Текст книги "Чудачка"
Автор книги: Диана Кацапова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Диана Кацапова
Чудачка
Глава 1 Новенькая
Сима нервно водила пальцами по парте, пока я смотрела в окно. Вся эта школьная суета была мне чужда, а вот моей лучшей подруге Симе– наоборот, привычна и, возможно, даже приятна. Всё дело было в том, что к нам в класс должна была прийти новая девчонка. Имени её не знали ни я, ни даже староста класса, Лера. Только классный руководитель, но нам она ничего не говорила.
Наш 11 класс был крайне взбудоражен новостью о том, что к нам придёт новенькая. Но я не испытывала никакого волнения, и лишь изредка слышала, как стуки моего сердца раздаются в моих ушах, а к горлу подкатывает ком.
Многие поймут меня, ведь что– то новое и неизвестное– это достаточно волнительно и, порой, даже жутко. Но мне жутко не было. Совсем нет, скорее, я волновалась, что я опозорюсь перед новенькой и этим самым подставлю Леру, чего мне совсем не хотелось. Я дружила с ней, хоть у нас обеих и были лучшие подруги. Но даже несмотря на это, с Лерой мы часто гуляли в парке, вместе делали домашние задания и списывали их друг у друга. Лера доверяла мне, а я-ей, и опозорить весь класс и этим самым опозорить Леру как лидера класса было для меня чуть ли не смертельно. Именно поэтому я стояла и готовилась к тому, что к нам придёт новая девушка, и, конечно же, это заметил Руслан, постоянно наблюдающий за мной. Я знала, что он в меня влюблён, поэтому повернулась к этому парню и стала ждать, что он мне скажет.
Долгое время мы молчали. Секунда была вечностью, но я хотела услышать то, ради чего Руслан подошёл ко мне. И наконец он молвил:
– Олесь, я тебя люблю.
Его губы расплылись в улыбке, словно сказать это было для Руслана единственным желанием. Но я, к несчастью или же наоборот, не испытывала к нему подобных чувств. Я Руслана и не ненавидела. Я считала его другом, парнем, который поддержит, с которым можно будет поделиться какими– то своими эмоциями… и до этого дня всё так и было! Ох, неужели сегодня мне придётся всё же разрушить отношения, которые я так долго и упорно строила?! Неужели мне нужно будет всё– таки расстаться с другом, который единственный знал про меня то, чего не знала даже я сама про себя?!
– Оле-е-е-есь…– протянул парень.– А ты меня любишь?
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и фальшиво улыбнуться, что в конце концов я и сделала. Но спасительный звонок помог мне отойти от Руслана и сесть за парту, и впервые я была рада началу урока, или, скорее, звонку.
Пунктуальная учительница химии, Алина Алексеевна, являющаяся ещё и нашей классной руководительницей, зашла в класс и позвала кого– то к себе. Я поняла, что новенькую зовут Ника, и пока что я не видела её, поэтому представляла, какой она будет. Наверняка похожей на Леру– все стремились быть такими же, как она, и вдруг кому– то перепадёт стать ещё лучше, чем Лера? А может быть, этой девушкой станет именно Ника? Пока с ней не пообщаюсь, не смогу ничего сказать. Представлять– слишком тщетное занятие.
Да и представлять долго не пришлось. Ника вошла в класс очень скоро. Неуверенной походкой она направилась к учительнице и натянуто улыбнулась. Эта улыбка напомнила мне меня саму, когда я улыбалась Руслану.
– Я– Ника…– сказала новенькая.– Я из Новосибирска… мне восемнадцать лет и я… я… я теперь учусь с вами…– и села за свободную парту.
Теперь я поняла, что эта девушка– полная противоположность моих мечтаний. Вместо серых у неё оказались зелёные глаза. Одета она была в какую– то синюю кофту. Волосы Ники были заплетены в косичку, и в нашем классе все бы начали издеваться над ней, но мне почему– то Ника безумно понравилась. Что– то в ней меня притягивало. Когда я посмотрела в глаза новенькой, меня бросило сначала в жар, потом в холод, потом наоборот, и я будто чувствовала, как моё сердце бьётся всё чаще, охватывает горло и стук его раздаётся у меня в ушах. Я не могла находиться рядом с этой Никой, и не могла начать с ней разговор. Эта девушка сводила меня с ума. Казалось, что я буду через секунду биться в конвульсиях, если не уйду от неё. Но я не могла никуда пойти. Я даже не могла оторвать взгляда от Ники, и я чувствовала, как я утопаю в её зелёных глазах… и мне хотелось в них утонуть навсегда…
Но так у меня и не получилось утонуть в глазах Ники, ибо за своей спиной я услышала кашель. Учительница химии стояла и смотрела на меня, и от её взгляда меня бросало в дикую дрожь. И вскоре я поняла причину такого озлобленного взгляда.
