Текст книги "Артемида. Изгнание (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

При упоминании имени маменьки Зевс Кронович поморщился, как будто у него внезапно разболелся зуб.

– Латана… Забавно, дочь. Заключив неприятную мне воинственную расу асуров в этот мир, откуда им никогда не выбраться, я помиловал, оставив на Олимпе, нескольких из них. Совсем ещё юную, хрупкую девочку, полную очарования невинности и внутреннего огня, в целом присущего расе титанов, я взял с собой на Олимп. Одну юную титаниду…

– Нет, твоя мать не асур, – пояснил папик в ответ на мой изумлённый взгляд. Он был прав, эта вязкая жижа подействовала, практически притупив все ощущения, и даже голос папки, с громовыми раскатами в нём уже не так напоминал звучание соседского перфоратора там, на далёкой Земле.

– На три четверти в Латане крови народа наи, и только на одну четверть она – асур, – продолжал Зевс. – Разве мог я тогда предположить, что моя возлюбленная подарит мне не только сына, вобравшего мои лучшие качества… И, кстати, кровь асуров не проявилась в Аполлоне. Не проявилась бы, я хотел сказать, если бы не ты… Да, Латана подарила мне ещё одну дочурку, вот в ком мятежный дух полубогов проявился в полной мере с первых же дней твоей жизни!

Я слушала папахена, хлопая глазами, и, боюсь, что с раскрытым ртом. Значит, выходит, во мне течёт кровь асуров? Кровь демонов? Так себе новость, если честно. Но вспомнив, что сейчас-то я – человек, то есть нахожусь в человеческом теле, я облегчённо вздохнула. Слабое утешение, но на меня подействовало.

Я продолжала упрямо молчать, но папика это не смущало.

– Мало кто знает, что заключив асуров в далёком отдельном мире, мне пришлось пойти на некоторые уступки. Или на стратегическую хитрость, – усмехнулся он в пышные пшеничные усы, правильно истолковав мои прищуренные глаза и поджатые губы. – Я пообещал им, что у них появится возможность покинуть границы закрытого мира, пройдя Инициацию их Покровительницы.

Папка, видимо, ждал, что я задам вопрос. А я перевела скучающий взгляд в окошко. Правда, видно из него было только небо. А оно, надо сказать, в мире Гекет нежно-персиковое, оранжевое, светлое, теплое и с переливами. Красота – жуть. Видя моё нежелание поддерживать беседу, Зевс Кронович, конечно, напрягся, но виду не подал. И что-то мне подсказывало, что вот так злить папика это вообще моё хобби с детства. Ну а что он хотел? Мятежная кровь титанов, или тьфу, асуров, оказывается. Всё логично.

– Инициацию Гекет, – подытожил напряжённый, но довольный некой скрытой (пока скрытой) подлостью папка. А другого я от него и не ожидала.

– Тут, дочь, или кровь Латаны сказалась, или просто карта так легла, но когда ты родилась, ни у кого из наи не было сомнений, что на Олимп пришла эманация Гекаты, покровительницы демонов. Богини луны и войны. Владычицы мира. Целого мира, я имею ввиду. Включая Преисподнюю. Так себе радость для твоего дяди Аида, сама понимаешь. Но и мне твоё рождение не сулило ничего хорошего.

– Так удавил бы ещё в младенчестве, – после этой, как выразился папахен, «местной амброзии», голос вернулся.

– Каюсь, слаб, – развёл руками родитель.

– Слаб – или помнил о некой Инициации, обещанной асурам? – подняла, в свою очередь, бровь я.

А губы папахена растянулись в змеиной такой улыбочке. Мол, ничего-то от тебя не скроешь, дочь.

– Сама знаешь, – сказал Зевс Кронович, – невозможного для меня мало.

Я пожала плечами, на что родитель тут же отреагировал:

– Неужели не вспомнила?

Я цыкнула языком и кивнула. А какой смысл врать, что помню? Папахену меня на понт взять в таком случае – как в вон тот милый фонтанчик, размером с бассейн для нормального человека, плюнуть.

