Текст книги "Огненные Купола"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

– Кто такой Скарпа? – спросил Келтэн.

– Заласта рассказывал нам о нем, – напомнил ему Улаф. – В Арджуне он то же самое, что Сабр в Астеле и Геррих в Ламорканде.

– Ах да, теперь вспомнил.

– Как бы то ни было, – продолжал Бевьер, – наш ученый собрал множество подтверждений своей теории, правда, среди них есть и весьма шаткие. Он готов говорить об этом часами со всяким, кто пожелает его слушать.

– Еще кто-нибудь в университете занимается этой темой? – спросил Эмбан.

– Не слишком охотно, ваша светлость. Никто не хочет рисковать своей репутацией, пойдя по неверному пути. Ученая братия скромно предпочитает занять выжидательную позицию. Мой молодой приятель еще не успел заработать себе весомую репутацию, а потому всегда готов рискнуть.

– Займись им, Бевьер, – решил Вэнион. – Даже неверные заключения помогут нам сузить пределы поиска.

– И я того же мнения, лорд Вэнион.

– Могу ли я положиться на ваше величество? – обратился Стрейджен к императору.

– Для чего же еще существует хозяин дома? – ухмыльнулся Сарабиан. – Полагайся, сколько твоей душе угодно.

– Надеюсь, вам известно, что в Материоне есть преступники?

– Ты имеешь в виду – еще кто-то, кроме моих министров?

Стрейджен расхохотался.

– Очко в вашу пользу, ваше величество, – сказал он. – В каждом большом городе мира существует еще один, потайной город. Это – сообщество воров, карманников, взломщиков, нищих, шлюх, мошенников и убийц. Они добывают свой ненадежный заработок из карманов и кошельков почтенного общества.

– Разумеется, мы знаем, что такие люди существуют, – сказал Сарабиан. – Для чего же еще у нас есть полиция и тюрьмы?

– Да, ваше величество, в жизни преступников встречаются свои мелкие неудобства. Однако не всем известно, что преступники во всем мире до определенной степени связаны друг с другом и действуют сообща.

– Продолжай.

– У меня в прошлом были кое-какие встречи с такими людьми, ваше величество, – продолжал Стрейджен, тщательно выбирая слова. – Они могут быть весьма полезными. Почти ни одно происшествие в городе не ускользнет от глаз преступников. Если дать им понять, что вас не интересует их обычная деятельность, они охотно продадут вам все сведения, которые им удалось собрать.

– Стало быть, деловое соглашение? – Совершенно верно. Что-то вроде скупки краденого. Это, конечно, не слишком честное занятие, но ведь многие зарабатывают им на жизнь.

– Разумеется.

– Пойдем дальше. Этот дух сотрудничества, о котором я уже говорил, здесь, в Материоне, отсутствует. Отчего-то у тамульцев не выходит действовать сообща. Преступники одной профессии цепко держатся друг за друга. Они даже создали гильдии, и одна гильдия относится к другим с презрением и недоверием. Если мы хотим использовать этих людей, нам придется сломать эти стены.

– Весьма здраво, милорд. Стрейджен вздохнул полегче.

– Я сделал кое-какие приготовления, ваше величество, – сказал он. – Главари различных преступных гильдий скоро появятся здесь. Они в высшей степени почтительно относятся к вашему величеству и подчинятся каждому вашему слову. – Стрейджен помолчал. – Если, конечно, вы не велите им начать честную жизнь.

– Само собой. Нельзя же требовать от человека, чтобы он отказался от своего ремесла.

– Именно. Однако, ваше величество, вы можете приказать им забыть о кастовых предрассудках и начать разговаривать друг с другом. Если мы будем их использовать, они должны по собственной воле передавать все сведения одному человеку. Если бы нам пришлось получать ее у каждого главаря по отдельности, самые свежие новости давно бы выдохлись, не дойдя до наших рук.

– Понимаю. Теперь, милорд Стрейджен, поправь меня, если я ошибусь. Ты хочешь, чтобы я организовал преступников Материона, дабы им легче было обчищать кошельки и карманы честных граждан, – в обмен на некие важные сведения, которые они могут услышать на улицах, а могут и не услышать. Я тебя правильно понял?

