Текст книги "Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы"

Автор книги: Дэвид Гланц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Военная топография

Военно-топографическое управление (ВТУ) [119] Генерального штаба отвечало за подготовку, хранение и распределение топографических карт для Красной Армии на всех уровнях командования, а также проведение топографической съемки и аэрофотосъемки до и во время войны.225 В существующий набор военных карт входили масштабные стратегические карты для Ставки и Генштаба, оперативные карты в масштабе 1:200 000 для фронтов и армий, а также тактические карты в масштабе 1:100 000 и 1:50 000 для корпусов, дивизий и полков.

В первые шесть месяцев войны работа ВТУ сильно осложнялась тем обстоятельством, что стремительно наступающие войска вермахта захватили около 96 миллионов военно-топографических карт, хранившихся на складах в западной части Советского Союза, создав острую нехватку точных оперативных и тактических карт, которую ВТУ удалось преодолеть лишь в начале 1942 года. После этого данное управление обычно придавало стрелковым и кавалерийским дивизиям топографов для оказания помощи в подготовке новых и исправлении существующих карт.

На протяжении всей войны картографы и специалисты по топографии ВТУ вели разведку и съемку местности и подготовили карты, охватывающие территорию в 5,2 миллиона квадратных километров. Они же организовали выпуск 16 500 новых серий карт, напечатали 800 миллионов листов топографических и специальных карт, а также много других документов, относящиеся к графическому отражению военных аспектов местности.226 Единственным известным нам начальником ВТУ во время войны был генерал-лейтенант М. К. Кудрявцев.

Укрепленные районы

Управление устройства укрепленных районов или УУУР [120] отвечало за все вопросы строительства и деятельности укрепленных районов и полевых оборонительных рубежей до и во время войны. К июню 1941 года, помимо наблюдения за строительством и поддержанием в порядке укрепрайонов на линии Сталина, которая была построена до 1939 года вдоль западной границы Советского Союза, УУУР активно строил новую линию укрепленных районов вдоль новых западных границ. Хотя вермахт смог преодолеть эти оборонительные рубежи в считанные дни, за первые три месяца войны УУУР спланировал и организовал строительство в глубине страны приблизительно 25 000 километров новых оборонительных рубежей, опиравшихся на укрепленные районы, размещенные на вероятных направлениях немецкого наступления, а также планировал строительство сходного числа оборонительных рубежей в 1942 году.

В дополнение к своим работам по строительству оборонительных сооружений, УУУР подготовил и опубликовал в 1943 году новые инструкции и правила по выбору и строительству полевых укрепленных позиций и оборонительных рубежей. За укрепление своих участков фронта по-прежнему отвечали командующие фронтами и армиями, но за создание глубоко эшелонированных оборонительных позиций в глубине нес ответственность Генеральный штаб. Под надзором УУУР действующие фронты и армии Красной Армии и специальные строительные войска возвели около 80 000 километров полевых оборонительных рубежей и создали к концу войны 36 стандартных и полевых укрепрайонов. Поскольку с лета 1943 года Красная Армия почти постоянно наступала, оборонительные рубежи стали не столь важны, и ГКО преобразовал УУУР в отдел в составе Оперативного управления Генерального штаба.

Шифровальная служба и секретное управление

Одним из наиболее слабо освещенных и в то же время наиболее важных управлений в Генштабе на протяжении всей войны было Управление шифровальной службы или УШС [121] (Восьмое управление), называемое попросту шифровальным. Начальником его во время войны служил генерал-лейтенант П. Н. Белюсов. УШС, на которое во время войны свалился огромный груз работы, отвечало в конечном итоге за «организацию шифрованной связи для Ставки, Генштаба и действующих войск Красной Армии, подготовку кадров для шифровки передач связи и устройство организации скрытого управления войсками».221

