Текст книги "Шерлок Холмс идет по кровавым следам"

Автор книги: Дэвид Стюарт Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава девятнадцатая
НЕУДАЧНЫЙ ВЫСТРЕЛ

В ожидании оглушительного треска пистолетного выстрела я непроизвольно вздрогнул, однако раздался лишь негромкий щелчок.

Холмс разразился смехом, а Коллинз с выражением замешательства на лице повторно нажал на курок, но с тем же отрицательным результатом.

– Не только ваш повелитель обладает всемогуществом, Коллинз, – стараясь подавить весёлость, ухмыльнулся Холмс. – Я не удосужился сообщить вам, что, осматривая ваш экипаж, обнаружил также пистолет, который вы столь проворно переместили себе в карман во время нашего путешествия. Я извлёк из него все пули. – Запустив руку в карман пальто, Холмс вытащил шесть гильз и небрежно бросил их на пол. – Теперь игра, дорогой мой сударь, действительно окончена.

Коллинз был одновременно потрясён и разгневан. Несколько мгновений он сердито смотрел на Холмса широко открытыми глазами, а затем его ярость вылилась в бешеный крик. После чего он с неожиданным проворством похватал с пола гильзы и бросился к двери.

– Чёрт бы вас побрал, Холмс! Будьте вы прокляты! – неистово прокричал он. Подняв с пола большой камень, с силой запустил его в Холмса, а потом выскочил на снег.

Холмс увернулся от снаряда, который с глухим стуком ударился об пол, не причинив вреда.

– Пошли, Уотсон, нельзя дать ему уйти. Он должен привести нас к Дракуле.

Мы выбежали из дома как раз вовремя и увидели, как Коллинз со всех ног бежит к вересковой пустоши позади фермы.

Погнавшись следом, мы в несколько прыжков одолели двор фермы и перелезли через отвесную шестифутовую стену. Спрыгнув с другой стороны, мы утонули в сугробе пушистого снега, в некоторых местах доходившего нам до пояса. Двигаться вперёд было трудно, и дело шло медленно. На несколько мгновений наша добыча ускользнула из виду. Был виден лишь белый холмистый простор пустоши. Но тут Холмс заметил его.

– Вот он! – прокричал Холмс, указывая в направлении движущейся тёмной точки примерно в двухстах ярдах впереди.

Удвоив усилия, мы продолжали пробиваться дальше. Когда мы добрались до более возвышенного места, где снег лежал равномерно, двигаться стало немного легче. Постепенно мы стали нагонять нашу добычу.

Вытащив из кармана револьвер, я остановился, прицелился и выстрелил. Коллинз на краткий миг припал к земле, а затем вновь пустился бежать.

– Осторожно, Уотсон, – предупредил Холмс. – Наш беглец нужен нам живым.

Коллинз, добравшись до группы валунов, укрылся там и, перезарядив оружие, выстрелил в ответ. Я услышал громкий хлопок, и мимо наших голов просвистела пуля. Мы с Холмсом пригнулись, продолжая двигаться вперёд. Прогремел следующий выстрел, и прямо перед нами пуля взрыхлила снег.

– Стойте, Уотсон, – свистящим шёпотом приказал Холмс, пригибая меня к земле. – Мы сейчас в пределах его досягаемости, и без нормального прикрытия мы для него хорошие мишени.

Некоторое время мы лежали, зарывшись в холодный снег и ожидая дальнейших действий Коллинза, но ничего не происходило – всё было тихо и спокойно. Я знал, что у Коллинза осталось четыре пули, и, пока он их не израсходует, нам с Холмсом не стоит пытаться добраться до него. Я подумал, что, если бы смог напугать его близкими выстрелами, это подтолкнуло бы его к ответным, истощив, таким образом, его боеприпасы.

Я сфокусировал взгляд на валунах и стал пристально наблюдать. Через некоторое время я на какой-то миг увидел беглеца, который переместился в другое место. Для меня этого оказалось достаточно, чтобы взять его на мушку, и я выстрелил. Вслед за хлопком от выстрела, эхом разнёсшимся вокруг, раздался крик боли.

