Текст книги "Доска-призрак"

Автор книги: Дэвид Бишоф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Черт возьми, конечно, нет! Я же просто посмешище!

– Ты уже не посмешище, Ян. И немедленно выбрось из головы эту чушь! – Хиллари шлепнула его по макушке, и Ян завопил. – Вот так. Я ее подтолкнула. И чтоб я больше не слышала от тебя этих дурацких жалоб, Ян! В моих глазах ты – принц в нищенских лохмотьях, и другие люди думают точно так же, понимаешь? – Она погрозила ему пальцем, чтобы он не смел возразить ей.

Ян принужденно хмыкнул:

– Ты хочешь сказать, что я Ласло? Ангел-Бродяга?

– Да, именно это я и хочу сказать! – Хиллари гордо вздернула курносый носик, словно и она была принцессой в нищенских отрепьях. – И если ты забудешь об этом, я тебе опять врежу!

– Ладно, Хиллари, – пробормотал Ян, на всякий случай отодвигаясь от нее подальше. До него доносился запах кролика, жарящегося на костре, и в животе урчало от голода. – Тогда, пожалуй, я пойду и, как подобает принцу, потребую себе кусок мяса на ужин. Ты не возражаешь?

Хиллари, тоже чуявшая восхитительный аромат жаркого, смешанный с запахами сырой земли и прелой листвы, на мгновение отвела глаза, но тут же снова взглянула Яну в лицо.

– Делай что хочешь, Ян, но не проси у меня яблок этой ночью, если ты предпочитаешь ублажать свое брюхо крольчатиной, которую наверняка побрызгали единорожьей кровью!

Ничего на это не ответив, Ян поднялся со всей доступной ему грациозностью, споткнувшись только один раз, и решительно направился туда, где сэр Оскар жарил на прутиках шипящие тушки кроликов. Корноухский был молод, он не носил бороды, аккуратно подстригал волосы и отличался чрезвычайной подвижностью и проворством; Ян уже видел его в деле на ристалище. Карие глаза Рыцаря были широко открыты, и в них не читалось ни презрения, ни осуждения. Ян решил, что из всей рыцарской компании Корноухский самый приемлемый товарищ и что с ним даже можно будет подружиться.

– Привет, сэр Оскар! – сказал Ян, присаживаясь к огню.

– Рад тебя видеть, Ян Фартинг, – ответил рыцарь куда более мягким тоном, чем говорили его громогласные и грубоватые спутники. Особое впечатление на Яна производила дорогая одежда, которую носил сэр Оскар: изящные бриджи из темной шерсти, начищенные до блеска башмаки, ярко-красная шелковая блуза, плотная куртка и меховая шапка. Должно быть, родные этого рыцаря были весьма зажиточны, иначе они не смогли бы так роскошно снарядить своего сына. Сэр Оскар снял шапку, украшенную пером, и радушно кивнул головой. – Чем могу быть полезен?

– Ну, я просто надеялся, – ответил Ян, – что могу рассчитывать на кусочек крольчатины. – Он указал жестом на остальных рыцарей, жадно поглощавших более нежное и вкусное фазанье мясо. – Похоже, они не особенно претендуют на кроликов, и...

На лице сэра Оскара появилось смущенное выражение.

– Извини, старина, но я не совсем понимаю, что ты... – Но тут лицо его расплылось в улыбке. – Ах да, конечно! Ты хочешь крольчатины! Естественно, бери! Это ведь еда для всех нас... тебе не надо спрашивать разрешения! – Рыцарь протянул руку и приятельски похлопал Яна по спине. – Ты вносишь приятное разнообразие в нашу компанию, Ян. И ты очень ценен для нас, так что, прошу тебя, впредь не стесняйся! А почему бы тебе не взять еще кусочек для своей хорошенькой подружки? – Оскар бросил взгляд на Хиллари. Та, судя по всему, следила издали за их беседой, потому что в этот момент надменно вздернула подбородок и отвернулась.

Внимание, которое рыцари обращали на Хиллари, немало беспокоило Яна. Но в данный момент чувство голода возобладало над всеми тревогами. Когда сэр Оскар снял кроликов с огня и принялся помахивать ими в воздухе, чтобы немного остудить, Ян почувствовал, как желудок его заурчал в предвкушении, и торопливо потянулся к мясу.

