Текст книги "Артемида. Изгнание (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

…И наши встречи, как слияние лучей рассветного солнца с едва заметным светом бледной утренней луны.

…И так есть с самых первых дней жизни, и так и будет. Утонув однажды в бирюзовом свете родных глаз, я взяла обещание с отца: он никогда не отдаст меня замуж. Потому что невозможно быть с кем-то, когда у тебя одно сердце на двоих. И я точно знаю – меня никто не видит и не знает так, как он.

– Ничего подобного, – Пол зарывается лицом в мои волосы, и его светло-золотые локоны сплетаются с моими, рыжими и непослушными.

…Привычно подкашиваются колени, а в голове словно играет целый оркестр лесных духов.

– Я совершенно не думал о тебе. Я даже забыл, как ты выглядишь.

… С этими словами Пол подхватывает меня на руки и за дрожь в коленях можно не опасаться. Всё равно, он итак знает, что со мной. Потому что чувствует то же самое.

– Тогда поставь меня на землю, и я пойду по своим делам.

…Я пытаюсь вырваться, прилагая очень даже ощутимые усилия, но знаю, что Пол никогда меня не отпустит. И даже если разожмёт руки, моё собственное сердце будет держать меня на расстоянии вытянутой руки, пока Пол проводит пальцами по моей щеке, заправляет за ушко выбившуюся прядь волос и улыбается.

– Ты совсем сонная, – наконец говорит он, и опять привлекает меня к широкой мускулистой груди.

…Мы опускаемся на землю, погружаясь в томную ароматную негу левкоев и гиацинтов, что в избытке растут здесь, и под звуки кифары я засыпаю. Крепкий сладкий сон обволакивает уставшее тело, мне легко и хорошо, я словно погружаюсь в тёплые воды Лазурного дельфийского океана.

…Поцелуй полуденного солнца будит меня, а дух южного ветра играет с волосами.

…Взгляд Аполлона, застигнутого врасплох моим внезапным пробуждением, наполнен грустью, и возле губ брата обозначилась горькая складка. Он часто так смотрит на меня, когда думает, что я не вижу. В такие моменты я не понимаю брата. Ведь что может быть лучше, чище и прекраснее, чем наша жизнь – одна на двоих? Единое сердце, единый дух, единый свет душ. Почему он часто говорит, что, не задумываясь, отдал бы бессмертие за то, чтобы только не быть моим братом, рождённым от одного отца и одной матери? Неужели мимолётные чувственные наслаждения способны ещё больше наполнить счастьем нашу жизнь? Может ли страсть, кружащая голову наи и обрекающая на смерть нимф, восполнить собой пустоту, которая, я знаю, живёт в сердце каждого, не знающего, что такое истинное родство душ. Мой ответ один – нет. Не может.

…Чтобы опередить неприятный для нас обоих разговор, я улыбнулась, протянула руку, погладила Пола по щеке.

– Артемис, это правда, что рассказывают в Дельфах про юного охотника, Актеона?

…Почему Дельфы вечно узнают обо всём первыми? И зачем толковать сплетни столь превратно. Готова побиться об заклад, что обыватели завсегдатаев игорных земель Олимпийцев готовы съесть свои языки, приправленные сладким вкусом очередного слуха! Наверняка, историю с Актеоном они преподносят не иначе, как тщательно культивируя и преумножая жестокость наини Девы Артемиды-Охотницы! Одно то, что Аполлон назвал Актеона юным охотником, говорит о многом.

…А, тем не менее, этот сын фавна и лесной нимфы, пасынок Киферия, разменял на момент нашей встречи вторую сотню лет, что весьма недурно для смертного.

…Я закрываю глаза и снова вижу маленький уютный грот и полные страсти глаза полу-фавна полу-эльфа. Не смотря на чересчур длинные руки и сутулость, больше напоминающую горб, у Актеона оказалось разумное , даже мудрое тело… И да, он знал, на что шёл. 

– Твоя любовь для меня важнее жизни, богиня Утренней Луны.

– Пока ещё можно передумать. Ты знаешь мои условия.

…Открываю глаза и вижу, как хмурится Аполлон. Я не понимаю, что с братом, но не хочу, чтобы он грустил.

– Он вовсе не был юным, – пытаюсь внести хоть какую-то ясность.

…Пол молчит. Только смотрит. А потом отводит взгляд в сторону.