Стрейджен моргнул.

– Я боялся, что ваше величество именно так посмотрит на мое предложение, – сказал он.

– Тебе не стоило бояться, милорд Стрейджен. Я буду счастлив поболтать по душам с этими верноподданными головорезами. Тяжесть нынешнего кризиса превышает мое естественное отвращение к общению с жуликами и мошенниками. А что, милорд, ты – хороший вор?

– Думаю, что я недооценил ваше величество, – вздохнул Стрейджен. – Да, я действительно хороший вор. Мне не хотелось бы показаться нескромным, но я, наверное, лучший вор в мире.

– И как идут твои дела?

– В последнее время не слишком хорошо, император Сарабиан. Неспокойные времена не способствуют успеху в делах. Честные люди становятся нервными и слишком беспокоятся о своих драгоценностях. Да, кстати, ваше величество. Преступники, перед которыми вам предстоит держать речь, будут в масках. Они весьма уважают вас, но все же предпочитают, чтобы вы не знали их в лицо.

– Думаю, это я могу понять. Я уже предвкушаю беседу с твоими друзьями, Стрейджен. Мы усядемся рядком и мирно потолкуем о том, как лучше обвести вокруг пальца власти.

– Это не самая лучшая идея, ваше величество, – сказал Телэн. – Никогда не позволяйте вору подходить к вам ближе чем на десять футов. – Он поднял руку и показал Сарабиану усыпанный драгоценными камнями браслет.

Ошеломленный император глянул на свое запястье, где только что красовался этот самый браслет.

– Это только для примера, ваше величество, – ухмыльнулся Телэн. – Я и не собирался оставлять его себе.

– Отдай и все остальное, Телэн, – велел Стрейджен мальчику. Телэн вздохнул.

– Ты слишком зоркий, Стрейджен. – Он запустил руку под камзол и извлек оттуда пригоршню драгоценных безделушек. – Когда собираешься говорить с ворами, ваше величество, лучше вообще не иметь при себе никаких драгоценностей.

– Ты настоящий мастер, Телэн, – похвалил мальчика Сарабиан.

– Ловкость рук, и ничего более, – пожал плечами Телэн.

– Обожаю эленийцев, – сказал Сарабиан. – Тамульцы народ скучный и однообразный, а вот с вами не соскучишься. – Он лукаво улыбнулся Мелидире. – Какие поразительные открытия приготовили для меня вы, баронесса?

– Увы, ваше величество, ничего поразительного, – улыбнулась она. – Виляние бедрами в дворцовых коридорах принесло мне несколько вполне ожидаемых предложений – и множество щипков. Тамульцы, кажется, обожают щипаться еще больше, чем эленийцы. Впрочем, я стараюсь держаться спиной к стене. Один-два шутливых щипка – не страшно, но вот синяки сходят очень долго.

Затем все взглянули на Берита. Молодой пандионец залился краской.

– Мне совсем не о чем сообщить, мои лорды и леди, – пробормотал он.

– Берит, – мягко сказала Элана, – ты же знаешь, что врать нехорошо.

– Но мне и в самом деле не о чем сообщать, ваше величество, – слабо возразил он. – Я уверен, что это было недоразумение – быть может, из-за того, что я неважно говорю по-тамульски.

– Что же случилось, мой юный друг? – спросил Сарабиан.

– Ну… это была ваша супруга, ваше величество, императрица Элисун – та самая, в… м-м… необычном наряде.

– Да, я знаком с ней.

– Ну вот, ваше величество, она подошла ко мне в коридоре и сказала, что у меня усталый вид, – наверное, потому, что я закрыл глаза.

– Зачем же ты закрывал глаза?

– Э-э… ее наряд, понимаете, ваше величество. Я подумал, что невежливо было бы глазеть на нее.

– В случае с Элисун куда невежливее не смотреть на нее. Она очень гордится своими статями и любит, чтобы и другие любовались ими. Берит покраснел еще гуще.

– Одним словом, – продолжал он с запинкой, – она сказала, что у меня усталый вид, а в ее покоях есть очень удобная кровать, и я мог бы там отдохнуть.

Келтэн уставился на молодого рыцаря с откровенной завистью.

