Текст книги "Капсула"

Автор книги: Дэвид Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 6. Реальность

Он вспоминал об этом не в первый раз, успел вновь прожить это. Обдумал, пожалуй, все варианты исхода, но был уверен, что дай ему жизнь, судьба или Бог, тысячу и один шансов принять другое решение, он бы каждый раз выбирал одно. Сколько бы раз не пришлось пережить эту боль. Без колебаний. Один выбор. Исход.

Можно было бы вечно сидеть у себя в голове и обдумывать свои прежние поступки, сходя с ума по геометрической прогрессии, если бы не более приятная альтернатива, в виде «капсул».

– Сходить с ума. Можно ли еще сильнее рехнуться? Упасть ниже некуда и наивно полагать, что я все еще схожу с ума? Нет, мать твою, это не так. Я и так безумец. Куда еще ниже? Если в каких-то ситуациях, когда кажется, что дно достигнуто и тебе в этот момент стучат снизу, то в этой ситуации я в роли того, кто стучится. И не дай Бог, чтобы кто-то постучал снизу, уж тогда– то я и пойму, что пришел конец. А пока есть доза, есть эти капсулы, значит, что я еще не умер. Значит, я еще могу быть с ней. Сомневаюсь, что в аду выдают нечто подобное. Иначе было бы слишком много желающих туда попасть, хотя…

– Кстати, где они, ведь только что лежали рядом на кровати. Сука, да куда же вы запропастились. Вау, какое древнее слово вспомнил, прогрессирую, – сказал Рик с сарказмом.

– Конечно, где бы вам еще находиться, кроме как у меня под носом. Осталось только найти чем запить и, наконец, впустить в себя эту дрянь. Но почему дрянь? Ведь она меня спасала чаще, чем гребанные терапии этих безмозглых мозгоправов. Люди разучились называть вещи своими именами, и правильно расставлять приоритеты. Глупо думать, что люди, которых подтолкнули на эту профессию собственные ужасы, справиться с которыми они не в состоянии, могут что-то изменить в тебе. Глупо считать, что вы способны мне помочь. Можете ли вы помочь, скажем, себе? Может, научите для начала себя смотреть на жизнь глазами, наполненных огнем, перед тем, как будете мне говорить, как вижу я? Может, расскажете о своем дерьме? Я с радостью вас послушаю. Что вы при этом чувствуете? Давайте, подожгите мой дом, мою жизнь, все, что мне дорого, а вслед за этим, и меня самого! Скажите, что вы чувствуете, мать вашу? Вы сами пусты, в вас нет ничего, кроме чужих историй. Так чем вы думаете наполнить меня? Расскажите, я вас послушаю.

Порой Рик любил вести эти диалоги с самим собой, смысл которых был понятен лишь ему одному.

Порой наступали моменты, когда он был слишком слаб перед гласом разума. И тогда наступало время совести выйти на свет, которая выступала в роли обвинителя, и очень любила, чтобы он отчитывался перед ней. А Рик, в свою очередь, угождал ей, оправдывая себя бессилием перед слабостью.

Спускаясь вниз за очередной бутылкой воды, Рик наткнулся на Армстронга. Мост, между ним и прошлым, с его инициалами, аккуратно выскребленными ножичком. Подарок Мии. Он помнил этот момент, один из тех самых, что прочно вдалбливаются в память. Как бы это ни было иронично, но он забыл, какой она была, когда видел ее в последний раз. Зато помнил, когда впервые…

