Текст книги "Погоня за убийцей"
Автор книги: Дей Кин
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
6
19-е шоссе перекрыто не было. Значит, мы имели некоторое преимущество перед полицией. Турист замедлил скорость, посмотрел на оружие и спросил:
– Куда?
– На юг.
Он что-то пробормотал себе под нос, но послушался. Похоже, что, несмотря на страх и нервозность, он наслаждался ситуацией: первый раз в жизни он нарушал закон, и где-то в глубине души ему это нравилось.
Я сказал:
– А теперь поезжайте со скоростью восемьдесят миль в час, пока я не прикажу добавить газу.
– И долго?
– Я скажу.
Шамрок и Кросс-Сити лежали в темноте, если не считать нескольких ночных вывесок в магазинах и бензоколонках. У меня снова комок подступил к горлу, когда проезжали мимо продуктового магазина, в котором мы делали покупки. Всего несколько часов назад Цо была жива и думала обо мне, а я этому не придавал значения. Она не терпела зеленый горошек, но я его любил, и она купила его.
"Нет! Боже мой, прошу! Нет!" – воскликнула она и защитила мою голову своими руками. А потом, когда красная волна уносила нас в море, она прошептала последние слова: "Я люблю тебя, капитан Чарли!"
Я вытер тыльной стороной ладони глаза.
– Что случилось? – спросил пожилой человек.
– Я плачу.
– Вы ее любили?
– Да, наверное.
Мы оставили позади себя Ойгене, Олдтаун и Наинин – и везде дорога не была перекрыта. Но счастье не могло продолжаться вечно. Вокруг нас кипела работа. А полицейские, поднятые по тревоге, разрабатывали планы. Вахмистры маленьких городов, смахнув из глаз сон, выводили свои машины со стоянок. И на всех радиоволнах передавалось мое описание: рыжеволосый, веснушчатый, вес около девяноста килограммов, сидит за рулем желтого "джипа", разыскивается по подозрению в убийстве и сопротивлении полиции. При аресте быть осторожными, преступник вооружен.
В домике уже, наверное, полным-полно полицейских. Через несколько минут радиоинформация добавит мое имя и биографию: разыскивается по поводу убийства Чарльз Уайт, выпущенный вчера утром из Райфорда после отбытия четырехлетнего заключения. Возможно, находится по дороге Пальмето-Сити. Он вооружен и опасен.
Я бегал по радиошкале "бьюика", но не нашел ничего, кроме кубинских станций, которые рекламировали какие-то витамины.
Пожилой водитель искоса посмотрел на меня.
– Полицейское радио этим приемником не поймать.
– Это я уже понял, – ответил я и выключил приемник.
В окне я увидел, как заходящая луна скользнула от вершины одной сосны к другой. До пальм мы еще не добрались. Я хотел составить конкретный план, но не мог этого сделать. Знал лишь одно: мне нужно попасть в Гавану. Там меня ждали сорок восемь тысяч долларов. Кроме того, там, возможно, удастся связаться с сеньором Пезо. Если я и раньше представлял для него ценность, то теперь вообще неоценим. Люди, которых разыскивают по поводу убийства, не задают вопросы о вознаграждении. Им нечего терять.
Остались позади Чифленд, Отер, Крик, Лебанон, так же как Ойгене, Олдтаун и Наинин, и тем не менее я, как говорится, был в цейтноте. Когда мы проезжали через Лебанон, в помещении местного шерифа уже горел свет, и зевающий полицейский, который как раз надевал пояс с оружием, внимательно посмотрел на нашу машину. Розыск, значит, уже начался. В Инглисе дорога, возможно, будет перекрыта. Несомненно, "бьюик" видели и другие люди. До сих пор меня спасало лишь то обстоятельство, что я освободился от "джипа".
Впервые я обратил внимание на то, что до сих пор тяжело дышу, а водитель еще и подсыпал соли на рану:
– Время поджимает, не так ли?
Я лишь прорычал в ответ:
– Заткнись, ради Бога, заткнись!
Он отвернулся.
– Зачем так злиться, просто я констатирую факт.
