Текст книги "Геноцид"

Автор книги: Дэвид Бишоф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Было видно, как он напрягся, по телу пробежала судорога.

– Похоже, ему это не пришлось по нутру, полковник.

– Не думаю, сэр. Позвольте, я пока что в двух словах охарактеризую рядового Пиннока. Физически слаб, безволен. Показатель агрессивности крайне низкий. Он покорно сносит все насмешки других солдат, выполняет за них самую грязную работу.

– И не жалуется начальству?

– Ни разу. – Маршалл бросил быстрый взгляд на часы. Доза была увеличена по его приказу, чтобы кровь скорее разнесла «Огонь» по всему телу. Ему очень не хотелось заставлять генерала ждать. Для подчиненного нет ничего хуже, чем потерявший терпение генерал. Результат надо было получить сразу, иначе Барроус сделает поворот кругом, и только его видели. Прошла уже минута. Похоже, достаточно.

– Глен, начинайте второй этап.

– Слушаюсь, сэр.

Капрал дал сигнал разминавшимся в центре плаца солдатам. Они выстроились неровным полукольцом и начали надвигаться на рядового Пиннока, похожие больше на банду угрюмых гангстеров, окружающих богатого купчишку, чем на солдат. Все были рослыми парнями с железной мускулатурой, заработанной ценой нескончаемых тренировок. Они шли спокойно, перекидываясь подобающими случаю шутками. Единственным их оружием были увесистые кулаки. Маршалл все именно так и спланировал. Он не хотел, чтобы Пинноку был причинен физический ущерб. Слегка поколотят, да и только. Немного крови на траве только сделает шоу еще более впечатляющим.

Кроме того, этих казарменных бойцов тоже ждет маленький сюрприз.

Самый здоровый из парней – огромная груда мышц – вразвалку подошел к Пинноку, схватил его за плечи и грубо повернул к себе. Последовал каскад непристойных слов и жестов. Пиннок на них никак не реагировал. Подошел другой солдат и дал Пинноку короткую зуботычину. Тот отшатнулся назад, но и только. Даже не съежился, как делал обычно, и это показалось Маршаллу хорошим признаком.

Затем один из солдат обошел Пиннока сзади и встал на четвереньки. Груда Мышц резким и мощным тычком толкнул Пиннока, и тот-повалился на спину, нелепо задрав вверх ноги. К нему подошел маленький солдат с крысиным лицом и ударил ногой в печень.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил генерал. – Это же какой-то театр абсурда!

У Маршалла похолодело внутри. По его расчетам, уже должна была наступить реакция. Неужели все кончится позорным фиаско?

Солдат с крысиным лицом глумливо усмехнулся и занес ногу для нового удара. Однако усмешка вдруг исчезла с его крысиного лица, и он застыл в нерешительности.

Что-то хрустнуло. Раздался вопль, и Крысиное Лицо кувырком полетел назад, со всего маху ударившись о стену барака из гофрированного металла. Он медленно сполз вниз, оставляя на стене кровавые подтеки.

Казарменные бойцы слегка попятились.

Пиннок одним движением вскочил на ноги.

– Боже милостивый, – только и смог вымолвить генерал Барроус.

Бинокли обоих офицеров словно приросли к их глазам.

Глаза Пиннока горели каким-то неестественным светом.

– Три таблетки синтезированного «Огня», – удовлетворенно произнес Маршалл, включил рацию и скомандовал: – Достаточно, Глен. Пусть парни усмирят рядового.

Капрал рявкнул приказ солдатам. Те снова начали обступать Пиннока, но уже не так решительно, как прежде. В их движениях чувствовалось замешательство, даже испуг. Однако для военных дисциплина прежде всего, и они подчинились приказу.

Восемь здоровенных солдат обступили Пиннока со всех сторон и медленно сжимали кольцо. Им предстояло провести показательный рукопашный бой, уложить рядового на лопатки и надеть ему на руки и на ноги наручники, чтобы он пережег свою избыточную энергию, не причинив вреда ни себе, ни другим.