– Если ты про оленя, растерзанного сворой охотничьих собак, то таковы условия игры, ты же знаешь. Наи всегда нравились громкие истории. Назвав оленя именем Актеона, я соблюла ритуал.

– То есть, ты не превращала Актеона в этого оленя?

…Я качаю головой и улыбаюсь.

– Так он не мёртв?

– С чего бы ему быть мёртвым? Он теперь жрец одного из моих храмов в Эфесе. Но он умер для мира, вместе с несчастным жертвенным животным. Это единственная правда.

– Я предпочел бы, чтобы о н умер.

…Я молчу. На это мне нечего сказать.

– Тебя так расстроил ритуал инициации?

…Аполлон покачал головой и заправил золотистый локон за ухо.

– Я устал, Артемис. Все эти нелепые ритуалы, сплетни, Делос, Аттика… Попытки наини женить меня на себе. Вражда, соперничество. Игры Зевса. Интриги Геры. Раз за разом, подавляемые восстания. Каждый наш шаг предугадан. Невозможность выиграть. И теперь это возвращение киферонских духов. И ты. Такая близкая, такая недосягаемая. Я устал.

– Тебя ли я слышу? Ты называешь недосягаемой ту, с кем живёшь одну жизнь на двоих?

– Это хуже всего. Это мой свет и моё проклятье.

– Проклятье одно на двоих, – я встаю, сажусь к нему за спину, обнимаю, склоняю голову на могучее плечо.

…И тут понимаю, что не ослышалась. Он и вправду говорил о киферонских духах. Неужели они вернулись?!

…Аполлон подтверждает мои худшие опасения.

…Киферонские духи, или демоны, крадущие души детей и принимающие их облик. Хитрые, как воплощение самой Преисподней, безжалостные, как голодные звери.

…Их трудно распознать, только самые сильные наи могут. И ещё труднее убить. Убивая киферонского демона, отдаёшь часть своей Силы, на восстановление которой могут уйти столетия. Только Олимпийцы способны на это. Из всех богов мы самые сильные.

– Я об одном прошу тебя, Артемис, – взгляд Аполлона полон тревоги за меня. – Будь здесь, пока я буду на Кифероне.

– Ты знаешь, что я не могу выполнить твою просьбу, – пожимаю плечами. – Одна жизнь на двоих, Пол. Я не пущу тебя одного.

…Я понимаю, почему Пол позвал меня. Отправься он на Киферон один, я услышала бы его. И всё равно пришла. А так он надеялся уговорить меня не вмешиваться. Не вмешиваться, пока брат отдает часть своей жизни. Он думал, что я могу согласиться?

***

– Смотри, Артемис, видишь этих детей несчастной Ниобы? Они мертвы. Но мы можем вернуть назад их души, если убьём демонов до захода Солнца.

– Тогда придержи Солнце в зените, Светлый Феб. И это будет наша лучшая охота.

…Солнечные стрелы за спиной Аполлона, и лунные – в моём колчане. Начинается наша с братом охота, но непонятно, чем закончится она для нас.

…Кружатся юные, словно созданные из света фигурки в просторных белых одеждах, а я чувствую под пальцами твердое и гладкое древко лука и упругую, натянутую тетиву. Семь девочек с распущенными волосами, в белых венках, взявшись за руки, танцуют на берегу озера.

…Радостные крики доносятся из-за холма. Вот, по молодой зеленой поросли, крича и улюлюкая, несутся ещё дети. На этот раз мальчишки… Растрепанные, с раскрасневшимися щеками, увлеченные игрой…

…Но зрением наи, истинным зрением, вижу я тронутые тленом пухлые щечки и синюшные губы, вижу, как черви точат изнутри тела детей. Киферонские духи уже выпили их души, почти всех… В живых пока ещё остаются старшая из девочек, Мелибея, и младший мальчик, Амикл.

…Горе постигло дом горделивой царицы города Фивы, прекрасной Ниобы.

– Для умерщвления демонов нужно благословение Зевса, – Пол кладёт руку мне на плечо. – Правда, я не знаю, как его получить. После нашей последней ссоры…

– Ты слышишь, Артемис? – Пол легонько трясёт меня.

…Я отворачиваюсь от открывающейся картины, от игры на лугу. Я не могу больше смотреть на это, слёзы отчаяния и бессилия застилают глаза. Детей не вернуть, и смерть киферонских духов выглядеть будет смертью невинных. Но можно спасти попытаться последних детей, что не выпиты демонами. Пока не выпиты. Вот алые нити тянутся к сердцу юной Мелибеи, вот падает на колени, словно подвернув ногу, славный кудрявый Амикл.