– Спасибо большое, сэр Оскар, – сказал он. – Если вы хотите яблок, у нас есть немного...

Но тут его кто-то с силой дернул за плечо.

– Мастер Фартинг еще не заработал свой ужин, сэр Оскар, – заявил сэр Годфри Пинкхэм. – Сперва дело, а потом еда!

– Но, Пинкхэм, он и так притащил нам целую охапку дров! – возразил сэр Оскар, поднимаясь от костра и начиная багроветь от возмущения. – У тебя совесть есть?

– Моя совесть там, где ей положено быть, Корноух, – с нашим отрядом! – суровым тоном проговорил сэр Годфри. – Я заметил, что твоя охапка была значительно массивнее до того, как ты ее рассыпал, Фартинг. Должно быть, ты подобрал не все ветки. Того, что ты принес, не хватит на всю ночь.

– Но почему обязательно должен идти он? Ты можешь сходить или я в конце концов! – воскликнул Оскар.

– Не торопись, Оскар. Я хочу перекинуться с мастером Фартингом парой слов. Ты забываешь, что мы с Яном знакомы уже много лет. Мы с ним лучшие друзья, и Ян всегда следует моим советам. Правда, Ян? – Годфри фамильярно толкнул Яна в плечо на манер старого друга.

– Знаешь, Годфри, по правде сказать... – начал Ян, но сэр Годфри заглушил его слова в медвежьих объятиях.

– Вот видишь, Оскар! Ян у нас будет паинькой. Пойдем, Ян, пройдемся немного и поболтаем.

Ян в смущении ничего не смог возразить.

– Ну вот и славно. Я просто хотел сказать, Ян, что я тебя очень ценю. Не будь тебя, наш поход не состоялся бы, а ведь он должен принести нам бессмертную славу! Но все же я – глава отряда! – внушительно произнес Годфри, погрозив Яну пальцем для вящей убедительности. – И мне необходима поддержка всех людей, и в первую очередь твоя. Если ты не будешь слушаться меня, то что уж говорить обо всех остальных? Я ведь прошу тебя о такой малости: окажи мне уважение, сходи и подбери хворост, который ты просыпал на тропе, вот и все!

– Но, Годфри, ведь уже темно!

– Отлично! Я так и знал, что ты согласишься! – Годфри начал потихоньку оттеснять его от костра в сторону леса. – Я знал, что ты из нас – самый храбрый! Иди собери хворост, а когда вернешься, тебя уже будет поджидать вкусный кусок крольчатины!

– Бога ради, дай ему хотя бы факел! – крикнул сэр Оскар.

– Почему бы нет? Сэр Рональд! Ты ближе всех сидишь к этим сумкам. Принеси-ка нам факел из тех, что поменьше, с парафиновой насадкой!

Сэр Рональд Кроватт вытер жирные пальцы о штаны и принес факел. Сэр Годфри зажег его от костра и вручил Яну с таким видом, словно это был драгоценный подарок.

– Постарайся собрать все до последней ветки, Ян, и помни: если ты принесешь слишком мало дров, тебе придется идти за ними еще раз посреди ночи.

– Пожалуй, мне лучше пойти вместе с ним, Годфри, – предложил сэр Оскар.

– Не волнуйся, Оскар, все будет хорошо. Он ведь у нас колдун! – крикнул кто-то из рыцарей, и все покатились со смеху.

Ян не отказался бы от спутника, но ему не хотелось показаться трусишкой.

– Спасибо, сэр Оскар, но это недалеко и не займет много времени.

Корноухский, похоже, понял его, поскольку Ян отрицательно покачал головой вдобавок к этим словам. Рыцарь пожал плечами и сел обратно к огню.

– Скоро вернусь, – бросил Ян на прощание, направляясь к тропе, по которой совсем недавно вышел из леса.

– Только не трясись как кроличий хвост, Ян Фартинг! – крикнул вдогонку ему какой-то рыцарь, и все снова расхохотались.

На Хиллари Ян даже не взглянул, а она не попыталась остановить его. Разозлилась она на него, что ли? Да нет, скорее просто надулась, как обычно.

