Текст книги "Волшебное окно"

Автор книги: Дэйв Дункан

Дэйв Дункан
Волшебное окно

ОПЯТЬ ПОСВЯЩАЕТСЯ ДЖАНЕТ

SINE QUA NON

 
Бессмертным ты был создан, соловей,
Ты неподвластен алчным поколениям;
Ты мне поешь – но царь минувших дней
И раб его смущен был тем же пеньем;
И та же песня донеслась в тот час,
Когда с печалью в сердце Руфь стояла
Одна, в слезах, среди чужих хлебов,
И та же песнь не раз
Таинственные окна растворяла
В забытый мир над кружевом валов.
 

Джон Китс. Ода к соловью

(Перевод Игоря Дьяконова)

Часть первая
Юность уходит

1

Задолго до появления на земле Богов и смертных скала Краснегара возвышалась среди бушующего Зимнего океана, грозная и вечная. Во мраке долгих полярных ночей льды теснились в бессильном гневе у ее основания, залитые холодным светом печальной луны. В сиянии летнего солнца желтоватая скала возвышалась над бело-синей поверхностью моря, словно кусок гигантского сыра на фарфоровом блюде. Век проходил за веком, а остров оставался неизменным.

Два склона скалы почти отвесно спускались к морю. Их узкие уступы были доступны только крикливым морским птицам. Третий же был менее крутым, и на нем прилепился мрачный маленький городок с небольшими беспорядочно расположенными домишками, напоминающими ласточкины гнезда. Над ними, на самой вершине, возвышался старинный замок с черными заостренными башнями.

Человеческая рука не смогла бы возвести его в месте столь диком. Замок был построен много веков назад великим волшебником Иниссо, чтобы служить резиденцией ему самому и основанной им династии. Его потомки по мужской линии до сих пор правили здесь, но нынешний монарх, король Холиндарн, любимый своим народом, имел лишь одного ребенка – дочь Иносолан.

Лето приходило в Краснегар поздно. Когда жители стран с более мягким климатом уже считали ягнят и цыплят, жестокие штормы все еще накатывали с Зимнего океана. Когда счастливые южане собирали сено и ягоды, извилистые улочки северного города были по-прежнему занесены сугробами. Даже когда ночь почти полностью исчезала с бледного арктического неба, холмы на берегу оставались коричневыми и безжизненными.

В конце концов наступала весна. Внезапно, без всякого предупреждения налетал веселый ветер и отгонял из гавани ледяные поля, холмы сбрасывали свой снежный покров, а сугробы на улицах быстро превращались в унылые серые кучи, прячущиеся по темным углам.

Несколько дней дождя – и мир опять был чист и зелен, а хорошая погода сменяла плохую в мгновение ока. Как говорили местные жители, чтобы увидеть весну в Краснегаре, надо в нее поверить.

Солнечный свет льется в окна замка. Рыбачьи лодки спущены на воду. Наступил отлив, берега освободились от снега, и юной принцессе казалось, что земля так и ждет, чтобы кто-нибудь проскакал по ней верхом. Иносолан рано спустилась к завтраку, поглощенная обдумыванием планов на день. Зал был почти пуст. Еще до наступления хорошей погоды работники переправили весь скот по дамбе на материк. А сейчас возились в гавани, вычищая все после зимы. Учитель принцессы, мастер Порагану, страдал от обычного весеннего приступа ревматизма, что весьма кстати – некому будет возражать, если она отправится в конюшню сразу, как только перекусит.

Тетушка Кэйд в полном одиночестве восседала за высоким столом. Увидев ее, Иносолан хотела быстро отступить и поискать что-нибудь из еды на кухне, но было поздно – Кэйд уже заметила ее. Пришлось войти. Принцесса гордо выпрямилась, надеясь, что царственная осанка сделает менее заметной ее потрепанную одежду.

– Доброе утро, тетя! – сказала она весело. – Правда, прекрасное утро?

– Доброе утро, дорогая.

