Текст книги "King of Russia.Один год в российской Суперлиге"

Автор книги: Дэйв Кинг

Соавторы: Эрик Духачек
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Уже заканчивалось время овертайма, когда один из их молодых игроков, Никита Никитин, забил невероятно удачливый гол – щелчок пришелся мимо ворот, шайба отскочила от борта, ударилась в Трэвиса и зашла в ворота. Это был всего лишь второй гол Никитина в сезоне, он случился за менее, чем две минуты до конца времени. Мы проиграли 2–1. Мы перебросали их 38–20, что вполне показательно говорит о голевых возможностях. Мы переиграли их, но Норм Маракл сыграл в воротах очень хорошо. После игры на пресс– конференции кто-то спросил их тренера Валерия Белоусова о Маракле. Он ответил: «Маракл – очень серьезный человек, настоящий профи», и рассказал, что когда он говорил с Мараклом перед играми плэй-офф, тот пообещал сыграть свою игру. Он и сыграл сегодня. Можно клясть себя до потери сознания по поводу упущенных возможностей или отсутствия у нас удачи, но такое бывает.

Апрель

2 апреля

С моим сыном Скоттом, присутствовавшим на матче в попытке привлечь удачу, и Варламовым, восстановившимся после сотрясения мозга, мы вырвали победу со счетом 4–3, не без ряда тревожных моментов по ходу игры. К середине матча мы вели 3–0 после голов Юшкевича, Эдуарда Кудерметова и Эрикссона, и тут начали отпускать хватку. Соперник сократил счет еще до конца второго периода, а в третьем сравнял, забив еще два гола. Когда дело шло, казалось, к тому, что опять будет овертайм, Воробьев забил гол, который должен бы стать победным, да только соответствующий свет за воротами не загорелся, и игра продолжалась больше, чем с минуту. Наконец, игру остановили, посмотрели запись, и, поскольку гол явно был, отмотали секундомер обратно, к тому времени. Но Омску не понравился такой разворот, и они взбесились. Их капитан, Рябыкин, бросил краги на лед и толкнул судью. Им удалось судью запугать, и он трижды возвращался за судейский столик для просмотра записи. На разрешение этой ситуации ушло минут двадцать пять. В конце концов, судья вышел, непреклонный, и показал на центр площадки – гол. Даже после этого их тренер не выпустил пятерку на лед, а судья ничего не делал – никакого наказания за неспортивное поведение; он просто принял это молча. За тридцать лет я никогда не видел ничего подобного.

В этот вечер на нашем матче присутствовал и второй в истории российской Суперлиги канадский тренер. Майк Крушелницки, за свою 14-летнюю карьеру игрока поигравший в Эдмонтоне, Бостоне и Детройте и завоевавший три Кубка Стэнли, а затем поработавший тренером в штабе Red Wings у Дэйва Льюиса, несколько дней тому назад был назначен новым тренером Витязя. Майк и люди из Витязя приехали посмотреть второй матч и, думаю, он хотел зайти в раздевалку поздороваться, но, наверное, из-за всей этой нервотрепки с результатом матча решил не заходить. Видимо, Игорь Ларионов, поигравший с ним в Детройте, вывел клуб на него. Все спрашивали: «Кто это – Майк Крушелницки?» Я знал его как игрока, но не знал его тренерской деятельности. Думаю, еще один-два североамериканских тренера могут приехать сюда. Во всяком случае, такие ходят слухи.

Думаю, наш хорошо проведенный сезон, возможно, приоткрыл кое-какие двери для других канадцев, которые, может, захотят попытаться.

3 апреля

Плохие новости про нашего вратаря, Трэвиса Скотта: вчера он усугубил травму бедра, полученную ранее – растяжение мышцы. Мы надеемся, что он сможет сыграть в третьем матче. Ему пришлось посетить сеанс иглоукалывания, и в первый раз это не очень помогло. Поэтому вчера мы нашли другого специалиста, и, похоже, ему немного полегчало. У него также стали случаться приступы головокружения. Пришлось взять кровь на анализ, и наш медицинский штаб, как и все остальные, весьма озабочен. Худшего момента и быть не могло. До сих пор он для нас был как неприступный утес.

4 апреля

Третья игра серии с Омском. Одно общее наблюдение, по мере приближения к кульминации: по ходу матчей на вылет в НХЛ напряжение матчей возрастает, а красота исполнения снижается, и это оказывается верным для России тоже. Каждый старается избежать ненужного риска, и, в результате, все игры проходят очень напряженно. В сегодняшнем матче мы вышли вперед только в начале третьего периода, после гола Гладских. Я сказал Трэвису перед игрой: «У нас проблемы с выигрыванием вбрасываний у этой команды, поэтому, если нет необходимости прижимать шайбу, не останавливай игру».