– Что же ты ответил? – спросил он, затаив дыхание.

– Ну, я, конечно, поблагодарил ее и сказал, что мне не хочется спать.

Келтэн уронил лицо в ладони и застонал от отчаяния.

– Ну-ну, – добродушно сказал Улаф, утешающе похлопывая его по спине.

ГЛАВА 27

– Стал-быть, так, вашш-величество, – разливался Кааладор своим протяжным простонародным говорком, – энти штукенции, доложу я вам, дорогущие, только вот, хоть режь меня, не пойму, какой от них прок-то. – С этими словами он протянул Элане пару статуэток из слоновой кости.

– Кааладор! – воскликнула она. – Да они просто великолепны!

– Стражник убрался? – шепотом спросил Кааладор у Спархока.

Спархок кивнул.

– Миртаи просто выставила его за дверь.

– Я уж думал, он тут весь день будет торчать.

– Тебе трудно было попасть в резиденцию? – спросила Элана.

– Нисколечко, ваше величество.

– Неудивительно – после того, как я устроила такой шум… – Элана пристальнее всмотрелась в статуэтки. – Они просто прелесть, Кааладор. Откуда ты их взял?

– Их украли из университетского музея, – пожал он плечами. – Это тэганские статуэтки девятого столетия – очень редкие и очень ценные. – Кааладор проказливо ухмыльнулся королеве. – Уж коли вашш-величеству припекло завести груду старья, пущай старье-то будет что надо.

– Обожаю слушать, как он говорит! – вздохнула Элана.

Баронесса Мелидира ввела в королевские покои остальных.

– Были трудности? – спросил Стрейджен у своего собрата по ремеслу.

– Прошмыгнул, точно ласочка в курятник.

– Пожалуйста, Кааладор, избавь меня от своего красноречия.

Кааладор служил королеве Элении «поставщиком древностей» и по ее приказу имел свободный доступ к ней в любое время. В минувшие недели то один, то другой рыцарь несколько раз проводил его в резиденцию, чтобы стражники запомнили его лицо, но сегодня впервые Кааладор прошел в резиденцию самостоятельно. Их маскировка становилась все более и более изощренной.

– Вы узнали что-нибудь важное, мастер Кааладор? – спросил Заласта.

– Не уверен, мудрый, – Кааладор нахмурился. – Мы все время натыкаемся на одну странную мелочь.

– Вот как?

– Самые разные люди говорят о каком-то «Потаенном Городе». А поскольку это те самые люди, за которыми мы следим, мы решили, что все это может что-то значить.

– Это и впрямь немного странно, – согласился Заласта. – Нечасто такие слова услышишь на улице.

– Так они и вправду что-то означают? Заласта кивнул.

– Это старое тамульское присловье, и касается оно трудов разума. Эти люди говорят: «Долог путь в Потаенный Город, но наградой будут сокровища, не имеющие цены»?

– Именно так, мудрый. Двое встречаются на улице, один из них говорит первую часть фразы, другой – вторую.

Заласта снова кивнул.

– Считается, что присловье намекает на награду за поиски знания и просвещения. В этом случае я подозреваю совсем иное значение. Ваши люди слышали эти слова не только от тамульцев?

– Не только, мудрый, – подтвердил Кааладор. – Только вчера этим приветствием обменялись на перекрестке два эленийских купца.

– Весьма похоже на пароль и отзыв, – заметил Вэнион.

– Я бы не хотел, чтобы мы сосредоточили все наши усилия на подобной мелочи в ущерб чему-то еще, – осторожно заметил Заласта.

– Да Боже ж мой, вашш-магичество, велико дело! – отозвался Кааладор. – Я ж по самые ушки в нищих, шлюхах и плюгавом ворье. Как говорится, плюнуть некуда.

Заласта озадаченно воззрился на него.

– Он говорит, Заласта, что в его распоряжении достаточно людей, чтобы позаботиться обо всем, – перевела Сефрения.

– Какой сочный говор, не правда ли? – мягко заметил Заласта.

Улаф нахмурился.

– Не могу сказать точно, – проговорил он, – но сдается мне, я слышал, как пару дней назад два дворцовых стражника толковали о Потаенном Городе. Возможно, в этот заговор вовлечено куда больше людей, чем мы думаем.

