Текст книги "Дочь дракона (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 20

Пробуждение было фееричным.

Я, развернувшись на плече Исама лицом к нему, как-то очень хорошо и удобненько пригрелась, в спальнике, который надежно защищает от утренней свежести, да и от сопящей рядом грелки такой жар исходит, что просто ой-ой-ой… И вот, почти не сплю уже, а так, дремлю, и вставать ну совершенно не хочется, и вдруг вопль!

– Ты отнял ее у меня, чтобы воспользоваться самому?!

Я так и подпрыгнула прямо в спальнике.

Открыла глаза, хлопаю ресницами.

Рядом, слышу, Исам зевает.

А над нами нависает Кеншин. Заслоняет занявшуюся зарю. Причем в одной руке мой рюкзак почему-то держит, во второй – чемодан, ни дать-ни взять разгневанный муж, который некстати вернулся из командировки. От такого сравнения я не выдержала и хихикнула.

Мое настроение передалось Исаму, потому что эта белобрысая зараза, явно наслаждающаяся ситуацией и упивающаяся своей победой, тоже хихикнула. И руку убирать не собиралась, а еще меня за плечи обняла и к себе притянула.

Я, хоть и зла была на Кеншина жутко, и злость моя за ночь никуда не делась, увидев, какой у него сразу потерянный вид стал, точь-в-точь щенок, которого выгнали в дождь из дома, все же пожалела брюнетистого дракона.

Поэтому чью-то руку плавно отвела и сказала успокаивающим тоном:

– Ты зря, Кеншин. Никто мной не пользовался. А вот того, что ты хотел сделать, никогда тебе не забуду!

Брюнет и вовсе поник.

– Я же предупреждал, что она – вопреки законам разума, природы и демоны только знают, чего, – дракон. И я не лишил бы ее дракона, – спокойно сказал Исам.

Брюнет совсем пригорюнился. Видно было – переживает и даже, возможно, извиниться хочет. Вот только гордость драконья не позволяет.

– Одно знаю точно, – пробормотал он. – Что больше не оставлю вас одних!

Я пожала плечами, и, выскользнув из спальника, подхватила косметичку и пошла к речке, умываться.

Когда вернулась – обстановка была накаленная. Напряжение прямо в воздухе витало. Но хорошо, что оно на хозяйственности этих двоих не отразилось. Точнее на аппетите. Воспользовавшись тем, что драконы уплетали за обе щеки дары Моку, я, прихватив кое-что из рюкзачка, снова к реке спустилась, переодеться. Выбрала удобную майку зеленого цвета, под глаза, относительно закрытую, но так обтягивающую, что места воображению просто не оставалось, и джинсики в облипку, стрейч, удобные, как спортивные лосики.

Когда вернулась на стоянку, живо присоединилась к общей трапезе. Потому что, учитывая аппетит драконов, живо вспомнилась поговорка про большую семью, в которой не стоит щелкать пальцами.

Когда с завтраком было покончено, посуда вымыта и аккуратно упакована в рюкзак, а лук с колчаном удобно устроились на моих плечах, мы двинулись прямиком к священной горе, которая возвышалась над нами, закрывая полнеба.

Я, конечно, на Кеншина за вчерашнее очень злилась, прямо невероятно как, вот до белых глаз и зубовного скрежета, и, возможно, в другой ситуации и вовсе с ним бы не разговаривала… Но сейчас волнение перед этой инициацией сказалось, откровенно страшно было перед какими-то немыслимыми препятствиями. Словом, не до подлого поступка Кеншина было. И, кстати, стоило вспомнить его обещание оставить меня без дракона, как внутри еле слышный, но раскатистый рев слышался, и этот рев, как из огнетушителя тушил гормональный всплески, которые продолжали то и дело вспыхивать оттого, что темноволосый дракон смотрел на меня.

Кроме того, рядом был Исам. И он тоже меня глазами жег, правда, создавалось ощущение, что он очень старается не делать этого, как будто не хотел отвлекать от предстоящего. И вообще, я от него какую-то поддержку ощущала, каждый его взгляд словно говорил: я в тебя верю. И вот это чувство, когда в тебя верят, оно окрыляло и наполняло какой-то легкой радостью каждую клеточку тела. А еще я себя чувствовала под защитой, и это было приятно.