– Ты куда смотришь?! Какое неуважение ко мне! Что ты там разглядываешь, Олеся? Учи химию!!! Тебе, возможно, придётся её сдавать на ЕГЭ!
И без того плохое настроение было испорчено. Одно лишь воспоминание об экзамене портило мне весь день. Я не хотела ничего сдавать и то, что через год я буду сидеть и заполнять какие– то бланки, пугало меня до безумия, но мне пришлось оставить свой страх на другой день, потому что Алина Алексеевна начала писать что– то на школьной доске и мне надо было разглядеть эти надписи. Мой самый нелюбимый урок химии начался.
***
С Никой мы не разговаривали, ну а после окончания всех уроков она просто ушла, ничего не сказав никому из одноклассников и даже не попрощавшись с классным руководителем. Это было досадно для меня, ибо я надеялась постоять с ней на школьном дворе после уроков. Но я намеревалась её догнать, потому что не всё ещё было потеряно, и Ника только вышла из класса, поэтому мы ещё могли встретиться.
Быстро собрав вещи в рюкзак, я побежала к двери, но…
– Стой! У нас сейчас классный час!
«В одиннадцатом классе классный час… это только у нас такое… все остальные ребята из одиннадцатых классов спокойно уходят домой…»– пронеслось у меня в голове.
И как бы я не проклинала учительницу химии, как бы мне не хотелось ударить учебником её по голове и сбежать к Нике, мне всё равно пришлось сесть за парту и начать слушать лекции про то, как важно сдать экзамены и что будет, если их провалить. Глаза мои начали слипаться от этой смертной скуки, но вдруг в словах Алины Алексеевны я услышала то, что мне стало до безумия интересным и прекрасным:
– Кто– то должен помочь нашей Нике начать общаться со всеми нами. Итак, кто готов?!
Я даже не дослушала свою учительницу химии.
– Я ГОТОВА!– с улыбкой воскликнула я.
Все ребята с удивлением глянули на меня. Я же просто улыбнулась и не стала никому ничего объяснять. Провести время с Никой для меня было более чем прекрасно– но главное, если бы и Ника хотела бы общаться со мной. Я не хотела заставлять её, ибо видеть страдания этой девушки для меня были бы муки, которые я не могла даже создать в своём представлении, а едва я представляла грустные глаза Ники, я сразу вдруг захотела отказаться от предложенной помощи, но было уже поздно. Рациональный страх охватил всё моё тело, и лишь мысли о том, что Ника, возможно, тоже хотела говорить со мной, грели мою душу.
Между тем продолжался классный час. Сима навеселе говорила мне что– то про новогоднюю вечеринку у неё дома, на которую так хотела меня позвать, но я не слушала её. Все мои мысли крутились вокруг лишь одной девушки: Ники. Девушки, которая целиком и полностью заполонила весь мой разум собой, девушки, которая казалась мне прекраснее самых прекрасных моделей, красивее самых красивых девушек, и я знала, что не смогу отныне жить без неё. Казалось, что едва я потеряю хотя бы какую– то связь с Никой, я перестану дышать и моё сердце остановится, ибо Ника стала для меня синонимом слова воздух, и только думая о ней я могла вдохнуть его… я думала, что могу умереть, едва забуду Нику, а если узнаю, что она куда– то уезжает– не переживу этого. И для того, чтобы быть с Никой, я и предложила свою помощь…
Нет, я не могла дать Нике уйти.
– Мне плохо. Можно пойти домой?!– буркнула я.– Голова раскалывается на части, мне так плохо! Я… в общем…
– Да иди, иди!– сказала Алина Алексеевна.
