Текст книги "Артемида. Изгнание (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Допустим кто-то, кто похитил Свиток, спешит его активировать. Допустим даже, мы идём за ним по пятам. И даже нагоним до момента активации. Нагоним, и что? Если этот кто-то один из наи, или эльфов, или просто какой-нибудь здоровый мужик, готовый на всё, чтобы заполучить божественную Силу? Как прикажете отбирать у него Свиток? Боюсь, аргументы типа «нам очень надо, дяденька» не проканают. А силой? Так я изгнанная наини, пребывающая в смертном теле, сиречь обычная студентка-первокурсница с весьма средней, кстати, физической подготовкой, а не спецагент.

Были у меня ещё такие догадки – если есть не одно, а несколько мест активации? Допустим, даже не три, а гораздо больше. Это я думаю, что нас только трое за Свитком гоняется. Еще Саон, да. Но ему вроде бы как не сильно-то и надо. Просто он без Пола фиг обратно вернётся, как Ида без меня. Но ведь кто-то же спёр Свиток у Гермеса.

Чудная какая-то фраза. Сама постановка, да. Спёр. Свиток. У Гермеса. Бога торговли, прибыли, разумности, ловкости и красноречия.

На Парнасе это был бы анекдот.

Но даже, если и так. Вдруг.

Не подстраховался ли Гермес, и не отправил ли нас троих в разные стороны, надеясь, что кому-то удача и улыбнётся. Ещё и ставки мог сделать. Всё-таки он у нас в пантеоне за прибыль отвечает…

Ида с моими аргументами согласилась. Тем более что ей Дафна тоже перед отлётом конверт сунула. Сказала открывать только в Индии, а то магия, мол, не сработает. Рисковать не стали, хоть и неприятно было.

Так себе удовольствие знать, что тобой руководят, дёргая за ниточки, и притом не сомневаются, что ты, как послушная овцелошадь поспешишь туда, куда пастух гонит.

В очереди на посадку из вереницы веселых, смуглых индусов и американских туристов с повязками на головах, ярких цветастых рубахах-туниках, с чехлами с гитарами через плечо, выделялась одна не перестающая скандалить парочка.

В принципе, парочка как парочка, ну нервные немного и громкие, с кем не бывает. И скандалили они как-то вяло, без огонька. То есть вряд ли бы привлекли к себе много внимания, если бы не их рост. Карлики. Нет, гномы! И, фавн меня дери, если я ошибаюсь, – та самая парочка гномов, которую мы встретили еще в Минске, в Управлении.

На наше вежливое «здравствуйте» дамочка только задрала выше носик, впрочем, ей это не сильно-то помогло, а дяденька раздраженно бросил что-то вроде:

– Оставьте, дети, не до вас сейчас! – и, перебирая коротенькими ножками, и работая локтями, гномы первыми протолкались на посадку.

Возражать им желающих не нашлось.

В самолёт без перформанса тоже сесть не получилось.

Мы с нимфой плелись в самом конце очереди, рассуждая на тему, всё-таки, что за игру ведёт Гермес и что ему за резон. Сошлись на том, что не проверим, не узнаем, а резон у братика может быть самый разный. От желания самому получить Силу Свитка – может, никто кроме изгнанного наи не может его активировать, до банально ставок на тотализаторе на нас, а то и вовсе его организации.

Стоящие перед нами «дети цветов» недовольно забормотали. Мы прислушались – интересно, что могло выбесить хиппи:

– Нет, ну сколько можно!

– Неужели нельзя потерпеть до своего места!

Действительно, очередь застыла и не двигалась. Недовольство нарастало, и непонятно чем могло всё это закончиться, когда нас всех вежливо попросили внутрь.

Оказалось, в проёме шлюза продолжала развлекаться знакомая парочка.

Дамочка выносила мозг заученно, но натянуто улыбающейся стюардессе, а супруг громко возмущался и вовсе непонятно по какому поводу. Такое ощущение, что по любому.

– Пропажа нашего сувенирного блюда с праздника Марежада не исключено, что связано с тобой характер, – скандировала она, зачитывая по слогам из русско-английского разговорника. При этом гномка тыкала пальчиком прямо в грудь приветливой стюардессы.