По ходу приближения к горе оба дракона разъясняли мне то, что мне предстоит. Вот прямо сегодня предстоит. Вот почти сейчас. И от этого не скрыться, не отложить на потом, не заплакать и не убежать домой, обратно, к маме под крылышко.

Потому что инициация – для потомка дракона это серьезно.

Самое серьезное, что вообще может быть, потому что это то, что позволяет человеку обрести дракона, стать драконом.

– Гора готовит для каждого из драконов три испытания, – серьезно сказал Кеншин, глядя на священную гору перед нами с уважением.

– Мы рады бы подсказать тебе, в чем именно эти испытания заключаются, но, к сожалению, для каждого они свои, – добавил Кеншин.

Тон у дракона был немного виноватый, и я поняла, что он раскаивается. Сильно раскаивается. Но раскаяние – еще не повод прощать. Поэтому я чуть сдвинула брови и скупо кивнула.

– Сначала тебе предстоит пройти Святилище Инари, – сказал Исам. – Эта богиня – покровительница оборотней-кицунэ.

– Принцесса знает это богиню, – вмешался Кеншин. – Она получила странное образование. Совсем не для женщин.

Я хмыкнула, а Исам посмотрел на меня удивленно.

– Она знает, что Инари изображается чаще всего в виде Дакини, летящей по небу на лисе, – сказал Кеншин. – Но не знает, почему Святилище покровительницы кицунэ первое, что ей предстоит пройти.

– Не знаю, – согласилась я. – Расскажите.

– Есть еще один облик у Инари, – сказал воодушевленный Кеншин. – Облик дракона. Именно поэтому Святилище Инари – первое, через что драконам предстоит пройти для инициации. Инари – единственная богиня, женщина, которую изображали в облике дракона, поэтому она считается матерью всех драконов.

– Матерью драконов и покровительницей кицунэ? – уточнила я.

– Именно, – подтвердил Исам. – Кицунэ близки нам, именно потому, что, как и мы, оборачиваются. В древности истории драконов и лис кицунэ часто переплетались. Когда-то мы шли с кицунэ бок о бок, когда-то нет, но никогда не враждовали. Потому что наша мать, мать всех драконов, богиня Инари покровительствует кицунэ. Они посланники нашей богини.

– Что же мне предстоит в святилище Инари? – проговорила я, но драконы только нахмурились.

– Чтобы не сбивать тебя с толку, нам не стоит рассказывать о своих испытаниях, – сказал Исам. – К слову, у нас двоих они были очень разными.

– И все же? – попросила я. – Хотя бы вкратце?

Исам кивнул.

– Мне надо было выстоять поединок с мастером боя кицунэ, – сказал он. – А Кеншину – распознать суккуба.

– Распознал? – ехидно спросила я Кеншина.

Дракон едва заметно покраснел и неопределенно пожал плечами, мол, а как же, если я прошел инициацию.

– Не сразу, – хмыкнул Исам.

– Их там много было! – попытался оправдаться Кеншин, хмуря лоб.

– Так, со Святилищем Инари все более-менее понятно, – подытожила я. – То есть понятно, что ничего не понятно. А что до следующего испытания?

– Поднявшись на гору, ты попадешь в храм Такэхая Сусаноо-но Микото, – сказал Исам. – Бога ветра, Того, кто победил дракона. Тот, кто смог одолеть дракона – единственный, кто может вдохнуть в дракона силу. Мы, драконы, чтим бога ветра, потому что без его благословения не получили бы крыльев. В храме Такэхая Сусаноо-но Микото тебе предстоит встретиться со своими демонами, Таша, и от исхода этой встречи зависит, будешь ли ты допущена к водам священного озера Риу, озера Драконов.

– Стоп, – остановила я Исама, подняв ладонь. – Помедленней, пожалуйста. Вы говорите, когда я поднимусь на вершину горы…

Я приложила ребро ладони ко лбу и посмотрела на гору.

– Да мне туда и за неделю не подняться. Даже с вашей помощью!

Драконы одновременно усмехнулись.

– Если пройдешь Святилище Инари, драконья магия перенесет на самую вершину, – пояснил Кеншин. – Не зря Сусаноо-но – бог ветра.

– Когда пройдешь, – спокойно добавил Исам.

