Текст книги "За рулем чужой жизни"

Автор книги: Диана Даткунайте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ПРОЛОГ

“Я знаю, что тебе до сих пор страшно. Страшно поднять взгляд выше раковины. Как тогда в больнице. Не знаю, помнишь ли ты, это было через три дня после того, как сняли последние бинты.

Я не знал, что дает тебе отец. Твои огромные зрачки пугали меня, но я, идиот, ничего не предпринимал, думал, отец поступает правильно. Пока не увидел тебя тогда в ванной. Твои пальцы вжимались в раковину с такой силой, что несколько ногтей сломались. После одного взгляда, я осознал, что не смогу разжать их, даже приложив все свои силы.

Зеркало было перед тобой, но я не сразу понял, что ты в него не смотришь. Твой взгляд медленно поднимался по отражению груди, выступающим острым ключицам, шее и застывал, наполняясь ужасом.

И до сих пор, ты не смогла поднять взгляд выше. Но пока ты это не сделаешь, тебе не станет легче. Думаешь, что закрываешься от прошлого, но, нет, оно будет держать тебя. Столько, сколько ты будешь его бояться.

Посмотри себе в глаза, и скажи себе, что ты там видишь. Как только, ты одолеешь этот страх, многие вопросы в твоей голове найдут ответы. И тогда, может быть, и у меня получится сесть на “горячий стул”, на который я так боялся сесть эти месяцы.”

ГЛАВА 1

Счастье – это жить для тех, кого любишь.

И знать, что кто-то живет ради тебя.

АННА

А Вы знаете, что такое счастье?

Мое счастье придвинулось ближе и крепко прижало к себе. В комнате уже было светло. Я могла почувствовать это сквозь закрытые веки.

– Доброе утро, – нос моего счастья зарылся в каштановые волосы, щекоча мою шею теплым дыханием.

Под одеялом я нашла его руку, и наши пальцы переплелись. Это мой молчаливый ответ. Он прав, это воскресное утро, правда, было доброе. Оно заставило чувствовать себя умиротворенной и счастливой.

– Почему ты молчишь?

В ответ еще крепче сжала его руку, подтянув ее к своему лицу так, что теперь полностью находилась в его захвате. По очереди я легонько прикоснулась губами к каждому его пальцу и услышала тихий смех. Самый родной на свете смех.

– Ань, я люблю тебя.

Слова негой растеклись по всему телу. Каждый раз, когда он произносил их, я радовалась, как подросток, получивший первое в своей жизни признание от своей тайной любви. На губах расплылась широкая улыбка, пускай он и не мог ее видеть.

– Ну не молчи, – насупилось мое счастье, приподнимаясь на одном локте позади меня. – Такими темпами я никогда не получу твое согласие, а я так сильно хочу, вот так просыпаться с тобой каждое утро, чувствовать твой аромат на своей подушке, прижимать тебя к себе, зная, что ты больше никогда не уйдешь! Видеть тебя и Андрюшу каждый день! Ань, ну скажи хоть что-нибудь! Знаю, ты просила подождать. Ты думаешь, что…

– Я согласна.

– …что я не готов сделать этот ответственный шаг, но я готов, правда. И это не из-за Андрюши, и наши отношения никогда не станут браком “по залету”, потому что я люблю вас обоих больше всего на свете. Да, я сглупил тогда, испугался, но сейчас… стоп… Что ты сказала?

Я уже еле сдерживала смех. Наконец, открыв глаза, развернулась в крепких объятиях и встретилась глазами с его горящим взглядом. В нем читалось замешательство, недоверие и смятение. Все эти эмоции мне удается смыть одним своим поцелуем.

– Я согласна, Макс.

Таким счастливым я видела его только один раз. В тот день на свет появилось наше маленькое чудо, которое сейчас мирно сопело в своей постельке в детской, которую Макс начал оборудовать сразу, как узнал, что у нас будет мальчик. Сейчас Андрюше уже два месяца, и именно за эти два месяца я поняла, какой можно быть счастливой, когда рядом находятся два самых любимых человека на свете.