Вэнион кивнул.

– Быть может, этот след и никуда не ведет, – сказал он, – но нам всем не повредит держать ушки на макушке. Если Кааладор и впрямь наткнулся на пароль наших врагов, это поможет нам установить заговорщиков, которых иначе мы бы упустили. Давайте-ка составим список. Соберем все имена людей, которые алчут и жаждут Потаенного Города разума. Если это действительно пароль и отзыв, если он хоть как-то связан с тем, что мы ищем, – пусть у нас будут имена, от которых можно отталкиваться, чтобы пойти дальше.

– Вы говорите почти как полицейский, лорд Вэнион, – укоризненно заметил Телэн.

– Сможешь ли ты простить мне это?

– Да, кстати, – с усмешкой вставил Бевьер, – я видел в университете нашего старого знакомого. Судя по всему, шурин барона Котэка прибыл в Материон, дабы осчастливить факультет современной литературы своим невыразимым искусством.

– Может быть, ты хотел сказать «невыносимым»? – осведомился Улаф. – Мне ведь доводилось слышать вирши Элрона.

– Кто такой Элрон? – спросила Сефрения.

Спархок и Эмбан обменялись долгим взглядом. Они все еще были связаны клятвой, которую дали архимандриту Монселу.

– Видишь ли… – начал Спархок, тщательно подбирая слова, – это астелиец… этакий полуаристократ с литературными замашками. Мы не уверены, насколько глубоко он увяз в беспорядках в Астеле, но, судя по его же словам, он сторонник человека, известного как Сабр.

– Разве может быть совпадением, что он решил отправиться в Материон именно тогда, когда на здешних улицах крепко запахло жареным? – спросил Тиниен. – С чего бы ему являться в центр культуры безбожных желтокожих дьяволов, которых он так сильно ненавидит?

– Да, это необычно, – согласился Улаф.

– А все, что необычно, – подозрительно, – объявил Келтэн.

– Это слишком грубое обобщение, – заметил Спархок.

– Разве?

– Хотя в данном случае ты можешь быть и прав. Возможно, нам лучше присмотреть за Элроном. Придется тебе, Телэн, опять взяться за рисование.

– Знаешь, Спархок, – отозвался мальчик, – я бы мог заработать на этих рисунках кучу денег, если бы ты так упорно не стремился сделать из меня пандионца и вбить мне в голову все эти высокие идеалы.

– Быть полезным – уже награда, Телэн, – набожно пояснил Спархок.

– Кааладор, – задумчиво окликнула Сефрения.

– Слушаю, ваш-ш-магичество?

– Пожалуйста, оставь это, – устало попросила она. – В Империи есть несколько людей, которых можно назвать подстрекателями беспорядков. Возможно ли, чтобы кто-нибудь из местных воров видел их в городе?

– Я поспрашиваю, леди Сефрения, и если понадобится, пошлю в соседние королевства за людьми, которые знают их в лицо. Я, правда, не уверен, насколько хорошо они смогут их описать. Если нам, к примеру, скажут, что такой-то человек среднего роста, нам придется обшаривать почти что половину населения Империи.

– Она сможет дать куда больше, чем простое описание, Кааладор, – заверил его Телэн. – Она повертит пальцами в воздухе перед твоими свидетелями и поместит образ человека, которого они видели, в таз с водой. Я смогу сделать с него рисунок.

– Это совсем неплохая мысль – запастись портретами всех этих патриотов, – пробормотала Сефрения. – Если Элрон и Крегер уже здесь, другим тоже может прийти в голову посетить Материон. Если они собираются устроить сборище, неплохо бы нам об этом знать, верно?

– Может быть, вы добавите к этим рисункам портрет графа Герриха? – предложила Даная.

– Но, принцесса, – сказал Келтэн, – он же на другом краю мира, в Ламорканде.

– Но он тоже один из них, Келтэн, – отозвалась она. – Если уж вы собираетесь что-то сделать, делайте основательно. Разве это так дорого обойдется? Пару листов бумаги да полчаса Телэнова труда.