– Я слышу, – прижимаюсь к Полу и шепчу. – Но пока мы будем просить благословения, духи выпьют души двух последних детей. Мы должны сохранить их для Фив, умоляю.

…Заглядываю Аполлону в глаза и привычно тону в бездонной бирюзовой глубине.

– Прошу тебя.

…Аполлон кивает.

– Потеря такого количества Силы ослабит нас, Артемис. А за участие в последнем бунте Делоса нам грозит изгнание.

– Мы должны попытаться…

– Подожди. Я хотел сказать тебе, что Саон на нашей стороне.

– Но он же не поддержал восстание?

– Нам нужен наи на Олимпе. Но если нас изгонят, Саон найдет меня и откроет истину. И мы вспомним, во имя чего жили, Артемис.

– Тогда… Счастья в охоте, Светлый Феб.

– Счастья в охоте, Дева Артемис.

…Поёт серебряная стрела в унисон с золотой, безвозвратно унося с собой Силу. Над зелёным лугом сгущаются чёрные тучи, и слышится адский визг уносящихся в Преисподнюю духов.

…Дети бросаются врассыпную, и наши с Аполлоном стрелы свистят одна за другой.

…Царица Ниоба не в силах будет совладать со своим горем…

…Пусть Мелибея и Амикл станут отрадой для неё, как мы с Полом для Латаны… после красной весны в Аттике

***

…Где я? Что это за место, где я не чувствую ни верха, ни низа, ни даже опоры под ногами… Здесь как будто и воздуха нет.

…Что произошло? Я ничего не помню, кроме того, что мы с Полом…

…Пол!

…Где ты?!

…Я не чувствую ни рук, ни ног, и с ужасом убеждаюсь, что у меня нет ни того, ни другого. А бездонная тьма стоит кругом, потому что у меня и глаз нет.

…Пол… Я же чувствую, ты рядом. Но я не могу позвать тебя: Пол! Пол!! Пол!!!!

…Меня затягивает в некое подобие воронки, я чувствую, как лёгкая и бесплотная я, словно созданная из эфира, теку вниз, и только нечеловеческое усилие позволяет мне не уйти в эту чёрную дыру целиком…

…Голоса.

…Точно. Я слышу, или правильнее сказать, осязаю их. Едва ощутимые колебания эфира, в который превратилось моё тело.

…Один голос глухой и низкий, другой тонкий и высокий. Я не понимаю, мужские они или женские, утратив тело, я утратила и собственное ощущение пола.

– План с киферонскими демонами был хорош.

– Они утратили столько Силы, что стали беззащитны.

– Откуда ты знала, что они бросятся на помощь царице Фив?

– Я слышала, что они – и есть главные зачинщики смуты. Жалеющие смертных, слабые сами.

– Утраченный Свиток вернёт тебе былое величие, мой господин.

– Мне кажется, или Артемис нас слышит?

– Неважно. Скоро она не вспомнит…

…Новый голос. Как будто я слышала его раньше. Но где? Не знаю. Я чувствую, как память оставляет меня. Кто я?

– Стойте. Я с ними.

– Ты знаешь условия.

– Знаю.

– И всё равно хочешь быть со своими детьми?

– Да.

– Это твоё последнее слово, неразумная женщина?

– Да.

– Твоя воля?

– Да.

– Так тому и быть. Выбирай.

…Сдавленный, полный глубинной боли, стон.

– Я всегда говорила, детей должно быть много. Когда их мало, ты слишком прирастаешь к ним душой и становишься слабой.

– А у твоего мужа их так много, что чересчур, и этим, видимо, объясняется его бессердечие. Ведь у него намного больше детей, чем у тебя.

– Ты скоро пожалеешь о своих опрометчиво брошенных словах.

…О чём они говорят? И почему мне кажутся знакомыми эти голоса?

…Воронка расширяется, и меня тянет вниз.

– Только не на Землю! Заклинаю вас Сило-ой Свитка-а-а!

…Последнее, что я слышу – равнодушное молчание.

…Из глубины сознания всплывает мысль: только бы Саон нашёл Пола. Только бы нашёл. А Пол меня вытянет. Он всегда меня спасает.