Я попытался сосредоточиться. Долго мне нельзя оставаться в "бьюике". В какой бы машине я ни сидел, меня задержат на первом же посту.
В Пальмето-Сити я знал полдюжины капитанов рыболовецких судов, которые за хорошие деньги переправили бы меня в Гавану. Это относилось также к Сарасоте и Форту-Майерс. Поскольку Бет жила в Пальмето-Сити, поиски сконцентрируются в этом городе. Лучше для меня было пробраться в центральную часть штата, а оттуда податься на Запад, если только я миную Тампо-Бей.
Восточнее Инглиса должна находиться развилка, ведущая в Янки-таун и Батлахохоте-Бей. Когда я еще работал, запасался там льдом.
– Теперь недалеко, старина, – сказал я.
Он посмотрел на меня, подняв седые брови.
Я покривил душой:
– В Батлахохоте-Бей меня ждет судно.
– Вот как? – сказал он, пытаясь говорить спокойно.
Мы проехали через Инглис, маленький поселок, насчитывающий не более двухсот жителей. Но главный перекресток был освещен, и за ним я мог рассмотреть блестящую черно-белую машину.
– Стоп! – приказал я ему. – Сворачивайте направо и выключите огни.
Он повиновался. Он тоже был в большом напряжении и тяжело дышал.
– Что дальше?
– Выходите! – сказал я. – Свою машину найдете в Рики-Тайне без повреждений. Это в трех милях отсюда, у устья Батлахохоте-Ривер.
Он было запротестовал:
– Но я ведь...
Я ткнул его револьвером в бок:
– Быстро!
Было бесполезно говорить ему, чтобы он придерживал язык. Он охотно пообещал бы, но все равно не выполнил бы своего обещания.
Пожилой человек неохотно вылез из-за руля и впервые дал выход гневу:
– Поганый убийца! Буду надеяться, что тебя поймают и посадят на электрический стул.
Как Шведе. Мои руки были мокрыми от пота. Я сел за руль и без ответа поехал дальше в поисках съезда с дороги. Я уже подумал было, что ничего не найду, но через два дома увидел узкую грязную дорогу, с обеих сторон обрамленную высокими кустарниками. Я проехал вглубь, остановил машину и прислушался. Было тихо. Пожалуй, никто не видел, как я свернул на проселок. Я отошел несколько шагов от машины и внезапно почувствовал, как в мою ладонь уткнулся чей-то мокрый холодный нос. Это была собака. Я нагнулся и потрепал ее по спине. Добродушная, мирная и приветливая псина. Я почесал у нее за ушами и отправился к дороге.
И вскоре увидел, как фары машины осветили тщедушную фигурку моего туриста. Скрипя покрышками, машина остановилась около него, и плотный шериф, которого я видел в Лебаноне, сунул ему под нос свой револьвер.
Я находился еще слишком далеко, чтобы слышать их разговор, но по жестам туриста понял, что тот рассказывал шерифу о лодке. Потом турист сел в его машину.
Я надеялся, что шериф будет действовать согласно полученной информации. Так оно и случилось. Но он был умным шерифом, и на тот случай, если я вернусь, он оставил полицейского охранять 19-е шоссе.
До рассвета я был в безопасности. Потом кто-то найдет "бьюик", и на меня снова начнется охота.
Я пошел по шоссе в сторону Даннеллона, который находился в пятнадцати милях. На 41-м шоссе было довольно интенсивное движение – в основном грузовые машины. Если повезет, меня может кто-нибудь подбросить. Если нет, придется украсть машину.
Я шел и шел в лунном свете и думал, как быстро могут меняться моральные устои человека. Сутки назад меня шокировала бы сама мысль о краже машины, а теперь это был вопрос жизни и смерти. Я совсем не собирался садиться на электрический стул за убийство, которого не совершал.
Здесь, дальше от побережья, было душно. Я снял свою куртку и повесил ее на руку. Но пришлось снова надеть ее из-за москитов, которые налетали с болота, тянувшегося по обеим сторонам дороги. Пот градом катился по лицу. Прохладный, свежий ветер с залива принадлежал, как и Цо, прошлому.