Вы спросите, почему я так долго ждала? Во-первых, в душе еще горел страх обжечься после первых болезненных отношений в выпускном классе. Они закончились не очень хорошо, и наступать на те же грабли мне не хотелось. Во-вторых, я всю жизнь твердила себе, что в первую очередь нужно закончить университет и сделать себе карьеру, а только после заводить семью. Поэтому, когда я на четвертом курсе в двадцать лет узнала, что беременна, то очень сильно испугалась. Я не знала, как сказать об этом Максу и не спугнуть его, ведь он – звезда университета, и до меня у него были десятки поклонниц со всех факультетов. В то время, как я заканчивала бакалавриат, он заканчивал магистратуру и выпускался из университета.

На протяжении нескольких недель я “готовила почву”, но боялась раскрыть свое положение. А потом нас пригласили на свадьбу к моей лучшей подруге и одного из товарищей Макса. Наташа и Сережа уже давно жили вместе и планировали свадьбу после окончания университета, но одно маленькое обстоятельство заставило их поторопиться и пожениться в августе, незадолго до возвращения в университет. Думаю, мне не нужно вдаваться в подробности.

Тот день, ставший самым счастливым в жизни Наты и Сережи, причинил мне много боли. Все началось, когда ведущий объявил, что невеста сейчас будет кидать букет и все девушки должны собраться в центре зала. Я была уверена, что это мой шанс, и, если я его поймаю, то это будет знаком, и я расскажу обо всем Максиму.

И я поймала его… вместе с Леной, которая подхватила букет через секунду после меня, хоть со стороны это мало кто заметил. Ко мне подбежала счастливая Натка, а за ней и смеющиеся Сережа с Максом.

– Все, Ларский, теперь не отделаешься, – затараторила подруга. – Чур, я – подружка невесты на вашей свадьбе. А там и сынишку состряпаете, чтобы на нашей принцессе потом женился. Вот и породнимся, подруга, будем внуков общих нянчить!

Я нервно рассмеялась. Наташа была недалека от истины. Пряча дрожащие руки за букетом, я подняла взгляд на Макса, который теперь еще больше смеялся.

– Натка, придержи коней! Какая свадьба? Какой сынишка? Я не говорю уже о внуках! Ты хоть представляешь меня в роли отца или мужа? Вот я нет. Разве что лет через десять. Вот тогда отгуляю свое и, может быть, остепенюсь. Я пока не готов отдать себя, как Серый, в мир распашонок, памперсов и сосок. Да нам это и не нужно, правда, Ань?

Макс, наконец, посмотрел в мою сторону и похлопал своими длинными густыми ресницами, ожидая моего согласия. Этим взглядом он вонзил в мое сердце клинок, который я почти год не могла извлечь и зализать раны.

В ответ я лишь растерянно кивнула. Букет перекочевал в руки к Лене.

– Пойду, съем чего-нибудь, а то проголодалась.

С этими словами, произнесёнными дрожащим голосом, я развернулась к столам с закусками. Хотелось плакать и убежать далеко-далеко, но я собралась с мыслями и взяла со стола привлекшую взор тарелку с маринованными овощами. Стараясь справиться с волной накативших эмоций, я начала поглощать содержимое блюда. Натка в стороне о чем-то разговаривала с родителями, а ее глаза горели бесконечным счастьем. А вот ее новоиспеченный муж что-то втолковывал хмурящемуся Максу. Я пропустила момент, когда Ларский начал приближаться.

– Нам нужно серьезно поговорить, – начал он, но я перебила, поставив тарелку с недоеденными овощами на стол.

– Да, нужно. Я хочу вернуться в Питер.

– С чего вдруг такое решение? – нахмурился парень.

– Я не люблю этот город. Мне никогда не нравилась Москва с ее шумными столичными улицами. На следующей неделе схожу в университет и попрошу перевести мои документы в питерский ВУЗ, – я старалась смотреть куда угодно только не на Максима.

– Хорошо… это неожиданное решение, но я готов рассмотреть этот вариант. У родителей есть квартира в Питере, в которой останавливается отец, когда приезжает в город. Университеты там тоже хорошие, и, если ты так хочешь…

– Нет, Макс, ты меня не понял. Я хочу уехать в Питер одна, – четко говорю я, хотя голос предательски дрожит, а ком в горле мешает произносить разрывающие душу слова.