– Мы жаловаться! – поддерживал тетку супруг, потрясая коротенькими ручками, в одной из которых держал чёрный пенал цилиндрической формы.

– Суть беда, когда невыносимо далеко от дома! – патетично заявляла гномка.

– И небезызвестно гибли цветы на подоконнике! – заглядывая через плечо в разговорник к супруге, то ли сокрушался, то ли радовался гном.

– Что за чушь? – не удержалась Ида, тоже заглядывая в разговорник, изнутри оказавшийся комиксами на античную тематику.

Вот откуда здесь очередь.

– У вас проблемы? – вежливо поинтересовалась я у гнома по-русски.

Стюардесса тут же подхватила меня под руку и прошептала по-английски:

– Пожалуйста, мисс, будьте добры, мы не понимаем, чего хочет эта странная пара.

Вторая стюардесса простонала по-русски:

– Вы знакомы? – это она увидела, как гномка соизволила заговорить с Идой.

– Вот вы где, деточка, – и дамочка затрясла подругу за руку. – Неужели и вы летите этим рейсом?

– Виделись, – уклончиво ответила я, но было поздно.

– Знакомы! – чуть было не захлопала стюардесса в ладоши. Воодушевившись тем, что гномы, наконец, замолчали, нас всех чуть ли не лично проводили на места. Чтобы через пять минут, после того, как из бизнес-класса донеслись знакомые гневные, и совершенно ни с чем не сообразуемые нотки, вежливо и настойчиво предложить нам перейти в бизнес-класс, поближе к «нашим дорогим друзьям».

Мы с Идой синхронно пожали плечами и почли за лучшее согласиться.

Здесь, стоило нам устроиться поудобнее, ждал ещё один сюрприз, а именно: в молодом человеке в тёмных очках и перчатках я узнала вампира из группы Пола. Клавишника Vampire’s Climb.

Значит, Пол вовсе не так простодушен, каким и не кажется, и Гермесу Пол тоже не доверяет. Вампир, ничуть не смущаясь, кивнул нам с Идой, отчего нимфа заскрежетала зубами, и помахал кому-то впереди.

Сказать, что я сильно удивилась, увидев Калли, поправляющую, глядя в зеркало, короткие рыжие локоны, это ничего не сказать. Выходит, и Афродита решила не оставлять нас без внимания.

Полёт обещал быть увлекательным: без конца скандалящие гномы, вампир, океанида и мы с Идой в отличном настроении: это сочетание наи, нимф и вампиров могло оказаться весьма взрывоопасным, поэтому, когда мы попали в зону турбулентности, мы даже не удивились. Только гномка, которая настаивала, чтобы к ней обращались не иначе, как госпожа Беатрис, (а к её супругу – господин Митрик), настоятельно попросила ещё два пледа и три подушки.

А потом, стоило улыбающимся стюардессам, довольным тем, что гномы их больше не доставали, а переключили внимание на нас, с коими и проводили время за праздной беседой, убрать посуду после обеда, как мы начали падать.

***

Я десятки раз видела подобные трюки в кино, и даже могла себе представить, каково это – висеть в воздухе на ремнях, под торопливые заверения дрожащего голоса пилота, что всё под контролем, но участвовать в подобном первый раз самой пришлось.

Правда, всё также быстро закончилось, как и началось, когда господин Митрик вытянул вверх руку с чёрным цилиндром и приоткрыл крышку. Салон самолёта наполнил зеленоватый свет, правда никто, кроме нас с Идой, вампира и рыжей океаниды на источник этого света не обратил внимания. Собственно, до того ли пассажирам было, когда они были заняты – висели на ремнях, кричали, причитали, молились вслух и про себя…

А когда после заполнения зелёным светом салона мы внезапно начали опять набирать высоту, и пилот ликующим голосом сообщил, что двигатель заработал, пассажирам и вовсе стало не до пристального разглядывания чёрного цилиндра в руках у гнома.

– Значит, Свиток у них, – одними губами, не поворачивая ко мне головы, не сводя глаз с чёрного цилиндра в руках господина Митрика, сообщила мне Ида.

Собственно, с рук господина Митрика глаз не сводили, ни молодой человек в коже и тёмных очках, ни рыжеволосая океанида с отстранённым лицом.

