Текст книги "Детка, я твой!"

Автор книги: Диана Маш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Заехав на освещенную уличными фонарями парковку перед участком, Ноа вклинил свой байк между двумя патрульными машинами, стащил с головы шлем и повесил его на зеркало. Затем прошелся пятерней по ежику темных волос, шумно выдохнул и направился ко входу в здание.

Телефон в заднем кармане джинсов не переставал вибрировать от бесконечных звонков, но он не брал трубку, прекрасно зная, кому так не терпится пустить ему кровь.

Хрена тебе лысого, Олсен. Сначала душ, а потом головомойка. И никак иначе.

Прошло три часа с того момента, как операция, под неофициальным названием «Прижучь говнюка Бенкса», пошла псу под хвост. За это время Ноа, вместе со своими парнями, успел прошерстить «Санрайс клаб» и всю оцепленную перед ним территорию в поисках сбежавшего ублюдка Олле Ларсона. Но все без толку.

Крыса оказалась проворнее и успела залечь на дно, забыв про двух своих дружков. Мертвых дружков, если точнее. Правда хорошего в этом было охренительно мало.

Целый год налаживать связи, пасти мелкую шайку Сойера Бенкса, чтобы с их помощью выйти на рыбешку покрупнее, и так по-тупому проеб***ся. Как бы не назвал его инспектор, как бы не опустил при всех коллегах, этого будет мало.

Показав бейджик и отсалютовав стоящему на страже новичку, Ноа завернул в раздевалку, вытащил из своего ящика чистые вещи и направился в душевую, где благодаря позднему времени не было ни души.

Холодная вода помогла прочистить мозги и взбодриться получше чашки горячего «американо». Мысли заработали с удвоенной скоростью, анализируя все допущенные сегодня ошибки и прикидывая пути их устранения, ведь являться с пустыми руками к Олсену приравнивалось к самоубийству. Старик в нервяке мог и работы лишить, а для Ноа это было смерти подобно.

В фойе на втором этаже его встретил напоминавший бочку с ножками заклятый дружок Сэмми Смит. Гоблин был известным лизоблюдом, предпочитающим полевой работе стопки бумажек.

– Ноа, какими судьбами? – расплылся он в фальшивой улыбке, демонстрирующей новенькие виниры.

А то ты мудак не курсе! Вон как глазки бегают.

– К мамаше твоей в гости заскочить решил.

– Фу, как грубо!

Даже не остановившись, Ноа прошел вперед и подмигнул сидевшей за столиком секретарше.

– Эми, Олсен у себя?

– Ага, злой как черт, – подавшись вперед зашептала девушка. Ткань ее белой блузки так сильно натянула полновесную четверочку, что маленькая пуговица того и гляди помашет хозяйке ручкой и отлетит к стене.

Еще утром это зрелище заставило бы Райта хорошенько насладится открывшимися видами, а после пригласить симпатичную брюнетку на пару палок чая, тем более что в ее согласии он не сомневался.

Утром. Но не сейчас.

Тот рубильник, что отвечал в его организме за функцию возбуждение, отказывался включаться. А исходящий от девушки цветочный запах дорогих духов вызывал только одно желания – чихнуть.

Он знал причину, но предпочел сейчас о ней не вспоминать. У него еще будет время разобраться с мелкой проблемой, что подобно разрушительному торнадо смела на нет все его планы и надежды. Леденец, черт бы ее побрал!

Открывая дверь в кабинет инспектора, Райт чувствовал себя так, словно без какой-либо защиты входил в логово голодного льва. Может Хэнк Олсен и выглядел безобидным седым старичком, ростом – метр в прыжке, но его немигающий взгляд обещал анальную кару любому идиоту, посмевшему заявиться с плохими вестями.

Ноа как раз и был сейчас в роли этого идиота.

– Какого, мать его, хрена, Райт? – прорычал старик, как только за парнем закрылась дверь, – я три часа пытаюсь до тебя дозвониться, а ты не берешь трубку!

– Простите, сэр, телефон был на беззвучном. Я только что освободился, – стоять под пристальным взглядом Олсена было то еще удовольствие, но присесть ему не предлагали, а значит пилить собираются долго и нудно. Бл*!

– Ну давай, щенок, рассказывай мне, как похерил целый год работы. И было бы из-за чего, из-за бабы какой-то… – Ноа поморщился, но спорить не стал. Знал, что Хэнк прав.

– Если бы я не впрягся за нее, они бы ее прямо там, на парковке, по кругу пустили.

– Рыцарь гребаный! Зачем ты Соера сожрать пытался? Как нам теперь на братца его выходить, ты подумал? Идиота кусок!

