Текст книги "Любовь и бизнес"
Автор книги: Дэй Леклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Дэй Леклер
Любовь и бизнес
Дорогой читатель!
Признаю. Грешна. Обожаю истории о любви, свадьбах и счастливом будущем. Это своего рода наваждение. Люблю смеяться, листая страницы книги, и украдкой смахивать слезу. Я неравнодушна к сильным, мужественным героям, способным на нежные, романтические чувства.
Со своим мужем, Фрэнком, я познакомилась в тот день, когда тащилась, совершенно измученная, со съезда в Сан-Франциско домой. Он увидел меня из окна своего дома – я едва волочила за собой чемодан, закинув на одно плечо туфли на высоченных каблуках, а на другое – невероятных размеров сумку. Благослови его Господь на все времена! Оседлав белого коня, он спас меня, доставив к самому дому. (Вообще-то он выкатил из гаража тележку, погрузил в нее меня, чемодан, сумку, туфли – и всю дорогу до моего дома толкал все это перед собой.) В Тора, героя этой книги, я влюбилась еще тогда, когда писала роман о его брате, Райнере. Мне сразу стало понятно, что Top – это мой идеал мужчины. Самоотверженный, заботливый, всегда готовый прийти на помощь девице, попавшей в беду. Такой человек встречается один раз в жизни. Женщина хватается за него обеими руками и уже никогда не отпустит. Теперь, поразмыслив… я думаю, что он очень похож на моего Фрэнка.
Искренне Ваша,
Дэй Леклер.
Глава 1
– Она… что?
Тор Торсен, с силой отпихнув стул, вскочил на ноги, и сразу от огромного его роста все и вся в комнате как бы уменьшилось в размерах. Он тяжело навалился ладонями на письменный стол и подался вперед. Голос его зазвучал угрожающе.
– Она что?! – переспросил он.
– Ты меня прекрасно слышал, – промолвил Райнер, нимало не испугавшись гнева старшего брата. Он забросил ногу в потрепанной теннисной туфле на край полированного, из красного дерева стола. – Андреа вздувает цены. Тебе известно, что означает этот термин? Это когда одна сторона намеренно ставит другую сторону в невыгодное финансовое положение и оказывает нажим…
– Я знаю, – перебил его Top. – Дай мне доказательства. Тебе известно, что означает этот термин? Это когда одна сторона может документально подтвердить свои обвинения против другой стороны. – Он бросил яростный взгляд на спутника Райнера. – Что у вас есть, Ред? И честно предупреждаю – доказательства должны быть убедительными.
Мужчина лет пятидесяти нервно пригладил седые волосы.
– Насчет вздувания, наверное, слишком сильно сказано. Мне так кажется.
Райнер фыркнул и откинулся на спинку стула, довольно неустойчиво покачиваясь на двух ножках.
– Ну да, правильно. Андреа Константин – невинная овечка, а я ношу вместо тапок баклажаны!
Удар сильной руки смахнул его ногу со стола, и Райнер изо всех сил замахал руками, пытаясь удержаться от падения.
– Дай ему договорить, или тебе придется съесть эти твои баклажаны! – пообещал Тор брату, игнорируя его попытки сохранить равновесие. – Продолжай, Ред.
Тот прокашлялся.
– Это слово… э-э… «вздувание»… Оно в самом деле предполагает некоторую намеренность со стороны мисс Константин. Ну… а мы же не знаем, так ли это. Намеренно ли – я имею в виду. Думаю… э-э… тут небольшое недоразумение.
– Небольшое недоразумение, – вкрадчиво повторил Top. – Райнер говорит, что Андреа выставляет нашим магазинам счета в два раза больше, чем ее отец. Ник, шесть месяцев назад. И это вы называете небольшим недоразумением?
Ред судорожно сглотнул.
– Думаю… э-э… да.
– А я думаю – нет! – Тор уставился на брата. – Я просил доказательств. Где доказательства?
– Хочешь доказательств? Они у меня есть! – Похоже, Райнер стал заводиться. Он швырнул на стол Тора пухлый гроссбух, на обложке которого стояло: «Оптовый рынок Константина». – Вот тебе одно маленькое доказательство. Это счета за продукцию годичной давности, выставлены за полгода до смерти Ника Константина.