Итак, мы дотянули до последней минуты, бережно храня свое преимущество в один гол, когда он ловит шайбу, фиксирует ее и затем смотрит на меня. Я увидел, как он произнес: «Ой!» Как бы то ни было, они выигрывают вбрасывание, Гусев бьет по воротам сквозь толпу игроков, и шайба проходит в ворота. Они сравняли счет ровно за минуту до конца основного времени.

В овертайме Виталий Ячменев, в НХЛ немного поигравший за Nashville Predators, а затем ставший известным как новичок лиги, оказавшийся в тройке с Уэйном Гретцки в Los Angeles Kings, забил победный гол. Это был его лишь четвертый гол в сезоне, но для нас он оказался убийственным. Команды играли 4х4.у нас на льду были Чистов и Воробьев. Оба оказались отыгранными в одном месте. Затем шайба была передана с этого места в угол площадки, а оттуда сразу же на пятачок, и Ячменев был тут как тут, отправил шайбу в сетку. В первом матче, который мы проиграли в овертайме, дома, мы выпускали на лед три двойки нападающих – две пары атакующего плана и одну пару, Королева и Воробьева, оборонительного плана. Тот замысел не сработал, поэтому сегодня мы решили уравновесить пары, выпустив по атакующему и оборонительному игроку – и этот план тоже не сработал. Упустить преимущество за 60 секунд до конца, а затем пропустить гол в самом начале овертайма – это была катастрофа. Матч развернулся столь быстро. Мы все думали: «Выиграем выездной матч, и неважно, что будет в четвертой игре, вернемся домой, и все будет в порядке. Мы провели классный матч, играли так упорно. У нас так много получалось, и вдруг, вот так вот, победа ускользнула сквозь пальцы. Естественно, первой мыслью было: «Как команда переживет этот момент?»

5 апреля

Сегодня Трэвис Скотт сдал кровь на анализ, и результаты не дали ясной картины. Он временами чувствует головокружение, но следует отдать должное его бойцовскому характеру. Выходные в Омске не дают особенно много возможностей в это время года, потому что мы опять в Сибири, и здесь все еще холодно. Температура всего минус десять, но из-за ветра кажется намного холоднее.

6 апреля

Оказавшись перед угрозой вылететь, сегодня в 4 м матче мы начали очень хорошо. Нам нужна победа, чтобы вернуться на пятый матч домой. Чистов открыл счет в первом периоде, реализовав большинство, но соперник ответил почти сразу – Чубаров сравнял. Затем, на первой минуте второго периода, они вышли вперед 2–1, и такой счет сохранялся до самых последних минут третьего периода, когда нам был отчаянно нужен гол, чтобы сравнять и перевести игру в овертайм. И мы его забили.

Платонов пропустил первые две игры этой серии, но вернулся в последней и принес нам этот гол. Мы называем эту ситуацию «внутренние 2х1», потому что один из их защитников при нашей атаке 3х2 оттеснил игрока с шайбой, поэтому он прокинул ее игроку, набегавшему на ворота, и вдруг у нас получилась атака 2х1. И Платонов просто вогнал ее. В овертайме Платонов убежал в отрыв и не смог забить. Затем Чистов убежал в отрыв и тоже не забил. Два наших хороших голеадора, обычно использующих свои шансы, не смогли забить при выходах один на один – у меня после этого появилось плохое предчувствие. Снова судейство оказалось странным, и сегодня они нас просто убили. Дважды за овертайм нам пришлось играть в меньшинстве – из-за каких-то дешевых, сомнительных удалений. Ни одно из этих нарушений не затрагивало кого-либо перед воротами или во время движения к воротам. Одно случилось в углу. Другое – на синей линии, около борта. Мы выстояли первое меньшинство, но во второй раз мы просто не смогли уберечь свои ворота. Гусев, сравнявший счет в Матче 4 (автор, видимо, подразумевает матч 3 – прим. пер.) и обычно играющий последнего защитника, забил и в этот раз – и выбил нас. Он у них даже не атакующий защитник, скорее, он – стабилизирующий оборону защитник, но в двух подряд матчах его дальние броски нашли дорогу в наши ворота. Если какие-либо два игрока создали нам проблемы, так это два их защитника – Гусев и Кирилл Кольцов, задрафтованный Ванкувером, великолепный атакующий игрок. Эти двое плюс Чубаров поучаствовали во всех победных голах.

