Текст книги "Капитан Блад"

Автор книги: Диана Удовиченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2

Сенкевич

Начальная школа для одаренных детей, средняя физико-математическая школа, высшая школа Корпорации, академия межзвездных полетов. Везде высокие баллы, награды, всеобщее восхищение…

Жена, красавица, конечно. Трое детей, уже взрослых. Сорок лет безупречной службы во флоте Корпорации. Два курса продления жизни как награда за особые заслуги. Еще два переданы жене. Дом в пригороде Лондона, квартира в Москве (ничего не изменилось, они по-прежнему дороги), особняк на Луне. Приятный счет в банке.

Сенкевич осторожно нащупывал в памяти сведения об «объекте». Выходило, он попал в тело круглого отличника. «Недаром мне эта физиономия сразу показалась подозрительной», – подумал он.

Сенкевича смущало, что личность объекта перехода не исчезла, как произошло с Фридрихом Бергом. Наоборот, эта самая личность чувствовала себя прекрасно и, кажется, даже не замечала присутствия незваного гостя. Сенкевич мог видеть глазами Гарри Гранта, слышать его ушами, осязать, обонять, оценивать мир вокруг… но совершенно не имел власти над телом и мыслями адмирала. Он словно растворялся в нем, был заперт, как в тюрьме, и лишь с тоской выглядывал на волю.

Доступ к памяти тоже был ограничен, Сенкевич видел только поверхностные данные. Ни эмоций, ни чувств, ни каких-то внутренних комплексов, страхов, фобий, привязанностей он коснуться не мог. Это его совершенно не устраивало. Он долго пытался одолеть мощную личность Гарри Гранта, но ничего не выходило. «Это тебе не темное Средневековье, не забитый мелкий торговец, – подумал Сенкевич. – Что ж, если враг не сдается, а уничтожить его невозможно, с ним следует вступить в переговоры».

Выбрав, как ему показалось, удобный момент, когда Грант улегся спать, Сенкевич в мыслях вежливо произнес:

«Здравствуйте».

Адмирал удивленно прислушался, сел в спальной капсуле, огляделся. Потом усмехнулся про себя:

«Приснилось», – и перевернулся на другой бок.

«Нет, не приснилось. Позвольте представиться: Вадим Сенкевич. Я из двадцать первого века. Так получилось, что попал в ваше тело. Нам придется как-то уживаться, поэтому заранее предлагаю мирное сотрудничество».

Грант резко подскочил, оделся и вышел из каюты.

«Не волнуйтесь! Давайте поговорим», – увещевал Сенкевич, но адмирал быстро шагал по длинному коридору. Вошел в корабельную клинику, приказал:

– Полный осмотр!

За него принялись люди в белых комбинезонах. Посадили в сложную машину, со стороны похожую на гигантскую кофеварку – как понял Сенкевич, это было что-то вроде сканера, – подержали немного и выпустили с диагнозом:

– Все показатели в норме, вы абсолютно здоровы, господин адмирал.

Пока длилось обследование, Сенкевич помалкивал, только рассматривал диковинное медицинское оборудование. Ему вовсе не хотелось, чтобы у Гранта при свидетелях случился нервный срыв. Сидение в психушке, пусть и комфортабельной, какая она должна быть в будущем, в планы Сенкевича не входило.

Грант немного успокоился, кивнул и вышел из клиники. Вернувшись в каюту, улегся и снова попытался заснуть.

«Извините за беспокойство, – Сенкевич не знал, как нужно разговаривать в таких случаях, поэтому старался быть предельно вежливым, – но нам все же нужно обсудить…»

Грант снова встал с кровати, огляделся. Вид у него был самый невозмутимый, но Сенкевич ощутил, что «объект» испытывает пусть не страх, а некоторое смущение. Адмирал как-то странно задумался – Сенкевич не сразу понял, что он мысленно подключается к компьютеру. Грант принялся диктовать поисковые слова:

– Бред. Слуховые галлюцинации. Голоса в голове.

Посреди каюты появилась виртуальная секретарша адмирала – симпатичная девушка, заговорила приятным контральто:

– Диссоциативное расстройство идентичности – очень редкое психическое расстройство, при котором личность человека разделяется, и складывается впечатление, что в одном теле существует два или несколько разных эго-состояний.

«Два или несколько?.. – Грант прислушался к себе, потом нерешительно спросил в мыслях: – Вас там сколько?»