– Ты сегодня раньше, чем… – Не договорив, Иносолан внезапно вскрикнула – стоило ей сесть, как пояс впился в живот, чуть не перекусив ее пополам. Она смущенно улыбнулась, а рукава, явно короткие, скользнули вверх чуть ли не до локтей.

Тетушка Кэйд осуждающе поджала губы. Безусловно, ни одна тетушка в мире не могла одобрить появления за столом принцессы в старом грязном костюме для верховой езды.

– Похоже, ты выросла из этой одежды, дорогая! – мягко, но с упреком проговорила она.

Сама Кэйд, конечно же, была одета как на прием. Ни один серебристый волосок не выбивался из прически. Шею и пальцы украшали драгоценности. В ознаменование прихода лета она надела бледно-голубое льняное платье в мелких складочках.

Инос подавила желание съязвить, что тетушка, кажется, тоже выросла из своего платья. Кэйд была маленькой. Кэйд была полненькой. Кэйд становилась все полнее. Ее гардероб, привезенный два года назад из Кинвэйла, где она жила после замужества, уже едва подходил ей, а местные портнихи, по ее мнению, отставали от моды чуть ли не на поколение.

– А, ничего, сойдет, – беззаботно ответила Иносолан. – Я ведь собираюсь всего лишь прогуляться верхом по берегу, а не возглавлять парад.

Тетушка Кэйд промокнула губы белоснежной салфеткой и сладко улыбнулась.

– Как чудесно, дорогая! А кто поедет с тобой?

– Кел, я надеюсь. А может быть, Идо или Фэн. Рэп, конечно, отправился на материк с работниками.

– Кел будет помогать мне, – нахмурилась Кэйд. – А Идо… Неужели ты поедешь с горничной?

Сердце принцессы упало. Бесполезно объяснять, что Идо – великолепная наездница и что за последнее время они не раз ездили вдвоем в гораздо худшую погоду.

– Ну уж кто-нибудь найдется! – заявила Иносолан и тут же благодарно улыбнулась старому Ноку, поставившему перед ней миску каши.

– Да, но кто? – Фарфорово-голубые глаза Кэйд приобрели страдальческое выражение, как всегда во время споров со своевольной племянницей. – Сейчас ведь все очень заняты. Я должна знать, кто поедет с тобой, дорогая.

– Я очень умелая наездница, тетя!

– Уверена в этом, но ты не можешь ехать без подобающего сопровождения. Это не соответствует твоему высокому положению, да и не безопасно. Так что, пожалуйста, выясни, кто сможет с тобой поехать, и скажи мне, прежде чем отправишься.

С трудом сдерживая раздражение, Иносолан отделывалась неопределенными междометиями, склонившись над кашей.

Кэйд очаровательно улыбнулась и с самым невинным видом добавила:

– Так ты обещаешь, Иное?

Все, она в ловушке! Ничего не оставалось, как ответить:

– Конечно, тетя.

Такая мелочная опека была унизительной. Инос была старше Силы, дочери повара, которая вышла замуж и вот-вот станет матерью.

– Я сегодня устраиваю небольшой утренний прием, – проговорила Кэйд. – Ничего особо торжественного, придут несколько городских дам… Будет чай с пирожными. Было бы прекрасно, если бы ты присоединилась.

В такой-то день? Чай, пирожные и толстые горожанки? Инос предпочла бы чистить конюшни!

* * *

Катастрофа! Найти не удалось никого. Даже на самых молодых и неумелых мальчишек, казалось, возложены были поручения мировой важности, которые ну никак не могли быть отложены. Мальчишки отправились на холмы или к лодкам. Девочки заняты были на полях или у навесов для сушки рыбы. Не было ну просто никого!

Причем речь даже не шла о спутниках ее ранга. Инос водилась с детьми королевских слуг, поскольку помимо короля на Краснегаре вообще не было знати. Холиндарн считал дворянами купцов и богатых горожан, это же поневоле делала и тетушка Кэйд. Но как у слуг, так и у дворян в определенном возрасте юноши начинали заниматься различными ремеслами, а девушки выходили замуж. В результате на данный момент не было никого, кто мог бы сопровождать принцессу, и надежды на прогулку начали таять.

