Текст книги "Знаю я вас…"

Автор книги: Дэвид Марусек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Что это за мусор? – вслух спросила Зоранна, уже догадавшись об ответе, ибо заметила пару терракотовых дроздов, принадлежавших ее матери. Это было собрание предметов, которые в их семье считались фамильными реликвиями. Очевидно, на Нэнси – самую младшую и добропорядочную из всех детей – была возложена задача хранителя. Но почему сейчас она решила все отдать?

Тоже ясно, решила Зоранна, глядя на полулежащую среди пациентов госпиталя сестру. Виктор выговаривал Нэнси за то, что она отказывается носить противоварикозные чулки. Отечные, покрытые лиловыми пятнами щиколотки Нэнси походили на сардельки. Черт подери, подумала Зоранна.

«Жучок, – позвала она, – запроси медицинскую карту Нэнси Брим, девичья фамилия – Смоленская. С паролями я помогу».

«Сеть недоступна», – доложил Жучок.

«Обойди домашний комп. Подключись к общественному линку напрямую».

«Общественный линк недоступен».

Чушь какая-то… Если из лифта подключиться можно, почему отсюда нельзя? Или это жилище заколдовано? Оглядевшись, Зоранна попыталась понять, где в квартиру входит утилиткабель. Наверное, через санузел, там, где водопровод – ведь на кухне сервис-панелей точно нет. Прошмыгнув сквозь кровати в гостиной, Зоранна вошла в санузел и задвинула дверь. Она оказалась в крохотном кафельном склепе, уставленном морскими раковинами и корзинками с ароматизированным мылом – Нэнси пыталась создать атмосферу уюта. Шкафчик-аптечка был отведен под мужские туалетные принадлежности.

Этот обманщик просто-напросто завесил сервис-панель полотенцем! Хитрый замок панели был нейтрализован замысловатым приспособлением, к которому Зоранна решила не прикасаться.

– Виктор Воль вас пугает или возбуждает? – подал голос Жучок.

– Почему ты спрашиваешь, идиот?

– Когда он прикоснулся к вашей руке, уровень адреналина в крови резко повысился.

– Что-о? Ты и за моей биометрией теперь следишь?

– Моя задача – узна…

– Знаю, – отрезала Зоранна. – Твоя задача – узнать меня поближе. Упрямый маленький пройдоха, вот ты кто!

Отыскав в кармашке пояса ретранслятор для терминалов, она включила его в соответствующее гнездо на панели.

– Готово, вот мы и с доступом!

– Так точно, – отозвался Жучок. – Автодок требует пароли медицинской карты Нэнси.

– Отмени запрос. Это подождет.

– В справочной Башни Виктор Воль не значится.

– Так я и думала, – заметила Зоранна. – Выведи протоколы компа. Вместо экрана используй зеркало.

В зеркале появилась коммерческая страница домкомпа Нэнси. Просмотрев несколько меню, Зоранна не обнаружила ничего необычного, кроме записи о том, что полдюжины сообщений, которые она послала Нэнси, были просмотрены, но остались без ответа.

– Жучок, здесь что-то нечисто…

– Это не стандартные протоколы пользователя, – объявил Жучок. – Стандартные заблокированы. Все домашние кабели идут в обход

встроенного домкомпа и выводят на фальшивый домкомп.

– Фальшивый? – переспросила Зоранна. – Та-ак, уже интересно. – Сервис-панель выглядела довольно-таки невинно: ни тебе лишних проводов, отходящих вбок, ни оптических ретрансляторов. – Процессор можешь найти?

– Он находится в полуметре от вас, справа, на уровне вашего бедра. И действительно, под раковиной обнаружилось дешевенькое устройство в форме блюдца.

– Наверное, в тебе живет душа инженера-электронщика, – прокомментировала Зоранна. – Я бы в жизни не смогла добиться от Гончика того, что ты сейчас сделал. Ну ладно, расскажи мне о голотрансляциях в комнатах.

– В фальшивом домкомпе базируется частная сеть связи, именуемая «Госпиталь Камилла Лелийского». Я усматриваю незаконное использование 203-го канала Тэ-Эс-Эн.

Круглосуточный футбольный канал. Зоранна была восхищена. На свою «левую» телекоммуникационную сеть Виктор – кто ж еще, как не Виктор? – ни гроша не тратил, если не считать абонентской платы за прием одного-единственного коммерческого канала. Счетчики, на которые Зоранна обратила внимание, показывали не расходы ее сестры, а суммы гонораров, которые Виктор брал со своих больных клиентов.

