Текст книги "Повесить вас могут только раз"

Автор книги: Дэшилл Хэммет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Дэшил Хэммет
Повесить вас могут только раз

* * *

– Меня зовут Рональд Эймс, – сказал Сэмюэль Спейд. – Я хочу увидеть мистера Биннетта – мистера Тимоти Биннетта.

– Мистер Биннетт сейчас отдыхает, сэр, – немного замявшись, ответил дворецкий.

– Узнайте, пожалуйста, когда он сможет принять меня. По важному делу. – Сэмюэль прокашлялся. – Видите ли, я только что прибыл из Австралии, и дело касается тамошней собственности мистера Биннетта.

Дворецкий развернулся со словами: «Я узнаю, сэр» – и устремился вверх по парадной лестнице быстрее, чем успел договорить.

Спейд скрутил сигаретку и закурил.

Дворецкий спустился вниз:

– Простите, но сейчас его беспокоить нельзя. Вас примет мистер Уоллес Биннетт, племянник мистера Тимоти.

– Благодарю, – сказал Спейд и последовал за дворецким вверх по лестнице.

Уоллес Биннетт – стройный привлекательный смуглый человек лет тридцати восьми, то есть ровесник Спейда, – встал, улыбаясь, с обтянутого парчой кресла, произнес: «Добрый день, мистер Эймс», махнул рукой в сторону другого кресла и снова сел.

– Вы из Австралии? – поинтересовался он.

– Приплыл сегодня утром.

– Вы деловой партнер дяди Тима?

Спейд улыбнулся и покачал головой:

– Едва ли, но у меня есть для него кое-какая информация. Срочная.

Уоллес Биннетт задумчиво уставился в пол, потом на Спейда.

– Я приложу все усилия, чтобы убедить его увидеться с вами, мистер Эймс, но, честно говоря, ничего обещать не могу.

– Почему? – удивился Спейд.

Биннетт пожал плечами:

– Он у нас немного со странностями. Понимаете, с мозгами у него полный порядок, но, как и все старики, особенно больные, он капризничает, чудачит, и с ним порою нелегко.

– Он уже отказался принять меня? – спросил Спейд.

– Да.

Спейд встал со стула. Лицо его – лицо белокурой бестии – было бесстрастно.

Биннетт торопливо поднял руку.

– Погодите, погодите, – сказал он. – Я постараюсь переубедить его. Может быть, если... – Он вдруг насторожился: – Надеюсь, вы не пытаетесь просто продать ему что-нибудь, а?

– Нет.

Настороженный блеск в глазах Биннетта погас.

– Ну что ж, тогда, я думаю, мне удастся...

В комнату с гневным криком ворвалась молодая женщина:

– Уолли! Этот старый дурак...

Увидев Спейда, она осеклась и прижала руку к груди.

Спейд и Биннетт встали.

– Джойс, это мистер Эймс, – учтиво проговорил Биннетт. – Моя свояченица Джойс Корт.

Спейд поклонился.

Джойс Корт выдавила смущенный смешок:

– Простите, пожалуйста, за столь бурное вторжение.

Высокая голубоглазая брюнетка лет двадцати четырех-двадцати пяти, она была прекрасно сложена. Стройное, сильное тело, красивые плечи. Лицо, пусть и не классически правильное, покоряло своей душевной теплотой. На ней была просторная голубая атласная пижама.

Биннетт ласково улыбнулся ей и спросил:

– Что стряслось, Джойс?

Глаза ее вновь полыхнули гневом, но, посмотрев на Спейда, она сказала:

– Думаю, нам не следует докучать мистеру Эймсу нашими дурацкими домашними делами. Если... – Она нерешительно умолкла.

Спейд снова поклонился.

– Конечно, – сказал он. – Безусловно.

– Я на минутку, – пообещал Биннетт и вышел вместе со свояченицей.

Спейд подошел к двери, захлопнувшейся за ними, и, не выходя из комнаты, прислушался. Шаги удалились и стихли. Больше ничего не было слышно.

Спейд все еще стоял у двери, отрешенно глядя вдаль желтовато-серыми глазами, когда услышал вопль. Женский вопль, пронзительный и резкий от ужаса. Спейд метнулся в коридор – и тут прогремел выстрел.

Стреляли из пистолета, но выстрел, эхом отразившись от стен и потолка, показался поистине оглушительным.