Когда господин Митрик встал и скрылся в комнатке для раздумий, вслед за ним, бросив беглый взгляд по сторонам, устремился вампир. Мне это не понравилось, и я решила было отправиться за кровососом, пожалев, что парализаторы, коими нас снабдил Гермес, и которые должны действовать на вампиров, пришлось сдать в багаж.

Как назло далеко отойти не удалось: госпожа Беатрис вцепилась в мою руку, как клещ, и отпускать не собиралась, уверяя, что если мы опять начнём падать, её больное сердце не выдержит, и вообще не могла бы я попросить у стюардессы колбаски.

– Что? – несколько опешила я.

– Колбаски, – любезно повторила гномка, а потом подумала и добавила, – у меня сердце больное.

И, через секунд десять:

– Боюсь, не выдержит, – решив, видимо, что я не услышала всей фразы.

Я чуть не застонала от досады, рассуждая, что отобрать Свиток у вампира будет намного тяжелее, чем у парочки гномов, хотя, учитывая крокодилью хватку госпожи Беатрис, если у господина Митрика есть хоть половина настойчивости супруги, вампиру обломится со Свитком.

Ида, прекрасно поняв моё замешательство, вскочила, и со словами:

– Я попрошу колбаски у этой милой леди, – ускакала в сторону туалета, чем добавила мне головной боли. У этой нимфы, насколько я помню, иммунитет на укусы вампира, но, тем не менее, мало приятного в том, чтобы этот знакомец братца вообще покусал мою подругу!

Госпожа Беатрис, к сожалению, меня не отпускала, и, делая отчаянные, но бесполезные попытки выбраться я, имела счастье наблюдать, как нимфа и вампир мило беседуют о чём-то, стоя в проходе.

Глава 19

Обратная сторона Зова

Когда, наконец, мне удалось обратить на себя внимание стюардессы, которая не спешила его на меня обращать, усиленно делая вид, что спешит по своим делам, опасливо косясь на госпожу Беатрис, я сумела-таки выбраться из цепкой хватки гномки.

Пообещав то вернуться не иначе, как с колбаской, я поспешила прочь вместе со стюардессой.

– Где же мне взять колбасы для этой леди? – сокрушалась милая девушка с бейджиком: «Энн».

– Не знаю, – развела я руками, – но сами понимаете, в наших с вами интересах, чтобы вы её где-то нашли.

Энн, огорчённо хмурясь, пошла в одну сторону, я в другую. Не доходя до Иды с вампиром, уселась в свободное кресло и начала осторожно поглядывать на эту беседующую парочку, готовая в любую минуту сорваться на помощь подруге.

Ида и вампир говорили тихо, мне не было слышно разговора. Могу поспорить, меня эта парочка не видела. По крайней мере, он: вниманием вампира всецело владела моя подруга.

А Ида, если и заметила меня, не подавала виду.

Я, в свою очередь, уже не сильно скрывалась, и таращилась вовсю.

Начнём с того, что моя помощь нимфе и не нужна была. Напуганной или неуверенной в себе подруга не выглядела.

Наоборот, не сводя глаз с вампира, нимфа откинулась на стену, эротично подняла руки над головой, призывно улыбнулась и слегка прикусила нижнюю губу. А потом так выгнулась, что гибкости любая стриптизёрша позавидует. И в следующую секунду сменила позу на менее вызывающую, глаза опустила. Скромно так, стоит, какое-то несуществующее пятнышко с груди оттирает.

А вампир – он даже дышать перестал. Правда, не знаю, дышат вампиры или нет, им вроде и не положено, согласно свидетельствам хроник Брэма Стокера. Но согласно ему же им и днём ходить не положено, и сок томатный пить. А конкретно этот экземпляр, когда на кухне у Ланы сидел, хлестал из её любимого бокала кровь убитых помидоров – только в путь!

Я ещё тогда заметила, как он глаз с нимфы не спускал. И Ида заметила тоже, похоже. И не преминула этим воспользоваться. Только что она делает?

Стоп! Какая же я глупая! Я чуть не хлопнула себя ладонью по лбу с досады.

То, как вампиры действуют на нимф, да, я помню. И то, что у Иды – иммунитет, папиком не знаю с какой радости презентованный, помню тоже.