«Я тут один, – кротко признался Сенкевич. – И я не эго-состояние, я отдельная личность. А в вас попал случайно, по пути из 1485 года в 1428-й».

Стало еще хуже. Адмирал быстро сделал в уме математическую выкладку и замолчал, пытаясь понять, как можно переходить на пятьдесят семь лет назад да при этом еще попасть в будущее, отстоящее на восемь веков. Такая арифметическая логика была ему недоступна.

– В последний раз диссоциативное расстройство личности было зарегистрировано в 2234 году, – говорила между тем голографическая девушка. – Современная наука успешно справилась с этим психическим заболеванием. Немаловажным фактором стало улучшение социальных условий и контроля государства за семейными отношениями, поскольку причинами диссоциативного расстройства личности служат тяжелые эмоциональные травмы в раннем детстве, повторяющееся психическое, физическое и сексуальное насилие.

«Вы подвергались насилию в раннем детстве?» – культурно осведомился Сенкевич.

«Нет», – автоматически ответил задумчивый адмирал.

«Ну, вот видите! – обрадовался Сенкевич. – Значит, вы нормальный!»

Грант недоверчиво молчал, но ощущалось, что он несколько успокоился.

– Иногда навязчивые голоса и слуховые галлюцинации могут быть симптомами шизофрении, – порадовала девушка. – Это психическое расстройство, связанное с нарушением мыслительного процесса и ведущее к распаду личности.

Адмирал снова взволновался.

«Да выключите вы эту ерунду! – взвыл Сенкевич. – Говорю вам: я настоящий!»

В течение последующих двух часов он выдержал настоящую битву интеллектов. Рассказывал, показывал, демонстрировал картинки из своей памяти, отвечал на каверзные вопросы. Описал политическое и государственное устройство Земли двадцать первого века, пересказал как мог основные культурные события и даже спел мысленно гимн России. При этом адмирал встал и приложил руку к груди.

Наконец Грант вроде бы поверил, угомонился и тут же потребовал:

«Тогда уходите!»

«Позвольте, куда же я уйду? – возмутился Сенкевич. – Да и не смогу я».

«Вы узурпатор чужого тела. Наглый захватчик. Паразит. Я вас уничтожу», – пообещал Грант и мужественно лег спать.

Наутро выяснилось, что упрямый адмирал сумел полностью заблокировать память. Все, что оставалось Сенкевичу, – мысленно обращаться к Гранту с просьбой договориться по-хорошему. Но тот хранил гордое молчание.

Дан

– Капитан! Капитан! Там, на камбузе! Спасите, о, какой ужас!.. – рыдала на экране хорошенькая темноволосая особа в пышном зеленом платье. Она заломила руки и, жалобно застонав, свалилась в обморок.

Акула подумал, что надо бы стереть из памяти Ай-семь фильмотеку. Компьютер проявлял слишком незаурядные артистические способности. Оставив за приборами Дитриха, он спрятал в карман потрепанный томик «Одиссеи капитана Блада», который опять перечитывал, и отправился во владения КОКа, примерно представляя, что сейчас увидит.

В небольшой, ярко освещенной, надраенной до сияния кухне, которую Акула предпочитал называть по-морскому – камбузом, – разворачивалась настоящая криминальная драма. Здоровенный негр в белоснежном комбинезоне, вооруженный ножом для резки мяса, гонял между столами, плитами и холодильными контейнерами испуганного Сяо Ли.

– КОК, прекрати! – взывал азиат, лавируя между кухонным оборудованием.

– Прекратить?! – ревел негр. – Да ты мне опять весь камбуз опоганил! Теперь снова стерилизовать придется!

– Я тебе продукт принес!

– Продукт?! Это, по-твоему, продукт?!

Повар драматическим жестом указал на разделочный стол, посреди которого кучей высилась зеленовато-синяя масса, консистенцией напоминавшая желе. Каждый раз, когда кто-нибудь из спорщиков, пробегая, задевал стол, куча вздрагивала и опасно кренилась, но потом снова выравнивалась.

– Это марготианский эльвиус! Чистый белок! – оскорбленно голосил китаец. Он едва увернулся от замороженной бараньей туши, запущенной в него разгневанным КОКом.

Огромного киборга Акула купил у банды, устраивавшей подпольные гладиаторские бои. Участие киборгов в боях было строго запрещено, поскольку этим нарушался основной закон, регламентирующий использование искусственного интеллекта, – запрет на причинение вреда человеку.