– Ну, – папка махнул рукой, мол, что с тебя возьмёшь, – так или иначе, я, в обмен на свои родительские дары, извлёк твою Силу Гекет, поместив оную в один небезызвестный тебе артефакт.

– А я об этом знала? – возмущённо пискнула я.

– Ты тогда не спрашивала, – с готовностью пояснил Зевс Кронович. – А я не уточнял.

– И сколько мне тогда было?!

– Если мне не изменяет память, – папка сделал вид, что усиленно вспоминает, – это произошло в твой третий день рождения…

– Охренеть! – вырвалось у меня. – То есть вы, Зевс Кронович, по сути, обокрали ребёнка!

– Ничего и не обокрал, – осклабился родитель. – Просто взял у родной же дочери кое-что на время. И вообще, у тебя был шанс вернуть себе Силу Гекет, сама себе злобное Буратино, или как там у вас на Земле говорят?

У вас на Земле! – захотелось мне передразнить папика. Нет, каков, а?!

– Но ведь я передала Силу Полу?

– Гекет – божество женского пола, – развёл руками Зевс. – Ты просто вернула брату его собственную божественную Силу, не более того.

– Стоп, – в мою голову закралось подозрение, – а если бы я, как и хотела, передала тебе эту Силу? Ты бы смог её воспользоваться?

Папка улыбнулся и покачал космами.

– Нет, Артемис. И Афродита бы не смогла. Правда, вернулась бы на Олимп, как и Пол.

– Дита до сих пор не на Олимпе? – ахнула я.

Папка воззрился на меня, как на тень отца Гамлета. Мол, с фига ли ей на Олимпе делать?

А я… Я не находила слов от возмущения!

– То есть ты вовлёк Диту в эти дурацкие бега за Свитком, только ради того, чтобы повлиять на меня, а теперь ещё и не возвращаешь её домой?

Зевс Кронович виновато развёл ручищами. Но вины в его глазах не было.

– Сама понимаешь, дочь, заставить отречься от тебя твою свиту можно было используя очень серьёзный аргумент. Например, подвиг во имя любви… Звучит, конечно, пафосно, но действенно для поэтично настроенных лесных и речных нимф и океанид. А кто мог лучше убедить их в необходимости… – Зевс замялся, подбирая нужное слово.

– Предательства? – решила я ему помочь.

Папахен не стал реагировать на моё хамство, кивнул, соглашаясь.

– А это триединство – ну, меня, Пола и Диты, и разделение Свитка на три части, ну, до чего мы с Идой додумались там, перед храмом Гекет? И, кстати, ведь Ида не предала меня, не отвернулась? С ней как? Не смогла её твоя Афродита соблазнить.

– Она такая же твоя, как и моя, – огрызнулся папахен. Быстро так огрызнулся. Очень быстро, что показало мне праведность внезапно озарившей меня догадки.

Тоже мне, наини любви. Чем она лучше той же проститутки? Хотя, чего это я. Это сущность Диты. Специализация. Я поморщилась.

– Насчёт всей этой истории с триединством, с Активацией, и всем прочим, – папашка добродушно усмехнулся, но глаза его оставались при этом холодными и бесстрастными. – Это я увлёкся. Люблю шахматы…

– И кукольный театр тоже любишь, – сквозь зубы процедила я.

– А насчёт Ни’иды твоей, – Зевс сделал вид, что опять не заметил очередной мой хамский пассаж. – Фавн её разберёт, твою нимфу. Впрочем, её завидное упорство в верности тебя не могло не вызвать уважения, – в голосе папки зазвучали вполне довольные нотки. – Видя это, я даже благословил её для перемещения на Землю.

Спасибо, – чуть было с чувством не сказала я, но рот попросту не открылся. Не хотелось благодарить папика в свете всего вышеизложенного. И всего, что будет ещё изложено, как я догадывалась. И, как оказалось, правильно сделала.