Структурно УШС состояло из нескольких отдельных особых отделов, организованных по принципу выполнения тех или иных функций и ведающих шифровальными отделами и секторами в военных округах (фронтах) и отдельных армиях. В придачу к шифровальной работе ГКО к 1942 году возложило на управление Белюсова обеспечение скрытого управления войсками [122] . В эти функции входило обеспечение секретности стратегических и оперативных перегруппировок войск перед проведением крупномасштабных наступлений, а также сохранение в тайне личностей представителей Ставки и офицеров Генштаба, проводивших и планировавших эти операции.228 УШС также отвечало за все войсковые меры по обеспечению секретности и использование в связи с этим кодов, шифров и других приемов достижения секретности. А это, в свою очередь, требовало от управления тесного взаимодействия с НКПС, Оперативным управлением Генштаба и Центральным управлением военных сообщений НКО.229

УШС также обеспечивал шифрованной связью воздушно-десантные войска Красной армии, части, совершающие рейды по тылам противника, разведывательно-диверсионные группы и команды («спецназ»), а также партизанские отряды, действующие в тылу врага – поскольку связь с этими войсками почти постоянно отслеживалась органами немецкой контрразведки. Осуществляемый шифровальным управлением объем шифрованных передач на протяжении войны постоянно возрастал, доходя в среднем до 1500 сообщений в день. В целом же за войну было передано более 1,6 миллиона сообщений.230

Вдобавок к своим стандартным обязанностям УШС еще и надзирало за производством всех секретных письменных материалов в Красной Армии, разрабатывало методики, правила и инструкции по поддержанию оперативной секретности, а во время планирования и проведения военных операций контролировало соблюдение этой секретности на всех уровнях командования. В этом отношении одним из его наиболее важных вкладов в достижение победы была публикация им в мае 1943 года новых правил руководства деятельностью штабной шифровальной службы Красной Армии.

Изучение опыта войны

Одной из менее осязаемых, но наиболее важных функций, выполняемых Генштабом во время войны, был сбор, анализ, обобщение и использование опыта войны. В конце 1941 года – начале 1942 года несколько действующих фронтов (в первую очередь Западный фронт Жукова) учредили у себя подчиненные начальникам штабов организации, чьи задачи заключались в сборе и анализе боевого опыта с целью извлечения уроков, способных повысить боевую отдачу их войск.231 Успех этих усилий вскоре привлек к себе внимание на высшем уровне. Убежденный если и не в необходимости, то в полезности обучения сражаться более эффективно, ГКО 25 апреля 1942 года приказал Генеральному штабу учредить Отдел по использованию опыта войны или ОПИОВ [123] , использовав в качестве его ядра уже существующий сектор оперативной подготовки. Назначив первым начальником данного отдела генерал-майора П. П. Вечного, начальник Генштаба возложил на ОПИОВ следующие функции: «изучение и обобщение опыта войны, разработка общевойсковых наставлений и инструкций по ведению боя и операций, разработка директивных указаний главным и центральным управлениям НКО по использованию опыта войны».232 В конечном итоге отдел генерала Вечного распространял по войскам Красной Армии этот обработанный опыт войны посредством приказов, директивных указаний, инструкций, боевых уставов и полноценных военных исследований.233 Кроме того, этот обработанный опыт войны создал основу для многочисленных статей, опубликованных в собственном печатном органе Генерального штаба – журнале «Военная мысль» [124] .

Свои первые два сборника обобщенного опыта войны ОПИОВ издал в августе 1942 года и распространил их среди всех командиров по всей иерархии командования Красной Армии вплоть до полкового уровня. Эти два тома оказали большую пользу войскам. Например, первый том обеспечил основу для знаменитого приказа № 325, посвященного более эффективному боевому применению танковых и механизированных войск, а второй том содержал в себе полный текст этого приказа. Эти усилия ОПИОВ произвели столь сильное впечатление на Сталина и Генштаб, что они приказали ускорить выпуск последующих томов.234 Кроме того, к началу 1943 года ОПИОВ начал готовить и издавать обширную серию сборников тактических примеров и информационные бюллетени, подробно разбирающие практически все стороны тактических боев и тактического применения всех видов оружия.