Глава 16

Зов. И немного мелкого пакостничества

– Артемис! Пожалуйста, Артемис! Не пугай меня!

Тьма перед глазами рассеялась, и я увидела над собой лицо Ни’иды.

И без того немаленькие глаза нимфы сейчас были просто огромными от испуга.

А на чём я лежу?

Оказалось, что на мягкой, обитой бархатом кушетке, а Ида сидит рядом и чуть не плачет.

Рядом с нимфой присел на краешек кушетки, невысокого роста, коренастый, но в целом приятный брюнет в белоснежном костюме с хитрыми глазами и приятной улыбкой.

– Пришла в себя? – участливо поинтересовался он. – Я могу чем-нибудь ещё помочь?

И он подмигнул Иде, а та даже слегка покраснела.

– Простите, уважаемый, нам с подругой надо отойти.

– Вас проводить? – ещё шире улыбнулся парень.

Хотя, приглядевшись к новому знакомому Иды получше, стало понятно, что не так уж он и молод, как мне показалось с первого взгляда. Ему около тридцати.

Чуть ли не рывком вскочила с кушетки и увлекла за собой Иду, усиленно делающую мне страшные глаза.

– Где у вас здесь дамская комната? – спросила у девушки в белой тоге с бейджиком, и, проследовав её указанию, потащила нимфу к дверям с характерным значком.

– Что ты делаешь, Артемис? – простонала Ида, стоило дверям за нашей спиной захлопнуться.

– Пол, – начала я, но Ида вдруг прижала ладонь прямо к моим губам, показывая глазами на чьи-то носки туфель, выглядывающие из-под одной из дверей. Остальные кабинки были пусты, и для того, чтобы поговорить, наконец, нам надо было дождаться, когда единственная посетительница покинет место уединения.

– Козёл, – закончила я начатую фразу. – Уверена, он тоже где-то здесь.

Дверца распахнулась, явив нам во всей красе Дельфион, или девушку с голубыми волосами. Насколько мне известно, нынешнюю спутницу Афродиты. И, согласно самым свежим воспоминаниям, мою бывшую спутницу.

Как она могла переметнуться к Дите? Что та пообещала океаниде, в случае, если первая доберётся до Свитка? Да и почему Афродита тут в окружении моей бывшей свиты! Не верю, что у покровительницы океанид не хватает собственных?

Дельфион споро, стараясь не поднимать на пристально разглядывающую её меня глаз, покинула дамскую комнату, и стоило ей захлопнуть дверь, раздался лёгкий щелчок, на который, к сожалению, ни я, ни Ида не обратили внимания.

– Пол нанял Саона!

– Свиток здесь!

Выпалили мы одновременно с Идой и уставились друг на друга во все глаза.

– Что?

– Что?

Воскликнули в один голос.

– Давай ты первая, – попросила я.

– Я чувствую сильную концентрацию магического поля, – прошептала Ида, прислоняясь спиной к стене. – Я почти уверена, что это всё Свиток. И то, что ты что-то вспомнила, лучшее подтверждение. А зачем Пол нанял Саона? То есть когда? Что ты вообще имела ввиду?

– Незадолго до стирания памяти, чтобы тот напомнил ему, кто он есть!

– Вообще похоже на то, – кивнула нимфа. – Что-то подобное я подозревала. Уверена, что у Дельфион с Афродитой тоже какой-то договор.

– Боюсь, он начался задолго до попадания нас сюда, – сухо заметила я.

– Ты о чём?

– Я вспомнила, что она была одна из тех, кто видел меня незадолго до… ты понимаешь.

Ида кивнула.

– Сейчас главное – не упустить шанс, – нимфа с усилием оторвалась от стены, заглянула в зеркало, поправила причёску. – Это магическое поле сбивает с ног, – пробормотала она себе под нос.

– Ты имеешь ввиду, найти этот шанс? Долго я провалялась в обмороке? Нужно срочно найти этого самого мистера Таубе.

– Артемис, нет, – слабо простонала Ида. – Ты так ничего не поняла!

– Что я должна была понять?

– То, что не надо его искать. Точнее, мы нашли его, как только ты потеряла сознание. Он донёс тебя до кушетки.

– Вот ведь повезло! Надо теперь найти его и поблагодарить!

– Надо было и благодарить, – кисло согласилась со мной Ида. – А не тянуть меня в туалет, как будто у тебя кровь носом пошла!