– Жучок, ты можешь вычислить, сколько «Госпиталь Камилла…» зарабатывает в среднем за день?

– 45 кредиток в день.

Негусто. В два раза больше зарплаты парикмахера – или учителя танцев. Риск явно не оправдывается.

– На что идут доходы?

– Я не располагаю субрутиной для отслеживания финансовых операций.

Проклятье, подумала Зоранна, зря с собой Гончика не взяла.

– Можешь сказать, на кого зарегистрирован госпиталь?

– На госпожу Нэнси Брим.

– Чего и следовало ожидать, – протянула Зоранна, вынимая ретранслятор из гнезда. Если афера раскроется, отдуваться придется ее сестре. Вначале Зоранна решила по душам поговорить с Виктором, но выйдя из санузла, услышала, как он невинно распевает на кухне песенки из видеофильмов, и отказалась от своего намерения. Покосившись на кровать Нэнси, она задумалась, каково делить такое узкое ложе с плечистым мужчиной. И решила повнимательнее разобраться в

деле, прежде чем разоблачать Виктора.

– Жучок, попробуй-ка скачать и проинсталлировать следящие рутины Гончика из моей библиотеки прикладных систем.

Виктор стоял у кухонной раковины – мыл посуду. В гостиной тихонько похрапывала Нэнси. Точнее, это был не храп, а какая-то дребезжащая одышка – симптом застойных явлений в легких. Губы у Нэнси были синеватые: кислородное голодание. Почти как у их матери за день до смерти, вспомнила Зоранна. У матери было кровоизлияние в мозг (слабые стенки артерий – вот наша подлинная семейная реликвия, подумалось Зоранне). Она прожила еще некоторое время: полубезумная, ослабшая, жалкая. Мать не выпускала из рук короткой бамбуковой трости с обломанным кончиком. Обломанным кончиком она чесала спину и ноги, ровным – набирала номера на старинном дисковом телефоне, а еще махала тростью, бичуя свою злую судьбу. Самая младшая из детей, Нэнси, училась тогда в педагогическом колледже – но взяла академический отпуск, чтобы ухаживать за матерью. Зоранна, старшая, уже работала на Западном побережье. Она умудрилась не появляться дома, пока мать не впала в кому. Теперь же, спустя многие годы, Зоранну мучила совесть за то, что она оставила мать в беде.

На потолке кто-то зашелся в припадке кашля. Зоранна обратила внимание, что большинство больных пристально глядело на нее: кто с открытой враждебностью, кто просто с досадой. Очевидно, они ревновали Нэнси к ней.

Нэнси перестала храпеть и открыла глаза. Сестры молча переглянулись. Виктор стоял у раковины, вытирая руки полотенцем – и тоже смотрел в их сторону.

– Я сейчас же закажу номер в клинике Стронмейера в Козумеле, – произнесла наконец Зоранна, – и ты поедешь со мной.

– Виктор, – сказала Нэнси, игнорируя сестру, – сходи к Джефферсонам, милый, попроси у них раскладушку. – Держась за «ходунки», Нэнси поднялась на ноги. – Пожалуйста, извини меня. Зо, но сейчас мне нужно поспать.

Она укатила в спальню и закрыла за собой дверь.

Виктор повесил полотенце на крючок.

– Сейчас принесу раскладушку, – объявил он.

– Не беспокойтесь, – сказала Зоранна. Для нее, привыкшей к времени Западного побережья, час был еще ранний. Кроме того, она не

намеревалась ночевать в одной комнате с умирающими. – Я закажу по компу гостиничный номер наверху.

– Позвольте мне, – галантно предложил Виктор и отдал нужные команды. Он проводил Зоранну в «Холидэй-Инн» на 400-м этаже. Чтобы попасть туда, им пришлось трижды пересаживаться с лифта на лифт. Они шли в молчании по коридорам, устланным мягкими коврами. Остановившись перед дверью ее номера, Виктор взял Зоранну за руку. Как и в первый раз, она ощутила упоительный страх.

– Зо, – произнес он, – милости просим к нам завтра на торжественный завтрак. Вы любите бельгийские вафли?