– А эта самая Инициация, которую ты пообещал асурам, – я решила вернуть разговор к тому, что, как подсказывала интуиция, касалось непосредственно меня. И, зная папахена, чую, ещё как касалось. – Она в чём заключается?

– Видишь ли, дочь. Всех асуров ты не инициируешь.

А жаль, – захотелось сказать.

– Мятежный дух полубогов, запертых в Закрытом мире, привёл их народ к расколу и многочисленным войнам. Тебя заполучит тот клан, что окажется сильнейшим. И через союз с воплощением своей Покровительницы он получит выход из этого мира. И будет война, и тысяча битв. Наи отлично подготовлены к встрече с мятежным народом…

Не слушая родителя, я затряслась отчего-то крупной дрожью:

– Какой ещё союз? В чём заключается эта Инициация?!

– Разве я не сказал? – папик деланно развёл руками. – В контакте с тобой – дочерью сильнейшего из наи, заключившего асуров здесь, и эманацией Гекет.

– К-каком ещё к-контакте? – у меня зуб на зуб не попадал от этой новости.

– Артемис, ты как малое дитё, ей-Небу, – буркнул родитель и прищурился.

– Я, – я залепетала что-то невразумительное, и в глазах папахена мелькнуло торжество. Конечно! Наконец-то он меня уделал! – Я должна буду выйти за кого-то из них замуж?

– Артемис, дочь, – папахен замахал на меня обеими ручищами. – Вот это – точно необязательно, уж поверь скромному опыту своего отца. Вдобавок, – добавил он коварным тоном, – выйти замуж сразу за целую армию ты не сможешь, как ни старайся.

– Как целую армию? – у меня даже сердце остановилось. Он что, серьёзно? Хоть память и не вернулась, но что-то мне подсказывало, что это самая крупная подлянка папочки, которую он когда-либо мне делал.

Папахен с фальшиво-виноватым видом развёл руками.

– Так совершается Инициация Гекет, и не я это придумал.

– Конечно, не ты, – я тихо зверела. – Ты всего лишь решил сделать родную дочь шлюхой!

– И опять-таки нет! – весело потёр руки папахен. – Твоё человеческое, – сказал он презрительно, – здоровье сойдёт на нет уже на первом асуре. Или на втором. Ты умрёшь, дочь, – покачал головой он. – Но учитывая, что это произойдёт не на Земле, и то, что ты всё-таки добралась до Свитка и открыла его, твоя смерть вернёт твой дух наини на Олимп. Инициированных асуров не хватит для преодоления Врат, и мятежный народ так и останется в Закрытом мире, и если ты усвоишь урок, в моей власти дать моей любимой дочери шанс вернуться домой. А я заранее уверен, что ты умница, а после гостеприимства мира Гекет будешь вести себя хорошо.

– Это мне за то восстание? – прошептала я.

И, прежде чем родитель сподобился ответить, выпалила:

– А если я убью себя, но не достанусь ни одному из демонов? Ты тогда не выполнишь своё обещание, данное асурам, да?

– Здесь тебе не дадут умереть, дочь, – сказал Зевс. – Ты слишком ценный приз. А восстание… Да я уже всё забыл, – а у самого глаза такие добрые-добрые.

И я поняла, что да. Именно восстание. Ничего папахен не забыл.

– Стоп! Да какая может быть Инициация! – я даже ладонью по лбу себя хлопнула. – Какая Инициация? Я же сейчас человек! Че-ло-век! – повторила по слогам, чтобы Зевсу Кроновичу было понятнее. – В человеческом теле я! Как я могу инициировать?! Ха! Я не представляю для них никакой ценности!

– Ошибаешься, дочь, – папик усмехнулся сытым котом. – Наини – в любом теле – наини. И потом, Посвящение Кали ты смогла и в этом теле получить!

– Но я…

– Детали, – перебил меня папахен. – Всё – детали.