– Ты хочешь сказать, что тот парень, в белом?

– Именно. Андрис Таубе. Спонсор этого мероприятия и владелец Свитка.

– Что ж ты сразу не сказала?!

Нимфа только развела руками. Мол, а ты слушала?

– Ну да, ну да, – я бегло осмотрела себя в зеркало. Если всё так и есть, нельзя терять ни минуты. Мы уже завели нужное знакомство, чем и нужно воспользоваться. А учитывая, что мы встретили Дельфион, Афродита тоже где-то здесь, и, что-то мне подсказывает, ушлая сестричка сделает всё, чтобы опередить нас.

– Слушай, а ты уверена, что это он и есть? Мы пришли знакомиться с мужиком, которому полных сорок девять, а этому – хорошо, если тридцать исполнилось!

– А чего бы ему плохо выглядеть, – Ида подправила блеск на губах. – Особенно, если учесть, что это Гермес.

– Что?!

– Да, ещё один твой брат.

Что-то много у меня в последнее время братьев развелось!

– Как, впрочем, и Афродиты, и Пола, и Саона…

– Чего же мы ждём? Бежим!

Увы, далеко убежать не удалось.

Стоило мне дёрнуть ручку двери, которая и не подумала поддаваться, пришла страшная догадка о вероломности бывшей спутницы. Дельфион! Нет!

Она нас здесь закрыла.

Я лихорадочно дёргала ручку, принявшись с силой стучать в дверь кулаком.

За спиной раздался сдавленный стон.

Оглянулась – нимфе стало совсем плохо. Закатив глаза, она медленно сползала по кафельной стенке. Как же сегодня всё не вовремя!

Я принялась тормошить нимфу, трясти её, ухватив за хрупкие плечи, не давая окончательно осесть на холодный пол.

Внезапно из закрытых кранов над раковинами хлынула вода. Причём именно хлынула, чуть ли не водопадом, а журчание за кремовыми дверями кабинок навело на мысль, что и водяная составляющая, извините, унитазов, поднимается вверх, грозясь выйти из берегов. Опять-таки, извините, но может статься, что и со всем содержимым.

На моё счастье Ида пришла в себя.

В секунды оценив обстановку, она слабо прошептала:

– Это Афродита. Вода – её Сила. Она же Морская богиня. Но… Ей кто-то помогает. Кто-то очень влиятельный, кто мешает тебе, Артемис. Надо спешить, – и опять начала оседать на пол.

Ну, уж нет! Пара хлестких пощёчин помогла Иде оставаться в сознании, в то время как я отчаянно пыталась подпрыгнуть, чтобы достать до узкого окошка. Хотя, судя по мощным потокам воды, хлынувшей по полу и закружившейся вокруг моих обутых в золотые лодочки ног, можно особо и не стараться. Скоро мы сможем добраться до заветного окошка вплавь.

Как я всё-таки добралась до окошка, и чего мне стоило его открыть и втащить вслед за собой сонную, как муху, Иду, я постараюсь не вспоминать никогда-никогда. Ни в этом воплощении, ни в следующем, ни когда остальная память вернётся. Вот честно, ни к чему это! Сплошной урон для психики и самолюбия!

***

Чтобы возвращаться на выставку и речи не могло быть. И если бы вы видели, в каком виде мы с нимфой ввалились в гостеприимно распахнутые двери гест-хауса, вы бы тут же перестали нас осуждать.

Если не далее, как пару часов назад мы были небожительницами, точнее одной небожительницей и одной эльфийкой, то сейчас мы больше напоминали мокрых облезлых бродячих кошек. Или побирушек, если слегка, да, достаточно совсем слегка, принюхаться.

Злая, как самец минотавра в период весеннего гона, я предвкушала горячий душ в нашем номере, когда оказалось, что там – в номере, а не в душе! – нас поджидает наряд полиции и психиатрической бригады на всякий случай. Зараза Афродита и здесь умудрилась нас подставить.

А вид наш с нимфой, повторюсь, впечатление здравого смысла не очень-то производил!

Никогда не прощу Дите эти два следующие унизительные часа допроса и проверки документов!