– О, я не хочу вас обременять. Я сама была бы очень рада пригласить вас обоих сюда, в ресторан.

– Отличная мысль, – сказал Виктор, – но ваша сестра отказывается выходить из квартиры.

– Трудно поверить. Нэнси никогда не была домоседкой.

– Люди меняются, – заметил Виктор. – Она говорит, что не покидала Башню с тех пор, как ездила на похороны вашего брата Майкла.

– Целых семь лет?!

– Как видите, у нее глубокая депрессия. Хорошо, что вы приехали, – Виктор слегка пожал ее руку и выпустил. – Итак, до утра, – попрощался он и, насвистывая, удалился по коридору.

Зоранна провожала его взглядом, пока Виктор не завернул за угол.

Войдя в свой облицованный мрамором гостиничный номер с высоким, как в церкви, сводчатым потолком, Зоранна вдохнула свежий, ароматный воздух – и словно бы вернулась из кошмара в реальность. С 400-го этажа открывалась божественная панорама: Луну, казалось, можно было достать рукой, внизу расстилались поля и холмы, словно зеленое одеяло на великанской кровати.

– Добро пожаловать, госпожа, – произнесла комната. – От имени персонала «Холидэй-Инн» благодарю вас за то, что вы выбрали нашу гостиницу. Непременно сообщите, если вам что-либо потребуется.

– Спасибо, – сказала Зоранна.

– Кстати, – продолжала комната, – вам посылка. Сейчас ее принесут.

Через несколько минут в дверь постучал долговязый джон с пакетом из «Дженерал-Гениус».

– Жучок, – распорядилась Зоранна, – дай ему на чай.

Раскланявшись, джон удалился. В посылке был подарочный сервопояс «Дипломат-Люкс». Тед превзошел сам себя: к сервосистеме ценой в месячный доход Зоранны он приложил бесплатный футляр – тоненький пояс от «Гуччи».

– Ну что ж, пора прощаться, – произнесла Зоранна и направилась к люку почтопровода, на ходу расстегивая свой собственный пояс. – Жаль, Жучок, жаль. Только-только мне с тобой стало интересно… – Зоранна начала искать на поясе отсек, где хранилась мнемоплата. Ее надо было непременно уничтожить: Жучок знал о хозяйке слишком много. Все равно для задач Теда важнее процессоры. – Я так надеялась, что ты созреешь, – проговорила она. – Ужасно хочется познакомиться со страшным серым волком, которым ты якобы должен обернуться.

Отвинчивая панель, за которой находилась мнемоплата, она вдруг услышала из ванной шум воды.

– Что такое?

– Сервопояс, по имени Жучок, попросил меня приготовить вам ванну, – пояснила комната.

Войдя в просторное помещение, Зоранна увидела, что из кранов льется клюквенно-красная вода. Полотенца тоже были клюквенно-красные, а халат – нежно-розового оттенка.

– Ну-ну, – пробурчала Зоранна. – Жучок хочет меня умаслить, чтобы прожить подольше.

Раздевшись, она погрузилась в теплую воду и, выключив свет, качалась на волнах около часа, лениво размышляя о сегодняшних встречах. Ей хотелось с кем-нибудь посоветоваться насчет сестры. С Виктором она как-нибудь справится сама – подумаешь, мошенник-обаяшка, видали мы таких… Его Зоранна могла раздавить одним пальцем. Но проблемы сестры ей не по силам. Мир чувств всегда был для Зоранны темным лесом… А тут депрессия – если это действительно депрессия… С кем бы проконсультироваться? Мысленно перебрав всех своих знакомых, Зоранна заключила, что ни к кому из них ей обращаться не хочется… Говоря по чести, страшно им довериться…

Утром Зоранна вновь было решила отослать Жучка в компанию – но обнаружила, что за ночь он переделал субрутины Гончика под свою собственную архитектуру (весьма полезное для сервопояса дарование) и прошел по следу денег госпиталя. Но вернулся с пустыми руками. Доходы «Еоспиталя Камилла Лелийского» поступали на шифрованный счет в Либерии, который не смог бы взломать даже сам Гончик. Сейчас ей требовались отпечатки пальцев и прочие вещдоки, а без помощи Жучка она их добыть не могла. Поэтому Зоранна черкнула Теду, что подержит модуль еще день-два.

Чтобы поскорее спуститься под землю, Зоранна раскошелилась на дорогой частный лифт.