Временами я проходил мимо ферм. Дважды выбегали собаки и лаяли на меня, а я все шел и шел, не решаясь остановиться. Потом, находясь на возвышенности, я увидел, как по дороге приближается машина. Я затаился в канаве. Машина ползла медленно. Это был грузовик с двумя работниками фермы. Они ехали, виляя и не подозревая, что будут скоро задержаны из-за того, что вели машину в нетрезвом состоянии.
В канаве росла высокая трава и было попрохладнее. Я сидел в ней довольно долго, размышляя, может ли мужчина любить одновременно двух женщин. Пытался представить себе нежную красоту блондинки Бет и стыдился своих мыслей, поскольку испытывал к ней физическое влечение несмотря на все, что произошло. Как счастливы мы могли быть с Бет, если бы она относилась ко мне так же, как Цо.
Но Бет всегда вела себя сдержанно. Сексом мы занимались только по вторникам и пятницам. Я положил руки и словно услышал голос Бет: "Ты же знаешь, что мне завтра рано вставать на работу".
Бет всегда немножко стыдилась того, что вышла замуж за капитана рыболовецкого судна. Ее семья жила в "хороших условиях", и для Бет была важна материальная сторона жизни: современный дом с дорогой мебелью, уважение соседей, солидный счет в банке. Требования, явно для меня завышенные.
До того, как я начал работать на сеньора Пезо, я мог ей предложить всего лишь старый дом на острове, кишащий змеями, хороший бифштекс в отеле да кашу на следующий день. Она даже вынуждена была пойти работать к мистеру Клифтону, чтобы иметь возможность обеспечить себя приличным гардеробом.
Это чудо, что она вообще мне написала. Конечно, ее это не особенно воодушевляло, но тем не менее факт оставался фактом: она считала, что мы могли бы начать все сначала, послала мне двадцать пять долларов, чтобы я смог добраться к ней. Я чересчур гордился собой, когда читал ее письмо, а рядом находилась девушка, которая действительно ждала меня. Теперь она мертва, а я скрываюсь от полиции.
Я был честен по отношению к самому себе: я скрывался не потому, что боялся смерти, а потому, что считал себя обделенным. Ведь в Гаване меня ждет сорок восемь тысяч, и я хотел прожить еще какое-то время вольготно.
Жара совсем донимала меня, что я за человек?
Я бы с удовольствием поговорил с лейтенантом Кеном Джилли. Он работал в полиции Пальмето-Сити. Мы давно были друзьями. Его семья тоже какое-то время жила на острове. Кен был умным человеком, посещал колледж и казался мне таким же опытным, как Шведе.
Полиция искала меня, она искала убийцу. Если бы я предстал перед ним и рассказал свою историю, он, возможно, поверил бы и стал бы искать того человека, который убил Цо. А я торжественно обещал бы любить Бет и заботиться о ней. И с моими сорока восемью тысячами она больше не будет иметь забот.
Москиты выгнали меня из мокрой травы.
Как бы то ни было, я теперь знал, чего не хотел: провести хотя бы минуту в тюрьме. Я уже достаточно насиделся. Хватит на всю оставшуюся жизнь. Надо добраться до Гаваны.
Это нелегко. На меня ополчилась вся полиция. Они знали мое имя, мои привычки, мою внешность. И если кто-нибудь пристрелит меня, то будет выглядеть героем. Если же я убью кого-нибудь из них, то буду считаться двойным убийцей. Сейчас между мной и Ки-Уэст расстояние в пятьсот семьдесят две мили, потом еще девяносто морских миль до Кубы.
И я зашагал по дороге, сжимая в кармане револьвер, из которого была убита Цо.
7
На вывеске написано: «Добро пожаловать в Даннелон с его 1344 жителями». Тяжело дыша, я остановился и посмотрел на восток, где начинала заниматься заря. Скоро будет совсем светло. Я мог это понять и по внезапно установившейся тишине, и по запаху, распространяющемуся в воздухе.
Мои сапоги, сделанные в тюрьме, натирали мне ноги. Я снял их, носки и пошел босиком по тихим улочкам, посматривая по пути на машины, которые я мог бы украсть. Большая часть Данеллона еще спала, но кое-где в окнах уже загорелся свет.
