Текст книги "Дочь дракона (СИ)"
Автор книги: Диана Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 9
– Так, – подытожила я. – Давайте договоримся, это для меня неприятности, сами подумайте: я, нежный цветок и вообще лапочка, попала в ваш мир, как кур в ощип, а вы меня еще и не к папахену доставили, а уволокли к какой-то сусано… куда вы уволокли-то меня?
– Ты и вправду нежный цветок, – сверкнув глазами, сказал Кенджи Кеншин, который брюнетистый. – Хоть сама мнишь себя сильной и независимой, равной мужчинам!
Я не успела ответить, потому что заговорил блондин. При этом он вперился в меня своими горящими льдинами глаз, так, что удивилась, как на ногах устояла.
– Никогда! Слышишь?! Никогда не произноси имена богов всуе!
– А что я такого сказала-то? – удрученно пробормотала я.
– Только небо уберегло тебя от того, чтобы исковеркать имя великого Такэхая Сусаноо-но Микото! – продолжал наседать на меня блондин. – Если мы сказали, что у нас неприятности, значит, так и есть! А ты – своим невоздержанным языком стремишься их увеличить!
– Причем многократно! – добавил Кенджи Кеншин, который тоже принял свирепый вид.
Признаться, я растерялась, и поначалу даже потупилась. Я понимала, что драконы правы, и стоит их слушать… поначалу, но это их чувство собственного превосходства, с которым отчитывали меня, как школьницу, бесило. Поэтому тут же задрала подбородок и ответила:
– Да ладно вам лечить, терапевты! Двое на одну! Тоже мне, драконы…
Оба, и блондин, и брюнет, сначала побледнели, а потом синхронно побагровели. По искаженным яростью лицам я поняла, что попала в самое больное место, что в общем-то было нетрудно.
Прежде, чем они снова начнут давить меня драконьим авторитетом, быстро проговорила:
– Тихо-тихо, сами виноваты! А что возмущению нет предела, это потому что правду сказала. Не к лицу драконам на одну беззащитную девушку накидываться! И вообще, вы маме меня беречь обещали!
Пальцы брюнета сжались в воздухе, словно сомкнулись на горле врага, и, подозреваю, что это был за воображаемый враг. А у блондина на щеках желваки заиграли, а ледяной взгляд чуть не прожег насквозь. Довести драконов до белого каления моей целью не было, по-крайней мере, пока, поэтому честно сказала:
– Я вовсе даже за, чтобы про вашего главного бога послушать, и про других тоже, честно-честно, но прежде, чем мы приступим к этой увлекательной дискуссии, давайте для начала познакомимся.
Брови обоих приподнялись, что значит ярость сменилась удивлением, и я тихонечко так, облегченно выдохнула.
– Но мы знакомы, принцесса, – недоуменно проговорил блондин, Ичиро Исами который.
– И ты даже начала произносить наши имена вслух, – добавил Кенджи Кеншин. – А твое имя – Таши Кинриу, что в твоем мире звучит, как Белоснежка, мы итак знали.
Я чуть скрипнула зубами. Вот кто тянул за язык Кирлика? Я, между прочим, про Белоснежку хотела умолчать, потому что не дай бог эта сказочка есть и в этом мире, тогда, что-то мне изнутри подсказывает, эти двое точно подкалывать будут!
– Ваши полные имена я запомнила, – сказала я. – Но их пока выговоришь – язык сломаешь. И длинные они. Мне надо придумать, как вас укороченно называть. Для моего исключительно удобства.
– Длинные? – усмехнулся брюнет. – Да ты других не слышала, принцесса. Но если твоему женскому уму тяжело запоминать длинные имена, конечно, можешь их укоротить, ради своего, исключительно удобства.
При этом брюнет нехорошо так усмехался, да еще слова растягивал, гад, словно подчеркивал этим мою женскую тупость, и то, что я с трудом себя сдерживаю, чтобы не запустить в него чем-нибудь, от наглого дракона не укрылось, конечно же. Он даже как будто ждал, когда я из себя выйду. Но я на провокацию не поддалась, понимая, что если решу этой заразе брюнетистой навалять по первое число, может быть неудобно. Мне.
Поэтому стою себе спокойно, ручки на груди сложила и смотрю выжидательно, что еще скажет. Затянувшаяся пауза вызвала улыбочку блондина, и брюнет понял, что зря меня задирал.