Выкупив довольно изношенного гиганта, Блад отдал его в распоряжение Сяо Ли. Компьютерщик, он же бортмеханик, подлатал киборга, провел апгрейд системы. Акула приказал не убирать агрессию – здоровяк был полезен в драках и абордаже. Китаец добавил ему программу кулинарных умений. В итоге устройство получило имя КОК – киборг оборонительно-кухонный.

Все было бы прекрасно, если б не пресловутые гениальность и рассеянность Сяо Ли, который не искал легких путей, без конца изобретал что-то новое, тут же напрочь забывая старое. Вот азиат и залил в КОКа какую-то суперпродвинутую программу, из-за которой в искусственных мозгах произошел сдвиг на тему чистоты и стерильности.

Но и это бы ничего. Только Сяо Ли, как любой китаец, был всеяден и постоянно пытался угостить команду раздобытыми на разных планетах «деликатесами» вроде марготианского эльвиуса. КОК же, мужественно стоявший на страже чистоты, дары ликвидировал, порываясь заодно уничтожить и дарителя. Пищевые привычки Сяо Ли приводили киборга в ярость, и успокоить его мог только Блад: КОК был запрограммирован на подчинение исключительно капитану. В этом китаец крупно просчитался.

– Марготианский эльвиус богат железом и витаминами! – проорал Сяо Ли, пробегая мимо Акулы. – Кэп, утихомирь же его!

– Я и так сбалансированный рацион составляю! – рычал КОК, швыряя в бортмеханика упаковку хлебных заготовок.

– Восстание чернокожих! – голосил на экране Ай-семь в образе темноволосой барышни. – Ах, Ретт, что же делать? Рабы восстали!

– Ты хоть заткнись! – огрызнулся, пробегая мимо, Сяо Ли.

– Я подумаю об этом завтра, – чопорно поджав губы, проговорила барышня и вдруг завизжала, указывая пальцем на стол: – Смотрите, смотрите!

Сине-зеленая куча пришла в движение. Она подрагивала, качалась из стороны в сторону, издавая тихий свист. Негр с китайцем остановились по разные стороны стола, с подозрением наблюдая за метаморфозами эльвиуса.

– Он сейчас… – начал Сяо Ли, но не успел договорить.

Масса вспучилась и взорвалась, разлетевшись фонтаном склизких комочков. Ударяясь о стены, мебель и приборы, останки марготианского эльвиуса растекались по сияющей поверхности густыми соплями цвета морской волны. Большой кусок слизи повис на плече КОКа, испортив безукоризненную белизну комбинезона.

– Перегрелся, – вздохнул программист. – Забыл предупредить: тело эльвиуса нестабильно, при температуре выше двадцати градусов по Цельсию распадается.

КОК обвел камбуз безумным взглядом, оценивая масштаб разрушений и время, которое уйдет на уборку. Сяо Ли, поняв, что дело осложнилось, бочком подобрался поближе к Бладу. Вовремя: киборг с натужным хэканьем метнул в программиста нож.

Сяо Ли пригнулся, Акула в воздухе перехватил грозное кухонное оружие.

– Все же чернокожие восстали, – бурно зарыдала девица на экране.

– Я вас апгрейдил, я вас и очищу, суки! – обиделся китаец.

– КОК, достаточно, – спокойно произнес Блад. – Займись уборкой. Сяо Ли тебе поможет.

Киборг кровожадно покосился на китайца.

– Только без членовредительства, – предупредил капитан. – Кстати, Сяо Ли, ты проверил всю эту хрень, которую народ наворовал?

Китаец кивнул, вытащил из бездонных карманов горсть мелких деталей, проводков, обломки пластика, оправы от колец и разрезанные лазером драгоценные камни.

– Ничего подозрительного, кэп. Нет тут никакой скрытой информации.

– Только Дитриху не показывай, – усмехнулся Блад, представив, как штурман отреагирует на уничтожение перстней. – Лучше выкинь потихоньку.

– Кэп, нападение! – завопила девица в пышном платье. – Штурман вызывает! Срочно в рубку!

Девица исчезла, вместо нее появилось изображение небольшого боевого звездолета. Он заложил крутой вираж, из лазерной пушки на правом борту вырвался яркий луч – кто-то атаковал «Арабеллу». Корабль ощутимо тряхнуло – КОК с руганью влепился в переборку, Сяо Ли, поскользнувшись на куске эльвиуса, упал прямо киборгу под ноги. Позабыв о ссоре, КОК поднял механика за шиворот, прислонил к столу.