– Думаю, вы его подстрелили, – сказал Холмс, однако радости в его голосе не было.

Я застыл в изумлении, никак не ожидая, что попал в Коллинза с такого расстояния и из такого положения.

– Пригнитесь, – прошипел Холмс. – Возможно, он притворяется.

Я опустился рядом с другом, и мы некоторое время выжидали, но из-за валунов не слышно было ни звука.

– Пошли, – сказал наконец Холмс, – надо посмотреть.

Всё так же пригибаясь к земле, мы быстро подошли к группе валунов. Ползком передвигаясь вокруг валунов, мы обнаружили бездыханное тело Коллинза. Он лежал на спине, сжимая в вытянутой руке пистолет и уставившись широко открытыми глазами в небеса. Из центра его лба на нас сердито смотрел третий тёмный глаз. Из раны по голове стекала тонкая струйка крови, орошая светлые волосы и растекаясь по снегу розовым пятном.

Холмс застонал, и лицо его вспыхнуло от гнева.

– Уотсон! Уотсон! Уотсон! – воскликнул он, стискивая кулаки и в отчаянье потрясая ими.

– Мне очень жаль, – смущённо пробормотал я. – Я не собирался его убивать. Я хотел лишь заставить его израсходовать все патроны.

Последовала долгая неловкая пауза, во время которой Холмс пытался обуздать свои эмоции.

– Не так уж вы в этом виноваты, – вымолвил он наконец. – Просто вы сделали то, что считали нужным. – Он печально покачал головой, с горечью добавив: – Если бы только вы его не убили.

– Просто это был удачный выстрел, – с запинкой произнёс я.

– Скорее уж неудачный, – саркастически заметил Холмс. – Он дорого нам стоил. Мы потеряли единственную нашу связь с Дракулой.

Он опустился перед телом на колени и стал обыскивать одежду в поисках улик. Я стоял рядом, чувствуя себя подавленным и беспомощным. Небо вновь потемнело. и ветер усилился, предвещая угрозу очередной снежной бури.

Холмс поднялся и отряхнул снег с пальто.

– Есть что-нибудь? – спросил я.

К моему огорчению, он покачал головой.

– Ничего такого, о чём я бы не знал.

Мне стало совсем не по себе, и я испустил тяжёлый вздох.

– Пошли, – устало произнёс Холмс, – нельзя поддаваться этой неудаче.

Мы уже собирались направиться к экипажу, когда вдруг произошло нечто, заставившее нас замереть на месте. Из горла Коллинза раздались тихие булькающие звуки. Мы в изумлении уставились на мертвеца и увидели, что на его красных губах пенится слюна, смешанная с кровью. А потом из открытых уст трупа с ужасающей чёткостью с нами заговорил чей-то голос. До сего дня лишь однажды я слышал эти глубокие, богатые, размеренные модуляции, зная, что никогда их не забуду. Это был голос графа Дракулы.

– Не радуйтесь своей мелкой удаче, Шерлок Холмс, – произнёс голос. – Вам ещё предстоит узнать о моей победе. Жизнь за жизнь – таково моё правило. Я вновь одержал победу и не успокоюсь, пока моя власть не разнесётся надо всем сущим.

Глава двадцатая
ПРЕВОСХОДСТВО ДРАКУЛЫ

Мы в ужасе слушали слова, исторгаемые устами трупа Коллинза. Наконец голос замер, а над пустошью по-прежнему разносился лишь вой ветра. Эти звуки, казалось, тоже насмехаются над нами, над смертностью человека и, пожалуй, над нашими напрасными надеждами уничтожить того, кто обладает способностью говорить из могилы устами мертвеца. Мы так и не осознали в полной мере всё дьявольское могущество Дракулы.

– «Вновь одержал победу»! – воскликнул Холмс, повторяя слова Дракулы. – Боже правый, Уотсон, вы понимаете, что это значит?

– Кэтрин Хантер, – робко произнёс я.