В конюшнях было почти пусто – ни людей, ни коней. Входя, Инос столкнулась с Идо, несущей на голове стопку свежевыстиранного белья.

– Ищешь Рэпа? – спросила она.

Нет, Инос не искала Рэпа. Рэп не вернется до зимы. И вообще почему все всегда думают, что ей нужен именно Рэп?

Некоторое время принцесса грустно чистила свою лошадку Молнию, хотя та и не нуждалась в этом. Если что ей и нужно было, так это побольше движения. Инос унаследовала Молнию от матери. Вот если бы мать была жива, тогда… Ну да ладно, глупо об этом думать!

Выходя из конюшни, Инос встретила старого конюха Хононина, похожего на грубоватое, потрепанное жизнью изваяние. Его лицо, казалось, было высечено из камня.

– Доброе утро, госпожа. Ищете Рэпа?

Инос фыркнула и проскочила мимо, хотя знатной особе не подобало себя так вести, но принцессу беспокоило другое. Она не сможет поехать кататься, и тетушка Кэйд будет знать, что та еще во дворце. Захочет ли она выловить племянницу, чтобы устроить ей пытку чаем с пирожными? Поразмыслив, принцесса решила, что тетушка жаждет ее участия, по-видимому, не больше, чем сама Иное. К несчастью, Кэйд может счесть своим долгом дать племяннице возможность попрактиковать светские манеры.

В столь печальном настроении Инос оказалась во дворе замка и увидела повозку, направляющуюся к воротам. Ей пришла в голову новая мысль. Она обещала Кэйд, что не поедет кататься без сопровождающих, но ведь никто не говорил, что она не может одна сходить в гавань… Или хотя бы в город…

Надо подумать, как миновать стражу. Часовой, стоящий у ворот, вряд ли помешает, но вот старый и любопытный сержант Тосолин любит сидеть в караульной и наблюдать за теми, кто входит и выходит из замка. Он может посчитать себя вправе задавать вопросы принцессе Иносолан. Да, наверняка привяжется!

Она миновала ворота, укрывшись за груженой повозкой. Тоненькой принцессе как раз хватило места протиснуться между огромным колесом и черными камнями кладки. Инос прошла мимо часового, даже не взглянув на него. В следующий миг она уже была во внешнем дворе, чувствуя себя как вырвавшийся из западни хорек.

* * *

Если королю безопасно одному ходить по городу, значит, это так же безопасно и для его дочери. Ну действительно, какая тут может быть опасность? Ее отца подданные любят, Краснегар всегда был законопослушным. Другое дело – большие города. Но в Краснегаре ничего не может случиться, уверяла себя Иное. Правда, тетушка Кэйд могла бы возразить, что знатным особам не подобает ходить без сопровождающих, но Инос не видела смысла в том, чтобы слепо следовать обычаям Империи в королевстве отца.

Единственная проезжая дорога зигзагами спускалась с холма, но Инос предпочитала узкие улочки и лестницы, извилистые и крутые. Некоторые из них были открытыми, залитыми ярким солнцем, другие же имели навесы. В этот чудесный день их наполняла радостная суета. Инос часто узнавали. Наследница ловила улыбки и приветствия, а иногда – озадаченные и удивленные взгляды и на все отвечала царственным кивком, как делал ее отец. Да, она подрастает, и люди должны привыкать к тому, что будут часто видеть ее здесь.

И все же, пока принцесса спешила по крутым спускам маленького города, она не встретила никого заслуживавшего ее внимания – ей попадались плечистые грузчики и широкобедрые матроны, еле ковыляющие старики и слюнявые младенцы. Только скучные люди оставались в Краснегаре летом!

Время от времени она видела далеко внизу шиферные крыши, а еще ниже – гавань. Два корабля, первые в этом году, уже прибыли. К ним-то она и направлялась. Начало навигации всегда вызывало настороженность у краснегарцев. Иногда корабли привозили страшную болезнь, выкашивавшую город словно косой. Не прошло и двух лет с тех пор, как эпидемия унесла жизнь королевы.