Блад поспешил в рубку. Там Дитрих фон Валленштайн, отчаянно матерясь, в одиночку сражался с новым врагом. Акула уселся в кресло, запросил данные бортового компьютера.

– Верткий, тварь, – злился помощник.

Атакующий корабль стремительно приближался. Блад взглянул на приборы: до него оставалось не более двухсот километров. Противник попался отчаянный. Или самоубийца.

– На таран, что ли, идет? – оскалился Дитрих. – Зашибись! Видать, жить надело…

– Лево руля! – лихо, по-морскому скомандовал Акула. – Залп из всех пушек!

Казалось, нападавший был обречен, но в последний момент звездолет вывернул с линии огня. Яркие лучи пронзили космическое пространство и безобидно истаяли в нем. Вражина полоснул в ответ, «Арабелла» ушла от выстрела.

– Может, аннигилятор? – разозлился Дитрих.

– Слишком близко, себя заденем.

Маленький юркий корабль, словно дразня пиратов, сновал вокруг, поливая «Арабеллу» из лазерных пушек. Блад нахмурился: маневры атакующего были неоправданно рискованными. Он словно играл.

– Дерется, как баба, – пробурчал Дитрих фон Валленштайн.

– Попробуй с ним связаться, – приказал Блад.

Ай-семь долго колдовал с настройками, наконец на экране появилось изображение.

– И правда, баба, – ухмыльнулся штурман. – Красивая, – он разгладил бороду, поправил синие косички, обратился к нападающей. Тон его тут же сделался игривым: – Приветствую, прекрасная леди. Разрешите представиться: Дитрих фон Валленштайн.

Черноволосая грудастая девица не удостоила штурмана вниманием. Взгляд ярко-зеленых глаз был прикован к лицу Блада, полные губы кривились то ли в пренебрежительной усмешке, то ли в гримасе презрения.

– Узнаешь?

Что-то в ней было знакомое, очень знакомое…

– Разрешите поинтересоваться: мы с вами спали? – с отменной вежливостью уточнил Акула. – Потому что, если спали, у вас не может быть причин для мести: все любовницы оставались мной довольны.

– Я уничтожу тебя, – прошипела девица.

– Не спали, зашибись, – решил Дитрих фон Валленштайн. – Могу ли я тогда предложить свои услуги, прекрасная леди?

– Так ты меня даже не узнал, ублюдок! – гнула свое красотка.

Блад напрягся, что-то такое медленно всплывало из глубин памяти. Тут девушка упрямо встряхнула головой, откидывая со лба прядь волос, и он вспомнил:

– Жасмин! Кошечка, ты ли это?

– Не смей меня так называть! – зарычала охотница.

– Для меня ты навсегда останешься моей милой, пушистой кошечкой. Сколько же лет мы не виделись?..

– Не трудись считать. Двенадцать.

– Да-а, – философски протянул Акула. – Вот годы-то летят… И что ты имеешь против меня, киска?

– Ничего личного! – фыркнула Жасмин. – Я приняла на тебя заказ и, клянусь, выполню его во что бы то ни стало!

– Да это же Яйцерезка! – воскликнул Дитрих фон Валленштайн. – Точно, она. Кэп, ты спал с Яйцерезкой и остался цел?

– Именно, что спал, – лениво процедил Блад. – Скажи, кошечка: ты до сих пор такая же скучная и предсказуемая? Тогда неудивительно, что ты принялась резать яйца: по-другому тебе с мужиком не управиться.

– Я была ребенком, скотина! – взвизгнула Жасмин. – А ты меня предал!

– Не нужно обвинений, детка. Я ничего не был тебе должен. Я просто ушел. Меня утомили твои вечные претензии, высоконравственные страдания и разговоры о супружестве.

– Га-а-ад! – взвыла охотница, и в «Арабеллу» ударили два выстрела.

Акула удачно сманеврировал, чудом разминувшись с лазерным лучом. Связь отключилась.

– Аннигилятор? – с надеждой снова спросил Дитрих.

– Включить ускорители, – ухмыльнулся Блад.

«Арабелла» дала на прощанье залп, развернулась и стремительно рванула прочь, исчезнув из вида охотницы.

– Почему ты ее не уничтожил, кэп?

– Это любовь, – мечтательно закатив глаза, прокомментировала девица на экране.