Когда ближе к полуночи я, наконец, закутанная в махровый пушистый халатик вышла из душа и присоединилась к нимфе в таком же халатике, которая уже вполне пришла в себя и потягивала энергетический напиток, восстанавливая силы, – ей его тот самый администратор прислал, извиняясь за ложное подозрение. В общем, вы понимаете, что не только одна Дита тут владеет искусством соблазнения! Так вот, когда я присоединилась к отходчивой и довольной жизнью нимфе, моя злость достигла таких пределов, что если бы мне помогал тот самый некто, кто помог сегодня Дите активировать Силу её стихии, то клянусь, тут на сотни километров вокруг камня на камне бы не осталось!

Довольная улыбка на губах Иды и чересчур хищный взгляд натолкнули меня на мысль, что в светлой головке с бугорками рожек явно созрела некая очередная стратегия.

Позаимствовала баночку с энергетиком у нимфы, сделала большой глоток.

Выжидательно посмотрела на неё.

Ида привычно поняла меня без слов и покачала ключом на пальце.

– И? – не поняла я.

– Приглядись, Артемис, это не наш ключ!

– А чей? – Я откровенно недоумевала.

– Ключ от комнаты Диты! А этот – он комнаты океанид, – и Ида нехорошо, очень нехорошо усмехнулась.

– Как тебе удалось? – хотя я, кажется, даже не удивилась.

– Понимаешь, Томасу очень, – усмехнулась Ида. – Очень… Ну просто очень стыдно за то, что поверил Дите, твоей вероломной сестре, которая воспользовалась своим коварством и его, Томаса, наивностью, чтобы помешать тебе, её несчастной младшей сестрёнке, воссоединиться с любимым.

– С любимым?

– Ну, там так получилось, – Ида рассмеялась. – Перформанс, он, знаешь ли, хорош тем, что спонтанен.

– Плачут по тебе арены наших театров, – задумчиво подытожила я, и, увидев знакомые звёздочки, загоревшиеся в глазах нимфы, поспешила перевести её внимание в более насущном направлении.

– Сколько у нас времени?

Будет с меня её амплуа супершпиона.

– Полчаса.

– Достаточно.

Я окинула взглядом тумбочку нимфы, на которой расположились наши сегодняшние покупки, которые крема.

– Думаешь о том же, о чём и я? – Ида наморщила лоб, отчего рожки обозначились более отчётливо.

– Говоришь, на вампиров неожиданно действует? – я мстительно улыбнулась. – А потому что не надо было меня злить. – А как насчет океанид и богинь?

– Думаю, это будет очень интересный эксперимент. Важный крайне, для развития современной науки.

– Важный, да. Она тебя не забудет, – серьёзно кивнула я. – Я, если что, науку имею ввиду.

– А я подумала, одну нашу знакомую наини, – прыснула Ида.

– Она тоже, – гаденько прыснула я в ответ.

– Так значит, эксперимент? – Ида деловито выбирала те самые крема и складывала их в косметичку с лошадками.

Я кивнула, умиляясь её аккуратности.

– Я бы еще депиляторы им в шампуни с бальзамами налила, но боюсь, это слишком жестоко даже для меня.

– Эх, – вздохнула Ида. – Добрая ты, Артемис.

– Хм. Последний раз я слышала эту фразу… Ты права, никогда, – согласилась я с Идой.

– Ну так… Стоит ли соответствовать тогда? – подмигнула мне нимфа.

У неё точно в роду фавнов не было?! Похоже, мелкое пакостничество для неё – как дышать! Замечательная подруга!

***

Через полчаса всё было готово для встречи Диты и моих бывших продажных океанид. Ключ благополучно возвращён Томасу, а чтобы не оставить отпечатки пальцев – Ида настояла – действовали мы в косметических перчатках. Ида не хотела улики оставлять, а мне не хотелось пробовать действие загадочной смеси на наини. Тем более что скоро будет, кому его опробовать.

С чувством выполненного долга, довольные и счастливые, мы улеглись по своим кроватям.

Только сейчас я поняла, как устала. Неужели я, наконец-то высплюсь?

Однако стоило погрузиться в блаженную негу свежих, хрустящих простыней, как на мою постель взгромоздилось что-то, хлюпающее носом. Спросонья я даже не сразу поняла, что это нимфа.

Ида уткнулась носом мне в плечо и, прижавшись, обняла.

Нет, только не это. Только не продолжение того разговора в самолёте! Хотя разговором это было только с моей стороны. С нимфы требовались только хлюпанья носом и сдавленные рыдания. Небеса, или как вас там, умоляю, только не это!

Оказалось, именно это.

– Арте-емис, – проныла нимфа. – Артемис, ты спишь?