В знак признания той важной роли, какую играл ОПИОВ, Наркомат обороны в марте 1944 года преобразовал его в Управление по обобщению и использованию опыта войны или УПОИОВ [125] , оставив Вечного на посту начальника этого управления. Впоследствии, к маю 1945 года, данное управление выпустило 17 томов сборников по изучению опыта войны, 10 сборников примеров боевой тактики книжного объема и 33 информационных бюллетеня.235

Совершенствуя свою работу, ОПИОВ и его преемник УПО-ИИОВ тесно сотрудничали с Оперативным управлением и часто посещали действующие фронты, начальники штабов которых ведали схожими органами на уровне фронтов и армий. Одновременно шло сотрудничество с Военно-историческим отделом Генерального штаба, который подготовил много собственных подробных исследований, большинство которых вышло в свет уже после окончания войны.

Среди наиболее плодовитых аналитиков, готовивших тома с обобщением опыта войны, были генерал-майоры Н. А. Таленский, П. Д. Коркодинов и H. М. Замятин, полковники Ф. Д. Воробьев, П. Г. Есаулов и П. С. Болдырев, подполковники И. П. Мариевский, Н. Г. Павленко и И. В. Паротькин. Другие же, такие, как генерал-лейтенант Я. А. Шиловский и генерал-лейтенант артиллерии Ф. А. Самсонов, которые издавали еще более объемистые исследования, стали по окончании войны выдающимися военными историками.236

Отдел специальных задач (международных отношений)

Еще одна деликатная сторона работы Генерального штаба, особенно важная на более поздних этапах войны, была связана с отношениями советских вооруженных сил с иностранными державами, особенно с вооруженными силами союзников. Поскольку Оперативный отдел и так едва справлялся с тяжким грузом работы и не мог отслеживать и анализировать последствия боевых действий своих союзников, начальник Генерального штаба учредил для наблюдения за операциями союзников и международных отношений особый отдел – Отдел специальных задач или ОСЗ [126] .

В начале войны контакты с союзниками носили весьма ограниченный характер и включали в себя лишь обмен информацией по военным действиям, опытом войны, некоторыми разведывательными данными и технической информацией. Однако в 1942–1943 годах сотрудничество Советов с союзниками расширилось. В рамках такого сотрудничества состоялось множество межсоюзнических конференций: в 1942 году – в Москве, в конце 1943 года – в Тегеране, в начале 1945 года – в Ялте. Одновременно усиливалось сотрудничество в области ленд-лиза, поэтому ОСЗ оказался буквально завален работой. Когда небольшое расширение отдела не привело к устранению трудностей, НКО 23 сентября преобразовал ОСЗ в полноправное управление, добавив к нему состоящий ранее при НКО Отдел внешних сношений. Перед новым управлением была поставлена двойная задача: выполнение особых поручений, относящихся к сотрудничеству с союзникам СССР, и курирование всех аспектов деятельности Генштаба в области советской внешней политики.237 Это новое управление отвечало в основном за поддержание связи и сотрудничество с военными миссиями Соединенных Штатов и Великобритании, а также с представителями Свободной Франции, правительствами Норвегии и Чехословакии в изгнании и с Национально-освободительным комитетом Югославии.

Кроме того, ОСЗ и ставшее его преемником управление координировали работу советских военных миссий, приданных штабам главных командований союзников и работающих непосредственно в подчинении Ставке. Начальником этого нового управления стал много поработавший в данной области в качестве начальника ОСЗ генерал-лейтенант Н. В. Славин, с генерал-майором М. Н. Кутузовым в качестве его заместителя.238

Начиная с 1943 года Генеральный штаб через ОСЗ также делился с союзниками информацией о стратегических замыслах Ставки и разведывательными данными по Германии и Японии. В особенности это касалось координации действий союзной авиации в районах, расположенными вблизи от наступающих войск Красной Армии, а также вопросов использования союзниками советских авиабаз на Украине для проведения налетов бомбардировщиков на территорию противника. Сюда же относился и чувствительный вопрос о границах не подвергаемого бомбардировкам района между Красной Армией и войсками союзников – главным образом в Балканском регионе.

