355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Диана Билык » Звезда для гитариста (СИ) » Текст книги (страница 5)
Звезда для гитариста (СИ)
  • Текст добавлен: 13 декабря 2020, 10:00

Текст книги "Звезда для гитариста (СИ)"


Автор книги: Диана Билык



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Не бойся, у меня собак нет, – когда мы подъезжаем к двухэтажному светлому дому, Игорь показывает мне на железную калитку и вкладывает в ладонь ключи. – Проходи, я пока байк поставлю. В коридоре свет справа включается.

И он откатывает к воротам гаража, ждет, пока они откроются, а потом ныряет в облако вспыхнувшего света. Его силуэт в нем кажется нереальным. Все, что я сейчас творю, кажется ненастоящим. Может, сбежать, пока не поздно? Оглядываюсь на дорогу и пустой поселок в сиянии вечерних фонарей. Где-то лает собака, кто-то ругается в соседнем дворе, а вдалеке, около магазина, газует авто.

Черная высокая тень скользит по дороге, и я, без промедлений, залетаю в калитку и осторожно прикрываю ее за собой. Короткая вымощенная камнем тропинка приглашает меня к двери. Руки дрожат, едва попадаю в скважину, и выдыхаю только внутри теплой тишины дома.

Это просто прохожий. Просто кто-то шел с работы. Стою в темноте и прячу лицо под ладонями. Я так устала от этой беготни, так хочется ничего не бояться и не дрожать от каждого шороха.

– Эй, ты чего в темноте? – под потолком плавно загорается люстра в виде шара – как настоящее солнце.

– Нельзя было к тебе ехать, – вырывается. Я сильнее закрываю губы ладонями и прячусь от испытывающего тепло-карего взгляда.

Игорь шелестит одеждой, подходит ближе, собирает мои руки в свои горячие ладони и шепчет:

– Ты сильно замерзла. Иди сюда, – стащив мою куртку и повесив ее на крючок, тянет меня по короткому коридору в небольшую гостиную, заставляет сесть на черный текстильный диван. Ногой отпихивает круглый деревянный столик, чтобы не мешал, и, присев, быстро снимает мой сапог. Поглаживая движением вверх голень и задирая высоко юбку, целует колено, а я откидываюсь на спинку и не могу его оттолкнуть. Больше не могу.

– Какого хрена, Вульф? – выдыхаю, когда он пробирается ладонью выше, к опасной зоне на бедре, а второй рукой стягивает оставшийся сапог.

– Мн…? – и не думает останавливаться, будто я попалась в ловушку и выбраться уже не получится. Он знает это.

– Почему ты такой хороший?

– А-а-а, ты об этом? – хитро бормочет дикий пес и, растягивая губы в хищной улыбке, подкрадывается ближе. – Ничего, если я не буду тебя раздевать полностью? Я просто, – он тяжело сглатывает, а взгляд не отрывается от моих губ, ладони забираются на затылок и приподнимают волосы. – Я сейчас лопну, если мы будем тянуть, булавка.

– Может, душ сначала? – хитро прищуриваюсь и, задирая его футболку, веду по горячей коже пальцами и собираю дрожь. Мышцы, как сталь, грудь поднимается высоко, а под ребрами глухо и ритмично бьется сердце.

– А потом в душ, – футболка улетает, как знак капитуляции. Вжикает молния, трещит ткань юбки, и пока Игорь скатывает вниз колготки, я вжимаюсь спиной в диван и боюсь провалиться в жуткие воспоминания, боюсь испортить момент грязью, что мне пришлось пережить.

Едва образы начинают проступать, Игорь опускается ниже и накрывает губами кружево трусиков. Покалывает бородой внутреннюю сторону бедер, щекочет усами кожу. Он не снимает белье, а лишь отодвигает его в сторону, и вышибает из меня все мысли, коснувшись языком пульсирующего места.

– Ты охрененная… – шепчет он и упруго бьет жаром в одну точку, заставляя сжимать онемевшими пальцами ткань дивана, хватать губами воздух и рассыпаться золой страсти. – Да-а-а…

Отступает на несколько секунд, чтобы скинуть джинсы. Слышу, как разрывается упаковка презерватива, но не могу открыть глаз. Меня несет колючей и бурной рекой вниз по течению, угрожая разбить о скалы. Игорь отстранился, а я все еще чувствую его горячие поцелуи и проникновения.