Футах в двадцати от двери Спейд увидел лестницу и помчался наверх, прыгая через три ступеньки. Затем свернул налево. Посреди коридора на спине лежала женщина.

Уоллес Биннетт, стоя на коленях возле нее, в отчаянии гладил ее руку и тихо причитал:

– Родная, Молли, родная моя!

Джойс Корт стояла рядом и нервно сжимала ладони. По щекам ее бежали слезы.

Женщина, лежавшая на полу, походила на Джойс Корт, только была старше, и в чертах ее проглядывала жесткость, не свойственная младшей сестре.

– Она умерла, ее убили, – не веря собственным словам, сказал Уоллес Биннетт, подняв к Спейду лицо.

Когда Уоллес поднял голову, Спейду бросилась в глаза круглая дырочка на желтом платье женщины – прямо над сердцем – и темное пятно, быстро расползавшееся по ткани.

Спейд тронул Джойс Корт за руку.

– Вызовите полицию и скорую помощь, – сказал он.

Она побежала к лестнице, а Спейд обернулся к Уоллесу Биннетту:

– Кто...

За спиной у Спейда раздался слабый стон.

Он тут же повернулся. Через открытую дверь он увидел старика в белой пижаме, распростертого на смятой постели. Голова, плечо и рука свешивались с края кровати. Вторую руку старик прижимал к горлу. Он застонал еще раз, веки его затрепетали, но не раскрылись.

Спейд приподнял голову старика и уложил на подушку. Старик со стоном отнял руку от горла. На шее было штук шесть красных пятен. Костлявый, с морщинистым лицом, старик выглядел совсем дряхлым.

На столике подле кровати стоял стакан с водой. Спейд плеснул старику в лицо и, когда веки его снова дрогнули, склонился, прошептав ему в самое ухо:

– Кто это сделал?

Трепещущие веки приподнялись, под ними показались налитые кровью серые глаза. Старик с трудом промычал, снова схватившись за горло:

– Он... Я его... – И закашлялся.

Спейд нетерпеливо нахмурился и настойчиво спросил, почти касаясь губами уха старика:

– Куда он скрылся?

Тощая рука слабо махнула в сторону задней части дома и обессиленно упала на постель.

В коридоре возле мертвой женщины стояли, кроме Уоллеса, дворецкий с двумя напуганными служанками.

– Кто это сделал? – спросил их Спейд.

Они тупо уставились на него.

– Присмотрите за стариком, – прорычал Спейд и ринулся по коридору.

В конце коридора была дверь, ведущая на черную лестницу. Спейд спустился на два пролета и прошел через кладовую в кухню. Никто не встретился ему на пути. Кухонная дверь была закрыта, но не заперта. Спейд пересек узкий задний дворик и подошел к воротам – закрытым, но тоже не запертым. Спейд отворил их. На узкой аллее не было ни души.

Он вздохнул, закрыл ворота и вернулся в дом.

Спейд лениво развалился в глубоком кожаном кресле в комнате, расположенной на втором этаже со стороны фасада дома Уоллеса Биннетта. Комната была уставлена книжными полками и ярко освещена. За окошком чернела тьма, чуть разбавленная далекими уличными фонарями.

Напротив Спейда в другом кожаном кресле развалился сержант-детектив Полхауз – небрежно побритый верзила в черном костюме, давно не знававшем утюга; лейтенант Данди – не такой крупный, но крепко сбитый, с квадратным лицом – стоял, расставив ноги и чуть вытянув вперед шею, посреди комнаты.

Спейд говорил:

– ...и врач разрешил мне потолковать со стариканом всего пару минут. Можем попробовать еще раз, когда он отдохнет, но, похоже, старик знает не так уж много. Он задремал и проснулся оттого, что кто-то схватил его за горло. Бедняга успел всего одним глазком взглянуть на своего душителя. Говорит, тот был здоровый, смуглый, небритый, в мягкой шляпе, надвинутой на глаза. В общем, вылитый Том, – Спейд кивнул в сторону Полхауза.

Сержант-детектив хихикнул, но Данди резко бросил:

– Продолжай.

Спейд усмехнулся и продолжил:

– Короче, старикан почти отдает концы и вдруг слышит вопль миссис Биннетт. Руки отпускают его горло, потом он слышит выстрел и, прежде чем отключиться, успевает заметить, как душитель бежит к черной лестнице, а миссис Биннетт падает на пол. Он говорит, что никогда не видел этого парня раньше.

