Текст книги "Пайола"

Автор книги: Дей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

В приемной теперь было пусто и тихо. Битники и девушки исчезли. Ушли ударник и рыжеволосая мисс Гордон. Адвокаты уже, видимо, строчили свои жалобы. Я предположил, что репортеры и фотографы увязались за полицейскими, которые увели Амато и Хаммера, в надежде сделать парочку снимков боссов «Стартайма» и «Блюзберда» за решеткой.

Единственным посетителем, оставшимся в приемной, был хорошо одетый человек, который сидел рядом с Джеком Келли.

Я только хотел выйти вместе с Бетти в коридор, как услышал позади себя голос Хэнсона:

– А вы что здесь делаете, Арчер? Мне кажется, я не посылал за вами.

Человек поднялся.

– Нет, сэр. Меня никто не приглашал. Но по дороге домой я услышал в машине последние новости. Узнал, что убили миссис Коннорс и что полиция подозревает связь с "Пайолой". Тогда я позвонил своей экономке и приехал сюда. В надежде быть вам чем-нибудь полезен.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил Хэнсон. – Только боюсь, что вы не сможете ничем помочь.

Я, заинтересовавшись, остановился в дверях. Если этот человек – муж убитой журналистки, то имеет смысл познакомиться с ним.

Арчер теребил поля своей шляпы.

– Да, сэр, я понимаю. Но сегодня вечером я прочел в газете, что здесь на площадке для стоянки машин разорвалась бомба. В газете сообщалось, что мистер Хаммер нанял частного детектива, чтобы доказать, что не Мулден убил мою жену. Я подумал, что, может быть, я мог бы поговорить с детективом, чтобы рассказать ему, что я знаю о Мулдене и Хаммере.

– Очень хорошо, – сказал Хэнсон и сделал мне знак, чтобы я вернулся. – Джонни, это Билл Арчер, супруг женщины-репортера, которую убил Мулден. Мистер Арчер, это Джонни Алоха.

Когда Арчер поднялся, я увидел, что он был приблизительно моего роста. Рукопожатие было хорошим – не слишком жестким, но довольно крепким. Так как я знал, кто он, я сразу почувствовал к нему симпатию. Даже несмотря на то что по воскресеньям он пел в церковном хоре и был начальником группы следопытов. Разумеется, такие люди частенько бывают скучными, но ведь весь мир не может состоять только из эмоциональных людей.

– Я рад познакомиться с вами, мистер Алоха, – сказал он. – Рад, что покушение на вашу жизнь потерпело фиаско.

– Не знаю, поверите ли вы мне или нет, но меня это тоже радует, – сказал я чинно.

– Все-таки жестокие люди в банде "Пайолы", – заметил он. – Я познал это на себе. Хаммер предложил мне деньги, чтобы я показал, что Мэй была непорядочной женщиной. Но поскольку я отклонил его предложение, он подослал ко мне двух своих парней. Они избили меня до полусмерти.

Я взглянул на Хэнсона. Тот кивнул.

– Все верно. Основательно они поработали. Он пролежал неделю в больнице.

– А кто это был? Вирджил или Сэм? – спросил я.

– Нет, – ответил Хэнсон. – Мы их поставили в один ряд с другими людьми для опознания, но мистер Арчер не смог их опознать. Он не смог их найти даже на фотографиях в нашей картотеке. Возможно, они специально были вызваны из другого города, только на это задание.

– Я все равно не мог изменить своих показаний, – с горечью сказал Арчер. – Даже если бы захотел. Мэй не была такой женщиной, какой я должен был ее описать по их требованию.

– Охотно верю, – сказал я.

Арчер заметил, что он все еще продолжал держать шляпу в руке, и надел ее.

– Смерть ее какая-то кровавая ирония судьбы.

Поскольку меня интересовало все, что было связано с делом Мулдена, я попросил его пояснить, что он имел в виду.

– Мэй как раз только опять пошла на службу, чтобы мы могли быстрее расплатиться за наш дом. Нам оставалось внести последний взнос. – Уголок его рта дрогнул. – На следующий день она хотела подать заявление об увольнении. И в тот вечер, когда ее убили, я ждал ее дома с бутылкой вина, чтобы это отпраздновать. – Его голос стал таким тихим, что я едва мог его расслышать. – Только она так и не вернулась домой.