Несмотря на это, в гавани жизнь била ключом. Рыбаки и китобои Краснегара смешивались с приезжими торговцами, капитанами из городов Империи и грозными светловолосыми джотуннами из Нордландии – высокими людьми с ледяными голубыми глазами, вызывавшими легкую дрожь у девочки. Там она могла увидеть даже полудиких лесных гоблинов, за каждым из которых следовало несколько жен, нагруженных связками мехов. Вдруг Инос резко остановилась. Широкая, залитая солнцем лестница перед ней была почти пуста, лишь внизу болтали две женщины. Одной из них была мать Юнонини, смотрительница дворцовой часовни. Если бы старуха взглянула вверх и увидела Инос одну, она наверняка стала бы выяснять, в чем дело. Судя по движениям собеседниц, они как раз прощались.

Позади Инос открылась дверь, и из нее вышла женщина ос свертком под мышкой. Принцесса улыбнулась ей, взялась за ручку двери и вошла, решительно закрыв ее за собой под звон серебряного колокольчика.

Маленькую комнатку окружали полки с рулонами тканей. Владелицей лавочки была тетушка Меолорна. Она посмотрела на Инос и сделала реверанс. Весьма польщенная, девочка присела в ответ. Скажу, что пришла за покупками, решила она, – самое подходящее для знатной дамы занятие, против которого никто, даже тетушка Кэйд, не сможет возразить.

– Ваше высочество – единственная леди в Краснегаре, которая может это носить!

– Я? Почему вы так считаете? Мистресс Меолорна просияла.

– Ваше высочество, зеленый так подчеркивает цвет ваших глаз! Ваши глаза просто замечательны! Я уверена, что у вас единственные по-настоящему зеленые глаза во всем королевстве.

Красота? Инос уставилась в зеркало. Она была задрапирована в нечто волшебное – струящийся зеленый с золотом шелк. И действительно, глаза у нее были зеленые. Принцесса впервые задумалась – есть ли такие у кого-то еще?

– Импы, как я, имеют темно-карие глаза, – говорила Меолорна. – У джотуннов они голубые. Так что у всех, кроме вас, они или карие, или голубые.

Инос подумала, что у Рэпа серые глаза, но Меолорна могла и не знать какого-то младшего работника во дворце. Все же остальные были джотуннами или импами, одно из двух. Импы были коренастыми и темноволосыми, джотунны – высокими и светлыми. Летом их кожа краснела и облезала. Импы же, наоборот, часто болели зимой.

– Так, значит, я не отношусь ни к тем, ни к другим? – спросила Иное, – Как интересно, я никогда об этом не задумывалась!

У отца Инос были темно-русые волосы и светло-карие глаза.

– Вы – компромисс, ваше высочество, осмелюсь так выразиться. Ваш отец правит здесь в Краснегаре как импами, так и джотуннами. Ему не подобало бы выделять одних или других.

Инос собиралась спросить, не делает ли это ее полукровкой, но вовремя спохватилась. Конечно, кровь королей Краснегара и не могла быть чистой. На протяжении многих поколений они брали в жены представительниц то одного, то другого народа. Как правило, черты импов и джотуннов не смешивались, и дети походили на одного из родителей, но, видимо, Инос была исключением. Нужно не забыть спросить об этом отца. Любопытно, как она не замечала этого раньше!

Инос не была ни высокой, ни низкой. Ее волосы были цвета темного золота, а не льняные, как у джотуннов. Девочка не облезала летом, а, наоборот, приобретала великолепный загар. И она отнюдь не изнывала длинными зимними ночами, как импы. В общем, она была настоящей краснегаркой, и при этом единственной.

– Бронзовое – под цвет лица, золото – под цвет волос, а зеленое – глаз, – бормотала мистресс Меолорна. – Как будто узор придуман богами специально для вас!