– Пуля какого калибра? – спросил Данди.

– Тридцать восьмого. Никто в доме толком ничего не знает. Уоллес со своей свояченицей Джойс Корт были в ее комнате, как они говорят, и когда выбежали в коридор, то никого, кроме убитой, не увидели. Правда, им почудилось, будто они слышали на лестнице чьи-то шаги – я имею в виду, на черной лестнице.

Дворецкий – его зовут Джарби – по его словам, был в этой самой комнате, когда услыхал крик и выстрел. Горничная Айрин Келли говорит, что была внизу, на первом этаже. Повариха Маргарет Финн сидела в своей комнате на третьем этаже в задней части дома и вообще ничего не слышала – по крайней мере, так она говорит. А все остальные говорят, что она глуха как тетерев. Задняя дверь и ворота не были заперты, но все говорят, что их вообще никогда не запирали. И все в один голос твердят, что не были в то время ни на кухне, ни в заднем дворике. – Спейд развел руками. – Я выложил вам все как на духу.

Данди покачал головой.

– Не совсем, – сказал он. – Как ты здесь оказался?

Спейд внезапно просиял:

– А может, это мой клиент ее кокнул? Айра Биннетт, кузен Уоллеса. Ты его знаешь?

Данди опять покачал головой, подозрительно глядя на Спейда холодными голубыми глазами.

– Он сан-францисский адвокат, – пояснил Спейд. – Весьма уважаемая личность. Пару дней назад он пришел ко мне и стал рассказывать про своего дядюшку, старого скупердяя и мошенника, изрядно потрепанного жизнью. Дядюшка был в семье паршивой овцой и давно уже не давал о себе знать. И вдруг месяцев шесть или восемь назад он объявился, весь из себя больной и несчастный – хотя далеко не нищий, поскольку ему удалось загрести кучу денег в Австралии, – и заявил, что хочет провести остаток дней своих с единственными оставшимися в живых родственниками, то есть с пленниками Уоллесом и Айрой.

Они ничего не имели против. «Единственные оставшиеся в живых родственники» на их языке означает «единственные наследники». Но мало-помалу племяннички смекнули, что «единственный наследник» звучит лучше, чем «пара наследников» – как минимум вдвое лучше, – и начали склонять старика каждый на свою сторону. По крайней мере, Айра обвинил в этом кузена, но я бы не удивился, если бы Уоллес сказал то же самое об Айре, хотя из них двоих Уоллес пожалуй, покруче будет. В общем, племянники разругались, а дядя Тим, живший тогда у Айры, перебрался сюда. Это произошло два месяца назад, и с тех пор Айра ни разу не виделся с дядюшкой, даже по телефону или по почте не мог с ним связаться.

Поэтому он решил нанять частного детектива. Он не думал, будто с дядей Тимом здесь может приключиться что-то дурное – о нет, ему такое и в голову не приходило, как он усердно подчеркивал, – но он боялся, как бы на старика не стали оказывать давления и не задурили бы ему голову, рассказывая всякие гадости про его любящего племянника Айру. Словом, адвокат хотел знать, что тут творится. Я выждал немного, а сегодня, когда корабль из Австралии прибыл в порт, пришел сюда под именем мистера Эймса и сказал, что хочу передать дядюшке Тиму важные новости о его австралийских владениях. Все, чего я хотел, – это побыть с ним наедине минут пятнадцать.

Спейд задумчиво нахмурился.

– Но мне так и не удалось с ним потолковать. Уоллес заявил, что старик отказался принять меня. Не понимаю почему.

Холодные голубые глаза Данди глядели на Спейда все более недоверчиво.

– И где же сейчас этот Айра Биннетт? – спросил лейтенант.

Спейд с невинным видом поднял на него желтовато-серые глаза и ответил столь же невинным тоном:

– Хотел бы я знать! Я звонил ему домой и в контору, просил передать, чтобы он сразу же ехал сюда, но, боюсь...

В дверь комнаты резко стукнули два раза.

Трое мужчин обернулись к двери.

– Войдите! – сказал Данди.

Дверь отворил загорелый белобрысый полицейский. Левой рукой он крепко сжимал правое запястье пухлого господин лет сорока – сорока пяти в отлично сшитом сером костюме. Полицейский втолкнул толстяка в комнату.