Глава 7. Воспоминания

Была осень, они уже жили у Мии в доме, который можно было считать обитовальней среднестатистического жителя Гринвуда. Таковыми и были родители Мии до автокатастрофы. Дом пустовал до тех пор, пока они с Риком, уже ставшие друг для друга семьей, не заехали сюда. Государство не оставило их без помощи, выплатив небольшую сумму на обустройство после приюта. Помимо этого, Мие перешло немаленькое состояние ее родителей, которым так и не довелось распорядиться им. Они потратили некоторую часть на ремонт родительского дома Мии. Другую часть решили использовать для получения образования и бытовые нужды. Перед домом была небольшая лужайка, словно расступившаяся перед дорожкой, которая вела от тротуара к лестнице, и поднималась к белой, аккуратно покрашенной ими же в белый цвет, веранде. Мия настояла на том, чтобы поставить большие горшки с цветами по обе стороны лестницы, что тоже придавало уют. Окраску самого дома не стали менять и оставили родные синие цвета, лишь только обновив краску. Несколько небольших комнат тоже подверглись ремонту и были давно обустроены на свой лад. По соседству шли подобные дома, разве что отличались наличием гаража либо количеством этажей, которые никогда не превышали предыдущий дом более чем на один этаж. Уже успели познакомиться с соседями: милой женщиной в доме с одной стороны, и пожилой парой, доживающих свой век, с другой. Мие нравилось расположение дома чуть ли не на самой окраине города. Здесь всегда было тихо, да и воздух, пожалуй, чище, чем в приближенных к центру районах. Это были ее слова в защиту дома от периодических нападок Рика найти квартиру в центре, поближе к его работе. Постепенно привыкали к новой жизни, где Рик уже окончил курсы программирования за тот короткий промежуток времени, пока выдается социальная помощь только что вступившим во взрослую жизнь, сиротам, и уже зарабатывал. Работал в маленькой фирме и занимался программированием. Про перспективу роста и прочее он сильно не думал, ибо для этого было выбрано неправильное место. Скорее опыт, да и деньги будут не лишними, чтобы в будущем поступить в колледж. Нельзя сказать, что получал он много, но этого вполне хватало, чтобы жить, да еще и покупать кое-какие вещи. Мия, в свою очередь, к этому моменту только оканчивала ускоренный курс для поступления в колледж. И уже не за горами была важная дата. Девятнадцатилетие Рика и годовщина их совместной жизни за пределами приюта. Она долго думала, что подарить. Настолько долго, что оказалась абсолютно не готова к завтрашнему празднику. Мия удобно расположилась на кресле, положив ноутбук себе на ноги и начала смотреть все подряд в интернет магазинах и прочих подобных порталах, но ее выбор сразу остановился на том самом тянущемся человечке, которого не так уж и давно, но будто в другой жизни, унесло течением реки. Одно из тех самых воспоминаний, которые прочно засели в памяти, не спрашивая, сколько времени между вами. Будто время создано для менее значимых вещей в этом мире. Продавался он в самом Даунхилле, что располагался в двухстах милях от Гринвуда. Довольно далековато для простой резиновой игрушки, если бы не столько чувств, привязанных к ней. Сама мысль о том, насколько сильно Рик будет рад подобному подарку, заставила ее забыть обо всем и начать собираться к поездке. Она набрала номер владельца, опубликовавшего объявление. Им оказался вежливый старичок, который слишком дорого оценивал данную вещь. После прочтения описания стало понятно, что вещь действительно стоила дороже всяких денег. Да и, скорее всего, старик просто нуждался в средствах, раз уж ему пришлось выставить игрушку на продажу. Мие хотелось выбраться наконец-то из этого города, насытить эту жажду путешествий хотя бы такой простой поездкой. Она желала проверить себя, бросить вызов этому миру. Но пока лишь длиною в сотню миль. Первый шаг, хоть и маленький. Всего один день, чтобы успеть съездить, забрать, приехать обратно и приготовить маленький сюрприз для своей, возможного ничего не подозревающей, половинки. Довольно банально, но ничего лучшего она не смогла придумать. Необходимо было все провернуть таким образом, где Рик оставался бы в неведении. С этими мыслями она, уже одевшаяся и полностью готовая, вновь уселась за ноутбук и начала уже воплощать план в реальность. К ее счастью на улице было еще утро.

Первым шагом было приобретение билета на ближайший рейс поезда. А таковой, судя по графику на сайте, отходил как раз через 2 часа, и у нее в запасе оставалось уйму времени, чтобы сесть на такси и добраться до центрального городского вокзала. Купив билет, она вызвала такси, взяла всякие необходимые вещички и принялась, сидя на лестнице, ждать водителя. В этот момент как раз откуда-то шла к себе домой пожилая пара. Мия в милой улыбке пожелала им доброго утра, перекинулась парочкой вежливых фраз, а спустя уже несколько минут ехала в машине такси. Таксист попался тактичный, подтверждением чего являлось хотя бы то, что ценил тишину и личное пространство, продемонстрировав это сразу же после шаблонных фраз про погоду. Пока они ехали к вокзалу, Мия решила немного подкрасить губы. Спустя еще какое-то время она уже сидела там и попивала кофе, в ожидании отбытия поезда. За окном так и рвался обрушиться с неба осенний дождь, и она немного почувствовала облегчение от мысли, что высокий вокзальный потолок в этом случае защитит ее. Вот она уже на полпути в Даунхилл, дождь все-таки не заставил себя ждать и не отказывал себе в желании прикоснуться ко всему, что попадалось ему на пути. Поезд был не особо заполнен.