– Боюсь, что так. Нам надо незамедлительно вернуться в академию. Впереди ещё несколько дневных часов. Будем надеяться, угроза этого изверга не исполнится до наступления ночи.

К тому времени, как мы добрались до экипажа, начался сильный снегопад, что затруднило нашу обратную поездку в академию Гарднера. Налетавший шквалами ветер и снег пугали лошадей, и Холмс с трудом управлялся с вожжами.

Большую часть путешествия я молчал, подавленный своей причастностью к смерти Коллинза. И хотя я пытался утешить себя тем, что это произошло скорее случайно, чем умышленно, мне было не избавиться от чувства вины. Я раз за разом прокручивал в уме все происшествие с Коллинзом и наконец решился попросить Холмса прояснить одну вещь, которая меня озадачивала.

– Холмс, если вы знали, что Коллинз в сговоре с Дракулой, то почему позволили ему отвезти нас к Виксенхайтс? – спросил я, перекрикивая шум ветра и грохот линейки.

Не отрывая взгляда от дороги, Холмс дал мне ответ.

– Тому две причины, Уотсон. У меня была слабая надежда, что он приведёт нас к логовищу своего господина. Но когда это не удалось, я подумал – если мы позволим Коллинзу считать, что он успешно облапошил нас, нам будет проще выведать у него местонахождение места упокоения графа. Вы ведь знаете, насколько словоохотливы бывают эти эгоисты, когда чувствуют своё превосходство.

– Не корите себя, старина. Я тоже в ответе за смерть Коллинза, потому что недооценил власть Дракулы над этим человеком. Мне следовало принять меры предосторожности. Так или иначе, всё это позади. Я лишь надеюсь, мы успеем предотвратить грядущие бедствия.

Я не ответил, и мы оба погрузились в молчанье.

Хотя сумерки ещё не наступили, но предвещающее бурю небо совершенно потемнело, и я с большим облегчением разглядел впереди огоньки Кумб-Трейси. Несколько минут спустя мы уже подъезжали к академии. Холмс спрыгнул с подножки экипажа и бросился в дом, поспешив в комнату больной, а я за ним следом.

Подойдя к двери, он распахнул её. Потом замер на пороге комнаты, и я услышал вопль отчаяния. Посмотрев вперёд, я увидел причину его мук. Кровать, в которой несколько часов назад мы оставили Кэтрин Хантер, была пуста и девушки нигде не было видно.

– Этот изверг похитил её.

– Но как? – с запинкой спросил я.

Нигде не было видно следов вторжения или борьбы, всё оставалось таким, как перед нашим уходом.

– Именно это я и собираюсь выяснить, – разгневанно произнёс Холмс.

Развернувшись, он направился в кабинет Гарднера и без стука вошёл.

Директор академии сидел за письменным столом, изучая какие-то бумаги. Единственным источником освещения в комнате, помимо камина, была настольная лампа, свет от которой бросал резкие тени на одутловатое лицо Гарднера. При нашем неожиданном появлении он поднял взгляд с выражением крайнего удивления.

– Холмс, – с изумлением произнёс он, глядя на нас расширенными глазами.

– Где она? – строго спросил мой друг.

Казалось, Гарднер был совершенно озадачен этим вопросом и в растерянности посмотрел на нас.

– Где девушка, Кэтрин Хантер?

Холмс угрожающе навис над Гарднером, голос его перешёл в зловещий шёпот.

Наконец к Гарднеру вернулся дар речи, но сказанное им привело нас в замешательство.

– Вам должно быть лучше, чем мне, известно местонахождение девушки. Ведь вы за ней посылали.

– Посылали за ней? – в изумлении повторил я.

– Да, – размеренно ответил он.

По изменчивому выражению его глаз видно было, что в голове у него зреют тревожные подозрения.

– Лучше бы вы объяснились, – спокойно произнёс Холмс.

– Вы… вы не посылали за ней?

Холмс покачал головой.

Гарднер, дико тряся головой, стал ловить ртом воздух.

– Не понимаю. Если вы за ней не посылали, то кто же? Что, во имя всего святого, происходит?

Он попытался встать с кресла, но Холмс удержал его.