«Вперед, вперед, навстречу неизвестности! – воскликнул Ян про себя, пробираясь мимо корявых стволов и вдыхая запахи сырости, опавшей листвы и сосновых иголок. – Я еще раз докажу им, что я не трус! Может, мне удастся убедить в этом даже себя», – мысленно добавил он.

Во всяком случае, на боку по-прежнему висел норхов меч, согревая душу своей утешительной тяжестью. Правда, с другой стороны, этот меч напоминал Яну о его первом столкновении с Аландрой и ее чудовищными похитителями, с которого и началась его фантастическая одиссея. О, если бы можно было повернуть время вспять и исправить эту ужасную ошибку! Принцесса Аландра верхом на своем скакуне успела бы домчаться до предназначенного ей спасителя, сэра Годфри, и Яну не пришлось бы участвовать во всех этих безумных приключениях. Он бы спокойно сидел дома, в тепле и уюте, а Вселенная не превратилась бы в этот сумасшедший крендель!

Годфри был прав. Ян должен его слушаться. В одиночку Ян не смог бы проделать этот путь, и не Ян, а Годфри немедленно бросился спасать Аландру, едва убедившись, что ее похищение не выдумка. А Ян сбежал как трусливый заяц, испугавшись до полусмерти за свою жалкую жизнь.

Да, Годфри прав. Они должны держаться друг друга. И у отряда должен быть предводитель. Поскольку предводителем был сэр Годфри, его надо слушаться, будь он хоть сто раз напыщенным хлыщом, как называет его Хиллари. По крайней мере теперь он стал обращаться к Яну более уважительно, чем раньше.

И все же с этим парнем надо держать ухо востро, особенно в мелочах. Он по-прежнему не избавился от своей привычки развлекаться за чужой счет. Это была даже не привычка, а черта характера, которую Ян испытал на своей шкуре еще в детстве.

Место, где Ян, перепугавшись, рассыпал хворост, находилось под небольшим откосом. «В этом холме наверняка кто-то живет!» – подумал Ян, вглядываясь в темноту, полную шорохов и скрипов. Что за маленький народец таится там, замышляя всякие пакости и шалости против неосторожных путников? Какие эльфы и лепреконы, феи и кобольды рыскают по этой тропе?

Какие чудовища?..

О чудовищах Ян, само собой, знал все, что только можно. Отец и мать часто с удовольствием рассказывали ему о созданиях, которые, судя по слухам, обитали в Темном Круге и время от времени выходили из него, чтобы пожирать непослушных мальчиков. Ян до сих пор побаивался подходить близко к ручьям и речкам, опасаясь, что Арагорлум-Бродяжник или Дженни Зеленозубка вцепятся в него своими длинными когтями, утащат в омут и утопят, опутав волосами-водорослями.

Короче говоря, в своих ночных кошмарах и дневных страхах Ян сталкивался со множеством самых разнообразных чудовищ...

А сейчас он шел в темноте по незнакомым местам, где эти чудовища наверняка встречались в реальности.

Ян попытался посвистеть, но дрожащие губы не послушались.

Рассыпанный хворост он обнаружил очень просто – споткнувшись об одну из коротких веток. Здесь, без сомнения, осталось много дров. Годфри был совершенно прав. Ян так торопился вернуться к лагерю, что пренебрег своим долгом и бросил на дороге едва ли не половину охапки.

Факел догорел уже до середины. Ян воткнул его в сырую почву и принялся собирать хворост со всей быстротой, на какую только были способны его неуклюжие конечности. Но Хиллари тоже была права: он действительно изменился. Он стал гибче и проворнее, увечная нога теперь меньше мешала ему в движениях. «Быть может, скоро нужно будет переделывать специальный башмак, – с радостью подумал Ян. – Что ж, проблем с этим не будет: я ведь в конце концов сапожник!»

Он сложил в кучу последние ветки и наклонился за факелом, но тут раздался необычный звук.

Он был похож на негромкое «мяу!», а последовавший за ним хруст веток в соседних кустах перепугал Яна так, что он снова выронил охапку.

Правда, на сей раз страх был не так силен, как злость. Ян чертовски разозлился на себя за то, что утратил бдительность.

– Лопни твои глаза, Годфри! – завопил он. – Я тут стараюсь, из кожи вон лезу, а ты опять со своими шуточками...