– Зевс Кронович! Я хочу, чтобы вы услышали мой месседж! Я не собираюсь никого тут… Ни с кем тут… Говоря вашим языком, инициироваться, – прошипела я. – Ни с одним демоном, чтобы после него же и сдохнуть, ни с целой армией…

– Ошибаешься, дочь, – меланхолично пожал плечищами Зевс Кронович. – Тут тебя и спрашивать не будут.

– Ненавижу тебя, – искренне сказала я.

Глаза папахена нехорошо сверкнули, и я рассчитывала уже, что словлю сейчас молнией в лоб, и инициировать местных извращенцев будет некому. Но папка, видимо, слёту разгадал мой коварный план и сдержался. И даже улыбался при этом!

– Веришь? – спросил он. – Мне плевать, любишь ты меня, или ненавидишь. Главное, что моя система воспитания непослушных детей работает. Думаю, запатентую, как авторскую методику.

– Точно, авторскую, – согласилась я с ним. – Ведь столько отцов было, кто делал дочь шлюхами, но так, чтобы отдать родную кровиночку целой армии, такого в истории ни одного из миров ещё не было.

– Успокойся, дочь. Не забывай о достоинстве наини. И не придётся тебе инициировать целую армию – человеческие женщины богами не предназначены для контакта с асурами.

Так он запросто это сказал. Обыденным таким, будничным тоном, что у меня внутри всё сжалось, похолодело. Даже зубы застучали. Вот за что он так со мной? Почему я не могу вспомнить? Было какое-то там восстание, насколько удалось припомнить. Так я думала, я за него сполна своим изгнанием расплатилась… Ещё и развлекла папахена с этой дурацкой погоней за Свитком и его же Активацией и Открытием. И теперь он вот так, запросто, отдаёт свою дочь, которая его даже не помнит, в руки – или что там у них? – целого мира, населённого демонами. А я, кажется, начинаю понимать, почему ни одна женщина не выдержит контакта с этими асурами.

Не зря здесь в комнате всё такое огромное…

И сама комната огромная, хоть летай… Как этих существ называли на Олимпе? Титаны? Они ещё на Земле в стародавние времена жили. Читала я как-то что-то о семиметровых великанах, населяющих Землю до прихода людей. Или тех атлантами звали? Впрочем, какая разница, если итак понятно, что моё дело – дрянь… Всегда думала, что умирать – это больно. И вот, оказывается, скоро испробую это на себе. И этот… наи… ещё смеет говорить о каком-то достоинстве наини?

В тот же момент я твёрдо решила – никакая я не наини.

…Я человек.

Решив так, справедливо рассудила, что можно вполне остатки достоинства не блюсти, и, взвыв диким голосом, набросилась на папахена с кулаками. И плевать мне, что покрывало слетело, под которым ничего не было. Я на такую мелочь даже внимания не обратила. Ладно, обратила, но только на какую-то долю секунды, не больше. Потому что цель у меня была одна – умереть. Но перед этим навалять папахену, как следует. Хоть пару клоков из его бороды выдрать, что ли. Исключительно морального удовлетворения ради.

Надо сказать, папахен такой моей стремительной атаки не ожидал. Может, я держалась хорошо, и он не подозревал, до какой степени отчаяния меня довёл, не знаю. Только первых пару ударов он пропустил, а когда сгрёб меня за талию своими ручищами и отстранил от себя, было поздно: по физиономии его божественной я засветить успела, и удачно очень успела. Давно заметила, что на меня общение с нимфой благотворно действует. Не знаю, как это работает, но я всё чаще двигаться стала легко, стремительно и грациозно, как она. И да, силы почему-то тоже прибавилось. Я для себя это эффектом плацебо объясняла. Просто вспомнив, хоть и краем сознания, что я – наини, я как будто из этого знания жить начала. А возможности человеческого тела, они практически не изучены, так, кстати, и земные учёные говорят. Правда, толку от моей ловкости и силы сейчас было… Пшик. Ида бы наверно, прокомментировала: пфф… Хотя нет, Ида бы в ладоши хлопала, и подбадривала меня криками и воплями, ведь папахена моего она боится меньше, чем меня любит. Это я почему-то точно знаю.