Мы с Хэнсоном промолчали, но Арчер быстро вновь обрел душевное равновесие.

– Это правда, мистер Алоха, о чем пишут в газетах? Вы действительно хотите найти вещественные доказательства, на основании которых адвокаты Мулдена смогут потребовать пересмотра дела?

Я, наверное, покраснел от стыда, когда сознавался в этом.

– Все верно. Но вы можете быть уверены, Арчер, что для меня существуют только неопровержимые доказательства. И если я приду к такому же выводу, что и суд присяжных, осудивший Мулдена, то я ни за какие деньги не буду фальсифицировать факты.

Арчер какое-то мгновение внимательно смотрел на меня, а потом улыбнулся.

– Я верю вам, мистер Арчер. Вы кажетесь мне честным человеком. Но в этом случае я боюсь, что вам не видать своего гонорара.

– Вы совершенно уверены, что вашу жену убил Мулден?

– Совершенно уверен.

– И вы не можете поверить в его версию, что он ненадолго покинул комнату и что убил ее кто-то другой?

Он покачал головой.

– Нет. И я вам скажу – почему. Потому что это не объясняет, как он ухитрился затащить Мэй в комнату. Должно быть, он действовал снотворным или побоями, чтобы довести ее до такого состояния. И так каждый вечер в течение четырех недель, когда она пыталась обнаружить его связь с мистером Хаммером и с "Пайолой". Она рассказывала мне, какой бесхарактерный человек этот Мулден. И как она все время должна быть начеку, чтобы не остаться с ним наедине.

– Понятно, – сказал я.

А Арчер взволнованно продолжал:

– Уверен, что Мэй не могла добровольно перешагнуть порог его комнаты. Зачем же она тогда звонила главному редактору и сказала ему, что у нее будут сенсационные новости для первой страницы? Чтобы заставить замолчать, Мулден и затащил ее хитростью в свою комнату и там убил.

– Приблизительно то же самое говорили и на суде, – вставил Хэнсон.

Бетти с состраданием покачала головой.

– Бедная женщина! Как вы обходитесь со своими детьми, мистер Арчер?

Тот пожал плечами.

– У меня был только один выход. Нанял экономку, которая следит за ними, пока я работаю. Вечерами с детьми занимаюсь я сам.

В этих условиях задать вопрос, который вертелся у меня на языке, было довольно неловко. Но если учесть версию Мулдена, что его самого заманили в ловушку, то вопрос этот был просто необходим. Поэтому я начал очень осторожно.

– Вы не ответили бы мне, мистер Арчер, на вопрос чисто личного порядка?

Он кивнул.

– С удовольствием.

– Вы показали на суде, что даже после пяти лет супружеской жизни и после рождения двух детей ваши супружеские отношения с женой остались для вас обоих теплыми и удовлетворяющими друг друга... Это верно?

Он печально улыбнулся.

– Верно. Если супружеская пара не пьет, не появляется в общественных местах и не участвует ни в каких вечеринках, то это еще не значит, что в личной жизни спальной комнаты она не может быть счастлива. Мэй и я были счастливы. – Он посмотрел на свои ладони.

– Благодарю вас, – сказал я.

– Но почему вы спрашиваете об этом, мистер Алоха? – поинтересовался он. А потом сам же и ответил на свой вопрос, прежде чем я смог произнести хоть слово. – Нет, вам не нужно мне ничего говорить. Я знаю, что вы сегодня утром встречались с Мулденом, и он рассказал вам свою историю. Что они были до безумия влюблены друг в друга, что он хотел бросить работу, а она уйти из газеты, и что они хотели на следующее утро уехать вместе в Гонолулу.

– Именно об этом он мне и говорил.

Арчер криво усмехнулся.

– Мне он тоже об этом говорил. Полиция однажды разрешила мне поговорить с ним во время допроса. И два чиновника меня едва удержали. Я хотел его убить. Я сказал, что, видимо, ему мало того, что он изнасиловал до смерти мою жену, ему надо было еще и испортить ее репутацию.

