

– Зачем моей жене было лгать, – медленно произнес он. – А сейчас ее нет в живых, и она не может вам возразить, не так ли?

Она несколько раз глотнула воздух. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. По его лицу она видела, что ничто не сможет убедить его. Он считал, что его жена сказала правду. Что бы она ни сказала, она не сможет убедить его в обратном, что у них с Куртом ничего не было.

Она приподняла подол юбки дрожащими холодными пальцами и нетвердой походкой пошла к машине.

Он последовал за ней, открыв дверцу с преувеличенной вежливостью.

Она села в машину, даже не взглянув в его сторону. Это было невыносимо. Она сидела неподвижно, как статуя. Торн завел машину и поехал к дому.

– Нет необходимости разыгрывать мученицу, – произнес он равнодушно. – Я прекрасно знаю, что вы собой представляете.

– Если бы я была мужчиной, я застрелила бы вас, – она задыхалась, ее трясло от гнева и возмущения.

– Когда я расскажу отцу, в чем вы меня обвиняете, он убьет вас! Я надеюсь, что он это сделает!

Торн приподнял брови.

– Не думаю, что вы признаетесь ему, – сказал он дерзко. – Это разрушит его иллюзии.

У нее появилось сильное желание снова залепить ему пощечину, но она сдержалась.

– Мистер Вэнс, – в ее голосе было холодное достоинство, – чтобы тайно встречаться с вашим братом, мне нужно было уходить из дома с наступлением темноты.

– Ну, это нетрудно. У вас есть автомобиль.

– Я не умею водить машину, а также ездить верхом, – она старалась сдерживаться. Он заколебался.

– Кто-нибудь вас отвозил.

– Да, конечно. Но тогда мои родители знали бы, что я уезжаю из дома по вечерам одна. А я не делала этого никогда в жизни.

Она разрушала его теорию. Торн нахмурился. Ему не нравилось, что она предъявляла ему голые факты.

– Случай, о котором мне рассказала Сэлли, произошел на вечере, где были ваши родители, – он отвел глаза, его беспокойство росло.

– Я понимаю. Я была осуждена, не имея возможности защитить себя, – она смотрела вперед. Вдруг она задрожала, ужасная мысль поразила ее, и она судорожно сжала сумочку.

– Я предполагаю… Ваша жена не только вам сделала это признание?

– Она рассказала Лу, жене Курта, – ответил Торн.

Трилби закрыла глаза. Теперь понятно, почему жена Курта так зло смотрела на нее. Возможно, отвратительная сплетня уже обошла всех соседей. И все потому, что ей нравится Курт, ей нравится разговаривать с ним. Но ведь это совершенно невинно.

– А почему бы вам не спросить Курта о наших отношениях?

– И вынудить его лгать, чтобы спасти вашу репутацию? – засмеялся Торн. – Это будет благородно, не так ли?

– Мистер Вэнс, я даже подумать не могу, что вы можете поступать благородно, – резко сказала она.

– А ваше отвратительное обвинение безосновательно и совершенно несправедливо. Я обо всем рас скажу родителям, – она повернулась к нему. – Я знаю, что правда – лучшее оружие. А вы, сэр, еще пожалеете, что поверили клевете, если даже она исходила от вашей покойной супруги.

Трилби замолчала и больше не сказала ни слова. Она вышла из машины без его помощи и направилась к дому. Он последовал за ней.

Родителей и Тедди не было, поэтому не было необходимости объяснять причину враждебности Трилби.

Она вошла в свою спальню, хлопнула дверью и повернула ключ, не сказав Торну ни слова.

Он стоял перед закрытой дверью. Его беспокойство росло. Почему она вела себя, будто он сделал что-то немыслимое, а ведь он говорил только правду?

– Черт бы побрал этих женщин, – зло выругался он и направился к выходу.

Когда Джек и Мери вернулись, Трилби успела вымыть лицо и руки холодной водой, но глаза и нос были красны.

– Что с тобой? – воскликнула Мери. – Что случилось, дорогая?

– Ваш герой предстал в истинном обличье, – Трилби дрожала от возмущения. – Его жена сказала ему, что видела, как я целуюсь с его кузеном Куртом. Он уверен, что мы любовники.

Мери была поражена. Лицо Джека потемнело от гнева.

– Как он посмел! – воскликнул он. – Как он мог обвинить тебя в этом?

– Я больше не хочу видеть мистера Вэнса, – Трилби сжимала руки. – Я говорила вам с самого начала, что считаю его дикарем. Может быть, теперь вы поймете, почему.

– Просто не верится, – Мери была сильно расстроена. Она обняла Трилби, отвела в сторону и усадила на диван.

– Слава Богу, что здесь нет Тедди. Он чинит сбрую с мистером Торренсом. Было бы ужасно, если бы он услышал это.

– Да, – сказал Джек с болью, – Торн его кумир.

– Мистер Вэнс – преуспевающий бизнесмен. – Трилби почти задыхалась. – Он богат, и мы не можем себе позволить ссориться с ним. Но теперь, пожалуйста, не нужно поощрять наши встречи! Он считает меня… женщиной легкого поведения и когда мы были одни, он вел себя… не по-джентльменски, – она сжала руки на груди. Ей было больно говорить об этом родителям. – Мне ненавистно его общество, я не хочу его больше видеть.

– Это само собой разумеется, – коротко ответила Мери, взглядом оборвав любые возражения мужа.

– Конечно, – пробормотал Джек. Он тяжело вздохнул и провел рукой по седеющим волосам. – Трилби, я ошибся в этом человеке, очень жаль.

– Мне тоже жаль, папа, ведь ты обожал его.

– Как он мог поверить этой лжи? – простонала Мери. – Почему его жена говорила такие страшные вещи? В этом нет никакого смысла.

– В этом есть огромный смысл, если эта ложь должна была отвести подозрения от нее, – Джек нахмурился. – Но об этом мы никому не должны говорить, – предупредил он женщин. – Я боюсь нападок в наш адрес, тем более что наши финансовые дела не так хороши.

– Я не прошу, чтобы вы ссорились с мистером Вэнсом, – сказала Трилби с достоинством. – Я только хочу держаться от него подальше.

– Не беспокойся, – заверил Джек. – Если его присутствие здесь будет необходимо, ты будешь предупреждена заранее, моя дорогая. Мне очень жаль, что ты оказалась в таком неловком положении.

– Вы не представляете, как я ему неприятна, – горько сказала она отцу. – Зачем мы уехали из Луизианы! Ричард скоро вернется домой…

– Ты хочешь увидеться с ним? – Мери улыбнулась и ласково посмотрела на дочь. – Он может приехать к нам в гости. Ты хочешь этого? Он может гостить у нас, сколько захочет.

– Правда, вы согласны? – обрадовалась Трилби.

– В самом деле?

– Конечно, – Мери засмеялась и обняла ее. – Нам будет веселее, когда появится молодой человек.

– А можно пригласить Сисси и Бена? – спросила Трилби о сестре и брате Ричарда. – И, может быть, его кузину Джулию?

– Конечно.

– Минуточку, – рассмеялся Джек. – Как я прокормлю такую ораву?

– Мы можем забить молодого бычка, – ответила Мери. – А овощей у нас много.

– Я сдаюсь. Приглашай его.

– Папа, какой ты хороший! – Трилби даже забыла свои неприятности, радуясь предстоящей встрече. Она снова увидит Ричарда. Это будет наградой за боль, которую она испытала сегодня.