– Жучок, – сказала она, спеша по коридорам 40-П, – я хочу, чтобы ты проинсталлировал субрутины Гончика из категории «юриспруденция».

– Я уже проинсталлировал все прикладные программы из всех ваших библиотек.

– Почему это меня не удивляет, а?

Со вчерашнего дня в квартире Нэнси кое-что изменилось. Джентльмен, сквозь чью кровать Зоранне пришлось пробираться в прошлый раз, исчез. На его месте лежала скелетообразная женщина с красными и какими-то остекленевшими глазами.

Завтрак был бы хорош, если б не напряженная атмосфера. Зоранна сидела у стойки, Нэнси – в своем кресле. Виктор взял на себя роль официанта и обслуживал обеих. Хотя кофе и большая часть продуктов были псевдосоевыми, поварское искусство Виктора почти заставило Зоранну поверить, что она ест настоящие пшеничные хлебцы, кленовый сироп и взбитые сливки. Но Нэнси вообще не притрагивалась к завтраку, а Виктор слишком суетился. Тем временем Зоранна поручила Жучку снять с чашек и тарелок, которые подавал ей Виктор, отпечатки пальцев, сделать запись голоса и снимки сетчатки глаз.

«В глаза Виктора вживлены «джейкобовы зеркала», препятствующие надлежащему сканированию сетчатки», – доложил Жучок.

Зоранна не удивилась. Вполне возможно, что на кончиках пальцев Виктора есть эпиподушки. Благодаря техническому прогрессу анонимность теперь по карману даже мелким мошенникам. Извинившись, Зоранна удалилась в туалет, где выдернула из зубьев расчески несколько серебряных волос и убрала в пакетик для проб. Она рассчитывала на то, что тщеславие не позволило Виктору засевать свою голову чужими волосами. Выйдя, она обнаружила, что хозяева громко спорят.

– Прошу тебя, милая, езжай с ней, – умолял Виктор. – Полечись. Что я буду без тебя делать?

– Перестань, Виктор. Просто перестань, и все!

– Я не дам тебе умереть!

Зоранна рассудила, что пришел момент удалить из квартиры Нэнси «левую» сеть связи, а из жизни сестры – Виктора. Войдя в гостиную, она заявила:

– Я знаю, что он будет без тебя делать. Найдет какую-нибудь другую дуру, чтобы ее обокрасть.

Но Нэнси, казалось, ничуть не удивилась – напротив, она словно бы обрадовалась, что разговор наконец-то перешел на эту тему.

– Я давно этого ждала! – вскричала она с такой яростью, что все пациенты госпиталя обернулись к ней. – Это моя сестра, – сообщила им Нэнси, – моя сестра с белоснежной кожей, жемчужными зубами и шикарными нарядами, – от избытка чувств у Нэнси перехватило дыхание. – И вот моя сестра позавидовала, что у меня есть нежный друг. Пожалела для него крошек – КРОШЕК, – которые АПГ швыряет своим подземельям.

Теперь пациенты смотрели на Зоранну, ожидая ее реплики. Интересно, хоть кто-нибудь из них обладает достаточной ясностью рассудка, чтобы понять: перед ними разворачивается не сцена из мыльной оперы. Решив тоже сыграть на публику, Зоранна страстно произнесла:

– Организм моей сестры отравлен болезнью. У нее галлюцинации. Тут дело не во мне. Дело вот в этом человеке, – и Зоранна ткнула пальцем в Виктора. – Мало того, что он втерся к ней в доверие и оккупировал квартиру. Но как вы думаете, кого АПГ вышибет на улицу, если все вскроется? Мою сестру, вот кого! – Зоранна сделала круг по комнате, обращаясь к пациентам поочередно, точно прокурор к присяжным. – Ну, а деньги? Да, в этом деле без денег не обошлось. Два года назад я послала сестре пятнадцать тысяч кредиток, чтобы она обновила почки. Пятнадцать тысяч – тысяч! – кредитных знаков Протектората. Если бы кто-нибудь из вас получил от своей сестры пятнадцать тысяч кредиток – даже сейчас, когда вы лежите в общественных больницах, – кто из вас отказался бы от таких денег? – больные нервно заворочались, шурша простынями. – И что же моя сестра? На кого она истратила деньги? На себя? – Зоранна театрально-размашистым жестом указала на Нэнси в кресле. – Вы видите, что нет. Так куда же исчезли эти деньги? Я вам скажу, да, скажу. На счет Виктора Воля в заграничном банке!