Но вот о том, что нимфы – излюбленное лакомство кровососов, я, похоже, благополучно забыла.

А судя по взгляду вампира – лакомство весьма и весьма излюбленное.

И прямое подтверждение того, что и вампиры в прямом смысле слова зависимы от нимф, я сейчас наблюдала собственными глазами. Воздействие белокурой эльфийки на вампира оказалось сродни гипнотическому. Вот так, кровососы, выкусите обратную сторону Зова!

Знай наших!

Молодец, подруга!

Я больше совершенно не волновалась за Иду, видно было, что подруга полностью ситуацию под контролем держит. Неожиданно пришла мысль: А ведь мой телёночек вырос…

Это я к чему? А потом вдруг вспомнила, что Ида ко мне в свиту очень маленькой попала, совсем крохой. Вместе воспитывали. Когда душа лани переродилась в нимфе, мы все так радовались, что она опять с нами, что уже в пять лет забрали её из семьи. Она была такая трогательная, нежная, восторженная, по-детски пухленькая, с огромными, вечно удивлёнными глазками. И я называла её телёночком, а она смешно злилась…

Из раздумий меня вывела тяжелая поступь господина Митрика, который бодро прошествовал на своё место.

Ида тут же потеряла интерес к вампиру, чего о нём сказать было нельзя: вытянув руку, и оперевшись о стену, вампир перегородил Иде путь назад, а я и не думала вмешиваться, интересно было, что Ида сделает.

И нимфа, ехидно усмехаясь кровососу прямо в лицо, сообщила:

– Не пустишь, я наи Зевсу пожалуюсь. Ты думаешь, он просто так нимфе своей дочери иммунитет от вас дал? Он за подругу дочери…

В глазах, сверкнувших красными огнями за стёклами очков, мелькнуло сомнение, рука в черной перчатке дрогнула, когда нимфа, видимо, решила добить вампира:

– Или Андрею скажу. Он тебя порвёт.

В следующий миг вампир схватил нимфу за горло и прижал к стене. Нагнулся к ней, сверкая глазами, прошипел:

– А когда он наиграется с тобой, подарит кому-нибудь из нас. И до меня очередь дойдёт, не сомневайся.

Ида, не теряя самообладания, стараясь говорить как можно более отчётливо, прохрипела:

– Нравится довольствоваться чужими объедками? Кто бы спорил, да только не я.

Я уже готова была вмешаться, когда нимфа выкинула что-то невероятное: нежно, едва касаясь, скользнула ладонями по груди вампира, и чем дальше двигались тонкие кисти с белой, почти прозрачной кожей, тем больше разжимались пальцы на её шейке.

А Ида аккуратно, словно вот-вот передумает, осторожно заскользила пальчиками по щекам вампира, и тот замер, боясь спугнуть её и прервать прикосновения. Даже с моего пункта наблюдения было видно, как он тяжело задышал (ага, всё-таки дышат!) и как у него руки задрожали (эко невтерпёж этому нахалу мою подругу на зуб попробовать, на клык то есть!).

А нимфа призывно губки раскрыла, на цыпочки привстала, вот-вот поцелует. Глаза затуманенные, полуприкрытые, длинные, загнутые ресницы трепещут… А потом с силой как отпихнёт кровососа резким толчком в грудь, что он с трудом на ногах устоял. И всё – никаких подрагивающих ресниц, никакой нежности и манящей беспомощности. Пошла на свое место, даже не оглянулась.

Ну, Ида, ну актриса! Даже я поверила!

Да, похоже, мне у моего телёночка учиться и учиться!

Через минуту, усевшись возле нимфы, я повторила эту фразу вслух, на что Ида обиженно надула губки.

– На мое пятнадцатилетие ты торжественно пообещала никогда меня так больше не называть! Тем более что я больше не толстая!

– Да ты и не была, – ошарашенно выдала я.

А потом заинтересовалась её последней фразой.

– Ты сказала на момент твоего пятнадцатилетия. Это там…

– В Астрелии, – кивнула Ида.

– А когда это было? Ну, то есть, сколько лет назад?

Нимфа наморщила лоб.