– Пусть живет пока, – рассмеялся Акула. – Она для нас неопасна.

Настя

Даже не стал драться! Трус! Сбежал, скотина! Впрочем, он ведь всегда сбегает…

Жасмин была вне себя от ярости. Да что он себе позволяет, паршивый бродяга? Не принял всерьез, смеялся над ней, называл кошечкой, как будто не было этого постыдного, унизительного расставания. Обычно холодная и рассудительная, сейчас она была готова взорваться от бешенства. Попадись ей в руки Блад – не только яйца бы отрезала. Распилила бы на кусочки тупым ножом, наслаждаясь каждым его воплем.

Она в красках представила себе расправу над Акулой и сладострастно содрогнулась.

– Джей-три, ты его засек?

– Так точно, – ответил киборг. – Следую за ним.

«Интересно, – ехидно подумала Настя, – как с такой неуравновешенностью и трепетностью можно охотиться за преступниками? Меня бы в нашей действительности грохнули в первый же день».

«Заткнись, дура, – бесцеремонно ответила Жасмин. – Вот, смотри». Пришлось снова погрузиться в воспоминания охотницы.

Свежеугнанный, на этот раз ярко-синий аэромобиль завис над зданием университета.

– Давай, кошечка, покажи, как ты меня любишь, – Айрон одной рукой расстегивал штаны, другой слегка надавливал на затылок Жасмин.

Девушка вырвалась:

– Как, прямо здесь? В краденой машине? С открытым верхом? Еще и днем?..

– А ты считаешь, допустимо только в закрытой комнате и ночью, с выключенным светом? – ухмыльнулся Айрон. – Ладно, не хочешь так, давай по-другому. Раздевайся.

– Нет! – решительно запротестовала Жасмин. – Я не буду делать это здесь.

– Делать это? – Айрон презрительно сощурился. – Мы уже два месяца встречаемся, а ты даже не научилась называть вещи своими именами. Куда уж до остального… Ну, скажи: «тра-хать-ся».

Жасмин упрямо поджала губы.

– Ты похожа на старуху, – рассмеялся друг. – Ну, как хочешь. В мире множество гораздо более интересных ротиков.

Почему он такой… жестокий, холодный, равнодушный? Никогда не интересуется, что у нее на душе, о чем она думает. Никогда даже не поцелует, не приласкает просто так, только перед сексом. Нельзя сказать, чтобы Жасмин это не нравилось. Нравилось и еще как! У друга вся спина была исполосована ее ногтями.

Но ей хотелось нежности, неторопливых объятий в спальне, желательно супружеской. Ласки, взаимопонимания, слияния душ, а после – долгих проникновенных разговоров… Айрон же требовал внезапности, страсти, яростного секса в самых неожиданных местах… Он как будто нарочно смущал Жасмин, разбивал ее стыдливость.

Момент был не совсем подходящий, но она все же решилась сказать:

– Завтра мои родители приглашают тебя на ужин.

Айрон взглянул на девушку так, словно она предложила намазать голову дерьмом, набрать в рот дождевых червей, а потом атаковать головной офис Корпорации на аэромобиле.

– Зачем?

– Ну… мы ведь встречаемся уже два месяца, ты сам говоришь. Пора познакомиться с моими мамой и папой.

Друг помолчал с минуту, потом громко расхохотался:

– То есть ты хочешь сказать, что я должен надеть белый комбинезон, причесаться, купить цветы или что там полагается, явиться к тебе домой, а потом весь вечер сидеть за столом, выслушивать рассуждения твоего папаши о смысле жизни и отвечать на вопросы мамаши о перспективах моей карьеры?

Жасмин стало обидно.

– Ну да, почему бы нет? – запальчиво ответила она. – Тебя это пугает?

– Нет, кошечка. Меня это ужасает, – Айрон снова рассмеялся, только выражение лица у него в этот момент было недоброе. – Так ты меня еще и женить надумаешь…

– А разве ты не… – Жасмин осеклась, попыталась сгладить ситуацию. – Хорошо, давай здесь… – и принялась раздеваться.

– Да нет, спасибо, что-то расхотелось, – поморщился Айрон.

Он нажал кнопку, и аэромобиль тронулся так резко, что Жасмин едва не выпала наружу. Спустя четверть часа друг лихо припарковался на козырьке ее дома, молча распахнул перед девушкой дверь. Она вышла, но не торопилась заходить, жалобно смотрела на Айрона. Тот скривился, будто съел кислого:

– Ты ошиблась, кошечка. Не было у нас никаких серьезных отношений. Я тебя просто трахал, но и для этого ты не годишься.