– Булавка-а-а, как же глубоко ты под кожу залезла… – он подтягивает меня к себе, отчего я сползаю ниже, пристраивается и осторожно входит, заставляя зажмуриться от страха. – Только я буду глубже, – еще толкается, – намного глубже, – входит на всю длину.

Вспышки памяти застилают глаза, я до боли сжимаю веки, чтобы не выпустить слезы, и весь прошлый ужас растворяется в нежном и бесконечно надежном поцелуе.

Игорь ласкает грудь ладонью, второй придерживает бедра, а сам стоит передо мной на коленях.

– Какая ты тугенькая… – шепчет он, подаваясь вперед. Осторожно, без резких движений, разрешая привыкнуть к его толщине и длине. – А-а-а, я не могу больше, давай же, Вера!

Меня пронзает его самозабвенная отдача моему телу, терпение, потому что напряженные мышцы и ленточки пота на его шее – говорят о том, что ему очень тяжело.

Забрасываю ноги на его бедра и обнимаю за спину, отчего он входит очень глубоко, до легкой распирающей боли, но придерживает медленный темп.

– Гроза, ты слишком нежен, – шепчу, подтягиваясь к нему плотней, царапая, почти взрываясь от распирания и нетерпения. – Быстрее!

Он рычит и, наклонившись, прикусывает грудь, не сильно, не разрывая кожу, а оставляя на ней приятные и сладкие колючки. Его крепкие пальцы вжимаются в бедра и тянут меня на себя, выталкивая изо рта крик-полустон.

Хвататься за  его напряженные руки, чувствовать, что он не позволит упасть, было высшей точкой моего поражения. От накатывающей волны непонятного и неизвестного накала, я протыкаю его кожу ногтями, а он рычит в потолок и двигается навстречу.

– Булавка… ты меня убьешь. Кончай уже!

Если бы я умела… если бы понимала, какой взрыв на вкус, есть ли у него цвет, слышится ли звук. Два сильных толчка выбивают из меня сомнения, натягивают струной и подбрасывают над диваном, прошивая искрой пронзающего неизведанного тока.

Я хрипло кричу, потому что никогда этого не испытывала. Никогда не чувствовала себя настолько наполненной и нужной. Темень, ласковая, как мамины объятия, погружает меня на несколько секунд в забвение.

Игорь в один рывок прижимает меня к дивану и со стоном обрушивается сверху, перекрывая дыхание и свет.

Глава 23. Звезда

От его ласки мне хочется расплавиться на месте. Представить, что не было этих пяти-шести лет ужаса, придумать, что Вульф – мой первый и единственный мужчина, забыть о ребенке и убийстве, будто не было ничего… Я хочу быть нормальным человеком, хочу быть счастливой.

Как же мало и как много мне не хватает...

Утыкаюсь в плечо Игоря и тихо плачу, потому что этот миг – самое прекрасное, что могло случиться в моей жизни.

Я знаю, что больше так не будет, знаю, что любая сказка заканчивается, а мои всегда с плохим концом.

– Хэй! Булавка моя, не кисни,  – шепчет Вульф и нехотя отстраняется. Он мокрый, липкий и такой горячий, что кажется, можно обжечься. – А теперь в душ, – как у него получается быть таким громадным, но удивительно гибким – не знаю. Он двигается, словно кот, ласково перехватывает меня на руки и несет куда-то. Успевает и целовать, и нежно кусать, и распалить огонь в животе так, что я снова хочу почувствовать его силу внутри себя. Я всегда боялась отношений, думала, что состарюсь никому ненужная, а появился он, дикий волчонок, и разрушил мои «напрасные надежды». Ничего не вижу, потому что жмурюсь и давлюсь слезами.

– Нюня, придется тебя еще разок отлюбить, чтобы ты, как радуга, светилась всеми цветами наслаждения, – Игорь вблизи пахнет бергамотом, я вцепляюсь в его шею и не могу ответить из-за странного ощущения невесомости. Только шепчу:

– Говори еще...

В ванной просторно, намного просторней, чем в гостиной. Успеваю рассмотреть интересный терракотовый с золотым дизайн, пока Игорь стаскивает с меня юбку и расстегивает рубашку. Я лифчики не ношу, грудь слишком маленькая, а последнее время еще и денег на нормальное белье не хватало.