– Я – Кенджи Кеншин, принцесса, – сказал он. – Второй сын предводителя клана Тигрового глаза, из Подземного дракарата. Кенджи переводится как Сильный второй сын, а Кеншин – Сердце меча. Ты можешь называть меня, как тебе удобней.
– Я – Ичиро Исами, – в свою очередь, представился блондин. – Ичиро – значит, первый сын, а Исами переводится, как Храбрый. Я первый сын предводителя Ледяного клана, принцесса.
– А почему он из какого-то дракарата, а ты только клан назвал?
– Ледяной клан не принадлежит ни к одному из дракаратов, – сказал Ичиро Исами. Всего дракаратов четыре: Огненный, где верховный предводитель твой отец, Подземный, Водный и Воздушный. Ледяные драконы не могут относиться к водным, мы живем не на воде, как они, а в горах. Не можем также относиться и к воздушным, чей дракарат расположен на парящих островах.
– С кланом разобрались, – резюмировала я. – Значит, дракаратов здесь по каждому на стихию. Теперь с именами. Тебя, Ичиро Исами буду называть просто Исам, что значит храбрый, я запомнила, и тебе, несомненно, приятно. А тебя, Кенджи Кеншин, просто Кеншин, Сердце меча. О том, какие по счету вы сыновья в моем мире каждый раз обозначать непринято, поэтому воспользуюсь традициями, которые все-таки мне ближе.
– Тебе придется привыкать к новым традициям, – нахмурившись, сообщил Исам.
– Это возмутительно! – поддержал его Кеншин. – Женщине следует проявлять больше уважения к драконам!
– Эй! – осадила их обоих. – Еще немного и будете Иса и Кеша! Этого хотите?
Судя по нахмуренным бровям, сжатым в линии губам и пылающим недобрым пламенем глазам, хотели драконы вовсе не этого.
– Отличненько, – подытожила я, пока они снова не рассвирепели. – Теперь моя очередь. Зовут меня Александра. Кто-то зовет Сандрой, кто-то Сашей, Сашуней, Сашулечкой, кто-то Ташей. Ташей, пожалуй, зовут чаще всего.
– Тебя зовут Ташей, – сказал Исам. – Потому что твое имя Таши.
– Таши? Не Таша? Вы уверены?
– Уверены, – нехотя ответил брюнет. – Таши означает живопись.
– Чудно, – сказала я и пояснила драконам: – Всегда была в восторге от живописи, особенно от японской.
Блондин улыбнулся, и на этот раз не обидно, а как-то нежно, что ли, и у меня сразу колени ослабли. Поэтому я излишне торопливо проговорила:
– Теперь, когда мы так чудесно познакомились, можно топать в дом, или что там у него, моего отца.
На меня посмотрели даже как-то с жалостью.
– А что не так? – поинтересовалась я. – Сейчас-то что такого сказала?
– Женщины, – буркнул Кеншин, и Исам, судя по поджатым губам и кривой ухмылке, был с ним солидарен.
– Так, вы опять? – воскликнула я, но договорить мне не дали.
– Мы не в Огненном дракарате, принцесса, – пояснил Исам. – Мы в двух днях пути от священной горы Такэхая Сусаноо-но Микото.
– Да это я поняла. Как и то, что вам здесь не нравится, – заверила я их.
Оба подняли очи к небу, а я обиженно пробормотала.
– Сами сказали, что у нас большие неприятности.
На этот раз на меня посмотрели внимательнее, а потом еще понимающим взглядом обменялись. Мне эти игры в гляделки из серии «небо, до чего же она тупая!» надоели, и я добавила:
– А если неприятности, чего теперь кипиш наводить? Драпать нужно отсюда!
– Драпать? – переспросил Кеншин.
– Ну да, драпать, – ответила я. – В смысле тикать.
– Тикать? – переспросил Исам.
– Господи, да какие ж вы непонятливые-то! – вскипела я. – Драпать, тикать, валить, драть когти, идти отсюда, ножками, топ-топ, топ-топ.
Для пущей убедительности я ножками затопала.
На меня посмотрели со смесью недоумения, жалости и нежности. Я фыркнула.