Корпус офицеров Генерального штаба

В конце 1941 года Генштаб создал из сотрудников своего Оперативного управления особую группу штабных офицеров для работы в качестве своих представителей и выполнения разнообразных обязанностей по установлению прямого взаимодействия с основными фронтовыми командованиями Красной Армии – фронтами и отдельными армиями. Эти офицеры отвечали за помощь командующим фронтами и армиями в выполнении директив, приказов и инструкций Ставки, НКО и Генерального штаба, контроль за претворением в жизнь этих директив, приказов и инструкций, проверку точности докладов об оперативной обстановке и боеготовности войск, обеспечение их боевой техникой и боеприпасами, помощь в ведении боевых действий. Кроме того, они напрямую докладывали Генеральному штабу обо всех вопросах, касающихся боевой обстановки, предстоящих и текущих боевых действиях и тыловом обеспечении.239

В конце 1942 года ГКО отделил эту особую группу штабных офицеров от Оперативного управления, переименовал ее в Отдельный корпус офицеров Генштаба и назначил начальником этого корпуса сперва генерал-майора Н. И. Дубинина, а позже – генерал-майора С. Н. Гениатуллина, с генерал-майором Ф. Т. Перегудиным в качестве их заместителя по политчасти.240 Ставка на полупостоянной основе придавала офицеров этого корпуса фронтам, армиям и даже корпусам и дивизиям. Кроме того, офицеры Генерального штаба помогали обучать войска союзников – в частности, чешские и польские бригады, дивизии, корпуса и даже армии, которые за время войны были включены в состав войсковой структуры Красной Армии. В середине 1943 года ГКО, стремясь добиться лучшей связи этого корпуса офицеров с планами Генерального штаба, снова перевел его в состав Генштаба.241

Таблица 2.1.

Заместители Верховного Главнокомандующего и начальники родов войск Красной Армии во время войны

Таблица 2.2. Организация Генерального штаба Красной Армии с 22 июня 1941 года по 1 января 1944 года

______________________________________________________________

1939 год

Управления:

Оперативное

Разведывательное

Организационное

Мобилизационное

Комплектования и формирования

Военных коммуникаций

Автодорожное

Организации тыла и снабжения

Военно-топографическое

Организации оперативного тыла

Строительства укрепрайонов

Шифровальное

Отделы:

Общих вопросов

Укрепленных районов

Военно-исторический

______________________________________________________________

Июль 1941 год

Управления:

Главное оперативное

Разведывательное (РУ)

Организации оперативного тыла

Строительства укрепрайонов

Военно-топографическое

Шифровальное

Отделы:

Общих вопросов

Военно-исторический

Кадровый

______________________________________________________________

Апрель 1942 года

Управления:

Главное оперативное

Главное разведывательное (ГРУ)

Организационное

Организации оперативного тыла

Строительства укрепрайонов

Военно-топографическое

Шифров и секретной связи

Отделы:

Общих вопросов

Военно-исторический

Кадровый

Использования опыта войны

______________________________________________________________

Январь 1943 года

Управления:

Главное оперативное

Военной разведки (УВР)

Военных коммуникаций (с 31 января по май 1943 г.)

Организационно

Организации оперативного тыла

Строительства укрепрайонов

Военно-топографическое

Шифров и секретной связи

Отделы:

Общих вопросов

Военно-исторический

Кадровый

Использования опыта войны

Специальных задач

______________________________________________________________

Июль 1943 года

Управления:

Главное оперативное

Разведывательное (РУ)

Главное организационное

Строительства укрепрайонов

Военно-топографическое

Шифров и секретной связи

Отделы:

Общих вопросов

Военно-исторический

Кадровый

Использования опыта войны

Организации оперативного тыла

Специальных задач

______________________________________________________________

Январь 1944 года

Управления:

Главное оперативное

Разведывательное (РУ)

Главное организационное

Военно-топографическое

Шифров и секретной связи

Отделы:

Общих вопросов

Военно-исторический

Кадровый

Использования опыта войны

Организации оперативного тыла

Специальных задач

______________________________________________________________

Источник: В. А. Золотарев (ред.). Приказы народного комиссара обороны СССР. 22 июня 1941 г. – 1942 г. Русский архив: Великая Отечественная, 13, 2(2). М.: Терра, 1997, 29–30,41-43, 75, 287, 379–380.