Яна потрясла сила собственного гнева. Прежде он никогда так не сердился! А сейчас его буквально захлестнула волна эмоций. Он поднял факел, выхватил из ножен норхов меч и рубанул по верхушкам двух ближайших кустов.

– Ты меня слышишь? – спросил он, уже чуть поостыв. В мысли его стали закрадываться легкие сомнения. – Давай, Пинкхэм, вылезай! Уверен, что остальные тоже здесь, пришли надо мной посмеяться! Давай выходи и извинись!

Ян поднял факел повыше, чтобы оглядеться. Хруст веток не умолкал и приближался.

А топот, судя по громкости, производили отнюдь не человеческие ноги в башмаках, а нечто гораздо больших размеров.

«Господи! – подумал Ян. – Как же это я влип?..» От страха он застыл в неподвижности.

Это не Годфри... а значит...

Когтями, кривыми, как ятаганы, и не уступающими ятаганам по величине, чудовище раздвинуло ветки двух низкорослых деревьев. Свет факела озарил рваные лохмотья, прикрывающие зеленоватое тело, и омерзительную физиономию, которая была тем уродливее, что пыталась сохранять сходство с человеческим лицом.

– Уф-ф-ф! – выдохнул Ян Фартинг. – Я-я-я... н-не хотел н-никого об-видеть...

Он пытался вспомнить, как люди бегают от опасности.

Глава 2

Четырехгранный кубик блеснул в свете свечей и упал на стол. Он подпрыгнул раз, другой, третий – и вдруг начал вращаться вокруг оси на одном из углов.

Подавив нетерпение, Игромейстер Кроули Нилрем смотрел, как Танцующая Кость совершает свои пируэты под музыку его дыхания. Никакими стараниями он был не в силах заглушить в себе надежду, что выпадет четверка. Если выпадет четверка, это произойдет уже в четвертый раз подряд, и тогда всего три броска будут отделять этот древний магический инструмент Случая от надлежащего результата. Увы, Язон Остлоп, да упокоится с миром душа его, не успел объяснить Нилрему, что это будет за результат: бедняга умер еще до того, как его друг и коллега перерезал веревку, на которой тот был подвешен к потолку.

Хрустальная кость продолжала вращаться, и если бы не баснословная магическая мощь Кроули Нилрема, он наверняка бы уже поддался гипнозу бликов света на ее сверкающих гранях.

Кость вертелась, как танцующий дервиш. Нилрем сосредоточился на ней изо всех сил, хотя контроль над бросками магических костей не входил в число его самых ярких талантов.

Проклятие! Был бы здесь Рэмбонций Рикша! В своей прошлой жизни этот маг разработал таблицы для магического игорного дома и умел заряжать кости для броска лучше, чем кто бы то ни было. Если б не помешали его более чем заурядные способности в других областях чародейства, он наверняка стал бы самым выдающимся среди членов Девятки. Кстати, куда же они запропастились? Услышали ли они вызов? Или катастрофа чересчур велика? Что, если всех их постигла плачевная судьба Остлопа, которого мстительный Роулингс привязал к потолку на манер Повешенного из карт Таро и воткнул ему в висок эту священную Танцующую Кость, что сейчас вращалась перед Нилремом на столе?

«Что бы там ни случилось, – подумал Кроули Нилрем, почесывая длинные взъерошенные бакенбарды, – ситуация становится пакостной. Чертовски пакостной!»

И тут произошло два события одновременно.

Зазвонил дверной звонок. Кость перестала вращаться и легла четверкой вверх – в пятый раз подряд. За долгие часы, прошедшие с того момента, как Нилрем вошел в особняк Остлопа, и то, и другое случилось впервые.

Отлично! Остается сделать всего два удачных броска – это раз! Теперь можно воспользоваться помощью других магов – это два! Солнце на мгновение выглянуло из-за туч, омрачавших душу Нилрема. Он поднялся и случайно бросил взгляд на собственное отражение в овальном зеркале, заключенном в позолоченную барочную раму.

Какой кошмар! Ужас! Викторианский костюм Нилрема всегда был безупречен, манжеты – накрахмалены, брюки – тщательно отутюжены. Внешний облик мага оставался аккуратным в любой ситуации благодаря сложным изысканным заклинаниям, при помощи которых Нилрем ухитрялся даже следить за маникюром и педикюром.