– Расскажите нам, что произошло со времени нашего отъезда с доктором Коллинзом.

– Рассказывать особенно нечего, – начал Гарднер. – Примерно через час после вашего отъезда пришёл какой-то человек и сказал, что у него есть сообщение от вас.

– Этот человек – уродливый карлик с одним глазом?

– Да. Да, он. Он сказал, что вы с доктором Коллинзом договорились, чтобы Кэтрин забрали отсюда в частную лечебницу в Эксетере, где она пройдёт специальный курс лечения. Я должен был разрешить ему взять её на попечение, чтобы он без промедления отвёз её туда.

– И вы ему поверили? – недоверчиво воскликнул я.

– У меня не было оснований сомневаться в его словах, – с негодованием ответил Гарднер.

Поразмыслив, я решил, что это правда. Окажись я в подобных обстоятельствах, и располагая ограниченной информацией, как Гарднер, я тоже счёл бы историю карлика весьма убедительной.

– Мы подняли Кэтрин, – продолжал он, – и, хорошенько укутав её, усадили в экипаж, в котором приехал карлик. А теперь, мистер Холмс, ради бога, расскажите, что здесь происходит. Если вы не посылали за мисс Хантер, тогда кто же этот человек и почему он сказал, что действует по вашим приказаниям?

Мне почти не доводилось наблюдать, чтобы мой друг лишался дара речи, но в этом случае он был совершенно ошарашен. Что он мог бы сказать Гарднеру? Он так долго избегал правды, что, изложив теперь реальные факты этого дела, он бы только смутил и насторожил Гарднера, окончательно подорвав к себе доверие.

В конце концов Холмс ответил.

– В этом деле есть кое-какие подробности, которые я от вас утаил. Как вы понимаете, не из эгоистических или иных побуждений, но чтобы уберечь вас и ваш рассудок.

– Мой рассудок?

– Верно. И я вынужден сохранять эту секретность. – Гарднер хотел вмешаться, но Холмс жестом поднятой руки призвал его к молчанию. – Я понимаю, как вам трудно смириться с этим, но поверьте, если бы я считал, что это хоть чем-то помогло бы вам или Кэтрин Хантер, то без колебаний посвятил бы вас во все подробности этого жуткого дела. Достаточно сказать, что некоторые аспекты болезни мисс Хантер не чисто медицинские, но несут в себе вред иного рода – вред для души и рассудка человека. Доктор Коллинз также стал жертвой этого пагубного влияния, что в конечном счёте привело его к гибели.

– Что? – На этот раз Гарднер всё-таки поднялся на ноги. – Вы хотите сказать, Коллинз мёртв?

Холмс кивнул.

– Он был просто «подсадной уткой», с помощью которой нас выманили из дома, и, таким образом, настоящий агент этой болезни смог прибрать её к рукам.

– Вы имеете в виду карлика?

– Нет. Он тоже ещё один прислужник, выполняющий приказания. Злодей, которого мы разыскиваем, намерен погубить мисс Хантер, продолжая инфицировать её своей заразой. Наша задача – найти и уничтожить его, пока ему это не удалось.

Холмс умолк, и лицо Гарднера побелело.

– Боюсь даже подумать, – снова садясь, молвил он с дрожью в голосе, – боюсь прислушиваться к тому, что подсказывает мне воображение.

Его пальцы непроизвольно потянулись к шее, легко касаясь яремной вены.

– Постарайтесь избавиться от подобных мыслей и гоните от себя этот кошмар. С благодарностью смиритесь с тем, что никогда не узнаете таинственную правду относительно болезни Кэтрин Хантер. Это бремя, предназначенное для нас.

Несколько мгновений Гарднер хранил молчание, потом глубокие складки на его лице постепенно разгладились, плотно стиснутые губы разжались. Он кивнул, словно соглашаясь с мудростью слов моего друга.

– Храни вас Господь, – произнёс он еле слышным голосом.

– А теперь нам пора. Надежды почти не остаётся, да и времени в обрез.

– Полагаю, ему всё известно, – сказал я Холмсу после того, как мы вышли из комнаты.