Инос снова посмотрела на чудесную ткань, окутывавшую ее. Никогда она не видела ничего похожего и даже не представляла, что подобное чудо может существовать. По зеленому шелку были вытканы золотые драконы и бронзовые листья. Стоило Инос шевельнуться, и драконы переливались, будто готовые взлететь. Тетушка Кэйд непременно придет в восторг от шелка и к тому же обрадуется, что Инос наконец заинтересовалась нарядами. И отец наверняка не будет возражать, ведь скоро она повзрослеет и должна будет играть заметную роль в придворных церемониях. Надо будет посоветоваться с Кэйд насчет фасона платья.

– Это самая красивая ткань, которую я когда-либо видела, – твердо сказала Иное. – Я просто должна ее иметь! Сколько это будет стоить?

2

Никто никогда не высказывал предположения, что тетушка Меолорна может быть волшебницей, но эта мысль невольно пришла в голову Иное, пока она, тяжело дыша, поднималась по последней улочке, ведущей к замку. Три с половиной империала! Как она позволила себя околдовать, что согласилась на такую огромную сумму за простой отрез шелка? У тетушки Кэйд случится истерика! Тетушка не должна ни о чем узнать. Безусловно, лучшей стратегией для Инос было сейчас же пойти к отцу и объяснить, что она избавила его от необходимости выбирать ей подарок ко дню рождения. Правда, до дня рождения еще оставалось порядочно времени.

Хотя он никогда не дарил ей ничего, что бы стоило три с половиной империала, но ведь принцесса подрастает и уже нуждается в некоторой роскоши. Конечно же он поймет, когда увидит этот шелк, и она расскажет, почему выбрала именно его. Король будет доволен, что дочь начинает проявлять больше интереса к чисто женским вопросам… А если нет? Что тогда? У нее было немного собственных драгоценностей, которые можно было бы продать в городе. Это принесло бы ей пол-империала. Тогда требуемая сумма свелась бы к трем, а простое «три» звучало бы уже лучше. Отец должен понять, что единственной альтернативой для его любимой дочери будет броситься вниз с самой высокой башни замка. Возможно, Инос и смогла бы прожить без шелка – ведь жила же до сих пор! – но уж точно не вынесет позора, если придется возвращать отрез. Так что надо надеяться, что король похвалит ее вкус и проследит, чтобы деньги были уплачены… А если нет?

Инос достигла конца улицы и остановилась, чтобы перевести дыхание и осмотреться. В замке имелись только одни ворота, ведущие в вымощенный булыжником внешний двор. Теперь здесь не было повозок, за которыми можно было бы спрятаться, только несколько пешеходов. Летнее солнце стояло достаточно высоко. Оно освещало голубей, с важным видом клюющих конский навоз. Последние остатки снега тихо дотаивали в углах. Рядом с воротами стоял часовой в доспехах, такой же жесткий и прямой, как его копье. Две грязные собаки лениво сопели у его ног. Любопытный старый Тосолин наверняка сидел в засаде в своей караульной под аркой ворот.

Это совершенно не касается Тосолина, твердо решила Иное. Если даже он и имел право не выпускать ее, то уж никак не мог не впустить. Она не узнала часового, который словно окаменел, но он, судя по его виду, относился к своим обязанностям исключительно серьезно.

Инос расправила плечи, перехватила поудобнее сверток с шелком и пошла. Да, она имела полное право пойти в город одна, и если ей захотелось сделать это в старых потертых штанах и кожаной куртке, выброшенной, возможно, каким-нибудь конюхом еще во времена Иниссо, – прекрасно, Тосолина это не касается. Ей стало интересно, кто же этот часовой у ворот. Наверное, какой-нибудь новичок. И только подойдя к самой арке, принцесса вдруг узнала его.

– Рэп!

Юноша посмотрел на нее с тревогой и чуть не выронил копье.

Затем еще напряженней стал по стойке «смирно», уставясь прямо перед собой и не глядя на нее. Иносолан рассердилась.

– И что, интересно, ты тут делаешь? – требовательно спросила она. – Я думала, ты на материке.

– Я вернулся всего на пару дней, – тихо проговорил он, предостерегающе указывая глазами на дверь караульной.

– Почему же ты мне не сказал? – Она уперла руки в бока и сердито осмотрела его с ног до головы.