Но теперь!.. Теперь он походил на встрепанного дикобраза! Волосы его превратились в шапку спутанных лохм с колтунами, на локтях протерлись дырки, рукава обтрепались до бахромы. С твидового пиджака отлетели все до единой пуговицы, а некогда изящный галстук висел клочьями, словно побывал в когтях у целой армии котов.

В глазах своих коллег он будет настоящим посмешищем! Как же злорадно будут хохотать Игромейстеры при виде Нилрема, утратившего свой обычный лоск! В ходе Игр маги то становились заклятыми врагами, то заключали непрочные союзы между собой в различных сочетаниях, чтобы некоторое время сообща пробираться сквозь дебри стратегии, магии, дипломатии и случайностей. В их отношениях разворачивался весь спектр нюансов любви и ненависти, но в последнее время атмосфера стала накаляться по неизвестным причинам, и баланс постепенно сдвигался в сторону всеобщей подозрительности, клеветничества и наветов. Хорошенький же момент выбрал Роулингс для возвращения!

Кроули Нилрем торопливо пригладил волосы. Сперва он попробовал исправить прическу при помощи заклинания, но, когда это не удалось, пришлось смочить пальцы и употребить их вместо гребешка.

«Проклятие! Как мне все надоело!» – подумал он, подпрыгивая при повторном звонке в дверь.

– Иду! Уже иду! – крикнул он, хлопая на бегу подметками своих некогда начищенных до блеска полуботинок. – Наберитесь терпения!

Последнюю фразу заклинания, фиксирующего прическу, он произнести уже не успел. В результате магия, поддерживающая детали его костюма, совсем запуталась в приказах хозяина: подтяжки лопнули, и брюки разом упали до лодыжек.

Маг запутался в штанинах и с грохотом рухнул; коврик, покрытый пышными узорами, оказался тонок, как бумага, и ничуть не смягчил удар от падения. Естественно, волосы Нилрема снова пришли в полный беспорядок.

– Черт побери! – воскликнул он, не без труда поднимаясь на ноги и поддергивая брюки.

Звонок прозвенел в третий раз, и из-за двери раздался окрик:

– Мы знаем, что ты там, Нилрем! Нам не терпится с тобой потолковать!

– Иду! – опять крикнул Кроули Нилрем, ковыляя через просторную залу, декор которой состоял из столь любимых Язоном Остлопом павлиньих перьев в вазах и кувшинах, расставленных в самых неподходящих местах, изящных козеток, а также греческих колонн, обнявшихся с витыми арками. – Я здесь! Пожалуйста, не уходите, ребята! Подождите!

К черту самолюбие! Ситуация и впрямь была отчаянная.

Наконец маг добрался до входа, отодвинул щеколду и распахнул тяжелую дубовую дверь. В проеме показалось небо, усеянное звездами и беспорядочно мечущимися кометами. Вдоль края газона прямо над землей клубился туман – точь-в-точь час медленного танца на дискотеке призраков. Холодный ветер ударил в лицо Нилрему, как рука ледяного гиганта.

На крыльце в курьезнейших позах застыли семеро Игромейстеров, переживших катастрофы последних дней.

Кроули Нилрем изумленно моргнул, когда маги вступили в полосу света, падавшего наружу из коридора.

– О Боже мой, – только и сумел пробормотать он. Пальцы его разжались, и брюки снова упали до самых ботинок.

– Да, Кроули Нилрем, – произнес аллигатор в защитных очках авиатора. – Весьма уместное замечание. Все пошло к черту!

– Интересно, на что это ты так уставился, Кроули Нилрем? – поинтересовался бульдог, вынимая сигару изо рта и принимая из руки своего приятеля стакан скотча. – На себя посмотри! Думаешь, ты выглядишь лучше?

– Прости, старина, просто все это так... – Нилрем плеснул и себе щедрую порцию росы шотландских нагорий. – Так... э-э-э...

– Давай выкладывай все как есть, – перебил его Ноздр Деймоос, у которого теперь была лошадиная голова. – Ты хотел сказать, так нам и надо! Что ж, Кроули, все, что я могу ответить на это: если бы с тобой произошла метаморфоза, у тебя на плечах выросла бы большая задница!