– Они не хотели ее отпускать, мне пришлось… оставить на ней брачную метку.

– Что? Какого черта, Ноа?

– Это было их условие, сэр. По-другому мне ее было не вытащить.

– Ладно, ты поставил метку. Но убивать-то зачем? Ты знаешь, чем тебе это грозит? В лучшем случае лишением значка, мать его!

– Никак нет, сэр. Согласно Лондонской конвенции о правах существ, угроза сексуального насилия над отмеченными брачными метками карается смертью.

– Ты кто, судья, чтобы приговоры выносить, Райт?

– Я защищал то, что принадлежит мне по праву. И ни капли об этом не жалею.

– Брачная метка сойдет через две-три недели, и что? Ты теперь вместо работы будешь круглые сутки как кость свою девку сторожить?

– Я уже принял меры, сэр. Моей работе она не помешает, – вспомнив, какие именно меры он принял, Ноа усмехнулся.

– Очень надеюсь, сынок, – тяжело выдохнул старик. Излив всю ярость, он чувствовал, как ее место заняла давящая усталость, – не хотелось бы переводить тебя в патрульные.

– Вы правы, сэр, ведь тогда участок лишится лучшего детектива в городе.

– Чертов ублюдок, – расхохотался Олесен, – самомнения тебе не занимать. Что делать собираешься? Как дыры теперь латать?

– У старшего Бенкса нет причин связывать смерть брата с полицейской охотой. Даже если ему донесут о том, что произошло, он решит, что Сойер стал жертвой оборотня-дилера, работающего на ванкуверских ведьм, а копы у клуба появились по чьей-то наводке. Закинем в его окружение своего человека и посадим самого жирного мафиози доживать свои деньки в «Палло-Алидо» – самой охраняемой тюрьме страны.

– Хороший план, а сейчас передай все документы Навицки. Ты отстранён от дела.

– Какого черта? Я вел его целый год, а теперь этот хряк будет пожинать плоды?

– Вел целый год и просрал за час. Впредь будешь умнее, сынок.

Ничего ему не ответив, Ноа на прощание хлопнул дверью так, что она чуть не слетела с петель. Не обращая внимание на застывшую от страха секретаршу, он бросился к лестнице, ведущей в тренировочный зал, чтобы на боксерской груше выплеснуть все негативные эмоции.

Ему это пригодится перед встречей с горячей блондиночкой, чей острый язычок и взрывной характер даже святого способны вывести из себя.

Глава 6

Однажды, в средней школе, меня с моей подругой Грейс Вачовски старшеклассницы поймали на «слабо». Необходимо было провести ночь в заброшенной лачуге на окраине города, где, по слухам, жили привидения. Мы, конечно, в них не верили, но были готовы к тому, что парочку немытых бомжей своим присутствием потревожим.

Как выяснилось потом, бомжи в том доме не водились, зато водилась шайка ведьм-травниц, промышлявших незаконной торговлей дурманящим сознание зельем. С ними-то мы, возможно, и смогли бы договориться, но именно эту ночь копы выбрали для облавы и замели нас с подругой за компанию.

Та история закончилась более-менее хорошо. Нам на помощь пришел мой папочка, который, словно всемогущий Бэтмен, вырвал нас из лап закона и… приговорил к недельному домашнему аресту. По отдельности, конечно.

Я до сих пор помню едкий запах плесени, немытых тел и алкоголя, что царил в камерах временного содержания. Одежду тогда пришлось сжечь, а в ванной отмокать чуть ли не полночи.

Казалось, те воспоминания я надежно похоронила под ворохом новых, но стоило блондинистому копу с парковки затащить меня в под завязку набитый заключенными изолятор, как с головой накрыло ощущение дежавю.

Тот же запах, те же страшные лица с плотоядными взглядами и похотливыми улыбками, а самое главное – тот же страх внутри меня, инстинктивный и всепоглощающий, как если оказываешься нос к носу с кровожадным хищником, без единого шанса убежать или спрятаться.

– Давай ее ко мне, парень. Натяну эту блондинку по самые гланды, ха-ха, – только бы не к лысому троллю, только бы не к нему. Фух, идем дальше.

– Лучше к нам ее тащи. Мы знаем, как ублажать таких горячих крошек, – только бы не к этим двум козлоногим, с их длинными мерзкими языками. О, кажется, пронесло.

Майк, – вроде так назвал его желтоглазый мудак, – звякнул связкой ключей и открыл самую последнюю камеру, где, в тесноте, на приколоченных к серой стене деревянных досках, лежали две женщины. Толкнув меня внутрь, он не забыл снять ненавистные наручники, что успели до красноты натереть мне запястья.