– Мы провели генетическое исследование личного состава, и Пиннок оказался наиболее восприимчивым к действию препарата, – пояснил генералу Маршалл. – Разумеется, механизм воздействия пока выяснить не удалось. Никто не может объяснить, что в действительности происходит. Иногда препарат вообще не дает.

никакой реакции. Однако Пиннок оказался весьма подходящим экземпляром для эксперимента. Вы так не считаете?

– Он оказался перед численно превосходящим противником... Но что это с ним? Это просто потрясающе!

Полковник впился глазами в бинокль. Челюсть его поползла вниз. Пиннок перестал быть Пинноком. Изменилась не осанка, не душевное состояние. Изменилось само телосложение. Плечи раздались, подкожные мышцы вздулись, черты лица стали угловатыми, резко очерченными. Они выражали целеустремленность, смелость и решимость. И эти горящие глаза...

Пиннок схватил первого солдата, поднял над собой и швырнул, повалив им еще пятерых.

...Эти горящие глаза. В них светилась уже нечеловеческая ярость. Это уже не Мортимер Снерд, это Супермен...

– Поразительно, – вторил мыслям Маршалла генерал.

Пиннок не дал остальным время на то, чтобы прийти в себя. Он наступал, нанося сокрушительные удары направо и налево. Брызги крови летели в разные стороны. По плацу разнеслись пронзительные стоны и сдавленные хрипы.

«Видимо, не стоило давать три таблетки...» – пронеслось в мозгу Маршалла.

Рация разразилась голосом Глена, хотя Маршалл отчетливо слышал каждое его слово и без помощи радио:

– Полковник! Пиннок вышел из-под контроля!

Пиннок прыгнул на Груду Мышц и сдавил ему горло. Тот попытался скинуть с себя напавшего, но не тут-то было. Пиннок словно прирос к гиганту. Рядовой обхватил его голову и мощным движением повернул ее бок. Послышался хруст шейных позвонков, из позванных артерий в воздух взметнулись струйки крови. Гело, на котором уже едва держалась голова, повалилось землю.

Остальные солдаты при виде кровавой кончины их лидера остановились и после короткого замешательства бросились наутек.

С улыбкой, похожей на оскал самой Смерти, рядовой Пиннок схватил двоих и стукнул их головами друг о друга. Затем он догнал еще одного и несколькими ударами кулаков довел его до состояния мягкой бесформенной массы.

«Наверно, – подумал полковник Маршалл, – я напрасно отобрал для эксперимента такой восприимчивый экземпляр».

– Полковник, – доносились из рации вопли капрала Глена, – срочно необходимо вооруженное подкрепление. Иначе мы...

– Боже праведный, – пробормотал генерал.

Неистовый берсеркер, всего лишь минуты назад представлявший собой тихое, забитое существо, навалился на капрала, выхватил у него рацию и несколько раз ударил твердым пластмассовым корпусом по лицу, превратив его в сплошное кровавое месиво.

Полковник Маршалл не стал безучастно наблюдать происходящее дальше. Он переключился на другую волну и срывающимся голосом вызвал из караулки подкрепление, вооруженную охрану. Полковник и представить себе не мог, что представление, задуманное как маленькое шоу, может превратиться в такой кровавый кошмар, совершенно выйдет из-под контроля.

На плац выбежали двое солдат. Один из них был вооружен автоматом, другой – бластером.

То, что произошло дальше, трудно описать словами. Несмотря на шквал огня и потоки пуль, в нескольких местах пробивших тело Пиннока и раздробивших ему кисть левой руки, он ухитрился одной рукой отобрать у автоматчика оружие, повернуть его против нападавших и застрелить обоих.

Полковник Маршалл с ужасом наблюдал, как окровавленный и обожженный, накачанный химией маньяк озирал поле боя, как гладиатор озирал ложи вокруг арены в поисках императора...

– Боже, – вскрикнул генерал Барроус, – он ищет нас!

«И не для того, чтобы поймать благосклонный императорский взгляд», – подумал Маршалл.

– Генерал, быстро в кабинет!