Тор снова сел, взял в руки гроссбух и разыскал нужные страницы. В памяти всплыли горькие воспоминания, мысли, которые он предпочел бы забыть, мысли, которые он никак не мог выбросить из головы. Он с угрюмой твердостью сосредоточился на счетах, быстро выуживая необходимую информацию.
– Я так понимаю, мы получили их через месяц после заключения нашего договора с Константином.
– Точно. А вот еще маленькое доказательство. – Райнер подтолкнул к нему через стол следующий толстый том. – Здесь цены шестимесячной давности, выставлены вскоре после смерти Ника. Небольшие изменения заметны, но все же в целом цены приемлемые.
– Подорожали салат и огурцы. Была середина декабря. Повышение вполне можно объяснить морозами в центральной Калифорнии и проливными дождями в Мексике.
Взгляд Райнера стал каменным. Он опустил последний том на стол брату.
– А вот счета предыдущего месяца. Мое последнее и самое верное доказательство.
Тор подозревал уже, что он сейчас увидит, но все же просмотрел документы. Они подтвердили его самые худшие опасения.
– Черт! – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Почему, Андреа? Почему ты не можешь оставить все как есть? Тебе непременно нужно было ударить меня побольнее, не так ли?
Повышение цен было разительным. Он понимал, что просто инфляцией его не объяснишь. В нем начала подниматься злость, горькая ярость проникла в жилы и растеклась по всему телу как ртуть. Губы его сжались. Он изо всех сил пытался справиться с гневом. Андреа всегда удавалось вызвать в нем острое ответное чувство – каким бы оно ни было.
– Есть еще кое-что.
– Не сомневаюсь. – Тор оперся локтем о стол и потер подбородок пальцем. – Хватит. Райнер вручил ему график.
– Я отметил некоторые из наших обычных закупок за последние двенадцать месяцев и сравнил их с прошлогодними. Только самые основные – салат, картофель, все то, что у нас каждый день получают наши розничные магазины и рестораны Милане.
Тор увидел на графике ярко-красную линию, круто поднимающуюся вверх.
– Цены стали взлетать сразу же после смерти Ника и сейчас уже выше всяких разумных пределов. – Он припечатал график к столу ладонью и перевел взгляд с брата на Реда. – Так больше продолжаться не может. Нам необходимо действовать. Какие у вас предложения?
Ред заговорил первым:
– Она ведь, знаете ли, женщина.
Оба – и Тор, и Райнер – уставились на него.
– Она… она женщина, – повторил тот упрямо. – Думаю, может быть, это что-нибудь объясняет.
Тор не сводил с него глаз.
– Например? – задал он вопрос, едва скрывая нетерпение.
– Женщина в этом бизнесе… – Ред страдальчески наморщил брови. – Не знаю. Что-то тут не то. Желательно бы сначала все проверить, не пороть горячку, а?
Тор с минуту раздумывал. Андреа заслуживает доверия. Но факты есть факты. Чем можно их объяснить? С другой стороны…
– Он прав, – неохотно согласился Райнер. – Мы должны быть уверены, чтобы начать действовать.
– Согласен. – Тор еще несколько мгновений размышлял, затем распорядился:
– Скажите секретарше, пусть позвонит в контору главных конкурентов Оптового рынка Константина – в Продьюс Инк. Не нужно упоминать фамилию Торсенов.
Просто неизвестный покупатель интересуется ценами на бананы, клубнику и салат. Райнер приподнял бровь.
– Здорово. Если Продьюс Инк предлагает совершенно незнакомому покупателю продукты по более низкой цене, чем Андреа Константин – своему самому выгодному партнеру, мы будем точно знать, что она вздувает цены намеренно.
– Ред, – бросил Top, – займитесь этим сейчас же.
Старик насупился.
– Хорошо, сэр.
– Спасибо. – Тор подождал, пока тот выйдет, и лишь потом заговорил:
– Давай рассказывай остальное. То, о чем умолчал в присутствии Реда.
– От тебя ничего не скроешь. – Райнер склонился поближе, голос его звучал мрачно. – До меня дошли слухи и от других продавцов. Дело не только в ценах. Качество продукции Рынка Константина тоже заметно снизилось.
Глаза Тора сузились.
