Текст книги "Когда падали листья (СИ)"

Автор книги: Диана Казарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Казарина Диана Юрьевна
Когда падали листья

Пролог

Он смотрел на свои творения, на результаты давнего эксперимента и не понимал – зачем. Зачем он сделал это? Зачем создал все эти миры и населил их?

Сейчас перед ним было свыше двадцати различных реальностей, и в каждой жизнь текла своим чередом. Вот люди, самые слабые, но самые не предсказуемые и от этого очень интересные создания вновь затеяли войну из-за ресурсов. Вот орки придумали себе новое божество, пытаясь объяснить этим разверзшийся вулкан рядом с их поселением. А вон в том зеленом, полном летающих водопадов мире, эльфы с помощью своей магии все пытаются открыть проход в другое измерение.

Глупые. Не понимают, что все это тщетно. Что все они лишь пешки, подопытные зверушки в руках кукловода. Так смешно наблюдать за их жалкими потугами объяснить непонятное и доказать самим себе, что они единственные и неповторимые, всесильные.

Он тяжело вздохнул и обратил свой взор на маленькую голубую планету – Землю. Самая первая созданная в рамках эксперимента и самая нелюбимая. Ни какая другая раса, кроме человеческой, на ней не прижилась. Несколько попыток подселить гномов, гоблинов и даже драконов провалились с треском. Люди безжалостно истребляли всех, кто хоть немного был на них не похож.

Устал. Как же он устал. Пора прекращать все это. Пора уходить на покой, вслед за остальными. Нужно только попрощаться со своими созданиями.

И, пожалуй, начать следует именно с Земли.

Глава 1

Мерный гул компьютеров, тихие переговоры сотрудников, жужжание факсов, щелканье по клавиатуре пальцами. Так теперь проходит каждый мой день на протяжении полугода. Именно столько я работаю в небольшой фирме, занимающейся поставками офисного оборудования. Фирмочка можно сказать новая, совсем не раскрученная, поэтому меня, имеющую лишь трехмесячный опыт работы в магазине канцтоваров, взяли без проблем. Правда и зарплата не высокая, но на жизнь хватает.

Тяжело вздохнула и покосилась на симпатичные, аккуратные наручные часики, купленные с первой получки. Эх, до конца рабочего дня еще целый час. Перевела взгляд на большое окно, у которого находился мой стол. Дождь. Опять. Начало осени выдалось слишком сырым и промозглым. Еще только сентябрь, а по ощущениям конец октября – льет не переставая уже целую неделю.

Опять вздохнула и посмотрела на монитор, поморщилась – высветившееся гневное сообщение от начальника и гласившее какие мы все бездельники не выполнили планы, настроения не добавляло. Хорошо, что сегодня пятница, и он уехал на переговоры, а то стояли бы всем коллективом и слушали отповедь. А так может до понедельника остынет.

– Лизок, пошли чайку, попьем.

Это Вера Анатольевна, а для всех нас просто Вера, Верунчик или Веруся – она бухгалтер. Вечно веселая и не унывающая душа нашей компании. Хоть и перевалило Вере за пятьдесят, но на вид ей больше сорока не дашь, а в душе так вообще двадцать максимум.

– Нет, Вер. Нужно до конца дня доделать кое-что. Александр Витальевич обещал проверить в понедельник, а у меня почти ни чего не готово. Не хочется выволочку от него получить. – Скривилась я, вспомнив разгневанное, всегда неприятно краснеющее при крике лицо начальника.

– Хорошо. Передумаешь, заходи.

Вера, не смотря на свои не очень худые формы, легко соскочила со стола, на котором вольготно разместилась, и, потрепав меня по коротко стриженным темным волосам, направилась в свой кабинет.

А я, буркнув на всяких укладку порчащих, приступила к работе.

Закончить успела во время и, выключив компьютер, сладко потянулась. Хорошо. Какая же тяжелая неделя выдалась. Сняла очки и положила в очечник – пусть глаза отдохнут. Все, пора домой. Я уже с нетерпением предвкушала вечер за чашечкой ароматного чая, тарелочкой вкусных эклерчиков и каким-нибудь романтичным фильмом. Улыбнулась своим мыслями, быстро покидав в сумку вещи, направилась на выход.

Улица встретила меня промозглой сыростью, гомоном и гулом спешащих по своим делам людей и автомобилей и ароматом опавших, спревших листьев. Холодно и не уютно. Поплотнее запахнула плащ, посильнее натянула капюшон и быстрым шагом потопала в строну остановки.