– Извини, что так спонтанно, – оправдывается Вульф, – я просто изголодался.

– А как же студентки?

– Невкусно.

– А учительницы?

– Самый смак, – касается пальцами ключицы, ведет вниз, а затем по шее вверх и вплетается в мои волосы. – Только ты прячешь свою красоту.

– Если бы не концерт, никогда бы и не посмотрел в мою сторону?

– Вера, – он игнорирует мой вопрос и задает свой: – От кого ты прячешься? Зачем пытаешься слиться с толпой?

– Пожалуйста, Игорь, – губы говорят, но голос исчезает, – молчи. Прошу тебя.

– То говори, то молчи, – кривится Вульф. – Да не мрачней, – щелкает меня по носу. – Я все понимаю, больше пытать не буду. Не хочешь, не говори, мне лично все равно, что там было Вчера, главное, что Сегодня ты моя. МОЯ. Ясно?

Сквозь пелену слез смотрю в разогретую карамель его глаз и понимаю, что не хочу для него своей судьбы, нужно оторвать Игоря от себя, даже если будет слишком больно.

Смотрю на огромную ванну и сглатываю. После моего душа в виде сломанного крана с холодной водой все это удивительно-заманчиво. Я будто попала в другой мир.

– Так, я понял, – Игорь придерживает меня за талию, а сам наклоняется к крану. – Душ в другой раз, – и включает воду в ванную. – А пока ты будешь купаться, я приготовлю нам что-нибудь пожрать. А то я скоро тебя слопаю вместо курицы.

– Я…

Он останавливает меня жестом, поворачивает меня к встроенному шкафу лицом. Это больше, чем у меня дома вся мебель. Да что там – у меня и вещей нет. Две три юбки, джинсы, пару простых рубах, свитер и набор трусов. А еще чемодан под кроватью, как обязательный атрибут. На всякий случай.

– Там есть полотенца, а в нижнем, – показывает Игорь рукой, вторую ладонь держит на спине, не отпускает меня, – найдешь чистый халат. Да, еще, – Игорь целует меня за ухом и, отстранившись, тянется к другому шкафу в углу. Достает пузатую баночку. – Только у меня нет женского шампуня, придется тебе моим.

– Обойдусь, не нужно. Я могла и в душе сполоснуться.

– Могла, но я хочу, чтобы ты расслабилась, – Игорь кажется мне другим. Уютным, теплым и домашним. Будто на улице, в кожанке – это другой человек, а здесь он преобразился и стал собой. – Это соль с ароматом лимона и апельсина. Тебе понравится.

Щедро насыпает на крышку золотые камушки и отправляет их в ванну. Они кружатся в танце и окрашивают воду нежно-оранжевым цветом.

– Забирайся, – подает мне руку, но, когда я медлю, сам приподнимает за талию, будто куклу, и окунает ноги в теплую и приятную негу.

Мне хочется обнять его, сказать спасибо, но я боюсь. Мне кажется, что счастье пойдет трещинами, развалится, улетит прочь. Что я сейчас проснусь, и мужчина со сладкой улыбкой из-под тонких усов растает придуманной дымкой.

– Вера, – Игорь гладит меня по щеке, трогает губы, – я не идеальный, но обещаю, что тебе будет хорошо со мной. Просто живи и наслаждайся. Это просто.

– Будет ли тебе  хорошо со мной? – медленно опускаясь в теплую воду, справляясь с нежными колючками. Блаженство… Как я давно такого не испытывала. Не думала, что простое купание может дарить такие ощущения.

– У меня нет сомнений, – улыбается Вульф. – Да и можем же мы попробовать? Я согласен на любое твое условие, только бы ты больше не убегала. Поиграем дальше?

– Поиграем? – опустившись еще ниже, позволив воде почти накрыть тело, я смущенно прикрываю грудь ладонями, потому что Игорь не сводит с нее глаз и облизывается.

– Ну-у-у, не прячься, – он собирает мои руки и поднимает их над головой, а сам наклоняется и, слизывая воду, щекочет языком соски. Игорь раздет и не стесняется, а меня немного ведет от его близости, он наглости и настойчивости. Я боюсь, что врасту в этого мужчину и не смогу оторваться. А вдруг случится так, что мне придется бежать? Как я потом буду жить дальше?