– Хорошо, добавим и Герриха. Мне, в общем, все равно. Не думаю, что он когда-либо здесь появится, да ладно уж, пускай Телэн и его рисует, если уж тебе так хочется.

– О, спасибо тебе, Келтэн! – с воодушевлением воскликнула она. – Спасибо, спасибо, спасибо!

– Разве ей еще не пора спать? – кисло осведомился Келтэн.

– Кстати, о Крегере, – сказал Спархок, – он не появлялся снова?

– Только те два раза, о которых я уже рассказывал, – ответил Кааладор. – Он, кажется, из тех, кто любит затаиться и выжидать удобного момента?

– Точно, – сказал Келтэн, – это очень похоже на Крегера. Он способен уютно отсиживаться на помойке среди крыс – он ведь и сам наполовину крыса. Пока будет кому доставлять ему вино, он и полгода кряду просидит в крысиной норе, и будет счастлив.

– Он мне очень нужен, Кааладор, – Спархок явственно скрипнул зубами. – Мои друзья замечательно развлекаются, объясняя мне, что они же, мол, мне говорили.

– Что-то я не понял, – озадаченно сказал Кааладор.

– Они все считают, что я должен был убить Крегера. Даже Сефрения жаждет его крови.

– Ну дак, дружочек, – промурлыкал Кааладор, – я ж могу тебе сказать, до чего ж нам подфартило, что ты не пришил энтого хорька. Вы же все знаете, что Крегер энтот торчит в столице, а ведь он важнющая шишка на той стороне. Кабы ты его пристукнул, был бы он здесь? Ага, то-то! Мы его морду знаем, мы его все едино сцапаем и подпалим ему окорока, чтоб болтал, как нанятый. А вот был бы то не Крегер, а другой какой хорек, как бы мы узнали, за кем нам гоняться, а?

Спархок одарил своих друзей блаженной улыбкой.

– Вот видите, – сказал он им, – я ведь говорил вам, что знаю, что делаю.

В тот же день позже Спархок и Элана встретились с императором Сарабианом и министром иностранных дел Оскайном, чтобы обсудить вместе свои последние находки.

– Возможно ли, ваше превосходительство, чтобы кто-нибудь из правительства уже наталкивался на людей, использующих этот пароль и отзыв? – спросил Спархок у Оскайна.

– Вполне возможно, принц Спархок, – ответил Оскайн. – Шпионы министерства внутренних дел шныряют везде и всюду, однако до их докладов можно будет добраться разве что через полгода, а то и год. В этом министерстве засели сплошные волокитчики.

– У Субата есть собственные шпионы, – мрачно сказал Сарабиан, – но мне он, даже если что-то и обнаружит, не расскажет ничего. Сомневаюсь, что он поставил бы меня в известность, даже если бы кто-то сдернул остров Тэга с подводного основания и угнал его своим ходом в океан.

– Традиции велят первому министру защищать вас, ваше императорское величество, – пояснил Оскайн. – Несмотря на ваш задушевный разговор, вам, видимо, все еще нужно силой извлекать из него нужные сведения. Он фанатически убежден, что его обязанность – избавлять вас от огорчений, которые приносят неприятные новости.

– Если мой дом горит, я предпочел бы огорчиться, но узнать об этом, – язвительно заметил Сарабиан.

– У меня есть свои осведомители в других министерствах, ваше величество. Я поручу им поискать в этом направлении. Кстати, если уж речь зашла об этом, министерство внутренних дел получает великое множество сообщений о беспорядках – куда больше, чем прежде. Колата вне себя.

– Колата? – переспросил Спархок.

– Министр внутренних дел, – пояснил Сарабиан, – глава имперской полиции. Он почти так же успешно прячет от меня правду, как и Субат. Что же там творится, Оскайн?

– Мертвецы встают из могил, ваше величество. Кто-то вырывает из земли недавно умерших и воскрешает их. Они бродят по округе с бессмысленным взглядом и жуткими стонами. Из-за них в Эдоме обезлюдели целые селения. В Даконии стаями бродят оборотни, в джунглях Арджуны роятся вампиры, точно перелетные птицы, в окрестностях Дасана сеют ужас сияющие. Добавить к этому троллей, рыщущих в северном Атане, и то, что Сарну уже дважды атаковали войска, очень похожие по описанию на киргаев, – и мы получаем недвусмысленное подтверждение того, что события дошли до критической точки. Еще недавно все эти явления были редкими и не повсеместными. Теперь они происходят повсюду.