– Вы не можете оставить меня здесь, я ничего не нарушала, – закричала я, вцепившись пальцами в холодные прутья захлопнувшейся решетчатой двери, – я знаю свои права, мой отец…

– Девочка, прибереги свои крики для Ноа. Я тут мало чем могу тебе помочь, – развел руками парень и направился к выходу.

– Я подам на вас всех в суд, так и знайте! – ответом мне был раздавшийся за спиной лающий смех.

Обернувшись, я поймала на себе веселый взгляд рыжеволосой красотки, одетой лишь в полупрозрачное боди и черные, лакированные ботфорты, и злобный прищур толстой мулатки, красующейся в бандане с черепами, бесформенной синей футболке и джинсовых шортах, демонстрирующих заплывшие жиром ляжки.

Первая, судя по желтым глазам, относилась к оборотням, – с некоторых пор, я о них не самого лучшего мнения, – но опасений не вызывала. А вот вторая, дитя любви вечно угрюмого кобольда и уродливой гарпии, успела покрошить меня взглядом на картофельный салат и заправить горчичным соусом.

– Ты чего такая горластая, цыпа, – мулатка сплюнула на грязный пол и начала медленно вставать, – тут некоторые спать пытаются, а она развопилась, как драная кошка. А ну умолкни!

– А не пошла бы ты? – ответила я прежде, чем задумалась о последствиях.

Черт, ну кто меня тянул за длинный язык?

У толстой задницы глаза заволокло красным туманом, а нижняя челюсть выдвинулась вперед. Сжав ладони в кулаки, она, очень прытко для своего телосложения, рванула ко мне, и со звоном впечаталась в металлическую решетку. Я успела сигануть в сторону, но победа была не долгой. Быстро оклемавшись мулатка опять бросилась на меня, и в этот раз успела схватить за волосы.

Мой крик привел заключенных в неистовство. Кто-то ржал, кто-то выкрикивал непристойности, остальные подбадривали или наоборот угрожали мне страшной карой. Я же, все это время, пыталась избежать пинков жирдяйки и отцепить ее от своих волос.

Не думаю, что смогла бы продержаться дольше пяти минут, если бы не вмешалась рыжая соседка. Подскочив к нам, она оттолкнула от меня мулатку и угрожающе щелкнула в ее сторону зубами.

– Мама Зола, прекращай этот балаган, или я тебя покусаю, – бросила она через плечо, подошла ко мне и помогла подняться на ноги, – а ты цветочек и вправду, не кричи. Копы к тебе все равно не спустятся, пустое это.

– Чего ты ее защищаешь, Энджи? Эта блондинка считает себя выше нас всех, ее нужно проучить, – прорычала мулатка.

– Ты слепая? Она же девчонка совсем. От нее страхом пахнет. И брачная метка свежая на шее. Ее оставил кто-то из моих собратьев.

Брачная метка? Что за бред?

Уточнить я не успела. В коридоре появился запыхавшийся Майк, а с ним еще парочка ребят, вооруженных резиновыми дубинками.

– Что тут за крики? А ну заткнитесь нахрен!

– Это все новенькая блондинистая сучка, – заревели козлоногие, и к ним присоединилась куча голосов, включающих мулатку, маму Золу.

Майк подошел к нашей клетке и тяжело вздохнул.

– Девочка, тебе проблем мало? Ну так мы можем их устроить, – его слова были подобны пинку, что придал ускорение моим мозгам. Вспомнив о законе, одинаковом для всех, я подлетела к решетке.

– Дайте мне позвонить. Я имею право на один звонок! – я по глазам видела, он хочет мне отказать, да только вот причин не имеет. Тут куча свидетелей, и в случае чего, любой адвокат, за подобное нарушение, с него три шкуры снимет.

– Тащи сюда свой зад, – звякнув связкой ключей, парень открыл дверь, дождался, когда я подойду к нему, схватил за локоть, и потащил в небольшой закуток в самом начале коридора, где стоял старинный таксофон, – у тебя есть пять минут, не больше.

Нет, ну нормально вообще?

Во-первых, я понятия не имела кому звонить. Отцу с матерью нельзя. Я потом из дома только под конвоем выйти смогу. Кай тоже отпадает, он трепло и разболтает все родителям. Остается Куки, но велик риск, что за молчание она с меня три шкуры сдерет.

А во-вторых, кто в здравом уме запоминает номера всех своих родственников? Прогресс позволяет нам записывать их в памяти телефона и нажимать на кнопки в случае нужды.

К таксофонам жизнь меня не готовила.