Уже через минуту ноги промокли, а от проливного дождя даже глубокий капюшон не спасал. Не люблю осень, за исключением короткого бабьего лета. В это время года меня всегда одолевает меланхолия, а желание тепла, уюта и комфорта зашкаливает. Хочется завернуться в мягкое одеяло и просидеть в нем до самой весны.

– Привет Лиз. – Прервал мои мысли преградивший путь силуэт.

Вскинула голову:

– Макс...

Суржев Максим Александрович – сын моего начальника и заноза в моей зад... пятой точке. Рыжий, голубоглазый, всегда стильно одетый красавец и мечта если не всей, то половины женского населения нашего города точно. И я бы с радостью вручила его какой-нибудь симпатичной, амбициозной девушке и даже с удовольствием станцевала бы на их свадьбе. Вот только он почему-то ко мне прилип и отчаянно не желает отлипать.

– Пошли, подброшу тебя до дома.

Макс протянул руку и, ухватив меня за ладонь, потянул в сторону припаркованного у обочины БМВ.

– Нет, Макс, – вырвалась из крепкого захвата, – я лучше на маршрутке.

– Опять капризничаешь милая? – Голубые глаза недобро сузились, а на губах заиграла холодная улыбка.

Ну, вот чего он ко мне прицепился, ведь не модель с ногами от ушей, да и красотой особой не блещу, к тому же очки с детства ношу.

– Макс не начинай заново. Мы уже говорили с тобой на эту тему.

И действительно говорили. И разговор был не из приятных. Тогда он меня достал с нежелательными знаками внимания и беспрестанными приглашениями в ресторан. Пришлось доходчиво объяснить, что встречаться с ним я не буду, что он мне совершенно не нравится. Да, грубовато, но по-иному избалованный женским вниманием сын шефа понимать не хотел. И я даже поверила, что мои доводы и увещевания дошли до Макса – его некоторое время было не видно и не слышно. И вот объявился, и мы вернулись вновь к нашим баранам.

– Лиз, я всего лишь хочу подвезти тебя до дома. Погода отвратительная, дождь льет, ты промокнешь и простынешь.

В голосе Макса слышалась неподдельная забота, а вот глаза так и оставались холодными, голубыми ледышками. Я бросила быстрый взгляд на стоящую неподалеку машину. Соглашаться было нельзя, ведь стоит дать хоть малюсенькую надежду и рыжий любимец женщин вновь ринется в бой. Но усиливающийся дождь и только что проехавшая мимо моя маршрутка выбора мне не дали.

– Хорошо, поехали. Но... – прервала я ухмыльнувшегося Макса открывшего было рот для какой-нибудь самодовольной фразочки, – это в первый и в последний раз.

– Как скажешь милая. – Поднял руки мужчина, давая понять, что на большее не претендует и вообще он пай-мальчик.

Однако это меня совершенно не успокоило. Сын шефа всегда вызывал во мне неоднозначные эмоции: вроде симпатичный мужчина, неизменно хорошо одетый, обходительный, не грубиян, а начнешь говорить с ним, и ощущение возникает, будто с куском льда беседу ведешь. И совершенно не ясно, что у него на уме – ни одна эмоция не отражается на вечно спокойном, красивом лице.

Мы прошли к автомобилю, и Макс открыл передо мной дверцу, помогая сесть. Мило конечно, но проходя мимо него, я почувствовала, как по спине побежали мурашки. И отнюдь не приятные. А еще появилось ощущение какой-то катастрофы, чего-то неправильного.

Оказавшись в теплом салоне авто, я смогла немного расслабиться и согреть озябшие руки. Вскоре и Максим присоединился ко мне и плавно повел машину по мокрой, освещенной фонарями и фарами других автомобилей дороге.

Из магнитолы лилась весьма известная песня не менее известной музыкальной группы, мимо проносились подмигивающие разноцветными огоньками здания, темные парки, машины, слившиеся в один неразличимый поток. А я смотрела на все это сквозь залитое дождем окно и молчала. Макс тоже не торопился начинать разговор. И это, без сомнения, было прекрасно – я не знала о чем с ним разговаривать, а болтать о всякой ерунде смысла не видела.