Таблица 2.3. Организация Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба на 20 февраля 1942 года

Источник: В. А. Золотарев (ред.). Приказы народного комиссара обороны СССР. 22 июня 1941 г. – 1942 г. Русский архив: Великая Отечественная, 13, 2(2). М.: Терра, 1997, 154.

Таблица 2.4. Структура Разведывательного управление (РУ) Генерального штаба и подчиненных разведывательных отделов (РО) на 1 мая 1943 г.

Источник: В. А. Золотарев (ред.). Приказы народного комиссара обороны СССР. 1943–1945 гг. Русский архив: Великая Отечественная, 13, 2(3). М.: Терра, 1 997, 125–127.

Глава 3 Офицерский корпус и командный состав

От кризиса к выздоровлению

Чистки и численное увеличение Красной Армии накануне войны

Удручающе низкая боевая эффективность Красной Армии при вторжении в сентябре 1939 года в Восточную Польшу [127] и во время советско-финской войны в конце 1939 – начале 1940 года продемонстрировала многочисленные серьезные трудности, неблагоприятно сказывающиеся на боеспособности советских войск еще до начала немцами операции «Барбаросса». Наиболее серьезными из этих трудностей были острая нехватка подготовленных, опытных и компетентных командных кадров и штабных офицеров практически на всех уровнях командования – естественное последствие как проводимых Сталиным с 1937 по 1941 год преднамеренных и опустошительных чисток офицерского корпуса Красной Армии, так и резкого увеличения численности Красной Армии с 1938 по 1941 год. Но безотносительно к причинам этого явления после 22 июня нехватка опытных кадров в офицерском корпусе Красной Армии оказалась катастрофической для армии и страны.

Помимо ликвидации примерно 50 000 самых лучших и наиболее выдающихся командиров и военных теоретиков Красной Армии [128] , сталинские чистки, все еще продолжавшиеся, когда началась война, оказывали парализующее воздействие на уцелевших офицеров:1

«Затронувшая весь народ волна репрессий причинила непоправимый ущерб. Дело было не только в незаслуженной смерти сотен тысяч людей, среди которых были наиболее ценные специалисты во всех сферах деятельности, в том числе и в военной. Кроме этого, уцелевшие при этом терроре командные кадры были в сильнейшей степени парализованы страхом и утратили способность принимать независимые решения вопреки высокому начальству. Многие командиры стали бояться проявлять инициативу и идти на разумный риск».2

Таким образом, офицерский корпус и командный состав Красной Армии, вынужденные в первые 18 месяцев войны с Германией переносить одну военную катастрофу за другой, одновременно еще и переживали продолжающуюся чистку и сопровождающие ее террор и запугивание. Разжигаемые постоянно подозрительным Сталиным и проводимые его безжалостными подручными вроде В. И. [129] Берии и В. С. Абакумова, эти чистки поглотили во время войны и даже по окончании войны много старших офицеров Красной Армии.

Офицерство, попавшее во время войны под чистку по воле Сталина и его подручных из органов политической и государственной безопасности, распадалось на пять категорий.3 Первая группа состояла из офицеров, объявленных виновными в поражениях – сюда входили командующие фронтами и армиями, которых Сталин обвинил в катастрофе Западного фронта отчаянные первые несколько недель войны. Во вторую группу входили «вредители» – те командующие армиями и корпусами, которых Сталин обвинил в недостаточно энергичном нанесении контрударов и проведении контратак.4