– Ты не понимаешь, принцесса, – сказал, наконец, Исам. – Драпать не получится. Это же гора Такэхая Сусаноо-но Микото!
– Ну и что, что гора Такэхая Сусаноо-но Микото? – старательно выговаривая каждый слог, спросила я. – Всего делов, значит, идти не к горе, а от нее. Вон, равнина какая красивая! А вы здесь мнетесь, и меня, между прочим, задерживаете!
– Горя Такэхая Сусаноо-но Микото не отпустит от себя, – хмуро сообщил Кеншин.
Я посмотрела на гору, на ало-золотой храм на вершине, на фоне синего, бездонного неба… над храмом сделало круг что-то огромное и крылатое.
На вершину этой горы хотелось смотреть и смотреть, не отрывая глаз. Нечеловеческим усилием воли я все же отвернулась.
– Ну, вас она быть и гипнотизирует… – пробормотала я. – Что же до меня…
– Драконы не подвержены гипнозу, – перебил меня брюнет.
– Ну не гипноз значит, – тут же нашлась я. – А социально-культурные обуславливающие факторы.
– Что? Какие факторы? – спросили у меня уже одновременно.
Я вздохнула, нехорошо улыбнулась Кеншину, мол, помню-помню, как ты меня дурой назвал. Судя по поджатым губам Кеншина, он почти об этом жалел. И вот мне это «почти» не нравилось.
– Ну, – протянула я с умным видом, старательно копируя интонации нашего философа. – Вы воспитывались там… у себя… в дракаратах… в почтении к всяким священным горам, а я нет. На меня не действует. Так что я пошла.
С этими словами я поудобней пристроила лук, поправила колчан за спиной и ринулась наискосок через поле, под спасительную сень деревьев. Потому что солнце было уже довольно высоко, и припекало.
– Принцесса! – раздалось сзади злое.
– Подожди!
– Не смей ходить здесь одна!
Ага, остановилась, как же. Судя по сопению сзади, которое вскоре меня нагнало, эти двое за мной пошли. А судя по звукам подпрыгивающих на рытвинах колесиков, Кеншин мой чемоданчик с книжками не бросил, что не могло не радовать.
Путь через поле, по которому еще недавно бежали странные существа, похожие на лошадей и слонов одновременно, занял куда больше времени, чем мне поначалу представилось.
По дороге эти двое молчали, а мне первой заговаривать не хотелось. Я так и чувствовала на себе их взгляды, и, сжав зубы, обещала пытавшимся бунтовать гормонам кузькину мать, если сейчас же не прекратят.
Надо отметить, в мир я попала фантастический.
Буйство красок могло сравниться разве что с буйством запахов и звуков. Над бутонами цветов порхали бабочки всевозможных расцветок, с яркими узорами на полутораметровых крыльях.
Время от времени ветер швырял в лицо странными семенами: словно фигурки младенцев на парашютах-одуванчиках. Одно из таких семечек я поймала в ладони, сложив их лодочкой, и, прижав к уху, расслышала нежную трель, что раздается из-под пальцев. Кеншин, заметив мой интерес, пояснил, что это семена мандрагоры. И добавил, что писк взрослых растений способен надолго оглушить, а вот семена поют еле слышно и даже приятно, особенно для чувствительного женского ушка.
Возмущенная, больше от буйства гормонов, чем от наглости дракона я осторожно раскрыла ладони и выпустила из рук семя мандрагоры, которое, оказавшись на свободе, зазвенело громче, победно.
Я не переставала крутить головой по сторонам и восторгаться красками этого мира.
Цветы, особенно пионы, источали самый дивный аромат, который доводилось слышать, а трель невидимых птиц, которые порой вспархивали прямо из-под ног, очаровывала. Проследив взглядом очередную птицу, которая вспорхнула прямо у меня под носом, что заставило отшатнуться, а этих двоих по бокам нагло захихикать, я отметила, что перья у певуньи нежно-голубые, а хвост и маховые – ярко-бирюзовые.
– Вот почему этих птиц не видно в траве! – наставительно возвестила я этим двоим, подняв палец вверх, отчего они обидно закивали.
Исам принялся рассказывать про того самого Такэхая Сусаноо-но Микото. О его чудесном рождении из капель воды, которыми бог Идзанаги совершал омовение. О том, что отец подарил сыну море, отдав водную стихию в его полное распоряжение. Но Такэхай Сусаноо-но Микото не принял дар отца, возжелав удалиться в страну своей матери, Нэ-но катасу куни.