– Ву-у-льф, ты невозможный, – выбираюсь из плена его рук и зарываюсь пальцами в идеально подстриженные волосы. – У тебя нет случайно в тех баночках на полке местной амнезии и волшебной пыльцы преображения?

– Я сделаю тебя такой сумасшедше-счастливой, что ты все свои беды забудешь и, как звезда, воссияешь, – опускает руку и, как медуза, плещется под водой, прошивая тело приятными колючками. – И лекарство не понадобится. Я стану твоим лекарством.

– Что ты делаешь? – смеясь от щекотки, пытаюсь спрятать грудь одной рукой, а низ живота и самое интересное – другой.

– Хочу тебя по-всякому, вот что, – коварно ухмыляется Игорь и играет густой бровью. – А еще, – он шагает по животу, раздвигая воду, двумя пальцами и замирает возле пупка, обводит его по кругу и ныряет внутрь, заставляя меня застонать. – Ты станешь умолять продолжать, а я буду выкупать за каждый оргазм новую песню.

– Не слишком ли дешево? Песен не хватит, – сдерживаюсь, чтобы не задрожать. Теплая вода обнимает со всех сторон, а легкие прикосновения вымещают из меня Меня. Хочу, как черепашка, спрятаться в своей печали и невыносимой жизни, но Игорь ласково выманивает наружу, как настоящий охотник, и, погружая руку ниже, высекает из меня искры.

– Я напишу новые. Тысячи, миллионы новых...

Глава 24. Вульф

Вера такая маленькая, беззащитная. Скукоживается от резких движений, боится сказать лишнее слово. Это на нейтральной територии, в академии, она хорохорилась, а у меня дома стала совсем тихой, почти незаметной. Плечи вжимает, голову клонит на грудь, глаза прячет и смотрит по углам, а когда я к ней прикасаюсь, девушка каждый раз вздрагивает.

Так может быть только после насилия. Меня выковыривает эта жуткая мысль, потому я не тревожу девушку, пока купается. Даю и ей и себе время привыкнуть, все эти раны просто так не заживают, и довериться ей будет очень сложно. Ухожу из ванной, подарив малышке ласковый поцелуй, а сам поднимаюсь в спальню, достаю две футболки: для себя и девушки, и замечаю, что руки ходуном ходят, как у эпилептика. Если над ней кто-то издевался, я, блять, город переверну, но найду тварь. Он не уйдет безнаказанно…

Но такие замкнутые изломанные люди никогда не говорят о своих проблемах, прячутся, держат в себе, живут всю жизнь с болью в душе и не просят о помощи. Им кажется, что они один на один со своей бедой. Так и есть, если копать глубже, но… Но не со мной, это сто пудов. Я вытащу ее из мрака, раскрою, заставлю поверить в нормальные отношения.

Одевшись, беру мобильный и выхожу на балкон. Холодный осенний воздух ползет по разогретой от секса коже, и меня бросает в мелкую дрожь. Упираясь ладонями в перила, смотрю на двор и давлю зубы. Не покидает гадливое чувство под горлом. Что с булавкой случилось? Что она скрывает? От кого прячется?

Достаю из пачки сигарету и, зажимая ее в зубах, хочу набрать маму, потому что давно не звонил, а сейчас как-то неспокойно и хочется услышать ее голос, но замечаю новое входящее сообщение.

«Игорь, я умираю… Спаси меня. И.»

Ну, какого хрена она мне пишет?!

Я что – служба спасения?!

Хочется раздавить телефон в руке, но вместо этого я разрываю в крошку сигарету. Обнаруживаю, что в пачке больше курева нет, спокойно возвращаюсь в комнату. Эта зараза не выведет меня из себя. Ее время прошло-улетело-рассыпалось. Пусть ей богач-папочка помогает, он дочь в грязные делишки вмешивал, подкладывал под мужиков ради собственных целей, вот он теперь пусть попку и подтирает. Фу, аж противно, когда вспоминаю, что целовал ее и… Вот же гадость.

Что меня дернуло с ней спутаться, сам не знаю – помутнение  какое-то. Она и в постеле отвратная была – бревно-бревном, а так много из себя строила и притворялась. Можно подумать, я не знаю, как женщина кончает. Вот у Веры оргазм настоящий был, пульсировала внутри так, что я дошел до пика почти сразу после нее, хотя мне показалось, что она была удивлена. Первый раз, что ли? Хм...