– Да, пожалуй, но он едва ли смог бы ясно изложить свои мысли. Это скорее чувствуется, чем понимается. – Холмс вздохнул. – Однако Гарднер должен волновать нас меньше всего, Уотсон. Очевидно, тип, который увёз девушку, не кто иной, как Мейнстер, ученик Дракулы, – о нём нам говорил Ван Хельсинг. Именно этот карлик занимался отправкой ящиков из Трансильвании. Без сомнения, сейчас он спешит к господину со своим ценным грузом.

– Что же нам делать, чёрт побери?

– Сейчас Дракула имеет над нами превосходство, Уотсон. Мы утопающие, поэтому должны хвататься за соломинку. Для нас остаётся одна благоприятная возможность.

– Какая же?

– Врачебная приёмная Коллинза – там мы сможем отыскать какие-нибудь зацепки, которые приведут нас туда, где Дракула вершит суд.

Когда мы в очередной раз отважились выйти на холодный вечерний воздух, тёмное небо, с которого не так давно валил снег, было испещрено звёздами. Тем не менее на душе у меня было тяжело. Как ни старался, я не мог отделаться от мысли, что граф Дракула одержал над нами победу.

Глава двадцать первая
ГЛАВНЫЙ КЛЮЧ К РАЗГАДКЕ

Коллинз пользовался приёмной доктора Мортимера, находившейся в деревне Гримпен, милях в шести от Кумб-Трейси. Туда мы и поспешили, выйдя из здания академии.

Пока мы ехали по заснеженной местности, освещаемой луной, я не мог отделаться от чувства, что наша поездка окажется бесполезной. Наверняка к этому времени девушка уже была в лапах Дракулы, а значит, потеряна для нас. Вероятно, он уже собирается покинуть эти места. А если он окажется вдали от вересковых пустошей, нам едва ли удастся вновь напасть на его след. Я держал эти мысли при себе, но чувствовал, что Холмс догадывается, о чём я думаю.

После примерно часовой езды мы остановились около приёмной Мортимера, небольшого серого строения, стоявшего на пригорке в конце центральной улицы Гримпена. В отличие от окружающих домов, его окна не горели приветливыми огоньками. Этот дом стоял тёмный и молчаливый.

– У нас нет времени для соблюдения внешних приличий, – заявил Холмс, подёргав входную дверь и найдя её закрытой.

Отойдя немного назад, он поднял ногу и с размаху ударил подошвой по двери. Послышался сухой треск – это раскололась старая древесина около замка, и дверь распахнулась.

Быстро, как только могли, мы методично прочесали всё здание в поисках хоть какой-то улики, хоть какого-то указания на то, где мог скрываться граф Дракула. Дело это оказалось неблагодарным. Нашлось удивительно мало следов обитания Коллинза в этом доме – немного потрёпанной одежды в шкафу, незаправленная постель, несколько немытых тарелок в кухонной раковине и пара башмаков, густо заляпанных засохшей грязью.

Искали мы почти час и не нашли ничего существенного. Непомерно усложняло нашу задачу то, что мы в точности не знали, что именно ищем.

Холмс никак не мог уйти из врачебного кабинета. Сначала мне показалось, что в этой комнате почти невозможно найти улики, однако после проведения её тщательного осмотра я стал надеяться, что ошибаюсь. Закончив придирчивый осмотр, мой друг с унылым видом опустился в кресло, угрюмо уставившись в пол. Лицо его выражало тревогу и усталость. Он не привык нести бремя поражения.

Я стоял подле него, чувствуя себя беспомощным и испытывая раскаяние, снова виня себя в смерти Коллинза. Тут я увидел, что Холмс резко подался вперёд, уставившись в пол у стены, рядом с местом, где он сидел. Его глаза загорелись от возбуждения, и он, опустившись на колени, принялся пристально исследовать ковёр с помощью лупы.

– Что-нибудь нашли? – с надеждой в голосе выкрикнул я.

– Думаю, да, – пробубнил он. – Видите на ковре эти четыре маленьких отпечатка?