Я-то сплю, а вот это существо с острыми ушками вообще во сне нуждается?

Решив не напоминать оному существу, что в этом воплощении я не могу похвастаться ничем, кроме как весьма хлипким и слабым смертным телом, я, в свою очередь, приобняла нимфу и привлекла к себе.

– Что случилось? – спросила немного хриплым со сна голосом.

– Помнишь, в туалете…

– Помню, – согласилась я. – Но очень стараюсь забыть. Так что если ты не против…

– Я когда сознание потеряла, Артемис… Мне Андрей приснился. Как будто мы опять дома, в Астрелии…

– Подожди, – сонно пробормотала я. Оно, конечно, вопрос не так, чтобы важный, но именно в таком вот просоночном состоянии и начинаешь молоть разную несусветную чушь, не имеющую никакого непосредственного отношения к текущей беседе. – Астрелия и Делос – это одно и то же место?

– Здесь, на Земле, одно. А вообще-то это два Олимпийских мира. В их честь и назвали земной остров…

– В честь сразу двух миров?

– Ну, тут с логикой всегда беда была…

О небо! Что я делаю?! Ида пришла ко мне, чтобы пожаловаться на жизнь, а я дурю ей голову какой-то ерундой…

– Идочка, так что там тебе привиделось? Когда в обмороке была?

Ерунда-ерундой, но это возымело неожиданное действие. Нимфа хлюпать носом перестала и более спокойным тоном продолжила.

– Мне показалось, что мы дома. В Астрелии. В твоих охотничьих угодьях. Туда никому, кроме нас хода нет. Ты вообще нежданных гостей не жалуешь.

– На меня похоже, – серьёзно подтвердила я.

Ида даже хихикнула, а потом опять погрустнела.

– И Андрей снился. Только как будто он не вампир совсем, а лесной эльф. Равный мне, понимаешь? Такой настоящий как будто, такой родной. Я его совершенно не боюсь, обнимаю, и чувствую, как коленки дрожат. Подкашиваются. А он мне говорит, что я – его сердце, его душа, его смысл вещей. И я понимаю, что он правду говорит. Такой искренний. Такой близкий. Вот чувствую, что мой, и всё. Артемис, мне никто больше не нужен. Я когда его увидела, это поняла. Это страшно, такое понять. Вампиры – самые главные враги эльфов. Я рассказывала, ты знаешь. Хуже того, что со мной произошло, быть не может. Меня тянет к нему. Я знаю, что если он позовёт – всё. Я боюсь до одури. Я ведь тогда… Когда с Игорем… Тебя одну оставила.

Ида сбивалась, захлёбываясь в беззвучных рыданиях, но говорила всё быстрее и быстрее.

– Если бы не Саон, бы себя не простила никогда. Артемис. У вампиров Зов есть. У них нет Силы, как у богов, нет волшебства, как у эльфов, зато есть Зов. Он если позовёт меня, и я не послушаюсь, я умру. Я точно знаю. Артемис, он для меня – всё.

Я вздохнула. Что тут скажешь? Но что-то говорить от меня, к счастью, и не требовалось. Ида отлично справлялась сама, без моего участия.

– Он сказал, что старался уберечь Игоря, защитить. И не смог. Из-за меня не смог, понимаешь? Он тоже голову потерял. Теперь беда. Его ищут. Найдут – лицензии нет. Истрачена. Его лицензия на охоту, понимаешь? Он сказал, что никогда бы ей не воспользовался. И он не воспользовался. Я ему верю. Он защищал то, что ему дорого. За убийство, тем более, за охоту без лицензии с вампиром знаешь, что будет?

Я покачала головой. Я не знала.

– Приговор к вечности. Страшный, страшный приговор! Никто не может быть так виноват, чтобы его приговорили к вечности. Он говорит, что должен был помочь.

– Ида, это ведь только сон.

Даже в темноте я почувствовала, как Ида помотала головой.

– Не просто сон.

Я молчала. Я чувствовала, нимфа чего-то не договаривает. Не доверяет? Её право. Она знает мою тягу к справедливости. И знает, с каким подозрением я отношусь к Андрею.

Всё-таки оказалось, что доверяет.

И меня порадовала то, что её вера в меня пересилила.

Потому что нимфа продолжила.

– Это не обморок был. Я сначала подумала, что это Сила Афродиты, или другого наи, или поле Свитка такое мощное. Но нет. Это был Андрей. Мы общались посредством Зова.