Шлем ему был явно мал и напоминал огромное яйцо в гнезде его непослушных темных волос. Кольчуга была изрядно проржавевшей и слишком большой. Некрасивое лицо Рэпа быстро становилось из коричневого красным, отчего стали видны все веснушки.

– Ты выглядишь по-дурацки! Чего это ты так вырядился? И что ты здесь делаешь, почему ты не на конюшне?

Пудинг – так прозвали они Рэпа, когда все были еще детьми. У него тогда почти не было видно носа. Да и сейчас его лицо, казалось, состояло из подбородка, рта и больших серых глаз.

– Пожалуйста, Иное! – умоляюще прошептал он. – Я же на часах! Мне нельзя с тобой разговаривать. Она вскинула голову.

– Правда? Я выясню это у сержанта Тосолина! Рэп всегда принимал все за чистую монету.

– Нет! – Он бросил еще один испуганный взгляд в сторону караульной.

Рэп заметно вырос даже за то короткое время, что отсутствовал, если дело было не в этих дурацких сапогах. Он был значительно выше Иное, а в доспехах казался шире и крупнее. Пожалуй, юноша выглядел не так уж плохо, как ей показалось вначале, но она не собиралась ему в этом признаваться.

– Объясни, как ты здесь оказался! – потребовала принцесса, сверкнув глазами.

– Пару кобыл надо было отправить назад. – Рэп старался не двигать губами, глядя прямо перед собой. – Вот я и пригнал их. Я должен вернуться обратно с повозками. У старого Хононина нет для меня работы, когда все лошади на материке.

– Вот как! – воскликнула Иное, торжествуя. – Очень хорошо, ты, значит, не так уж занят. Поедешь кататься со мной после обеда. Я поговорю с сержантом.

Смесь ярости и упрямства отразилась на лице юноши. Плоский нос сморщился, и ей вдруг показалось, что веснушки вот-вот посыплются с него, как коричневые снежинки.

– Не смей!

– Это ты не смей так говорить со мной!

– Я вообще не буду с тобой разговаривать!

Минуту они стояли, возмущенно уставившись друг на друга.

Рэп – стражник? Теперь Инос вспомнила, как когда-то он выражал желание учиться владеть мечом. Какая идиотская затея! Он был исключительно хорош с лошадьми, у него был просто прирожденный дар!

– Что, по-твоему, ты делаешь, стоя здесь с этим дурацким копьем?

– Я охраняю дворец!

Инос фыркнула, прежде чем вспомнила, что фыркать – не по-королевски.

– От кого? От драконов? Колдунов? Легионов Империи?

Она с удовольствием увидела, что теперь он по-настоящему рассердился, но, сделав над собой усилие, Рэп постарался ответить вежливо:

– Я окликаю незнакомцев.

Вот вздор! Она удержалась, чтобы опять не фыркнуть, но тут, как будто посланный богами, появился странник, который направлялся через двор к воротам.

– Прекрасно, – сказала Иное. – Окликни этого!

Рэп в сомнении покусал губы.

– Он не кажется таким уж опасным.

– Окликни! Я хочу посмотреть, как это делается. Юноша сердито сжал губы.

– Тогда отойди!

Рэп взял копье наперевес, выставил вперед левую ногу и, подождав, пока странник приблизится, грозно спросил:

– Кто идет, друг или враг?

К несчастью, в волнении он оговорился, и вместо «друг» прозвучало «демон».

Чужестранец остановился, поднял брови и задумался над вопросом.

– Ты ведь новичок, правда? – спросил он приятным тенором.

Рэп страшно покраснел, но молчал, ожидая ответа.

Инос приглушила смешок, но ровно настолько, чтобы Рэп мог его услышать.

– Ну, я, конечно, не демон.

Незнакомец был очень молод, изящен и не очень высок, хотя и светловолос, как джотунн. Инос не могла вообразить себе кого-либо менее похожего на демона. На нем был коричневый шерстяной плащ с откинутым капюшоном и мешковатые вязаные штаны. Одежда была ему велика, так что на первый взгляд юноша мог показаться неряшливым. На самом же деле он был чисто выбрит и вымыт, что не так уж часто встречалось в Краснегаре, и его золотистые волосы блестели на солнце.