Теперь внимание больных переключилось на Виктора.

– Ну и что? – выпалила Нэнси. – Ты мне эти деньги подарила. Они были МОИ! Я их потратила на него. Это мое право?

– Ясно, – протянула Зоранна, остановившись у кровати, чей обитатель, очевидно, только что отправился в мир иной. – Значит, моя сестра – полноправный партнер в афере Виктора.

– Афера? Какая афера? – вскричала Нэнси. – Это у тебя галлюцинации, а не у меня! Я работаю в настоящем госпитале.

– Да, я знаю, – проговорила Зоранна, указывая на алтарь с изображением святого. – «Госпиталь Камилла Лелийского». Я навела справки. А кто владеет этим почтенным заведением, ты знаешь9 – Зо-ранна обернулась, обращаясь ко всей комнате. – Кто-нибудь из вас знает? Так вот: госпиталем владеешь ты, моя милая Нэнси. – Зоранна помедлила, чтобы сестра успела переварить информацию. – А что это означает? Когда сюда ворвутся агенты национальной полиции, они придут за тобой, сестрица. Ну а вы – кто-нибудь из вас имеет представление, куда идут ваши взносы? – Зоранна остановилась перед Виктором. – Догадались?

Аудитория кашляла и хрипела. Нэнси испепеляла взглядом Виктора. Он, наклонившись к креслу, попытался взять ее за руку. Нэнси отпихнула Виктора, но тот положил голову к ней на колени. Нэнси дернулась, точно на нее вспрыгнул дикий зверь, но вскоре успокаивающе погладила Виктора по голове рукой.

– Очевидно, у него были расходы, – произнесла она наконец. – А как же: надо было все организовать. И вообще – он это делал только для меня. Потому что Виктор меня любит. Он дал мне занятие, а иначе я бы давно умерла. Пусть теперь меня посадят в тюрьму, пусть! Все равно я там долго не пробуду…

По сценарию Виктору полагалось бы заплакать, орошая слезами колени возлюбленной.

Он именно это и сделал.

Зоранна ощутила разочарование и, честно говоря, легкую брезгливость. Оказывается, сестра вовсе не хочет, чтобы ее спасали…

«Жучок, – позвала она, – срочно созвонись с моим домкомпом и переадресуй Нэнси сообщение, которое я на него сейчас передам. Только обязательно заблокируй АОН».

Тем временем Виктор осыпал поцелуями руки Нэнси. Внезапно он вскинул голову (ага, подумала Зоранна, ушной имплант) и убежал в спальню.

«Меня просят оставить сообщение», – оповестил Жучок.

– Я поеду в гостиницу, – сказала Зоранна Нэнси, направляясь к двери. – Поговорим позже.

Плотно задвинув за собой дверь квартиры, Зоранна произнесла:

– Жучок, ты ведь весь мой софт проинсталлировал, верно? Включая редактор голограмм?

– Так точно.

Зоранна огляделась. Никого не видно – и все же для студии она предпочла бы более укромное место, чем коридор на 40-П.

– Вот мои инструкции, Жучок. Создай мне маску в реальном

времени, по модели джерри, которого мы вчера видели в лифте. Морфируй соответственным образом мою внешность и голос. Одень меня в форму национальной полиции, нарисуй подходящий фон – кабинет там какой-нибудь – и отобрази все гримасы полицейского. Понял?

– Так точно.

– По счету пять, четыре, три… – самодовольно скрестив руки и широко расставив ноги, Зоранна с презрительной улыбкой заявила: – Нэнси Б. Смоленска Брим, я сержант национальной полиции Мэнли, бляха номер 30-31-6725. На основании предоставленных мне полномочий объявляю вас арестованной за деятельность, подпадающую под Кодекс Протектората, статья 12-135-А об актах телекоммуникационного пиратства и статья 12-148-О о торговой деятельности без лицензии. Номер ордера на арест – 063-08-2043716. Вы должны подтвердить получение данного сообщения сразу после его просмотра и явиться в реальном теле для заключения под стражу в полицейский участок номер 28 города Индианаполис завтра, не позднее четырех часов по стандартному времени. Вы имеете право на адвоката. Конец сообщения. Всего хорошего.