Не менее виновной в глазах Сталина являлась и третья категория, в которую попали «генералы-предатели» – либо погибшие в бою, либо взятые в плен после того, как их армии потерпели поражение в боях с вермахтом. К четвертой категории относились А. А. Власов, злосчастный командующий 2-й Ударной армией Волховского фронта, попавший в плен, когда войска вермахта в июне 1942 года уничтожили его армию, и прочие офицеры, которые, попав в плен к немцам, вступили в Русскую освободительную армию (РОА).5

И, наконец, пятую и самую многочисленную категорию подвергнутых чистке составили те, в личном деле которых содержались какие-то намеки на какую-то враждебность по отношению к Сталину, к его режиму или к его политике. В эту всеохватную категорию входили десятки старших офицеров, служивших в вооруженных силах, военно-учебных заведениях и даже в центральных управлениях НКО (Народного комиссариата обороны), которые тем или иным образом навлекли на себя гнев подручных Сталина в органах государственной безопасности или контрразведки. В целом же, в придачу к десяткам тысяч армейских офицеров, угодивших под чистку до войны, по меньшей мере 100 старших офицеров [130] подверглись той же участи, прежде чем Сталин умер в 1953 году, став большей частью нечаянными и совершенно посторонними жертвами сталинской Великой Отечественной войны.6

Вдобавок к вызванным кровавыми чистками зияющим прорехам в рядах офицерского корпуса, ускоренное расширение Красной Армии в три предвоенных года и массовая мобилизация миллионов офицеров запаса после начала войны вынудили НКО ставить относительно неопытных офицеров на посты, которые они не были готовы занимать. Например, с 1935 до конца 1938 года численность Красной Армии возросла с 930 000 до 1 513 000 человек, а к 1 января 1941 года – до 4 200 000 бойцов, включая сюда и войска внутренней безопасности. Однако из выпускников военных училищ и курсов Красной Армии лишь 40–45 % соответствовали существующим требованиям к подготовленным офицерам, и из них почти никто либо же вообще никто не имел ни малейшего боевого опыта на тех уровнях командования, на каких они оказались.7

В результате к маю 1940 года армии не хватало 35 % требуемых офицеров, а примерно 70 % ее командного состава прослужило на своих нынешних должностях шесть месяцев, а то и меньше. И что еще хуже – 50 % командиров батальонов и до 68 % командиров рот и взводов прошли только шестимесячную подготовку в училищах и на курсах разных родов войск, причем лишь немногие из командиров полков и чуть больше 26 % командиров дивизий обладали каким-либо боевым опытом.

Не лучше обстояло положение и на уровне корпусов и армий. Например, в 1940 году лишь 30 % командующих армиями, их заместителей и начальников штабов, а также начальников родов войск были ветеранами мировой и Гражданской войн – хотя около 70 % из них служили на командных или штабных постах во время советско-финской войны, Гражданской войны в Испании или конфликтов с японцами.8

В попытке разрешить эту проблему Сталин 7 мая 1940 года восстановил звания маршала Советского Союза и ввел генеральские звания, назначив 4 июня Г. И. Кулика, Б. М. Шапошникова и С. К. Тимошенко маршалами, а еще 982 офицеров – генералами.9 Однако часть этих офицеров были просто приспешниками Сталина, а многих других подобрали исключительно по критерию их преданности партии. [131] В любом случае большинство из них не обладало значительным боевым опытом. Почти чудо, что многие из этих относительно молодых офицеров в конечном итоге в ходе последующей войны выросли в опытных и прославленных боевых командиров.10

Когда над Европой сгустились тучи войны, Сталин в январе 1941 года снова перетасовал командную структуру Красной Армии, назначив генерала армии Г. К. Жукова начальником Генерального штаба, К. А. Мерецкова – заместителем наркома обороны по военной подготовке, И. П. Апанасенко, М. П. Кирпоноса, М. М. Попова, А. И. Еременко, С. Г. Трофименко и П. Л. Романенко – командующими военными округами или армиями, а многих других генералов «выпуска 1940 года» – командующими или начальниками штабов армий, корпусов и дивизий. Как показала их последующая карьера, многие из этих 982 генералов выживут и сыграют выдающуюся роль в ходе войны.11 Однако, по сути, все эти меры оказались в большей степени косметическими, чем реально полезными, скорее скрывая, чем решая серьезную проблему нехватки старших офицеров на всех уровнях командования.