Я собрала вещи и выбежала из класса, после чего пулей полетела вниз по лестнице. Я не чувствовала ног, не думала об усталости, ибо перед глазами у меня была та, ради которой, казалось, я живу– Ника. Я стала жить ради неё, я стала вдыхать воздух ради неё, и казалось мне, что я хочу стать с ней одним целым… и с мыслями об этом я бежала всё быстрее, видя, как Ника выходит за вороты школы.
Нику я всё же догнала. Она обратила на меня своё внимание, когда увидела, как я тяжело дышу. Я сама это чувствовала. Воздух не попадал в лёгкие, а на декабрьском морозе вдохнуть его было ещё тяжелее, чем в тёплом здании школы. Но я не чувствовала, что задыхаюсь. Зелёные глаза Ники… это меня волновало больше. Они, словно магнит, притягивали меня к себе, и я как будто бы жила этими глазами. Но Ника лишь стояла в наушниках и слушала музыку, смотря на то, как я, задыхаясь, гляжу в её глаза и хочу тонуть в них даже больше, чем вечность.
Тишину нарушил звук упавшего на снег наушника Ники. Девушка, ругнувшись, хотела поднять один из наушников, но это за неё сделала я и, очистив его от снега, подала этот предмет Нике. Девушка улыбнулась, а потом тихо молвила:
– Спасибо.
Мои щёки будто бы обожгло. Нет, не от холода. От того, что сказала Ника. Она поблагодарила меня… её голос был идеальным… эта девушка была даже лучше, чем мои мечтания, а её голос был сладостным для моих ушей. Я захотела, чтобы Ника была моей лучшей подругой. И я готова была к тому, что ради этого мне пришлось бы немного попотеть. Я была готова ко всему.
Ника же уткнулась в свой телефон, но я поняла, что нужно просто начать говорить с ней. Налаживать контакт. Но меня будто бы парализовало, и я не могла издать ни единого звука. Однако, всё же пришлось, ибо я вспомнила о том, какой прекрасный голос Ники, и какая замечательная у неё улыбка, обжигающая всё моё тело, но дарящая какие– то необыкновенные чувства. Чувства, которые я хотела испытывать вечность. Чувства, которые согревали меня, когда я стояла на улице и должна была мёрзнуть. Мне было так хорошо, как никогда ранее. Но я поняла, что больше молчать нельзя, поэтому глубоко вздохнула и сказала:
– Слушай, Ника, а… ты знаешь, какую у нас класс музыку слушает?! Ты с кем– то общалась по поводу этого?!– и я почувствовала облегчение от того, что сказала наипростейшую фразу.
Ника отрицательно покачала головой, а я взяла телефон и включила ей одну из песен, сохранённую в нём.
– Понятно.– разочарованно произнесла Ника.
– Ну ты чего? Волнуешься?!– спросила я, думая, что разговор наш пошёл в гору.
– Нет.
– Тогда что?!
– Всё в порядке.
Меня раздражало то, что перед нами будто бы была стена. Мне хотелось кинуть проклятый телефон Ники на пол, чтобы начать разговаривать с ней, но… я не могла этого сделать. Если бы Ника хотя бы раз заплакала из– за меня, я уверена, что умерла бы я на месте. Поэтому я всего лишь помахала рукой Нике на прощание, и та ушла. Я не знала, почему у меня не получалось с ней пообщаться, но единственное, что я почувствовала, так это безумное отчаяние. Оно пожирало меня изнутри, и я ничего не могла с этим сделать. Мне казалось, что всё в этом мире хочет сделать мне больно. Моим миром стала Ника. И у меня было ощущение, что её нравится играть мною, видеть, как я прислуживаю ей и смотрю на неё, не отводя глаз… но я не могла иначе. Не могла по– другому. Я хотела быть с Никой. Я не могла больше жить без неё. Мне достаточно было просто представлять её, но думать об этой Нике, ибо на то, чтобы совсем забыть о ней, у меня не было сил…
– ОЛЕСЯ!
Из грустных размышлений меня вывел голос Леры. Девушка неслась ко мне, поскользнулась на льду– и вновь, вновь побежала ко мне. Я же медленно шла к старосте класса, а затем поняла, что мы подошли вплотную друг к другу.
– Идём, сядем на «скамейку»?!– предложила мне Лерка.