Едва они метнулись к двери, как над головами просвистела автоматная очередь. На головы офицерам посыпалась бетонная крошка. Они пригнулись и чуть ли на четвереньках проскользнули за стеклянную дверь. Вторая очередь разнесла на мелкие осколки окно и дверь, Барроус залез под письменный стол, а Маршалл кинулся стене, на которой висело оружие. Он снял со стены два заряженных полуавтоматических гиперпулемета и бросил один из них генералу.

– Я не пользовался этой штукой уже много лет, – тростонал генерал.

– Смотрите за дверью, – Маршалл снял свое орудие с предохранителя, подбежал к окну, отдернул штору и выпустил очередь в приближающегося маньяка. Все мимо. Маршаллу тут же пришлось нырнуть вниз, поскольку ответный град пуль разнес вдребезги висевшие стене фотографии, инструкции и дипломы в застекленных рамках. Маршалл отступил в глубь кабинета, выпустив наудачу еще две очереди.

На какое-то мгновение установилась тишина, затем кабинет с автоматом, поднятым вверх стволом, походкой супермена вошел Пиннок. Один его глаз краснел зияющей пустой глазницей, зато второй сверкал как алмаз, выражая отрешенность и безумие зомби. Кровь руилась по всему его лицу, правый бок был обожжен до почерневшего, обуглившегося мяса.

Барроус наконец вспомнил, как пользоваться гиперпулеметом, и выпустил короткую очередь. Только две пули нашли свою цель, остальные искрошили бетонную стену. Силы удара этих двух пуль хватило, чтобы повалить Пиннока навзничь. Однако он тут же с железной решимостью начал подниматься на ноги.

Маршалл хотел выпустить очередь из своего гиперпулемета, но его заклинило. Он отшвырнул пулемет в сторону и кинулся к стене за другим оружием. Ближайшим к нему коллекционным образцом оказался реактивный противотанковый гранатомет – базука. Он сорвал гранатомет со стены и тут же, пригнувшись, кинулся за кресло, поскольку в то место, где он только что стоял, посыпался град пуль.

Очередь закончилась неожиданной тишиной. У Пиннока кончились патроны. Они должны были кончиться.

Ногтем большого пальца Маршалл откинул предохранитель, вставил гранату в ствол и дал себе лишь секунду, чтобы прицелиться. Мысленно полковник благодарил всех святых за то, что не ленился и упражнялся в стрельбе из всех видов оружия.

Рядовой Пиннок, источая запах паленого мяса, двинулся прямо на полковника. В единственном его здоровом глазу Маршалл без труда прочел свой смертный приговор.

Маршалл нажал на спусковой крючок. Граната с воем вылетела из ствола и ударила маньяка прямо в грудь. Мощный удар вытолкнул Пиннока на террасу прежде, чем фаната взорвалась, разметав на куски его тело и превратив автомат в искореженный кусок металла. Фактически от Пиннока остались лишь дымящиеся армейские сапоги.

Маршалл в изнеможении повалился в кресло, судорожно хватая воздух легкими. Это катастрофа. Полный провал! Какая, к черту, поддержка генерала? Хорошо еще, если его не понизят в звании и не отправят на север Аляски, на зачистку не уничтоженных еще колоний чужих.

Из-под стола осторожно высунул голову генерал Барроус. Его китель был разорван в нескольких местах. Он обвел ошеломленным взглядом разбросанные по террасе останки рядового Пиннока, превратившие ее в подобие мясной лавки после бандитского погрома.

Наконец он окончательно пришел в себя и произнес:

– Я думаю, полковник, вам следует продолжить ваши эксперименты. Только, пожалуйста, не испытывайте больше свой препарат в моем присутствии.

Глава 4

Война – хорошее время для бизнеса.

Но еще лучше послевоенный период. Особенно если страна лежит в руинах, – примерно таких, как после нашествия чужих. Победив врага, человечество осталось в опустошенных, разрушенных городах. Однако в этом и была своего рода польза. Вспомним хотя бы Лондон, разрушенный практически до основания в результате бомбардировок нацистов во время Второй мировой войны. Конечно, бомбами было уничтожено много хороших зданий, но они же снесли и множество трущоб, которые давным-давно подлежали сносу. После войны на опустошенном месте вырос практически новый город, куда лучше, чем прежде.

