Текст книги "Ночь обмана"

Автор книги: Дэймон Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Деймон Найт
Ночь обмана[1]1
  The Night of Lies, опубликован в сборнике рассказов «Turning On», © 1957


[Закрыть]

Голые холмы мрачно нависли над городом. Был ранний вечер, и ветер вяло пробирался по обширным пустырям. Где-то во тьме застрекотал сверчок, за ним другой. По длинным извилистым улочкам стали загораться фонари, подобные тусклым колдовским огням. Они заливали декоративные фасады волшебным светом, наполняли пустые окна и пыльные безмолвные комнаты. Вывеска над лавкой раскачивалась взад-вперед, жалобно поскрипывая. По улице поплыла еле слышная музыка. Мужской смех ракетой взлетел вверх, радостный и громогласный.

На тротуар, крутя усыпанной блестками юбкой, выбежала женщина. Стройная фигурка в золотисто-кремовых одеяниях; бледность ее лица и золото волос в точности соответствовали наряду.

– Кен! – позвала она. – Сюда, Кен!

Вдали из-под аркады появился мужчина. Худощавый и гибкий, при ходьбе он раскачивался, как боксер.

– Лорна! Мы живы, а их нет! Ее смех так и заструился к нему:

– Конечно! Ведь это здорово! Размашистыми шагами он подошел к ней.

– А где Мюррей? И Луиза?

– Здесь!

– Здесь!

Перед их глазами тут же возник коренастый мужчина, смеющийся и румяный, а затем и женщина в переливающемся небесно-голубом платье. Они встретились в середине длинной улицы, мужчины обменялись рукопожатиями и похлопали друг друга по плечу, а женщины обнялись.

– Мы живы, а захватчиков нет!

– Они отчалили – обратно к Арктуру!

– Забыли про нас!

– Мы живы!

В фиолетовом свете их лица сияли торжеством – блестели глаза и сверкали зубы. Женщина по имени Луиза тряхнула темными волосами, а ноги ее заплясали под музыку.

– Вот здорово… не могу стоять на месте… я должна танцевать!

Она схватила за руки Мюррея и затянула его в искрометную польку – круг за крутом под музыку, а двое других хохотали и под конец завопили в один голос:

– Ох, Мюррей… Посмотрел бы ты на себя!

– Ни разу, – выдохнул коренастый, вытирая лицо пестрым платком, – ни разу в жизни я так не плясал!

Все вдруг умолкли; музыка утонула в безмолвии, и лишь неторопливый ветер одиноко бродил по улицам.

– Вперед! – воскликнул Мюррей. – В эту ночь мы должны веселиться – у нас есть куда пойти и есть чем заняться, друзья мои!

Огонь фонтаном хлестал из шпиля церкви, алые искры разносились по ветру. Каждый залитый светом карниз извивался, точно голубой червь. Римские свечи с шелестом поднимались над городом. В воздух взлетали ракеты – чтобы взорваться среди безмолвных звезд, падая и пропадая в небе.

– К сторожевой башне! – крикнула Лорна.

– Между прочим, и в винный погребок! – подхватил Мюррей. Смех полетел вдаль по тихому городку.

Они взобрались к лязгающему подъемнику внизу лестницы.

– Я был величайшим в мире ученым, – заявил Мюррей, глядя поверх крыш.

– А я – величайшей певицей, – сказала Лорна.

– А я – лучшим боксером.

– А я – самой дорогой шлюхой.

– И вот мы четверо… – начал Мюррей, и безмолвие окутало их. Окружавшая весь город пустыня была мрачна и безлюдна.

– За нас! – выкрикнула Луиза, поднимая бокал.

– За нас! – И они выпили, стоя высоко над крышами, а угрюмый ветер ворошил их волосы.

– Почему именно мы, четверо? – шепотом спросила Лорна у Кена. – Похоже…

– Мы старые друзья, – ответил он. – А кто еще? Можешь ты представить себе мир без старины Мюррея или Лу?

Она коснулась его волос.

– Я всегда любила тебя. Правда.

– Знаю, что любила. Теперь знаю, Лорна. И это здорово. Я хочу сказать – теперь это и в самом деле здорово, потому что мы живы! Слышишь? Эй, вы, звезды! А вы слышите? Мы живы!

Эхо торопливо понеслось над безмолвными крышами и замерло где-то на краю пустыни.

– Четверо из многих миллиардов, – подойдя ближе, сказал Мюррей. – Мы последние.

– Лучше об этом не говорить, – заметила Луиза.

– Но мы же видели, как корабли захватчиков плыли по небу, пылая и пылая… ряд за рядом – будто им больше ничего не оставалось, как только плыть и гореть. Больше никто не смог бы выжить.