– Видимо люди не так часто в будние дни ездят в этот город, – сделала вывод для себя Мия и погрузилась в книгу. Она нашла ее в какой-то подборке мини книг, которые советуют читать в дороге. На часах четырнадцать двадцать два и вот она уже спускается с лестницы вокзала. У нее в запасе еще два часа, чтобы успеть на обратный поезд. Ее выбор пал не на конечную остановку, а что поближе к адресу старика, который она узнала от него в телефонном разговоре. Снаружи, на удивление, было сухо и город не сильно отличался от, уже ставшим родным, Гринвуда. Пройдя пару кварталов быстрым шагом, стараясь особо не тратить драгоценное время на рассматривание домов и улиц, но все же из своей любви к новому, останавливая взгляд на любопытной архитектуре старых построек, она добралась до нужного адреса. Убедившись, что она на месте, принялась набирать продавца. Пара гудков и с той стороны отозвался знакомый хриплый голос:

– Слушаю.

– Добрый день, я вам звонила сегодня. Я по поводу того самого человечка, мы с вами договаривались.

– Армстронга? Да-да, я помню.

Армстронга? Почему он назвал это имя? Ведь Рик называл так свою игрушку. Из водоворота этих мыслей ее вернул на место голос старика, уже успевшего запереживать из-за ее молчания.

– Ой, простите. Я задумалась… О своем. В общем, я приехала по сказанному вами адресу.

– Хорошо, дитя, я сейчас выйду к двери, пару секунд.

Она убрала телефон и не самым быстрым шагом начала подходить ближе к входу. Дом немного напоминал ей тот, из которого она выходила еще сегодня утром. Но было видно, что его давно не обновляли. Немного не убранный дворик, засыпанный опавшими листьями, запылившийся диван на веранде, немытые окна – все наводило на мысль, что старик давно одинок, может вдовец. Прерывая ее мысли, из двери вышел пожилой, на вид лет семидесяти, худощавый старик, одетый в рубашку, заправленную в брюки, и теплый жилет.

– Заходите, моя хорошая, – сказал он сходу.

– Здравствуйте, нет, большое спасибо за предложение, – как можно вежливее отказалась Мия.

– Ну, как хотите. Ой, погодите, а самое главное то я и забыл, – с этими словами он немного нерасторопно развернулся и вновь удалился в дом. Мие почему-то почувствовала жалость к старику, но почему она не могла понять. Быть может из-за ее догадок насчет одиночества, или же просто так, по непонятным причинам, что тоже любил проворачивать ее, очень мягкий, и в тоже время немного волевой, характер.

– Вот он, даже коробка сохранилась. Как видишь, все еще свежая, я ее особо то и не трогал, купил еще в те давние времена, когда… – старик запнулся, будто всеми силами сдерживал что-то очень резкое, мучительное, пытающееся вырваться из него. Возможно, это был блик от солнечного света, но Мие почудилось, будто у старика блеснула слеза. От этой мысли ее сердце сжалось еще сильней.

– Держи себя в руках – повторяла она себе в голове.

– Вам не обязательно продолжать – выдавила Мия, пытаясь хоть как-то заполнить эту давящую паузу.

– Нет, думаю, я должен вам высказаться, уж простите старика, но я буду вам очень благодарен, если вы уделите мне внимание и выслушаете.

– Я буду рада, если это хоть сколько-то облегчит вашу боль.

