Текст книги "Календарь метаморфоз. Сборник стихотворений"
Автор книги: Диана Мун
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Диана Мун
КАЛЕНДАРЬ МЕТАМОРФОЗ
Стихотворения и верлибры
© Диана Мун, 2017
© Александр Бойников, предисловие, 2017
© Raayzel, обложка, 2017
Истин струящийся свет…
Настоящие поэты – и особенно русские – всегда в поиске, неустанном, мучительном, извилистом и при всех его издержках желанном. Почему? Да потому, что они ищут те натуральные начала жизни, которые не скованы кандалами ультрасовре-
менных достижений материального прогресса, не опутаны соблазнами карьерных вершин, убивающих индивидуальность и мечты, гасящих творческие порывы. Свой путь к постижению вечно свободных истин и самопознанию прокладывает новой книгой Диана Мун.
Включённые в сборник стихотворения отражают заметную эволюцию её миропонимания – на уровне и формы, и содержания. Ранее в творчестве Д. Мун преобладало чувство; теперь же её лирическая героиня воспринимает мир в сочетании сразу двух фокусов его видения, точнее сказать, в осознании гармоничного взаимодействия двух начал: чувственного – внутреннего интимного «Я» и рационального – окружающей внешней реальности. В результате создаётся эффект непосредственного присутствия поэтического субъекта в текущем времени и пространстве, в конкретном и целостном миге бытия. Но это не означает, что стихи Д. Мун стали суше или схематичнее. Напротив, они приобрели сочность, выразительность, глубину; красочная выпуклость городских и природных пейзажей рельефнее оттеняет чёткость и порою бескомпромиссность оценок и инвектив, остроту и неожиданность суждений. «Души пулям неподвластны», «Если сердце волнуется у переправы, // Значит, этой дорогой ты шёл не случайно» – почти афоризмы.
Цепкие объятия цивилизации воплощает многоликий Город; он превращает человека в носителя привычного стресса, в потребителя духовных суррогатов. Социальный мотив, прежде редкий у Д. Мун, здесь не только стал более частым, но и наполнился экзистенциальным смыслом, облечённым в рождающуюся почти на глазах символику «пластикового двадцать первого» века, где царят «нафастфуженное эго», «власть кредитов и откормленных кошельков». А ещё ужаснее под их прессом «выдавливать с улыбкой: “Всё в порядке”», поддаваясь власти синдрома принудительного оптимизма. Прорывающиеся в книге резкие ноты протеста, даже глобального бунта против отчуждения человеческой сущности, духовного разъединения, ценностного нигилизма, крайне пессимистические предугадывания и прогнозы о безнадёжности мира перебиваются, казалось бы, несовместимыми с ними смелой откровенностью, камерными интонациями, образным изяществом. Ожившая душой героиня готова «утонуть на часок в океане ромашек», гадать о судьбе «по взглядам прибрежных фиалок» и, приближаясь к чаемой гармонии, воскликнуть:
Я наберу в ладони
Доброй воды из речки,
И пожелаю миру
Больше погожих дней.
В возвращении к природе, где всё развивается по естественным законам, поэт видит альтернативу урбанистическому плену, источник сопротивления дегуманизации. Это традиционное для русской литературы противопоставление, идущее ещё от золотого века романтизма, в стихах Д. Мун обогащается иными тревожными тонами: город-клетка не просто нивелирует, а стереотипизирует мысли и поступки его обитателей до автоматизма, нацеливает их усилия на удовлетворение искусственно сформированных потребностей. И сродни душевной болезни погоня за иллюзорными «благами», от которых отказаться уже невозможно, окончательно лишает «потребителей вкусных, но вредных кормов» генетической памяти о связи с землёй, с живой в прямом смысле землёй, а не с асфальтом улиц и бетоном домов:
Мы забыли, как пахнут в июне луга,
Как ромашка и клевер целуются в поле,
Как играют ночами с луной облака,
И как можно на сене уснуть поневоле.
Лёгких дорог к конечной истине нет, как нет и самих лёгких истин; даже самая простая из них представляет собой совершенную мозаику сложностей. И открываются они во всей полноте – манящей и пугающей – лишь тому, кто на деле не страшится их понять и принять в любой данности. Взлететь восторженным взором к звёздам, в бездонную синь неба или, невесомо скользя над просторами России, искать «силу славянской души». И в награду – искренне поверить в то, «что когда-нибудь жить мы научимся здесь и сейчас». Известная ахматовская максима вдохновляет и в третьем тысячелетии…
Средоточие и итог поисков поэта – любовь. Только она поможет самосохранению Личности, укрепит предчувствие преображения земного мира на лучших жизненных основах, облагородит ноосферу энергией созидания. Тогда и в самом мрачном приговоре нашей действительности, далёкой от идеала, послышится вопрос, а значит, и надежда. Именно её и пробуждает «Календарь метаморфоз».