Мобильный оставляю в комнате на тумбочке, а сам спускаюсь в кухню. Пусть все суки идут прочь! У меня есть теперь булавка, я для нее буду жить, и никто не помешает.

И что бы его такое поесть? Холодильник забит до того, что дверь еле закрывается. Да, я любитель вкусно набить свой живот. Ставлю фарш на разморозку, включаю чайник и собираю на стол ингредиенты для теста. Готовить меня научила сестра. Лена – старшая в нашей семье, ей пришлось нас с Санькой чуть ли не воспитывать. Мама с папой много ездили в другие города и страны – путешествовали, нас тоже иногда брали, но я не любитель самолетов, больше по свежему воздуху люблю рассекать. Мне казалось, что отец сильно потакает маминой прихоти увидеть весь мир, но сейчас я его понимаю – потому что сделал бы для булавки тоже самое. Да, сложно сказать, как я отношусь к маминому второму замужеству, но Олег Чудаков – мировой мужик, воспитал Настюху да и кровный отец Ленки, потому я относился к нему с уважением.

А еще в нашей семье заведено в личное не лезть. Хочешь совет? Пожалуйста. Влез в дерьмо под названием «бывшая старшего брата»? Твои проблемы. Она использовала тебя? Сам и разгребай. Но если жопа наступает, то каждый башку сложит за родных, и вот здесь я был в них уверен на двести процентов, если не больше.

Я прислушиваюсь к звукам. Подбираюсь к двери ванной и, тихо приоткрыв ее, улыбаюсь от увиденного. Вера мылит голову и еле слышно поет. Шепчет, а не поет, но у меня очень хороший слух – я даже песню узнаю – Скорпы (Примечание: Scorpions) «You and I».

– Ты подслушиваешь, – говорит булавка, оборвав песню на словах: «I lose control. Don't look at me like this» (Перевод: Я теряю контроль… Не смотри на меня так!)

– Помочь? – ступаю ближе, девушка немного сжимается, сводит плотнее ноги, но глаза не открывает. Она такая милая в мыльной пене, будто в глазури – так бы и съел, но я терплю, не приближаюсь, потому что вижу, как малышке тяжело довериться и перестроиться на странное и непривычное «Мы». Раньше всегда была только «она», а теперь у нее есть я.

– Не нужно, – Вера сползает с бортика ванны и погружается под воду. Долго барахтается, смывая шампунь, а меня прошивает жуткое предчувствие. Будто над Верой нависает черная туча опасности, будто вот-вот что-то грянет, и нас зальет кровавым дождем. Не просто так она прячется, и завтра я у Даньки все выясню.

Глава 25. Вульф

– Я тебе чистую футболку принес, – кладу ее на стиралку и стараюсь не смотреть на Веру, чтобы не смущать еще больше. – Пойду, не буду мешать.

– Ты не мешаешь, – она вытягивает из воды худенькую руку и манит к себе. – Поможешь встать?

– Конечно, – когда Вера приподнимается, а капли серебрят бледную кожу, я уплываю в отчаянное желание снова на нее напасть, но знаю, что пока достаточно ласки – она будет считать, что я использую ее, потому плодить страшных тараканов в чудной головке не буду. Подхватываю девушку за талию и переношу на коврик, ей приходится упереться в мои плечи, а затем чиркнуть мокрыми пальцами по шее. Ищу в льдистых глазах искорки доверия, но булавка поджимает губы, разрывает взгляд и смотрит под ноги. Оборачиваю маленькие плечи полотенцем и целую Веру в висок, для этого мне приходится прилично согнуться. Волосы от воды потемнели, сделали лицо девушки еще трогательней, чем было. Передо мной сейчас стоит невинный подросток, а не сильная и независимая женщина.

– Одевайся, я жду тебя... в кухне.

Мне приходится с усилием воли отойти в сторону и вытолкать свою тушу в коридор. В голове глубоко засела игла о насилии. Я раньше не замечал этого, а сейчас вижу по серым глазам и все понимаю. Веру кто-то сломал. Сломал так, что никому не пожелаешь. А еще я со своими приставаниями в академии, придурок!