А я посмотрела на вершину и сглотнула.

Должно быть, осознав, что напугали меня достаточно, эти двое стали рассказывать, что дает прохождение инициации.

Кеншин не был красноречив:

– Ты станешь драконом, – буркнул он.

И в его тоне проскользнуло уважение.

И я поняла, что он верит, что у меня получится. Вот не хочет верить, а верит. И это так мило было, так мимишно, что я почти его простила. Потому что верой в себя я буквально сейчас питалась. Откуда-то я знала, что именно ей питается мой внутренний дракон.

– Ты станешь практически неуязвимой, – сказал Исам. – В тебе проснется самая сильная магия в мире: драконья магия. По первости будет трудно, надо будет учиться управлять ей… Обороты будут долгими и даже болезненными, но чем дальше, тем легче. Альма-матер для драконов для того и создана, чтобы учить молодых драконов управлять новой ипостасью и своим даром. Обычно сразу после инициации драконы, с благословения главы клана, отправляются в Альма-матер.

– И я отправлюсь? – спросила я.

Кеншин отвел взгляд, а Исам нахмурился и дернул уголком рта.

– Если будет на то воля Мичио Кинриу, – хмуро сказал Кеншин.

– Ей пришел вызов из Альма-Матер, – напомнил Исам.

– Дитя дракона принадлежит клану, – жестко отрезал Кеншин.

А Исам посмотрел на меня долгим взглядом и в нем прочиталось:

«Я верю в тебя».

– Стойте, – я поняла, что все это время не давало мне покоя. – Вы все говорите «я да я»… В смысле – ты пройдешь, ты поднимешься, тебе предстоит… А вы? А как же вы…

«А вас что, рядом не будет?» – звучал мой страх, но озвучить его – значит, сделать материальным. Поэтому я просто укоризненно посмотрела на обоих драконов поочередно и сглотнула.

Кеншин сделал вид, что увлеченно разглядывает гору. А Исам вздохнул.

– Это твоя инициация, Александра, – сказал он.

– Мы будем ждать внизу, – добавил Кеншин.

Я снова сглотнула. А потом, чувствуя, что подступает паника, сказала:

– Все, не могу больше. Ведите в святилище лис, пока не передумала.

Я ожидала, чего угодно, но не того, что врата в Святилище Инари окажутся до боли похожими на другие, виденные мной в своем мире, который казался сейчас какой-то далекой сказкой, потому что реальностью было это, настоящее.

– Да это же «Врата дракона»! – вырвалось у меня, стоило нам приблизиться к огромной, широко распахнутой пасти золотого дракона с алым занавесом-языком.

Здесь была и ало-золотая арка, и золотые хранители по бокам, только на этот раз они действительно были живыми, и, хоть стояли неподвижно, вращали по сторонам выпученными глазами и то и дело высовывали змеиные языки.

– Точно, – подтвердил Исам. – Вообще-то это Святилище – портал, но только для кицунэ.

– Потому что это их Святилище, – важно добавил Кеншин.

Но мне уже было не до разглагольствований. Даже страх перед инициацией унялся, стоило увидеть золотые умильные мордочки хранителей. Кажется, в прошлый раз кицунэ (я еще подумала, что он родственник мастеру Горо) сказал, что я хранителям тоже понравилась.

Поэтому, не слушая драконов, ринулась прямо к золотым львятам, точнее к тому из них, ко ближе был, и ну спинку наглаживать! Она на ощупь теплая оказалась. Золото одновременно твердое и какое-то мягкое, текучее было. От моих поглаживаний золотой хранитель спинку выгнул и так умильно в глаза заглянул, просто мимими. Я ему спинку почесала, что вообще повергло хранителя в восторг, он даже от удовольствия заурчал.

Драконы смотрели на это с открытыми ртами и вытянутыми лицами. А другой львенок с обиженной мордочкой. Как же, брата гладят и чешут, мне тоже хочется!

Недоуменно пожав плечами, прошла мимо драконов с гордо выпрямленной спиной и начала второго хранителя наглаживать и почесывать. Он глазки золотые прищурил, выгнулся, точно кот и заурчал похлеще брата. Первый, ожидаемо, приуныл.

Пока я туда-сюда бегала да хранителей-львят наглаживала, драконы так глазами и хлопали.