– Ань, ты чего, я не понимаю! Что это значит?! – на его восклик обернулись несколько гостей, стоявших поблизости.

– Это значит, что я хочу сделать паузу в наших отношениях.

Макс застыл на несколько секунд и сделал шаг ко мне, но я выставила руку вперед.

– И… как надолго ты хочешь сделать эту паузу, – злым голосом проговорил парень.

– Не знаю… может быть, навсегда?

Я пыталась придать своему голосу уверенность, но это плохо получалось. Еще бы, я сама не понимала, что за бред несу. Мне всего лишь хотелось, чтобы мой самый любимый человек на свете был счастлив, и, если для этого мне пришлось бы уйти в тень, я бы это сделала.

– Но я не хочу…

В глазах парня отражались боль и гнев. Мне стало страшно, но я не сделала шаг назад.

– Эй, брат, успокойся, давай поговорим, – Сережа, словно, из-под земли вырос и оттащил Макса от меня.

Мне хотелось скорее уйти с праздника, но это был день моей подруги, и я не могла обидеть ее. Краем глаза я наблюдала за Максом и Завьяловым. Сережа что-то объяснял ему, при этом размахивая руками, а на лице Макса проскакивали непонятные не связанные эмоции. Сначала он был зол, потом он снова начал хмуриться и качать головой. В итоге его брови полезли на лоб, а глаза засветились. Дружески ударив приятеля по плечу, он убежал из зала и вернулся минут через сорок с загадочным выражением лица.

Я наблюдала, как он подходит к ведущему, и они о чем-то шепчутся. В итоге микрофон перекочевал в руки к Ларскому.

– Попрошу минуточку внимания, – сказал он и откашлялся. Все гости замолчали. Я заметила, как Сережа поднял большие пальцы вверх и широко улыбнулся другу. – Сегодня особенный день у моего хорошего друга и брата Сергея Завьялова. Посмотрев на его счастливую рожу, я принял самое важное решение в моей жизни. Здесь, в этом зале, находится самый дорогой мне человек на свете, с которым я бы хотел связать свою жизнь. – Повсюду пронеслись восторженные возгласы, а Макс стал приближаться ко мне, пока не остановился вплотную. Я затаила дыхание. – Анна Зорина, ты стала частью моей жизни, частью меня самого, и я не смогу прожить и дня без тебя. Я люблю тебя и буду любить нашего малыша. Ты выйдешь за меня?

Туман в голове начал рассеиваться, а смысл его слов доходить до сознания. Как он узнал? Значит?..

Звук громкой пощечины разнесся по помещению. Гости зашептались, но я не слышала их. Как он мог? Он сделал мне предложение из чувства долга, потому что узнал, что я беременна! Было ли мне больно? Очень! От обиды в глазах защипало, и я просто убежала оттуда, по дороге извинившись перед Натой.

В Питер я уехала на следующий же день и пробыла там до сентября. Родители посоветовали мне не рубить с плеча и поговорить с Максом, как взрослые, не руководствуясь подростковыми эмоциями. После серьезного разговора Макс признал свою ошибку и не стал наставить на переезде к нему и свадьбе. В отношениях мы все же сделали перерыв. На этом настояла я. Мне не хотелось, чтобы принятые Максом на эмоциях решения испортили ему жизнь. За несколько месяцев он доказал мне, что настроен серьезно и никто, кроме меня, ему не нужен. В Новый год мы возобновили наши отношения с условием, что он не станет давить на меня со свадьбой.

А в апреле появились наши крошки: Андрюша и Машенька. Первая родила я, а придя ко мне на следующий день в роддом, Ната тоже решила больше не ждать. Так и пролежали в палате вместе, и даже выписали нас в один день.

После родов я осталась жить у себя, лишь по выходным приезжая к Максу с ночевкой. Ларский ни на шаг не отходил от сына, и мне приходилось каждый вечер его выпроваживать. Чтобы мне было легче, папа отправил в Москву маму, и сам старался приезжать чуть ли ни каждую неделю, оставляя зды правления фирмой моему старшему брату Славе.

Сейчас уже июнь. Все экзамены сданы, а дипломы получены.