Перед белым деревянным домом, в двух кварталах от границы города, стоял "понтиак". Я попытался включить зажигание, но руки мои дрожали так сильно, что я не мог соединить контакты. Я трижды пытался это сделать, но пальцы слиплись от пота. На дереве, под которым стояла машина, прыгала семья белок. Улица серела в утренних сумерках.
Я побрел дальше, держа сапоги в руке и избегая центральных улиц. Я высматривал машину, в которой бы торчали ключи зажигания, но таких не было. А во многих домах загорался свет. Отцы семейств, сладко зевая, выходили на порог дома, чтобы забрать утренние газеты.
Улица кончилась, и я снова очутился на проселочной дороге. Хотел было вернуться, но пошел дальше, мимо свалки мусора, и, пройдя милю, набрел на 41-м шоссе на открытую закусочную для водителей грузовиков.
Перед ней стояли четыре грузовика с прицепами. Три из них принадлежали известным фирмам по перевозкам, а на четвертом стояло "Джим Келли Элира, штат Огайо".
Рядом с закусочной протекал небольшой ручеек. Я обмыл ноги и надел носки и сапоги. Потом посмотрел на машины. Ключей у них не было. Я отчетливо чувствовал запахи сала, яиц и кофе. Я ничего не ел со вчерашнего полдня. Нащупав в кармане деньги, я раздумывал, войти или нет.
Дверь закусочной открылась, оттуда вышел небритый человек в костюме цвета хаки и стал задумчиво осматривать изношенные покрышки одного из грузовиков. Глаза его были опухшими и красными. Выглядел он очень усталым.
Видимо, он предположил, что я – шофер из другой машины, и коротко кивнул мне, пожелав доброго утра. Я ответил на приветствие и вошел в закусочную.
В помещении громко гудел большой вентилятор, но было еще более душно, чем на улицах. Три шофера со своими сменщиками сидели на табуретках и с аппетитом ели. Немного подальше лениво ковыряли вилками две парочки, видимо, туристы.
Парень за стойкой был такого же огромного роста, как и шериф в Инглисе. Рубашка его была расстегнута, а рукава закатаны, открывая татуировку: орел на фоне леса.
Я заказал яичницу с ветчиной и пудинг и прошел к умывальнику, чтобы освежиться. На затылке налипла засохшая кровь. Я отмыл ее, сполоснул лицо и пригладил водой волосы. Ноги болели, в голове гудело, но выглядел я не так уж плохо. В зале я сел за стойку, а плечистый блондин придвинул мне заказанное. Все было очень жирное, но выглядело неплохо и на вкус как раз то, что надо. Именно в такой пище я и нуждался.
Туристы расплатились и ушли, оставив массу объедков. Хозяин закусочной плюнул им вслед и кивнул мне, показывая в тарелку:
– Ну, разве не вкусно?
– По-моему, вкусно.
– И я тоже так считаю. А им – не нравится. Прямо беда с этими туристами.
Я заказал еще порцию кофе. Шофер в костюме цвета хаки вошел в закусочную и опустил несколько монеток в телефон-автомат. Три других шофера закончили свою трапезу и вышли.
Хозяин взял оставленные деньги и побряцал ими.
– Понимаете, что я имею в виду? Вот эти – настоящие парни! Всякий раз полдоллара на чай, даже если брали только кофе с бисквитом. И всегда едят все, что им предлагают. Некоторым этим проклятым туристам следовало бы поучиться у них.
Монолог хозяина не заинтересовал человека в хаки. Мне тоже было безразлично. Несмотря на духоту, моя рубашка на спине была холодной и влажной. Надо перебираться через полицейский кордон, а это дело нелегкое.
Шофер в хаки тоже заказал себе кофе.
– Никакого груза, Келли? – спросил его хозяин.
– Нет, – Келли посмотрел на часы. – Даю им еще десять минут, а потом поеду порожняком в Форт-Майерс. Там я должен получить партию огурцов и помидоров. – Он показал пальцем на окно, за которым начало уже рассветать. – Крупные фирмы разоряют нас, одиночек. Я работаю только на шинную фабрику и финансовое агентство.