– По земному летоисчислению, значит, – пробормотала она. – Сейчас посчитаю, – и в следующий миг радостно оповестила меня: сто семьдесят девять лет назад!

Я с ума сойду с этими системами летоисчисления… Это выходит, что Ида старше меня на… сто семьдесят девять, да плюс пятнадцать, да минус девятнадцать…

Я даже присвистнула. Присвистнула бы, я хотела сказать, если бы умела. Но фавн меня дери, значит, подруга старше меня на сто семьдесят шесть лет! Тут есть, отчего засвистеть!

Но всё-таки шутки шутками, а как выудить Свиток у почтенной четы господ гномов мы так и не придумали. И до конца полёта не придумали. Правда, от господина Митрика вампир Полов отстал, вниманием, сами понимаете, на кого переключившись.

А Калли – та тоже с нас глаз не сводила, на гномов не смотрела особо. Правда, этой надо отдать должное – на лице океаниды такое равнодушие читалось, что такое впечатление, ей ни до какого Свитка дела нет. Трава не расти, словом.

А потом у Идиного знакомца, как я вампира обозначила, совсем другая проблема появилась и всё внимание заняла. Ида злилась на меня, за то, что я кровососа её знакомцем зову, но тут она сама виновата: никак его имени вспомнить не могла – то Сидором называла, то Стёпой. Одно и тоже, да. Так вот, то ли Степан, то ли Сидор, так ощутимо напрягся, что мы прямо спинами почувствовали. Скосила взгляд назад – вампир истово спиной о спинку кресла трётся. Сначала осторожно так, а потом всё сильнее и сильнее. И при этом лицо его, как шарик, изнутри надуваться начинает. Не сильно, конечно, но тёмные очки на сантиметр поднялись. И из-под них потоки слёз текут, и вампир оглушительно чихать начал, не переставая спину чесать.

Прибежали стюардессы, поохали, поахали, настойчиво предлагая то ли Стёпе, то ли Сидору антигистаминное, но тот отказался, продолжая спину раздирать, и такой у него вид при этом был несчастный, что одна из девушек-красавиц-комсомолок куда-то сбегала и деревянную чесалку для спины принесла. Новую, между прочим, в упаковке, видать, сувенир кому-то везла. Однако стоило вампиру чесалку эту себе за шиворот засунуть, как он вдруг заревел на весь самолет не свои голосом, как будто ему за шиворот ушат святой воды вылили. Мы все подпрыгнули от неожиданности, а Ида прокомментировала:

– Правильно, нечего осину за шиворот совать!

Так эта чесалка из осины? А как нимфа догадалась?

Ида пожала плечами: если бы из другого дерева, скажем, из дуба или ольхи, не так бы орал.

– То есть на дуб и ольху тоже реакция, – заинтересовалась я, не переставая уже самым бесстыдным способом пялиться на орущего на услужливую, пунцовую от стыда, стюардессу, вампира.

– На все святые деревья, – кивнула нимфа. – Они, конечно не смертельны для кровососов, но, сама видишь, в момент обострения аллергии, приятного мало.

– Он же её взял сначала.

Ила меланхолично указала на его руки. Точно! Вампиры же всегда в перчатках!

Аллергия! Так вот зачем Ида его облапала!

– А ты думала, мне доставляет это удовольствие? – хмыкнула вредная нимфа.

– Думала, отвлекающий маневр.

– Вот это – я понимаю, отвлекающий манёвр, – с достоинством указала на вампира Ида. – Теперь ему точно не до гномов и не до Свитка.

– Похоже, пакостничество, милая нимфа, у вас в крови, – вежливо согласилась я с подругой.

Ида вежливо кивнула.

– А ещё хотелось всё-таки посмотреть, что это за неожиданный эффект, который эта смесь на вампиров оказывает… – и, более разочарованным тоном, продолжила, – А оказалось, ничего особенного. Типичная аллергическая реакция, подумаешь, раздуло слегка, как Калли тогда.

И снова имя бывшей спутницы странно кольнуло разум. Что же мне не даёт покоя, связанное с ней? Наверно, сам факт, что океанида, которую я искренне любила, которой доверяла, на сторону Афродиты перешла. Да. Похоже, что так.