– Ты долго еще столбом стоять будешь? – не выдержал Майк.

– Сколько надо, столько и буду. Я номер вспоминаю! – и знаете, действительно вспомнила. Память, порой, творит чудеса.

– Алло? – раздался в трубке мелодичный голос Куки Картер, услышав который, я чуть не зарыдала от облегчения.

– Печенька, это я, Лолли. Мне нужна твоя помощь!

– Леденец? Какого черта ты звонишь посреди ночи? Я сплю вообще-то.

– Бери ноги в руки и приезжай за мной в полицейский участок. Если не поторопишься, меня тут одна жирная мулатка в коврик для ног превратит.

– Что? Где ты находишься?

– Я сейчас передам трубку парню, он скажет тебе куда нужно ехать. Только умоляю, никому ни слова! – не слушая ее крики, я схватила опешившего Майка за грудки и всучила ему трубку, – ты все слышал? Диктуй ей адрес!

Глава 7

Ноа, не жалея сил, махал руками, мысленно представляя на месте боксерской груши голову борова Навицки, которому старик Олсен, чуть ли не на блюдце, преподнёс почти законченное дело. А оно, между прочим, стопроцентным повышением попахивало.

Да, сам виноват. Не сдержался. Пошел на поводу у животных инстинктов. Но кто, бл*, не ошибается? Все такие святые, что ли?

Работа всегда была для Райта на первом месте. Любимой женой. Любовницей. Той единственной, на которую он был готов тратить все свое время. А теперь, из-за собственной тупости, будет вынужден наблюдать за тем, как другие наслаждаются результатами его стараний.

А самое смешное, что та, ради которой он так проеб**ся, ненавидит его не меньше, тех отморозков, от которых он ее спас.

Ну вот, стоило вспомнить о блондинистой малышке с оленьими глазками, как о себе тут же напомнил нехилый стояк в штанах.

А все эта гребаная метка, будь она неладна. Если бы хоть одна душа предупредила его о подобной реакции на простой укус, он бы тысячу раз подумал, прежде чем идти на поводу у своих рыцарских инстинктов.

Увидел беззащитную, испуганную куклу, и его словно черт дернул, сначала назвать ее своей, а потом пометить тем способом, которым мужчины его вида метили только свою пару.

Уё**к Сойер! Чтоб тебя в аду черти отодрали!

Он же теперь не успокоится пока хорошенько ее не трахнет. Раза два-три, а может и больше.

Горячая девочка. И язык без костей. Только слепой дурак, вроде него, мог счесть ее беззащитной. Хитрая лисица, обвела всех вокруг пальца и чуть не слиняла. Хорошо, он заметил.

Было бы время, он бы отвез ее к себе. Пристегнул наручниками к кровати, объяснил, на что они с ней подписались благодаря метке, и ушел, оставив ее до утра переваривать полученную информацию. Но выбора не было, и пришлось действовать по ситуации.

Не лучшее начало знакомства, но теперь уже ничего не поделаешь. Вампирочке придется смириться и потерпеть пару недель, пока метка не исчезнет, освободив Ноа от неукротимого желания и собственнических замашек.

– Сержант Райт, я так больше не могу, – простонал застывший в дверях Майк, – ваша заключенная меня с ума сведет.

Обреченный взгляд и кислая рожа молодого копа вызвали у Ноа раскатистый смех, который наполнил пустое помещение, отдаваясь эхом от бетонных стен.

– Майк, она всего лишь девчонка…

– Всего лишь? Да она за последние полчаса успела поднять на уши пол участка. Ввязалась в драку, поругалась со всеми заключенными, а сейчас сидит и горланит песни со своими соседками.

– В какую, мать его, драку? Ты куда, бл*, смотрел? С ней все в порядке? – нахмурившись, Райт, дождался, когда испуганный его реакцией парень кивнет, затем стащил с рук перчатки и бросил их на деревянный пол, – спустись вниз и проследи, чтобы ее даже пальцем не тронули. Я скоро буду.

– Есть, сэр!

На то, чтобы смыть с себя пот и переодеться у Ноа ушло около пятнадцати минут. В участке его ничего не держало. Заберет свой «леденец» и уедет домой отсыпаться…

Вот только стоило ему переступить порог изолятора и услышать как их частая гостья мама Зола красивым, бархатистым тембром исполняет гимн всех стриптизерш «You can leave your hat on», а его клыкастик страстно извивается, держась за прутья решетки и не отрывая глаз от стоящего напротив и пускающего слюни Майка, настроение скатилось на самое дно. Будто что-то вспыхнуло внутри, обожгло пламенем внутренности. Ладони сжались в кулаки, а выросшие вместо ногтей когти впились в кожу.