В то время как Сталин в 1940 году и в начале 1941 года прибегнул к серии досрочных повышений в чинах, НКО ускорил программу профессиональной подготовки, удвоив число военных училищ и курсов подготовки офицеров. Тем не менее, необходимость в подготовленных офицерах летом 1940 года была столь велика, что нарком обороны С. К. Тимошенко подал рапорт с предложением о пересмотре дел свыше 300 старших офицеров, угодивших в жернова террора и репрессированных. В результате НКО вернул к активной службе 250 арестованных и осужденных офицеров, в том числе К. К. Рокоссовского, А. В. Горбатова, А. И. Тодорского, А. В. Голубева, Н. А. Эрнста и В. А. Шталя. Кроме того, к 1 января 1941 года НКО и органы государственной безопасности реабилитировали и вернули на службу больше 12 000 командиров и политруков, арестованных [132] как «политически неблагонадежные».12

Несмотря на эти энергичные попытки ликвидировать нехватку офицеров, в начале 1941 года в Красной Армии по-прежнему недоставало 80 000 человек от требующегося ей офицерского состава. Поэтому НКО приказал Военной академии имени Фрунзе, Артиллерийской академии и офицерским курсам «Выстрел» вместе с другими пехотными училищами выпустить свои последние курсы не в конце июня 1941 года, а в мае. Кроме того, в мае и июне 1941 года Наркомат обороны направил 75 000 офицеров на специальные местные сборы и маневры.13

К 1 июня 1941 года эти меры несколько снизили количественную нехватку командного состава, но когда в июне 1941 года началась война, офицерский корпус Красной Армии, особенно ее старший командный состав, оставался сильно ослабленным – не столько количественно, сколько качественно. Например, на 22 июня 1941 года в Красной Армии и Красном Флоте служило около 600 000 офицеров, а еще 916 000 офицеров числилось в резерве. Однако к началу мобилизации ее сухопутным и военно-воздушным силам все еще не хватало 36 000 офицеров или 14 % от штатного офицерского состава, а резервам не доставало 55 000 офицеров-специалистов на критически важных боевых и технических должностях.

Еще одно вредное воздействие чисток и бурного предвоенного увеличения армии заключалось в вызванном ими резком увеличении возрастного дисбаланса в офицерском корпусе армии. Например, на 22 июня 1941 года 28,6 % командного состава имели возраст 25 лет, а то и моложе, 1,4 % – 45 лет или старше. 12,4 % офицеров не имели какого-либо официального военного образования, а 91 % прослужили в армии меньше 20 лет. Кроме того, 39 % всех офицеров запаса были людьми в возрасте до 40 лет.

Поэтому накануне войны многие, если не большинство офицеров Красной Армии не обладали достаточным опытом для эффективного выполнения задач на тех командных постах, на каких они оказались. Хотя это явление было характерно практически для всех уровней командования, особенно заметно оно было на уровне военных округов (фронтов) и армий. Например, генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, который 22 июня 1941 года командовал Прибалтийским особым военным округом, прослужил на своем посту около года, командующий Западного особого военного округа генерал-полковник Д. Г. Павлов занимал этот пост с декабря 1940 года, а командующий Киевского особого военного округа генерал-полковник М. П. Кирпонос сменил Жукова на посту командующего в 1941 году, когда Сталин назначил Жукова начальником Генерального штаба.14 На самой же нижней ступени командной иерархии к 22 июня почти 70 % командиров дивизий и полков и 80 % командиров батальонов командовали своими частями и соединениями менее года.

Безусловно, некоторые офицеры, в первую очередь среднего звена, смогли пережить лето 1941 года и на последующем этапе войны выросли в опытных старших командиров. Однако столь же очевидно, что большинство из них попросту не могли справиться с той непосредственной задачей, с которой столкнулись. [133]