«Скамейкой» мы называли срубленное дерево, лежащее рядом со входом в школу. На нём часто сидели и ждущие родителей, или автобус, ребята, и также школьники, которые просто решили поболтать друг с другом после школы. Для меня поговорить с Лерой, и забыть о произошедшем конфузе было как нельзя кстати. К тому же, говоря с Леркой, можно было бы узнать много интересного, поэтому я ответила:
– Пошли.
Мы сели на лавочку, и сразу же Лера начала разрываться от нахлынувшей злости:
– Ты что, спятила?! Соврала про то, что голова у тебя, бедненькой, болит…– кричала она.– А сама с Никой болтала! Это неуважение! Я скажу обо всём учителям!!! Совсем не слушаешься никого! А стоило бы!
Внутри себя я, конечно же, посмеялась. Но не стала показывать Лерке, что мне весело, ибо она и так была уже на взводе, а сказала я вот что:
– Мне нужно было поговорить с Никой.
– Нужно ей было! Важная барышня!– кривя душой, сказала Лера.– Таких аргументов я ещё не слышала, серьёзно. Нужно!!!
– Лера, ну что ты начинаешь?! Самой– то не надоело?
– Нет. Я просто волнуюсь за тебя. Понимаешь?!
– Не понимаю.
Девушка посмотрела на меня глазами, полными злости. От её взгляда мне стало не по себе, и я просто встала со «скамейки» и быстро направилась домой. Вслед я слышала множество ругательств. Лерка ругалась такими словами, которые не знала даже я– далеко не примерная ученица, и слышать такое от Леры было для меня слишком неожиданно. Но я не стала оборачиваться, чтобы смотреть, как на Лерку реагируют проходящие мимо люди, и просто пошла домой.
Снег хрустел у меня под ногами, и это успокаивало. По крайней мере, я хотя бы понемногу забывала о перепалке между мной и Лерой.
Вновь мысли о Нике. Не одной секунды без мысли о ней я не могла прожить. Эти мучения для меня были на удивление одновременно и ужасны, и в то же самое время до ужаса приятны. Я чувствовала себя мазохистской, которой нравилась собственная боль, но в любом случае, ничего с этим я сделать не могла. На самом деле, с этими муками пришёл и страх, который был вполне рационален. Я боялась идти в школу на следующий день после всего произошедшего. Думала, что не смогу вытерпеть косых взглядов Ники и Лерки, которую я сегодня вывела на эмоции. Но не идти в учебное заведение для меня было бы ещё большей пыткой, ибо не обменяться словами с Никой для меня было синонимом смерти. Возможно, то было достаточно глупо, но эти чувства преследовали меня, и с этим я ничего сделать не могла. Всё же мне пришлось бы идти в школу, как бы я тому не противилась, другая часть меня жаждала вновь заглянуть в зелёные глаза Ники, и я поняла, что эта сторона действует на меня гораздо сильнее, чем другая. Поэтому мною было решено идти в школу, вот только общаться с Никой, не показывая волнения.
Погружённая в мысли, я зашла в дом. Декабрь принёс в мою жизнь изменения. Теперь дома я должна была быть в четыре часа дня, а было уже пять. Это быстро вытащило меня из мира раздумий и я, поняв, что мама пока ничего не заметила, не издавая ни звука, сняла пальто и повесила его на серебряную вешалку. Меня выдавали лишь изредка цокающие каблуки, которые крайне подводили меня. Но даже несмотря на это, я всё же, сохраняя спокойствие, пошла по коридору на кухне, где я решила немного поесть…
– Ой…– вырвалось у меня.
Мама сидела на кухне, но, казалось, совсем не была разозлена на меня. Наоборот, она подошла и обняла меня, а я– её. На самом деле, я безумно соскучилась за своей мамой, просто волновалась, что мы повздорим– что было крайне редко, но когда то происходило, это были худшие моменты в моей жизни. Но сегодня конфликта удалось избежать. С колотящимся сердцем я обнимала свою маму, радуясь, что всё хорошо.