Опустившись на колени рядом с Холмсом, я посмотрел туда, куда он указывал. У стены я заметил четыре небольших круглых отпечатка, образующих углы невидимого четырёхугольника размером около пяти футов на три.

– Что вы об этом думаете? – спросил он.

– Похоже, здесь что-то стояло – какой-то тяжёлый предмет мебели.

– Превосходно, Уотсон. И, что бы это ни было, оно стояло здесь какое-то время. Если рассмотреть эти выемки более тщательно, можно заметить, что в них ковёр гораздо светлее и чище, чем на соседних участках, а это указывает не только на то, что этот предмет стоял здесь долго, но и на то, что его передвинули недавно.

– Передвинул Коллинз, вы хотите сказать?

– Точно. Теперь возникают вопросы – что здесь стояло, и ещё более важно – какова была цель перемещения?

Холмс изучил обстановку комнаты, и его взгляд остановился на высоком массивном книжном шкафе, стоящем у противоположной стены.

– Вот оно, старина, – воскликнул он. – Вот ваш тяжёлый предмет мебели. – Он подошёл к книжному шкафу и некоторое время рассматривал его. Потом его лицо расплылось в широкой улыбке, и он радостно захлопал в ладоши. – Ну конечно, – ликующе произнёс он. – Теперь, Уотсон, если вы будете так добры и поможете мне отодвинуть этого монстра от стены, мы увидим, верны ли мои умозаключения.

Ухватившись за шкаф с двух сторон, мы с огромным трудом сумели отодвинуть его фута на два от стены. Заглянув за шкаф, Холмс издал радостный возглас.

– Посмотрите, Уотсон, вот зачем Коллинз передвинул сюда эту штуковину, – сказал он, указывая на дверь в стене, полностью закрытую громоздким шкафом. – Он хотел спрятать этот секрет от надоедливых глаз вроде наших.

Протиснувшись за шкаф, Холмс толкнул дверь, за которой открылся лестничный пролёт, пропадающий во тьме.

– Эта лестница ведёт, вероятно, в помещение под домом. – Он рассмеялся. – Игра продолжается, Уотсон.

Холмс захватил из кабинета масляную лампу, и мы начали спускаться по узким каменным ступенькам, ведущим в чёрную пустоту. Лампа давала столь скудный свет, что мы видели лишь на несколько футов вперёд. Воздух становился заметно холоднее и ощущался на лице как чьё-то липкое дыхание.

Наконец мы дошли до самого низа, оказавшись, вероятно, в погребе для хранения продуктов. Холмсу удалось найти два ржавых газовых рожка и зажечь их. В мерцающем зеленоватом свете мы принялись рассматривать то, что нас окружало. Вдоль стен погреба шли две стойки – на одной тиски и разбросанные инструменты – это был, вероятно, верстак плотника; на стене над ним висела большая пила для пилки дров. На другой стойке стояли четыре большие медицинские колбы с какой-то тёмной жидкостью. Но наше внимание было сразу приковано к центру погреба, ибо там стояли бок о бок два гроба, точно таких же, как тот, что мы нашли на пустоши. Один был открыт и пуст, если не считать тонкого слоя сухой почвы на дне. Другой был закрыт.

– Ещё одно из святилищ Дракулы! – воскликнул я.

– Да, – согласился Холмс. – Нам следует стерилизовать эти гробы, чтобы не допустить их дальнейшего использования. – Он досадливо выдохнул. – В спешке я оставил в экипаже саквояж Ван Хельсинга с распятиями. Придётся за ним вернуться.

Он взял лампу и стал подниматься по ступеням.

Оставшись один в погребе, я вдруг осознал, что здесь ужасно холодно. Я поёжился и резко выдохнул, видя, как моё дыхание выходит клубами белого пара. Потом неловко подошёл к столу с медицинскими колбами и, вынув пробку из одной, окунул кончик пальца в тёмную вязкую жидкость и понюхал. После чего с отвращением отвернулся – это была кровь. Я представил себе, что в этих колбах содержится нечто вроде неприкосновенного запаса для графа. Когда он не в состоянии насытиться тёплой кровью живого существа, то вынужден восстановить силы с помощью этого запаса. Одна только мысль о таких омерзительных привычках вызвала у меня приступ тошноты, повергнув в дрожь.