– Чудесно, – с кислым видом пробормотал Сарабиан. – Думаю, мне пора удалиться в изгнание.

– Вы пропустите самое интересное, ваше величество, – сказал Спархок.

– Интересное?

– Мы ведь еще даже не начали предпринимать контрмеры. С вампирами и им подобными мы вряд ли сумеем управиться, но наверняка сможем приструнить троллей и киргаев. Энгесса сейчас обучает местных атанов кое-каким приемам эленийской тактики. Я думаю, – прибавил Спархок, – что атаны Энгессы смогут справиться с троллями и киргаями.

Сарабиан слегка удивился.

– Атан Энгесса – командир гарнизона в Канае, – сказал он. – У него нет никакой власти над атанами здесь, в Материоне.

– Выходит, что есть, ваше величество, – возразил Спархок. – Насколько я понимаю, он получил особые полномочия от короля Андрола – или, что куда вероятнее, от королевы Бетуаны. Другим командирам атанов велено подчиняться его распоряжениям.

– Почему же мне об этом никто не сказал?

– Имперская политика, ваше величество, – усмехнулся Оскайн. – Если вы будете знать слишком много, вы начнете вмешиваться в деятельность правительства.

– Как бы то ни было, – продолжал Спархок, – на Энгессу произвела большое впечатление тактика, которую мы использовали в нескольких стычках по пути в Материон. Мы обучаем некоторых его атанов западной тактике боя.

– Это удивительно, – заметил Сарабиан. – Я не думал, что атаны могут прислушаться к кому-то еще, когда речь заходит о боевом искусстве.

– Энгесса – профессионал, ваше величество, – пояснил Спархок, – а профессионалы всегда интересуются новым оружием и тактикой. Мы отыскали достаточно крупных лошадей-тяжеловозов, чтобы посадить в седло целый отряд атанов, а Келтэн и Тиниен обучают их обращаться с копьем. Это, как мы обнаружили, самый безопасный способ сражения с троллями. Другой группой атанов занялся Бевьер – он учит их строить осадные машины. Когда мы в окрестностях Сарсоса столкнулись с киргаями, катапульты Бевьера разнесли в клочья их фалангу. Очень трудно сохранять боевое построение под градом булыжников. Да, кстати, вот еще о чем нам нужно бы помнить. Халэд обнаружил за городом дерево, истыканное короткими стальными стрелами. Кто-то там упражнялся с арбалетом.

– Что такое арбалет? – спросил Сарабиан.

– Ламоркское оружие, ваше величество, – Спархок наскоро сделал набросок. – Вот так примерно оно выглядит. Оно стреляет дальше, чем обычный лук, и обладает большей убойной силой. Это серьезная угроза для рыцаря в доспехах. Кто-то в Материоне ищет способа свести на нет преимущество, которое дают нам доспехи.

– Похоже, трон подо мной совсем расшатался, – мрачно заключил Сарабиан. – Элана, могу я просить у тебя политического убежища?

– Я бы с радостью приютила тебя, Сарабиан, – отозвалась она, – но давай не будем терять надежды на Спархока. Он неистощим на выдумки.

– Как я уже говорил, – продолжал Спархок, – нам вряд ли по силам справиться с вурдалаками, оборотнями или сияющими, но, думается мне, мы вполне сможем устроить парочку неприятных сюрпризов троллям и киргаям. Когда атаны еще немного поупражняются в конном бою и применении боевых машин Бевьера, настанет время дать понять нашему противнику, что эта война не будет для него легкой прогулкой. Я бы особенно хотел сократить количество троллей. Наш враг изрядно рассчитывает на помощь Троллей-Богов, а они откажутся от союза, если погибнет слишком много их приверженцев. Думаю, что в начале следующей недели мы сможем отправить два отряда – один в северный Атан, где рыщут тролли, а другой в Сарну. Пора дать знать, что мы уже здесь и действуем.

– А как насчет местных дел? – спросил Оскайн. – Я имею в виду это повальное увлечение Потаенным Городом разума.