При этом блондин бросал на меня такие взгляды, что по телу словно бегали электрические искры. Я с таким вниманием слушала сказания драконов, что второй дракон тоже не выдержал, принявшись тут и там исправлять блондина и дополнять его рассказ деталями.
Так я узнала, что прежде чем покинуть мир богов, Такэхая Сусаноо-но Микото побывал в гостях у сестры, Аматэрасу, которой было отдано небо. К слову, один из кланов Воздушного дракарата с гордостью носит имя Аматэрасу.
Изгнанный бог спустился на землю, одолел восьмиглавого змея, который похищал прекрасных дев, после чего женился на одной их них и обосновался со своей женой в стране Идзумо, в местности называемой Суга.
– Он и стал покровителем драконов этого мира, – пояснил Исам. – Потому что одолел изначального дракона и стал богом ветра. Только тот, кто одолел дракона в себе, способен одарить драконьей силой других.
– Именно в стране Идзумо, в местности, которую называют Суга, мы сейчас и находимся, – подытожил Кеншин.
Рассказ драконов был таким удивительным, что я не заметила, как мы миновали поле, зашли в лес и какое-то время продвигались по нему, огибая гигантские стволы деревьев, нагибаясь, проходя под корягами и перелезая по ветвям через расщелины и ямы, поросшие мхом.
Я чувствовала, что дыхание сбилось, и понимала, хоть и не признавалась драконам, которые умудрялись нести мои рюкзаки и даже тащить чемоданчик с Гарри Поттером, что силы почти на исходе. Поэтому, когда впереди забрезжили просветы между деревьями, обрадовалась, подумав, что скоро выйдем на равнину и идти будет легче.
Каково же было мое изумление, когда, выйдя на поляну, расположившуюся на возвышенности, обнаружила впереди, на том же расстоянии, что была и в прошлый раз, священную гору Такэхая Сусаноо-но Микото!
Я оглянулась на драконов и не смогла сдержать стон отчаяния.
А эти двое переглянулись и расхохотались.
– Вы знали, да? – уныло спросила их.
– Конечно, принцесса, – с гадкой улыбочкой произнес Кеншин.
– Но не к лицу дракону вступать в спор с женщиной, – добавил Исам с таким видом, что захотелось его прибить.
Вздохнув, я опустилась на землю, сложив ноги перед собой в полулотос и к моему удивлению, эти двое последовали моему примеру.
– Значит, так, – недобро поглядывая на них исподлобья, проговорила я. – То, как вы мне тут древними сказаниями зубы заговаривали, я оценила, спасибо. А теперь, будьте добры, правду, ладно? Чегойто это за гора и чего она от нас хочет.
Драконы переглянулись и Кеншин, почесав макушку, пробурчал, что гора, пожалуй, «чегойта хочет вовсе не от них».
– Вот как? – воскликнула я. – Значит, я без пяти минут в вашем мире, а от меня уже что-то этой горе надо? Знаете, так нечестно.
– Мы тоже так считаем, – неожиданно поддержал меня Исам. А пока я ресницами хлопала и в себя приходила, добавил: – Это главная гора в нашем мире, священная для драконов. К ней невозможно попасть, если она сама этого не захочет.
– Если не позовет, – поправил Кеншин. Исам отмахнулся.
– Недра этой горы скрывают священное озеро, – сказал Исам. – В этом озере проходят инициацию драконы.
– Эм, – вырвалось у меня. – Это очень важно, типа. Да. Понимаю. А что значит, проходят инициацию?
– Это значит, что тот, кто проходит инициацию, обретает дракона.
– Дракона? – вытаращилась я на них во все глаза. – Это… Это значит…
– Свою вторую сущность, – сказал Кеншин. – Ипостась.
– И у вас они есть, как я понимаю? – решила уточнить на всякий случай.
– Мы оба – драконы, – спокойно сказал Исам.
– Конечно, – сказал Кеншин, – мы сильно растратили силу, прежде чем шагнуть во врата. Но для того мы и объединили усилия, чтобы хватило на то, чтобы перенести тебя в Огненный дракарат.