И вот показалась знакомая пятиэтажка, и я облегченно вздохнула. Конечно же, мой вздох не укрылся от сидящего рядом мужчины, и я удостоилась пронзительного взгляда голубых глаз. Стало неуютно, но оправдываться или как-то комментировать свое поведение не собиралась – пусть думает что хочет.

Машина медленно въехала во двор и остановилась возле моего подъезда, а Максим, заглушив двигатель, повернулся ко мне:

– Поужинаешь завтра со мной?

Ну вот, чего и следовало ожидать. Я вымученно улыбнулась и покачала головой:

– Спасибо, что подвез, но нет. Завтра я занята.

– А, да, точно. Твои уроки. Я и забыл. Тогда послезавтра?

– Макс...

– Можешь сейчас не отвечать, я позвоню.

Я лишь покачала головой и поспешила выйти на улицу, пока рыжеволосая мечта девушек от шестнадцати до сорока не решил вновь поиграть в галантность. И когда закрывала дверь, заметила наглую ухмылку на его красивых губах. Да, он правильно понял мой маневр, ведь кем-кем, а дураком Суржев Максим Александрович не был. Мало того, он очень хорошо знал мое нежелание хоть какого-то общения с ним. Зачем же тогда он постоянно появляется в моей жизни? Играет? Или я своим отказом задела его самолюбие и теперь для него важно доказать всем да и самому себе, что и я не устою перед шармом восхитительного Макса? Не знаю.

Быстро поднявшись на третий этаж, открыла чуть скрипнувшую дверь и, наконец, оказалась в своей уютной, любимой квартирке. Она когда-то принадлежала бабушке, но четыре года назад бабули не стало, и квартира по завещанию досталась мне.

Родители развелись когда мне было десять. Осталась я с мамой, но, по сути, воспитывала меня бабушка, так как родительница занималась устройством своей личной жизни. Когда же она вспоминала о существовании дочери, то ее интересовали в основном оценки и успехи в школе. Мама всегда повторяла, что важно хорошо учиться, чтобы поступить в престижный университет и найти высокооплачиваемую работу с перспективой карьерного роста. Остальное, по ее словам, неважно и не значительно. Даже желания дочери. Однажды я поведала ей, что мне нравится рисовать, и я хочу поступить в художественную школу, стать художником, а после и иллюстратором, чтобы рисовать мультики. Однако мама жестко раскритиковала мои "художества", назвав их бездарными каракулями и рисование вообще пустой тратой времени. Как же горько я тогда плакала...

Помотала головой, отгоняя грустные воспоминания, и, сняв промокшую обувь и плащ, прошлепала на кухню. Здесь я уже четыре года как полноправная хозяйка, но ремонт не делала и оставила все, как было при бабушке: льняная, бежевая скатерть на столе, белый, воздушный тюль на окне, старый, еще советский, кухонный гарнитур, а на подоконнике ее любимая фиалка. Все такое родное и знакомое с детства, что теплая улыбка сама расцвела на губах. Осень. Она всегда так на меня влияет – нагоняя меланхолию и пробуждая воспоминания. Вечер провела, как и планировала: с чашкой ароматного чая, купленными заранее эклерами и чудесным фильмом.

А утром я, выспавшаяся и с отличным настроением, принялась за уборку. Вообще люблю субботу, можно сказать – это мой любимый день недели. И не только потому что это выходной, а еще и потому, что вечером меня ждет студия и мольберт. Три месяца назад я записалась в кружок рисования, хоть и понимала, что великим художником мне не стать, но ведь могу же научиться рисовать для себя. Правда?

Включив телевизор для фона, принялась за мытье полов, иногда прислушиваясь, к тому, что говорят по "ящику". Но ни чего стоящего не услышала, пока не начались новости. И вот тут я поняла – лучше бы музыку включила. Потому что ни о чем кроме внезапно обрушившихся на человечество природных катастрофах, там не рассказывали. Землетрясения, извержения вулкана, цунами, сбои в работе техники, оползни, лавины и другие не столь масштабные катаклизмы происходили в разных точках земного шара, нанося колоссальный ущерб. Началось это две недели назад, природа будто с ума сошла. Все оправдывалось супер мощными вспышками на солнце и их влиянием на магнитное поле Земли. Но мне казалось, что здесь что-то другое, более глобальное.

Остаток времени провела за незначительными домашними делами, а когда часы показали пять вечера, быстро собралась, подхватила рюкзак с принадлежностями для рисования и вышла на улицу. Сегодня не было дождя, но пронзительный ветер пробирался под теплый плащ и даже свитер, вызывая мурашки по всему телу. Глубоко вдохнув, поспешила на остановку – ехать-то на другой конец города и если не поторопиться, то была высока вероятность опоздать к началу занятия.