– Или то, что находится напротив нее! – двусмысленно подхватил Ирлер Мошкокрыл, превратившийся в гусеобразное существо с перьями и прочими соответствующими атрибутами; впрочем, и в этом облике он не отказался от своего любимого галстука-бабочки в горошек.

– Ладно, Нилрем, давай к делу, – пролаял Барнум Армбрустер – бульдог в штанах. – Мы, конечно, собрались по твоему вызову, но, не будь его, мы все равно бы стали тебя разыскивать. Что, черт побери, происходит? Кто-то переименовал Игромагию в Скотный Двор?

Игромейстеры расположились на совет в кабинете Язона Остлопа. Кроули Нилрем нервным жестом проверил, прочно ли держатся подтяжки, пригладил полы жилета и обвел взглядом аудиторию, пытаясь припомнить, как его коллеги выглядели до метаморфозы.

Вот, к примеру, Рэмбонций Рикша, волшебный мастер игральных костей. Теперь над лацканами его пиджака красовалась голова аллигатора. Рикша и прежде по какой-то необъяснимой причине приходил на приемы в авиаторских очках, но, естественно, из-под его куртки раньше не свисал хвост четырехфутовой длины! Игвард Т. Лепуф был в своем традиционном опереточном фраке и розовых перчатках, но тело его оставалось человеческим лишь наполовину, другая же половина была слоновьей. Самым же поразительным сделался облик Сальватора Амора, который вселился в тело свиньи, но все же не преминул напялить свой излюбленный смокинг, покрытый пятнами кетчупа. Салли, как называли его друзья, явно пришелся по нраву его новый имидж: сейчас он крутился перед большим зеркалом с видом свежекоронованного принца.

– Да, вот именно, мальчик мой, – присоединился к Барнуму Элвуд Спиффингтон. – Насколько мне помнится, последним из твоих достижений было заключение могущественного альянса с Мошкокрылом и Деймоосом в целях освобождения принцессы Аландры из-под власти Хырца Моргшвина. В течение последних нескольких туров Моргшвина контролируют Лепуф и Армбрустер...

– Все, парни, с этим покончено! – в своей обычной фамильярной манере возразил Армбрустер. – С тех пор как началась эта катавасия, я ничего не контролирую! Сперва я перестал контролировать собственное сознание, а когда очнулся, у меня над головой парила Доска-Призрак – этакая хреновина из лучших снов сивой кобылы, а сам я стал походить на внебрачного сыночка Уинстона Черчилля!

– Присоединяюсь к мнению моего коллеги! – просопел Лепуф, извлекая из кармана изящную табакерку. – Учитывая царящий с некоторых пор хаос, подозреваю, что ни один из нас не способен контролировать ситуацию на Доске. Наши фишки оказались во власти собственной свободной воли или под влиянием каких-то иных, внешних сил! Между прочим, я забыл спросить... где же наш друг Язон? Уж не превратился ли он в крысу и не забился ли в какую-нибудь щель?

– Всему свое время, Лепуф, – сказал Нилрем. – Но что касается внешних влияний, то вы совершенно правы. Вообще-то я даже беседовал с их источником. Это Колин. Боюсь, что ему удалось вернуться, и, как вы догадываетесь, он не настроен поддерживать с нами добрососедские отношения.

Лепуф, как раз запихивавший в нос понюшку, от неожиданности расчихался и затрясся. Над столом повисло облако табачной пыли.

– О Господи! Роулингс! – Он снова свирепо чихнул, дернув доставшейся ему укороченной версией слоновьего хобота. – А я-то надеялся, что вы с Остлопом просто решили поразвлечься за наш счет, Нилрем! Подумать только, Роулингс! Ой-ой-ой!

Кроули Нилрем с некоторым удовлетворением отметил, что на преображенных лицах своих коллег так или иначе отразилось потрясение. Должно быть, точно так же выглядел он сам в тот момент, когда до его сознания дошел смысл происходящего.

Немедленно зазвякали графины и забулькали напитки, наполняя стаканы и тут же переливаясь в пересохшие от волнения глотки Игромейстеров.

– Цезарь восстал из могилы! – прокомментировал Ирлер Мошкокрыл. С его клюва капала янтарная жидкость.