В общем, Ида предложила до Индии добраться, конверт открыть, что ей Дафна дала, и там решить на месте. Как-то не верилось в то, что бог хитрости не просчитал все ходы – и наши, и похитителей-гномов, если они вообще похитители, в чём мы с нимфой начали сомневаться, уж очень эта парочка всё предпринимала, чтобы нас от себя не отпускать, держать рядом. Не вполне типичное поведение для похитителей, если что.

На том и порешили.

***

А потом мы прилетели, и началась Индия.

Индия…

Это… Это не расскажешь в двух словах. Я даже представить не могла, что у нас на Земле (всё же беспамятная я себя сюда причисляла), что под этим же самым солнцем, есть такое место.

Первое впечатление, когда покидаешь самолёт – оно совершенно неземное. Всё покрытое дымкой, похожей на смог Нью-Йорка, но куда более ароматной, чем-то Дельфы напоминает. Или Киферон.

Ощущение, что нет ничего вокруг кроме этого огромного пространства, и это ощущение широты, чего-то безграничного, огромного, оно такое, как будто ты не на Земле вовсе.

Самое удивительное – это пространство не вызывает отклика в эмоциях, совершенно. То есть нет ни самих эмоций, ни какого-либо позыва эмоционировать, это кажется лишним здесь. Знание, что если вдруг захочешь закричать, то не сможешь, это как кричать в открытом космосе. В безграничной и бесконечно глубокой тишине, где не чувствуешь, не осознаёшь себя не то что песчинкой, пылинкой, а вообще ничем. Да и ничем – уже много. Тотальная тишина. Сама суть этого слова, его присутствие, его смысл.

И при этом… В этой тотальной тишине всё бурлит, шумит, журчит на все лады! Звуков масса!

Запах воздуха здесь совсем другой, ни на что не похожий, он своеобразно дополняет и дымку, и какофонию звуков, и больше всего напоминает запах металла, а ещё песка с чесноком, и озона. Да, озоновой такой свежести.

Техника здесь передвигается максимально хаотично и на первый взгляд несуразно, но чем глубже ты погружаешься в эту страну, тем очевиднее становится, что это ни что иное, как сверхпорядок, который невозможно описать ни в одних правилах дорожного движения, это то, что наверно, правильно будет назвать интуитивной упорядоченностью.

И эта самая интуитивная упорядоченность и вызывает ещё более сильное потрясение, чем тишина, вмещающая в себя все звуки и не теряющая своей сути. Ты внезапно осознаёшь, что так…

Так ты никогда не жила, и теперь тебе заново придётся учиться жить, потому что только в такой, сверхинтуитивной, сверхтонкой и сверхглубокой жизни и есть смысл.

Трафик здесь просто сумасшедший!

А за гномов мы зря переживали.

Госпожа Беатрис сама предложила нам вместе машину взять, услышав, что мы в Тиру едем.

Я думала, если честно, что после машин российского производства меня вряд ли какое средство передвижения впечатлит. Но тарахтящее чудо, если его, конечно, помыть, да, отмыть, если удастся, точно как не с этой планеты было. Вперед гномка села, а мы с господином Митриком и нимфой сзади. Калли и вампира с собой не взяли – ну, не любим мы шпионов, есть у нас такая слабость. И если до манёвра Иды с кремами я бы вряд ли Калли с вампиром оставила, зная, что у неё иммунитета нет, но от мучений совести своей диверсионной деятельностью подруга меня избавила. Вампиру сейчас точно не до океаниды.

Конверт, что Дафна передала, в машине вскрыли. В выпавшем листке значилось что-то невразумительное.

…Вашу часть Свитка получите у гномов. Они покажут, как её активировать. И адрес египетский скажут.

– Что? – у меня даже руки опустились. – Как это – часть Свитка?

– То есть мы всё-таки ещё и в Египет поедем? – захлопала Ида в ладоши.

Мне бы кое-чей оптимизм.

– Часть, часть, – усмехнулся в бороду господин Митрик. – Получите, наини Артемис.

С этими словами гном протянул мне чёрный цилиндр, а госпожа Беатрис, в это время лицезревшая проезжаемые достопримечательности, ойкнула и попыталась наше внимание к происходящему за окном привлечь:

– Вы видели?! Собака!