– Ага, вот почему меня со всех сторон осаждают телефонными звонками. Помимо Продьюс Инк еще три оптовых рынка предлагают нам свои услуги и готовы пойти на солидные уступки, чтобы заполучить нас в покупатели.
– Очень жаль, что нельзя принять их предложения. Во всяком случае, пока не истек срок контракта, придется покупать на Рынке Константина. – Райнер сдвинул брови. – А если переметнемся к кому-нибудь другому, то потеряем право обслуживать Милане.
– Ну ясно, для того и подписали договор. Сеть ресторанов Милане дает нам столько прибыли, что на риск лучше не идти. – Тор пробежал глазами еще несколько страниц последнего тома, потом решительно захлопнул его. – К сожалению, контракт у нас с Константином, а не с Милане напрямую. Поэтому придется иметь дело с Андреа.
– А нельзя нам ее как-нибудь обойти и договориться о совместном контракте с Милане? Тор покачал головой.
– Я пытался сделать это год назад, а потом еще раз – тотчас после смерти Ника. Цезарь твердо ответил, что имеет дело только с Константином и не отступится от этого.
Райнер не смог совладать с раздражением.
– Даже если мы будем снабжать гораздо быстрее и лучше?
– Они дружили семьями с незапамятных времен, ни на какие изменения он не пойдет. Райнер скорчил гримасу.
– И это возвращает нас к исходным позициям. Мы покупаем только у Константина, а их лучший друг Милане покупает только у нас. – Он помолчал. – И все же каждый имеет свою выгоду.
Тор побарабанил пальцами по гроссбухам.
– Обрати внимание, за последние месяцы наша прибыль заметно снизилась.
– Еще бы, платить чудовищную цену за второсортную продукцию…
– Да, ты прав, – нахмурился Top. – Если ничего не изменится, причем в ближайшее время, мы не сможем сохранить репутацию своих магазинов, не говоря уж о снабжении ресторанов Милано. Где здесь выгода, можешь мне сказать?
Их разговор прервал стук в дверь, в комнату вошел Ред. Выражение его лица говорило само за себя.
– Думаю, может быть, «вздувание» и в самом деле подходящее слово, – пробормотал он. Потом горько вздохнул, повернулся и вышел.
Тор уставился на Райнера тяжелым взглядом.
– За всем этим следил ты. Зачем нужно было так долго ждать?
– Мне не хватало неоспоримых фактов. Доказательств, как ты сам изволил выразиться.
– Доказательств? – переспросил Top. – А может быть, тебя останавливало то, что Андреа – лучшая подруга твоей жены?
– Оставь в покое Джордан, она здесь ни при чем! – взорвался Райнер. Потом пожал плечами. – А вот твои отношения с Андреа – очень даже при чем! Мне совсем не улыбалось сообщать тебе такие новости о твоей невесте.
– Бывшей невесте, – поправил его Top. – И это вовсе не оправдание, незачем было столько времени тянуть.
Райнер скептически усмехнулся.
– По-твоему, не оправдание? Может быть. Не знаю. Я ждал еще и для того, чтобы дать Андреа шанс. Ты бы сделал то же самое. Считал, что после смерти Ника ей пришлось несладко, все-таки требовалось какое-то время, чтобы взять дело в свои руки.
Тор сдвинул все тома на край стола.
– Она не дело взяла в руки. Она взяла в руки нож и вонзила его нам в спину.
– И что теперь? – спросил Райнер. Тор поднялся на ноги и шагнул к окну. Опершись ладонями о подоконник, он выглянул наружу, на оживленную улицу Сиэтла. Почему он колеблется? Все возможные варианты ему известны, не так уж их и много.
– Либо мы разрываем наш договор – либо я поговорю с Андреа.
– И о чем ты собираешься говорить? Тор помолчал, не торопясь отвечать на его вопрос.
– Мне есть о чем поговорить с ней. Например, почему она играет с нами в такие игры.
– Верно. – Райнер поколебался. – А между прочим, почему она играет с нами в такие игры?
– У меня два предположения. Это что-то личное. Или же… – Тор нахмурился. – Будем справедливы. Допустим, тут другое.
– А именно?
– Возможно, ей просто не хватает умения и опыта, все-таки женщине управлять оптовым рынком нелегко.