Хозяин рассмеялся.
– Мне бы твои денежки.
Я подумал, что, если бы смог добраться до Форта-Майерс, можно было бы считать, что я почти в Гаване. Скип и Гарвей стояли на якоре в этом порту и доставили бы меня в Гавану за пятьсот долларов.
– Недавно приехали? – спросил я у шофера.
Келли кивнул.
– Да, еду из Чикаго в Лейк-Сити. Меня должен был ждать груз, но с этими парнями у меня и раньше были неувязки. Поэтому и остался на 41-м.
Он снова заказал чашку кофе. Я сказал:
– Мне ведь тоже надо в Форт-Сити. Я бы охотно тебе заплатил, если ты возьмешь меня с собой.
Шофер растер покрасневшие глаза.
– А за баранку моей колымаги сесть можешь?
Я честно ответил:
– Никогда не доводилось водить.
Он потерял ко мне интерес.
– Жаль, – сказал он и допил кофе. Потом снова стал звонить по телефону. Он был настойчивым парнем.
– Им-то хорошо, – закончил он свой разговор и вышел из закусочной. – Полупорожняком я в Нью-Йорк не поеду. Не оправдаю даже расходы на бензин и масло.
– Я заплачу тебе пятьдесят долларов, если подкинешь меня в Форт-Майерс, – пошел я за ним.
Келли открыл дверь кабины.
– А почему ты не хочешь ехать автобусом?
– Потому что мне хочется ехать с тобой.
Его хитрые глазки посмотрели на мой сшитый в тюрьме костюм.
– Только что выпустили, сынок?
Это был мой последний шанс. Я решил быть честным по отношению к нему.
– Угадал, вчера утром.
– И они снова гонятся за тобой?
– Да как сказать...
– Ты серьезно собираешься заплатить пятьдесят долларов?
Я вытер пот со лба:
– Да.
– Дай взглянуть на деньги.
Я вытащил свои деньги и отсчитал пять десяток. Келли взвесил их в руке и посмотрел на меня.
– Что ты натворил?
Я солгал:
– Ничего особенного. Мелкое воровство. Но я отпущен под опеку и не хотел бы снова сесть.
Он сунул деньги в карман.
– О'кей! Рискну. – Он показал на доску позади сиденья. – Лучше останешься в спальном отделении, пока мы не отъехали некоторое количество миль.
Я быстро вернулся в закусочную и расплатился. Потом уселся на то место, куда показал Келли, боясь, как бы он не передумал. Заводя машину, он сказал:
– А на полицию мне плевать. У них всегда одна песня. Особенно в Алабаме, Флориде и Джорджии.
Он вырулил свой грузовик на шоссе и прибавил скорости.
– И занимай меня разговорами, – добавил он. – Это будет лучше, чем твои деньги. Я уже давно не спал и могу заснуть за рулем.
Я разулся и спросил, о чем мне говорить.
– Если не тайна, где сидел? – спросил он.
– В Райфорде.
– И сколько?
– Четыре года.
– За что?
– За контрабанду.
– Мне думается, это государственное дело.
– Так оно и есть.
– Почему же ты тогда сидел в местной тюрьме?
Я поудобнее расположился на ложе. Это было приятно.
– Потому что я хорошо зарекомендовал себя во время войны. А так как это был мой первый проступок, осудили меня за сопротивление береговой охране, которая поднялась на мой борт.
Келли посмотрел на меня в зеркальце заднего вида.
– На борт? Значит, ты моряк?
– Можно сказать и так. У меня было двухмоторное рыболовецкое судно.
– Черт возьми! – вырвалось у него. – И что случилось с этим судном?
– Конфисковали.
Этот факт в какой-то мере сблизил нас.
– Какие негодяи! – выругался он. – Не люди, а дерьмо собачье! Это все равно, что конфисковать мою машину! Сурово!
– Конечно, сурово. Судно стоило мне больше десяти тысяч долларов.
Поездка на грузовике со скоростью почти сто миль в час ощущалась как качка на корабле в Мексиканском заливе, а восходящее солнце, бившее своими лучами в металлическую крышу, убаюкивало меня. Но я боролся со сном, так как мне нельзя было спать.