– Ну ладно, – согласилась Луиза, глаза ее заблестели, – четверых ведь достаточно, правда?

– Дорогая… – поворачиваясь к ней, произнес Мюррей.

– Теперь давайте танцевать, а потом – петь! – закричала Лорна.

Музыка играла вовсю, а огни над башней взлетали вверх, подобно разбивающимся о скалы гребням призрачных волн.

Над пустынной землей еще громче звенел смех, а не знавшие устали тела закружились в танце. Большими глотками они пили красное вино и не пьянели; пели и даже не останавливались, чтобы глотнуть воздух. Ночь умирала, исчезая за горами; на востоке уже появился самый краешек рассвета.

Музыка прекратилась, и только далекие сверчки стрекотали во тьме.

– Я замерзла, – пожаловалась Лорна, – здесь очень холодно. Давайте спустимся.

– Четверо из миллиардов, – бормотал Мюррей, пока они спускались с башни. – И как нас умудрились пропустить? Не могу вспомнить… почему мы здесь оказались – все четверо?

– Мы ехали… – сказал Кен.

– Да, ночью, – подтвердила Луиза. – А на горизонте появились захватчики – это я помню. Мы проехали пустыню, а потом… – Голос ее дрогнул.

– Я больше ничего не могу вспомнить, – сказала Лорна.

– Да, ничего. Лишь какой-то сон, мрак, пока мы не проснулись.

– Но мы живы – что это значит? Мы живы…

– Предположим, все умерли, – пробормотал Мюррей. – Все-все – только что вымерла целая планета.

– Не надо об этом.

– Нет, только подумай о мертвецах, лежащих повсюду тысячами и миллионами, – должны ли они видеть сны?

– Не надо об этом.

– Нет, но должны ли они видеть сны? Когда никто из живых не может вмешаться, не может подавить их – такая вот новая ситуация, кругом одни мертвецы. Тысячи и тысячи мертвецов, видящих сны в свою последнюю ночь.

Лорна передернулась:

– Кошмар.

– Ну да, – с жаром кивнул Мюррей. – Жуткое дело – и хорошо, что мы здесь, что пустыня защищает нас. Сразу столько мертвецов, беспрепятственно видящих сны! Один сон накладывается на другой, отдельные фрагменты рвут друг друга в клочья! Жуткая последняя ночь для миллиардов мертвецов.

Они молчали, представляя себе назойливые голоса – там, по ту сторону гор. «Я был величайшим… я мог бы подчинить себе… мужчины боготворили мою красоту… Я, я был властителем… нет, послушайте меня, меня!»

Все они содрогнулись. Лорна сказала:

– А почему мы идем в эту сторону?

Впереди, на городской площади, рядом со старым железным обелиском лежала перевернутая машина. Капот ее был смят, ветровое стекло выдавлено и разбито; из кабины свешивалось тело.

– Я видел ее с башни, – хмуро заметил Мюррей.

– Давайте не будем подходить ближе.

– Но мы должны, как же ты не понимаешь? Ночь почти кончилась.

По всей улице гасли пурпурные колдовские огни. На востоке все ярче разгорался рассвет.

– Кто-то из нас? – прошептал Кен.

Они потеснее сгрудились, ежась на холодной заре.

– Но кто?

Они переглянулись. Лорна заметила, что Кен как-то затуманивается, становится полупрозрачным; утренняя звезда просвечивала сквозь его грудь. Заметив пристальный взгляд Лорны, он сгорбился и яростно выговорил:

– Я реален… это я, я реален! – И он ударил себя в грудь кулаком, но не издал ни звука.

– Все вы мне снитесь, – неуверенно проговорила Лорна. – Я точно знаю. Это наверняка я… Это моя машина, я пыталась скрыться, пересекла пустыню и разбилась здесь. – Но голос ее был тонок, и утренний свет сиял сквозь нее, будто сквозь бумагу.

– Все мертвы? Мертвы? – послышался жалобный голос Мюррея. Как и остальные, он был дымно-серым. Они плыли, их несло к обелиску.

Они слились, окутав тело, распростертое на месте аварии.

– Я был величайшим в мире ученым, – произнес, пропадая, голос Мюррея.

– Я был величайшим боксером, – тоже пропадая, отозвался Кен.

– Я была самой дорогой проституткой… – Слабый голос, затихающий на ветру.

– Я была величайшей певицей… – Шепот, прошелестевший прочь – в безмолвие.

Пропали все четверо. Осталось одно лишь распростертое тело – изящный мертвый юноша – пиджак залит кровью, тонкое лицо обращено к звездам. Последняя пропадающая мысль: «А я… я был никем».