– Итак, что же ты собираешься делать? Тор обернулся и посмотрел брату в глаза.
– Собираюсь немного поболтать с Андреа.
Счета, счета, счета – и снова счета. Андреа Константин оглядела груды счетов на своем столе, пытаясь не поддаваться панике. Паника ей не поможет. Удариться в панику ей ничего не стоит, но это ее не спасет. А вот деньги спасли бы. Особенно если их будет много. Несколько грузовиков, наполненных доверху зеленым товаром, – вот это было бы совсем прекрасно.
У ее локтя затрещал телефон, и ее воображаемые грузовики, груженные деньгами, растаяли. Она с раздражением взглянула на аппарат. Еще полминутки – и она стала бы богатой! У жизни, с возмущением подумала она, какое-то извращенное чувство юмора. Потом рывком сняла трубку.
– Рынок Константина, – с привычной краткостью произнесла она. – Андреа Константин слушает.
– Где мои деньги? – прорычал абонент, не тратя времени на любезности.
Снова это отвратительное, гадкое, убийственное слово «деньги», и звучит оно опять из уст такого же отвратительного, гадкого, убийственно нудного человека.
– Мистер Хартсуорт, я полагаю? – сказала она, и уголки ее губ опустились.
– Совершенно верно! Итак, где же мои деньги? И больше никаких извинений. Я послал вам грузовик кукурузы и рассчитываю, что мне заплатят за него!
– Вы послали мне грузовик червивой каши, – твердо уточнила она. – Вы не потрудились обеспечить охлаждение товара, и ваш водитель прибыл на два дня позже срока.
– Как это? Якима всего лишь в ста сорока милях от вас!
– Следовательно, прибытие вашего водителя всего лишь за сорок восемь часов – неподражаемый трюк. Интересно, как он добирался, через Гавайи? Тем более что жара в его грузовике была невообразимой. Странно, как он не привез нам поп-корн!
– Придержите язычок, малышка!
Малышка? Андреа не смогла удержаться от улыбки, несмотря на всю серьезность положения. Они с мистером Хартсуортом никогда не встречались, иначе он назвал бы ее как-нибудь иначе. При своем росте в пять футов восемь дюймов она не привыкла к тому, чтобы ее называли «малышкой». С этим человеком, кажется, невозможно договориться, но придется попробовать.
– Мистер Хартсуорт, федеральные инспектора проверили вашу кукурузу, они со мной согласны. Она никуда не годится.
– Тысяча чертей! А теперь послушайте меня. Я снабжал вашего отца кукурузой еще тогда, когда вас и на свете не было. Ваше счастье, что я вообще согласен иметь с вами дело. И не пытайтесь учить меня, как надо работать. Это вам, знаете ли, не девчачья вечеринка.
– Полностью согласна…
Он бесцеремонно оборвал ее:
– А если не заплатите, то очень пожалеете, пусть там хоть тысяча инспекторов будут с вами согласны. Я вас так оболью грязью, что в жизни не отмоетесь.
Она резко, как от удара, откинулась на стуле. Его слова уже сами по себе были грязными. Не хватало еще в ее ситуации запятнать свое имя. Но терпеть…
Этот человек поставил ей негодную продукцию, такого еще никто себе не позволял. Будь ее отец жив, Хартсуорт никогда бы не выкинул подобный фокус. Мысль эта вызвала в ней острое ощущение утраты, а еще заставила посмотреть в глаза горькой правде. Если бы отец научил ее правилам игры, она никогда не оказалась бы в такой ситуации.
Ее пальцы сжались в кулак. Так или иначе, а расклад ясен. Если позволить хотя бы одному поставщику обойтись с ней подобным образом, все остальные, заразившись дурным примером, завалят ее гнильем.
– Я отказываюсь платить за испорченную продукцию, – объявила она твердо. – И не вы один умеете обливать грязью и чернить человеку имя.
– Не зарывайтесь! Вы заплатите, тут и сомневаться нечего. Стоит мне шепнуть одному-другому, что вы не выполняете своих обязательств, и у вас разбегутся все поставщики. Оглянуться не успеете, как окажетесь без товара. Именно так я и сделаю. Научу вас уму-разуму.