– Даже если наших сил не хватило бы до Огненного дракарата, здесь нас все равно быть не должно, – подтвердил Исам. – Ведь страна Идзумо лежит намного дальше!
Кеншин провел языком по зубам, не разжимая губ.
– Вот почему мы не можем понять, почему мы здесь, принцесса. – Ведь мы оба пережили инициацию, и сюда нас выкинуть просто не должно было.
– Но выкинуло, – подытожила я. – И гора эта еще не отпускает… Значит ли это, что мы должны не уходить от нее, а идти прямо к ней?
Драконы переглянулись с недовольным видом и нахмурились, что должно быть означает, что я права.
Я же продолжила рассуждать вслух:
– Ну а я… Сами говорили, я дочь дракона…
Снова переглянулись, и еще больше нахмурились.
– Так может эта гора меня таким образом на инициацию заманивает? – осторожно спросила я.
Эти двое снова переглянулись, а затем обидно расхохотались.
– Женщины не могут быть драконами, – высокомерно бросил Кеншин.
– Это чегойта? – хмуро так интересуюсь.
– Просто у драконов не рождается дочерей, – также высокомерно сообщил Исам.
– Это в вас спесь ваша драконья говорит, или здравый смысл? – поинтересовалась я. – Сами же видите, я действую вам на нервы, следовательно, я существую! И я дочь дракона, как бы вам этого ни хотелось опровергнуть. Сами же меня для своих кланов заполучить хотите! Это же чистой воды свинство – так противоречить самим себе.
Лица у обоих вытянулись, помрачнели, но возразить-то нечего.
После долгого молчания, наконец, заговорил Исам.
– Если священная гора зовет, нельзя не идти.
Судя по взгляду Кеншина, он был согласен с соперником.
– Что в общем-то непонятно, – проворчал он. – Потому что гора отзывается на зов дракона.
И тут мне понятно стало, почему мамочка так настаивала, чтобы когда я через врата шла, на внутренний рев настраивалась. Ну я и настроилась. Кто ж знал, что он так заревет? Значит, гора откликнулась на зов моего внутреннего дракона. Этого я, понятно, говорить этим двоим не стану. Во-первых, не хватало мне опять насмешек, мол, женщины драконами не бывают и все такое… Еще обвинят в глупых женских фантазиях. А во-вторых, они сами говорили, инициацию не каждый переживает. То есть рождаются от драконов многие, а драконами становятся единицы… Это значит, что молчать нужно. Потому что если я, вдруг, инициацию не переживу, или, что хуже, переживу, а драконом не стану, я же от их шуточек потом не отмоюсь…
Но это значит… Небо…
Мамочки!
Это значит, что я и в самом деле могу…
Стать драконом.
С ума сойти!
Глава 10
– Гора зовет, – пробормотала я, усиленно стараясь не смотреть драконам в глаза, а также не скользить взглядом по перекатывающимся под майками мускулам. Что в общем-то непросто, учитывая, что я успела отдохнуть, а значит и гормоны, которые решили временно бунт отложить, тоже отдохнули.
Делая вид, что я разглядываю деревья за их спинами, я подумала, хорошо, что не путешествую наедине ни с одним из них. Конечно, вдвоем от них прет так, что глаза на лоб лезут. Но по их перепалкам между собой, заметила, что они друг друга все-таки сдерживают. То есть когда один из них меня жечь начинает глазами, второй тут же из кожи вон лезет, чтобы спесь с соперника сбить, а мое внимание на себя отвлечь, что, учитывая мою реакцию на них обоих, в общем-то несложно.
Вот и сейчас, брюнет только-только попробовал со мной в гляделки играть, отчего по спине строем мурашки побежали, как блондин едва уловимое движение сделал, я на него уставилась, и в следующий момент уже улыбалась глупо-глупо, отвечая на его улыбку.
Тогда Кеншин закашлялся, и мои слова повторил, мол, гора зовет.
Я с трудом взгляд от Исама оторвала, и на Кеншине фокусировать не стала, во избежание.
Вместо этого на гору обернулась, к которой приблизиться требовалось. Сначала, значит, с этой горы спуститься, на которой нас выбросило, относительно небольшой, но только если с той громадиной сравнивать… Затем низину миновать, словно сплющенную с боков невероятной красоты горами с водопадами, а затем на ту, самую большую карабкаться.