С остервенением замешиваю тесто. Мука летит во все стороны, щедро покрывая меня белой пылью, а гибкая смесь разве что не верещит под пальцами. Хочется курить, а сигареты купить забыл. Хочется орать, но не хочу и не могу пугать гостью. Мечусь по кухне, как голодный волк, режу, давлю, затем снова режу, раскатываю. Вымещаю ярость на готовке, хотя это почти не помогает, я только сильнее расхожусь. Вот в такие моменты и правда хочется стопку коньяка бахнуть и забыться. Сашку, когда башню от Насти сносило, – это спасало, а я не врубаюсь в такие лекарства.

– Что ты делаешь? – Вера замирает в дверях. Никаких тебе руки в узел на груди, никаких вздернутых подбородков или гордого взгляда. Испуганный маленький человечек. Стоит, руки по швам, спину ссутулила, взгляд исподлобья.

– Пытаюсь согнать злость.

– На кого? – спрашивает, а сама глаза опускает. Вот! Опять. Она тупо меня боится, как кроль, который попал в клетку.

– На того, кто тебя обидел в прошлом, – отворачиваюсь к другому столу, перемешиваю фарш с луком и зеленью. Жму мясо и представляю, что это под руками морда той твари, невидимой суки, что стоит между нами.

– Игорь, не нужно, – она не двигается. Говорит холодно, но я чувствую, кожей чувствую, как она вся колотится. Разве что волны не идут от ее дрожи.

Из коридора слышится возня и грохот. Вера отскакивает ко мне и прячется под боком. От неожиданности поднимаю руки, стараясь не испачкать чистые волосы в фарш.

– Не бойся, – целую малышку в щеку, а она завороженно смотрит в проход и лепечет:

– Т-т-там кто-то есть.

– Есть, – спокойно мою руки, а Вера так и не отцепляется. Влажными ладошками сминает футболку и вжимается в меня всем телом. Я ласково провожу пальцами по ее дрожащему плечу и тепло смеюсь: – Идем, покажу.

Веду ее в холл, из холла в небольшую веранду с обилием цветов. – Ну, иди сюда, негодница, – зову, а сам прижимаю Веру к своему плечу. – Лисса, кис-кис-кис…

Сначала в углу тихо шелестит, потом снова стучит, а через несколько секунд из-под листьев гибискуса показывается черный нос и кончики светлых услов. А затем и рыжуха во всей красе в зубах с мохнатым комком.

– Опять спрятать хотела? Дай, – приседаю и тяну руку. Кошка тащит свою драгоценность ко мне и кладет на пол, падает на бочок, оборачивает малыша пушистой шубой и начинает яро вылизывать котенка. Провинилась, она знает, смотрит на меня и мяукает коротко. Вечно запрячет среди цветов, а я потом отмываю меньшего рыжика.

Вера молча тянется, но Лисса настораживается, даже шипит и прижимает большие уши к голове. Ррр… еще одна.

– Эй, никто тебя не обидит, – щелкаю кошку по носу, а она подается к моей ладони и облизывает пальцы. – Совсем как ты, Вера, тоже всех боится, – потрепав любимицу под шеей, отодвигаюсь и, ласково обнимая Веру со спины, и перекладываю на ее ладони маленького котенка, что едва открыл глазки. Лисса вскакивает на ноги и обматывает наши ноги шерстяными кругами. Туда-сюда, туда-сюда и бесконечно мурлычет-мяукает. – Да, я люблю котов и надеюсь, что у тебя нет аллергии.

– Я… н-не знаю, – говорит Вера и приваливается с облегченным вздохом к моему животу. Гладит пушистика, у которого пока нет имени, а я ловлю ее легкую улыбку, радость в глазах и детский нескрываемый восторг. Впервые за столько дней получилось вытащить ее на светлые эмоции, и это кажется мне невероятным. Не удержавшись, обнимаю ее и утыкаюсь носом в шею.

– Лисса – девочка у меня с характером, но она только с виду злюка, так она очень чуткая. Точно как ты, булавка.

Глава 26. Звезда

И он сам, что так загадочно улыбается и поглядывает на мою грудь, что непроизвольно выделяется под тонкой тканью футболки; и кошка, что трется о мои ноги, стоит мне протянуть ей звездочку корма на ладони; и вообще дом, что так не похож на конуру яростного и дерзкого Вульфа в кожанке, с серьгами в ушах и стриженой бородой – все это меняет мое отношение к мужчине и необратимо закрепляет симпатию.