– Для этого еще надо самому обзавестись умом! – выпалила она прежде, чем здравый смысл остановил ее. – И не пугайте меня. На меня угрозы не действуют.
– Может быть, на вас подействуют обещания. Так вот, либо мне на стол – сегодня, до пяти – ляжет ваш чек, либо мой адвокат займется вами, и, обещаю вам, ваш счет в банке будет обчищен получше, чем бахча после уборки!
– Но… – Она моргнула, услышав, как на том конце брякнула трубка, прерывая все дальнейшие возражения. – Уборку бахчевых мой счет пережил на прошлой неделе, – уныло пробормотала она, – так что у меня там не осталось ни пенни!
Она тупо уставилась на телефон. Может быть, ей не стоило срываться. Не стоило настраивать этого человека против себя. И уж точно не стоило давать волю гордости, своей давнишней противнице. Она устало оперлась подбородком на ладонь. Наверное, ей еще не раз придется пожалеть об этом разговоре. И довольно скоро.
Андреа погрузилась в невеселые раздумья. Дела шли все хуже и хуже. Если мистер Хартсуорт выполнит свою угрозу и очернит ее в глазах поставщиков, она обанкротится. Во всяком случае, такая вероятность вполне возможна.
Хватит киснуть! – молча приказала она себе. Ты же никогда не боялась проблем! Где твоя смекалка? Где твои энергия и честолюбие? Где твой принцип «соберись с духом – и вперед»? Она застонала. Вперед? О каких принципах сейчас может идти речь, когда ей требуется вся ее выдержка, все упорство и изворотливость, чтобы просто выжить!
Она легонько провела пальцем по стеклянным многогранным подвескам своей настольной лампы, следя глазами за бликами, танцующими на стене. До сих пор ей всегда удавалось найти что-то хорошее даже в самом неудачном дне. Она гордилась своей способностью увидеть в полном, казалось бы, мраке хоть какой-то проблеск. До сего дня.
Сейчас она осознавала совершенно ясно, что попала в тяжелейшее положение. И что это тяжелое положение час от часу ухудшается, а она бессильна предотвратить гибель своего дела.
Андреа вздохнула, признавая горькую правду. Если бы Оптовый рынок Константина был плотиной, сейчас ей не хватило бы никаких средств, чтобы заткнуть все дыры. Нужно что-то делать, и немедленно, иначе дело отца потерпит полный крах.
– Если бы только… – она запнулась и покачала головой. Если бы отец не умер. Если бы он не взял так много денег в кредит у банка. Если бы она не была женщиной, одной из немногих в этом мужском бизнесе. Но Ника нет, деньги в кредит он таки взял, а она – совершенно определенно – не мужчина. Отсюда следует, что у нее остается один-единственный выход – плыть как можно быстрей или же утонуть.
Ужасно, но она и плавать-то по-настоящему не умеет.
Она еще раз вздохнула, на этот раз с отвращением к себе самой. Ну что это, в самом деле! Такое настроение не добавит ей денег. А для нее очень важно сохранить дело отца. Ей нужно кое-что доказать. Она докажет своему отцу, что может добиться успеха в мире мужчин – несмотря на его уверенность в обратном и несмотря на то, что отец никогда не узнает о ее успехе. А еще она хочет доказать себе самой, что способна поддерживать на плаву Рынок Константина, любимое детище Ника.
Она перевела взгляд на кипы бумаг и чеков и упрямо тряхнула головой.
– Я тебя не подведу, папочка, – пообещала она твердо. – Какой-нибудь выход обязательно найду. – Глубоко вздохнув, она протянула руку за первым чеком.
– Андреа, сага!
Она подняла глаза, так и не дотронувшись до чека, и тепло улыбнулась. Джо Милане. Как раз то, что ей сейчас необходимо – приятное, освежающее удовольствие от общения с высоким, смуглым, привлекательным молодым человеком, у которого к тому же столь милый, особенно для женского слуха, итальянский акцент.
– Джо! Как я тебе рада! Заходи, садись.
– Я тоже рад видеть тебя. Ты выглядеть хорошо. Очень хорошо. – Он переступил через порог и огляделся с некоторым недоумением. – Но… где я сидеть? Ты делать ремонт, да? Это… по-другому. Очень хорошо.