Опыт хождения по горам у меня имелся. Было дело, с Ариэлькой в Гималаях зависали. То еще удовольствие, скажу, в смысле горные переходы, а не Гималаи, понятно. Сначала оно нормально кажется, особенно когда в гору карабкаешься, но после часов восьми примерно, особенно на спуске, мышцы, несмотря на тренированность, свинцом наливаются, конечности, что верхние, что нижние, трястись начинают, колени какие-то неродные становятся, а суставы словно наждачные… Боль от крепатуры была дикая, стиснув зубы, шли. И это учитывая нашу закалку в военной академии… Здесь же расстояние, что драконы любезно обозначили «двумя днями пути» даже у хорошо подготовленной меня нервную зубную дробь выбивает. По воздуху тут что ли… эти два дня лететь?
И тут я хлопнула себя ладонью по лбу.
Драконы, которые вновь очередную перепалку затеяли, враз успокоились и ко мне повернулись.
«Какая же я глупая!» – это я про себя воскликнула, не дай небо при этих двух самодовольных мордах такое ляпнуть.
Вслух же сказала:
– Ну вы даете, парни.
Парни синхронно нахмурились. Пояснила им:
– Сами же сказали, нам к этой горе надо. Прям очень надо. А вместо этого водите меня чигирями.
– Мы всего лишь не спорили с тобой, принцесса, – тут же высокомерно сообщил Кеншин. – Поскольку спор с женщиной противоречит чести дракона.
– Чести дракона, чести дракона, – пробурчала я. – Так бы и сказали, что хотели поглумится над беззащитной девушкой.
К моему удивлению, эти двое расхохотались. Одновременно и в голос. Причем смеялись долго и с удовольствием. И приятного в этом было мало. Потому что разве же это приятно, когда над тобой смеются?
Когда замолчали, я пробурчала:
– Если оторжались, берите мои вещички и меня за компанию и полетели. Хватит уже придуриваться. Драконы вы или нет? Крылья вам на что?
К моему неудовольствию, эти двое снова расхохотались. Но на этот раз смех продлился недолго.
Наконец, Исам пояснил причину их веселья.
– Если священная гора зовет тебя для инициации, ты должна идти пешком.
– Так что наши крылья здесь не помогут, – буркнул Кеншин. – Потому что весь путь пешком идти надо преодолеть. Так что мы тоже взлетать не будем. На всякий случай. Никогда не знаешь, что понравится горе, а что нет, и что за испытания она пошлет тому, кого позвала.
– Тогда, будьте добры, подождите меня, прежде чем мы продолжим наше увлекательное турне по местным достопримечательностям, – вздохнув, сказала я и поднялась.
– Ты куда? – спросил Исам, тоже вскакивая на ноги.
Кеншин, поднявшись, закинул за плечи рюкзак, и, сжав губы в одну линию, подтянул поближе чемодан на колесиках.
– Куда? – настойчиво повторил Исам, когда на первый вопрос ответа не дождался, а я, развернувшись, к кустикам направилась.
Я обернулась и так выразительно посмотрела на обоих, что драконы сначала покраснели, а затем взгляды их изменились, ноздри расширились, а дыхание потяжелело.
Я, сделав вид, что ничего не заметила и совсем даже не смутилась, к кустам потопала. Это как они здесь вообще живут с таким темпераментом?
* * *
Остаток дня запомнился мне, как адский ад.
Мы спускались в низину с такой скоростью, что казалось, вот-вот сорвусь вниз. Приходилось перелезать через торчащие из-под земли коряги, перепрыгивать рытвины, огибать гигантские стволы деревьев, то и дело проваливаться в моховые подушки, рискуя переломать ноги. Драконы, конечно, страховали, но я из гордости, которая спустя несколько часов стала казаться мне дурацкой и вообще абсолютно ненужной, руки им не подавала. А когда готова была подать, уже не предлагали. Одно радовало – эти двое еще три моих рюкзака тянули, а Кеншин еще и чемодан с книжками нес.
Я как раз перелезала через огромный покатый ствол дерева, которое ураган вырвал, должно быть, очень давно, ствол успел порасти мхом и покрыться лишайником…
Не удержалась на боку дерева и соскользнула вниз, вывалявшись в жухлой листве. Ветки больно хлестнули по лицу и открытым плечам, и хорошо, что успела, поджав колени, сгруппироваться, потому что иначе наверняка лук бы сломала.