– А рядом с ним – разъяренный Юпитер, мечущий громы и молнии, – продолжил метафору Рэмбонций Рикша, наконец снимая изрядно запотевшие авиаторские очки.

– А я-то думал, что мы забили последний гвоздь в его проклятый гроб! – простонал Барнум Армбрустер, нервно вцепившись зубами в сигару. – Ведь нас было девятеро, а он – только один! Наш магический союз был настолько прочен, что мы могли бы бросить вызов самому Потерянному Божеству Игры, да святится Имя его.

– Колин Роулингс, – задумчиво повторил Ноздр Деймоос, фыркнув и встряхнув гривой. – Но ведь после Изгнания-Рассеяния прошло столько веков...

Элвуд Спиффингтон вперевалку подошел к буфету в поисках чего-нибудь покрепче.

– Зато это объясняет, почему воцарился такой хаос, – проговорил он. – Ведь Роулингс обожал хаос. Именно он изобрел Темный Круг. Не говоря уже о правилах Игры, которые мы столько лет пытались изменить!

– О, я только что вспомнил! – воскликнул Рикша, от возбуждения защелкав острыми кривыми зубами. – Его прощальные слова: «Вы, скоты, еще обо мне услышите!» – Рикша развернулся к Нилрему так резко, что хлестнул Деймооса хвостом по ноге. – Ну же, Кроули! Расскажи нам, что произошло!

Кроули Нилрем с печальным видом отхлебнул глоток шотландского виски, дожидаясь, пока спиртные пары развяжут ему язык и помогут расслабиться. Он задумчиво обвел взглядом собрание и вдруг обнаружил, что сквозь обычные запахи магии, выпивки и табачного дыма начинает просачиваться вонь скотного двора. Нилрем покачал головой, гадая, почему его пощадили и в какое животное превратился бы он, если б его тоже настигло это заклятие. Наконец он вздохнул и приступил к рассказу.

– Все началось с моего бедного кота Алебастра, – сказал он, опершись локтем о полированную столешницу орехового дерева, и показал взглядом на Танцующую Кость. – А кончилось вот этим.

Только в этот момент остальные маги обратили внимание на хрустальную пирамидку. Кое-кто в ужасе и благоговении отпрянул, но нашлись и такие, кто сдержал изумление и скрыл его покашливанием, смущенным ржанием или фырканьем. Ведь именно эта магическая кость в конечном итоге сыграла с Роулингсом злую шутку. Это и был кинжал Брута, надгробный камень на космической могиле десятого мага, осиновый кол в сердце этого вампира. Появление Танцующей Кости было лучшим свидетельством того, что Колин Роулингс действительно объявился и активно действует на уровнях Бытия, пересекающихся в Темном Круге.

Игромейстеры молчали. Все как один повернули головы к Кроули Нилрему, ожидая новых дурных известий.

– Как вы уже заметили, я размышлял над решающим броском, который должен был определить степень успешности побега принцессы Аландры из замка Хырца Моргшвина. Я говорю об этом не только потому, что на момент этого броска я довел до совершенства контроль над своими игральными костями, но и потому, что с помощью моих союзников я убедился, что три четверти всех возможных вариантов обеспечат успех в том или ином виде. Но увы! Когда наступил момент броска, мой кот Алебастр, с которым все вы в свое время встречались, вскочил на стол в погоне за призрачной мышью. Он опрокинул канделябр, моя одежда и волосы вспыхнули, и я бросил кости неправильно. Выпало всего два очка, и это был единственный вариант, гарантировавший полную катастрофу.

– Надеюсь, ты расправился с котом и уничтожил отрицательные вибрации, которые он вызвал? – спросил Лепуф.

– Конечно, мне пришлось это сделать! Магические силы, которые я некогда привел в равновесие, вышли из-под контроля, и весь мой особняк начал шататься и рушиться. Я разыскал бедного Алебастра и отправил его в изгнание. Я выбросил его через Космический Омнипровод в Темный Круг, где его отрицательное влияние должно нейтрализоваться.

Но мой бесценный особняк по-прежнему продолжал разрушаться. Хуже того, когда я вернулся к Игральной Доске, то увидел, что фишки, прежде разбросанные в беспорядке, встали вновь, но уже на другие позиции. Норхи захватили Аландру, Пугару каким-то образом удалось вырваться на свободу, а вдобавок на доске появилась новая фигурка... впрочем, думаю, все эти перемены отразились на всех ваших Досках-Призраках.