Она вдруг сама с удивлением поняла, что все эти бесчисленные счета, чеки, деловые бумаги, занимающие теперь всю ее жизнь, заняли, кроме того, и все пространство в комнате. Щеки ее покрылись легким румянцем. Только Джо мог назвать этот ее беспорядок ремонтом. Врожденная галантность никогда ему не изменяла.
– Может быть, вот здесь, – предложила она, пытаясь поднять бумажную кипу с одного из стульев.
– Нет-нет! – воскликнул Джо и, нахмурившись, забрал у нее ношу. – Я это убирать, проблем нет. – Он потоптался на месте, выискивая, куда бы положить бумаги. На его красивом лице отражалась растущая тревога. – Но… сага, – начал он, – ты хочешь, чтобы это было где? Скажи мне, пожалуйста.
Она спрятала улыбку.
– Да хотя бы в том углу, – ответила она, указывая на единственное свободное место в комнате.
– Ага, хорошо, – пробормотал он с облегчением. Потом быстрыми шагами пересек комнату и опустил груз на пол. Поспешно отряхнув пыль с рук, он сверкнул в ее сторону улыбкой. – Я хорошо помогать. Может быть, я переносить еще что-то, ладно?
Развеселившись, она осмотрела сваленную в углу кучу бумаг и покачала головой.
– Ты сделал более чем достаточно. Спасибо. Он ухмыльнулся и, тряхнув черными кудрями, сжал ее в объятиях.
– Ну, как ты тут была? – Он поцеловал ее в обе щеки, щекоча лицо усами. – Я скучать по тебе. Ты по мне скучать?
Она засмеялась.
– Всегда. И я не делаю ремонт. Это все бумаги отца из его офиса, а под ними еще мои собственные. Я все пытаюсь разобраться с ними… – Голос отказал ей, и она беспомощно замолчала.
Джо взял ее за плечи и пристально посмотрел в лицо. Глаза его излучали сочувствие.
– Бедная Андреа. А тут я с еще проблемы. Может быть, я приходить завтра, так?
– Нет-нет. Я тебе всегда рада. Садись. – Она уже знала, о чем пришел говорить Джо – о плохом качестве их товаров. В самом деле, «еще проблемы»! Она выдавила улыбку, изо всех сил стараясь вернуть себе спокойствие. – Как Цезарь? – спросила она в попытке оттянуть неизбежный разговор.
Он опустился на стул; провел пальцем по идеально отглаженным складкам брюк.
– Мой папа хорошо, спасибо большое. Он спрашивать о тебе всегда. Ты не приходить много недель.
Ей стало стыдно. Приезд в страну Цезаря Милано двадцать два года назад совпал со смертью ее матери, и он очень быстро сдружился с ее отцом. С тех пор она практически постоянно жила в доме Милане – обожаемая дочь в семье, полной мужчин. В семье, которая до недавнего времени не включала Джо. Как самый старший сын, он оставался в Италии и ухаживал за своими бабушкой и дедушкой. Приехал он всего лишь пару лет назад и, к ее радости, отнесся к ней так же, как и все остальные Милане, став для нее еще одним братом.
– Извини, что я не приходила. Дела. Ты же знаешь, как все это нелегко, – проговорила она. Его взгляд выражал неодобрение.
– Это не хорошо, Андреа. Твой бизнес – он слишком много. Я волноваться о тебе. Папа, он тоже волнуется о тебе. Мои братья… ну, – он махнул рукой, – они не волноваться, но они так глупы.
– Мне жаль, – искренне сказала она и поспешила добавить:
– Я не о твоих братьях. Мне жаль, что я не приходила почаще.
Он внимательно смотрел на нее, обеспокоенно нахмурив брови.
– Э-э, сага. Я волнуюсь, что ты не приходила из-за нашей маленькой проблемы?
– Нет! Конечно, не из-за этого, – запротестовала она и покраснела от своей лжи. Он взглянул на нее понимающе.
– Это неприятно. Я понимаю, – поспешил он успокоить. – Твой папа делать договор с моим папой. Хорошо. Мы знать Ника, он все нам делать правильно. – Джо выразительно взмахнул рукой. – Теперь Ник умер. Папа, его сердце разбивать. Он не любит говорить дела с его маленькой Андреа. Ты понимаешь?