Самым досадным было то, насколько сомнительными были удаления. Мы были в трех минутах от серии буллитов, а буллиты мы весь сезон пробивали очень хорошо. Я всерьез полагал, что, если дойдем до буллитов, то потом отправимся домой на пятый, решающий матч серии. Я ничего впоследствии не сказал о судействе, потому что толку-то? Но наше руководство просто штурмовало судейскую комнату, возмущаясь, как они могли так поступить. Но было уже поздно. Игра сделана, с нами покончено, и наш экстраординарный сезон оборвался в мгновение ока. Ребята были крайне расстроены – они на самом деле хорошо играли и бились. Нам не удалось развернуть овертайм в свою пользу, но это произошло не из-за недостатка усилий.

Вот в этом мы искали утешение, а также в том, что выиграли бронзовые медали. В российской Суперлиге разыгрываются золотые, серебряные и бронзовые медали, как на Олимпиадах. Позже в раздевалку пришел Величкин, чтобы сказать команде, как упорно они сражались, и это было прекрасно. Но затем он сказал ребятам, и он был этим очень горд: «Мы выиграли бронзу; мы стали третьими». Затем стал говорить об установленных нами рекордах. Он был очень доволен, в то время как все были расстроены. Все же, я отдаю ему должное, потому что знаю – он хотел всех приободрить, но не уверен, что момент был выбран правильный.

Что касается Малкина, он сыграл настолько сильно, насколько был способен, но думаю, все из нас согласятся, что случилось то, что мы предполагали. В концовке он выдохся. Он – отличный малый, и играл на максимуме своих возможностей, но, по ходу серии с Омском он уже не был так эффективен, как в предыдущих раундах. Он не забил ни гола. У него набралось четыре голевых передачи за четыре матча. Он выглядел очень уставшим после серии с Ладой. В тех матчах он играл много, после удаления впервой игре за драку с Абдуллиным. Против Омска он набрал несколько очков при игре в большинстве и выиграл несколько вбрасываний, но не был столь же динамичным, как по ходу сезона. Я не был удивлен. Он много поиграл в этом году, и на высоком эмоциональном уровне – молодежный чемпионат мира, Олимпийские игры. На чемпионате они вышли в финал и не смогли выиграть. На Олимпиаде они обыграли Канаду, и после этого все были так увлечены, что Россия может выиграть золото – и не выиграли. Для Малкина цена эмоционального разочарования была намного выше физической усталости. Он выкладывался полностью. Я был абсолютно горд этим молодым человеком, но в концовке он потерял обороты. Российские газеты довольно жестко писали о нем во время плэй-офф. Когда его удалили в матче с Ладой, газеты писали: «Он не справился в матче за золото в Ванкувере; он не привел свою команду к медали на Олимпиаде». Они писали, что он – человек молодой и импульсивный, и должен учиться быть более хладнокровным. Вот какого рода комментарии читал этот парень, и, думаю, эти комментарии были несправедливыми. Ради Бога, ему же всего девятнадцать лет! У него все будущее впереди, и ожидать от него больше, на данном этапе его карьеры – это, наверное, слишком.

Вдобавок ко всем огорчениям, наш чартер уже подлетал к Магнитогорску, когда объявили, что аэропорт накрыло туманом, потому что весной туман, задерживаемый уральскими горами, часто повисает над городом. Так что, нас перенаправили на Уфу, где мы сели в пол-первого ночи, и на автобусе отправились в 4,5-часовую поездку до дома. Мы приехали в Магнитогорск в 5-30 утра, что увенчало весь этот неудачный для нас день. Мы проиграли, выбыли из розыгрыша, и даже до дома не могли добраться без четырехчасового окольного пути.

7 апреля

Прошлой ночью, или, точнее говоря, этим утром, никто особенно не спал. В час дня мы вновь собрались во дворце для проведения интервью с игроками, для обсуждения их летних программ поддержания физической формы и для того, чтобы договориться с травмированными игроками о продолжении их лечения до полного выздоровления. На вечер был организован завершающий ужин в «Магнитке», одном из лучших ресторанов города. Как человек, все еще пытающийся смириться с фактом окончания сезона, это я ожидал увидеть в последнюю очередь. Там была еда, там было вино, там была водка – много водки – и там был коньяк. Там была живая музыка, и выступала танцевальная группа. Если бы мы выиграли чемпионат, вряд ли можно было бы организовать более широкое празднование. В НХЛ вы бы всё еще пребывали в трауре по поводу проигрыша в плэй-офф, даже после такого сезона, какой был у нас. Мы чувствовали, что не доиграли, и если бы не овертаймовый гол тут да овертаймовый гол там, мы бы еще продолжали играть, а прощальный ужин имел бы Омск. У нас, если только дело не заканчивается выигрышем Кубка Стэнли, день после окончания сезона обычно напоминает поминки. А тут – празднование, в честь нашего великолепного сезона. Думаю, важнейшим является тот факт, что мы выиграли бронзовые медали.