– Тебе помочь, принцесса? – спросил Исам, оборачиваясь.
Сцепив зубы, помотала головой из стороны в сторону, надеясь при этом, что вид у меня не очень страдальческий.
Исам хмыкнул, криво улыбнувшись. Затем пожал плечами и устремился вперед.
– А может, принцесса, тебя на ручки взять? – проговорил Кеншин. – Ведь наверняка, принцессы на инициацию только так и ходят. В смысле ездят.
Вид при этом у него был такой самодовольный, несмотря на поклажу, дракон ничуть даже не запыхался, что окончательно взбесило.
Изо всех сил сдержалась, чтобы неприличный жест ему не продемонстрировать, вместо этого посоветовала:
– Себя возьми.
Издевательская улыбочка тут же покинула губы дракона, он хмыкнул и отвернулся.
Ну, Кеншин, подумала я мстительно, а я уже хотела тебя от чемоданчика с книжками избавить, потому как зачем они мне здесь нужны? Итак, понятно, что не до этого как-то будет, особенно в первое время. А вот после ехидства дракона отогнала от себя альтруистический порыв, как ненужный и бесполезный. Пусть тащит. Ему полезно.
Стиснув зубы, я встала, сначала на четвереньки, потом на колени, лук и колчан поправила, а когда поднималась на ноги, в ушах зазвенело.
– Приплыли, – буркнула себе под нос. – Уже в ушах звенит и перед глазами звезды.
Помахала рукой перед носом. Это помогло. Звезды мелькать перестали, а я дальше потопала. Причем с первым же шагом обалдела: ноги, которые только что были свинцом налиты, какими-то слишком легкими показались. Такое чувство бывает, когда после часа на беговой дорожке утяжелители снимаешь и бежишь водички попить. Такое ощущение, что к ногам по сотне воздушных шариков привязали. Вот оно и сейчас так было. Только не заканчивалось никак. Я заозиралась по сторонам, но ничего объясняющего причины этой неожиданной легкости не нашла.
Сочная, зеленая листва чуть шелестит на ветру, бирюзовые стебли по пояс с розовыми пушистыми головками удивленно трепещут. Показалось даже, что эти странные цветы за нами наблюдают: их головки поворачиваются вслед ушедшим вперед драконам.
Я недоуменно поморгала, а затем дошло: они, как воздушные шарики на невесомых ниточках, трепещут от малейшего изменения ветерка, вот и реагируют на наши шаги, а при этом кажется, что любопытные цветы провожают нас взглядами.
Дивясь необычной легкости, я поспешила за драконами.
– Наверное, второе дыхание открылось, – подумала я вслух и отчего-то показалось, что где-то совсем рядом захихикали.
Гора временно перешла в относительную горизонталь, что не могло не радовать. Следуя за драконами, я вошла в небольшую, и, судя по тонким стволам, от которых исходит стойкий аромат смолы, молодую рощицу.
Драконы шли впереди, не оглядываясь, словно знали, что я топаю следом.
Я прищурилась, вглядываясь в листву над головами этих двоих. Показалось, или какая-то тень преследует их, перескакивая с ветки на ветку?
Сначала тень над блондином скакала. Причем так тихонечко, даже листва почти не шевелилась. Но дракон все равно напрягся. Какое-то чутье заставило его поднять голову, вглядываясь в листву и прислушиваясь. То, что скакало сверху, тотчас замерло. А когда блондин возобновил шаг, принялось скакать снова. Только уже над брюнетом.
Я не знаю, что меня заставило снять на всякий случай лук, и, натянув тетиву, прицелиться.
Как бы ни казалось, что эти двое идут налегке, все же я видела, что и они устали. Особенно досталось надменному брюнету. Который из-за чьей-то вредности еще и чемодан с макулатурой катит.
Глядя, как уставший дракон упорно тащит мой чемодан, я почувствовала что-то похожее на укол совести.
Тень над головой Кеншина скакала сверху с ветки на ветку, постепенно снижалась.
А когда соскочила с самой нижней, над головой дракона, моя стрела вжикнула в воздухе.
Дальше все произошло очень быстро.