– Не поймите меня неправильно, – сказал я. – Я не собираюсь обелять Мулдена. Женщина, которую убили сегодня днем, рассказала мне, что он мерзавец. Но моя профессия заставляет меня браться за такие поручения, какие мне предлагают, а не за те, какие бы мне хотелось.

– Я понимаю вас, мистер Алоха, – спокойно ответил Арчер. – К несчастью, все мы должны зарабатывать себе на хлеб...

У меня еще было не все...

– Кажется, что все улики говорят о вине Мулдена, но я должен полностью увериться в этом. И в том, что это дело не рук банды Амато, которая в своей борьбе с фирмой "Стартайм" постаралась "пришить" убийство одному из работников этой фирмы, чтобы загубить карьеру Тода Хаммера.

Арчер покачал головой.

– Я думаю, они здесь не замешаны. Но, как вы уже сказали, ваша профессия требует от вас установить истину. – Он вынул из кармана блокнотик, написал на листке свой адрес и телефон и, вырвав его, протянул мне. – Если я смогу вам чем-нибудь помочь, мистер Алоха, позвоните мне. Хотя я и убежден, что мою жену убил Мулден, но тем не менее не хотел бы, чтобы в газовую камеру отправился невиновный человек.

Мы пожали друг другу руки, а потом мы с Бетти прошли по коридору к лифту.

– Он мне нравится, – сказала Бетти.

– Мне тоже, – сознался я.

Пока мы ждали лифта, она легонько толкнула меня в бок.

– Могу я задать вам личный вопрос, Джонни?

– Насколько личный?

– Очень личный.

– Валяйте.

– Вам бы понравилось, если бы какой-нибудь грубый парень затащил меня в номер, изнасиловал и избил до смерти?

– Совсем бы не понравилось.

Лицо ее было абсолютно серьезным.

– А в моем случае дело обстояло бы еще хуже, потому что я... Ну, вы знаете: слово, которое начинается на букву "Д".

– Да, было бы намного хуже, – уверил я ее, открывая перед ней дверцу лифта. – А почему вы об этом спрашиваете?

Как и обычно, она ответила сразу и без оговорок.

– Я просто подумала.

– О чем?

Она посмотрела на свои часики.

– Вы несколько часов провели в этом прокуренном бюро, и сейчас уже почти девять часов. Сегодня вы уже мало что сможете предпринять. Поэтому...

Так как я хорошо знал ее, то внимательно посмотрел на нее.

– И что "поэтому"?

Она обняла меня одной рукой и тесно прижалась ко мне.

– Поскольку я уже так старалась, собирая ваш чемодан, – ведь парочки без багажа в хорошие отели не допускаются, – то почему бы нам не снять номер в приличном отеле, не стянуть с себя всю эту висящую на нас грузом одежду... и я бы помогла вам поразмышлять обо всем этом деле?

Я рассмеялся.

– Должно быть, я забыл вам рассказать старую гавайскую прибаутку.

Уже когда мы проходили по холлу, она недоверчиво спросила:

– Какую прибаутку?

Я усмехнулся.

– Младая дева, отправляющаяся с парнем после захода солнца в отель, никогда к утру не остается девой.

Я сказал это почти все на гавайском наречии, но поскольку она работала со мной уже два с половиной года, то довольно хорошо понимала меня.

– Я уже не младая дева, – обиженно сказала она. – Мне уже почти двадцать. Да и вы уже не парень: я совсем не хочу оставаться девой.

Я покачал головой.

– Я так и знала, – хмуро буркнула она. – Спокойно, девочка, ничего не будет. Я должна сохранить это для вас. – И добавила с темпераментом: – Может быть, сохраню, а может быть, и нет. Я что, ваш личный счет в банке? Ну, вы еще переживете кое-какие неожиданности! Ведь я могу перевести ваш счет кому-нибудь другому!

Я рассердился.

– Если вы это сделаете, я вас уволю. – Видя ее огорчение, я тут же предложил: – Но я знаю, что мы можем придумать.

На мгновение глаза ее засветились надеждой.

– Вот как? Вы хотите пригласить меня к себе на квартиру?

– Нет. Но я хочу пригласить вас на ужин. Я куплю вам большой бифштекс, с которым вы со всем пылом расправитесь.

Она признала себя побежденной.

– Если вы не можете предложить мне ничего, кроме бифштекса, то он должен быть обязательно из телятины. А когда наши отношения пойдут дальше бифштекса, Джонни?