Мы отпустили друг друга, и я, налив нам с мамой чай, начала рассказывать по свой день в школе, и вдруг произошло то, чего я точно не ожидала. Мама, которая прежде молчала и слушала меня, задала такой вопрос:
– Я слышала, что у вас в классе появилась какая– то новая девчонка. Расскажи– ка мне, вы общались?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Я же не могла час рассказывать маме о нахлынувших чувствах, о том, как одно воспоминание о Нике для меня– ощущение эйфории, то, что лучшие чувства в своей жизни я испытывала в своей жизни, когда поднимала один из наушников Ники… но всё же, не растерявшись, я сказала:
– Мы не разговаривали.
– Но она тебе понравилась?!
– Не знаю. Мы не говорила. Внешностью она точно не вышла.– говорила я, пытаясь соврать.– Вообще.
– Ой, Олеся, ты слишком уж предвзято ко всем относишься!
– Неправда. Я просто…
Я не могла больше врать. Не могла– и всё тут. Мне понравилась внешность Ники, мне казалась она идеальной, прекрасной!!! Замечательной!!! И я уже была точно настроена на то, чтобы сказать об этом маме, но после услышала:
– Ох… ну и правильно. А то начнёшь говорить «мне она нравится, нравится…» так и ненормальной станешь… ну вроде тех девчонок, которые влюбляются в других девушек. Если бы ты была такой– выкинула бы тебя из дома!
Моё сердце словно заполонило всю грудь. Кровь приливает к лицу. Электрические разряды пробегают по всему моему телу. Я ощутила вдруг, что не могу дышать. Я почувствовала сильную боль, а главное– страх. Что, если я в самом деле влюбилась в Нику?! Нет. Это глупости. Такого просто не могло быть. Никак. Я не могла стать такой. Сама же я плохо относилась к таким девушкам, и полностью разделяла мнение своей мамы. Но вдруг я стану той, кого ненавидела на протяжении всей своей жизни? Такого не может быть. Нет. Я не могу. Ещё поздно о чём– то говорить. Мы виделись всего один. Ещё нельзя сделать какой– то вывод, поэтому пока что я не буду себя ненавидеть. Нужно подождать ещё немного…
Глава 2 Осознание
В школу со мной не шёл никто, хотя я постоянно ходила туда вместе с Симой. Озлобленная на свою лучшую подругу, я вошла в здание и пошла в свой класс. Мысли о вчерашнем разговоре с мамой не покидали меня. И лишь одна мысль грела мою душу: мы с Никой скоро увидимся.
Я себя не обманула. Ника действительно сидела в классе, но мои опасения подойти к не раздирали моё сердце, как самые острые режущие предметы. Но в то же самое время мне было очень больно оставлять Нику одну. Эта девушка сидела за своей партой, уткнувшись в телефон. Волосы в тот день у неё были распущены и лохматы, как будто бы кто– то выдирал ей их силой, и то никак не могло оставить меня в покое. Было ощущение, что над Никой издевались в тот момент, пока меня не было в школе, а прекратилось всё это лишь тогда, когда я вошла в класс… и я не могла найти себе места. Будучи уже сидевшей за партой, я смотрела на Нику, всё больше вникая в её боль.
Девушка в скором времени заметила меня и положила телефон на парту. Но смотрела я не в её телефон, а в её уставшие глаза, наполненные болью и страхом. Мне хотелось прижать к себе эту прекрасную девушку, крепко обнять и как-то поддержать. Но я боялась. Очень боялась. До мурашек по коже, до ужаса в моих глазах и до колотящегося сердца. Я хотела общаться с Никой, и можно было даже сказать, это стало смыслом моей жизни… но я не могла. Мои руки дрожали с неистовой силой, даже когда я просто смотрела на Нику. И Ника не понимала моей боли. А зачем?! Пусть она лучше будет счастлива. Мне слишком больно было смотреть на то, как она потерянно глядит в погаснувший экран телефона… Да, я бы отдала жизнь, душу, всё, что у меня есть, за то, чтобы Ника улыбалась и была счастлива. Но иная поддержка была мне чужда. Страх построил между нами невидимую стену, которую смогла бы разрушить лишь я. И я должна была не бояться.
Иначе я так и останусь такой. Девушкой, которая в стороне страдает, смотря на мучения той, ради которой отдала бы всё на свете. Я знаю, что не смогу долго жить, глядя на это.