В общем, плачевно довольно-таки и даже позорно наша с папахеном драка закончилась. Для меня, понятно, позорно. Вот вы когда-нибудь дрались с богом? То-то и оно. А мне вот пришлось. И отгрести тоже пришлось в итоге. Хотя, папка – тот только защищался. Просто отстранил меня от себя и скрутил, чтоб неповадно было. Но так, что, похоже, рёбра мне сломал. Или помял просто. Силища у наи – огромная. И это, я поняла, он старался изо всех сил ничего мне не повредить… Небо! Если эти драные боги такие сильные, то асуры, которые – полубоги… Они какие? Небо, даже думать не хочется!

В общем, меня скрутили, как котёнка, дали отдышаться, закутали опять в это бордовое покрывало, как в кокон, тыкнули в лицо бокалом с безвкусным киселём, щелчком пальцев подозванным по воздуху.

– Ну, ничему жизнь не учит, – ворчливо пробормотал папахен.

А я лежала, замерев, уставившись в нежно-голубой светящийся потолок, и чувствовала себя абсолютно раздавленной. Размазанной просто. И ведь ничего я не сделаю. Вот сейчас папахен уйдёт… и всё… Надеюсь, что это хотя бы будет быстро. Очень не хочется думать, что долго проживу, после того, как…

– Как ты мог… Я же… Ни с кем, – только и смогла я сказать, и замолчала. Поскольку поклялась себе – когда-то давно, я даже не помню когда, что этот наи никогда… Вот никогда не увидит моих слёз. И, судя по всему, даже утратив память, клятву свою держала.

Зевс не ответил.

– За что? – задала я последний вопрос. Пусть ответит и валит ко всем фавнам отсюда. Не хватало, чтобы он ещё наслаждался видом моей боли. И моей смерти.

– Ты так ничего и не помнишь? – недоверчиво прищурился папахен.

Я помотала головой.

– Ладно, – сказал родитель. – Так и быть. Я освежу твою память. Напоследок.

И я превратилась в слух.

Очень интересно было, что он мне поведает.

***

– В отличие от своего солнечного брата, ты, моя лунная дочь, родилась совсем не такой, как мне бы хотелось. Да что там мне, ни одному родителю не хотелось бы, чтобы у него родилось воплощение Гекет. С первых же дней жизни ты показала своеволие и дурной нрав. Родившись на девять дней раньше брата, ты сама принимала его роды у Латаны. А то, что твоя мать всё это время мучилась в родовых схватках, тебя ни капли не волновало. Видите ли, тебе нужно было время, чтобы достаточно подрасти.

Я дёрнулась, как от удара. Я… Я мучила Лану? Я не давала родиться единоутробному брату? Не потому ли Пол ненавидел меня?

***

… Перед глазами возникло полное муки, лицо Латаны. И видеть ужас и боль в её глазах было для меня хуже смерти.

– Держись, мамочка, я помогу тебе, – шепчу я ей. – И ты, братик, держись. Ты родишься. Ты обязательно родишься.

…Страх за мать и за брата, боль, отчаяние… Я же так мала, но кроме меня им некому помочь… Здесь больше никого нет. Латане не к кому обратиться… Некому рассказать о своём горе. Её преследует Гера. И эта бешеная мегера гораздо опаснее и коварнее своего мужа-насильника… Кажется, ненависть к насилию и жестокости я впитала раньше молока матери…

***

Папахен не заметил произошедших со мной перемен и продолжал рассказ.

– На свой третий день рождения ты забралась ко мне на колени и приласкалась. Вообще, было время, дочь, когда мы с тобой отлично ладили, – лицемерно сообщил папахен. – И по случаю дня рождения попросила подарки.

– Тебе зачем-то потребовалась вечная девственность…

О, вот как? Вечная, значит?

Наверно, у меня на лице отразился вопрос по поводу вечности подаренной девственности. Ведь если она вечная, то она и на это воплощение распространяется? А как же тогда асуры?