– Я определенно не демон, – повторил незнакомец. – Я странствующий менестрель.

– Как твое имя, менестрель? – хрипло спросил Рэп.

– Меня зовут Джалон. – Но его внимание уже переключилось на Иное. Он поклонился. – И я знаю вас. Ваш покорный слуга, ваше высочество!

У него были большие голубые глаза, которые показались Инос очень привлекательными. Повинуясь внезапному порыву, она протянула юноше руку. Он взял ее своими длинными пальцами музыканта и поцеловал.

– Я видел вас, когда вы были очень маленькой, ваше высочество. – Его улыбка была полна очарования. – Я и тогда был уверен, что вы поразите мир своей красотой. Но вижу, что все же недооценивал ее.

Он действительно был чудесным юношей!

– Если ты менестрель, то где твоя арфа? – Рэп по-прежнему держал копье наперевес.

– Когда же ты видел меня? – спросила Иное. Вряд ли он был намного старше ее. Она никак не могла припомнить такого молодого менестреля. Возможно, он был тогда учеником и сопровождал учителя?

Он улыбнулся ей и повернулся к Рэпу.

– Арфы тяжелы.

Он вытащил флейту из кармана.

– Ты и поешь тоже? – Рэп все еще смотрел подозрительно.

– Только не одновременно, – торжественно произнес Джа-лон.

В этот раз смешок сдержать не удалось, и Рэп бросил на Инос свирепый взгляд.

Грозно нацеленное копье явно не беспокоило Джалона.

– Но я действительно играю на арфе, – продолжал он, – и раньше у камина в большом зале была арфа, так что уверен, что смогу опять ею воспользоваться.

Казалось, его ничто не могло обеспокоить. Кроме того, Инос знала, что арфа и вправду стояла у камина.

– Подожди здесь! – Рэп довольно неуклюже взвалил копье на плечо и повернулся, громко топая сапогами, явно направляясь в караульную.

Этого нельзя было допустить. Инос не хотела, чтобы сержант Тосолин вышел и увидел ее разгуливающей без сопровождающих, да еще с собственными покупками под мышкой.

– Рэп! – воскликнула она. – Неужели ты уйдешь и оставишь меня беспомощной с этим опасным незнакомцем? Рэп остановился и обернулся, яростно скрипнув зубами.

– И замок! – продолжала она. – Что, если появится тролль или грифон, а тебя не будет, чтобы защитить нас?

– Тогда ты пойдешь со мной! – Теперь Рэп едва владел собой.

– Нет, я думаю, ты должен отвести мастера Джалона в караульную, если считаешь его опасным, – сказала Инос. – добро пожаловать в дом моего отца, менестрель!

Это прозвучало очень изысканно и по-королевски.

Незнакомец улыбнулся и опять поклонился ей, затем непринужденно двинулся к караульной вместе с Рэпом. Инос задержалась на минуту, затем проскользнула в арку, никем не замеченная и очень довольная.

* * *

Инос скоро опять запыхалась, торопливо поднимаясь по бесконечным ступеням к своей комнате. На полпути она встретила старого сенешаля Кондорала, осторожно спускающегося по плохо освещенной лестнице. Это был маленький, сгорбленный человек с серой увядшей кожей и слезящимися глазами. Инос не любила на него смотреть. Вместе с тем, он был приятным старичком, когда не пускался в бесконечные воспоминания, настоящим «обломком прошлого». Память на недавние события часто подводила его, и он постоянно повторял одни и те же истории.

– Добрый день, мастер Кондорал, – сказала Иное, останавливаясь.

Мгновение он молча смотрел на нее, держась за перила.

– И вам добрый день, ваше высочество, – промолвил он наконец слегка удивленно, как будто предпологал, что принцесса намного младше.

– Не знаете ли вы менестреля по имени Джалон?

Инос до сих пор беспокоило, что она никак не могла вспомнить любезного молодого человека, ведь менестрели довольно редко появлялись в Краснегаре.