Я лег на левый бок, опершись головой на локти, и револьвер в моей куртке уперся мне в бок. Я оправил куртку и окаменел: где-то позади нас взвыла полицейская сирена. Машина быстро приближалась и вскоре обогнала нас со скоростью приблизительно сто тридцать миль в час. Я снова улегся и облегченно вздохнул.
Теперь уже Келли не был так любезен.
– Случайно, не тебя ищут, приятель?
Я попытался спокойно ответить.
– Нет, не меня. Не такая я уж важная птица. – Потом я спросил его, есть ли у него в машине радио.
Он ответил:
– Есть, но включать его не буду. Оно только вгоняет в сон.
– И все-таки включи, – попросил я. – Интересно, что там передают.
Он включил радио и покрутил шкалу. Как раз передавали последние известия. Диктор монотонно читал:
"...и если вы увидите этого человека, немедленно свяжитесь с ближайшим полицейским. Повторяем описание: рыжие волосы, рост 180 см, вес около 90 кг. Когда его видели в последний раз, на нем был синий костюм из саржи, пошитый в тюрьме, белая рубашка и зеленый галстук. Головного убора нет. Его шляпа была найдена в домике, где он убил свою подругу. И еще одно важное замечание: не пытайтесь его задержать самостоятельно. Убив однажды, он не остановится и перед вторым убийством. Держите свои приемники включенными, чтобы иметь возможность следить за розыском".
Келли выключил радио и встретился в зеркальце с моим взглядом. Теперь он не казался усталым. Хотя он и фыркнул, но был скорее оскорбленным, чем испуганным, когда увидел оружие в моих руках.
– Черт возьми! – прошептал он. – Я спросил, что он натворил, и он сказал: только мелкое воровство, ничего особенного.
8
Когда мы добрались до Тампа, не было еще и девяти часов. Мы проехали мимо двух постов: один был на перекрестке Флорида-48 и Фледран-Сити, в восемнадцати милях южнее Даннеллона, другой – непосредственно перед Тампа. Полицейские спрашивали Келли: «Вы видели рыжеволосого человека, рост 180 см, вес – 90 кг. Носит, предположительно, синий костюм из саржи и белую рубашку. Без шляпы. Может, он пытался „голосовать“?» Оба раза Келли показывал на табличку, что машина «голосующих» не берет. И оба раза он солгал, зная, что я держу его на прицеле. Полицейские не догадались заглянуть в «спальное» отделение.
Облава еще не была организована, и полиция еще растеряна, "бьюик", правда, уже нашли в Инглисе, но полиция не знала, покинул ли я 19-е шоссе и в какую сторону отправился. Но, судя по словам полицейского, который нас останавливал, в последний раз была поднята по тревоге и полиция Пальмето-Сити.
– Правда, я не думаю, что он подался туда, – сказал полицейский. – Если он направился туда, то он глупец. Наверное, он повернул обратно в Джорджию.
Я бы с удовольствием там оказался. Тампа лежал слишком близко от Пальмето-Сити. Мне не на что было даже надеяться, пока мы не обогнем бухту.
Келли вел машину, упрямо глядя перед собой, со скрежетом зубов проклинал светофоры, всех глупых шоферов и меня. Дважды он чуть не коснулся паркующихся машин. Я напомнил ему об осторожности, и уши у него покраснели, а лицо напряглось. Он сидел на своем сиденье прямо, ища в зеркальце мое лицо. Потом вдруг остановился посредине улицы и выключил мотор.
– Вот и все, черт возьми! Теперь поведешь машину ты!
– Вернись обратно!
– К черту! – Он вышел из машины, повернулся и посмотрел на меня. – Почему не стреляешь? – И, прежде чем я успел открыть рот, он сам ответил себе. – Я тебе скажу, почему, – потому что ты считаешь, что можешь все подчинить своей воле. Мне понадобилось сто девятнадцать миль, чтобы понять. Можешь лежать и дальше на своем ложе или сам вести грузовик. Или же выходи и дальше иди пешком. Мне все равно. Дальше я с тобой не поеду.