– Вы издеваетесь? – не выдержала я. – Может, поможете? У меня все-таки не шесть рук, как хотелось бы, а львята тут стоят не глаженые…

– Вообще-то, принцесса Таши, эти хранители, или как ты говоришь, львята, и есть первое испытание для дракона. Чтобы ступить в Святилище Инари, нужно еще мимо них пройти, – сказал Кеншин

– А они злые, как демоны, – подтвердил Исам.

– Сами вы злые! – обиделась я за львят. И тот, кого гладила, по-собачьи язык вывалили и хвостиком с кисточкой завилял. Милаха! – Вы, наверное, их и гладить-то толком не пробовали.

– Не приходило в голову, – подтвердил мою догадку Исам.

– А вы попробуйте! – предложила я и у драконов лица еще больше вытянулись.

Сначала Исам, очень-таки не уверенно, а затем Кеншин приблизились к золотым львятам. Те смотрели на драконов настороженно, но не рычали и нападать не собирались.

А когда один из львят, тот, к которому Кеншин приблизился, верхнюю губу приподнял и немаленькие такие зубки показал, я его с удвоенным усердием чесать стала, и губа на место вернулась.

– Ну как? Нравится? – спросила я через какое-то время, когда драконы самозабвенно и с явным удовольствием вовсю чесали хранителям спинки.

Те урчали, выгибались, трогали хвостом-кисточкой, только что о ноги не терлись, ни дать, ни взять, домашние коты!

– Необычно, – сказал Исам.

– Непривычно, – подтвердил Кеншин.

Но по лицам драконов и мордочкам хранителей было понятно: и те, и другие в восторге от почесаловки.

– Ну, раз с первым препятствием разобрались, пойду-ка дальше, – стараясь сохранять оптимистичный тон, сказала я. – Что-то мне подсказывает, не так страшен черт, то есть инициация эта ваша, как ее малюют. Вы в смысле.

На лицах обоих драконов тут же проступило беспокойство, которое они, конечно, постарались скрыть. И скрыли бы. если бы не чувствовала исходящие от них волны тревоги за меня.

– Саша, оставь лук, – сказал Исам. – И стрелы.

– В Святилище нельзя входить с оружием, – добавил Кеншин.

Я губу закусила, но кивнула, и быстро лук сняв, сунула его Исаму. Кеншин до того обиженную физиономию состряпал, что ему стрелы на хранение отдала.

– Вы вещички, – кивнула на сваленные в кучу рюкзаки и чемодан, – стерегите.

Тут уже хранители мне закивали.

– Ах вы, умницы, – умилилась я, почесала напоследок каждого и решительно шагнула за алый занавес.

В тот же момент голова слегка закружилась, а пространство заискрило, что вызвало резь в глазах. Пришлось зажмуриться. Когда открыла глаза, стояла уже в самом настоящем Святилище!

Я никогда не была в Святилище, понятия не имела до этого дня, что это вообще такое, но по моему пониманию, выглядеть Святилище должно именно так!

Огромные колонны по коридору. Расписные, все в диковинных узорах, очень на любимую мною японскую живопись похоже.

Две шеренги кицунэ в длинных свободных одеждах у входа. Хоть и в человеческом облике, но я уже по глазам научилась их отличать – как есть кицунэ.

Впереди виднеется гигантских размеров помещение, вроде как с каким-то бассейном в нем… С фонтанами, колоннами и столпом посередине. Но отсюда видно плохо.

Свет – какой-то глубокий, чуть зеленоватый, исходит ровным сиянием от поверхности нефритового потолка, и, чуть тусклее, от пола (тоже нефритового), отчего возникает ощущение, что пол и потолок растворяются в этом свете, а ты ступаешь по воздуху.

– Принцесса драконов, – раздалось совсем рядом и в одной из кицунэ в ритуальных одеждах я узнала Хоккайду. – Приветствуем тебя в Святилище Инари.

Немудрено, что я не сразу узнала девушку. Ведь впервые ее в сереньком грязном платьице увидела, только сейчас стало понятно, что это были обрывки такой вот точно тоги, а потом она вообще голышом щеголяла. Невольно подумалось: а когда я стану драконом, тоже буду после оборота голой разгуливать? Потом отчего-то представились Исам и Кеншин, как я их увидела в родительском доме, перед тем, как сюда лететь. Тогда стоило глаза прикрыть, они перед внутренним взором в каких-то немыслимых одеждах предстали, красивых до умопомрачения. Как сами.