Примерно то же произошло и в результате нашествия чужих. Возьмем, к примеру, Нью-Йорк. Он загнивал уже многие годы. Узкие улицы и скрипучие подземки Манхэттена постоянно грозили жителям разного рода бедствиями и авариями. Уничтожение чужих дало в итоге не только дымящиеся развалины, но и мощный потенциал для роста. Примерно то же возрождение из пепла ожидало и Лос-Анджелес. Он тоже лежит в руинах, но в нем уничтожены пока еще не все скопления чужих.

Правительство США, не имея реальных сил и средств, избрало единственно возможную для себя тактику в борьбе за послевоенное восстановление хозяйства. Оно сделало ставку на два принципа: свободное предпринимательство и снятие всех ограничений, ему препятствующих. Любому бизнесмену, любой компании, имеющей желание «помериться силами» с разрухой, предоставлялась полная свобода действий.

Человек по имени Дэниел Грант имел не только собственную фирму и желание поработать, у него были железные зубы и платиновые нервы по части бизнеса.

Теперь Манхэттен снова сверкает зеркальными стеклами своих небоскребов. Величественные набережные и мосты опоясали Ист-Ривер и Гудзон, туннели городской подземки выпрямлены и расширены. Город очищен от чужих, хотя отдельные хищные паразиты еще остались. Крысы, такие, как Дэниел Грант, выжили.

Хотя его роскошная квартира на крыше фешенебельного многоэтажного дома в Ист-Сайде находилась всего в нескольких кварталах от здания фирмы, прозванного людьми «Башней Гранта», Дэниел Грант ездил на работу только в одном из своих сверкающих лимузинов с турбодвигателем и роботом-водителем.

Он любил показать себя.

Умение пустить пыль в глаза помогает обрести рычаги для заключения сделок. Порой, когда на твоем банковском счете нули или даже цифрам предшествует знак минус, эта самая «пыль» – все, что остается в твоем распоряжении, чтобы выжить.

Вот почему Дэниел Грант всегда с шиком подкатывал к главному входу фирмы – этот спектакль рассчитан на местную прессу.

Стояло замечательное весеннее утро, и Грант открыл окно лимузина, чтобы лучше видеть здание своей фирмы. Боже, какой великолепный вид! Громада из сверкающего обсидиана взметнулась в голубое небо, как бы превращая в карликов все окружающие ее городские постройки. Разумеется, многие из этих построек все еще лежали в руинах, но это лишь подчеркивало могущество «Башни Гранта». Похожее на величественный монумент, это здание придавало Гранту восхитительное чувство хозяина, короля, герцога Нью-Йорка и окрестностей.

– Хорошо смотрится здание, а? – спросил он свою спутницу, уткнувшуюся в плюшевые подушки в темном углу салона.

Кэнди (или как ее там, Бэмби?) оторвалась от своего маленького зеркальца и ответила:

– Восхитительно, мистер Грант. – Она мельком взглянула на приближающуюся громаду башни и кивнула в ее сторону головой. – Напоминает мне вчерашнюю ночь! – С этими словами она вытянула свою длинную ногу и погладила ею лодыжку Гранта. Тот улыбнулся, упиваясь своим стойким мужским запахом в густом тумане женских духов и вообще женственности, которые источала его избранница – маленький букетик из всевозможных глупостей, крутых бедер и светлых кудряшек, которым он украсил вчера свою постель после длинной череды из бокалов шампанского, порций икры и вспышек репортерских фотокамер. Грант надеялся, что его похождения в ночном клубе снова попадут на страницы ежемесячника «Подзорная Труба». Пусть конкуренты думают, что у него достаточно денег, чтобы сорить ими. К счастью, теперь, как и раньше, пронырливые газетчики в погоне за светскими сплетнями могли сунуть свой нос в твое белье и твою постель, но только не в твою чековую книжку.

– Ты лучше всех, дорогая, – сказал он, когда лимузин, описав плавную кривую, мягко остановился у входа в «Башню Гранта».