За спиной Зоранны скрипнула, открываясь, дверь. Нэнси, держась за «ходунки», вышла на порог.

– Что ты делаешь? – спросила она. Спустя мгновение гостиная опустела: кровати и больные испарились.

– Нет, – вскрикнула Нэнси, – отдай!

Из спальни появился Виктор с туго набитой спортивной сумкой на плече. Наклонившись, он прижал Нэнси к себе. Та зарыдала.

– Рад был познакомиться с вами, Зо, – сказал Виктор, обернувшись к Зоранне.

– Побереги силы и деньги, – отрезала Зоранна. – Когда мы в следующий раз увидимся, – а мы увидимся, гарантирую, – я принесу тебе счет. И ты его оплатишь.

С грустной улыбкой Виктор Воль повернулся и ушел по коридору.

Какой там Бухарест, какой там Лазурный Берег… Зоранна прочно застряла в АПГЖБ-24. Изгнание Виктора вконец подорвало хрупкое здоровье Нэнси. И что бы ни делала Зоранна, что бы ни прописывал автодок, ничего не помогало. Сначала Зоранна пыталась выманить Нэнси из квартиры – разве не славно сменить обстановку, подышать свежим воздухом? Она взяла напрокат инвалидную коляску, чтобы отправить сестру наверх – в какой-нибудь парк или дендрарий (приказав Жучку разведать, нельзя ли при помощи коляски силой отвезти Нэнси в клинику). Но с утра до ночи и с ночи до утра Нэнси лежала на своем кресле-шезлонге, отказываясь двигаться с места.

Тогда Зоранна починила домкомп и организовала через Жучка прямые трансляции оперных и балетных спектаклей, а также выступлений фигуристов. Но Нэнси все стерла и закрыла Зоранне доступ к системе. Жучок легко мог бы взломать этот примитивный замок, но Зоранна понимала, что это ни к чему не приведет, и решила подойти к делу с другой стороны: купила в дорогих бутиках на верхушке башни ярких букетов из сухих цветов, гобеленов ручной работы и прочих симпатичных безделушек. Но Нэнси лишь молча развернула свое кресло и, не реагируя на обновки, уставилась на свой крохотный алтарь с портретом Святого Камилла.

Зоранна приказала Жучку заказать вкусные булочки и питательные супы, приготовленные из свежих овощей и нежной вырезки. Но у Нэнси пропал аппетит. Вскоре она вообще перестала есть и так ослабла, что впала в полузабытье.

Все это длилось неделю, пока автодок не сообщил Нэнси, что ей предоставлена койка в Блумингтонском Госпитале штата Индиана. Только после этого Зоранна осознала, что смерть не сегодня-завтра отнимет у нее последнюю родственницу. Чувствуя себя побежденной, она подошла к креслу Нэнси и прошептала:

– Не умирай, пожалуйста…

Нэнси, укутанная одеялами и подушками, как королева мантией, приоткрыла глаза.

– Прошу тебя, Нэнси, поедем со мной в клинику.

– Помолись обо мне, – выдохнула Нэнси.

Зоранна покосилась на алтарь со старомодным изображением святого и пустыми подсвечниками.

– Тебе ведь нравилось работать в госпитале… Сестра не ответила.

– А почему бы тебе и вправду не устроиться в госпиталь? – нервно предложила Зоранна. – Не вижу никаких препятствий. Нэнси пронзила сестру взглядом:

– Я и работала по-настоящему!

Ободренная этим всплеском энергии, Зоранна поддакнула:

– Да, ты работала по-настоящему. Спорим, что на свете найдется десяток законных госпиталей, куда тебя с радостью примут на работу. Нэнси с тоской воззрилась на нарисованного святого.

– Поздно об этом думать.

– Нет! Это говоришь не ты, а твоя депрессия. Когда ты снова будешь молодой и здоровой, ты иначе отнесешься к моему предложению.

Нэнси скрылась в своей крепости из подушек.

– Прощай, сестра, – произнесла она, смежив веки. – Помолись обо мне.

– Ладно, – процедила Зоранна. – Отлично.

Она повернулась на каблуках, но у двери, где стояли картонки с фамильными реликвиями, замешкалась.

– Потом пришлю кого-нибудь за ними, – рассудила она, хотя и не знала точно, нужен ли ей этот хлам. Выйдя в коридор, она приказала: – Жучок, вызвони консьержа отеля.