«Какая же ты глупая, Ташенька, – отругала я себя мысленно. – С тобой между прочим, поздоровались».

Я глупо улыбнулась Хоккайде:

– Привет. И всем. Эм. Здрасте.

Лисы – здесь были и юноши, и девушки, почтительно склонили головы, пряча в уголках рта усмешки.

Хоккайда улыбнулась открыто и как-то по-дружески.

– Прежде, чем ты пройдёшь в ритуальный зал и тобой завладеет верховная жрица Хонсю, мы хотели бы поблагодарить тебя за то, что спасла кицунэ этих земель от ужасной участи.

– Да чего там, – махнула я рукой, – не за что. Уверена, что для меня каждый из вас поступил бы так.

И хоть ответила я, как полагается, что называется, только из вежливости, по серьезным глазам кицунэ поняла – они бы сделали для меня тоже самое. Для меня и любого из драконов.

– Драконы и лисы всегда шли бок о бок, – подтвердила мои слова Хоккайда. – А теперь иди, принцесса Таши. И закончи ритуал.

Тепло попрощавшись с кицунэ, я обняла Хоккайду (ну вот слов нет, как скучаю по Ариэльке!), и та прошептала на ухо:

– Мы еще встретимся! В Альма-матер.

Часто моргая, я последовала по коридору.

Вскоре вошла в помещение невероятных размеров, что даже потолка не видно, только приглушенный свет, с круглым бассейном, с колоннами и фонтанами, с несколькими столпами в центре.

Незаметно рядом оказалась кицунэ с черными прямыми волосами, тоже в ритуальных одеждах. Но у этой струящееся кимоно было золотом отделано, и на щеках золотые иероглифы, и я поняла, что вижу ту самую верховную жрицу Хонсю, о которой предупредила Хоккайда.

– Приветствую, дитя, – сказал Хонсю, сдержанно улыбаясь. – Ты готова к ритуалу?

Я зябко поежилась и настороженно проговорила:

– Да вроде готова… А что для этого нужно?

Жрица снова улыбнулась, на этот раз широко.

– В твоем случае, только присутствие. Освободив кицунэ и уничтожив инсекта, ты прошла испытание, ниспосланное Инари. Хоккайда предупреждала тебя, что кицунэ не будут чинить препятствий.

Что на такое скажешь?

– Спасибочки, – говорю. И вот понимаю, что веду себя глупо, что нужно поблагодарить эту самую Хонсю, как следует, заверить там, в своей вечной преданности и благодарности, или как у них тут принято… Умом понимаю, а не могу. Просто обстановка такая величественная, в которой себя не то, что муравьем, пылинкой чувствуешь, и вся эта ситуация с инициацией… на нерве я, да.

– Для того, чтобы завершить ритуал в Святилище Инари, – как ни в чем не бывало продолжала Хонсю, словно не заметив, как я мямлю, – Тебе следует собрать огонь восьми свечей и вознести его к столпу Матери Инари. После этого магия драконов перенесет тебя в храм ветра, на самую вершину горы.

Что ж, звучит не так и страшно. Надо собрать, значит, надо.

Хонсю протянула мне какой-то странный горшочек, круглый, прозрачно-зеленоватый, словно выполненный из странной разновидности нефрита, практически прозрачного.

Я заглянула в горшочек – на дне небольшое черное углубление. И все. И как сюда огонь восьми свечей собрать?

– Приступай, дитя, – сказала жрица и на первую свечу мне указала.

– Эм, – вырвалось у меня.

Потому что свеча, на которую жрица указала, в бассейне находилась, что удивительно, прямо под фонтаном, чьи струи освещала мягким зеленоватым светом, а бассейн кругом центральный столп огибал.

Я не успела спросить, как огонь из-под фонтана доставать, и тем более дальше нести, кстати, вплавь, до следующего фонтана, розового, и так далее, как жрица, посчитав, видимо, свой долг выполненным, успела от меня отойти и занять место на возвышении. Причем замерла, ни дать, ни взять, статуя, с таким гордым видом, что подойти я постеснялась. Если все до меня знали, как этот самый огонь собирать, небось и я соображу.