Огромным усилием воли я попытался унять дрожь, а затем моё внимание привлекло что-то другое. Мне показалось, что в гнетущей тишине я услышал слабый царапающий звук. Я стал внимательно прислушиваться и вновь различил тот же звук. Постепенно он становился громче, и я смог установить его источник. К своему ужасу, я понял, что звук исходит из закрытого гроба.

Я приблизился. Сомнения не оставалось – жуткое ритмичное царапание исходило из гроба. Было очевидно, что там находится кто-то или, скорее, что-то и оно пытается выбраться наружу. С каким-то необычным спокойствием я осмотрел крышку гроба, убедившись, что она накрепко приколочена гвоздями.

А затем я услышал нечто такое, отчего у меня едва не остановилось сердце – нечто, до сих пор являющееся мне в ночных кошмарах. Это был голос – приглушённый, стенающий голос. Голос из гроба. Оцепенев от ужасного предчувствия, я услышал его вновь, услышал еле различимые слова:

– Помогите. Помогите.

Слова замерли в студёной тишине погреба, а я, пригвождённый на месте страхом и любопытством одновременно, продолжал в изумлении смотреть на грубый деревянный гроб.

– Помогите, – вновь послышался зов, на этот раз громче и настойчивей.

Я бросил взгляд в сторону лестницы, но Холмса не было ни слухом ни духом. Что мне было делать? Вопрос сверлил мне мозг, и я был скован нерешительностью.

– Пожалуйста, выпустите меня, – раздавался жалобный призыв.

В голосе было что-то знакомое – как призрачное напоминание о прошлых встречах. Модуляции этого голоса поддразнивали память, но никак не удавалось извлечь из тумана памяти имя или лицо.

– Ну пожалуйста, выпустите меня.

Голос продолжал жалобно умолять. Я представил себе обитателя ящика, приведённого своим состоянием на грань безумия и бешено пытающегося выбраться из мрачной тюрьмы. Кто он такой? Вампир ли он или несчастное невинное создание, пойманное в ловушку графом Дракулой или Коллинзом? В голосе слышалась такая мука, что я начал склоняться к последнему. Наверняка, думал я, будь это один из вампиров, крышка гроба не была бы заколочена.

Я представил себе этого пленника, лежащего в душной темноте, стиснутого грубыми стенками, яростно скребущегося в крышку гроба в надежде выбраться наружу. Пока он бился, постепенно уменьшался запас испорченного воздуха, столь ему необходимого. Не мог же я стоять рядом и ждать продолжения этой дьявольской пытки!

Пока я размышлял, мой взгляд наткнулся на большую стамеску, лежащую на верстаке. Повинуясь порыву, я схватил её и принялся отдирать крышку гроба. Задача была несложной, и очень скоро я выдернул почти все гвозди. Когда я стал выдирать оставшиеся, то увидел, как с двух сторон крышки появились две когтистые руки, которые пытались выбраться на свободу. Со всё возрастающим ужасом я наблюдал, как эти когти схватили крышку и легко отбросили её в сторону и она с грохотом упала на каменный пол в нескольких футах от меня. Этот грохот раздался в погребе как удар грома.

Пленник гроба выскочил наружу и, скорчившись, плавно, по-звериному повернулся ко мне, выставив перед собой кровоточащие, израненные кисти как скрюченные когти какой-то чудовищной птицы. В панике, с бешено бьющимся сердцем, я слишком поздно понял, что меня одурачили. То не был несчастный, безжалостно заточённый в гроб нашими врагами, то был вампир, алчущий крови!

Я с отвращением смотрел на это ужасное видение: бледное лицо в обрамлении копны соломенных волос, белая пена вокруг рта, хищные клыки, выступающие над кровоточащими губами. Затуманенные красные глаза, которые после гробовой тьмы плохо переносили даже тусклое освещение погреба, бешено моргали, сверкая зрачками.