Зевс Кронович устало вздохнул.

– Вечно ты к словам цепляешься. Вот слова тебе не скажи! Неужели непонятно, что это формальность такая, чтоб замуж не выходить. Остальных твоих сестёр я пристраивал и пристраивать буду. Тебе, даже такой соплячке, какой была, уже тогда было противно подчиниться моей власти. Но ты была таим очаровательным ребёнком, что я не смог тебе отказать.

***

…Или нужно было выманить Силу Гекет, чтобы поместить её в Свиток. МОЮ СИЛУ.

***

– Но насчёт девственности – это всего лишь формальность! По сути, это разрешение никогда не выходить замуж. А тут, – Зевс развел могучими ручищами, – тебя замуж никто звать и не собирается. Так что нечего дуться, Артемис.

Дуться, ага.

Нечего.

Да.

– Ещё тебе понадобилось шестьдесят нимф-океанид в свиту и двенадцать речных нимф, чтобы ухаживать за твоими сандалиями и кормить охотничьих собак. Так что диктаторские замашки у тебя с самого детства, – вздохнул папенька.

– В кого только, непонятно, – стараясь попасть ему в тон, согласилась я. И тоже вздохнула.

Зевс сделал вид, что опять не заметил моей шпильки, и продолжил:

– Я же, в свою очередь, тоже взял с тебя кое-какие обещания.

– Ключевое слово здесь – взял, – опять ядовито встряла я. – О Силе Гекет забыл?

– О Силе Гекет ты уже слышала, – ничуть не смутился папахен. – Поскольку ты помогла родиться брату, – мне показалось, или папахен сказал это как-то не слишком, чтобы радостно? – Я решил назначить тебя родовспомогательницей, выражаясь твоим теперешним языком, акушеркой.

Настал мой черёд морщиться.

– А поскольку ты с первых дней жизни воспылала любовью к природе, я решил поставить тебя охранять порядки животного и растительного мира на должности наини охоты.

– Выражаясь моим теперешним языком, лесничим, – опять не удержалась, чтобы не съязвить я.

Зевс кивнул.

– Вот только обязанностями своими ты, дочь, мягко говоря, манкировала. Акушеркой ты оказалась никудышной, да и лесником тоже… Больше браконьерствовала. Правда о подношениях, положенных тебе на твоих хлебных должностях, которые, прошу заметить, я тебе дал, ты никогда не забывала.

Чаще всего подношения тебе делали роженицы, но, когда Ниоба, царица Фив нелицеприятно высказалась об Олимпийских порядках или о плодовитости твоей матери, Артемис, ты, долго не разбираясь, умертвила всех её дочерей. А было их у Ниобы ни много ни мало, десять.

***

…Какая чудовищная ложь! Но Зевс ведь не знает, что я в деталях вспомнила, что с детьми царицы Фив сделали демоны, и в свою очередь, сделала всё, чтобы защитить и оставить в живых хотя бы двоих детей Ниобы. К слову, я помню, что дочерей у неё было семь. И сыновей – семь. Старшую девочку и младшего мальчика нам с Полом спасти удалось. Мелибею и Амикла. Но потеря Сил предшествовала нашему изгнанию. Вот в чём сейчас цель папки? Он проверяет, помню я, или нет? Берёт меня на понт? Пытается узнать, что именно я помню, и что – нет? В какую бы игру он ни играл, я не собираюсь ему подыгрывать. Только бы не подать вида, что я всё помню. То есть не всё, но что касается Ниобы – всё…

***

– И мужчин, дочь, ты всегда ненавидела, – укоризненно покачал головой Зевс.

Ага, и ведь совсем непонятно, за что.