– Ты не боишься забыть мой номер телефона, Дэнни?

Грант прижал руку к груди и ответил:

– Эти цифры отныне вырезаны на моем сердце, детка. – Он вытащил микрокредитную карточку, ввел предел пятьсот долларов в день и сунул ее в руку своей пассии. – Пойди купи себе что-нибудь, моя сладкая.275

– О, Дэнни, спасибо! – В порыве благодарности она прижалась к нему пухлыми губками и упругой грудью.

– Советую делать покупки в Бруклин Хайте, у Липшица или Гарфункела. Машина отвезет тебя сначала туда, а потом в твою норку, мой пупсик. – Он придал важность выражению лица. – Но учти, что машина понадобится мне в двенадцать тридцать для важной деловой встречи.

Вообще говоря, в распоряжении Гранта были и другие машины, но деловой человек должен выглядеть так, будто без машины он как без ног.

– Конечно, дорогой.

– Ты не забыла, что должна делать, если вдруг встретишь какие-нибудь следы чужих?

Она понимающе кивнула.

– Позвоню тебе сразу.

Ее голос звучал немного пискливо, а когда Грант открыл дверь лимузина, собираясь выйти, он успел заметить, что в лучах солнечного света она выглядит совсем не так привлекательно, как в полумраке, при свечах.

Вряд ли она встретит чужих, но вдруг такое все же случится, – как знать?

– Все правильно, моя дорогая. Эта ночь была великолепна. Мне хотелось, чтобы она никогда не кончилась. Но даже миллиардеры должны работать... возможно, даже еще старательнее, чем простые люди. – Он начал осторожно вылезать из машины, чтобы не помять брюки. – Чао, крошка!

Она чмокнула его на прощанье как раз в тот момент, когда защелкали камеры фоторепортеров. Дэниел подвинулся так, чтобы в кадр попали ее декольте и золотистые локоны (на зависть другим мужчинам и на ревность бывшей жене), после чего захлопнул дверь.

Робо-лимузин плавно тронулся с места и скрылся в направлении двух супермаркетов Гранта в Бруклин Хайте. К счастью, Кэнди (или Бэмби?) слишком глупа, чтобы понимать разницу между новыми и переработанными старыми товарами.

Дэниел Грант повернулся к репортерам, стараясь выглядеть раздраженным их назойливостью.

– Неужели нельзя оставить делового человека в покое? – проворчал он, поправляя золотую цепь на шее, чтобы она хорошо получилась на фотографиях. Дэниел был одет как всегда с иголочки. Его пальто из верблюжьей шерсти, накинутое поверх идеально скроенного костюма, каждым своим уголком, каждой строчкой дополняло линию волевой челюсти, решительный наклон бровей, стальной взгляд проницательных глаз. Даже слегка взъерошенные волосы не портили его строго выверенной фотогеничности.

Однако сегодня Дэниела Гранта ждал неприятный сюрприз. У входа толклись всего два репортера, чтобы запечатлеть его прибытие и задать несколько вопросов, причем это были явно третьесортные писаки.

Боковым зрением Грант отметил в этой паре новое лицо со старыми вопросами:

– Мистер Грант, как вы объясните свой стремительный взлет к вершинам славы? В чем секрет вашего успеха?

Грант приостановился, поднял руку жестом монарха, требующего у толпы тишины дли оглашения своего манифеста, и включился в автоматический режим произнесения речей. Перед глазами у него возникли таблицы заготовок. Он выбрал колонки А и В.

– Никаких секретов нет. Я просто следую старой поговорке: «Каждый день приносит новые знания».

«Вот это да, – подумал Дэниел. – Что это я сморозил? Хотя звучит чертовски здорово».

– Мистер Грант, в чем причина вашей размолвки с последней женой?

– Я бы предпочел воздержаться от комментариев.

– Ходят упорные слухи, что вы собираетесь заняться политикой. Можете ли вы подтвердить их?

– Разумеется, нет.

Это хорошие вопросы. Ты даешь на них точные ответы, которые ровным счетом ничего не значат.

– Что это за молодая леди, с которой вы приехали?