– Пойдут, – пообещал я ей.

* * *

Ради предосторожности, чтобы избежать нового покушения, я поставил машину как можно ближе к зданию, как раз под фонарем, и запер на ключ обе дверцы. Я уже собирался посадить в машину Бетти, как из «кадиллака», стоявшего рядом с моей машиной, высунулась головка Ивонны Сен-Жан.

– Хелло! Добрый вечер, мадмуазель и монсеньер! О, да это ведь мистер Алоха и его миленькая девушка!

Похоже, она была не совсем трезвой.

– Добрый вечер, – ответил я.

Француженка еще больше высунулась из окошка и посмотрела вверх, на освещенные окна полицейского управления.

– Мне бы очень хотелось знать, куда пропал Тод? Он оставил меня в машине и сказал: "Жди меня". Вот я и жду уже несколько часов.

– Вы можете еще очень долго прождать. Тод, Вирджил и Сэм взяты под арест.

Ее, казалось, порадовало это сообщение.

– Отлично! Надеюсь, не по пустяку какому-нибудь?

– За драку.

Она не поверила.

– Драку? С кем?

– С Марти Амато и двумя его людьми.

Она откинулась на сиденье.

– Теперь понятно, почему они так и не возвратились. А я как дура сижу в этой проклятой машине! – Спиртное явно вызвало в ней еще большую жалость к себе. – Бедная, бедная Ивонна!

– Только не вздумайте еще ее пожалеть! – предупредила меня Бетти сдавленным голосом.

– И как долго они еще останутся под арестом? – поинтересовалась Ивонна.

Маленькая француженка распахнула дверцу машины. Бутылка, из которой она пила, выпала при этом на мостовую и разбилась.

– Если Тод думает, что я буду ждать его здесь, то я буду... как это по-английски? Дура дурой – так, кажется?

Она соскользнула с сиденья и попыталась выпрямиться, держась за дверцу.

Она все же была слишком пьяна и упала бы, если бы я не подхватил ее и не поддержал.

– Вы, кажется, немного понимаете по-французски, – сказала она. – Я это уже заметила.

– Да, немножко. А также знаю португальский, итальянский, испанский, китайский и японский.

На мисс Сен-Жан это произвело впечатление.

– И где это вы все успели выучить?

Я честно признался ей:

– В старой части города красных фонарей в Гонолулу. Будучи мальчишкой, я там чистил сапоги и выполнял поручения прилежных девочек. Должен был как-то зарабатывать себе на хлеб.

Теперь уже я вызвал у нее жалость:

– Бедный мальчик! Значит, у вас было тяжелое детство?

– Ни в коем случае, – возразил я. – Мне каждый миг доставлял удовольствие. Просто я никогда не знал своего отца, а мать моя умерла, когда мне было лет пять.

Она так нализалась, что из моих слов до нее вряд ли дошла и половина. Но и пьяная она не потеряла своей привлекательности. И пока я вот так на нее смотрел, то невольно подумал, что простое белое спортивное платье, которое было сейчас на ней, должно быть, обошлось Хаммеру в двести долларов. Палантин из белого меха стоил еще тысячи две. А потом еще ее бриллианты...

– Бедный, бедный мальчик! Как это все печально, – продолжала лепетать она. При этом пыталась погладить меня по голове и чуть было не выколола мне глаза своим маникюром. – Бедный мальчик! Совсем один на белом свете. – Она отпустила мои плечи и чуть было не упала к моим ногам. Я вынужден был подхватить ее.

Бетти смотрела на все это с явным неодобрением.

– Теперь она уже повисла у вас на шее. Что вы собираетесь с ней делать?

– К сожалению, не знаю.

– Почему бы вам не засунуть ее обратно в машину? – предложила она. – У нее может возникнуть желание нажать на газ. Или снова вылезет. Насколько я знаю пьяных, она скоро начнет бродить как лунатик. Ну и пусть себе бродит!

– В этом районе? С мехом на плечах и с бриллиантами она не дойдет и до ближайшего перекрестка, как получит удар по голове.

– В таком случае, давайте затащим ее в полицейское управление.

Я покачал головой.

– Первый же полицейский, который ее увидит, посадит ее в отрезвиловку. А я ведь работаю на нее и на ее друга.

Ивонна сдунула прядь волос с глаза и с улыбкой посмотрела на меня.

– Знаете что?

– Что?

– Вы очень милый.

Этот эпитет, конечно, мало подходил к парню весом шести фунтов и ростом шести футов и двух дюймов, в жилах которого текла гавайско-ирландская кровь, с перебитым носом и ушами, похожими на кочаны цветной капусты.

Ивонна теперь буквально повисла на мне. Тело ее стало для меня сладким грузом. Я возвратил ее комплимент:

– А вы, Ивонна Сен-Жан, чертовски пьяны.

Глаза Бетти уже сверкали гневом.

– Так, так, – наконец выдавила она. – До отеля у нас дело не дошло, а теперь эта милая дамочка захочет лишить меня и бифштекса. Что ж, хорошо! Вам даже не нужно меня об этом просить. Я отправлюсь на вашей машине в контору. А вы делайте, что хотите. Погрузите ее и доставьте в проклятые апартаменты под крышей. И позаботьтесь о том, чтобы ее проклятая служанка или ее проклятый дворецкий позаботились о ней, дали бы ей еще одну бутылку и уложили бы спать в ее золотую кроватку. Но на одно я хочу обратить ваше внимание.

– На что?

– Чтобы вы не изменили своего счета в банке.

Глава 9

Пока засовывал мисс Сен-Жан в машину, я быстро оценил обстановку. Она была не из приятных. Хотя я находился рядом с полицейским управлением, мне казалось, что меня снова подцепили на мушку.

Две женщины уже были убиты. Наверняка это было связано с "Пайолой". Ну, а как обстояло дело с двумя покушениями на мою личность?

Ивонна нежно смотрела мне в лицо, когда я сажал ее на сиденье "кадиллака".

– А вы действительно очень милый, – повторила она.

– Спокойно, крошка, – буркнул я.

Конечно, обладать такой женщиной было настоящим блаженством. Но я попытался мыслить реалистично. В конце концов у меня не было времени забавляться с пьяной красоткой. К тому же она была девушкой Хаммера. А Хэнсон не сможет долго держать ни Амато, ни Хаммера. Сейчас оба подонка уже похлопывают, наверное, чиновников по спине, напоминают им о своих бывших и будущих любезностях и с ухмылкой наблюдают за перьями, которые, скрипя, выписывают им акты об освобождении.

Хаммер должен как можно быстрее выбраться на свободу, так как он хотел спасти Мулдена и доказать, что именно Амато доставил такие неприятности его человеку. У Амато такие же цели, с той лишь разницей, что он хотел "пришить" все дело Хаммеру.

Я сел за руль "кадиллака" и закурил сигарету. У меня было такое чувство, будто я упустил в этом деле что-то очень важное. Как говорится, картина висела на стене косо. Но я ничего не мог поделать.

А потом я вспомнил о Гарри Голде. Гарри уже несколько лет работал редактором одного из отделов "Миррора". Именно он натравил Мэй Арчер на Томми-Тигра, чтобы раскрыть его связи с "Пайолой". Но ведь, давая ей такое поручение, он должен был знать хотя бы общую ситуацию.

Часы на щитке водителя показывали начало десятого. Гарри закрывал свой отдел в половине десятого. Если мне повезет, я смогу его застать в баре "Секвойя". Бар находился неподалеку.

Ивонна шевельнулась.

– Вы, собственно, сильно пьяны? – спросил я.

– Довольно сильно, – созналась она.

– Как вы думаете, вы сможете что-нибудь перекусить до того, как я отвезу вас домой?

Для красивой женщины она была удивительно покладистой.

– Да.

– Послушная девочка, – похвалил я ее.

Но она в тот же миг проявила свою строптивость.

– Но я не хочу быть послушной.

После этого короткого диалога я сел в машину и направился в бар "Секвойя", расположенный в трех кварталах отсюда.

Первые ряды стоянки для машин были заняты. Я нашел свободное место только в конце, запер машину и отправился с Ивонной в бар.

В баре, как всегда, было много репортеров и фотографов. Некоторые из них оглянулись в нашу сторону, но большинство продолжало усердно портить свою печень алкоголем. Как только выходит очередной выпуск газеты – дневной или вечерний, – люди прессы теряют свое природное любопытство, и все окружающие перестают их интересовать.

– Хэлло, Джонни! – приветствовал меня бармен.

– Хэлло! Гарри Голд уже здесь?

– Конечно. Сидит вон там, сзади, с мисс Хэнли. А тебе следовало бы посмотреть первую страницу "Миррора". Ты там разбросан по всей странице. – Он заметил Ивонну. – Тебе я принесу, что и всегда. А что пожелает дама?

– Бифштекс и побольше. Да, будет лучше, если ты принесешь сразу два.

У Гарри Голда и Джен Хэнли, которая отвечала за общественную полосу газеты, на столе был разложен свежий номер утреннего выпуска.

Бармен оказался прав. Меня вынесли на первую страницу. Кто-то основательно покопался в моей жизни, чтобы найти фотокарточку, на которой я был снят в чинной форме лейтенанта. Блестящие золотые полоски на моих плечах вызывали воспоминания о прошлом.

"ВТОРОЕ ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ ГЕРОЯ ВОЙНЫ"

Содержание статьи сводилось приблизительно к тому, что, видимо, плохо обстоят дела в государстве, если на человека, сражавшегося на благо нашей демократии, уже дважды было совершено покушение – и только по той причине, что он встал поперек дороги "Пайоле". Я через плечо Гарри ткнул пальцем в газету.

– Вы уже давно мечтали написать такую статью, не правда ли, Гарри?

Он полюбовался своим делом.

– Что ж, первая страница выглядит совсем неплохо... Ах, это вы, Джонни? Я ждал вас. Очень приятно видеть вас целым и невредимым.

Я попросил Ивонну сесть рядом в одной из боковых ниш. Хэнли заинтересованно подняла глаза:

– Скажите, это не...

– Да, да, это она. Но, прошу вас, сейчас никаких интервью. Я должен накормить и отвезти ее домой, до того как ее обладатель вырвется из своей клетки.

Гарри испытующе взглянул на меня.

– Скажите правду, Джонни, в кого стрелял убийца? В вас или в Мейбл Коннорс?

– Откровенно говоря, я и сам этого не знаю.

Гарри сложил газету и посмотрел на Ивонну.

– А зачем вы таскаете с собой эту даму?

Я рассказал, как обстояло дело.

– Бетти и я обнаружили ее на площадке для машин. Так как Тод Хаммер и его мальчики не могут в настоящее время сопровождать даму, я решил, что будет лучше, если эту принцессу провожу я. Нельзя позволить шакалам с Первой улицы сорвать с нее драгоценности.

– Понятно, – протянул Гарри. – Хотя Том не сможет держать долго Амато и Хаммера. – Он нахмурился, а потом открыто посмотрел мне в лицо: – Кстати, а вы на чьей стороне?

– А что?

– Если мои источники информации меня не обманывают, а они меня почти никогда не обманывают, то вы получили от приятеля этой дамы гонорар, чтобы вытащить из газовой камеры Томми-Тигра. – Слова эти прозвучали с нескрываемой горечью. – И это после того, как он разбил голову тромбоном одной из самых милых женщин.

Его манера говорить начинала действовать мне на нервы.

– Будьте осторожнее в выражениях. Я никого не собираюсь вытаскивать. А деньги я взял только для того, чтобы выслушать версию Мулдена и, если возможно, собрать вещественные доказательства, какие могли бы помочь его адвокатам поднять вопрос о пересмотре дела.

На Гарри мои слова не произвели никакого впечатления.

– Понятно. И вы уже говорили с ним?

– Говорил.

– И вы поверили его версии?

– Я и сам не знаю, чему я должен верить. Особенно после того, как переговорил с Биллом Арчером.

– Бедняга этот Арчер, – вздохнула Джен Хэнли. – Мулдену мало было убить Мэй – ему надо было еще и выдумать эту фантастическую историю, будто она его любила и собиралась вместе с ним бежать.

– Вы ее знали? Я имею в виду близко?

Она покачала головой.

– Нет, не очень. Но я знаю, что это была милая молодая женщина, у которой хороший супруг и двое маленьких детей.

– Согласен. Версия Мулдена кажется фантастической. Но почему, в таком случае, взлетел на воздух мой автомобиль? И почему кто-то упорно пытается меня убить?

Голд высказал ту же версию, что и Хэнсон.

– Разумеется, это дело рук Хаммера! Чтобы придать правдоподобность выдумке Мулдена. Надеясь, что подозрения полиции падут на Амато. Из страха, что вы докопаетесь до правды.

Ивонна грызла кусочек сельдерея, который оказался в салате, принесенном кельнером, и голос ее уже не был таким невнятным, как недавно.

– Томми не убивал этой девчонки.

– Откуда вы это знаете? – живо поинтересовался Голд.

Она ответила ему то же самое, что и мне:

– Он сам мне так сказал. Он оставил ее одну, чтобы купить бутылку вина или виски. – Она пожала плечами. – И пока его не было, кто-то прокрался в номер и убил ее.

Голд энергично возразил ей:

– Этому я и во время суда не поверил бы. Не верю в это и сейчас. И я скажу вам почему. Потому что это не объясняет, как удалось ему затащить Мэй в свой номер, а заставляет думать, что она была его любовницей. К тому же за час до своей смерти она позвонила в редакцию и сообщила мне, что у нее будет сенсационный материал для первой страницы, который разнесет всю организацию "Пайолы". Но вместо этого на первой странице ближайшего номера появилось сообщение о ее смерти.

Я отпил немного из бокала, который кельнер поставил на стол.

– Вы не ответили бы мне на один вопрос, Гарри?

– На какой?

– Если мне все же удастся узнать, что заставило ее пойти в номер к Мулдену, то будет ли для вас убедительной версия, что Мэй убили люди Амато?

Он ненадолго задумался.

– Только как возможный вариант. Ведь между двумя фирмами почти нет разницы. Оба господина называют себя бизнесменами. Но ведь под тонким слоем их более или менее порядочного фасада скрываются опасные преступники, которые ввели в законный бизнес гангстерские методы. – Он немного помолчал. – И не потому, что я вообще против "Пайолы". Ведь это дело старо, как само человечество. Кто хорошо смажет, тот хорошо и поедет. Если вам кто-то сделает одолжение или окажет любезность, то будет вполне естественным, что вы будете признательны ему за это. Сознаюсь, я сам взял несколько ящиков виски за то, чтобы пустить определенную информацию по определенным каналам. Но в нашем случае речь идет не просто о взятке. Здесь замешаны не только деньги. Сейчас в моде налеты, избиения, наркотики, проституция по принуждению.

– После того как я поговорил с Мейбл Коннорс, – ответил я, – я теперь знаю, как это делается...

Голд продолжал, не обратив внимания на мои слова:

– И я охочусь за такими подлецами, как Джек Келли и другие воротилы в мире музыки. Но за ними стоят и более высокие чиновники радио и телевидения, в музыкальных агентствах. Именно по их вине и процветают такие преступления. "Пайолы" нет, если никто не "берет" взятки.

Кельнер принес нам наши бифштексы. Я попробовал. Бифштекс был великолепным. Ивонна же принялась за мясо, словно постилась целую неделю.

Теперь в разговор вступила Джен Хэнли:

– Вы были бы очень удивлены, Джонни, если бы узнали, каких больших размеров достигла система взяточничества. Как много людей бездумно принимают то, что им предлагают. Поэтому-то мистер Голд и поручил Мэй расследовать это дело. Одно он знал наверняка: если Мэй сможет прижать Мулдена и заставить его говорить, то это был бы уже ключ к успеху.

– Ну, хорошо, – внезапно прервал ее Голд. – Вы – детектив. Скажите мне...

– Что я должен сказать?

– Что-нибудь, что подтвердило бы ваше предположение. Если Мулден и не одурманил ее, то каким образом он мог затащить Мэй Арчер в свой номер?

– Я и сам этого не знаю. Может быть, обманул, что именно в его номере находится информация, которой она добивается?

Голд покачал головой.

– Сомневаюсь. Мэй неоднократно сообщала мне, что Мулден держится так крепко, что ей одной с ним не совладать. И вполне понятно, если он сделал попытку к сближению и был отвергнут, то вся игра была бы проиграна.

– Похоже, что в чем-то она пошла ему навстречу, – заметил я. – Постоянные посетители "Голден Четон" показали во время следствия и сегодня в кабинете Хэнсона, что она пошла туда добровольно. И что у нее была связь с Мулденом.

– Они солгали и во время следствия, – отрезал Голд, – и в кабинете Хэнсона. Мэй просто пыталась удержать Мулдена. Так она мне рассказывала. Она должна была заставить его говорить. Но она была чертовски осторожна. Он не мог поставить ее в такое положение, когда она или должна была подчиниться его воле, или провалить дело.

Я попробовал подойти с другого конца.

– А самого Арчера тщательно проверяли?

Голда позабавил мой вопрос.

– Тщательнее уж некуда. Типичный честный мещанин из деревни Глупцов. И не поймите меня неправильно. Это действительно милый человек в нормальном социальном окружении. Один из таких парней, которые предпочитают вечно что-нибудь мастерить в своем доме, по воскресеньям петь в церковном хоре и руководить группой следопытов. По средам и субботам они собираются в своем клубе, попивают пиво, а если не пиво, то джин с лимонадом, играют в карты...

Все это мне уже было известно.

– Я с ним говорил, – сказал я. – И с вами согласен. Меня интересует, проверили ли его алиби? Где он был в ночь убийства?

Голд заказал еще чашечку кофе.

– Очень основательно, – наконец вымолвил он. – Кто-кто, но вы не должны задавать такие вопросы. Когда убивают замужнюю женщину, полиция в первую очередь проверяет алиби ее супруга. И Том Хэнсон сразу же послал к дому Арчера двух своих людей. Буквально не более чем через пять минут после того, как Мулден заявил, что обнаружил труп Мэй. Арчер открыл им дверь в халате, держа в руке бутылку вина, а в другой бутерброд – он думал, что Мэй вернулась и забыла свой ключ.

– Это я тоже знаю, – буркнул я. – Он мне и об этом рассказал. Но скажите, вы знали, что на следующий день Мэй собиралась подать заявление об увольнении?

Голд покачал головой.

– Нет. Мне сказал об этом Арчер. Но если повнимательнее покопаться в мыслях, то можно вспомнить, что Мэй одно время была как-то не в себе и не имела работы. Наконец она поступила к нам в газету на работу. Им хотелось побыстрее выплатить вторую ипотеку за дом. Но согласитесь, это неподходящая работа для женщины: собирать сенсационный и грязный материал для газеты. И тем более для женщины, у которой хороший муж и двое милых детей. Разумеется, такой женщине лучше быть дома, вместе с детьми.

Я медленно кивнул.

– В таком случае, выходит, Мулден мне солгал. А Хаммер послал ко мне Ивонну, чтобы убедить Мулдена, что он попытается вызволить его. Следовательно, машину мою взорвал именно Тод Хаммер, чтобы ложь Мулдена выглядела правдоподобнее и чтобы бросить тень на Амато.

Голд кивнул.

– Именно так я и думаю, Джонни. Пусть даже Хаммер и сунул вам несколько тысяч. Какое значение имеют несколько тысяч для Тода Хаммера?

Кивнув, я перевернул пластинку.

– Или же Мулден говорит правду. Как уж он затащил Мэй в свой номер, не знаю, но он ее не убивал. Она была убита по приказу Амато. С тем чтобы кашу пришлось расхлебывать Мулдену и Хаммеру. Выберите себе одну из двух этих версий. Обе вместе не пойдут. И если убить Мэй Арчер и подложить бомбу в мою машину распорядился Амато, то напрашивается логичный вывод, что он виноват в смерти и Мейбл Коннорс, чтобы она не могла дать никаких показаний в полиции. В конце концов, она сама мне призналась, что по прямому приказу Амато сделала предложение Джеку Келли, чтобы он проиграл на своей радиостанции пластинки, выпушенные фирмой "Блюзберд".

Какое-то время царило молчание. А потом по моему адресу прошлась, правда, беззлобно, Джен Хэнли.

– Ну и ублюдок же вы, Алоха! Ирландско-гавайский гибрид! Я так хорошо разложила все по полочкам, а потом появляетесь вы и разносите все, что я разложила. Теперь я вообще не знаю, что думать об этом деле.