Слишком хорошо. Она с этим всю жизнь сталкивалась. Мужчины занимаются делами, а женщины должны держаться в стороне. Этого разговора не было бы, если б у нее был брат или муж. Большинство проблем, с которыми она столкнулась, возникли именно из-за этого.
– Мне жаль, что качество продукции настолько ухудшилось, – сказала она, решив все же подойти прямо к делу. Потом нерешительно посмотрела на Джо, раздумывая, сообщил ли он об этой неприятной, мучительной проблеме Тору Торсену. Хоть бы не сообщал. Она прокашлялась. – Тебе… м-м… не стоит беспокоить по этому вопросу Тора. Я сама возмещу тебе убытки.
Джо мгновенно обиделся.
– Ты думать, что я приходить требовать? Нет! Я приходить смотреть, как ты. Я не хочу говорить так, сага, но ты выглядишь не хорошо. Этот бизнес, он тебя убивать.
– Знаю-знаю, Джо. Я женщина. Он ухмыльнулся и ответил ей полным восхищения взглядом.
– О! Да! Я это заметил.
Она раздраженно нахмурилась.
– Я вовсе не это имела в виду! Я хотела подчеркнуть общепринятое мужское мнение – женщине, мол, в таком бизнесе не место. Дурацкое мнение. Мне, слава Богу, уже двадцать семь. Я знаю, что делаю. – Про себя она призналась с горькой откровенностью, что это не совсем правда. – И нечего обращаться со мной так, как будто я еще не выросла из пеленок, дело есть дело!
Он смущенно смотрел на нее.
– Из пеленок? Что ты имеешь в виду? Она улыбнулась.
– Бизнес, Джо. Давай заниматься бизнесом, делом. Нам необходимо многое согласовать.
Между ними повисло долгое молчание. Андреа видела, что он не знает, с чего начать. Не так-то ему просто, признала она, переступить через предрассудки. Ему, наверное, немногим более тридцати, но целые поколения Милано выросли на том, что есть круг вопросов, которые являются исключительно привилегией мужчин. И это, совершенно очевидно, как раз один из таких вопросов.
– Очень трудно. Ты понимаешь? – сказал он наконец.
– Да, понимаю. Мой отец тоже так считал. Он тоже не любил женщин в этом бизнесе. – Она говорила очень твердо, стараясь, чтобы голос ее не подвел. – Но теперь все изменилось, осталась только я. Тебе придется говорить со мной, Джо.
Он пожал плечами, смиряясь с неизбежностью.
– Хорошо. Мы говорить. – Его темные глаза стали очень серьезными, почти мрачными, без обычной своей смешливости. – Этот договор, что твой папа подписал, он хороший для всех. Мы получаем товар быстро, мы только немножко больше платим, мы можем заказывать в любое время, а Тор, он нам поставлять. Это не ты делать. Так, мы счастливые. Кто нам давать товар – все равно, нам важно хорошее качество.
Андреа не сводила с него тревожных глаз.
– А качество стало плохим. Я понимаю. Я… У меня проблемы с поставщиками.
– Эти проблемы, они скоро кончаться?
– Не знаю. – Она сглотнула, голос у нее сорвался. – Я делаю все возможное. – И, преодолевая свою гордость, откровенно призналась:
– Только боюсь, что возможностей у меня очень мало.
Он отвел от нее взгляд.
– Сага, – пробормотал он, – у нас тоже проблемы. Плохая продукция, она вредить ресторанам. Люди ожидать от Милане только самое лучшее. Они начинают жаловаться. Мы держаться много месяцев, но скоро Милане… пфф! – Он ткнул пальцем вверх. – Вылететь в дуду.
– В трубу.
– Туда тоже. – Он мрачно посмотрел на нее. – Мы уже совсем пропасть?
– Не знаю, – в отчаянии пробормотала она. – Дай мне подумать.
Куда ни кинь, всюду клин – не желающие сотрудничать поставщики, плохое качество продуктов, жестокая конкуренция, высокие цены, рассерженные покупатели и, что хуже всего, этот огромный долг с ошеломляющими процентами. Ради отца, ради всего, что он сделал для фирмы, она отчаянно пытается держаться на плаву. Но пока выхода не видит.