– Джалон? – Кондорал нахмурился и выпятил губу. – Ну почему же, конечно, мадам! Очень хороший трубадур! – Старик просиял. – Он что, опять здесь?

– Да, – сказала принцесса с досадой. – Я почему-то не помню его.

– О нет, вы и не могли бы! – Кондорал покачал головой. – Нет, никак! Это было много лет назад. Но это хорошая новость. Мы услышим прекрасное пение, если голос мастера Джалона не потерял своей красоты. Вспоминаю, как он заставил нас прослезиться, когда пел балладу «Дева и дракон».

– Но он не выглядит старым, – поспешно возразила Иноc, – он не намного старше меня.

Кондорал опять покачал головой с явным сомнением.

– Я помню, как еще в молодости слышал рассказы о нем, миледи. Это, должно быть, сын или даже внук.

– Может быть, – сказала она и побыстрее прошмыгнула мимо, пока он не пустился в воспоминания.

Преодолев несколько Лестниц, Иноc добралась до своей комнаты наверху одной из башенок Она занимала ее с прошлого года и очень любила, хотя зимой в ней жить было невозможно из-за холода. Комната была круглая и очень светлая, а высокий сводчатый потолок доходил чуть не до пола. Здесь было четыре заостренных мансардных окна, из которых был виден весь Краснегар.

На севере лежал Зимний океан, сейчас сверкающий голубизной и словно улыбающийся под лаской летнего солнца Прибой лениво разбивался о скалы, чайки кружили над ним, иногда устремляясь вниз за добычей. На западе находились дворы и башни замка, бесконечные крыши и террасы.

К югу располагался город, круто спускающийся к гавани. За небольшим проливом лежало побережье с невысокими холмами, поросшими травой. Эти холмы тоже были частью отцовских владений. Ему же принадлежали и торфяные пустоши, лежащие за горизонтом, но Инос бывала там редко, только когда охотилась с родителями.

Принцесса положила драгоценный сверток с шелком на кровать и принялась стягивать одежду, бросая вещи прямо на ковер. Оставшись в льняном нижнем белье, она схватила шелк и попыталась задрапироваться в него, как это делала с ней мистресс Меолорна. У нее не очень получилось, но зрелище все равно было впечатляющим.

Никогда не видела Инос подобной ткани. Она даже не представляла, что нити могут быть такими тонкими, мягкими или что можно создать на станке такие узоры. Золотой, зеленый, бронзовый – цвета горели в ее комнате даже ярче, чем в полутемной лавочке.

И как много было этого шелка! Она попробовала сделать себе шлейф и чуть не упала, наступив на него и заставив затрепетать золотых драконов. Как сказала Меолорна, шелк, должно быть, происходил из далекого Гувуша, лежащего на берегах Весеннего моря, а такие вещи были величайшей редкостью в северных краях. Она купила его много лет назад у моряка-джотунна, которому он наверняка достался как пиратская добыча. Шелк был старинным, роскошным, просто созданным для того, чтобы оттенять красоту принцессы Иносолан из Краснегара.

Но три с половиной империала! Инос вздохнула, глядя в зеркало. Надо добиться, чтобы отец понял! Иначе единственным возможным выходом оставалось самоубийство.

Ну почему она пообещала, что деньги будут заплачены сегодня же? Надо было оставить себе большее пространство для маневра.

С другой стороны, платье из этого чуда будет надеваться только по особым случаям, так что его хватит на годы Инос уже перестала расти, значит, не вырастет из него. Конечно, не мешало бы немного округлиться – она очень надеялась, что так и будет. А пока недостаток форм легко восполнить, подложив подушечки. Интересно, какой размер подушечек позволит ей тетушка Кэйд?

Ну что же, вертеться перед зеркалом не имело смысла. Нужно поговорить с отцом. Инос начала сворачивать шелк, размышляя, что надеть для этого разговора. Видимо, лучше всего – старое коричневое платье из грубой шерсти, теперь слишком короткое да еще и залатанное. Это будет как раз то, что надо.