– Ты же говоришь, что видела его эльфом.

– Зов на расстоянии такое позволяет. Он пришёл ко мне в виде существа, которое не вызвало бы страха. Эльфом.

– Погоди. Они же Зов и в охоте используют.

После небольшой паузы нимфа кивнула.

– Ладно. Это сейчас к делу не относится.

– Ты меня осуждаешь?

А как мне её осуждать? Сама сегодня вспомнила такое… Пока в обмороке валялась. Очнувшись, отношение к Полу, к Павлу то есть, а не к Аполлону, вернулось, как было. Отвратительное довольно-таки отношение. Но и забыть того, что вспомнила, не могла.

Осуждать нимфу за дрожь в коленях? Или за это ощущение «своего существа», своей половинки? После того, как я узнала, что с единоутробным близнецом мы вообще живём одну жизнь на двоих?! Это было бы, как минимум, странно.

Но судя по тому, что я слышала от Аполлона (буду всё-таки в воспоминаниях называть его так, во избежание неразберихи), Саон его нашёл. И напомнил, кто он. Выполнил то, что обещал. Но почему он меня ненавидит?! Почему Саон не сказал ему, что он… любит меня больше всего на свете?

Или в воплощениях это не важно? Я не очень-то разбираюсь в этих тонкостях.

Значит, боги могут быть очень близки, могут даже сильно любить друг друга…

Ведь там, в воспоминаниях, всё было по-настоящему.

Да что говорить. Только там и было всё по-настоящему. То есть, тогда мне так казалось. Жаль, что так мало удалось вспомнить. Слишком мало.

– Ида, – позвала я теперь задремавшую нимфу. – А может такое быть, чтобы боги… Ну, любили друг друга, – сказала я глухим голосом. – Очень любили. А потом, в других воплощениях, этого не помнили. Или даже наоборот, ненавидели друг друга, враждовали.

– Я думала над этим, – невесело вздохнула Ида. – Думала, что с Аполлоном. Он раньше никогда не отдал бы меня… А ты… Во всех Олимпийских мирах, Артемис, не было бога, эльфа, фавна или смертного, кто ни завидовал бы вашей с братом любви.

Вот как.

Значит, выходит, все нам завидовали. Без исключения.

Получается, то, что происходит сейчас между нами – я себя и Пола имею ввиду, это подстава?

Ида молчала.

– Заговор? Интриги?

– Очень похоже на то.

Я вспомнила о голосах, которые слышала, прежде чем просочиться в чёрную воронку и окончательно утратить память.

Они говорили что-то то ли о заговоре, то ли о восстании.

– А ложные воспоминания? – мне пришла в голову очередная догадка. – Это возможно?

– Возможно, но вряд ли, – сходу отмела это предположение Ида. – Аполлон – слишком сильный бог. Его разум не поддался бы. Он бы отличил фальшивые воспоминания от настоящих.

– А если человек, или полубог – полуэльф, – сказала я, откровенно намекая на Саона, хоть это было и без надобности, нимфа прекрасно меня понимала. – Короче, неважно, кто. Факт – тот, кому Пол доверяет, как себе, кто приоткрыл для него завесу в утраченную память, так вот, если этот кто-то очернил меня? Или сказал, что мы враждовали? Ну, или ещё что-нибудь.

Нимфа молчала.

– Не знаю, – наконец сказала она.

– Но зачем это Саону?

– Здесь каждый играет в свою игру, – сказала нимфа.

– Да, я помню. В погоне за Свитком у меня нет ни друзей, ни родственников. Кроме тебя, Ида.

Нимфа прижалась ко мне тёплым боком ещё теснее.

– Я люблю тебя, Артемис, – тихо-тихо сказала она, засыпая.

– И я люблю тебя, Ни’ида, – прошептала я в ответ, прижимаясь к нимфе.

Так мы и уснули, обнявшись, на моей кровати.

И, хвала небу и звёздам Астрелии, на этот раз без каких-либо сновидений, Зова, воспоминаний и всего подобного.

Глава 17

Хоть что-то приятное

Каким же сладким было пробуждение!

Визг Афродиты, на ультразвуке, скатываемый в истерику, вместе с визгом вторивших ей океанид, звучал слаще эльфийской музыки.

Интересно, Томас вызовет ей психиатрическую бригаду? – сонно подумалось мне.