Кеншин перекатился по земле. Так быстро, что на миг потеряла его из виду. Исам тоже перекатился, но предварительно прыгнул, пролетев над головой Кеншина.
Никогда не забуду глаза драконов, которыми уставились на меня, когда приподнялись. Причем в руках Исама была стрела с насаженной на нее пупырчатой жабой с выпученными красными глазами.
– Она… это… – пробормотала я. – Кеншина сожрать хотела. Вот.
Кеншин нахмурился, недоверчиво взглянул на мертвое тельце жабы, что болтается на стреле в руках Исама, затем снова на меня. Тишину прорезал вопрос Исама:
– Как?
– Что – как? – переспросила я, пожимая плечами. – Стрелой, разумеется, ты ее в руках держишь.
– То, что мы заметили смертопыра, это понятно, – спокойно пояснил Исам. – Как и то, что мы, когда тварь атаковала, были готовы, тоже.
– Но как ты умудрилась не только выстрелить, но и попасть в него – загадка, – пробурчал Кеншин.
– То есть вы эту тварь и без меня бы заметили? – дошло с запозданием. И это было обидно.
– Мы и заметили, – сказал Кеншин. Но спеси в его голосе не было, что хоть как-то утешало.
– Вопрос – как его заметила ты, – проговорил Исам.
Я плечами пожала, присела, разглядывая мертвую жабу. Стрелу обратно получить хотелось, Виталий Владиленович сам делал… При этом трогать тварь желания не возникало. Пупырчатая, склизкая, при этом покрытая то ли мхом, то ли плесенью… Жуть. Но ничего не поделаешь…
Стоило мне протянуть руку, как Исам отдернул свою.
– Ты что делаешь? – спросил он, хмурясь.
– Стрелу назад получить хочу, – ответила ему.
– Погоди, – пробормотал Исам. – Сам дам. Она ядовитая.
Я поежилась, содрогаясь от отвращения и от благодарности дракону. Вслух же сказала:
– Значит, будет теперь у меня в арсенале ядовитая стрела.
Тот усмехнулся и пробормотал снова, что непонятно, как у меня получилось, потому что реакция драконов опережает человеческую в несколько раз.
Я невинно плечиками пожала, а когда Кеншин издал вопль, на индейский клич похожий, и вовсе подпрыгнула.
– Ты чего? – обернулась к нему. Причем судя по лицу Исама, который как раз жабу с помощью охапки листьев со стрелы снимал, ему тоже интересно было, что с собратом.
А тот на меня победно пальцем тычет и глазами сверкает. А потом расхохотался, как ненормальный.
Проследив направление его пальца, я хмыкнула, осматривая свои плечи, и снова этими самыми плечами пожала, что, мол, за шутки. А блондин, который к нам подошел, тоже вдруг смеяться начал.
– Да что происходит-то? – разозлилась я.
– Она в пыльце фей, – со смехом произнес Кеншин, и Исам закивал.
Я снова осмотрела себя, на этот раз более внимательно и заметила, что в полумраке леса оголенные участки тела и в самом деле мерцают.
– Эт-то что это значит? – спросила я.
Лица у обоих стали серьезными.
– Феи никогда ничего не делают просто так, – сказал Исам. – И уж точно никому, кто не относится к их народу, не помогают.
– Бесплатно, – добавил Кеншин, и блондин кивнул.
– Если феи осыпали тебя пыльцой, облегчив передвижение, лучше быстрее уходить отсюда. Пока они не потребовали плату.
– Тем более, что мы не знаем, что это за плата.
Путь продолжился, и хоть благодаря волшебной пыльце фей, которой меня обсыпали с ног до головы, идти было несравненно легче, все равно чувствовалась вымотанность и пройденный путь.
Спуск был то крутым, то пологим, что встречалось мной с благоговением.
На одной из отвесных площадок мы остановились, чтобы отдохнуть и перекусить бутербродами, которые сложила нам на дорогу мамуль. Из вредности я отказывалась останавливаться, заявляя, что прекрасно себя чувствую и готова идти хоть всю ночь напролет. Лишь когда Исам бросил на землю оба рюкзака, и, преодолев расстояние между нами одним прыжком, перехватил меня за талию и легко, как пушинку, приподнял над землей, прямо над своими плечами, заболтала ногам в воздухе и завопила, что согласна на отдых.