Для меня, Игоря Королева, Юшкевича, Бульина и еще нескольких хоккеистов, поигравших в НХЛ, это празднование не имело значения. Мы дошли до полуфинала, и это было довольно хорошо, и проиграли в очень упорной серии, да, это тоже нормально, но мы хотели играть дальше. Некоторые ребята были по-настоящему довольны тем, чего мы достигли, но могу точно сказать, что другие не особенно праздновали. Мои североамериканские русские думали как энхаэловцы. Они были расстроены, что не смогли пройти в следующий раунд. Это – культурное различие, несомненно. В Северной Америке ты доходишь до кондиции в том плане, что рассуждаешь: всё, кроме чемпионства (Кубок Стэнли, или золото Олимпиады) – неуспех. И, естественно, ежегодно для 29 команд НХЛ или в этом году для 11 команд на Олимпиаде – всех, кроме Швеции – сезон или турнир оказывается неудачным.

Мы провели 51 матч регулярного чемпионата и еще 11 матчей на вылет. В плэй-оффе мы проиграли в основное время один матч, Ладе, и затем в овертайме три раза Омску. В сумме, мы проиграли в основное время всего пять игр из 62. Разум подсказывает мне, что это был дико успешный сезон, но сердце говорит, что, всё равно, недостаточно успешный, что мы хорошо играли в этом сезоне и против Омска, и против Казани. Хоть они и потратили на зарплаты хоккеистам тонны денег больше нас, мы могли выиграть. Но все команды были очень близки по классу, а в таких условиях различие между выигравшей и проигравшей командами очень небольшое. На заключительном вечере многие ребята говорили: «Мы провели отличный регулярный чемпионат и не могли сделать больше, коуч. Мы старались изо всех сил, но по какой-то причине не смогли забить в нужный момент. В каждой игре, заканчивавшейся овертаймом, у нас были шансы закончить ее раньше, чем это сделали они – но не забили». Иногда дело упирается в такую банальную причину, как разыгрался ли вратарь. Таков хоккей в плэй-офф: вратари значат очень, очень много. И в омской серии Норм Маракл значил очень много. Всего десять месяцев тому назад я позвонил ему, чтобы расспросить, что мне ожидать от жизни в Магнитогорске, потому что он поиграл там два года. Норм – очень открытый, общительный парень, несколько полноватый. Он как вратарь старой школы, Гапм Уорсли нынешнего поколения, вот почему он так и не получил постоянной работы в НХЛ. Он умеет останавливать шайбу, но его физическая подготовка всегда оставалась ниже, чем мы ожидаем от энхаэловца, даже от вратаря, как в этом случае. Он не строен и подтянут, но, черт возьми, он умеет играть! И в этой серии для него многое было на кону. Регулярку он провел не очень хорошо, но хотел подписать новый контракт, потому что Омск и Казань дают лучшие в России зарплаты. Играя за эти клубы, можно заработать больше, чем где-либо еще. К тому же, его не оставили в Магнитогорске, вот почему он оказался в Омске. Соответственно, у него были две веские причины сыграть хорошо, что он и сделал.

Я очень доволен своими способностями работать с российскими хоккеистами. В пятницу многие из них подходили ко мне и благодарили за помощь. Денис Платонов через переводчика сказал: «Вы вытащили меня из мрака. В течение двух лет моя карьера была в мраке. Я не знал, смогу ли стать игроком. Но Вы дали мне шанс, поверили в меня, чего никогда ранее я не ощущал». Он добавил: «Я так доволен этим сезоном, и с нетерпением жду следующего». Затем подошел Юшкевич и сказал: «Кингер, я никогда не играл за кого-либо, кто относился ко мне так, как относился ко мне ты. Ты действительно верил в меня». За первые 15 матчей, я не уверен, был ли у Юшкевича хоть один гол, но закончил он одним из самых забивных оборонцев в лиге. А его статистика в плэй-офф абсолютно поразительна. У него, возможно, второй-третий результат в общем зачете бомбардиров, а ведь он уже старый вояка, да с больной ногой. Я ответил: «Я ведь очень верил в тебя, Юшки. Я ценю парней, которые бьются. Когда ты не мог забить в начале сезона, ты был тем, кто закрывал собой броски. Ты всегда находил способ принести пользу».