– Спасибо тебе дитя. На самом деле, я не продаю Армстронга, а поставил такую высокую цену, чтобы найти человека, которому он действительно нужен. Когда-то давно у нас с Мартой был сын – Остин, которого мы любили больше, чем кто-либо любил кого-либо. Мы его слишком избаловали, он перестал нас совсем слушаться и в шестнадцать лет просто ушел из дома. Мы искали его, где только могли и как только могли. Нашему горю не было предела, и время никак не хотело идти на уступки и дать нам смириться. Пока в один момент, спустя долгие шесть лет он не оказался у нашего порога, весь в страхе и исхудавший, словно тень от себя прошлого. Мы его впустили, привели в порядок, и он рассказал нам долгую историю, которая сама многое перевернуло в нашей с Мартой жизни. И была там одна важная деталь – его подружка от него забеременела. Он нам поведал, что сбежал оттуда, а так как ему больше некуда идти, то пришел сюда. Стоит ли говорить, насколько сильно мы были шокированы. Остин продолжал говорить про какие-то деньги на аборт и прочий бред, однако его остановил раздавшийся грохот от свалившейся в обморок Марты. Я как можно скорее позвонил в скорую помощь, мы ее увезли, и я обещал Остину обсудить это попозже. Но разговор был отодвинут еще на более неопределенный срок, потому что результаты Марты меня просто опустошили – обнаружился рак, и ей было суждено прожить не больше года, в лучшем случае – полтора. Я не знал, что мне делать, о чем думать, где найти силы, чтобы принять это. Несколько дней я так и проходил отрешенным от всего, без возможности видеть либо слышать, просто погруженный в пустоту. Наконец, я вспомнил, что обещал сыну решить его проблему, все равно мне надо было как-то отвлечься, ведь от моего страдания Марта все равно бы не вылечилась. Пока она лежала в больнице под наблюдением врачей, я, будучи уже дома, подозвал к себе Остина и попросил все как можно более внятно рассказать. Оказалось, что последний год он живет с ней. Познакомились они на какой-то символической вечеринке с наркотиками, где нет места людям с моральными ценностями. Имени ее он так и не назвал, да и я не особо хотел его знать, раз уж мне не пришло в голову спросить. Затем они уединились и, эм… – возникла неловкая пауза.

– Вы хотели сказать, занялись незащищенным сексом? – улыбаясь, спросила Мия.

– Да, да. Точно. Вот. В принципе, как и следовало ожидать, на следующее утро Остина уже не было дома, и с тех пор от него нет никаких новостей. А девчонка та сама пришла к нам, сказала, что ее подружка давно знала Остина, где он вырос, жил и так далее. Начала требовать какие-то деньги. Естественно, мы не собирались идти у нее на поводу и сразу поставили перед ней определенные условия, закрепив все присутствием юриста. Будучи поставленной в угол, ей ничего не осталось, кроме как согласиться.

– Будете сигарету? – спросил старик, достав пачку из внутреннего кармана жилета и протягивая ее Мие.

– Нет, спасибо – ответила Мия, стараясь делать все ради того, чтобы ее ответ прозвучал максимально дружелюбно.

– Ну, так вот – начал продолжать свою историю старик, закуривая сигарету.

– Я одно время ходил злой на Остина, что он так нагло ворвался в нашу жизнь, где мы с Мартой еле-еле научились жить без него, довел мою любимую жену до смерти, причем, наступить которой, было суждено постепенно, словно желая продлить наши с нею мучения. Я думал, что ни за что не прощу его за такое поведение, да и не мог понять, как мы умудрились воспитать такое чудовище. Но вскоре настал день родов. Был самый обычный день: я стриг газон, а Марта лежала за телевизором, когда она, встав возле входной двери, окрикнула меня, держа в руках телефон. Не прошло и пяти минут, как мы на такси ехали в больницу. Мы оба молчали о чем-то своем, и вдруг я понял, насколько сильно я был зол и полон ненависти в эти месяцы, что даже не придумал имени своему внуку. Мне стало так стыдно, так не по себе, что навернулись слезы на глазах, и я понял, что я все это время был хуже Остина, которого так ненавидел. Я наполнился раскаяния, и в тот день я простил своего сына. Я понял, что был ведом злобой, позволил себе подчиниться этому чувству, и чуть не лишился себя. Мои мысли прервал голос таксиста, который сообщил нам о прибытии в точку назначения. Расплатившись, мы, насколько могли себе позволить быстро, отправились в больницу… – старик вдруг запнулся, – ам, простите старика, что забыл спросить. Я вас не задерживаю? Вам не стоит стесняться, говорите, ведь у каждого человека есть свои дела.

– Нет, что вы, даже не забивайте себе голову подобными мыслями. Я, наоборот, с большим удовольствием слушаю вас. Вы меня мало знаете, но я понимаю вас, что вы чувствуете. Никогда и никому не пожелаю испытать подобного. Я горжусь вами, у вас огромное и мужественное сердце.