– Этим займется Кааладор. У нас теперь есть их пароль, а это откроет нам все двери. Вэнион сейчас составляет список имен. Очень скоро мы будем знать всех, кто в Материоне толкует о Потаенном Городе. – Спархок взглянул на Сарабиана. – Могу ли я получить разрешение вашего величества на арест этих людей, если это понадобится? Если мы первыми нанесем удар и схватим их прежде, чем они начнут осуществлять свой замысел, мы разрушим этот заговор прежде, чем он зайдет слишком далеко.

– Валяй, Спархок, арестовывай, – ухмыльнулся Сарабиан. – У меня в достатке зданий, которые можно пустить под тюрьмы.

– Итак, юная леди, – твердо сказал Спархок своей дочери несколько дней спустя, – один из нищих Кааладора видел на улице неподалеку отсюда графа Герриха. Как ты узнала, что он появится в Материоне?

– Я и не знала, Спархок. У меня было предчувствие. Намек. – Даная спокойно сидела в большом кресле, почесывая за ушами свою кошку. Мурр оглушительно урчала.

– Намек?

– Интуиция, если это слово больше тебе нравится. Мне просто казалось неверным, если Крегер и Элрон уже здесь, а остальные не появятся – а это логически включает и Герриха, разве нет?

– Пожалуйста, не смешивай в одном выводе слова «логика» и «интуиция».

– Ой, Спархок, не будь ребенком. Логика и есть не что иное, как подтверждение намеков интуиции. Или ты знаешь кого-нибудь, кто использовал бы логику, чтобы опровергнуть то, в чем он уже убежден?

– Ну… лично я таких не знаю, но уверен, что где-то они есть.

– Я подожду, пока ты отыщешь хоть одного. Я бессмертна, так что время для меня не имеет особого значения.

– Это уже оскорбление, Афраэль.

– Прости, отец, – извинилась она без особого энтузиазма. – Твой разум, Спархок, собирает информацию самыми разными способами – что-то ты видишь, что-то слышишь, осязаешь и далее обоняешь. Затем твой разум сводит все вместе и уже оттуда перепрыгивает к заключению. Вот это и есть намеки. Интуиция на самом деле так же точна, как логика, просто ей не нужен этот долгий и утомительный процесс продвижения шаг за шагом от факта к факту. Она сразу перепрыгивает от факта к заключению, пропуская скучные подробности. Сефрения не любит логики именно потому, что логика такая скучная. Она уже знает ответы, которые ты так усердно стараешься вывести из фактов, – да и ты тоже, если быть честным, их уже знаешь.

– Фольклор полон подобных намеков, Афраэль, и все они, как правило, ложные. Как насчет расхожего мнения, что от грома киснет молоко?

– Это ошибка в логике, Спархок, а не в интуиции.

– Может быть, объяснишь?

– Точно так же, знаешь ли, можно сказать, что гром происходит от скисшего молока.

– Чепуха!

– Разумеется, чепуха. И гром, и скисшее молоко – следствия, а не причины.

– Тебе бы потолковать с Долмантом. Хотел бы я видеть, как ты будешь убеждать его, что все эти годы он впустую трудился над изучением логики.

– Он это уже знает, – пожала плечами Афраэль. – Долмант куда больше полагается на интуицию, чем ты мог бы подозревать. Он понял, кто я такая, едва увидел меня, – а вот о тебе, отец, я никак не могу этого сказать. Я уж думала, что мне придется немножко полетать, чтобы убедить тебя.

– Не вредничай.

– Я и не вредничаю, отец. Я и так не говорю о тебе многого, что следовало бы сказать. Что слышно о Крегере?

– Ничего.

– Он нам очень нужен, Спархок.

– Я знаю. Мне он нужен даже больше, чем тебе. Я намерен развлечься, выжимая его, как сырой носок.

– Будь серьезнее, Спархок. Ты же знаешь Крегера. Тебе стоит только нахмуриться, и он сразу исповедуется тебе во всех своих грехах.

Спархок вздохнул.

– Наверное, ты права, – признал он, – но это лишает меня львиной доли будущего развлечения.