Я понимаю, что где-то здесь наступает пик, после которого я должна решить: с Игорем или без него.

Душа склоняется к первому, а здравый смысл кричит бежать. Взять шмотки прямо сейчас, хлопнуть дверью и скрыться в лабиринтах города. А потом чемодан, билет и пустота.

– Поможешь мне? – хитро улыбается Игорь, раскатывая тесто по столу.

Я ежусь от холода, обнимаю себя руками и потираю плечи.

– Разочарую тебя: я не умею готовить. Вообще.

– О, Настя тоже так брату говорила, а сейчас такие кексы печет, там можно вкусовой оргазм получить от одного запаха и вида.

– Ну, это же Настя, – я поджимаю губы, подхожу к столу с другой стороны, хочу посыпать руки мукой, но Игорь меня останавливает.

– Сначала возьми в ванной халат, а то я скоро слюной истеку, как пес бродячий, глядя на твои торчащие сосочки. Пожалей бородатого старичка, – и так задорно растягивает улыбку, показывая белые зубы, что мне невольно хочется подойти к нему ближе, обнять и уткнуться губами в его мягкий подбородок, но я отступаю и отворачиваюсь.

– Да, конечно, – иду в коридор и слышу, как Игорь гнет себе под нос маты.

Грозы все такие? Что отец, что Саша… И вот теперь я вижу, что Игорь, несмотря на его яркое отличие, тоже настоящий Гроза: внимательный и ласковый, хотя и немного импульсивный. Вру, он настолько импульсивный, что я немного его боюсь, хотя знаю, что он не обидит. Начинаю ему верить? Или верила сразу?

Верила…

Не хотела с ним связываться только ради его же безопасности.

Натянув халат, иду назад и замечаю широкую лестницу на второй этаж. Так хочется посмотреть, изучить. Детская тяга к приключениям толкает меня на ступеньки.

– А что у тебя наверху? – спрашиваю громко, и Игорь откликается:

– Сходи посмотри. Тебе понравится.

Разрешение дали, почему бы и нет?

Слева от входа деревянные таблички-указатели с надписями: «Океан надежды», «Ветер свободы», «Сила любви», «Берег справедливости». Выбирай на свой вкус. Я даже не знаю, что бы выбрала… Наверное последнее. Так хочется, чтобы каждый отвечал по заслугам.

Я усмехаюсь, когда вижу круглое деревянное кресло с книгой, но больше всего мое внимание привлекает огромная кровать со спинкой из деревянных вертикальных досок и скошенный с двух сторон потолок. Справа со скоса прямо на кровать смотрит круглое окно и почти высыпает на темно-синее покрывало мелкие звонкие звёзды.

Вижу в глубине комнаты широкий балкон, но решаю вернуться назад, к Игорю, потому что рядом с ним спокойней.

Мы лепим пельмени. У Вульфа они ровные с изысканными завитушками, ни единой дырочки не найдешь, а мои… м… мои больше напоминают лепешки.

– Гроза, не смей, – говорю шутливо, когда замечаю, как Игорь едва сдерживает улыбку. – Я стараюсь.

– Это просто, – он встает позади и накрывает мои руки своими. Защипывает круг с начинкой сначала по центру. – Здесь не дави, вылезет начинка, нежнее… Еще.

А меня накрывает волной жара от его голоса и легких прикосновений.

– Идешь подряд, – показывает, руководя моими пальцами. – Видишь? Все получается. А теперь секрет, – загибает один уголок по ребру пельменя. – Сдвигаешься на сантиметр, не больше, и каждый раз защипываешь. Получается вот так, – показывает мне пельмень с идущим по ребру крученым перевитием. – И начинка никогда не останется в воде.

Вульф отходит, оставляя меня с ощущением покалывания в спине, собирает слепленные «головешки» и, пока бросает их в кипящую воду, рассказывает:

– Это меня сестра научила – Лена, да и мне нравится готовить. Наверное, мог бы и поваром стать, если бы не играл.

– А давно играешь? – присаживаюсь в уголок кухни на небольшой табурет и рассматриваю плющ в горшке, что оплел пластиковую лестницу  и добрался до карниза.

– Папа же музыкантом был, я не помню, когда гитару в руки взял, будто родился с ней. А ты? – Игорь ловко помешивает пельмени, а сам на меня смотрит. И в его теплом взгляде столько доброты и искренности, что я на секунду забываю, кто я на самом деле. – Давно поешь? – переспрашивает Гроза.