Жучок не ответил.

– Жучок? – Зоранна покосилась на пояс, проверяя, включен ли он.

– Позвольте представиться, – раздался мелодичный басовитый голос. – Николас, к вашим услугам.

– Кто? А где же Жучок?

– Жучка больше не существует, – пояснил голос. – Он успешно завершил импринтинг и создал персонифицированный интерфейс – меня, – основанный на ваших личных вкусах.

– Кто бы ты ни был, сейчас мне недосуг, – сказала Зоранна. – Брысь с линии.

– Я связался с консьержем и договорился о транспортировке груза, – не унимался Николас. – И забронировал вагон первого класса для вас и Нэнси. Пункт назначения – клиника в Козумеле.

Значит, Жучок наконец-то созрел и переродился. Вот уж не вовремя, так не вовремя.

– Ты что, Ник, не понял? – спросила она. – Нэнси никуда не едет.

– Чепуха, – заявил Николас. – Я вас знаю: наверное, уже припасли джокера в рукаве. Да, это уже не Жучок.

– Ошибаешься, приятель. Мой запас идей исчерпан. Теперь ее спасет только чудо.

– Чудо? Ну конечно же. Гениально! Зо, вы опять совершили невозможное! Сейчас организуем.

Зоранна, словно загипнотизированная, возвратилась в квартиру.

Что-то хлопнуло, и в подсвечниках возникли длинные, солидного вида свечи. Сами собой начали загораться – одна за другой.

Нэнси тупо поглядела на алтарь и недоверчивыми глазами принялась буравить Зоранну.

«С чего ты взял, будто она клюнет на такую ерунду?» – проартикулировала Зоранна.

«Но ведь это ваша идея, так?»

Издалека донесся нежданный гром. В комнате запахло розами. И святой Камилл Делийский выплыл из рамы, постепенно превращаясь из плоской, крохотной, выцветшей картинки в трехмерную фигуру в рост человека. Вскоре посреди комнаты, попирая ногами беспокойно ерзающее грозовое облако, стоял самый настоящий, из крови и плоти, кряжистый мужчина.

Да, шоу было что надо – вот только Нэнси на него не реагировала. Вместо этого она смотрела на Зоранну. «Учти – я твои дешевые фокусы насквозь вижу», – было написано в ее глазах.

«Ник, я тебя предупреждала», – проартикулировала Зоранна.

«Камилл» взглянул на Зоранну, и его лицо дрогнуло, на миг превратившись в черты ее матери. Зоранна увидела мать совсем молодой, лет двадцати – столько ей было, когда родилась Зоранна. Ошарашенная дочь чуть не подпрыгнула, когда мать улыбнулась ей благоговейной улыбкой – так, наверное, миллиарды матерей улыбались своему первому ребенку. Встряхнув головой, Зоранна отвернулась, чувствуя себя в ловушке.

Зато Нэнси, увидев реакцию Зоранны, с интересом обернулась к святому. Что предстало перед ее глазами, Зоранна так и не узнала – но только Нэнси, тихо вскрикнув, сползла с кресла, чтобы встать на колени. Неземной свет окутал Нэнси, в то время как в комнате заметно стемнело. Святой и Нэнси, казалось, вступили в молчаливый диалог. Спустя долгое время «Камилл» указал на свой лоб. Нэнси в ужасе обернулась к Зоранне, а видение, съеживаясь, вознеслось и точно впиталось в потолок. Свечи одна за другой погасли, а затем и вовсе исчезли из подсвечников.

Поднявшись на ноги, Нэнси заботливо отвела Зоранну к шезлонгу и заставила прилечь.

– Не двигайся, – шептала она. – Вот я тебе подушечку подложу… – она осторожно приподняла голову Зоранны и подсунула ей под спину подушку. – Зо, ну почему ты мне не сказала? – Нэнси пощупала лоб сестры. – А я-то думала, что ты вылечилась.

Зоранна взяла руку сестры и приложила ее к своей щеке. Теплая. Более того, лицо Нэнси теперь было румяным, точно «чудо» вдохнуло в нее второе дыхание.

– Я знаю, что вела себя глупо, – произнесла Зоранна. – Понимаешь, как-то закрутилась, перестала о себе заботиться… Пожалуйста, отвези меня поскорее в клинику.