– А не соображу, так оплыву центральный столп, вернусь с пустым горшком, небось, и они сообразят, что инструкции не полные дали, – пробормотала я под нос.

С этими словами я приблизилась к бортику бассейна. И вот как сюда лезть? Раздеваться? Разуваться? Наверно, одежду все же снимать не стоит, решила я. Святилище, как-никак. Еще скажут, что такой распутной драконицы эти стены еще не видывали… Судя по тому, что Исам с Кеншином сделали выводы о моей невинности судя по дресс-коду в клубе, встречают здесь по одежке.

– Ты бы лучше волновалась, как тебя провожать будут, Ташенька, – пробормотала я под нос, и, вздохнув, принялась расшнуровывать кроссы. Одежду решила оставить, а вот обувь все же лучше, наверное, снять.

Скромненько оставив кроссы у бортика, я залезла в бассейн. Вода оказалась прохладной, но это на контрасте. Подхватив нефритовый горшочек с бортика, я поплыла в указанном направлении. Скользнув под фонтан, недоуменно уставилась на свечу. Она была большая, плавающая и находилась в прозрачной чаше. Пламя было зеленоватым.

– Как же тебя собирать-то, – пробормотала я, обращаясь к пламени, и в тот же миг от него отскочила крохотная зеленоватая искра, и, описав дугу в воздухе, перенеслась в мой горшочек.

С черного углубления мне весело подмигнул зеленоватый огонек.

– Ф-фух, – выдохнула я и пробормотала: – Смотри, не затухни.

Огонек снова подмигнул, на этот раз воодушевляюще.

Таким же образом были собраны остальные огоньки. Желтый, голубой, розовый, красный, синий, фиолетовый и белый.

К концу моего увлекательного заплыва в горшочке полыхало красивое семицветное пламя (белый огонек терялся на фоне остальных).

Оплывая центральный столп, я видела, что из бассейна к его подножию ведут ступеньки, чем и воспользовалась.

– Ну, теперь поднести семицветное пламя Инари, и меня перенесет на макушку горы, – пробормотала я. – Главное, чтобы там в мокрых шмотках не продуло…

Но стоило почти выйти из воды (по колено примерно), как я застыла с открытым ртом.

Потому что из-за столпа вышел… мастер Горо.

– Здраствуй, Таса-сан, – поприветствовал меня японец.

– Здравствуйте, сэнсэй…

Поспешно поставила горшочек рядом на бортик и сложила руки перед грудью в приветствии, намастэ.

– А что вы здесь делаете? – вырвалось у меня.

Японец (или все же правильно говорить – кицунэ?) хитро улыбнулся.

– Как сьто? – переспросил он. – Зьду свою утенитсу дря рисаюсиго поедзинка!

Я поежилась.

– Какого еще поединка, сэнсэй? – осторожно возмутилась я.

– У тсибя сьто-то со срухом, Таса-сан? – деланно изумился мастер Горо. – Говорю дзе, рисаюсиго!

– Решающего, – на автомате повторила за ним. – А как же обещание Хоккайды, что Кицунэ не будут чинить препятствий?

Мастер пожал плечами.

– Тибе никуто и не тинит пурепятствий, Таса-сан, – проговорил он. – Пуросто ты задолдзала мне посьреднее занятие, там, в том мире. Не хоросо натинать новую дзизнь, будути кому-то долдзной. Поэтому…

И мастер занял боевую позу.

Внутри все привычно сжалось. А потом, так же привычно адреналин выделился.

«Я же в мокрых джинсах», – успело промелькнуть в голове и я на сухое кимоно мастера Горо с тоской посмотрела.

– Давай, Таса-сан, – сказал сэнсэй и рукой меня поманил. – Замердзнес!

Второй раз атаковать японец обычно не предлагает. Атакует сам.

И поэтому я подпрыгнула, разворачиваясь в воздухе.

Сэнсэй ожидаемо ушел от удара, но и меня на достал. Ногу я успела поджать раньше, чем он дотянулся.

Я снова атаковала, и мастер Горо прокатился по полу, так что задеть его не удалось.

В следующий миг кататься по полу была моя очередь. Из-под руки сэнсэя ушла в последнюю мили-секунду.

Отрывисто перевела дыхание и прыгнула снова.