– Повтори еще раз, – вдруг замер Макс, нависая надо мной.

– Я согласна стать твоей женой, дурачок! – рассмеялась я, зарываясь пальцами в его темно-русые жесткие волосы.

– Твой дурачок! – он уткнулся носом в мои волосы и поцеловал шею.

– Тихо, – насторожилась я. – Кажется, Андрей плачет.

– Стоять! – мне не дали слезть с кровати. – Я сам посмотрю!

Макс чмокнул меня в нос и, натянув джинсы, лежащие на стуле, исчез в детской. Послышалось шебуршание пеленок и детское гуканье.

– Да, мелкий, мы сделали это! Наша мама сказала “Да”!

ГЛАВА 2

Одиночество – тоже наркотик,

 только с обратным механизмом действия.

сначала адские ломки,

потом воспринимаешь как должное,

а потом начинаешь просто ловить кайф.

ВЕРА

Громкий бит, разрывающий динамики, пролетел через толпу танцующих людей и наполнил все пространство клуба. Он, словно, обволакивал каждого присутствующего, прилипая к его телу второй кожей, впитываясь в поры и взрывая все внутри. Звуки, как наркотики, которые не успевают выветриться у меня в организме, приносят неземной кайф и боль одновременно.

Я стояла у барной стойки, как субстанция, не зная, что я здесь делаю. Где здесь? Да мне было плевать! Хоть перед самим дьяволом! Главное, мне было хорошо, алкоголь разливался по венам, смешиваясь еще с какими-то веществами, подсунутыми Кириллом. Он. наверняка, уже на седьмом небе и даже не помнит про меня. Впрочем, так было всегда, поэтому мне оставалось лишь догнать его.

Чужой смех пульсировал в висках. Здесь слишком много людей. Пора сваливать. Вот только с кем? Может с тем блондином? Нет, с таким не повеселишься. А вот тот жгучий брюнет на другом конце барной стойки весь вечер на меня пялился. Я уже встала со своего места, когда к нему подошла его копия, и теперь мой идеальный бюст прожигали взглядом уже две одинаковые пары голубых глаз. К такому я точно не была готова, поэтому резко развернулась в противоположную сторону и заметила его.

Цвет глаз я не могла понять, так как парень сидел на диване  метрах в  двадцати, но они пристально изучали меня вплоть до того момента, как я повернулась. Стоило мне это сделать, как он переключился на рыжую фурию на своих руках. Поздно, дорогой, твои координаты уже вбиты, и слинять не получится.

Пока я пробиралась на шпильках сквозь людей, незнакомец поднялся со своего места вместе с рыжей и потянул ее в сторону выхода из клуба. Его друзья смеялись ему вслед, поднимая большие пальцы.

– Стой! – выкрикиваю я сквозь шумную музыку, но знаю, что он услышал.

– Что? – парень повернулся. Вблизи он оказался еще сексуальнее, чем издалека. Очередное мясо, но эти шоколадные глаза….

– У тебя на глазах… – сказала с самым серьезным видом и, слегка нахмурив брови, протянула руку к его скуле. Холодные пальцы пробежались по выразительному контуру мужского лица, царапаясь о легкую щетину.

– Что? – настала очередь парня хмуриться, но от меня не укрылось, как его тело напряглось от моего прикосновения.

– Такие густые ресницы!

Мы оба замерли. Я старалась не заржать, а парень, видимо, уже мысленно перебирал в памяти номера психиатров. Интересно, он хоть одного знает? В моем мобильнике забиты номера целых пяти королей дурдома. И все благодаря папочке.

– Милый, мы идем? – протянула самым милым голоском рыжая ведьма, от чего я скривилась. Мелом по доске поскреби – звук лучше будет.

– Я бы тебе не советовала даже прикасаться к ней.

Пройдя мимо брюнета, я встала вплотную к девушке и сначала потрогала ее волосы, а потом грудь. От моей наглости ведьма шарахнулась в сторону и хотела залепить мне пощечину, но это мы уже сто раз проходили, поэтому я на автомате перехватила тонкую кисть в полете.