Самодовольная улыбочка одними только уголками губ.

– Подруга.

– Правда ли, что ваша финансовая империя испытывает трудности?

Дэниел изобразил крайнее изумление:

– Кто вам сказал такую чепуху?

– Можете ли вы прокомментировать утверждения, что ваш чудодейственный препарат якобы дает побочные эффекты со смертельными случаями?

Так. Приехали. Пора переходить к колонке С. В разговоре с такими заморышами он мог бы уйти на крыло, соврать, мол, «мне такие случаи неизвестны». Но он и вправду не верил, что его «чудодейственный препарат» может вызвать смерть. И все же эти импровизированные пресс-конференции – неподходящее место для сложных этических и биохимических рассуждений. Поэтому он ответил уклончиво:

– Я абсолютно уверен в своих людях. Особенно в тех ученых, что трудятся не покладая рук в фирме «Нео-Фарм».

Это старый испытанный метод. Главное – сбить с мысли неожиданным заявлением. Отвечая чепухой на разумный вопрос, Дэниел сумеет так заговорить репортеру зубы, что тот забудет свое имя, не то что заданный вопрос.

И все же его встревожил этот вопрос. Он один из немногих, на которые Грант не готов ответить, хотя и знает о трагических случаях с препаратом.

Пора трубить отбой.

Грант поправил перышки и, превратившись снова в бизнесмена, отягощенного бременем преумножения своего капитала, направился прочь, оставив без внимания.

град новых вопросов, посыпавшихся ему вслед. Проходя в здание между стоявшими у входа двумя дюжими охранниками в униформе и в темных очках, он прищелкнул пальцами, и те тотчас преградили дорогу семенившим сзади репортерам.

Из мраморного вестибюля Грант торопливо прошел в кабину своего личного турболифта. Там он подставил лицо объективу автоматического анализатора сетчатки глаза и сунул палец в отверстие для экспресс-контроля состава ДНК. В нынешних политических и экономических условиях никакая предосторожность не может быть излишней. Удовлетворившись полученными данными, электронный страж закрыл за ним дверь.

Дэниел нажал кнопку и спустился вниз, в подвальные помещения, где размещались кабинеты и лаборатории ученых – святая святых «Нео-Фарм», главной компании, сделавшей возможным его космический взлет к вершинам успеха.

«Нео-Фарм».

Когда год назад Дэниел послал через субкосмическую сеть связи весточку своим родителям, живущим в колонии на Бете Центавра, и сообщил, что на их деньги купил маленькую фармацевтическую фирму, отец не разобрал слов и вместо «фирма» понял «ферма», из чего сделал почему-то вывод, что дела сына плохи и он при смерти. От приятеля, прилетевшего вскоре из той колонии, Дэниел узнал, что в ту минуту старик просто пожал плечами и налил себе новый стакан выпивки. К счастьюг мать, прежде чем тоже "налить себе стакан, прокрутила пленку еще раз и поняла все правильно. На радостях они тут же спустились в бар и поставили всем сидевшим там завсегдатаям по бутылке, а заодно и сами напились в стельку.

Увы, Грант выслушивал подобное о родителях не в первый раз.

Они пили в Нью-Тауне так много, что отец купил бар целиком, чтобы расходов было поменьше. Дэниел за парой бутылок коньяка сумел убедить старика, что давать деньги в рост – хорошее вложение капитала. Он рассказал отцу, что истерзанная чужими Земля уже залечила свои раны и созрела для бизнеса. Человек с деловой хваткой и при деньгах получит там неограниченные возможности. Старый Грант скептически отнесся к финансовым прожектам своего сына, но деньги-то у него были, и он все равно не знал, что с ними делать. «Дай мне в долг, – попросил Дэниел, – и я покажу тебе, на что я способен».

Дэниел Грант получил крупный денежный перевод на свой банковский счет незадолго до того, как отец бросил пить. А спустя некоторое время он проводил старика в последний путь.