Японец намеренно остался на месте, хотя я понимала – запросто мог уйти.

Вместо этого он поставил блок и я взвыла, расшибив голень.

Сэнсэй поймал за руку, но выкрутить не успел. Ударила ногой, и, прокатившись по полу, чуть не соскользнула в бассейн.

Чудом осталась на ногах, на самом краю бортика, и, когда мастер Горо ринулся вперед, подпрыгнув, пролетела над ним.

Попалась на ту же ошибку, что совершила в прошлый раз.

Меня схватили за ногу и крутанули в воздухе.

Чудом оказалась на свободе и приземлилась сразу на обе ноги.

Маневр вышел красивым, но, увы, занял время.

Поэтому в следующий миг получила удар под ребра, а затем в плечо.

Ушла от череды коротких, но действенных ударов, и, пока мастер прицеливался, куда ударить еще, нанесла удар сама.

И попала! Я впервые достала мастера Горо!

Само осознание этого чуть не заставило вопить от радости!

И завопила. В следующий миг. От боли.

А затем мир смазался.

Удары, блоки, падения, прыжки, все стало таким быстрым, словно утратило границы и вышло из-под контроля времени.

А потом пришла в себя. Лежа на животе, прямо на светящемся нефритовом полу, с заломленной за спину рукой.

– Dejavu, – выплюнули губы.

А перед носом закачался старинный секундомер.

– Сьто ты говорис, Таса-сан? – раздался сверху голос мастера Горо. – Ты лутьсе посмотри: двадцать три секунды. Кажется, ты по тють-тють утисся сдердживать свою ярость. Позалуй, я могу гордзиться тобой.

– Ну сэнсэй, ну к чему этот акцент, – проныла я. – Ведь я уже давно знаю, что вы никакой не японец, а кицунэ.

В следующий момент взвизгнула, потому что заломанную руку безжалостно сдвинули на сантиметр.

– Спасибо за науку, сэнсэй! – тут же исправилась я.

Меня отпустили. И даже подали нефритовый горшочек с семицветным пламенем. А потом церемонно поклонились, пожелали успехов и поменьше «сувать свой нос не в сувае дело».

Стоило мне поставить сияющий изнутри горшочек в выемку у подножия столпа, как вокруг поднялся такой вихрь, что пришлось зажмуриться, а меня оторвало от пола и потащило вверх.

Когда вновь оказалась стоящей на твердом, пожалела, что сняла кроссы, прежде чем залезть в бассейн. Потому что мрамор пола был холодным. Одежда на мне, что майка, что джинсы, были сухими, надо думать, спасибо мастеру Гору и вихрю, который поднял сюда.

Я огляделась.

Храм, что издалека и в моих грезах выглядел манящим и притягательным, изнутри оказался просто ослепительным.

Нет, дело не в богатстве убранства, не в золоченых иероглифах и узорах… Тут, скорее, архитектуру постройки можно было назвать аскетичной. Четкие прямые линии. Аккуратно скругленные углы. Колонны. Оттенки красного и золотого. Просто все это было каким-то до боли родным, и вот это чувство очаровывало и манило. Захотелось совершить какое-то действие, которое показало бы мое почтение к этому месту, как-то выразить свое уважение и трепет… Я оглянулась.

Ни одной статуи, ни одного изваяния или фрески.

– Ведь это храм самого ветра, – пробормотала я. – Как можно изобразить ветер?

Словно в подтверждение моей догадки порывы ветра засвистели в ушах. И вопреки всему в этом не было дискомфорта.

Я вспомнила, что издалека храм выглядел ступенчатым. И поскольку надо мной не было крыши, поняла, что нахожусь на самом последнем этаже. Или, скорее, на крыше.

А еще здесь местами не было стен, только колонны, и потому возникало ощущение, что храм парит в воздухе.

– Настоящий храм ветра, – вырвалось у меня.

Вспомнилось, что служители этого храма – драконы. Очень захотелось взглянуть на них, на кого-то еще, кроме Исама и Кеншина, ведь кроме них драконов я не видела.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что одна, я пошла искать хоть кого-то, кто устроит, мне, наконец, последнее испытание перед инициацией.

Через какое-то время, судя по встречающимся на пути колоннам и узким стенам, поняла, что хожу по кругу. Тогда развернулась на девяноста градусов и пошла, по моему разумению, вглубь храма.