– Взять хотя бы Адмета этого – царька Фер. Я как-то наказал твоего брата… Да, да, Пола, его самого. Твой брат перебил в Ферах всех циклопов, а они были мне очень ценны, ведь они ковали мне перуны… И в качестве исправительных работ я отправил Аполлона в Феры, в полное распоряжение Адмета. Да не смотри ты на меня зверем, это была превентивная мера. На некоторое время. Вот с этим Адметом ты обошлась жестоко…

Ну, наверно, до папеньки не смогла дотянуться…

Что-то мне подсказывает, что не так просто Пол в Ферах циклопов перебил. Вообще-то эти чудовища людей ели, это даже я знаю. А Зевсу, видите ли, они были ценны, потому как какие-то перуны ковали. Понятия не имею, что это.

Наверно, какой-то там заговор был у папеньки с этим Адметом, раз по всем Ферам этих циклопов развели. Что одному, что другому до простых людей дела не было… Фавн меня дери, вот не помню ничего про этого Адмета и эти его Феры, а жаль! Чувствую, одним поводом возненавидеть папеньку у меня могло бы стать больше.

– Адмет этот, когда жениться надумал, забыл принести тебе подношения, и что ты думаешь? Зайдя в покои своей невесты в свою первую брачную ночь, он не обнаружил там своей суженой. На ложе извивался лишь клубок ядовитых змей.

Опа, а я тут причём? Где доказательства? Что он-де мне, дескать, жертву не принёс? Что-то мне подсказывает, что чихала я на его жертвы, больно надо! Что же это у них, чуть что – Артемида левая? Совсем это мне не нравится.

Но для папахена, похоже, всё логично. Ему так нравилось сплетничать обо мне, причём мне же самой, пользуясь тем, что я нифига не помню, что увлекся родитель не на шутку.

– Или вот Бротея вспомнить, охотника… Бедняга как-то бахвалился своей силой и ловкостью, мол, никто из богов не сможет причинит ему вреда. И что? Все олимпийцы смолчали, и только моя младшенькая – а на тот момент самой младшенькой была ты – не удержалась! Наслала на человека безумие, и тот прыгнул в пылающий огонь!

Что вы такое говорите, Зевс Кронович? – хотелось спросить мне. Человека, вы говорите? А с какой стати вам вообще стали интересны дела смертных, давно ли вы встали на их защиту? Бротея этого я не помнила, но что-то мне подсказывает, что было там всё тоже не так, как рассказывает, упиваясь своим рассказом, Зевс.

– А вот Буфаг, помню, тебя возжелал, девка-то ты красивая, – мечтательно и задушевно продолжал папахен. – Ну, вот возжелал, и что? За что надо было его убивать-то! Он, конечно, страшнее атомной войны был, и ты свой поступок объяснила тем, что, мол, не все женщины охочи до чудовищ… Не знаю, тебе виднее, конечно. Но что-то мне подсказывает, выбирая между Буфагом и асуром… – и папенька не договорил, а вовсе противно заржал.

А я поняла, что он специально почему-то меня пугает. Ну, вот для того, чтобы я боялась этих самых асуров больше, чем нужно. А может, мне повода нет т а к их бояться? Хоть бы и с большего? Ведь и Лана на четверть – асур, оказывается? А она всегда даже меньше меня ростом была. Может, и не надо мне так паниковать, ведь Зевс, похоже, только этого и добивается. Что ж, если так… Грубовато играете, Зевс Кронович. Грубовато.

– Или вот Актеон… Жестоко ты всё-таки с парнишкой… Подумаешь, увидел, как ты моешься, эка невидаль.

Вот тут отче просчитался! Потому что полуфавна-полуэльфа я прекрасно, вот просто очень отчётливо помнила. И купание то тоже. И купалась, кстати, я тогда не одна… С силой отогнала ненужные сейчас совершенно, но, бесспорно, очень волнующие воспоминания…

– А Орион, твой любовник, который Опис, возлюбленную Аполлона соблазнил? – папку уже несло неизвестно куда.

А ещё говорят, что мы, женщины, любим сплетничать по поводу и без. Да Зевс Кронович нас всех вместе взятых, особо не стараясь, за пояс заткнёт!