– Мда, друг мой, не умеешь ты выбирать баб! – я вздохнула и повернулась к ошарашенному брюнету. Спустя секунду на его лице уже играла усмешка. Отлично, продолжаем игру. – Она сейчас цену заломит, что твой лексус на парковке поплачет бензином на месяц вперед, а потом побежит за очередным уколом ботокса или силикона, так… куда его еще можно засунуть?

Я снова оглядела растерявшуюся рыжую и, довольно хмыкнув, ущипнула ее за пятую точку.

– Сюда! А то левое полушарие малость отстает от правого шара!

И все с самым серьезным выражением лица.

– Да как ты смеешь, шавка! – глаза девушки стали цвета ее волос.

Я натянула нижнюю губу и поморгала ресничками, переводя взгляд с брюнета на рыжую.

– Но, если тебе такие нравятся, – продолжила вести разговор, будто никого, кроме парня, рядом не было. – То милости прошу, развлекайся.

Отлично. Этот раунд за мной. С самым безразличным видом я обогнула пару и вышла из клуба. На парковке стояло сразу несколько такси. Еще одни охотники за наживой. Глубоким вздохом наполнила “запревшие” в душном помещении легкие. От одной машины мне уже махал какой-то мужик с лысиной на голове. Улыбка появилась на моих губах, когда двери за мной открылись и закрылись. Жертва клюнула.

Не оборачиваясь, я пошла к такси и, открыв дверцу, села внутрь. Но закрыть ее мне не дали. И вот брюнет уже сидит рядом со мной, а лысый перестает улыбаться и хмуро смотрит в зеркало заднего вида, в котором я встречаюсь взглядом с карими глазами.

– Куда? – его голос грубее, чем можно было ожидать.

– Отель “Мосс Бутик” – быстро ответила я, прежде чем незнакомец успел что-то сказать.

В отражении я увидела его удивление. Не ожидал, это точно. А я ведь назвала один из самых дорогих отелей Москвы.

По пути мы не произнесли ни слова. Мой взгляд был прикован к лобовому стеклу, через которое открывался вид на центр неспящей столицы. Парень же не отрывал взгляд от меня и, кажется, прожег ни одну дыру в моем теле.

На входе в отель с нами галантно поздоровался портье и открыл дверь. К ресепшену я подошла первая, чем который раз удивила брюнета.

– Тот, что и всегда.

Мне протянули ключ. Стук каблуков разносился по пустому ночному холлу, пока мы шли к лифтам.

Мне не терпелось узнать, как он хочет меня, как его прикосновения будут отдаваться в моем теле, и незнакомец не заставил меня ждать. Он прижал меня к стенке лифта и, не сказав ни слова, накинулся на мои губы. Коленки задрожали от дикого возбуждения. Почему я так долго ждала? Могла бы оказаться здесь еще пару часов назад!

А дальше все пошло по давно отпечатавшейся в голосе схеме. Дверь громким ударом стукается о стенку. Откинутый мужской пиджак сбивает торшер. Еще один синяк появляется на плече, когда я в полной темноте врезаюсь спиной в косяк двери, к которому он сам меня подтолкнул. И вот уже кровать прогибается под весом моего тела.

Ничего нового.

Снова чужие губы впитывают в себя каждый миллиметр моего тела. Снова дурманящий аромат незнакомого парфюма режет нос. Они все давно уже стали для меня одинаковыми.

Алкоголь в крови усиливает ощущения в стократно. Одно легкое прикосновение отзывается в висках и сладкой негой разносится по телу.

Зачем мне это? Почему я это делаю? – с этими мыслями я проваливаюсь в сон, как и в сотни раз до этого. Чтобы существовать – единственный ответ. Жить мне давно расхотелось.

И поэтому я ненавижу утро. Пробивающийся через окно солнечный свет говорит, что вот он, еще один бессмысленный день.

Не знаю, рано или поздно в двадцать один год задумываться о смысле жизни. Но одно я точно знала: в моей жизни не было никакого смысла.