– Спасибо вам, дите, эти слова много для меня значат. Я долгое время нес в себе эту боль, спасибо вам еще раз, что согласились разделить ее со мной. И если вы не против, то я продолжу свой рассказ. Так вот, мы отправились с моей супругой в больницу. У входа сидела очень милая, но уже уставшая девушка, у которой мы и узнали, в какой палате родился наш внук. Не буду обо всем рассказывать подробно. Скажу, что имя мы дали ему Киран. В честь моего покойного дяди, который был мне ближе отца, но это уже отдельная история, – тихо рассмеялся старик.

– Когда Кирану только исполнился год, скончалась моя супруга и его бабушка – Марта. Мне до сих пор тяжело с этим смириться, но, пожалуй, не буду вас грузить этими мыслями. Тем временем, Киран рос, его шаги становились все увереннее, а слова более четкими и понятными. Мы часто играли с ним, гуляли, я водил его с собой на охоту, рыбалку. Он стал для меня ближе и роднее, чем даже был мой сын. Благодаря ему я меньше страдал от потери своей жены. В один момент… простите… – он отвернулся, быстро вытер глаза платком.

– Простите меня, не знаю, может возраст берет свое, но мне сложно без слез вспоминать это.

– Мне очень жаль, я вижу, какую боль доставляют вам эти воспоминания. Вы уверены, хотите рассказать все до конца? Мы можем остановиться в любой момент.

– Нет, мне нужно высказаться. Мне нужно отпустить все это. Вы меня простите, что заставляю вас все это слушать.

– Успокойтесь, вы не заставляете меня. Я буду очень рада, если это хоть сколько-то поможет зажить вашим ранам.

– Спасибо вам. И вот, в один момент, он выбежал на улицу, ему тогда было четыре года, уже можно сказать пять, там оставалось буквально пара недель. Район у нас был безопасный, поэтому я не придал этому особого значения, к тому же, выбегал он не в первый раз. Да и Киран еще ни разу не заставил меня переживать по этому поводу. Я занимался своими делами на кухне, выглянул в окно, и, убедившись, что он носится с Армстронгом по лужайке, отправился на задний двор; надо было привести кое какие вещи в порядок. Когда я был занят, я имел привычку полностью сосредотачиваться на деле, поэтому лишь спустя час-другой, вернувшись в реальность, я понял, что во дворе слишком тихо. Стараясь отгонять растущее внутри беспокойство по этому поводу, я как можно скорее добрался через дом на лужайку, осмотрелся, и, убедившись, что по близости его нигде нет, уже не на шутку запаниковал. Словно стена между безумием и разумностью, в голове стояла фраза «все хорошо». Однако не прошло и пяти минут, как я бегал вокруг дома и вдоль дороги, и меня понемногу начало парализовывать чувство одиночества и глубокой тоски. Я просто сел посреди дороги, не имея сил больше ни на что, и тихо зарыдал. Я понимал, что еще есть возможность его найти, что, быть может, он просто куда-то далеко отошел, но что-то мне подсказывало, что прощаемся мы с Кираном навсегда. Я не успел заметить, как вдруг сзади подошла моя соседка, с удивленным лицом посмотрела на меня и предложила помощь. Я ей все рассказал, вместе мы вызвали полицию, заполнили все как следует, и принялись ждать. Никаких зацепок, абсолютно ничего, будто нечто просто поглотило его и увезло в какой-нибудь любой другой мир. Они не нашли ничего. Они не нашли Кирана. Вот я и остался один. В прочем, я привык терять близких себе людей, знаете Мия, как бы мы не любили жизнь, нашей любви к ней мы обязаны присутствию близких нам людей в этой. И чем меньше их становится – тем меньше становимся и мы в ней. Они словно забирают часть нашей души, сердца, оставляя нам пустые бесчувственные тела. Я думал, как было бы хорошо, если бы я умер вместо них, но знаешь, тогда ведь страдать пришлось бы им, и после данного прозрения, я осознал, что эта жертва стоит того, чтобы ее принять. Остается лишь надеяться, что они вместе в более лучшем мире, чем тот, где все меньше и меньше остается места для чувства, на котором этот мир и держится – то есть любви.

– Да, у меня просто нет слов. Ваша история, простите, мне не хватает ни слов, ни мастерства, чтобы передать вам свои эмоции. Мне очень жаль, что все так сложилось.

– Все хорошо, дитя. Ох, прошу прощения, я стольким всего обременил вас, однако позволил себе забыть представиться – звать меня Абрахам.