– Моя жизнь скучна, не стоит копаться в примитиве.

– Ты расскажи, а я уж решу для себя, что примитивно, а что – нет.

– Игорь… пельмени не переварятся?

– Переводишь стрелки? Ладно, – он надолго замолкает и прячет взгляд. Наверное, я его уже довела до белого каления своей таинственностью.

– Вульф, или так, или никак. Я не стану о себе распинаться. Могу сказать тебе тоже, что и ты мне: прогони меня, и я встану и уйду, если тебя что-то не устраивает.

– Все в порядке, – Игорь слабо улыбается и накладывает горячие пельмени. – Только бы тебе было комфортно, – ставит первую тарелку мне.

– А почему «Вульф»? Ты так и не сказал. Сейчас признаешься?

Глава 27. Звезда

– Неа, – ставит вторую тарелку рядом и садится возле меня. Так близко, что я чувствую жар его бедра. – Только если ты раскроешь хоть один свой секрет.

Я ковыряюсь в горке еды и думаю, есть ли хоть что-то, что я могу ему открыть.

– Я пела в рок-группе.

Игорь так и застывает с наколотым на вилку пельменем, а затем закидывает его целиком в рот, пережевывает долго, довольно мычит и только потом выдает:

– Какой же это секрет?

– М...?

– Ты пользуешься всеми техниками расщепления, у тебя на мобильном тяжелый рок стоит на звонке.

– Откуда…

– Я наблюдательный и хорошо слышу.

– Ну, мало ли людей, что ставят на рингтон Мегадез, нашел чем удивить.

– Ты ешь, – Игорь показывает взглядом в мою полную тарелку. Его почти опустела. – Остынут, тогда не такие вкусные.

Я откусываю кусочек, и теплый сок проливается на язык. С ароматом специй, со вкусом топленого масла, а фарш и тесто оказываются такими нежным, что я не замечаю, как проглатываю третий пельмень подряд, каждый старательно обмакивая в сметану.

– У тебя хороший аппетит. Добавки?

– Спасибо, мне бы воды.

– С лимоном? – улыбается хитрый волк.

– Да, если есть, – держу тон ровным, не хочу ему давать напрасный повод сближаться, хотя сама таю от его взгляда цвета жженого сахара и лукавой улыбки на кончиках губ.

Игорь сейчас совсем меня не пугает, я даже не представляю, как могла в нем сомневаться, но ощущение неправильности и звенящего, как комар над ухом, предчувствия все равно тревожит. Я всегда оступаюсь и не думаю, что Гроза М будет исключением.

– Давай, завтра сходим куда-нибудь? – спрашивает Вульф, разрезая лимон, а я смотрю на его спину и давлю в себе желание подойти и запустить ладони под футболку. Почувствовать биение его сердца под пальцами, посчитать позвонки и смять его крепкие ягодицы, чтобы выпустить из мужских губ тихий стон или рык. Какой он большой. Широкий. Надежный. Невероятно.

– Я не любитель куда-то ходить, – отвечаю, тяжело сглатывая накатившие эмоции.

– Тогда кино? – он ставит высокий стакан передо мной и цепляет на край дольку лимона. – Дома посмотрим.

Я хочу отказать, но Игорь запечатывает мои слова легким поцелуем.

– Отказ не принимаю. Не заставляй меня становиться плохим мальчиком, забрасывать тебя на плечо и везти связанной домой, чтобы посмотреть милый романтический фильм.

– Уже даже придумал, что мы будем смотреть?

– А вот не скажу. Ты полна секретов, вот и я буду недоговаривать, – и щелкает меня по носу, как вредную избалованную девчонку. – А еще, вот почему рок у тебя в крови, – он тянется рукой к щеке, проводит большим пальцем под губой. – Маленькая дырочка вот здесь, и я жутко хочу, чтобы ты... Сейчас, – Игорь исчезает в коридоре быстрее, чем я успеваю ответить.

Возвращается с довольной улыбкой и баночкой спирта.

– Хочешь предложить выпить?

– Будешь?

Усмехаюсь и мотаю головой, а он приседает рядом и тянет щепотью за подбородок.

– Приоткрой немного рот.

Хочу отказать, чтобы не искушаться на его прикосновения, но повинуюсь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю