Текст книги "Выбор Артура. Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Дэвид Висман

Соавторы: Ирина Гришанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Я с интересом поднял взгляд на лицо владельца «половичка» и просто вперился в него как последний придурок, не в силах отвести глаза. Он слушал музыку через маленькие наушники и в его серых глазах плясали такие чертики, что, казалось, они сейчас выскочат. Улыбаясь, то и дело прикрывал глаза и качал головой в такт музыке.

Улыбка была потрясающей. В нем не было ничего общего с Артуром. Он был высоким, со спортивной фигурой, парнем. Лицо чисто мужское. Но эти его чертики в глазах, эта его улыбка, этот нелепый шарф и такая же нелепая шапка-гандончик делали его неотразимым.

Я сам от себя офигел, когда понял, что я не могу на него не смотреть. А он, по-видимому, почувствовав мой взгляд, то и дело стрелял своими чертями из-под ресниц, и было видно, как он посмеивается. Его улыбка становилась все шире, он уже чуть вслух не смеялся, а я все пялился и пялился на него, особенно на его красивые губы. У меня даже во рту пересохло от внезапного желания впиться в них поцелуем.

Выходя на своей остановке, он повернул в мою сторону голову, ехидненько улыбнулся и подмигнул. Меня от стыда бросило в жар. Женщина, сидевшая рядом со мной, ошарашено на меня посмотрела.

У меня не выходит из головы его улыбка и смеющиеся глаза. И в душе, наконец, потеплело. Я жив, я оживаю. Я стал смотреть и замечать людей. Я, наконец, пошел на поправку.

8. Встреча.

Артур.

В хрупком равновесии, которое я стремился выдержать между женой и Сергеем, прошел месяц. Март подошел к концу, унося с собой холода, снега и сильные ураганы. Весна все смелее вступала в свои права. Наступал апрель.

Время имеет интересные свойства: что-то безвозвратно уносит, что-то сохраняет эхом печали ли, радости ли, что-то приукрашивает. Чему-то ты радуешься – все позади, а о чем-то начинаешь жалеть. Вот у меня поначалу вроде как казалось, что все хорошо и что было – забудется, ан нет. Не забылось. Хуже того – со временем сожаления все сильнее грызли изнутри. Ведь мне было так уютно, так комфортно с Олегом. Уже никогда не будет этих тихих спокойных вечеров, когда я сижу за компьютером, а он что-то читает тут же, рядом, расположившись на диване. Или же мы сидим, смотрим телек и спокойно потягиваем пиво: я – «Андреича», а он – «Бархатное». И никто из нас не ворчал, что, мол, напиваешься и «зенки заливаешь». И не будет уже этих незабываемых ночей. А иногда и не только ночей. Ничего не будет. Так я думал. Но жизнь ли, судьба ли – иногда дает второй шанс. И тогда у людей уже есть возможность выбрать – как им воспользоваться, и воспользоваться ли им вообще.

– Слышь, Артур, в это воскресенье, между прочим, Пасха! – Татьяна что-то смотрела по телевизору, пока я разбирался с работой, которую пришлось взять на дом, потому как конец месяца.

– Угум…

– Давай, устроим праздник – сходим куда-нибудь.

– Ммм…

– Можно в воскресенье в центр – там гулянка будет.

– …

– Ну что ты все мычишь! Отвлекись ты от этой своей лабуды! Я с кем, в конце-концов, разговариваю? Со стенкой?

– Таня, не заводись, я по работе занят, – мне все же пришлось отвлечься, чтобы успокоить возмущение супруги. – Давай немного попозже поговорим?

– Да работой на работе надо заниматься! А дома ты со мной должен быть, а не с компьютером!

– Ну хорошо, хорошо. Что ты хочешь? – сдался я.

– Я хочу в выходные сходить куда-нибудь! – и продолжила уже спокойнее: – В воскресенье Пасха. Надо посмотреть, где что будет проходить.

Я уж было согласно кивнул головой, но вовремя вспомнил, что именно на воскресенье договорился о встрече с Сергеем. Отменять ее совсем не хотелось – мы и так не часто встречались в нормальных условиях, а тут он сообщил, что его родители уедут.

– Тань, я в воскресенье никак не могу – отчет на следующей неделе сдавать, – я сделал пожалобнее выражение лица и собрался продолжить, но она меня перебила:

– Ну и сделай все до выходных. Все равно, вон, из-за компа не вылезаешь.

– Я уже договорился с одним знакомцем с работы – он обещал программу подогнать под мои нужды, потому к нему домой пойду. А раньше воскресенья он не может – у него тоже своей работы хватает – конец месяца же.

Я смотрел на Таню честными глазами, зная, что если начну взгляд отводить, то она тут же заподозрит неладное. А чтобы уменьшить ее недовольство, предложил:

– Давай в субботу куда сходим? Зато ты в воскресенье как следует отдохнешь перед трудовой неделей.

Она немного подумала, потом согласно кивнула головой:

– Вообще-то ты прав. Тогда куда пойдем?

Мы с женой решили сходить в цирк. Я его с детства любил. И с Олегом мы часто туда ходили. Когда Танюха изъявила это свое желание сделать вылазку в свет, то этот вариант у меня был на первом месте. Клуб отпадал, кино – в общем-то, можно, но его и дома смотрим, а театр Таня не очень-то любила. Вот и остановились на цирке.

Погода в субботу выдалась замечательная – весенняя. Солнышко уже ощутимо пригревало. И улицы, наконец, очистились от излишков снега. Настроение у Танюхи было отличное – мы ведь действительно давно никуда не выходили. Да и погода этому не способствовала – куда пойдешь, если, например, ураган? Или снег валит так, что ходить по этим сугробам – одно мучение. Или по грязи, что при потеплении как каша под ногами. Вот потому и было на душе празднично, что – солнце, птицы щебечут, воздух пахнет весной. И не удивительно, что народу в цирке оказалось достаточно много, а реакция от зрителей прямо взрывная какая-то шла. Мы с Таней, поддавшись общему настрою, так же громко смеялись, азартно хлопали в ладоши и получали истинное наслаждение от представления. В антракт решили зайти в кафе, но там оказалось так много народа, что мы плюнули, и стали просто прохаживаться в фойе.

– Артур?! Ты?!

Я вздрогнул, боясь оглядываться: этого просто не могло быть. Голос, такой знакомый, что по телу волна прокатилась, обдавая жаром. «Нет, этого не может быть» – но я уже медленно оборачиваюсь и упираюсь взглядом в Него. В Олега.

Боже. Он все такой же. «Одиннадцать месяцев» – пронеслось в голове. Оказывается, где-то внутри меня стоял счетчик. В мае год, как мы расстались. Вернее, как я сбежал. И вот Он передо мной. Я стоял и молчал, не в силах что-либо произнести.

– Артур, кто это? – голос Тани вывел меня из столбняка.

– Олег? Какими судьбами?! – я смог справиться со своими эмоциями и протянул руку.

Но Он вдруг шагнул навстречу и со словами:

– Дай, обниму старого приятеля, ведь сто лет не виделись, – крепко сжал меня в объятиях и шепнул на ухо:

– Как я соскучился!

Меня снова кинуло в жар. Сердце усиленно стало гнать горячую лаву по венам.

– Артур, может, познакомишь?

Игриво-раздраженный голос жены позволил мне удержаться в рамках приличия. Я оглянулся на Татьяну. Надеюсь, она ничего не заметила?Хотя – чего именно, все в пределах нормы. А вот супруга моя с каким-то подозрительным интересом рассматривала Олега. Я снова взглянул на него. Ну да. Как же я забыл, что он не только мне нравился, но и женщины к нему были не равнодушны.

– Татьяна, это…

– Олег, – перехватил Он инициативу, протягивая руку, – старый приятель Вашего спутника, еще по Москве.

Таня, улыбаясь, подала ладонь, а он вместо пожатия вдруг поцеловал ее руку. Вот ведь ловелас. Словно и не видит кольца обручального.

– Вы великолепны, Татьяна! – улыбаясь, отпускает, наконец, ладонь моей жены. – Прямо онегинская красавица.

Наглец. Не поверю, что не замечает ее округлого уже животика. Танька же от удовольствия зарделась и постреливает глазками из-под ресниц:

– Ну что Вы?

Я решаю вмешаться, потому как начинаю испытывать слишком сумбурные чувства: то ли Таньку к Олегу ревную, то ли Олега к Татьяне.

– Олег, Татьяна – моя жена.

– О, да! Вы великолепная пара. Я ведь не смог поздравить тебя, так что поздравляю вас обоих.

У меня создалось такое впечатление, что он что-то еще этим хотел сказать. Но задал я другой вполне логичный вопрос:

– Как ты тут оказался? Какими судьбами?

Неожиданно прозвенел звонок, предупреждающий об окончании антракта. Я как-то и забыл, где мы находимся.

– Да вот, командировка. Представь, какая скука – никого здесь не знаю. Ах, – спохватывается Он, – Татьяна, милая, пожалуйста, отпустите супруга вечером на встречу со старым знакомцем. Мы посидим, немного пивка – только пивка! – предупредительно поднял он ладонь, – попьем, поговорим о нашем, мужском…

Мне опять показался скрытый подтекст в этих его словах. А Таня повелась на его обаятельную улыбку, на его внимание к себе:

– Ну да, конечно. Я же понимаю. Но, надеюсь, Вы посетите как-нибудь наш дом? Мы Вас приглашаем в гости, – да, Олег ей явно понравился. Ни слова недовольства. Еще и в гости пригласила.

– Тогда после представления давайте встретимся у выхода.

Второй сигнал заставил стронуться нас с места.

– Я вас буду ждать, – он слегка поклонился моей жене, даже не взглянув на меня, и быстро затерялся среди зрителей. Мы тоже поспешили на свои места.

– Какой приятный мужчина. Вежливый, – Таня явно была не против этого знакомства.

– Почему ты ни разу о нем не говорил?

– Так а что говорить? Я же не могу всех своих бывших знакомых описывать.

Если честно, то я до сих пор не мог отойти от этой встречи. И всю оставшуюся часть представления усиленно имитировал то непринужденное поведение, что было у меня с начала выступления. А в голове крутились совсем другие мысли.

Олег.

Тот парень в автобусе, он как-будто разбудил меня. Черти в его глазах – они словно ворвались в мое, спавшее в болезненном сне, сознание. Я начал снова верить в себя. Начал улыбаться людям. И снова стал мечтать. И самая моя заветная мечта, мое страстное желание – увидеть Артура. Заглянуть в его глаза, вдохнуть его запах, просто смотреть на него. Услышать его голос, дотронуться до его руки, пусть он даже снова сделает мне больно, оттолкнет меня.

В интернете я познакомился с одной замечательной женщиной. В последние месяцы она стала для меня другом, сестрой, которая всегда поддержит и поймет. Я мог поделиться с ней самым сокровенным, не стесняясь написать, как мне плохо, и она всегда находила для меня теплые, ободряющие слова. Вообще многие люди стали мне близки, много теплых и неподдельно участливых слов я прочитал и впитал в себя, без них я бы, наверное, пропал, не смог стать прежним. Далекие люди оказались ближе, чем те, кто находился рядом – оказывается, так тоже бывает.

Однажды моя виртуальная сестренка написала мне мудрые слова: «Если сильно захотеть что-нибудь и всем сердцем поверить, что это сбудется, если представлять это в мыслях, то мечта материализуется и все что ты хотел – получится».

И я искренне поверил, что я встречу Артура, что весна-разлучница мне задолжала и обязана вернуть долг сполна. Весь март, каждую ночь, каждый день, я представлял, как мы встречаемся. Всей душой я стремился к этому, без слов, одними чувствами, посылая просьбу о встрече куда-то туда, ввысь… Или же мысленно тянулся к Артуру, зовя его, рассказывая ему, как я соскучился, как хочу его видеть…

В последних числах марта наша компания решила повысить своим сотрудникам квалификацию. Когда мне сказали, что я еду на повышение в Новосибирск, я не поверил своим ушам. Я просто стоял, потрясенный тем, что мои усилия, это душевное устремление – достичь мечты – начали работать. Не сбываться, нет, пока нет. Но ЭТО – работало!

Явные шаги по поиску адреса Артура я почему-то отверг. Да и прописка могла быть в одном месте, а жить-то он мог в другом. В моих мечтах мы встретились случайно, и я не хотел их нарушать. Если мы теперь не встретимся, значит не судьба, не сейчас. Но кто знает...

Новосибирск – слишком большой город, и я не мог даже предположить в своих мечтах, где бы мы могли встретиться с Артуром. И вдруг мозг резануло – цирк или парк!

Оттуда все началось, с каруселей … Но карусели в апреле не работали. После занятий я часть дня болтался по паркам, а потом шел в цирк. Я выучил представление наизусть, мне кажется, кассирши и билетерши уже на меня косились, но я не пропустил за неделю ни одного представления.

…Я увидел его в антракте. Сначала подумал, что это галлюцинация, плод моего воображения. Но рядом с ним была девушка, а ее я ни разу не видел, но сразу понял – она. И тут же ноги стали ватными и тяжелыми. Сердце бухнуло вниз, а в ушах зашумело так, что я перестал воспринимать окружающее. Я стоял и смотрел на него, не в силах пошевелиться. И только когда вдруг понял, что это правда, я его действительно встретил, вышел из оцепенения и, испугавшись потерять его снова, рванул к моему Артуру.

– Артур, ты? – я старался держаться, как мог, изображая удивление от встречи. От подготовленной моим сознанием нашей невероятной встречи.

Он медленно повернулся. Его и без того большие глаза стали просто огромными.

В них удивление, испуг, радость… А я вдруг сам не знаю что мелю и уже обнимаю его.

Что-то вроде: "Дай обниму старого приятеля"… И тут же с губ срывается тихое: "Как я соскучился…"

Он настолько ошарашен нашей встречей, что не отстраняется от моих объятий, а только бормочет:

– Олег? Какими судьбами?

Я, как в каком-то дешевом фильме, целую его жене ручку, несу какую-то ахинею, а самого трясет от внутреннего напряжения. Я даже не помню, что я там говорил. Помню только, что она сама пригласила меня в гости. И я сказал, что буду ждать их после представления у входа. А затем просто сбежал, как только прозвенел звонок, оповещающий конец антракта.

И до конца представления стоял в туалете и курил, не в силах унять бешено колотящееся сердце.

9. После цирка.

Артур.

Памятные события закружили в голове свой хоровод, а на их фоне мелькали в панике возбужденные мысли. Я и хотел, и боялся его снова увидеть, ведь так долго отпихивал свои воспоминания о нас двоих в прошлое, так старательно. Да еще Сергей теперь. Как я Олегу об этом скажу? Что от него сбежал, а здесь все равно мужика нашел? Я же от самого себя сбежал, когда решил, что мои отношения с ним только игры юности. Не говорить? А, может, он уже перегорел, и радость эта только от того, что тут других знакомых нет? Может, у него это все давно в прошлом? От этой мысли вдруг стало так горько, словно это не я бросил его, а он от меня ушел.

А может все же он тоже при встрече все вспомнил, может, не совсем еще ушло то чувство, что соединило нас? Неожиданно захотелось, чтобы он еще раз обнял меня, как только что при встрече. Чтобы снова шепнул… «А может, он не отказался бы от… Нет–нет! Это глупо. Ведь говорят, что дважды в одну воду не войдешь. Так что нечего губки раскатывать, будто он простит меня и у нас может что-то снова начаться». Только вот, убеждая себя в невозможности восстановления наших отношений, я все больше хотел именно этого. И тут всплыло – он же в командировке! Это же так мало! О чем я думаю? Какие отношения? А хотя… Чтоб в командировке – и мужику не гульнуть? Почему бы и нет? Даже если и есть кто у него, он ведь сказал, что соскучился.

Меня кидало от одних мыслей к другим как мячик в руках игроков. Я ведь давно уже осознал такую свою черту: никогда до конца не уверен ни в себе, ни в партнере. Так и он, может, сомневается. Все, что смог я для себя понять в этих метаниях однозначно, так это то, что обязательно с ним встречусь еще раз. А там дальше видно будет, куда ветер подует. А пока надо как-то Таню убедить, чтобы одного на встречу с ним отпустила. Была у нее такая установка – раз в браке, то все должно быть вместе. Типа как с почтой на компе. Иногда она любила повторять: муж и жена – одна сатана. Мол, все вместе и никаких тайн. Меня порой так доставал этот ее полный контроль. И почему это я при знакомстве не заметил такой ее черты?

Про Серегу и встречу с ним, назначенную на завтра, к этому моменту я забыл напрочь.

Представление закончилось, народ потянулся к выходу. Я же то торопился, то, наоборот, тормозил. Таня даже обратила внимание на это мое нервозное поведение:

– Ты чего это мечешься?

Я вынырнул из своих размышлений на тему что лучше: чтобы он дождался или чтобы он ушел? Взял себя в руки, оглядывая окружающих людей, непроизвольно пытаясь увидеть среди них Олега, и сохраняя на лице приклеенную улыбку, ответил с шутливой интонацией:

– Я просто в туалет давно хочу, а тут люди вон какой толпой на выход прут, так думаю – потерпеть еще и пропустить основной поток или плюнуть и рвануть к заветной дверце?

Татьяна улыбнулась:

– Надо было чуть раньше выйти. Терпи уж теперь.

Олег нас ждал. Я засек знакомую фигуру сразу, даже выходящие плотной толпой зрители не помешали заметить его. Татьяна же обратила внимание на Олега, когда мы почти вплотную подошли к дверям:

– О! Вы нас дождались! Я думала, что Вы уже ушли.

Олег снова обворожительно улыбнулся моей жене:

– Ну что Вы! Как я мог забыть об обещании, данном очаровательной жене моего старого приятеля?

Дон Жуан фигов.

Вообще-то домой мы планировали ехать на общественном транспорте, но Олег вдруг предложил поймать такси, мол, зачем такой красивой девушке толкаться среди пассажиров. Татьяна, конечно же, согласилась. И мы довольно быстро оказались у дома.

– Ну, пойдемте к нам в гости, – стала она зазывать Олега.

А тот, мило улыбаясь и скорчив просящее выражение, приложил руку к своей груди:

– Плииз, пустите супруга со мной посидеть в баре. Обещаю, я прослежу, чтобы он не напивался. Поймите, хочется поболтать о своем, мальчиковом.

Таня разочарованно вздохнула и открыла уже рот что-то сказать, как Олег продолжил:

– Вот если бы Вы встретились с подругой, а ее муж захотел ваши девичьи разговоры послушать?

Такое, ей, видимо, раньше в голову не пришло, и она, поколебавшись немного, все же согласно улыбнулась:

– Ладно. Доверяю Вам моего супруга, но если он придет на бровях, я его с Вами больше никуда не отпущу. Кстати, а Вы надолго здесь в командировке?

– Не очень. Но обещаю, что никаких бровей не будет.

Когда за Татьяной закрылась дверь подъезда, мы молча уставились друг на друга: каждый из нас что-то искал в выражении встречного взгляда. Не знаю, что увидел Олег, но я понял, что он волнуется. Это меня каким-то образом успокоило.

– Ну что? Куда пойдем? – спросил я.

– Не знаю. Ты же лучше ориентируешься в заведениях этого города, как-никак год здесь живешь.

– Тогда …– я ненадолго задумался, – есть тут недалеко вполне приличный бар.

– Ну так веди, Сусанин.

Мы шли рядом, и никто не начинал разговора первым. Я понимал, что вопрос прошлого расставания всплывет – от него не уйти, потому раздумывал, как все объяснить. Видимо, Олег тоже прокручивал начало разговора на эту тему. Вот так, молча, мы и дошли до бара. Странно это было. Вроде как и не расставались. Даже заказ сделали, словно старались общие вкусы подчеркнуть – голубцы на горячее и сельдь под шубой. Только вместо привычного пива Олег заказал коньяк. Я был согласен с этим его выбором – напряжение, висевшее между нами и мешающее начать откровенный разговор, пиво не смогло бы убрать. А так… Выпьем, расслабимся, и я смогу, наверное, объяснить ему, что да, тогда сделал глупость.

Вот только поймет ли, простит ли?

10. Сбылось!

Олег.

Он все такой же красивый, такой родной, и далекий.

Смотрю на него и ком в горле. Если бы он знал, как тяжело мне сейчас вот так сидеть рядом с ним, видеть его и гнать от себя мысли: «сгрести его в охапку, зацеловать, прижаться всем телом, впиться в губы, прикоснуться к коже под подбородком".

Боже…. Прекратить, нужно прекратить пожирать и раздевать его глазами. Иначе сердце разорвется.

Сделали заказ и молча смотрим друг на руга. Столько вопросов, столько желаний. Хотя главный вопрос «Почему и за что?». Но я задаю ему совсем другой:

– Как ты? Ты счастлив?

Артур.

– Может, сначала за встречу выпьем? – ушел я от прямого ответа и потянулся к только что принесенному официанткой графину.

Я взял в руки бокал и решился все же глянуть еще раз в его, какие-то завораживающе-лихорадочные глаза.

– За встречу, – я приподнял бокал.

Он отвел, наконец, свой, ощутимый почти физически, взгляд, и, пробормотав:

– Ну, давай за встречу, – потянулся ко мне своим бокалом.

Легкий звон, крепкий напиток прокладывает обжигающий путь в груди и разносится, пока еще неощутимо, по венам. Скоро напряжение уйдет из тела, а мысли станут не такими растерянными, и мне будет легче ответить и на этот вопрос и, наверно, на другие тоже.

После второго тоста, за мою женитьбу, тему которой я бы вообще не трогал, Олег выглядел более раскованным, чего нельзя было сказать обо мне. В голове один сумбур. Ну вот как ответить на это его «ты счастлив»? « Все отлично»? «Замечательно»? Или честно – «Так себе» и «На хрена женился»? Или... Нет, говорить, что не забыл ничего – не буду. Подумает еще, что плачусь. Я налил понемногу коньяка в рюмки. Олег так смотрел на меня, что, даже не видя его глаз, мне становилось жарко. Надеюсь, что выпивка снимет этот напряг и чувство вины. За то, что сбежал. И... еще от этого взгляда словно легкие его прикосновения кожей чувствовал. Вот о чем он сейчас думает? А пока я поторопился опередить его в этой, неожиданно начавшейся игре в ответы и вопросы, ведь пока ехали в такси, молчали:

– Ну и какими ветрами здесь оказался?

Олег.

Я в упор посмотрел на него. "А ты изменился, малыш. Повзрослел. И ты не только меня сломал, в тебе тоже что-то сломалось. Я чувствую это. И еще всем своим сердцем ощущаю, как ты мечешься, хочешь и боишься меня. Та же неловкость, та же нервозность, как в тот, первый наш с тобой день, когда я пошел на встречу с тобой в ресторан.

Во мне вдруг закипела жгучая боль, обида и злость. Вот он, сидит и уводит в сторону разговор, как будто я просто его знакомый, как будто это не он вырвал из моей груди сердце, оставив там зияющую рану. Не выйдет, родной. Пусть лучше ты добьешь меня до конца, но я хочу знать ответ на вопрос, который сжигает мою душу.

– А если я скажу, что специально приехал, чтобы найти тебя? Я почти год мечтал о нашей встрече с тобой. Хотел услышать ответы на вопросы, посмотреть тебе в глаза и понять, что произошло тогда? В чем я провинился перед тобой, что ты даже поговорить со мной не захотел, а оставил мертвую бумажку?

Артур.

Господи! Как он резко, я же еще не готов! Не готов, не ждал, не знал, что встреча возможна. Думал, если и сведет нас судьба, но не так быстро. А там все забудется за прожитыми годами, вольно или невольно – все в прошлом останется. И вот сейчас – еще не заросло, не прошло, еще тянет к нему. Господи! На хрена я ушел? Бля! Уткнуться бы в грудь ему, сказать «Прости!» и... И... Мама миа, хочу ведь. Что делать?

– Олег, понимаешь... – на глаза попалась салфетница, я вытащил мягкую бумажку и начал крутить ее в руках, чтобы не так сильно было заметно, как я не знаю, куда руки деть, – ну… тогда… – он молчит, ждет, я чувствую.

– Ты бы тогда меня прибил, наверное. И... – голос меня подводил, я говорил все тише, я не знал, что вообще сказать.

Куда делись все мои мысли, что бродили в голове во время моих с женой домашних разборок, когда я сам себе пытался объяснить это мое решение уйти от Олега и жениться? Я помолчал, внутренне собираясь. Молчал и Олег, все еще ожидая ответа.

– Я... – я глубоко вдохнул и скороговоркой продолжил: – Тогда я думал, что так будет правильно. Ну, побесишься, конечно, сперва, а потом довольно быстро забудешь все эти наши… наше… – Я почему-то не смог продолжить. Словно, если буду говорить с Ним о наших отношениях, они действительно станут просто историей. Безвозвратно ушедшими событиями. – Ты найдешь себе женщину, женишься, я... тоже...

Вместе с остатками воздуха из груди ушла и решительность. Тут, так вовремя, принесли горячее, и я, как в спасательный круг, вцепился в вилку и нож, бросив терзать несчастный клочок бумаги. Сделав вид, что очень голоден, я ел голубцы, не ощущая их вкуса, и пытался хоть немного успокоиться. Мне даже выпитый коньяк не помог. Может, стоит перевести разговор на Олега? Я ведь все время задавался вопросом "Как он там?".

– А... Как ты? – я несмело взглянул на Олежку.

Олег.

«Значит, ты за меня все решил. А теперь спрашиваешь, как я?» – я все больше начинал злиться. Если бы он сказал, что влюбился, что не смог без своей Татьяны, я бы еще понял его. Понял бы, потому что сам не могу без него, и знаю, что это такое. Но он, видите ли, решил, что просто так будет лучше. Сломал мне жизнь потому, что «так лучше». Лучше для кого? Для меня? Для него? Для его жены и будущего ребенка?

И кто из нас окажется счастливым? Никто, потому что он решил за нас всех и, в итоге, сделал всех троих несчастными, включая себя. Неужели он этого не понимает? Как глупо. Один глупый, непродуманный поступок, и столько несчастливых людей.

Я вдруг ощутил внутри пустоту, усталость, как будто прокололи шарик и он сдулся. Артур так же, как когда-то у Ольги на дне рождения, уткнулся в тарелку, избегая моего взгляда. Не хочу больше говорить, ругаться, выяснять отношения. Просто хочу обнять его, почувствовать его тепло, услышать стук его сердца.

– Я соскучился. Очень. Проведи со мной эту ночь, и, если хочешь, то потом больше никогда меня не увидишь.

Артур.

О боже! Он это сказал?! Меня как кипятком окатило. Я неверяще уставился на него. Может, ослышался? Во рту пересохло. У меня, наверно, сейчас глаза как эти тарелки, что стоят на столе. Черт, черт, черт! Как же я хочу к нему сейчас прижаться! На хрена вокруг столько людей?

– Я... Олег... Олежек... да я... – где-то внутри меня прорвалась плотина и каким-то охрипшим враз голосом я зачастил:

– Я ведь тоже не могу никак забыть тебя. Я ведь дурак был. Ну ты пойми, ну я ведь тоже человек, а людям свойственно ошибаться. Ты особенный, а так получилось, что понял я это поздно. Я... безумно хочу тебя...

От того, что приходилось сдерживаться, я сжал кулаки, пожирая глазами невозможно близкое и одновременно далекое, но такое привычно родное, лицо Олега. Ведь он-то не изменился в отличие от меня.

– Пойдем отсюда? – совсем уж тихо закончил я.

Олежка словно с усилием отвел взгляд от меня, подозвал и расплатился с официантом.

Я прошел к гардеробу, стараясь хоть немного придти в себя от той бури, что творилась в душе. Зазвонил сотовый. Скорее всего, это жена. Но говорить с ней, да и вообще с кем бы то ни было еще, я не хотел. Не глядя и даже не доставая из кармана, отключил. На выходе, еще прохладный воздух ранней весны, как глоток холодной воды в жару, охладил горячую кожу.

– Твои предложения? – голос Олега за спиной, так близко…

– Гостиница?

Насмешливое хмыканье в ответ.

– У меня другое предложение.

Олег.

Господи, мне до сих пор не верится, что это не сон, что Артур – вот он, рядом со мной. Что я могу дотронуться до него, прижать его к себе, вдыхать его запах, ощущать вкус его губ.

Я повел его в квартиру, которую снимала для меня фирма.

Мы в лифте, я прижимаю его к стенке и наслаждаюсь вкусом коньяка на его губах. Все как раньше, как будто мы поднимаемся к себе домой, как будто не было года этой разлуки. Он прижимается ко мне, и я чувствую, как дрожит его тело, слышу его прерывистое дыхание... Чувствую напряжение у него в паху. Ощущаю жар, исходящий от него. От всего этого меня просто начинает трясти, я перестаю соображать, кажется, что меня разорвет от этих эмоций.