И вдруг она увидела возможный выход. Ей было отвратительно даже, думать об этом, но, похоже, выбора не осталось. Если она не может спасти Рынок Константина, то хотя бы поможет Милане.
Там, где она потерпела провал, мужчина сможет достичь успеха. Мужчина, который хорошо разбирается в этом бизнесе, попытается исправить положение.
И этот мужчина – Джек Максвелл. Он держит небольшую оптовую фирму, которая обеспечивает продукцией рестораны. И он хочет расширяться. Он ей постоянно звонит с предложениями о покупке ее рынка. Разумеется, по смехотворно низкой цене, но все же для нее сейчас и это выход! В его предложении, правда, есть одна неприятная сторона.
Она посмотрела на Джо, решив выяснить некоторые моменты прежде, чем решиться действовать.
– Наш договор ведь не изменился, не так ли? Он по-прежнему заключен между Милане и Константином, верно?
– Верно, – согласился он.
– Если… если бы рынок Константина был продан, вы бы продолжали работать с новым владельцем? Не с Торсенами?
Джо казался обеспокоенным.
– Да. У нас договор с вами. А у вас договор с Торсенами. Это значит, мы остаемся с тобой… э-э… с новым владельцем. Почему ты спрашивать?
Итак, единственное условие Максвелла – чтобы он смог продолжить работу с Милане – вполне выполнимо. Но это также означает, что Торсены останутся в стороне, поскольку Максвелл собирался снабжать Милане без посредников. Прости меня, Тор, грустно подумала она. Потом заговорила:
– Все очень просто, Джо. Если нет другого пути, – а ей уже стало казаться, что это действительно так, – то я продам Рынок Константина.
Молчание. Затем Джо вскочил на ноги и разразился речью:
– Нет! Это не хорошо! Это семейный бизнес. Как ты продавать семейный бизнес? Нет, нет. Я не просить такое. Папа, он не просить такое. Мои братья… – он фыркнул, – возможно, они и просить, но я им давать по голове, чтобы не были глупыми.
Андреа не смогла удержаться. Она рассмеялась. Джо смотрел на нее целую минуту, решая, обижаться ли за эту ее веселость. Лоб его перерезала морщина. Потом губы у него дрогнули, и он расплылся в улыбке.
– Ты думаешь, это смешно, а? Я защищать твою честь перед мои братья, а ты смеяться? – Он подошел к столу и присел на край. Огромная кипа бумаг сначала опасно закачалась, а потом свалилась на пол. Счета разлетелись по всей комнате.
– Дела сейчас обстоят таким образом, что мне нужно либо сделать это, либо просто рыдать. А от слез я буду выглядеть еще хуже. – Она взяла его руку. – Мне нужно продать рынок не только из-за Милане. Есть и другие моменты. Моменты, которые я не в состоянии контролировать. – Как, например, проблемы с поставками и этот долг в банке.
– Ты, может быть, обсудить эти моменты?
– Нет, я, может быть, не буду обсуждать эти моменты.
Он доверительно наклонился к ней.
– А что ты скажешь о маленьком подкупе? Например, мои пирожные?
– Это нечестно! – Она обиженно взглянула на него. – Ты же знаешь, как я люблю пирожные!
– Конечно, ты любишь мои пирожные. Потому что итальянцы все хороший повар. А я, – добавил он без ложной скромности, – великий повар. – Взгляд его восхищенных глаз окинул ее волосы, и он дотронулся до светлого локона. – Это очень хорошо. Тебе нравиться пирожные. Мне нравиться блондинки.
– И брюнетки, и шатенки, – сухо добавила Андреа, давно привыкшая к его комплиментам.
– Ну да, – признал он с широкой ухмылкой, ни капельки не смущаясь. – Но блондинки!.. – Он приложил руку к груди и вздохнул. – Они самые любимые!
– Любая из них, – согласилась она.
– Э-э, сага, – возразил он. – Искать хорошую женщину – очень, очень трудно! Ты выходить за меня, и я больше не смотреть никуда! Что ты на это говорить, а? Мы жениться и как-нибудь решить все эти проблемы. Нет проблем. Я тебя делать очень счастливой.
К собственному своему изумлению, она была готова согласиться. И это только доказывало, насколько ей плохо. Она обожала Джо, но лишь как брата. Она мягко попыталась его отговорить.