– Или была у тебя нимфа такая в свите – Каллисто, – раззадорившись, видимо, моим молчанием, продолжал с упоением сплетничать Зевс. Наверно, отче нужно было меня разозлить и напугать посильнее, других причин его болтовне я не вижу.

– Приглянулась она мне. А я – ей, понятно, – самодовольно заявил папахен. – Пробрался я к моей возлюбленной тогда…

***

…Полные отчаяния глаза Каллисто… Её затравленный и одновременно больной вид…

***

…Подойди ко мне, Каллисто, – зову, и нимфа испуганно шарахается, и скрывается в лесной чаще…

Стараясь, чтобы папахен не заметил моего сбившегося дыхания, я сжимала и разжимала кулаки под покрывалом, изо всех сил сдерживая себя. Вот она – причина болезни Каллисто. Хотя нимфы ведь ничем не болеют. Кроме Зависимости.

Зевс же, не замечая, что у меня взгляд изменился, и дыхание потяжелело, продолжал лицемерить. Пропустив мимо ушей львиную долю его рассказа о Каллисто, я услышала только окончание.

– Но ведь это же не повод! Превращать свою спутницу в медведицу и убивать её на охоте! Правда тебе это так понравилось, что ты создала медвежий культ… Тебя ещё называть стали Бравронской Медведицей…

А я вспомнила, как смотрю откуда-то с Земли на созвездие Большой Медведицы и плачу. Раньше это созвездие называлось Слёзы Каллисто. Оказывается, Каллисто успела родить перед смертью дочь. Созвездие Малой Медведицы… И если мать убила Зависимость, то ребёнок мог бы жить… Но кому он помешал? Папахену или Гере? По словам папахена, я, будучи эманацией Гекет, являюсь воплощением вселенского зла. Но почему меня так волнуют Лицензии, выдаваемые вампирам на охоту на людей и нимф, боги, добровольно уходящие в изгнание… Так ли там сладко, на пресловутом Олимпе?

Сил слушать папика у меня больше не было.

– Зевс Кронович, – стараясь говорить спокойно, глядя отче в глаза, процедила я. – Я бы не советовала оставлять меня здесь. Как не советовала бы вообще меня злить. Довольно. Честно говорю вам – уже довольно.

– А то что? – мило так, в лучших традициях нашего семейства, поинтересовался папка, сверкнув молнией.

– А ничего. Я просто очень злая наини. Забыл, что я – воплощение Гекет?

– Я никогда и ни о чём не забываю, дочь, – усмехнулся отче. – Я мог бы не оставлять тебя здесь, если бы ты прилежно усвоила прежние уроки.

– То есть склонилась перед тобой?

– Надо мне твоё склонение, – небрежно бросил папка, и я поняла, что очень надо. Не потому, что я его непослушная девочка-шалунья. А потому что я – Гекет.

– А как же твоё обещание асурам?

Папахен посмотрел на меня, как на умалишённую. Действительно, чего это я. Когда это моего папку заботили данные им обещания? Правильно – никогда.

– Всё, что тебе надо уяснить, что я – это и есть власть. Над всеми мирами. И всё. Но ты не до конца это поняла. И это ничего. Искалечив твоё тело, асуры окончательно сломают твой дух. И ты вернёшься на Олимп в качестве униженной просительницы – позволить тебе вернуться. И получить обратно свою божественную Силу. И я разрешу тебе. Почему нет. Ты всегда была моей любимицей.

– А почему ты думаешь, что я буду просить тебя? – спросила я.

– А выхода у тебя не будет, – пожал плечами отче. – Иначе – небытие. Это хуже, чем смерть. Ты исчезнешь, Артемис, на этот раз безвозвратно. И я единственный, кто может позволить твоему духу снова воплотиться на Олимпе. Ты не поняла ничего из того, что произошло, дочь. Я получу полностью подвластное моей воле воплощение наини Гекет.

С этими словами, не утруждая себя прощанием, папахен растаял в воздухе.

А я осталась.

Одна против всех асуров Закрытого мира.