Мать умерла, когда мне было десять, но я почти ее не помню. Только лицо, которое возникает передо мной, когда мне плохо, когда глаза больше не могут сдерживать в себе всю соленую влагу. Наверно, только ей я была по-настоящему нужна. Ее сияющие глаза могли заставить меня искренне смеяться, а душу греться. Но один раз я легла спать, а утром мне сказали, что мамы больше нет. Неожиданный приступ эпилепсии во сне, и никто не смог ей помочь. Папа уехал на конференцию в Мадрид, а вся прислуга спала и не слышала, как в одной из комнат задыхается моя мама. После этого я долго мучала себя и боялась заснуть. Думала, что я тоже не проснусь. Так не стало самого дорого мне человека. Не стало частички меня.

Больше никого не было рядом. Отец постоянно пропадал на работе, “создавал красоту”, как он говорил. В то время, когда его не было в Центре, он был в разъездах на медицинский конференциях и форумах. А я оставалась со старшим братом, которому было не до меня, так как он только входил в подростковый возраст, и возня с младшей сестрой никак не вписывалась в его планы. Каждый из нас жил своей жизнью. Вот только он стал гордостью отца, тем, кто продолжит его дело, которое он по камешкам выстраивал своими руками долгие годы. Высшее образование за границей, грандиозные планы на будущее, положение в обществе – все это было у Вадима. А что у меня?

Университет я закончила только благодаря деньгам отца. Выбрать, с чем связать будущие, мне никто не дал, поставив перед фактом, что учиться я буду на медицинском. И отцу было наплевать, что это совсем меня не интересует. Где заплатил, там я и оказалась. А я же хотела рисовать! Когда об этом услышал Виленский старший, из дома тут же были выброшены все краски. Брат тоже не помог. Из своей заграницы ответил через месяц, после того, как я его попросила поговорить с папой. Тогда все документы на поступление уже были оформлены.

И что теперь? Я прожгла четыре года своей жизни впустую, а впереди еще магистратура и аспирантура. Папа реально думает, что я вытерплю еще несколько лет этого бреда. Вот только, как я должна получить степень, если даже бакалавриат остался для меня легким мазком в памяти.

Разбудил меня телефонный звонок. Дотянувшись до телефона, я уже обдумала все способы, как надрать одно место звонящему. На заставке высветилась фотка Кирилла.

– Алло.

– Кто там в такую рань? – пробурчал за моей спиной вчерашний незнакомец, имени которого я так и не узнала.

– Мой парень, – в голосе читалось явное раздражение.

– Привет, красавица, – сонно проговорили на другом конце трубки. – Смотрю, ты хорошо провела ночь?

На заднем фоне послышался женский голос. Я усмехнулась.

– Не хуже, чем ты. Передай привет той горячей брюнетке и скажи, что у нее были зачетные красные трусы, которые просвечивали сквозь кусок занавески, что она на себя напялила.

– Заметано! – Кирилл рассмеялся, а вот та самая брюнетка рядом с ним что-то недовольно проворчала. – Ты тоже передавай привет своему. И не забудь упомянуть, что я все равно лучше него в постели.

– Ага, давай, – сказав это, я отключилась.

– Что сказал, эм… твой парень? – брюнет не собирался вставать.

– Передал тебе привет.

Глаза брюнета расширились.

Я выскользнула из кровати и попыталась найти глазами платье, которое папа назвал огрызком тряпки, что невозможно носить и называть одеждой.

– Я первая в душ.

Пока я стояла под ледяными струями воды, он не соизволил одеться и стоял у кровати в одних боксерах. Выйдя из ванной комнаты, довольно улыбнулась, оглядев брюнета с ног до головы.

– На тумбочке, – ухмыльнувшись, кивнул он. – Купи себе еще одно такое сексуальное белье, а то, я, кажется, разорвал его вчера. И еще что-нибудь. Там хватит.

Преодолев расстояние между нами, я нежно поцеловала его в губы, потянув за волосы на себя одной рукой, а второй дотянулась до двух стодолларовых купюр.

Быстро нашарив в сумочке кошелек, раскрыла его и под изучающим взглядом парня быстро достала оттуда три стодолларовые купюры. Пока он непонимающе смотрел на мой кошелек, я соединила мои деньги с его и сунула прямо к нему в боксеры.

– Спасибо, ты был хорош. Не самый лучший, но на среднячок пойдет. Удачи!