Обновленная Земля бурлила и кипела, словно Феникс возрождаясь из пепла. Правительства всех стран из кожи вон лезли, чтобы стимулировать экономический рост. Всякие ограничения были сняты, государственное регулирование частью отменено, а частью просто игнорировалось. Образовался самый свободный рынок за всю историю существования планеты, и Грант изучил его досконально. Он решил: единственное, что людям нужно и в чем они всегда будут нуждаться, – это медикаменты начиная от аспирина для страдающих головной болью и кончая сложными биохимическими стимуляторами для поднятия тонуса. А с первоклассной командой ученых он мог пойти дальше – открывать новые горизонты биохимических технологий.

Поскольку «Нео-Фарм» была одной из немногих действующих фармацевтических фирм, под управлением Гранта, с его хитростью и жесткостью и при отсутствии юридических препон и моральных устоев, она быстро расцвела. Обороты компании росли удивительными темпами. Грант расширял свою компанию, покупая и присоединяя к ней все новые фирмы, и в конце концов построил целую империю. Он занимался недвижимостью и розничной торговлей, держал космические челноки, отели и даже игорные дома. Все было подчинено одной идее – создать себе образ сильного мира сего.

К сожалению, самое первое приобретение Гранта осталось и самым удачным. По экономической эффективности другие его фирмы не шли ни в какое сравнение с «Нео-Фарм», и частенько ее доходами ему приходилось покрывать убытки остальных. Если что-либо случится с «Нео-Фарм» и ему придется прекратить выпуск пользующегося хорошим спросом «Огня», вся империя тут же рухнет как карточный домик.

И тогда он не сможет отдать кое-какие личные долги, причем немалые. Крах его империи означал бы не просто банкротство. На карту была поставлена его собственная шкура.

«Что за черт, – подумал Дэниел, когда за ним закрылась дверь лифта. – Я успел вернуть долг отцу, расплатился с другими кредиторами. У меня есть кусок хлеба с маслом... но я чувствую, что вот-вот подавлюсь этим куском».

Дверь турболифта с шуршанием отворилась, и в ноздри Гранту, как всегда, ударил острый кислотный запах лаборатории, тошнотворное зловоние жуков. Поначалу он успокаивал себя, мол, это запах денег. Но теперь он не был в этом уверен.

По галерее он прошел над большим подвальным помещением, в котором лаборанты в серебристых защитных костюмах колдовали над своими столами и резервуарами. Вдоль стен стояли огромные аквариумы с заспиртованными жуками – целыми, половинами и отдельными частями их ужасных тел. Но самую большую угрозу представляло адское зелье – их ядовитая кровь. Вот почему лаборатория находилась под землей и была надежно изолирована от остальных помещений. Отсюда ничто не может пролиться и погубить посторонних людей.

– Мистер Грант! – позвал взволнованный лаборант снизу. – Вы не одели защитный костюм!

Отстаньте от меня, ребята, – раздраженно ответил Дэниел. – Лучше скажите, Вайкоф у себя?

– Да, сэр. Он в своем кабинете.

– Вот и отлично. Надеюсь, у доктора кровь не ядовитая?

– Что вы, сэр, конечно нет.

– Тогда на кой черт мне ваш скафандр?

Лаборанты сквозь стекла шлемов обменялись недоуменными взглядами. Грант усмехнулся про себя. Пускай болтают что угодно.

Он дошел до конца галереи и вошел в коридор блока научных работников. Здесь благодаря мощной вентиляции запах чужих был не таким сильным, но все же чувствовался.

Вот и дверь с табличкой «Д-р Патрик Вайкоф». Грант распахнул ее, не утруждая себя тем, чтобы постучать.

Он увидел лысину склонившегося над столом маленького, как гном, человека с сизым носом, окруженного грудами бумаг. Стопки исписанных листов лежали повсюду, даже на мониторе его компьютера. Вайкоф почему-то предпочитал считать и писать на бумаге. Он мастерски обращался с компьютером и все же покрывал каракулями букв и цифр километры дешевой серой бумаги, хотя сам же настоял на том, что ему необходим для работы мощный (и дорогой) компьютер.

Вайкоф был настолько поглощен работой, что не заметил появления шефа.