– Ты здесь не для того, чтобы развлекаться, Спархок. Что тебе, в конце концов, предпочтительнее? Информация или месть?

– А разве нельзя получить и то, и другое? Даная закатила глаза.

– Эленийцы, – со вздохом сказала она.

В начале следующей недели Бевьер с отрядом новообученных атанских инженеров отправился на запад, в Сарну. На следующий день Келтэн, Тиниен и Энгесса увели две сотни конных атанов на север, в земли, где рыскали тролли. По настоянию Вэниона члены отрядов покидали Материон по двое-трое, чтобы собраться уже за городом. «Не стоит возвещать всему миру о наших замыслах», – пояснил Вэнион.

Через несколько дней после отправки отрядов Заласта уехал в Сарсос.

– Я не задержусь надолго, – обещал он. – У нас есть согласие Тысячи, но я бы хотел получить конкретное подтверждение тому, что они готовы придерживаться этого решения. Слова – это прекрасно, но пора бы увидеть и дела – просто как доказательство доброй воли. Я хорошо знаю своих стирикских братьев. Ничто в мире не доставит им такого удовольствия, как возможность пожинать плоды союза с нами «в принципе» – не утруждая себя неприятной обязанностью хоть что-то сделать на самом деле. Они более всего пригодны для борьбы со сверхъестественными явлениями, так что я намерен согнать их с нагретых местечек в Сарсосе и разогнать по местам, где являются эти сверхъестественные ужасы. – Заласта тонко улыбнулся Вэниону, глядя на него из-под мохнатых бровей. – Долгое путешествие немного закалит их, мой лорд, – добавил он, – и, быть может, нам удастся избежать в будущем необходимости калечить твои лодыжки, дабы доказать моим стирикским братьям их лень и мягкотелость.

– Буду рад, Заласта, – рассмеялся Вэнион.

Дел было слишком много, а времени – досадно мало. Церемонии и «мероприятия», окружавшие визит королевы Элении, занимали добрую половину дня и весь вечер, так что Спархоку и его друзьям приходилось трудиться допоздна и вставать ни свет ни заря, чтобы заниматься своими тайными делами в городе и императорской резиденции. От недостатка сна все они стали раздражительными, а Миртаи донимала Спархока упреками, что он плохо заботится о здоровье своей жены. И в самом деле, под глазами у Эланы легли темные круги, а ее нрав стал куда язвительней и несносней обычного.

Прорыв наступил дней через десять после того, как два отряда отбыли в Сарну и новое местообитание троллей. Рано утром явился Кааладор со сдержанным восторгом на лице и большой холщовой сумкой в руке.

– Чистое везение, Спархок! – возвестил он со сдавленным хихиканьем, когда они остались вдвоем в королевских покоях.

– Мы заслужили немного везения, – отозвался Спархок. – Что ты обнаружил?

– Тебе хотелось бы знать точный день и час, когда начнется заварушка с Потаенным Городом?

– Да, пожалуй, меня бы это немного заинтересовало. Судя по твоей сияющей самодовольством физиономии, ты явился не с пустыми руками.

– Это уж точно, Спархок, причем добыча сама свалилась ко мне в руки, точно перезрелая слива. – Кааладор с привычной легкостью перешел на свой излюбленный говор. – Парни с той стороны, видать, не больно-то осторожничают со своими тайными писульками. Ходит у меня в знакомых один воришка – славный такой паренек, не промах, и с острым ножичком – так вот, он чикнул сумку у одного жирного торгаша-дакона, а оттуда чего только не посыпалось – серебро там, медяки, полным-полно добра, да еще и писулька от какого-то там дружка-заговорщика…

– Элана еще спит, Кааладор, – сказал Спархок, – а меня необязательно развлекать этим говором.

– Извини. Это я так, для практики. Как бы там ни было, а записка оказалась прелюбопытная. Знаешь, что в ней сказано? «Скоро грядет день открытия Потаенного Города. Все готово. Мы придем в твой склад за оружием во втором часу после заката через десять дней, начиная с сегодняшнего». Ну как, интересно?

– Очень интересно, Кааладор, – но ведь записка может быть недельной давности.

– В том-то и дело, что нет. Можешь ты поверить, что идиот, написавший ее, проставил дату?