Мне нужно было рано или поздно сломать свою гордость, или, скорее, страх. В этот день для того было лучшее время. Мои руки дрожали, как будто бы я находилась на улице, а не в тёплой школе. Ноги готовы были подкоситься в любой момент, и я была всё ближе и ближе к Нике. Уже могла разглядеть её прекрасные глаза зелёного цвета… Ника, сидевшая рядом со мной, плавно повернулась. Её глаза фокусируются на мне. Медленно. Время будто замирает, когда наши взгляды встречаются. Я даже не могу сделать вдох; кажется, стоит воздуху наполнить легкие – и связь оборвется.
Проклятье… она мучает меня.
Но я не хочу уходить, а Ника улыбается, смотря на меня. Я замираю. Не могу пошевелиться. А Ника встаёт и подходит ко мне ещё ближе… с каждым её шагом я чувствовала, как моё сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Нет, это не чувство, что было порождено встречей с новой и почти незнакомой мне девушкой. То было гораздо больше, чем это. Словно землетрясение, антигравитация или вселенский взрыв. То, что не дает мне вынырнуть из этого взгляда зелёных глаз, которые сияют все ярче, приближаясь ко мне, словно огни, сжигающие меня дотла.
Удары сердца звучат все громче, поднимаются вдоль шеи, словно охватывают горло, отдаются в ушах. Я никогда не испытывала ничего подобного. Я приоткрываю рот, чтобы вдохнуть воздух, которого вдруг стало не хватать, и попытаться совладать с телом, которое не слушается меня. И я чувствую, как всё меньше принадлежу себе, отдаваясь лишь притяжению взгляда Ники.
Нужно было что– то сказать. Срочно. Главное– не выставить себя идиоткой.
– Привет…– неуверенным голосом сказала я.
Не самое удачное начало разговора.
– Привет.– произнесла Ника, которая на моё удивление ответила мне слишком быстро.
– Ты… что смотришь?!
– Да так…
На минуту повисло молчание. Ника усмехнулась. Её улыбка была для меня идеальной. Я уже достигла всего. Я увидела улыбку Ники. Я хочу видеть её такой вечно. Улыбка Ники для меня не была простым ощущением счастья– это было нечто большее, словно внутри меня расцвела роза, в моём сердце, будто бы я нашла себя в этом мире. Словно кроме Ники мне никто больше не нужен. И ничего. Я хочу быть с ней. Я боюсь быть с ней, боюсь, но так хочу… и я хочу вновь заговорить с Никой и услышать её голос…
– Ника… а у тебя есть полное имя… или Ника… оно так и есть?– спросила я, ища любую тему для разговора.
– Полное имя?!– переспросила Ника, нервно скрючивая пальцы.
– Ну да…
– Николь. Моё полное имя– Николь.
Николь… это лучшее имя… для меня. И я хочу повторять его вечно. Я одержима Никой. Я не могу её любить. Я должна перебороть в себе это чувство. Обязана. Но не сегодня. Не сейчас. Пока что я буду разговаривать с Никой на всякие разные темы, и не буду думать ни о чём ином. Самые счастливые минуты в своей жизни нельзя тратить впустую. Ведь мы с Николь всё равно не будем общаться вечно, поэтому… я буду говорить с ней, и не думать ни о ком. Ни о Симе, ни о Лере, ни о ком– либо ещё. Мы одни в этом мире. На всей земле. Я хочу продолжать разговаривать с Никой. И я начну ещё одну часть нашего разговора:
– Ника…– пытаясь скрыть радость, проговорила я.– Слушай… а ты… чем увлекаешься?! Я… я, например, рисую.
– А я– ничем.– сказала Николь.
– ОЛЕСЯ!!!!– раздалось сзади меня.
Сима.
Она прервала разговор меня и Ники. Возможно, это было и к лучшему, ибо Ника уже была крайне взволнованна. И я, пока была в атмосфере разговора, не замечала этого. Но, к счастью, Сима помогла мне, и я без особых уговоров подошла к своей подруге в знак благодарности.
– Привет. Ну как дела?!– спросила Сима.
– Нормально.– буркнула я.
– Что– то ты сегодня не в настроении. Рассказывай давай, что произошло!
– Слушай, я просто… мне вчера… Руслан в любви признался.
Сима взвизгнула.
– Ты чего?! – вопросила я.