Поездка прошла без происшествий, только по радио, которое включил водитель маршрутки, передавали все те же новости о буйстве природы, новых жертвах и нанесенном ущербе, создавая тем самым гнетущую атмосферу. А вот дойти до школы искусств спокойно не смогла – зазвонил мобильник. Это оказался Макс.

– Алло. – Взяла я трубку.

– Привет Лиз! – Весело поприветствовал приятный мужской голос на другом конце, – как дела?

– Максим мне сейчас некогда разговаривать, я опаздываю.

– Да, да. Я только о завтрашнем ужине спросить. Во сколько за тобой заехать?

– Ни во сколько. Я не смогу...

– Хорошо, я завтра позвоню.

Сбросила звонок и запихнула телефон в карман. Привязался же...

– Здравствуй Лиза, – поздоровалась преподавательница Елена Владимировна, – опаздываешь. Мы уже начали без тебя.

– Простите.

Я быстро разделась и прошла на свое место.

Сегодня предлагалось написать натюрморт, состоящий из нескольких видов фруктов в резной вазочке. И я, как и всегда, растворилась в этом процессе, погрузилась в свои мысли, ощущения, чувства. Подбирая цвета, оттенки, экспериментировала с тенью, светом. Хорошо, что Елена Владимировна этого не запрещала, а даже наоборот, поддерживала и поощряла.

Три часа пролетели как один миг.

– Молодцы! – Как всегда в конце похвалила нашу, состоящую из пятнадцати человек, группу преподаватель, – на сегодня все. Увидимся в следующую субботу. Но обязательно рисуйте дома, тренируйтесь, пробуйте, экспериментируйте. И не забудьте, что через месяц у нас выставка от школы и ваши работы тоже могут попасть на нее.

Эх... мне можно только мечтать об этом, ведь мои картины еще слишком далеки от тех, которые можно было бы выставить на всеобщее обозрение.

На улице уже стемнело, и опять начал накрапывать мелкий дождик. Однако это оказался еще не самый неприятный сюрприз, ожидавший меня снаружи школы искусств. У ее входа меня ждал Суржев Максим Александрович с шикарным букетом белых роз. И знает ведь, что не люблю, когда дарят цветы. Не то, чтобы я их вообще не люблю, нет. Мне больше по душе, когда они растут на клумбах или в горшках и радуют глаз цветением из года в год. А вот срезанные, которым осталось жить всего ничего мне жалко.

– Добрый вечер малышка. – Улыбнулся во все тридцать два сын шефа.

Кому добрый, а кому и не очень.

– Что ты тут делаешь?

– Был недалеко, решил встретить, до дома тебя подвезти. А это, кстати, тебе.

Мужчина протянул цветы, и мне ни чего не осталось, как принять тяжеленный букет, а то знаю – выбросит и не пожалеет.

– Спасибо. Но подвозить не нужно, я на маршрутке. А ты езжай домой. Пока.

Я поспешила пройти мимо настойчивого ухажера, но была остановлена резким:

– Малышка, хватит ломаться. Я ведь по-хорошему хочу. Не вынуждай меня действовать по... иному.

– По-иному – это как? – Развернулась к Максу и по телу побежали мурашки, потому что на совершенно безэмоциональном лице рыжего красавца ярко выделялись голубые глаза. Неестественно и пугающе, вводя меня в оцепенение. Моргнула, наваждение спало, а странное выражение исчезло с лица Суржева.

– Это по-иному, Лиз. И я не хочу так, и поверь, ты тоже не хочешь. Поехали?

И что-то такое было в его голосе, что даже мысли противиться не появилось. Послушно прошла к машине, дождалась, пока мужчина откроет передо мной дверцу, села. Это ненормальное состояние заторможенности полностью прошло только, когда я оказалась вне автомобиля во дворе своего дома.

– Так что на счет завтрашнего вечера? Во сколько заехать за тобой?

Вновь завел ту же пластинку Максим, стоя рядом и засунув руки в карманы черного пальто. Я открыла рот, чтобы опять ответить отказом, но меня опередили:

– Нет, моя хорошая, – сын босса нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке, – отказы не принимаются.