Я не помню, как мы оказались в квартире, не помню, как я ее открывал. Я мертвой хваткой вцепился в Артура, сжимая его яростно, до боли, впиваясь в его губы жестко, до крови. Он стонет, но не пытается отстраниться. Он принимает мою ярость как данность, как наказание за нашу разлуку. Меня не хватает на ласки и прелюдию, это все будет потом, ведь впереди вся ночь, а сейчас…

Кажется, я рву на нем одежду, пуговицы разлетаются в разные стороны. С себя я успел снять только брюки. Я хочу его, я с ума сойду, если сейчас не овладею им. И он подчиняется, падая полураздетым на диван, вжатый в него моим телом, он, с какими-то ошалелыми глазами, принимает меня. Вцепившись в мою рубашку, поддается навстречу мне, прижимаясь еще сильнее, еще ближе, шепча мое имя в ухо. Щекой я ощущаю влагу на его лице. Потом. Потом я соберу твои слезы губами. Сейчас же я просто остервенел от близости к тебе, от ощущения твоего тела под собой. Это похоже на насилие, на сумасшествие, на одержимость. Тело свело судорогой экстаза, выплескивая накопившуюся страсть, как шампанское из бутылки.

И по тому, как ты впиваешься зубами в мое плечо, со всей силы сжимая ногами мою поясницу, и подаешься рывком навстречу последним моим толчкам, а затем обмякаешь и становишься расслабленным и дрожащим, а я ощущаю между нашими животами горячее и липкое, я понимаю, что это было не насилие, а страсть на грани безумия нас обоих.

Ополоснуться по-быстрому в душе, смыть с себя запахи секса и пота. Не вместе, как раньше, а по очереди. Я иду первым, а ты остаешься лежать на постели, провожая меня затуманенным взглядом. Когда возвращаюсь, ты отбираешь у меня полотенце, оборачиваешь вокруг бедер, смущенно улыбаясь, стреляешь на меня глазами из-под ресниц. Смешно морщишь нос, пытаясь игнорировать запах. Как в наш первый раз. С той лишь разницей, что тогда мы в ванную пошли все-таки вместе.

– Окно откроешь? Только не вздумай освежителем брызгать, – кидаешь перед тем, как скрыться за дверью.

От этих слов как током по коже. Разрядом, до самого сердца. Тогда, в первый раз, стояла жара, а мы, оба совсем без опыта, еще не знали, что нужна некоторая подготовка, и открытое окно не помогло выветрить досадный запах – издержку анального секса. Я ничего не придумал лучше, чем избрызгать флакон освежителя. Отчего сам же потом кашлял до слез так, что в горле саднило. Оказывается, ты тоже все помнишь. Ничего не забыл.

Пока ты моешься, я курю и пытаюсь сдержать рвущееся наружу сердце. Успокоить мандраж в коленях и проглотить вставший вдруг в горле ком. Меняя испачканное белье, вдруг осознаю, что годовалый перерыв в таком сексе, наверное, много, чтобы тебе не было больно. Хотя я в таких вещах понимаю не очень. Никогда не был снизу.

Выходишь из ванной, и я пытаюсь уловить по твоему лицу, сделал ли я тебе больно. Но ты улыбаешься и тянешь меня на постель.

Вот теперь можно расслабленно лежать и слизывать, сцеловывать твои слезы или капли воды после душа. А может и то, и другое. Покусывать твою кожу. Провести рукой по твоим скулам, тыльной стороной ладони прижаться к кожице под подбородком. Ощущать твои ответные поцелуи, твои нежные руки, дарящие мне ласку и возбуждение. Целовать твои мокрые глаза, ощущая губами ресницы, прикусить мягкую мочку уха и забраться языком в ушную маленькую раковину, от чего ты сжимаешь плечи и, захихикав, шепчешь: «Щекотно».

Все как раньше, как прежде, только восприятие ласк намного острее, да сердце болезненно сжимается в груди от понимания, что это последний твой подарок мне, что больше не будет так, что это единственная и последняя наша ночь.