– Конечно, – заявила Нэнси, распрямившись, и подтянула к себе «ходунки»: – Я мигом – только соберу вещи!

Нэнси поспешила в спальню. «Ходунки» она начала было толкать перед собой, но, обнаружив, что они лишь мешают, отшвырнула – те со звоном укатились на кухню.

Прикрыв глаза, Зоранна закрыла лицо руками.

– Должна признать, Жучок… Ник, ты молодец. Почему мне самой это в голову не пришло?

– Действительно, почему? – раздался приятный бас Николаса. – Вы ведь не знаете себе равных в искусстве манипуляций людьми.

– Как я должна это понимать? – открыв глаза, Зоранна увидела миниатюрную голопроекцию: красавец в элегантной домашней куртке, сидящий под сенью могучего, живописно искривленного дуба. Он показался Зоранне до боли знакомым: его точно смонтировали из черт тех мужчин, которых она находила привлекательными.

– Понимайте это так: вы сами не знали, действительно ли хотите, чтобы Нэнси выжила, – заявил микромужчина.

– Ты лжешь! Она моя сестра. Я ее люблю!

– И потому навешаете ее часто-часто – дай Бог, раз в десять лет.

– Какой же ты наглец!.. – протянула Зоранна. – Так вот почему Тед сказал, что после созревания ты будешь настоящей сволочью.

– Вероятно, – отозвался Николас с рассеянной сочувствующей улыбкой. – Я не могу себя изменить. Меня запрограммировали на то, чтобы я узнал вас и стал вашим слугой. Я только что спас вашу сестру тем способом, которому научился именно от вас. Когда она омолодится, я устрою ее в какой-нибудь госпиталь. Это даст вам некоторую передышку, пока она не выкинет очередной фортель.

– Передышку?

– Через несколько лет все люди доклонического периода просто-напросто вымрут. Останутся лишь самые преуспевающие, – пояснил Николас. – Госпитали уйдут в прошлое – вслед за начальными школами. У вашей сестры просто дар выбирать обреченные профессии.

«Прямо в точку», – подумалось Зоранне.

– Полагаю, Виктора можно было бы вернуть, – продолжал Николас. – Он сам не пропадет и ей пропасть не даст: ведь он ее любит.

– Какая там любовь! – вскричала Зоранна. – Он к ней просто присосался!

– Ау! Проснитесь! – насмешливо позвал Николас. – Виктор аферист, но он ее любит, и вы это знаете. Однако вами руководила самая настоящая ревность. Вам невыносимо было видеть их вместе. Ведь вы одиноки. У вас даже друзей нет, Зо – я говорю о близких друзьях. И так длится уже много лет.

– Чушь!

Микромужчина встал, отряхнул с брюк виртуальную пыль.

– Зо, не пытайтесь лгать мне. Я знаю вас лучше, чем все семь ваших последних мужей, вместе взятых. Кстати, Жучок с ними связался. Они охотно поведали ему все подробности.

Зоранна привстала в кресле:

– Что?! Что ты сделал?

– Жучок был прекрасным следователем, – отозвался Николас. – Он расспросил ваших бывших друзей, работодателей, любовников и даже врагов.

Зоранна расстегнула пояс, чтобы добраться до пульта управления сервом.

– Что вы делаете? – поинтересовался Николас. Зоранне пришлось снять пояс – иначе надписи под кнопками было не прочесть. – Хотите – отключайте, – заявил Николас, – но имейте в виду: Я ВАС ЗНАЮ.

Зоранна щелкнула выключателем, и голограмма исчезла. Затем отвинтила крышку нужного отсека, выдрала махонькую, размером в пуговицу мнемоплату, зажала двумя пальцами.

– Раз ты меня так хорошо знаешь… – сказала она, сдавив плату и чуть ли не задыхаясь от гнева.

Плата согнулась, едва не разломившись надвое.

Итак, Зоранна сидела, обложенная кисло пахнущими подушками, на глубине сорока этажей под землей – и в припадке ярости убивала машину. Ей пришло в голову, что, возможно, у «Дженерал-Гениус» большое будущее и надо покупать их акции. Положив плату на ладонь, она разгладила ее. Жалкий, безобидный квадратик – но при взгляде на него у Зоранны вновь начинали дрожать руки. Давненько она не встречала никого и ничего, что вгоняло бы ее в дрожь… Зоранна осторожно вставила плату назад и завинтила крышку.