Текст книги "Сюжетный поворот"

Автор книги: Дэймон Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Послушай! – отчаянно выговорил художник. – А как насчет людей в будущем – я имею в виду ваше будущее? Они тоже делают живучки? А если так, то разве ты для них не актер?

Физиономия Глорма вытянулась от ярости..

– Kracajo! – сказал он. – Ну погоди… – Он взглянул на устройство в руке у Джонни и сжал кулаки.

Хватка Джонни ослабла. Скоро ему придется отпустить кошелек – и что тогда? Обратно в свое время? Опять быть посмешищем, неотвратимо приближаясь к…

Рука страшно устала. Вот-вот кулак разожмется.

…И ничего тут поделать Джонни не мог. Ему предвиделась бесконечная цепочка халтурщиков, где на плечах у каждого стояли Глормы – на всем пути в неведомое будущее, которое было слишком велико, чтобы измениться: Все это, подумалось ему, не более пугало и ужасало, чем другие формы вселенской тирании, уже явленные человеческому разуму; с этим можно было бы жить, не будь его роль столь неприятной… Кулак разжался.

Улыбаясь, Глорм протянул руку к повисшему в воздухе кошельку. Пальцы его сделали что-то такое, за чем Джонни уследить не сумел, – и вдруг кошелек опустился прямо Глорму на ладонь.

Там он еще некоторое время трясся и мерцал, будто замедляющийся волчок. Затем внезапно разошелся на коричневую монетку и пенсне. Снова началось мерцание, в какой-то яркой кляксе последовательно появлялись авторучка, записная книжка, часы, зажигалка. Затем оба предмета стабилизировались – металлические, неживые.

Глорм сунул их куда-то в складки своего одеяния.

– Bona, – безразлично бросил он через плечо, – Resendution al Nov-Jorkon.

Отчаяние развязало Джонни язык. Он заговорил, еще сам толком не понимая, что же, собственно, хочет сказать.

– А что, если я не останусь в Нью-Йорке?

Глорм помедлил и раздраженно повернулся к художнику:

– Kio?

– Вы вернули себе устройство, – начал Джонни, когда идея обрела очертания у него в голове. – Хорошо. Но что вы собираетесь делать, если я решу переехать в Чикаго или еще куда-нибудь? Или если меня арестуют и посадят в тюрьму? Я вот о чем. Вы можете перетасовать все вероятности, но если я хорошенько постараюсь, то могу поставить себя в такое положение, где невозможно будет случиться тому, чего бы вам хотелось. – Он перевел дух. – Понимаете, о чем я говорю?

– Plejmalpuro, – сказал Глорм. Судя по выражению его лица, он понял.

– Вот что, – продолжил Джонни. – Мне надо бы уяснить всю картину. Герцог, о котором вы говорили как о главном герое, – это тот Герцог, которого я знаю? – Он получил в подтверждение кивок от Глорма. – И когда он помогал мне убраться из города, это была часть сценария?

– Генеральная репетиция, – сказал смуглый. – Ты плюхаешься в болото во Флориде – и выбираешься оттуда по уши в дерьме и в пиявках. Потрясающая хохма.

Джонни вздрогнул и постарался выбросить из головы пиявок и падения из высотных зданий.

– Я хочу знать вот что: в чем здесь интересы Герцога. Почему он хотел, чтобы я убрался из города?

И ему объяснили. Ответ был дьявольски прост, и Джонни даже показалось, что он знал его заранее.

Художник подождал, пока ногти выйдут у него из ладоней, а затем почувствовал, что снова может говорить разумно. Но тут он вдруг понял, что ему нечего сказать. О чем можно разговаривать с людьми, способными вытворить такое, а потом назвать это искусством или увеселением? Логично было предположить, что культура, чьими вкусами диктовались безжалостные представления Глорма, должна иметь именно такое понятие о «герое». И это ужасало.

Снова время поджимало. Но и ключ ко всему был уже у Джонни в руках.

Что на его месте сказал бы Герцог?

– Ладно, послушайте, – быстро начал Джонни, – мне тут, конечно, только жеваной бумагой харкать, а перед вами я бы и крышку со своего чайника снял, но вот какое дело…

Глорм со смуглым подались вперед с заинтересованными, настороженными выражениями на лицах.

– …Но вот как я все это себе представляю. Вместо того клоунского типа для вашей «разрядки смехом» мы вводим обходительный тип «гражданина мира». Такой сюжетный поворот. Вот это смог бы провернуть, гм, по-настоящему великий продюсер-режиссер. Вот это я понимаю. Возьмем, к примеру… да, покажите-ка мне, где там в сценарии говорится о…

Джонни материализовался на тихой улочке в нескольких шагах от двери своего дома. Чувствовал он только тяжесть и усталость. Солнце все еще висело высоко над крышами старых зданий; около 2.30 – через полтора часа после того, как Герцог покинул его в аэропорту.

Джонни прислонился к перилам и стал ждать. Ну конечно – вот улицу переходит Мэри Финиган; волосы ее распущены, а под глазами темные крути.

– Иди домой, Мэри, – сказал ей Джонни.

Девушка изумилась:

– А что случилось – разве его здесь нет? То есть Герцог звонил мне – сказал, что он у тебя.

– Да, и у него там топорик, – заметил Джонни. – Я правду говорю. Он собирался убить тебя в моей квартире моим же туристским топориком. На нем отпечатки моих пальцев.

Когда она ушла, Джонни завернул за угол и вошел в вестибюль. Герцог стоял там, запустив руку в почтовый ящик Джонни. Обернувшись, он выругался, а рука его машинально выдернула из ящика пухлый конверт.

– Джонни, какого черта ты тут делаешь?

– Я раздумал ехать.

Герцог прислонился к стене, ухмыляясь.

– Что ж, каждая новая встреча дает маленькое представление о воскресении. Вот так так! – Он взглянул на конверт у себя в руке, будто только что его заметил. – Так, интересно, и что же тут такое?

– Сам знаешь что, – беззлобно проговорил Джонни. – Пятьдесят баксов, которые мне должен Тед Эдвардc. Именно они и навели тебя на мысль, когда Тед сказал тебе, что отправит долг по почте. Затем подкатило то дельце с Мэри, и ты, наверное, подумал, что сам Бог дает тебе такую возможность.

Глаза Герцога сузились, а взгляд его стал жестким.

– Так ты и про это знаешь? Да? И что же ты собирался тут делать? Не скажешь ли старому приятелю?

– Ничего, – ответил Джонни. – Просто отдай мне расписку, и будем считать, что все улажено.

Герцог выудил из кармана сложенный листок бумаги и отдал его Джонни. Явно не в своей тарелке, он все заглядывал Джонни в глаза.

– Ну-ну. Порядок, да?

Джонни кивнул и направился к лестнице.

– Значит, порядок, – сказал Герцог. Он стоял, подбоченясь, и качал головой. – Да, Джонни, мальчик мой, ну ты и артист!

Джонни бросил на него быстрый взгляд.

– Ты тоже, – заверил он.