– Эй, Вайкоф! Очнитесь. А если бы пришел не я, а жук? – Грант произнес эти слова громоподобным голосом, в котором звучало: «Чихать я на всех вас хотел», но думал при этом иное: «Нет, я не жук. Я – хуже. Я твой неистовый босс. И я заставлю тебя покрутиться».

Маленький человечек подскочил от неожиданности, блеснув очками в круглой оправе. Челюсть его отвисла, он непонимающе смотрел на Гранта какое-то время, пока не пришел в себя.

– Доброе утро, мистер Грант. Я не ожидал вас так рано, – сказал он гнусавым голосом.

Грант подошел и бросил на стол пластиковый пакет с распечаткой сводки новостей, которую ему выдала утром «сплетница» – домашний приемник Службы Новостей. В ней среди прочего содержалась выдержка из большой статьи о последних провалах «Нео-Фарм» с ее «Огнем».

– Но вы все же ждали меня, не так ли, Вайкоф?

– Д... да, конечно, сэр. Я, правда, думал, что вы позвоните. Мне казалось... Еще вчера или позавчера...

– А я вот доверяю своим сотрудникам самим вы полнять свою работу... и расхлебывать кашу, которую они заварили. Не думаете же вы, что я сам кинусь к микроскопу, как только выйду из машины, и стану искать причины смертельных случаев с «Ксено-энергией»?

Вайкоф сокрушенно покачал головой.

– Нет, сэр, я уверен, что «Ксено-энергия» абсолютно безвредна.

Теперь уже Грант едва не подскочил от неожиданности. Он посмотрел на ученого с разных сторон, словно желая убедиться, что это не плоская проекция.

– Люди почему-то слабо верят в безвредность «Огня», Вайкоф!

– Но это так, сэр. Как только до меня дошли печальные сообщения, я тут же тщательно проверил все наши поставки. Вы, может быть, не заметили, но ваши люди из отдела связи с прессой сделали свое дело...

Вайкоф, похоже, окончательно пришел в себя, хотя и не избавился от страха перед гневом своего шефа. Он продолжил уже вполне вразумительно:

– Они запустили в средства массовой информации извещение о том, что те бутылочки «Огня», что стали причиной несчастных случаев, были подделкой. А тем временем мы проработали все варианты. И теперь мы знаем, в чем загвоздка.

– Так что же вы сразу не сказали, вместо того чтобы мямлить всякую чушь!

– Сэр, дело в активном ингредиенте.

– Вы имеете в виду маточкин джем?

– Маточное желе, с вашего разрешения. По крайней мере, мы его так называем по аналогии с веществом, выделяемым земными насекомыми. Раньше мы получали его от наемных охотников, которые уничтожили уже почти все скопления чужих на планете. Мы платили им за то, что они добывали для нас желе прежде, чем уничтожить очередной рой.

– Да, да, мне это известно...

– Как я уже сказал, наши поставки «Ксено-энергии» в порядке. Мельчайшие добавки в обычное желе сверх быстрых молекул королевского желе, попадающие в организм человека вместе с биохимической суспензией, являются серотониновым возбудителем и неабразивным стимулятором, повышающим восприимчивость и бы строту реакции нервной системы. Отчасти наша работа здесь заключается в том, чтобы синтезировать оба типа желе или генетическим путем создать существа, способные их генерировать с не меньшей... щедростью, чем это делают чужие. Мы уже сумели синтезировать обычное маточное желе, но даже с настоящими быстрыми молекулами королевского желе оно, увы, действует на определенный процент потребителей «Огня» негативно. Почему – мы еще не знаем.

– Потому что вы стадо безмозглых баранов, вот почему!

Маленький Вайкоф съежился и стал еще меньше. Его лицо выражало невыносимые страдания. Он вздохнул и продолжил:

– Возможно, негативные последствия можно снять, если увеличить концентрацию маточного желе. Но у нас его и так почти не осталось. Я думаю, сотрудник, который непосредственно занимается этой проблемой, объяснит вам все лучше. – Он склонился над аппаратом внутренней связи. – Доктор Бегалли, зайдите ко мне и захватите те графики, которые вы мне показывали, мистер Грант хочет взглянуть на них.