Он перешел через дорогу и направился к ближайшей закусочной. Я крикнул вслед ему:
– Келли!
– Плевать мне на тебя! – крикнул он. – Выпью пива. На твои деньги. Я их заработал.
Металлическая дверца машины обожгла мне пальцы. Я тоже перешел дорогу и заглянул в окно закусочной, не звонит ли Келли по телефону. Он не звонил. Он сидел за стойкой и действительно пил пиво.
В закусочной было темно и прохладно. Я пошел по дороге, спрашивая себя, оповестит ли Келли полицию. Я лично в этом сомневался. Для него это означало бы большие сложности. Каждый час, который он терял, стоил ему денег.
В конце квартала я остановился и оглянулся. Келли как раз вышел из закусочной и направился к машине. Через несколько минут он проехал мимо, даже не бросив взгляд в мою сторону.
Мне было жарко в куртке. К тому же я обратил внимание, что все остальные мужчины были в рубашках. Я снял куртку, стало легче, но не намного. Кроме того, полиция искала человека в синем костюме из саржи, белой рубашке и зеленом галстуке. Я снял галстук и сунул его в карман. Револьвер был тяжелый и при ходьбе бил меня по бедру.
У ближайшей бензоколонки я зашел в туалет, желая избавиться от куртки и, по возможности, сохранить револьвер.
Сперва я попытался засунуть его за пояс, под рубашку, но он оказался большим и заметно торчал. Кроме того, я был весь мокрый от пота, и оружие скользило по телу.
Кто-то дернул дверь в туалет. Я крикнул:
– Минутку!
Расстегнув брюки, я пытался галстуком привязать револьвер к бедру, но он все равно был заметен. Потом выскользнул из рук и с грохотом упал на цементный пол.
– Что вы там застряли, черт бы вас побрал! – раздалось снаружи.
Тяжело дыша и изнемогая от пота, я сунул револьвер и галстук в карман куртки, скатал ее и сунул в полупустую бочку для отходов. Ее не должны скоро опорожнять.
Очутившись снова на улице, я теперь боялся только своих рыжих волос. Кварталом дальше находился спортивный магазинчик, где я купил за полдоллара рыбацкую шапочку – одну из тех, что надеты на каждом втором туристе. Хотя я был похож в ней на идиота, но она скрывала мои рыжие волосы и, кроме того, навела меня на умную мысль.
В следующем магазине я приобрел за двадцать долларов зеленую габардиновую рубашку и за тридцать пять долларов светло-коричневые брюки. Еще отдал пять долларов за пару ботинок на толстой резиновой подошве, а в аптеке купил за доллар темные очки. Теперь у меня оставалось двадцать три доллара и пятьдесят центов. Но денежный вопрос был не самым важным. Если я не доберусь до Форта-Майерс, мне все равно не будут нужны деньги. А если доберусь, то Скип или Гарвей мне поверят и доставят в Гавану.
В туалете одной закусочной я надел новые брюки, рубашку и ботинки, а старые вещи запихал в мешочек, в котором была упакована новая рубашка. Новая одежда стоила своих денег. Правда, у меня по-прежнему оставались рыжие волосы, сто восемьдесят сантиметров и девяносто килограммов веса, но в остальном я был больше похож на туриста с севера, чем на рыбака из Флориды.
За стойкой я заказал пиво и прислушался к разговору посетителей. Двое мужчин справа говорили о боксе, а парень слева дискутировал с барменом о политике. Я прислушивался, наверное, минут десять, но ни разу не услышал имени Уайта или Цо Пальмиры. Это меня немного подбодрило. Я представлял интерес лишь для себя и полиции, а для всех других оставался лишь заметкой в утренней газете.
На жаркой улице я купил дневной выпуск газеты. Потом перешел дорогу и в пустынном месте выбросил свой мешочек с одеждой.
Нервное напряжение заметно сказывалось на мне. Нужно было выспаться, иначе я мог совершить какую-нибудь глупость. На углу я остановился и стал наблюдать за прохожими. Постоянное чувство, что за мной следят, было игрой воображения. Никто не обращал на меня внимания. Никто и не обратит, если я буду вести себя совершенно спокойно.