Я выслушал самые разные чудесные признания от хоккеистов, и это было волнительно. Иногда у меня чуть не выступали слезы. Я думал: «Да, жаль, что этот вечер не состоялся много раньше». Варламов, наш капитан, подошел и сказал: «Я просто хочу сказать Вам, от имени всех ребят, мы слышали, что вы, может случиться, не останетесь в команде, и все парни, даже те, кто, возможно, уйдет в другие клубы, действительно хотели бы, чтобы Вы остались».

Вечер оказался потрясающим. Мне очень понравилось. Обычно я ухожу с таких мероприятий рано, но сегодня я увидел, что все веселятся и так хорошо общаются, что я решил остаться. Это был наш последний совместный вечер, и он прошел великолепно. Было много руководителей ММК, с женами. Малкин танцевал и весело проводил время – давление с него, наконец, было снято. Выступил мэр, поздравил нас с бронзой. Также выступил вице– президент ММК (Рашников был в Питтсбурге, покупал сталеплавильный завод). К тому времени, когда я пошел домой, я уже вполне смирился с результатом. На такой стадии плэй– офф выбор среди остающихся четырех команд невелик, поэтому серии разворачиваются очень упорные. У меня вовсе не такие же ощущения, какие были, когда я тренировал Flames, например, и когда мы проиграли все те овертаймы в плэй-оффе Ванкуверу и Сан-Хосе. У нас ничего не осталось в запасе. Мы опустошили свои баки. Всё равно досадно, когда ты находишься так близко и упускаешь шанс сыграть в финале, но мы отдали всё, что у нас было. Все матчи, что мы проиграли, мы проиграли в дополнительное время, и в каждом из них у нас было 2–3 хорошие возможности выиграть – но мы просто не смогли забить. Мы весь год здорово играли в формате 4х4, но в двух из этих матчей мы допустили индивидуальные ошибки, которые дорого нам обошлись. Так, к сожалению, иногда бывает в хоккее.

8 апреля

Мне предстоит, и очень скоро, принять решение. В понедельник у меня будет встреча с Величкиным для обсуждения вопроса, остаюсь я в клубе или нет. Мне понравился этот год, но хочу ли я повторить? Не знаю. В этом году для меня существовала некая интрига, некое очарование. В следующем сезоне, если я вернусь, я уже буду знать базовые правила. Я буду знать тренерский штаб. Буду больше знать лигу. И все это будет преимуществом. Но я частично удовлетворил свое любопытство, поэтому испытываю колебания. Тренировать на иностранном языке – очень тяжелая работа, потому что требуется быть очень хорошо подготовленным.

Мне всегда приходилось предварительно говорить с Игорем Королевым, чтобы убедиться, что моя мысль понятна ему, потому что, если он ее не поймет, ее гарантированно не поймут и остальные хоккеисты. Всё же, я могу и остаться, потому что в финансовом плане это очень даже имеет смысл. Это фактор, который мне придется учесть. Мне 58 лет, в конце концов, и после какой-то черты приходится обустраивать себе гнездо на будущее. Я подписывал контракт на два года, но подразумевалось, что после первого года они посмотрят, подхожу я клубу или нет, и у меня была бы возможность оглянуться и принять свое решение.

В пятницу, перед тем, как идти домой, я поговорил с Малкиным, просто узнать его мысли. Он знает, что может заработать гораздо больше в России, но не очень озабочен этим обстоятельством. Прежде всего, и это главное, он – хоккеист. Я удивлюсь, если он не уедет в Питтсбург; я думаю, он хочет ответить на вызов – поиграть с этими парнями из НХЛ. И ему понравилась Олимпиада. Когда я спросил его, что там произвело на него самое большое впечатление, он ответил: «О, хоккеисты». Я надеялся, что он ответит что-нибудь подобное.

Он благоговел перед их профессионализмом – именно это слово он употребил. Он сказал, что после матчей они делали упражнения на растяжку и крутили велотренажер, и у него понятия не было, что профессиональные хоккеисты так преданы своему делу. Он сам очень предан хоккею, но думаю, он представлял себе, что жизнь в НХЛ – это большие автомобили, бифштексы на ужин и красивая одежда. Вместо этого он увидел, что эти парни относятся к хоккею как к профессиональной карьере, и что они ежедневно делают множество мелочей, позволяющих им выступать столь хорошо и постоянно. Вот такие впечатления он привез домой с Олимпиады, я меня обрадовало, что он усвоил этот урок столь хорошо…