Текст книги "Улыбка бога"

Автор книги: Диана Бош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вот из самой Александры контролер вышел никудышный. Единственное, что из всего воспитательного процесса она умеет делать хорошо – так это баловать детей.

«Видно, придется снова отправить Алису к бабке на перевоспитание», – мрачно подумала Александра.

– Мамочка, я честно-честно больше не буду! – завопила Алиса, будто прочитав ее мысли. – Только не отправляй меня к бабушке, ну пожа-а-алуйста!

– Я что, думала вслух?

– Нет, но я все поняла по твоему лицу. – Алиса захныкала и прижалась щекой к руке матери. – Я буду послу-у-ушной...

– Хорошо. Я тебе верю. – Александра нежно коснулась губами упругой щечки дочери и прикрыла ее плечи одеялом.

Тревога улеглась, но от пережитого волнения все еще слегка кружилась голова. Думая, что Алиса уже спит, Александра, по-прежнему сидя на краю дочкиной кровати, уперлась локтями в колени и положила лицо в сложенные «лодочкой» руки. Сейчас ее терзали запоздалые сомнения: стоило ли ей влезать в дела отца? Просил же он ее в письме: немного подожди... А она не послушалась и теперь, вполне возможно, невольно навредила ему.

– Ма-ам, – испуганно дернула ее за предплечье Алиса, – ты чего?

Александра вздрогнула от неожиданности.

– Да так, ерунда, – она тут же убрала руки от лица и попыталась улыбнуться.

Но Алису фальшивыми улыбками было не пронять. Она проницательно вгляделась в глаза Александры и покровительственным тоном, чем сильно напомнила свою бабушку, приказала:

– Ты должна мне рассказать, что случилось.

– Почему «должна»?

– Потому что тогда тебе станет легче!

– Алисочка! – Александра засмеялась и прижала ее к себе. – Ты у меня такая хорошая. Я очень тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю. – Алиса уткнулась носом в волосы Александры, но тут же оторвалась и снова спросила: – Мама, так что произошло?

Опыт общения с дочерью подсказывал: ей легче уступить, чем отказать. Ни за что не отстанет, пока все не узнает. Но сказать правду в этом случае никак нельзя.

– Понимаешь, Алиса, – начала лихорадочно фантазировать Александра, – я прочитала в интернете не слишком приятные отзывы о себе, вот и расстроилась.

– Что-то серьезное о фирме написали? – по-взрослому забеспокоилась девочка.

– Нет-нет, пустяки. Некий аноним высказался в том смысле, что ему не понравилось общаться со мной. Дескать, я в разговоре с ним была груба. Я груба! – представляешь? Да когда я вообще себе с клиентами такое позволяла?!

– Мам, не расстраивайся. Это делается специально, чтобы тебе настроение испортить. И вообще, в интернете подобное называется «вброс дерьма на вентилятор».

– Алиса!!!

Девочка спокойно пожала плечами:

– А что? Так все говорят.

– Пусть все говорят, а ты не должна! Это некрасиво.

– Зато верно. Тем более, что наиболее полно отражает смысл происходящего. О чем-то или ком-то напишут гадости, сторонники вступятся, и – пошло-поехало. А, кстати, я вспомнила еще один термин для подобного поведения в сети – «троллизм». Те, кто пишет гадости – злобные тролли, понимаешь, мам? Им ни в коем случае нельзя отвечать, потом что этого они и ждут.

– Зачем?

– Какая ты непонятливая, – горестно вздохнула девочка. – Да оттого, что таким способом они поднимают свою самооценку.

– Надо же. И откуда ты только все знаешь?

Алиса зевнула и сладко зажмурилась, опять устраиваясь на подушке:

– Жизнь сейчас такая, мам, все надо знать. – Глаза ее закрылись, и она тут же сонно засопела.

– Ладно, отдыхай, завтра поговорим, – шепотом сказала Александра, легко касаясь губами лба дочери.

В соседней комнате весело лопотал телевизор, показывая что-то из жизни полярных сов. Выключив его, Александра заглянула в спальню к Мите. Мальчик сидел с книгой по истории на коленях и сосредоточенно читал. Увидев мать, он поднял голову и осторожно спросил:

– Мам, а можно мне пойти к Марку? Мы с ним договорились реферат вместе писать. По истории. Я, пока ты разговаривала, не хотел тебя отвлекать. Специально ждал, когда ты от Алисы выйдешь, чтоб спросить.

Александра взяла чашку из-под чая, забытую на подоконнике, и собрала в стопку рассыпанные книги. Потом повернулась к сыну:

– Митя, скажи, пожалуйста, как можно один реферат писать вдвоем? У вас что, коллективная работа?

– Нет, у нас разные темы. Но нам так интереснее работать, честное слово! И даже быстрее получается, чем по одному. Мам, ну пожалуйста!

– Ох, Митя, только не канючь. Ладно уж, иди. Но только смотри, ненадолго.

– Спасибо, мамочка!

Митю словно сдуло с дивана. Он быстро спустился по лестнице со второго этажа, накинул пальто и побежал на соседний участок, где жил его друг и одноклассник Марк. В доме воцарилась полная тишина. Даже кошки где-то попрятались и спали, а через плотно закрытые окна со двора не доносилось ни звука.

* * *

Когда поздно вечером приехал Лямзин, Алиса все еще спала. Митя же до сих пор не вернулся.

– Проблемы? – спросил Эдик, заметив ее нервный взгляд на часы и за его спину. Словно она ждала кого-то.

– Нет. Ерунда, – уклончиво ответила Александра и тут же набрала номер мобильного телефона сына: – Митя, пора домой! Пожалуйста, поскорее.

– И где твой парень? – поинтересовался Лямзин.

Руки его были заняты объемистым пакетом с торчащими из него перьями ананаса. Он не решался ставить его на пол, а Александра была так занята своими мыслями, что не догадалась пакет забрать.

– Представляешь, он сказал, что над рефератом удобнее работать вдвоем, и убежал к другу. К однокласснику. А я не нашла, что на это возразить.

– И правильно он тебе сказал, – поддержал Митю Лямзин, бесцеремонно всовывая продукты в руки Александре. – Я всегда вместе с другом рефераты писал. Сначала вместе один текст пишем, потом так же – другой.

– Дурдом. Мальчики явно иначе устроены. Мне всегда легче было работать одной.

– Да уж, мальчики – они не девочки, – согласился Эдик. – Я кое-что по дороге купил. Там фрукты, шоколад, и еще – на дне пакета – немного перекусить. Я сегодня пообедать не успел, так что пришел с сухим пайком.

Александра наконец очнулась от своих мыслей и сунула нос внутрь.

– Ты про поездки в Тулу со своим самоваром слышал? – озабоченно спросила она, оценив объем «сухого пайка».

– Ага, – ухмыльнулся Лямзин. – А что?

– А то, что это – то же самое. И вдобавок, в жизни не поверю, что в тебя столько продуктов может за один вечер влезть.

– Спорим, в меня все влезет? Ладно, не переживай за мою талию. Я по-товарищески рассчитывал на всех. Гость, тем более поздний, не должен слишком обременять хозяйку своими естественными потребностями. Ну, по возможности, конечно. А наоборот, обязан всячески ее лелеять и ей помогать.

– Ух ты, какая интересная теория. Расскажешь как-нибудь поподробнее, прям заинтриговал. Проходи, гость, на кухню, ужинать будем.

Эдик сел за стол и принялся рассматривать задрапированное нежно-лиловыми шторами окно.

– Я не понял, ты дизайн сменила, что ли? Вроде бы здесь что-то беленькое с розовеньким висело. Или мне приснилось?

Александра мельком взглянула на окно.

– Да, персиковые висели. Но кошечки благородно помогли. Гонялись друг за другом по дому, прятались на шкафах и на окнах. Кухонным гардинам повезло меньше всего: их изодрали в лапшу. Пришлось выкинуть. Вот повесила органзу из старых запасов, но, боюсь, придется их сменить.

– Почему? Мне нравится, симпатичные.

– Митя с Алисой отменным аппетитом не страдают, а синева штор отбивает у них последнее желание есть. Надоело с поварешкой над ними стоять, как церберу.

Тут дверь с грохотом распахнулась, и на кухню вальяжной походочкой бывалого морского волка вошел тот, кто никогда не страдал отсутствием аппетита: черный кот Сильвер. Он подошел к Александре и, задрав голову, неожиданно нежно и тонко мяукнул.

Кличку свою кот получил в детстве за необычный оттенок шерсти, напоминающий черненое серебро. Дети подобрали котенка на улице, худого, несчастного и голодного. Александра, ярая противница усыновления подкидышей, которые регулярно попадались на всех углах, на этот раз согласие дала: уж очень ей понравилась шерстка котенка. Но, как выяснилось позже, серебряный цвет оказался «заманухой»: Сильвер вырос и превратился в обычного черного кота. Правда, кличку свою вполне оправдал другим способом: характер имел дерзкий и наглый, ни в чем не уступающий книжному пирату тезке.

Увидев на столе около печки кусок размораживающейся говядины, он состроил страдальческую мину и шепеляво врастяжку провыл:

– Мя-а-авса.

У Лямзина вытянулось лицо.

– Мне показалось, или он действительно что-то сказал?

Александра вздохнула.

– Не показалось. Он в самом деле научился выговаривать слово «мясо», правда, получается у него очень коряво. Так, как будто это умственно отсталый мальчик с дефектами речи говорит. Но, в принципе, понять можно. Очень уж Сильвер мясо любит, вот и старается...

– Все коты любят мясо, но не все умеют говорить, – философски изрек Лямзин.

Александра пожала плечами:

– Я думаю, они эволюционируют. Вот сколько себя помню, в доме у нас всегда были кошки. Но чтобы они сидели так, как люди, и спали на спине, раскинув лапы – такого не помню. Ну, разве что изредка случалось. А этот придет, ляжет на постель, голова на подушке, передние лапы вверх, задние вытянет, ну ни дать ни взять гуманоид. Только в шерсти. Да и насчет тотальной кошачьей любви к мясу ты не прав. Дуся, к примеру, его вообще не ест.

– Дуся уникум. Она не кошка, а гибрид диванной подушки с ленивцем.

– Это да. Иногда я думаю, что, если ее не чесать, у нее точно в шерсти заведется моль, как у настоящего ленивца. – Александра поставила на стол тарелку с едой. – Приятного аппетита. Ой, как-то неудачно с рассказом про моль получилось.

– Не переживай, я такой голодный, что мой аппетит ничем не перебьешь, – он начал с энтузиазмом есть и тут же отложил в сторону ложку. – Я не понял, ты что, не будешь?!

– Мне не хочется, – зябко поежилась Александра, снимая со спинки стула шаль и кутаясь в нее. – И потом, я только что поела. Я лучше кофе себе сделаю.

Некоторое время они провели в тишине. Дождавшись, когда кофе поднимется шапкой, Александра разлила его в две чашки и, поставив обе на стол, села напротив Лямзина.

Некоторое время она молчала, собираясь с духом, а потом выпалила:

– Я хочу провести эксгумацию.

Лямзин от неожиданности поперхнулся.

– Ты хочешь – что? – Он отодвинул тарелку и положил на нее крест-накрест вилку с ножом.

– Чего не доедаешь?

– Наелся уже, – буркнул Эдик.

– Тогда кофе пей.

Внешне она осталась невозмутима, но глаза ее опасно сверкнули. Лямзин уже изучил характер Александры. Это было не слишком хорошим признаком, и могло означать только одно: гроза неизбежна. Поэтому он сразу смягчил выражение лица и проникновенно начал:

– Понимаешь, дорогая, все не так просто, как кажется. И вообще, от тебя я никак не ожидал услышать такую странную просьбу.

– Вот еще. Что удивительного в том, что я хочу убедиться: мы похоронили именно моего отца. Или, напротив, выяснить обратное. Разве есть что-то противоестественное в моем желании?

– Нет, разумеется, ничего. Но мне это в данном случае представляется нежелательным.

Он придвинул к себе чашку и отхлебнул кофе.

– Шоколад бери, – она даже не пыталась скрыть раздражение.

Резко смахнув невидимые крошки со скатерти ладонью, Александра взяла тарелку и с грохотом поставила ее в раковину. Потом достала из-под стола кошачьи миски и, вытряхнув из них заветрившийся корм в мусорное ведро, направилась в ванную. Лямзин проводил ее встревоженным взглядом. Ссориться с ней в его планы совсем не входило, но ее настроение ему категорически не нравилось.

Меланхолично откусив шоколад, он запил его горьким кофе и уставился в окно.

Когда Александра вернулась, Лямзин все еще сидел, глубоко задумавшись и ни на что не обращая внимания.

– Почему нельзя провести эксгумацию? – с вызовом спросила она.

Он медленно повернулся и всмотрелся в ее лицо.

– Вот скажи-ка, ты сама понимаешь, что говоришь? Мне уже с чисто исследовательской точки зрения любопытно: насколько взрослый адекватный человек может быть неразумен в своих желаниях? – Он откинулся на спинку стула, демонстрируя всем своим видом ожидание ответа, и сложил руки на груди.

– Конечно, я все понимаю.

– А мне кажется – не очень. Смотри, как вижу ситуацию я. Два года назад внезапно погибает твой отец. Причем, заметь, не просто так, а предварительно оставив завещание. Как будто он знал, что скоро ему на тот свет отправляться, и поторопился обеспечить дочь.

Александра смутилась:

– Это совпадение, в жизни еще и не такое бывает.

– Допустим. Но при этом у наследницы еще есть мать и брат, однако львиная доля состояния остается ей. Представила, как это выглядит со стороны?

Александра покраснела.

– Но Вите отец еще раньше обеспечил бизнес, а мама сама отказалась в мою пользу от всего!

– Ага. Но только это мы знаем с твоих слов. В то же время где гарантия, что Илья Григорьевич в последний момент не собрался вдруг изменить завещание? Сколько тебе досталось по нему, три ювелирных магазина?

– Один из них совсем маленький, – прошептала Александра, и глаза ее увлажнились. – Эдик, ты же меня ни в чем не подозреваешь?

– Прочувствовала? Что и требовалось доказать. Естественно, я тебя ни в чем не подозреваю, но стоит нам сейчас поднять шум, и те, кому выгодно было, чтобы твоего отца не стало, могут этим воспользоваться. И, заметь, если дело дойдет до суда, исход может быть любым. Неспроста же в руках у Фемиды весы – то одна перевесит чаша, то другая...

– Но...

– Подожди, я еще не все сказал. Теперь давай рассмотрим те случаи, когда ты вроде бы видела своего отца. Итак, вариант первый – это не Илья Григорьевич, а очень похожий на него человек. Да, я понимаю, версия так себе: двойники встречаются не так уж часто. К тому же тот мужчина, по твоему же собственному утверждению, явно тебя узнал. А, значит, был или раньше с тобой знаком, или знаком с твоим отцом. В окружении Ильи Григорьевича ты видела сильно похожих на него людей?

– Нет.

– Вариант второй, фантастический: этот человек знал тебя раньше, затем зачем-то сделал пластическую операцию, чтобы стать похожим на твоего отца. Версия, на мой взгляд, слабая, точнее – абсолютно бредовая. Прежде всего потому, что мотивы такого поступка очень сложно представить.

– Пусть так.

– И вариант третий. Он же самый реальный, на мой взгляд: это действительно был твой папа. И тогда выходит, что два года назад вы похоронили вместо него кого-то другого.

– Ну вот! Ты же сам это признаешь! В таком случае мы просто обязаны провести эксгумацию.

– Не торопись, попытайся для начала ответить на два вопроса: кто в могиле и почему скрывается Илья Григорьевич?

Александра потрясенно замолчала, ее лицо начало медленно наливаться краской. До нее наконец дошло, на что именно намекал Лямзин.

– Ты хочешь сказать, что мой отец убил того человека? Того, которого мы похоронили вместо него? – возмущенно спросила она. Грудь ее часто вздымалась, от волнения, она запиналась и не могла нормально говорить. – Эдик, ты в своем уме?! Папа не мог совершить преступления! Он... он просто не способен на это!

– Не кипятись, – умиротворяюще поднял ладони вверх Лямзин. – Я как раз ничего не утверждаю. Я просто хотел, чтобы ты поняла, как это выглядит для посторонних людей. И поднимать шумиху вокруг дела о гибели Ильи Григорьевича мне поэтому очень не хочется. Я считаю, что расследование нужно провести максимально тихо. И только когда станет ясно, что угрозы безопасности для Ильи Григорьевича нет, открыть карты.

Александра все никак не могла успокоиться. На глазах ее выступили слезы.

Вытащив салфетку из стоящей на столе пластиковой коробки, она быстрым движением промокнула глаза и взглянула на Лямзина.

– Я все поняла. Ты прав, лишнего шума поднимать нельзя.

– Ну вот и хорошо, вот и отлично. Налей-ка мне еще кофейку, – попросил он, придвигая к Александре чашку.

И едва она повернулась к нему спиной, Лямзин быстро открыл смс-сообщение, только что пришедшее на его сотовый телефон. На лице его отразилось удовлетворение. Его агент «Птица» писал, что у него есть информация и он готов встретиться. Вот только времени у него мало – этой ночью «Птице» нужно лететь по делам в Новосибирск, и потому встреча его с Лямзиным должна произойти немедленно.

– И что ты замолчал? – спросила Александра, ставя на стол чашку. – Я так и не услышала твоего предложения.

– Чтобы провести эксгумацию, сначала нужно возбудить уголовное дело, и тогда тихо провести расследование не удастся, – торопливо повторил он, – как я уже говорил раньше. Шумиха не в наших интересах, и тем более не в интересах твоего отца. Если он, конечно, жив. Да и мне сейчас необходимо срочно уйти. Извини, дела. Завтра обязательно позвоню.

Он торопливо поцеловал ее на прощание и исчез из кухни так стремительно, что Александра не успела ничего возразить. Она в растерянности прошла в прихожую, где застала Лямзина уже полностью одетым и с выражением крайней озабоченности на лице. Он еще раз чмокнул ее в щеку и, кинув короткое: «Пока», – сбежал по ступеням.

Она долго смотрела ему вслед, потом всхлипнула и поплелась на кухню. Там, сев на место Лямзина, она подперла щеку рукой и начала вспоминать.

Сколько она себя помнила, именно отец для нее всегда являлся самым близким человеком. Мама – нет. Она была скупа на ласки и никогда не баловала детей. Правда, этот пробел в воспитании с лихвой восполнял отец, и Александра его боготворила.

Трудно сказать, отчего мама вела себя так. Как сейчас понимала Александра, был в ней какой-то надлом, неудовлетворенность жизнью. Когда семья оставила Москву и переехала в Бронницы, мать пошла работать в школу и погрузилась по самые уши в работу. Недостатка в деньгах в семье не было, скорее всего, Зоя Павловна сделала это только для того, чтобы заглушить тоску по столичной жизни. Мать не любила Бронницы, ей было там скучно, и наверное, потому она часто раздражалась и на отца, и на детей.

С отцом же у Александры были связаны самые сильные и яркие впечатления детства и юности. О некоторых из них она не могла вспоминать без слез.

Однажды она чуть не умерла, и когда очнулась – конечно же, увидела рядом с собой папу [5]5
  Подробнее эта история рассказана в романе Дианы Бош «Разносчик пиццы». Издательство «Эксмо», 2010 г.


[Закрыть]. Он тихо гладил ее по руке, не решаясь обнять: Александра была вся в бинтах. И ни слова упрека, что она, шестилетняя дуреха, решила спрыгнуть с зонтиком с горы.

Они тогда всей семьей отдыхали на юге, и Александра, не предупредив ни мать, ни отца, сбежала на море. Там ее, разумеется, ждали друзья. Идея у них была великолепная: спрыгнуть с зонтиком, как с парашютом, с горы.

Право прыгать первым оспаривали все, потом решили тянуть жребий. «Повезло» Александре.

Очнулась она, разумеется, в больнице.

* * *

Они всегда были очень похожи с отцом – оба светловолосые, стройные, с тонкими чертами лица. Нет, да что там похожи – Александра являлась его копией и внешне, и по характеру. И это почему-то очень раздражало Зою Павловну, ее маму. Отношения с ней, и так не слишком теплые, с годами становились все прохладней.

Впрочем, Александре всегда хватало для задушевных разговоров отца. Именно к нему она бежала со своими проблемами и заботами, и именно у него всегда получала поддержку. Брату Виктору в этом плане повезло меньше: отец был более строг с ним, чем с дочерью. Наверное поэтому, когда Вите исполнилось двадцать семь, он эмигрировал в Америку. Пытался звать с собой Александру, но она уперлась и не поехала. У нее тогда как раз случилась огромная любовь, закончившаяся коротким скандальным браком. Единственным плюсом в этой авантюре было рождение близнецов – Алисы и Мити.

Отец всегда говорил, что после его смерти оставит свой бизнес Александре. Но когда это случилось, она оказалась не готова. Ей до сих пор казалось, что она находится на чужом месте и живет чужой жизнью.

* * *

Агентом Лямзина был бывший мелкий жулик по прозвищу Птица. Семь лет назад из красной «Тойоты-купе», принадлежащей Кириллу Кругову, одному из замов префекта административного округа Москвы, пропала барсетка с документами и большой суммой в иностранной валюте.

Приехавшего на место преступления Лямзина чиновник чуть ли не на коленях умолял найти документы, обещая продвижение по службе и прочие блага. Его не столько волновали деньги, сколько то обстоятельство, что потеря удостоверения, загранпаспорта и визы в Великобританию влекла за собой массу неприятностей.

Лямзин потратил ночь на поиски жулика, использовав все свои связи с криминальными авторитетами. Те, в свою очередь, проникшись значимостью дела, поставили задачу перед своими «шестерками» непременно воришку найти. Кругову надо было через два дня улетать в Лондон, а шансы разыскать за столь короткий срок украденное почти равнялись нулю. Но ему повезло: жулик оказался молодым и неопытным, и не залетным гастролером.

Игорю Баландину на тот момент едва исполнилось восемнадцать лет, и решился он на воровство первый раз. Причина оказалась смешной и грустной – он слишком буквально воспринял слова Бальзака: «За каждым большим состоянием кроется преступление», и принял их как руководство к действию. То есть решил первичный капитал на свой бизнес заработать воровством.

Итак, к одиннадцати утра Лямзин уже сидел в кафе и устало слушал каящегося Баландина, обещавшего никогда в жизни больше не прикасаться к чужим вещам. Рядом на стуле стояла борсетка Кругова, в которой не хватало небольшой суммы денег – Баландин успел их потратить, но зато сохранились в целости все документы.

Игорь получил срок условно, а Лямзин за оперативно раскрытое преступление – грамоту от префекта, бутылку дорогого коньяка в благодарность от потерпевшего Кругова и его обещание помочь в любом случае, как только возникнут проблемы.

Впоследствии Баландину присвоили псевдоним «Птица», и он стал одним из лучших секретных осведомителей Лямзина.

Маленький и остроносый Игорь сейчас имел небольшой бизнес: торговал дешевыми ювелирными изделиями, которые привозил из Турции и Эмиратов. В Лямзине он видел покровителя, помогающего ему решать проблемы, периодически возникающие с различными органами власти.

Накануне Лямзин попросил его навести справки о бизнесе Ильи Захарова и о нем самом. Не было ли с кем конфликтов, не поступали ли угрозы в его адрес. Возможно, Захаров имитировал аварию, чтобы на время скрыться.

– Ну что, Игорь, есть какие-нибудь сведения для меня?

– Не знаю, окажется ли информация ценной, но кое-что удалось разузнать.

Лямзин обратился в слух.

– Говори.

– Некоторое время тому назад, перед гибелью Ильи Григорьевича, его фирма выиграла тендер на изготовление ювелирных изделий для представления косметики «Beautй». На этот же тендер претендовали его друг – Аркадий Килин и давний соперник и враг – Максим Гурнов. После разыгралась очень неприятная сцена, во время которой Гурнов обвинил Захарова в том, что он использовал нечестные методы борьбы. Килин первоначально принял сторону Гурнова, но потом одумался и помирился с Ильей. А с Гурновым Захаров остался в очень напряженных отношениях. По слухам, они терпеть друг друга не могли и по возможности старались не сталкиваться ни на каких мероприятиях. Злые языки поговаривают, что, когда пришло извести о гибели Захарова, в поведении Гурнова явно сквозило злорадство. А еще, он был на похоронах, но ни к вдове, ни к могиле так и не подошел. Стоял в отдалении молча, прикрыв лицо воротником.

– Спасибо, Игорь, это действительно интересно, – Лямзин протянул ему деньги, – давай соблюдем формальности: это твоему ребенку на мороженное.

Баландин привычным жестом сунул их в карман и черкнул расписку в получении.

– Спасибо.

– Когда ты возвращаешься? – спросил Лямзин.

– Через неделю. Буду нужен?

– Думаю, да. Я тебе позвоню.