– ЭТО ЖЕ ПРЕКРАСНО!!! ДУРА, ТЫ СВОЕГО СЧАСТЬЯ НЕ ВИДИШЬ!!! ОТ ЧЕГО ТЫ ТАКАЯ ГРУСТНАЯ?! ОЛЕСЯ?
– Я его не люблю.
На минуту Сима нахмурилась. В глазах её секундой промелькнула злость. Девушка хмыкнула, а потом, взявшись за голову, произнесла:
– Ты ему так и сказала?!
– Я влюбилась. Но не в него.– соврала я, дабы не спорить больше с Симой.
– А в кого?
– Тебе– то какая разница? Всезнайка. Слушай, Сима… всё…
– Олесь… прости.
– Слушай, Сима… я же тоже неправильно себя повела… сорвалась. Прости меня, пожалуйста, а! Я не нарочно!
– Всё хорошо.
– Ладно… поверю тебе.
Сима обняла меня и хихикнула. Оттолкнув её, я села за свою парту. Думать о Руслане мне не хотелось, да и о Симе– тоже. Урок начинался через две минуты, и я просто желала немного отдохнуть от всех. От всех, кроме Ники. Последняя была для меня той, с кем я готова была говорить без остановки. Я не могла от неё устать. Может быть, это всё было вызвано тем, что я просто находилась под впечатлением от того, что новая девушка стала учиться в нашем классе?! Вряд ли. Но всё возможно…
***
Я собрала рюкзак и уже собиралась выходить из класса, ибо уроки уже закончились, как вдруг моё внимание привлекла одна деталь: Ника общалась со своим соседом по парте… Васька. Он забрал её у меня!
Мою душу пронзила ревность, достигнувшая пика, когда этот придурок сжал руку Ники! Она улыбнулась! Ей было весело… проклятье… я отрывисто выдохнула и посмотрела в глаза сопернику. Уголки губ сползли вниз, и я с нескрываемой неприязнью, гневом и адской злостью глядела в глаза Васи. Внутри меня всё неприятно горело от ревности. Моё сердце пытало огнём жажды мести. Эти неприятные и порой ужасные чувства, сводящие меня с ума, сопровождались едкими мурашками. Хотелось вцепиться в горло соперника. Но я этого не делала, и даже не пыталась. Я не хотела огорчать Нику… видеть её слёзы мне бы было ещё больнее. Поэтому, издав нервный смешок, я вышла из класса, невольно сжимая руки в кулаки. Теперь я точно поняла, что влюбилась. И это ничтожно ужасное осознание было для меня слишком болезненное. Миллиарды игл пронзили моё тело. Я ненавидела себя. Ненавидела всё в этом мире. Всё, кроме Ники, единственной, кто удерживал меня на этой земле…
Глава 3 Происшествие
Выйдя из здания школы, я села на ближайшую скамейку рядом с продуктовым магазином, который был совсем рядом с вокзалом. Там мне нужно было купить хлеб… но пока я не могу даже пошевелиться.
Я словно умирала. В моей голове были мысли о том, как бы завладеть вниманием Ники. Мне было страшно возвращаться домой. Я– позор. Ничтожество. Мне лучше умереть… почему я должна чувствовать эту проклятую любовь?! Я не хочу ничего чувствовать! Эта невзаимная любовь убивала меня! Пожирала меня изнутри! Я не хочу больше этого чувствовать. Это адские муки!!! Я так хочу забыть эту Нику, но она появляется у меня перед глазами, и я с этим ничего не могу сделать. Ничего… Слёзы сами катятся по щекам. Конечно, мне было больно. Эта боль разрывала моё сердце на части, словно вживую сдирая с него «защитную оболочку», оставляя лишь голую, открытую рану. Мне хочется убить всех, кто мешает мне общаться с Никой. Но я же не буду этого делать!!! Я не собираюсь… мне будет больно смотреть на плачущую Нику. Я хочу стать её тенью. Я не могу больше жить… эта Николь убивает меня. Я ненавижу её. Но люблю больше жизни. Она заставляет меня чувствовать боль, но от встречи с ней я чувствую лишь радость. Я люблю Нику. Я одержима ей. Она словно втыкает мне нож в сердце, но я рада этому… я не хочу прекращать это. Я хочу, чтобы это продолжалось. Я умираю… но вчера и сегодня– лучшие дни во всей моей жизни. Я счастлива. Я плачу, но я счастлива. Нет, не потому что любовь моя не взаимна, а потому что она существует. Я умею любить. Мама будет против. Мы можем поругаться, но я готова к этому… я не прекращу любить Нику. Я буду обожать её. Она идеальна… я убью и умру за неё. Пожалуй, я буду и дальше чувствовать эту боль. Я хочу, чтобы она стала даже сильнее… ведь я хочу любить… любить… любить…