Один взгляд на чертовку вышибал из легких воздух. Только вот танцевала она не для него. И это злило до зеленых бесов в глазах.

Похожее чувство он испытал, когда Сойер вцепился в ее короткий топ своими жирными пальцами. Долго он после этого не прожил.

– Майк, выйди, – раскатисто прорычал Ноа и в камере образовалась оглушающая тишина.

***

Энджи и мама Зола оказались мировыми девчонками. И, если оборотница понравилась мне практически сразу, то к мулатке пришлось хорошенько присмотреться. Вернее спеться.

Услышав, как я, страдая от «одиночества и непонимания», затянула свою любимую песню – «Respect», героиня которой, требует уважения к себе, мама Зола оттаяла и присоединилась.

Потом было еще несколько довольно известных композиций, которые подхватили уже все обитатели изолятора, включая тролля и козлоногих, а закончилось все тем, что Энджи начала учить нас с мамой танцевать стриптиз, используя вместо пилона прутья решетки. Ну а я, в свою очередь, решила подразнить старину Майки, который прилип к нашей камере, словно репейник, и не отходил ни на шаг.

Все равно делать было нечего, а до появления Куки, по меньшей мере, еще полчаса. Пока разыщет адвоката, пока доедет, пока все бумаги оформят…

Ни громкое пение, ни хлопки из соседних камер не заглушили для меня тяжелых шагов, раздавшихся у входа в изолятор. Я была словно настроена на этот звук. Ждала его. Считала секунды. И даже не подозревала об этом.

То место, где находилась волчья метка резко заныло, по телу разлилась приятная нега, а мысли в голове заволокло туманом.

Грубый голос, отдавший приказ Майку покинуть изолятор, прошелся по нервам зябким холодком.

Желтоглазый мудак, которого я при первой встрече приняла за барыгу, успел принять душ и переодеться.

Заляпанные кровью джинсы и футболку сменили черные полицейские штаны с карманами по бокам, и чистая серая футболка с эмблемой полицейской службы Оттавы, – ее я узнала сразу, у отца на форме такая же, – а на плечах появилась кобура.

Поравнявшись с нашей камерой, он подмигнул моим соседкам, а встретившись со мной взглядом скривил красивый рот в циничной усмешке.

– Скучала, сладкая?

– Как видишь, нет, – развела я руками, и расплылась в ответной фальшивой улыбке, – мы с Майки прекрасно развлекались, пока ты, своим появлением, не испортил все веселье.

– Собирайся, сейчас поедем ко мне и сможешь продолжить. Поверь, в отличие от «Майки», я буду не только глазеть.

– А не пошел бы ты?

– Есть второй вариант. Остаешься здесь до утра, – развел он руками, демонстрируя полное безразличие к моему выбору.

– Ты не имеешь права меня здесь держать. Ты даже не представился. Откуда мне было знать, что ты полицейский, и у вас проходит какая-то операция. Мой адвокат тебя по стенке размажет, да еще и моральную компенсацию взыщет.

– Кто-то, я смотрю, «Закон и порядок» пересмотрел?

– Кто-то прыгает выше своих полномочий?

– А может, кому-то снять номер и уединиться? – влезла в нашу перепалку Энджи, – правда, ребят, вы забыли где находитесь? Выступление поинтереснее, чем «Цирк дю Солей».

– Вот еще, с этим волчарой уединяться. Я себя не на помойке нашла, – фыркнула я и отошла на шаг от решетки. Кто знает этого психа, кинется еще, а я от бешенства не привита.

– Как хочешь, леденец, – пожал плечами парень, – я хотел предложить тебе комфортные условия своей спальни, а ты выбрала вонючую камеру.

– Имела я… в виду тебя и твое предложение! – прозвучало как-то неуверенно, даже для моего уха.

Не знай я, что Куки на подходе, может, и задумалась бы, ведь где-то там, внутри, под жгучей ненавистью, я вновь переживала те секунды, когда его клыки были глубоко в моей шее, а твердая плоть упиралась в мою попку…

– А вот я бы не отказалась, – протянула развалившаяся на досках Энджи, – зачем тебе эта крошка, я умею намного больше.

Взгляд копа метнулся в ее строну, медленно прошелся по красивому лицу и ладному телу, и я почувствовала, как внутри все похолодело и напряглось.

– Прости, рыжик, но ближайшие пару недель я практикую моногамию, – и что это значит? – увидимся утром, Лоллипоп.

– Мечтай, псина! – прокричала я ему вслед и показала два средних пальца.