Александр БОЙНИКОВ,
кандидат филологических наук,
член Союза писателей России
ЭПИГРАФ
Мудрец спросил ученика:
– В чём состоит самая ужасная трагедия человеческой жизни?
– Наверное, в том, что человек не находит ответов на свои вопросы? – спросил ученик.
– Нет, – ответил мудрец, – в том, что он не находит вопросов, на которые следует искать ответы.
Притча
Всё, с чем мы встречаемся в мире, всё, что вызывает нашу реакцию, – всё это даёт нам шанс узнать нечто о нас самих и расти благодаря этому знанию.
Багински Бодо Дж, Шарамон Шалила,
«Рэйки – универсальная энергия жизни»
__________________________________________
* * *
Под невесомым одеялом
Уснула кольская тайга.
За день укутавшись в снега,
Она волшебно засияла.
Ещё мороз не дочеканил
Озёр блестящие рубли.
Ещё небес не добелил
Сырые хлопковые ткани.
Неукрощаемые ночи
Крадут октябрьские дни.
Притихло время. И над ним
Пространство снежное хохочет.
И захмелевшая брусника,
Обняв уютно-мягкий мох,
Не ждёт весны переполох
И птиц разбуженного крика.
* * *
Мне было горько и одиноко.
И туфли новые – не в размер.
Погасли взгляды домашних окон,
Дремал заросший крапивой сквер.
Перед глазами непроизвольно
Возник твой образ. Всё также – с ней…
А туфли жали. И было больно.
Но мысли жали ещё сильней.
* * *
Мы в паре шагов друг от друга,
Как и звёзды на небе.
Но суровые физики говорят,
Что их разделяют миллиарды световых лет.
Только мне кажется, они всё перепутали
И имели ввиду
Нас.
* * *
В шали туманов укутался сонный Ростов,
Замер в предчувствии тёплого южного ветра.
Пью полуночный пуэр с апельсиновой цедрой,
В доме с привычным здесь номером – сильно за сто.
Небо окрасилось в палево-мягкий бордо,
Вязкую тьму приютили подъезды и крыши.
Если прислушаться – то непременно услышишь –
Как напевает луне колыбельную Дон.
Мысли мои растворит остывающий чай.
И засыпая под стареньким плюшевым пледом,
Я непременно поймаю одну напоследок:
В жизни не стоит судить ни о чём сгоряча.
* * *
Теплеет спокойная гладь небосвода,
По-летнему вечер медвяный хорош.
Какое значенье имеет погода,
Когда на душе плюс четыре и дождь?..
Парии
Холодная ночь растворилась в межзвёздном пространстве.
И солнце уже отправляется в новый дозор.
В плену бесконечных, но ставших призванием странствий,
Идём по дороге, плетущей неровный узор.
В чужих неизведанных землях стираем подошвы,
Не помня названий и четверти всех городов.
Мы всё, что держало, бесстрастно оставили в прошлом.
Но тех, кто держал, – позабыть ни один не готов.
Когда-то давно мы о благе всеобщем мечтали
И знали рецепты от множества будничных бед.
Пытались избавить народ от ненужных баталий,
Но жертвами пали своих же блестящих побед.
Мы изгнаны были из дома отныне до века
И как бы нас мир легкомысленный не отрицал,
И сколько бы каждый из нас по планете не бегал,
Себе мы всегда остаёмся верны – до конца.
Оплавленный день в неизвестность прохладную канет,
Почуяв, что вечер объятья свои распростёр.
Уснут утомлённые путники, за рюкзаками
Присмотрит надёжный соратник – трескучий костёр.
* * *
Моему другу А.
Небрежно сжимая суровой реальности ткань,
Не с целью казаться значительнее и сильнее,
Менять стихотворные строфы и судьбы умея,
Он жил не спеша в ожиданье иного витка.
Частенько ловя торопливое время за хвост,
Он плёл из него золотисто-медовые строки.
Всегда оставаясь непонятым и одиноким:
Опасных оккультных боёв – неизменный форпост.
В зелёных глазах – осознание главных начал,
На шее и пальцах – из верных камней амулеты.
Он – тот, кто способен из тьмы спроецировать лето
И кто в справедливой войне не опустит меча.
* * *
Засияла клубника-заря незатейливым глянцем.
И свежо, словно лето жару бережёт про запас.
Мне упасть бы в шаманское небо лазоревых глаз
Нереальных твоих…
И по новой влюбляться,
влюбляться!
Мне бы просто держать тебя за руку –
долго и нежно,
Согревая ладонью ладонь, и с улыбкой молчать.
Ты – источник живительной силы, начало начал,
И огонь твой – маяк в темноте
беспробудно-кромешной.
Я, конечно, дождусь,
непременно дождусь звездопада.
И увидев, как с неба сорвётся внезапно звезда,
Загадаю, чтоб хоть ненадолго могла иногда
Окунаться в шаманское небо любимого взгляда.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