Слёзы текут по щекам. Ещё сильнее. Сильнее и сильнее. Горло раздирает жажда. Я всхлипываю, и электрички, тормозя, вторят мне. Ветер словно поёт свою заунывную песню, которая сливается с моими рыданиями. Метель понимает мою боль гораздо сильнее, чем даже я сама. Моя душа кричит, а я не могу издать ни звука. Боль сковывает тело. Мне будто бы помогают пакеты, хрустящие у меня под ногами… мне так плохо, но воспоминания о произошедшем не давали мне потерять сознание. Никто не обращал на меня внимания, да оно было и к лучшему, ибо мне не хотелось, чтобы кто– то успокоил меня. Мне хотелось почувствовать эту боль. И вроде бы она уже утихает, а слёзы всё равно текут по моим щекам, такие горячие и согревающие в зимнюю стужу… пускай текут. Я никуда не тороплюсь…
Мои слёзы остановил звонок от мамы. Выслушав нотацию про то, что мне скоро нужно быть дома, я встала со скамейки и пошла к магазину. В моих глазах всё ещё были слёзы. Тихо всхлипывая, я шла к вокзалу. Он меня раздражал. Впервые за всё время моего проживания в этом районе. Но лучше были бы вокзалы, чем мир, в котором не было Ники.
Все люди куда– то ехали, радовались, а мои мысли перемешались в один ком боли и грусти.
Я не спеша шла к магазину, смотря на поезд. В него сели люди, и он, радостно загудев, поехал куда– то. Я бы тоже улыбалась, если бы не произошедшее недавно. Как же я хочу об этом наконец забыть. Скорее бы уже сон. Я хотя бы не буду чувствовать себя плохо. А, проснувшись завтра утром, я надеюсь, что вообще забуду обо всём этом. Сейчас просто куплю себе что-нибудь и немного отвлекусь от ужасных мыслей, и этого мне и хотелось сегодня. А ещё я хотела полюбить Руслана, не Нику. Но мои чувства были сильнее мыслей. Как жаль, что я ещё умею чувствовать… как же это ужасно… я не хочу больше любить. Я хочу впасть в забытье. Навсегда.
Впервые в жизни я хотела попробовать алкоголь. Казалось, он единственный мог облегчить мои страдания. Никогда раньше я даже не думала об этом, но сегодня всё было не так, как обычно. Поэтому я могла себе позволить всё что угодно, ибо не знала, как мне ещё забыть обо всём. Боль была адской, терпеть её было больше, чем невозможно. Хотя, казалось, больше уже и некуда. Моя душа медленно угасала в бездне безумной боли и отчаяния. Мне хотелось обо всём забыть, и мне было всё равно на то, что скажет мне мама, когда увидит меня с бутылкой дешёвого вина… я угроблю свою жизнь… хотя, сегодня мне кажется, что она уже там. Она, моя жизнь, полностью связана с Николь. Я действительно люблю её. Люблю до мурашек по коже, до слёз, до улыбки и до безумия. Но терпеть это я больше не могу. Всё. Нет у меня сил мучиться дальше. Алкоголь– единственное, что мне сегодня поможет… и я решила идти, хотя до этого момента стояла по середине дороги, как истукан.
До магазина я не шла. Плелась, еле волоча за собой ноги, грозящие подкоситься в любой момент. Это жутко выматывало меня. Голова кружилась до безумия сильно, в глазах темнело и я еле могла унять дрожь, бьющую мои руки. На самом деле, я убеждала себя, что это из-за холода, ибо холодный ветер бил по моему лицу, и думать про что-то иное у меня уже не было сил, и свою первую попавшуюся мысль я возносила, как истину. Так и шла под стуки своего колотящегося сердца, не видя и не слыша ничего кроме этих звуков, уже начинающих раздражать меня. Глаза занесло пеленой, и я, пытаясь не заплакать, тяжело дышала.