– Мне очень приятно, Абрахам. Меня зовут Мия.

– О, Мия. Не часто встретишь это имя среди нынешней молодежи. Ваши родители, должно быть, назвали вас в честь кого-то.

– Возможно, но я была слишком маленькой, когда их не стало, и не успела узнать.

– Ох, простите.

– Все хорошо. Вам не нужно извиняться. Думаю, что мне повезло больше, чем многим. Просто наверно лучше, когда это происходит в возрасте, в котором ты еще ничего толком не понимаешь. Намного тяжелее прощаться с человеком, привязавшись к нему. Ладно, покажете человечка?

– Точно, я и забыл, зачем мы вообще здесь собрались – улыбнулся Абрахам.

– Думаю, стоит рассказать, что единственное оставшееся после Кирана на той лужайке, это и был Армстронг. У него их было два: одного он любил носить в своем маленьком рюкзачке, а второго в руках. Один так и остался с ним, где бы он сейчас не находился. А цену такую высокую я поставил специально, чтобы определить того, кому он действительно нужен. Да и если быть честным, я до последнего надеялся, что в один день Киран прочтет это объявление и придет купить его, сколь наивной бы эта мысль не была. И тяжело прощаться с ним, но пока я этого не сделаю, я останусь навсегда жить в прошлом – сказал Абрахам, зачем-то при этом опустив взгляд на выпирающую из кармана прозрачную упаковку с капсулами, изумрудного цвета…

– Вы собираетесь уезжать? – спросила Мия, увидев объявление о продаже дома. Абрахам, проследив за взглядом Мии понял, откуда она сделала этот вывод.

– Вы про это? Да, мне здесь все напоминает о них. Если стены, впитавшие в себя воспоминания о Марте, мне еще удалось закрасить, создав новые с Кираном, то боюсь, сейчас я бессилен. Реальность тут стала для меня словно лестницей в события прошлых лет. Думаю, что этот шаг, который, пожалуй, будет последним в моей жизни, станет для меня хоть немного освобождающим от всех этих терзаний души. Кстати, я ведь так и не договорил, Армстронга я отдам вам бесплатно, как и планировал изначально. В деньгах я не нуждался, но нуждался в вас, в вашем понимании, в сердце, что впустит в себя эту историю и запомнит ее. Теперь я уже не чувствую себя таким одиноким, непонятым. Спасибо вам большое, если бы вы только знали, как сильно вы повлияли на мою судьбу, просто дав понять, что есть еще на этом свете люди, в которых остался гореть огонь.

– Ух ты. Я, честно сказать, немного ошеломлена. Это вам спасибо, что открылись мне и перестали держать все это в себе. Сколько смелости нужно иметь, чтобы вот так излить душу девушке, которую видите впервые. Даже не знаю, смогла бы я поступить так же.

– Знаете, Мия. Наш мир настолько полон парадоксов, что порой первый встречный заслуживает больше доверия, чем самый близкий для вас человек. Хотя бы тем, что ему просто нет до вас и до ваших тайн дела. Такому человеку нет смысла использовать это против вас, распространять, судить вас.

– Кажется, я понимаю, о чем вы – на лице Мии застряло одновременно и удивление, и некоторое удовольствие, от внезапного открытия для себя такой простой, и одновременно такой глубокой истины. Она просто обожала парадоксы и философию, и порой испытывала нечеловеческое удовольствие от подобных мудростей.

– С вами все в порядке? – спросил Абрахам, буквально выдернув Мию из какого-то, только ей известного, состояния, быть может, даже измерения.

– Да-да, я просто задумалась над вашими словами. Знаете, в них много мудрости, Абрахам. Простите, если это будет бестактным, однако, чем вы занимались еще до пенсии?

– Ох, дите, это были славные годы преподавания в местном колледже философии и социальной психологии. Сколько сил и эмоций я оставил в этом здании, с ума можно сойти. Я ведь, сначала сам там отучился, и Бог весть как меня туда понесло еще и преподавателем работать, – рассмеялся старик.

– Однако, думаю? совру, если скажу, что я сожалею. Я отдавался весь целиком этим наукам, и смею считать, что достойно прошел свой путь. Дети, которые прошли все курсы под моим руководством в конечном итоге превращались из маленьких сосунков, простите за выражение, во взрослых ребят, понимающих, если не саму жизнь полностью, то хотя бы на чем она стоит. А сейчас посмотришь на крупные города, стыдно становится. Ох, кажется, я забылся, простите, уже начинаю жаловаться на все как моя соседка Николь, – улыбаясь, вновь потянулся за сигаретой Абрахам.