Мой ужас всё усиливался ещё и потому, что, глядя на эту демоническую пародию на то, что было некогда человеческим лицом, я понял, что узнаю его.

Существо начало наступать на меня. Я лихорадочно соображал. Что мне было делать? Нападать я не мог, поскольку в тогдашнем возбуждённом состоянии это существо оказалось бы гораздо сильнее меня. Револьвер для вампиров безвреден, а других средств защиты у меня не было. Когда вампир стал приближаться, я неловко отступил назад, ощущая, как мои члены сковывает страх. Тут на меня повеяло влажным зловонным дыханием, и я заметил в зловещих глазах огонёк ликования.

А потом я услышал шум на лестнице. Это был Холмс. Я завопил во всю силу лёгких:

– Помогите! Холмс, помогите!

Не успел я крикнуть ещё раз, как вампир прыгнул, повалив меня на землю.

Падение помогло мне преодолеть сковавший меня спазм ужаса. Я проворно перекатился на бок, и вампир не успел прижать меня к земле. И, хотя он цеплялся за меня, я с трудом встал на ноги. Краем глаза я заметил Холмса.

– Вот, Уотсон! – протягивая мне распятие, крикнул он.

Я протянул руку и взял распятие, но в этот момент мой противник с такой силой толкнул меня, что оно выскользнуло из моей неуверенной руки и упало на пол. С диким воплем он лягнул распятие, которое заскользило по полу и оказалось вне пределов досягаемости. На горле у меня сомкнулись грубые руки, меня обдало зловонным дыханием, и к моей шее придвинулось демоническое лицо. Я начал ловить ртом воздух, сильно закружилась голова. Свет в комнате, казалось, померк, и всё вокруг медленно завертелось.

Борясь с головокружением, я вдруг услышал резкий треск. Существо ослабило хватку и дёрнулось в сторону. Свет стал ярче, и кружение остановилось. Зрение моё прояснилось, и я увидел, как Холмс пытается снять со стены над верстаком пилу. Дёрнув ещё раз, он вытащил её. Вампир стоял около меня, словно зачарованный действиями Холмса.

– Пригнитесь, Уотсон! – прокричал Холмс.

Я моментально подчинился и бросился на пол. Тем временем Холмс, держа пилу как топор и словно собираясь срубить дерево, с огромной силой швырнул ею в вампира. Пила с жутким свистом и дребезжанием пронеслась по воздуху, вслед за чем послышался отвратительный хруст и гнусный булькающий вопль нашего врага. Я не мог сдвинуться с места, не в силах отвести взгляд от развернувшейся предо мной сцены, словно вызванной из Дантовой преисподней. Пила пронзила бледную плоть вампирской шеи и полностью отсекла ему голову, отлетевшую от тела в фонтанах крови. И вот этот зловещий предмет лежал на земле, выпучив безжизненные, застывшие от ужаса глаза и разевая рот в безмолвном вопле.

Безголовый труп проковылял несколько футов, шатаясь и дико взмахивая руками, а потом рухнул на пол. Из рассечённой шеи продолжала течь кровь, скапливаясь в тёмной вязкой лужице.

Холмс выронил пилу, с отвращением глядя на эту сцену кровавой бойни.

– Когда же прекратится этот кошмар? – тихо произнёс он.

Я с трудом поднялся на ноги и, немного выждав, пока нервы успокоятся, поднял лампу и осветил жуткий трофей, чтобы Холмс мог увидеть лицо.

– Узнаёте этого злодея? – взволнованно спросил я.

Холмс посмотрел вниз на отсечённую голову, и глаза его широко раскрылись от изумления.

– Стэплтон! – воскликнул он.

Действительно, это был Стэплтон, коварный убийца, который несколько дней кряду представлял реальную угрозу для жизни Шерлока Холмса. И вот он лежал здесь, принявший смерть более жуткую, чем всё, что он замышлял для моего друга.

– Вот наш главный ключ к разгадке! – воскликнул Холмс, указывая на голову.