В этот момент в дверь как раз постучали. Быстро открыв ее, я увидела Кирилла с самодовольной улыбкой на губах. Дверь номера за ним была тоже открыта. В проходе стояла девушка в полотенце и звала Кирилла обратно в комнату. Он не обращал на ее слова никакого внимания. Резко притянув меня к себе, Марсаков впился в мои губы, каждым движением углубляя поцелуй.

– Ладно, ребят, мы пошли. Пока! – кинул он напоследок ошарашенным парню и девушке, все еще стоящим в проходах в номера, и потянул меня в сторону лифтов.

ГЛАВА 3

Одна капля лжи портит океан доверия.

АННА

– Оно роскошное, дорогая!

Мама аккуратно провела рукой по белоснежной ткани.

Это платье я приметила еще перед свадьбой Наты. Подруга заставила меня его примерить и даже не заметила, как больно было мне, когда я увидела себя в зеркале. Тогда мне казалось, что это все лишь иллюзия того, что никогда не произойдет, а теперь оно лежит передо мной на нашей с Максом кровати.

Корсет плотно обтягивал талию и был словно обмотан тканью, собравшейся в мелкие складочки. А ниже… А ниже струилась пышная юбка, словно облако, усеянное десятками белоснежных бабочек. Такие же бабочки были пришиты и к фате.

– Ты будешь самой красивой невестой!

– Мам!

– Я говорю правду! – мягко улыбнулась женщина, протянув руку к моему лицу. – Я вижу эту красоту в твоих глазах. Они светятся от счастья. Не понимаю только, зачем ты так долго тянула. Максим по тебе с ума сходит с твоего появления в университете. Скажу честно, сначала я думала, что такие, как он не могут полюбить по-настоящему в таком юном возрасте, но с каждым днем убеждалась в обратном. Ты хотя бы видела, как он на тебя смотрит?

– Меня обсуждаем? – дверь спальни приоткрылась, и появилась голова Макса.

Я ахнула, спеша к нему.

– Закрой глаза! – мои пальцы нежно накрыли его веки. Максим рассмеялся. – Жениху нельзя видеть платье невесты до свадьбы! Что ты смеешься?!

Ласково Ларский перехватил мою кисть и, не расцепляя зрительный контакт, по очереди поцеловал каждый мой пальчик.

– Макс!

– Ладно, ладно, выхожу! Я ничего не видел! – парень продолжил тихонько посмеиваться, когда я его выталкивала из спальни. – А платье нереально красивое! – крикнул, когда дверь закрылась.

– Да чтоб его!

Мама широко улыбнулась и встала с кровати.

– Я побежала. Мне звонил твой отец, – ее глаза загорелись в предвкушении. – Он пригласил меня в Большой театр.

– О, мам, как здорово, – искренне обрадовалась я за родителей. Так как отец постоянно пропадал по делам своей фирмы, у них редко получалось провести время вместе. – Хорошо провести время!

Быстро собравшись и поцеловав спящего Андрюшу в лобик, мама убежала готовиться к вечернему выходу в свет. Она у меня даже в свои сорок пять настоящая красавица. Свои каштановые, как и у меня волосы, Ирина Зорина уже много лет как перекрашивает в блонд, что, безусловно, делает ее моложе и привлекательнее. А вот глаза у нее голубые, как и у моего брата, я же взяла папины шоколадные.

Во время беременности я часто представляла Андрюшу. Видела его первые шаги, первый школьный звонок, влюбленные глаза подростка. Мне хотелось, чтобы он был похож на отца. И сейчас глядя на маленькое сопящее на руках у жениха чудо, я вижу в нем Макса. Такой же взгляд пронзающих темно-синих глаз, смотрящих сквозь душу. И только начавшие подрастать волосики переливались на свету золотистым. Со временем они, наверняка, потемнеют и станут русыми, как у папы.

Я не заметила, как залюбовалась своими мальчиками, прислонившись к дверному проему, разделяющему спальню и детскую, с глупой улыбкой на лице. Каждый раз, когда Макс так нежно смотрел на сына глазами, наполненными любовью, внутри все плавилось от счастья.