– Да уж, повезло вашим студентам. Мне было очень приятно с вами беседовать Абрахам. Однако, мне нужно еще успеть на обратный поезд. Сегодня особый день и хотелось бы не опоздать, сами понимаете.

– О, извините, что вторгаюсь в вашу личную жизнь, но позвольте спросить: это день рождения сына?

– Нет, что вы. Моего будущего мужа, – улыбнулась Мия.

– Хахах, у вас очень добрый парень, – сдерживая смех, ответил Абрахам.

– Это точно. Ладно, я побежала, с радостью осталась бы еще, но сами понимаете, – улыбнулась Мия, глядя старику в глаза.

– Да, счастливо. Рад был знакомству!

– И я была рада знакомству с вами, – отвечала Мия, оглядываясь и постепенно отдаляясь от старика, который так и остался стоять, опираясь одной рукой об столб, а другой – наслаждаясь сигаретой.

– Черт, – подумала Мия, – а куклу то я забыла.

Быстро, почти бегом, Мия направилась вновь в сторону старика, который как раз уже подходил к входу в свой дом.

– Мистер Абрахам. Мистер Абрахам, постойте!

Старик оглянулся и понял, в чем дело.

– О, кажется, вы забыли то, за чем приезжали. Да и я конечно молодец, взял и сам забыл. Вот, держите, – протянул ей коробку с игрушкой Абрахам.

Она взяла в руки коробку, с названием бренда серого цвета посередине. Немного повертев ее, решилась открыть и увидела саму куклу, завернутую в пленку. Кукла не отличалась сильно дизайном от других таких же, но что-то волшебное и притягательное было в этой игрушке. Лишь теперь, держа ее в руках, она поняла, что провернула это все не зря. Немного воодушевившись покупкой, она поспешила отдать ее стоимость. Старик запротестовал, будто она предложила ему взять руки раскаленный кусок металла. В конечном итоге, Мия сдалась, и, сказав напоследок немного добрых слов, поторопилась попрощаться.

Со странными чувствами она шла в сторону вокзала, совсем не такими, которые она испытывала, еще когда только шла сюда. Раздумывала о покупке, о Рике, который наверняка сейчас сидит за столиком и занимается своей нудной работой, о которой она толком еще ничего не знает, кроме как то, что она связана с программированием. Ей стало немного стыдно от мысли, что она даже ни разу не интересовалась, чем конкретно он занимается. Не думает ли он, что ей это не интересно? Но если у него возникло такое предположение, он окажется прав, потому что она у него совсем не заботливая. Могла бы хоть раз поинтересоваться, что она сегодня и сделает, решила она для себя. Выключившись из монолога в голове, она решила приостановиться на секунду и начала осматриваться. Вокруг все куда-то стремятся. Мужчина на ходу разговаривает по телефону, на другой стороне, почти у тротуара сидит бродяга и с каждым прохожим теряет надежду на щедрость человечества, только что мимо нее прошла парочка, совсем как они с Риком, и завернула в какое-то заведение. Подойдя ближе Мия обнаружила, что это довольно уютная кафешка. При одном только, еле доносящемся запахе омлета, вспомнила, как сильно она успела проголодаться, и немедля вступила за порог. Кафе представляло собой довольно современное, небольшое помещение, обставленное мягкой кожаной мебелью салатового цвета, что приятно сочеталось с белыми столами и зелеными стенами. Она решила занять место возле витрины, которая выходила на улицу и почувствовала облегчение, буквально упав на мягкий диван. Сняла с себя пальто, аккуратно положила его на маленькое кресло справа от себя, и стала дожидаться, пока к ней подойдет официант. Долго ждать не пришлось, в ее сторону двигалась молодая девушка, судя по возрасту, возможно, подрабатывающая студентка колледжа, возможно того самого, где когда-то преподавал Абрахам.

– Добрый день, вижу, вы у нас впервые? – начала разговор девушка и протянула меню. – Могу я вам посоветовать наше сегодняшнее куриное жаркое к обеду, или грибной суп?

– Аа, так, давайте я сначала посмотрю меню. Подождете пару минут, пока я пробегусь взглядом по нему?