От его прикосновения повеяло холодом, какой-то обреченностью и ощущением захлопнувшегося капкана. Слова застряли в горле, и я оказалась не способной выдавить и звука.

– Хорошо, если ты не можешь решить, то решу я. – Макс мило улыбнулся, – завтра в семь жду тебя. И не опаздывай Лиз, не люблю, когда опаздывают. – Меня подтолкнули к подъезду, – а теперь беги, не мерзни.

И, сев в автомобиль, Суржев уехал. А я стояла и пыталась прийти в себя. Мне была совершенно не понятна реакция моего тела на сына босса: будто с хищником в одной клетке и постоянно ожидаешь, когда же он нападет. Постояв еще немного и приведя чувства в порядок, списала все на усталость и пошла спать.

Утро началось беспокойно. Позвонила, в первый раз за три месяца, мама, и, как и всегда, ее первой фразой бала не: «Привет. Как дела?», а «Скажи, тебя повысили?». Нет, конечно, вопрос не всегда был именно таким, но в таком же ключе. Например: «Почему не поступила в институт?», «Конец учебного года, ты подала документы в университет?», «А получше работу найти не могла? Ищи давай!». Это угнетало, давило. Все, чтобы я ни делала, принималось в штыки и ни капельки ее не радовало. Мои же собственные желания не учитывались. Я даже не говорила, что записалась на уроки рисования, зная, что выслушала бы столько нотаций, что и сама рада бы не была. В общем, получив новую порцию негатива и намеков какая я бестолочь, поплелась на кухню пить чай. Тяжело вздохнула – еще Максим вечером притащиться. Идти я ни куда не собиралась, но как это донести до него? И еще эти его намеки...

Чтобы хоть немного успокоиться решила порисовать. И только взяв в руки кисть, я почувствовала себя самой собой, настоящей. Всю жизнь мне приходилось подстраиваться под кого-то. Сначала, когда я была еще ребенком, родители внушали мне, что хорошо учиться и быть послушной девочкой необходимо, чтобы меня любили. А после развода мама была в сильной депрессии, и только мои успехи в учебе поднимали ей настроение. Но вскоре она начала требовать от меня большего. Я старалась. Все выходные и каникулы вместо того, чтобы гулять с друзьями, читала, учила, повторяла, ходила на дополнительные занятия. Однако все равно не достигла ожидаемых мамой результатов – не окончила школу с золотой медалью, и даже не с серебряной, потому что как бы я не пыталась, некоторые предметы не давались мне. Тогда мы очень сильно поругались, и я назло родительнице поступила не в институт, а в экономический колледж.

В итоге я осталась без друзей, так как не успела их завести, а старые разбежались, без парня, потому что и на мальчиков отвлекаться нельзя было, да и кто посмотрит на заучку в очках с неизменно короткой стрижкой, и с вечным комплексом неудачницы.

Однако моего бунтарского всплеска хватило не надолго, и вскоре мы с мамой помирились. Только вот она совершенно не вынесла ни какого урока из этого, не изменилась и постоянно пыталась вывести меня "в люди".

Неожиданно дверной звонок разразился трелью. Продолжительной и настойчивой. Кто это там? Распахнула дверь, попутно вытирая салфетками руки от краски.

– Я уже заждался Лизи.

Макс... А что уже семь? Вот это время пролетело!

– Ты почему еще не одета? У нас столик на восемь заказан. Давай быстрее!

Мужчина попытался протиснуться в квартиру, но я не пропустила, преградив ему путь.

– Максим я ни куда с тобой не пойду.

– Мы же вчера договорились.

– Это ты вчера сам с собой договорился, я согласия не давала. Прости, что ввела тебя в заблуждение, уверена ты найдешь с кем поужинать. Приятного вечера.

Попыталась закрыть дверь, но Суржев подставил ногу, не давай захлопнуть ее и одним, не заметным глазу, рывком оказался в квартире, а я прижатой к стене сильным, мощным телом сына шефа. От него пахло дорогим парфюмом и дождем. Испуганно подняла голову и всмотрелась в глаза Макса.

– Значит, не хочешь по-хорошему? – Прищурился, наклонившись к моему лицу. Во всем его облике ощущалось что-то хищное, опасное, и я испугалась. Очень сильно испугалась. – Девочка я ведь предупреждал...

Мужчина наклонился еще ниже, глубоко вдохнул, а у меня кровь застыла в жилах.