Заметив меня, Максим кивнул, подзывая к себе, и я не заставила себя ждать, подойдя и обняв их двоих. Благодаря своему не самому высокому росту я оказалась на уровне своего крохи и поцеловала его в макушку, вдыхая родной запах. На самом же деле, это Макс был слишком высоким. Я еле доставала ему до плеча и на его фоне выглядела слишком хрупкой.

  Неожиданно парень нагнулся и украл мою улыбку теплыми губами.

– Ты не представляешь, как я счастлив…

– Поверь, представляю, – легонько толкнула его в бок.

Максим усмехнулся, а потом отвел глаза в сторону и замялся. Кажется, в его голове происходил какой-то сложный процесс, и он никак не мог принять решение. За несколько лет я научилась читать и понимать все его эмоции одним лишь взглядом.

– Ты что-то хотел сказать?

– Ань, солнышко, мне позвонил отец и попросил приехать к нему. Он нашел для меня работу, и дело не из легких. Придется поработать над документами, а суд уже в понедельник, – пока говорил, Макс положил Андрюшу в кроватку и тихонько вывел меня из детской. Он явно нервничал. Длинные пальцы прошлись по темно русым волосам, затягивая их назад, но, как только его рука вновь опустилась, непослушные прядки снова упали на глаза. – Кажется, мне придется сегодня остаться в здании суда.

– Но сегодня же суббота… – грустно вздохнула я.

– Я понимаю, любимая, но это моя работа. Я только выпустился, и, если бы не отец, вряд ли у меня бы получилось так быстро найти хорошую работу. Зато за это дело мне обещают хорошую зарплату, на которую мы сможем уехать на юг или куда ты захочешь в медовый месяц. Ты же знаешь, что…

– Ты не хочешь брать деньги у наших родителей, – и вот на губах снова улыбка. Почему этот человек так легко может заставить меня улыбаться? – Макс, я все понимаю. Конечно, езжай. Я приготовлю тебе еды с собой. Как насчет фунчозы и куриных сердечек?

– Аня, ты лучшая!

Макс подхватил меня за талию и закружил по комнате. Я упустила тот момент, когда мы упали на кровать. Слава богу, мы с мамой убрали платье перед ее уходом.

Вечером, когда Макс ушел, я решила посвятить время рисованию. Еще в четверг мы перевезли самые необходимые вещи из моей квартиры, среди которых был мольберт, несколько холстов, краски и кисти всех размеров. Рисовать мне нравилось с детства, и когда-то я даже заканчивала художку, хотя сейчас кажется, что это было в другой жизни. Хобби – это, конечно, здорово, но нужно было получать образование в той сфере, в которой возможно заработать на жизнь, а простыми рисунками это вряд ли можно сделать. Родители даже удивились, когда я отказалась от института искусств. Думали, что им придется меня отговаривать, но я сама приняла это решение, оставляя краски на полках, чтобы “разбавлять” скучные вечера цветами.

Андрюша только уснул после долгого бодрствования и наших “серьезных” разговоров из слогов аля “гу-агу”. Поставив радио-няню в детской и включив тихую музыку в гостиной, принялась за рисование.

Весь процесс занял несколько часов. Акварель легко ложилась на холст и растекалась, создавая эффект воздушности и нежности. Я нарисовала их – самых дорогих мне людей, таких, какими увидела пару дней назад, когда пришла из магазина, в который бегала за хлебом к ужину. Мне нужно было отлучиться только на пятнадцать минут, чтобы мальчики крепко уснули на кровати. И вот они уже не на кровати, а на холсте, навсегда застывшие в столь чуждом этому миру умиротворении и спокойствии.

На часах было два часа ночи, а в мыслях начало зарождаться беспокойство. Сама не могла объяснить его причину. Максим должно быть совсем погряз в своей работе, и уж точно не выспится завтра. В сферу юриспруденции он подался вслед за отцом, который являлся одним из судей Верховного Суда. Парень был очень талантлив в своем деле, и, главное, ему нравилось то, что он делает. Предпочтя профессию юриста-адвоката, Макс за последний год, в который начал работать по специальности после университета, выиграл несколько несложных дел, которые ему поручались в виде стажировок, но после выпуска он получил достаточно хорошие рекомендации и сейчас уже работает над одним достаточно трудным делом, если не считать то, про которое он рассказал этим утром.