– Да, конечно. Кстати, можете обращаться на «ты», если вам так удобней.

– Хорошо. Когда я стояла у входа, отсюда доносился очень аппетитный запах яичницы, он есть в меню?

– Да, вот он, – указала она пальцем на яичницу с беконом. – Советую к нему кофе, потому что он у нас просто отменный.

– Думаю, глупо отказываться от такого предложения. – улыбнулась Мия официантке.

– Ладно, погодите пару минут, и я вернусь уже с едой на подносе.

– Окей, кстати, я чувствую, как старею на несколько лет каждый раз, как ты обращаешься ко мне на «вы».

– Хорошо, я это исправлю по отношению к тебе, – улыбнулась официантка, и направилась в другое помещение.

Это был просто шикарный омлет. Насладившись им сполна, Мия расплатилась, при этом еще и оставила немного чаевых милой официантке и, надев пальто, вышла наружу. За то время, что она сидела в кафе, погода немного переменилась: заморосил холодный дождик. Ей не хотелось оставаться под ним ни единой секунды, и она чуть ли не бежала в сторону вокзала, попутно лавируя на узком тротуаре между редкими прохожими.

Оставалось еще минут пятнадцать до обратного рейса, когда она добралась до вокзала, но ей хотелось провести в этом городе больше времени, нежели позволяли ей обстоятельства. Было что-то привлекательное в этом небольшом, до боли обычном, месте. Однако сегодняшний день был не самый подходящий, чтобы побыть здесь еще хотя бы одну дополнительную минуту. Поэтому взяв кофе, Мия уселась по удобнее на скамье в полупустом зале, и снова достала из сумочки коробку. Повертев ею вновь, поборов желание вытащить Армстронга на волю, она убрала ее обратно в сумку и принялась ждать. Уже почти стемнело на улице, когда она была дома и принялась накрывать стол. По дороге обратно она успела прикупить вкусностей: это был, конечно, праздничный торт, дорогое шампанское, кое-что из готовой еды, ибо приготовить она никак не успевала, несколько бутылок пива и чипсов, чтобы удобно упасть на диван и закончить день просмотром их любимого фильма, который показывали еще в приюте. Всего несколько минут, и он будет здесь. Закончив с приготовлениями, Мия символично выключила свет, уселась на диван и принялась ждать, глядя на входную дверь. Звонить она ему принципиально не стала, дабы не испортить момент. Да и не поздравляла его еще за сегодня. Вновь погрузилась в раздумья, что он наверняка и не подозревает, где она сегодня была, как провела свой день. Наверно думает, что она весь день была на курсах, ведь ему неоткуда было знать, что та специально за день договорилась в учебном заведении о своем отсутствии. Затем решила предугадать его удивление, когда он обнаружит открытую дверь и выключенный свет по всему дому. Взглянула на часы, половина седьмого, вроде бы уже должен был прийти, скорее всего, задержали на работе, ведь у него была привычка сразу после работы идти к самому близкому ему человеку, то есть к ней. Начала думать о дальнейших планах. Она еще толком не выбрала, чем будет заниматься после курсов. Хотела попробовать себя в должности психолога, но также видела себя помощником юриста. Не то чтобы у нее был талант, нет, но она четко знала, что трудолюбие и желание позволяет достигать любых высот. Чуть ли не каждый день сравнивала плюсы и минусы каждой деятельности, но так и не получалось склонить чашу весов в чью-либо сторону. Вновь вспомнила про подарок, что забыла купить праздничную ленту. Слегка расстроилась, но голову посетила великолепная, как ей показалось, идея. Выглянув на улицу и не увидев нигде его силуэт, достала из шкафчика со столовыми принадлежностями маленький ножик и принялась аккуратно выгравировать его инициалы. Р.К. Рик Кайлар – так расшифровывались эти маленькие, еще не полностью запечатленные на предплечье Армстронга, будто татуировка, буквы. Кайлар не являлась его настоящей фамилией, ибо родителей своих он не знал. Его нашла на своем крыльце подруга Оливии. Испугавшись, и не зная, что делать с малышом, сразу же набрала Оливию. Та, еще спросонья, не веря своим ушам, набрала такси и уже через десять минут стояла на крыльце дома, не решаясь позвонить. Она имела опыт в обращении с детьми, но все равно страх перед неизвестностью парализовал ее способности.