– Что – собака? – меня уже ничем в этой компании не удивишь. После колбаски напополам с больным сердцем в самолёте.

– Собака! – восторженно скандировала гномка. – Такая черная, глупая! Поскользнулась об орешек, по всей видимости, овечьего производства, и свалилась в озеро!

Однако. Кажется, Дафна Иде сказала, что в конверте магия какая-то, и она подействует, только если мы его в Индии откроем. Может, это она и есть? На меня не подействовала особо, хотя кто его знает… А вот гномов, похоже, приложило…

– Следующий адрес, – между тем, рассеянно продолжала говорить гномка, не отлипая от грязного стекла. Видимо, происходящее за окном её интересовало куда больше, чем мы, – это мы после активации Свитка узнаем.

– А активировать где будем? – спросили с нимфой чуть ли не в унисон.

Госпожа Беатрис пухленькими плечами пожала:

– В Кали-ашраме, естественно.

Глава 20

Кали-ашрам

До нужного нам ашрама, расположенного прямо в ущелье, между вершинами сразу двух гор, добирались своим ходом, подниматься сюда таксист отказался. Причём гномы могли дать фору не то, что мне, еле ковыляющей на непослушных ногах, склонившейся под тяжестью рюкзака –интересно, что Ида в него напихала такого тяжелого? – но и нимфе, бодро перебирающей длинными худыми ногами в узких джинсах, и тянущей за собой чемодан.

– Артемис, – обернулась ко мне нимфа. – Может, давай мне и рюкзак ещё, ты вон, еле идёшь.

Спасибо, подруга, что подчеркнула перед гномами, шагающими впереди, которые, конечно же, обернулись, чтобы кинуть на меня парочку осуждающих взглядов, всю несостоятельность слабого, между прочим, и хрупкого, человеческого тела.

– Слушай, – прошипела я сквозь зубы, – а ты точно ланью в прошлой жизни была? Не горной козой, нет?

Ида пожала плечами и в буквальном смысле ускакала вместе с чемоданом по узенькой тропинке вверх, а я продолжила свой путь, то и дело, охая и покряхтывая. Вот с чего я взъелась на нимфу? И сдался мне, можно подумать, этот рюкзак. Надо было отдать его этой… горной козе.

Кали-ашрам, когда мы до него всё-таки добрались, оказался несколькими домишками, постройками, а некоторые из них – ещё и без стен или крыш. В центре, если я правильно поняла, стояла статуя этой самой Кали – индийского гневного божества, изображающего черную женщину с четырьмя руками, высунутым красным языком, белыми клыками. Женщина гневно хмурила брови, и даже третий её глаз, расположенный на лбу, смотрел на нас осуждающе. В одной руке богиня держала широкий кривой то ли серп, то ли меч, в другой – кажется, чью-то голову. Точно, голову, с закатившимися глазами и открытым ртом. Талантливый скульптор изобразил голову с такой достоверностью, что с лёгкостью верилось в то, что она была отделена от тела буквально мгновение назад.

Из одежды на Кали, помимо пышных цветочных гирлянд из живых цветов было только ожерелье, опять-таки, из отрубленных голов, а вместо юбки некое подобие оной, в свою очередь, из человеческих рук.

На черноволосой голове – золотая корона.

Тут только я заметила, что Кали стоит не просто на пригорке, как мне показалось с самого начала, а на лежащем мужчине, мускулистом и соразмерном, с приятным открытым лицом и закрытыми глазами.

– Это кто?

– Это Шива, верховный бог индуистов, – пояснила госпожа Беатрис, и я потрясённо потрясла головой. Нет, если бы мы были в каком-то месте, где люди были бы настроены решительно против индуизма, я бы могла понять, но… Как же… А гномка, довольная, видимо, произведённым эффектом, решила меня добить:

– Её муж.

Однако.

Заведующий, как я поняла, этим местом, или главный здесь дядечка, в набедренной повязке, весь то ли в белой глине, то ли в меле каком-то, представился, по-европейски пожав каждому руку. А в Идину ладошку даже двумя руками вцепился. Имя гостеприимного дядечки я не воспроизведу, бесполезно даже пытаться. Поняла только, что на баба заканчивается.

– Их принято называть просто, бабаджи, – подсказала гномка.