– Какая же ты сексуальная такая вот, с чуть растрепанными волосами, испачканная краской, в домашней одежде, – хрипловато произнес Суржев, – у тебя последняя возможность поужинать со мной добровольно.

Максим отстранился и протянул мне руку. Тут же дышать стало легче, но даже не смотря на то, что я до ужаса была напугана поведением рыжего красавца, твердо ответила:

– Нет.

Мужчина криво улыбнулся, пожал плечами:

– Это твой выбор. – А потом развернулся и вышел.

Я осела на пол, нервно обхватив себя за плечи, и уставилась в стену. Ощущение катастрофы нахлынуло с новой силой, захотелось завернуться в плед с головой и словно черепашка спрятаться в своем домике от всех проблем. В теплом и уютном домике. И не высовываться от туда, пока все не решится само собой. Естественно так сделать я не могла, а вот еще порисовать даже очень.

От мольберта не отходила почти до трех часов ночи и, в итоге, утром не услышала будильник и проспала. Так быстро я еще ни когда не собиралась. И уже через полчаса подходила к офису. Но стоило оказаться внутри, как всеобщие, направленные на меня, взгляды заставили насторожиться. Не успела даже плащ снять, а ко мне тут же подбежала Анечка – секретарь босса.

– Лиз, там тебя Александр Витальевич вызывает.

Мамочки! Неужто за опоздание будет ругать? Но я всего на двадцать минут задержалась, не критично.

Раздевшись, быстро привела волосы в порядок, нацепила очки и отправилась на ковер к шефу. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что вместе с Александром Витальевичем в кабинете находится и его сын. И во взгляде его читалось столько превосходства и триумфа, что я невольно у самой двери затормозила и не могла заставить себя пройти дальше.

– Вызывали Александр Витальевич?

– Да, вызывал Елизавета... – но тут его мобильник зазвонил и, извинившись, босс покинул кабинет.

И почему мне это побег очень напоминает?

Максим, до этого вольготно расположившийся на диване, встал и пересел на место отца. Положив локти на стол, он пристально посмотрел мне в глаза.

– Доброе утро Лиз. – Его слова сопровождала холодная улыбка, – вот теперь мы поговорим. Садись.

За фразой последовал повелительный жест, которого я не посмела ослушаться и плюхнулась на стул для посетителей.

– Умничка. – Нервно обернулась на дверь. – Он еще не скоро придет, не переживай.

В каждом слове была тонна сарказма, и мне жуть как захотелось стереть самодовольное выражение с холеного лица Суржева, съездив по нему чем-нибудь увесистым, например вот этой папкой. Удивилась – ни когда за собой не замечала кровожадных мыслей, а тут... Видно стресс так влияет.

– Что тебе нужно? – Старалась говорить уверенно и спокойно, но руки, спрятанные в натянутых рукавах свитера, дрожали – пугал меня рыжий.

– Тебя.

Вот так вот. Просто, без обиняков, коротко и ясно.

– Ты не в моем вкусе Макс, я уже говорила тебе...

– Зато ты в моем, – мужчина поддался вперед, нагло ухмыльнувшись. – И я в твоем, но ты слишком упряма и не желаешь понимать этого. Придется немного помочь тебе. – Еще одна ухмылочка, только злая. – Сегодня ты идешь со мной в ресторан и будешь вести себя мило и дружелюбно. Иначе... будешь уволена. И уволена так, что тебя потом ни на одну работу не возьмут. Даже посудомойкой.

– Ты не можешь!

– А ты проверь.– В руках Максима, как по волшебству, появилась моя трудовая книжка.

По спине пробежал холодок.

– Не ты здесь главный...

– Да брось, неужели ты думаешь, я не смогу договориться с собственным отцом?

Ощущение, будто на меня сейчас потолок рухнет. Потерять работу не так и страшно, страшно не найти новую. Ведь тогда мама мне мозг чайной ложечкой выест и можно будет помахать ручкой урокам рисования. А то, что Суржев может это устроить, сомнений не вызывало.

– Только ужин?

– Пока да, а дальше посмотрим.

И тут вошел Александр Витальевич.

– Елизавета, вы подготовили список?

Я еще пребывала в оцепенении после разговора с его сыном и не сразу поняла, что шеф обращается ко мне.

– Елизавета вы меня слышите?

– А? Да, да, подготовила. – Наконец включился мой мозг.

– Тогда жду, перешлите мне его на почту.

Кивнула и поспешно покинула кабинет.

Конец первой главы.