– Айрон…

– Послушай, давай без драм. Ничего не случилось. Я ухожу.

– Но почему… – девушка уже не сдерживала слез.

– Ты невыносимо скучная и пресная, кошечка, – безжалостно ответил Айрон. – В тебе нет куража. Мне нужна не девочка, а женщина, понимаешь? Сильная, гордая, сумасшедшая, непокорная. Такая же, как я. Я никогда не буду подобием твоего отца. У меня другое будущее. Не с тобой. Счастливо, кошечка.

Аэромобиль сделал петлю в воздухе, синей молнией устремился прочь. Жасмин еще долго стояла на козырьке, стараясь не смотреть вниз – слишком уж хотелось прыгнуть…

«И это все? – возмутилась Настя. – И вот из-за такой фигни ты на всю жизнь возненавидела мужика? То есть мужиков… ты ж их всех ненавидишь. Подумайте, трагедия – переспал и бросил. Тогда каждая баба, по идее, должна крышей поехать».

«Он унизил меня, предал», – огрызнулась Жасмин.

«Да как он тебя предал-то, дурочка? Ну, мудаковатый он, согласна. Но ведь не с тремя детьми без средств к существованию оставил. Просто продинамил, да и все. Погоди… Так это из-за него ты стала резать яйца?»

«Ничего я не режу! – взбесилась охотница. – Один раз только было… Не важно, не твое дело».

«Вот еще! – фыркнула Настя. – Теперь это мое дело, мое тело, мой мозг, и память в нем тоже моя. Сейчас сама узнаю».

«Вот хрен тебе. Это мое тело, и ты в нем лишняя. Я просто не придумала еще, как от тебя избавиться. Но ты лучше сиди тихо, иначе вышвырну!»

Настя попыталась добраться до памяти строптивой девицы, но не тут-то было: она оказалась намертво закрытой. С огромным усилием сумела разблокировать участки информации об окружающем мире, навыках и привычках Жасмин. Но добраться до воспоминаний о личной жизни не удалось.

«Да уж, придется повозиться с этой стервой, – сердито подумала она. – Кстати, почему так вышло? С Одиллией фон Гейкинг в Равенсбурге проблем не было». Настя даже не ощущала ее присутствия. Хрупкая аристократка как будто испарилась из собственного тела, едва там появилось чужое сознание.

После раздумий Настя решила, что дело в характере «объекта». Одиллия что – соплей перешибить. Домашняя, избалованная дворяночка. А Жасмин, при всех своих странностях, сильная личность, не желает уступать без боя.

«Пока придется смириться, – подумала она. – Вытеснять соперницу постепенно». Хотя, может, и этого не понадобится – отыщет Данилку с Сенкевичем, да отправится домой, а Жасмин пусть остается со своими сиськами, ногами и злобой на мужиков. В конце концов, она не виновата, что Настя очутилась в ее теле. Вряд ли охотницу радует такое соседство. Мощная девица – не испугалась вторжения, не решила, что сходит с ума. Молодец.

– Переводи на компьютерное управление, Джей-три! – вдруг произнесла мощная девица. – И пошли в каюту. Мне надо расслабиться.

Она по-хозяйски похлопала киборга по упругой заднице. Всю симпатию к соседке – как ветром сдуло. Настя отдернула руку.

«Ты что это делаешь? – возмутилась она. – Я не собираюсь изменять Данилке».

«И не изменяй, – спокойно ответила Жасмин. – Сделай вид, что тебя здесь нет».

«Пока я здесь, никакого секса с киборгами! И не с киборгами тоже! Вот Данилку найду – тогда и оторвусь».

«Не собираюсь спать с каким-то Данилкой. Живые мужики – мерзость».

Жасмин снова ухватилась за Джей-три. Настя хлопнула левой рукой по правой, лежащей на ягодице киборга. Некоторое время продолжалась напряженная внутренняя борьба, Джей-три терпеливо ждал, чем же она закончится. В итоге Жасмин сдалась.

– Тогда займусь Акулой, – оскалилась она. – Нужно же как-то получать удовлетворение. – Джей-три, включить режим ускорения!

«Пусть ее, – подумала Настя. – Лучше уж так, чем в постель с машиной».