Через какое-то время подошла к невысоким, до середины бедра, перилам.

Оперевшись руками, посмотрела вниз.

Мамочки! Голова кругом! В прямом смысле голова кругом, потому что…

Передо мной была пропасть.

То есть это был огромный круглый колодец, в него запросто проскочит здание детского сада, к примеру.

Круглый, огороженный перилами, скрывающий в глубине что-то знакомое, даже родное, колодец!

Как я сделала вывод насчет знакомого и родного? Все очень просто: мне захотелось туда прыгнуть. Сигануть. И это учитывая, что я ни разу не была замечена в эмо-движении, я имею ввиду ни разу не знаю, что такое депрессия и суицидальные мысли. А тут прямо сигануть захотелось.

Сглотнула, отпрянула.

Потому что, как говорится, чудные желания чудными желаниями, а ведь и с головой дружить надо.

Рывком развернулась… И замерла.

Передо мной стояли, отвратительно ухмыляясь… Гадаев, Ушлов и Попов.

И вот нехорошо-нехорошо так они на меня смотрят, и, не спеша, приближаются.

Я сглотнула. Оглянулась назад – пропасть.

И дурь всякая вроде той, что сама секунду назад спрыгнуть хотела, тотчас же голову покинула. Потому что передо мной – Гадаев, Попов и Ушлов!

А позади меня – пропасть!

И страшно! Страшно до боли, до паники, до остановки сердца!

А потом еле-еле слышный звон над ухом… И перед мысленным взором фея встала. Голубенькая… и, как всегда, сердитая очень.

И как-то сразу вспомнилось, что драконы предупреждали, что на вершине горы, в храме ветра предстоит встреча со своими демонами…

Сглотнула.

Посмотрела на троицу эту. На каждого. Глаза в глаза.

Что ж.

Если кого на роль демонов выбирать – то никого лучше этих придумать невозможно, – мелькнуло в мыслях.

И я сделала шаг навстречу.

А потом прошла сквозь них.

А пространство полыхнуло, заискрилось радугой!

И в следующий миг, как глаза открыла, увидела драконов.

Это точно драконы были.

Огромные, сильные, величественные, с хищными лицами, в длинных переливающихся одеждах.

Всего семь или восемь… а может, десять, точно сосчитать не получилось.

Потому что со мной заговорили.

– Встретившись со своими страхами лицом к лицу, ты не отступила, принцесса Таши Кинриу, – сказал беловолосый дракон. Чем-то на Исама похож, но сходство такое отдаленное. Скорее общие для расы черты…

Я ответить не успела, когда заговорил другой. С ярко-красными, почти огненными волосами.

– Ты даже не оглянулась, принцесса Таши Кинриу. А ведь они могли ударить в спину.

Сглотнула. А потом послушно оглянулась. За спиной – все те же низкие перила. А троица утырков отсутствует. Пожала плечами.

– Мне нет до них никакого дела, – вырвалось у меня, когда обернулась к драконам.

– Это правильный ответ, – сказал третий дракон, темноволосый, той же расы, что Кеншин. – Демонов нельзя не замечать, они есть у каждого. Но вот реагировать ли на них повторно – каждый раз твой выбор.

Кивнула, не зная, как реагировать на этих самых драконов. Руки, что ли в намастэ сложить? Или это только с мастером Горо работает, а у драконов какое-то другое приветствие, то есть знак почтения? Но, по счастью, отвечать от меня и не требовалось. Потому что заговорил четвертый дракон. Самый высокий, с голубоватыми волосами, острыми скулами и пронзительными зелеными глазами.

– Демоны – не то, что вредит тебе. Они не способны причинить вред, потому что являются проекциями твоего ума.

Опять кивнула. Ума, да, проекции. Но все ж таки реальными выглядели. И страшно было по-настоящему. Если бы не вспомнила о том, что предстоит встреча с демонами, ни в жизнь бы не решилась вперед шагнуть… Полетела бы в пропасть, как миленькая…

И тут заговорил пятый дракон. Скуластый, с квадратной челюстью, резкими чертами лица и желтыми глазами.

– Но то, что тебя пугает – и есть твой самый главный враг, Таши, – важно произнес он.