Игромейстеры закивали.

От воспоминаний у Кроули Нилрема пересохло в горле, и он отхлебнул еще глоток виски. Затем он углубился в детальный разбор того, что означала новая расстановка фигур на доске и к каким последствиям она может привести в глобальных рамках Игры.

– Само собой, в свете событий, которые я описал, вы должны понимать, чем кончится ситуация, если Моргшвину и его колдунам-недоучкам, оказавшимся вне нашего влияния, удастся вновь заполучить Аландру и выяснить, почему ее называют Ключом. – Нилрем нахмурился. – Мы не только утратили контроль над Игрой! Под угрозу поставлено само наше существование!

– Да-да, мы об этом уже догадались, Кроули. Рассказывай, что случилось дальше! – поторопил его Ноздр Деймоос.

Нилрем глубоко вздохнул и рассказал о том, как, все еще не понимая, в чем состоит истинная причина его неприятностей, он прибегнул к помощи своих «вторых я». Колин Роулингс оказался среди двойников мага, скрывшись под капюшоном монаха. Он с поразительной легкостью разделался с остальными персонажами, от воина до гнома, перебив их всех до единого.

А затем он высказал свои требования.

– Он сказал, что мы должны собраться все вместе и приготовиться к его появлению. Еще он сказал, что мы поймем, в чем он нуждается, и подготовим это для него. Одним словом, он вел себя так, словно мы уже сдались на его милость.

– Самонадеянный фигляр! – воскликнул Амор, выразив свое презрение поросячьим хрюком. – Игра еще не начиналась!

– Но вы только посмотрите, во что он нас уже превратил! – выкрикнул Спиффингтон, нервно подергивая себя за ус. – Он всегда был сильнее нас! Нам просто повезло, что удалось провести его.

– Самое интересное во всем этом деле, что передо мной действительно был Роулингс... я имею в виду, с такой аурой больше никого не встретишь... но, видите ли, он был как бы не полностью телесным. Он все еще состоял из звездного вещества. Тело его было всего лишь иллюзией.

– Возможно, это и есть то, что ему нужно, – новое тело, – задумчиво предположил Мошкокрыл.

– Ну так он его не получит! – визгливо воскликнул Спиффингтон. – Мы с ним еще поборемся! Ладно, продолжай, пожалуйста, Нилрем. Почему ты решил переместиться именно сюда?

– Этот особняк ближе всех к центру, а Остлоп всегда был самым гостеприимным из нас. Я подумал, что, если кто-то из вас не захочет явиться на Совет, Язон сможет убедить его. Так посоветовала мне матушка. Вы же знаете, она очень мудрая женщина.

– Твоя мамаша! Ее-то ты зачем втянул? – возмутился Рикша. – Неужели ты не помнишь, чем дело кончилось в прошлый раз?!

– Верно, но в целях сотрудничества предлагаю пока что оставить мою милую матушку в покое, – отмахнулся от него Нилрем. – Так вот, продолжаю. Я прибыл сюда «Таро-Экспрессом». Я хотел, чтобы Язон помог мне собрать вас всех на совет, чтобы ознакомить с положением дел. Все это происходило примерно в то же время, когда ваши Доски-Призраки и ваши лица претерпевали метаморфозу.

Все как один кивнули.

– Ну вот. Я нашел беднягу Остлопа. Он был привязан за лодыжку к потолку, как Повешенный из Таро, а в виске у него торчала Танцующая Кость. Я его срезал, и, прежде чем испустить дух, он успел сказать мне, что если Танцующая Кость семь раз подряд ляжет четверкой вверх, то это... ну, по-видимому, сможет нам помочь. Он умер, так и не успев объяснить толком, что к чему. Поэтому я вызвал вас, и вот мы здесь, а бедный Язон – там, под скатертью. И вот Танцующая Кость, в пятый раз упавшая четверкой вверх, так что нам остается всего два удачных броска. – Нилрем обратился к аллигатору: – Послушай, Рикша, ты ведь у нас на дружеской ноге с костями! Не мог бы ты присоединить свое влияние, когда я сделаю бросок?