Мы с нимфой кивнули.

Госпожа Беатрис решила озаботиться нашим знанием хорошего тона:

– Обращаться – намастэ, бабаджи, – и молитвенно сложила пухленькие ручки на груди, – можно приветствовать так: Ом Намах Шивайя, или любой другой мантрой, которая соответствует местности. Ом Намо Нараяна тоже подходит.

Ида слушала гномку и хмурилась.

Перехватила мой взгляд, покачала головой. Потом всё-таки пояснила:

– Напоминает кое-то.

– Что? – тут же заинтересовалась я.

– Да так…

– И всё-таки?

– Ассоциация с Закрытым миром, – зябко, не смотря на жару, повела плечами Ида. И потом неожиданно спросила, глядя перед собой:

– Кто здесь?!

И такой испуганный вид при этом у нимфы был, что я тоже встревожилась.

– Ида?

– Показалось, – взгляд нимфы снова стал осмысленным. Но готова поспорить, секунду назад она видела перед собой что-то. Или кого-то. Кого-то, кого я не видела.

– Нет, правда, показалось, – Ида даже постаралась облегчённо засмеяться, а потом сказала вдруг. – Ну ладно, я пошла.

Чтобы в следующую секунду опять засмеяться, только как-то нерадостно. Может, это у неё нервное? Да и устали мы, если честно. И жарко здесь. Очень жарко. А судя по построечкам, куда нам предстояло заселиться, о кондиционерах здесь не слышали.

– Так что за закрытый мир? – я решила вернуть внимание Иды к прошлому предмету нашей беседы. Глядишь, отвлечётся.

– Помнишь, я рассказывала, что Олимпийских миров – семь.

– И что они нанизаны, как бусины, на нитку.

– Можешь их перечислить?

– Сейчас попробую, – я принялась загибать пальцы. – Делос, Астрелия, Дельфы, Аттика, Парнас, Киферон. Ага, шесть.

– Есть ещё мир, о котором не принято говорить вслух, – сказала Ида. – Закрытый мир.

– Он имеет какое-то отношение к Индии? Что-то общее?

Ида пожала плечами.

– Не знаю. Просто возникла ассоциация. И это не хорошо.

– Что нехорошо, – не поняла я.

– Считается, не к добру вспомнить о Закрытом мире. Плохая примета. Очень плохая.

– Да ладно, брось, – у меня камень с души свалился. Действительно, где-то нимфа взрослая, а где-то ещё ребенок. – У нас не приняты суеверия. И в приметы никто не верит.

Мимо нас прошла пара индусов. Увидев тарантула, степенно перебегающего им дорогу, оба одновременно подули себе на плечи.

– Всё, пошли, – я поспешила утащить Иду в номер.

Неудобно получилось.

Разместившись в крохотной комнатушке, по соседству с гномами, мы вышли осмотреться, что за место, в которое мы попали? Всё здесь какое-то чудное и парадоксальное, начиная с богини, и заканчивая самими индусами.

Господин Митрик заверил нас, что активировать Свиток, то есть его часть будем только в полночь, а учитывая, что сейчас десять утра, мы с Идой вполне можем позволить себе развеяться и осмотреться.

Ида тут же заявила, что всё, что мы купили в Нью-Йорке, никуда не годится, потому что местная мода не имеет ничего общего с американской, и нам срочно нужно купить себе и сари, и шаровары, и платки, и чем-то красненьким лбы помазать, и цветочные гирлянды надеть.

– Красненьким – это вы в храм идите, – добродушно сказал гном. – Попросите благословения у богини. А за шмотками – да вон, хоть на ближайший рынок, и он обозначил ногтем место на местной карте, заботливо выданной мне Гермесом.

Предчувствуя как минимум один долгий спуск вниз и последующий за ним подъём обратно, я приуныла, но виду старалась не подавать. А Ида радостно запрыгала. Она совсем захмелела от этой чудной страны. Может, надо было папахену ей не иммунитет от укусов трансформированных сатиров подарить, а от обаяния Индии?

Наскоро ополоснувшись с дороги, и переодевшись в лёгкие летние брюки с футболками и открытые спортивные сандалики, мы с Идой сначала решили прогуляться по самому ашраму, где остановились.