– Застукал его на кухне, – объяснил полицейский.

– Ага! – довольным тоном воскликнул Спейд. – Мистер Айра Биннетт – лейтенант Данди, сержант Полхауз.

– Мистер Спейд, скажите этому человеку, что... – торопливо начал Айра Биннетт.

Данди обратился к полицейскому:

– Отлично. Молодец. Можешь его отпустить.

Полицейский лениво отдал честь, чуть приподняв руку, и удалился.

Данди воззрился на Айру Биннетта и строго спросил:

– Ну?

Биннетт посмотрел на Данди, потом на Спейда:

– Что-то случилось?..

– Лучше объясните ему, почему вы прошли с черного хода, а не с парадного, – посоветовал Спейд.

Айра Биннетт внезапно покраснел и смущенно прокашлялся.

– Я... э-э... Да, я объясню. Я тут ни при нем, просто Джарби – это здешний дворецкий – позвонил мне и сообщил, что дядя Тим хочет меня видеть. Он сказал, что оставит кухонную дверь незапертой, чтобы Уоллес не знал, что я...

– Зачем старик хотел вас видеть? – спросил Данди.

– Я не знаю. Он не сказал. Сказал только, что это очень важно.

– Вам не передали моих сообщений? – спросил Спейд.

Глаза у Айры Биннетта округлились.

– Нет. А что мне должны были передать? Что-то случилось? В чем, собственно...

Спейд направился к двери.

– Продолжай, – бросил он Данди. – Я скоро вернусь.

Он аккуратно закрыл за собой дверь и поднялся на третий этаж.

Дворецкий Джарби стоял на коленях под дверью Тимоти Биннетта, припав глазом к замочной скважине. На полу рядом с ним был поднос, а на подносе – яйцо в рюмочке, тосты, кофейник, фарфор, серебро и салфетка.

– Ваши тосты остынут, – заметил Спейд.

Джарби подпрыгнул как ужаленный, чуть было не свалив кофейник, повернул к Спейду красное испуганное лицо и пролепетал:

– Я... э-э... Прошу прощения, сэр. Я хотел убедиться, что мистер Тимоти проснулся, прежде чем нести ему завтрак. – Он поднял с пола поднос. – Я не хотел тревожить его, если...

Спейд, оттеснив его от двери, буркнул: «Конечно, конечно» затем нагнулся и посмотрел в замочную скважину. Выпрямившись, он разочарованно сказал:

– Но кровати отсюда не видно. Только кресло и кусок окна.

– Да, сэр, я тоже в этом убедился, – поспешно ответил дворецкий.

Спейд рассмеялся.

Дворецкий прокашлялся, намереваясь что-то добавить, но передумал. Постоял чуток в нерешительности, а потом тихонько постучал в дверь.

– Входите, – откликнулся усталый голос.

Спейд быстро шепотом спросил:

– Где мисс Корт?

– По-моему, в своей комнате, сэр, вторая дверь налево, – ответил дворецкий.

Усталый голос в комнате капризно повторил:

– Ну входите же!

Дворецкий отворил дверь и вошел. Спейд мельком успел увидеть Тимоти Биннетта, который сидел в постели, прислонясь к подушкам.

Спейд подошел ко второй двери налево и постучал. Джойс Корт открыла дверь почти мгновенно, но не промолвила ни слова и не улыбнулась.

– Мисс Корт, когда вы вошли в комнату, где я сидел с мужем вашей сестры, и сказали: «Уолли! Этот старый дурак...» – вы имели в виду Тимоти?

Джойс молча сверлила его взглядом. Потом ответила:

– Да.

– Вы не могли бы мне сказать, чем должна была кончиться фраза?

– Не знаю, кто вы такой на самом деле и почему вас это интересует, но сказать могу. Фраза должна была кончиться так: «...послал за Айрой!» Джарби как раз мне об этом сообщил.

– Спасибо.

Не успел он повернуться, как девушка захлопнула дверь.

Спейд возвратился к двери Тимоти Биннетта и постучал.

– Ну кто там еще? – раздраженно проворчал старческий голос.

Спейд открыл дверь. Старик по-прежнему сидел в кровати.

– Ваш Джарби подглядывал в замочную скважину пару минут назад, – наябедничал Спейд и вернулся в библиотеку.

Айра Биннетт, усевшись в кресло, где сидел до того Спейд, говорил Полхаузу и Данди:

– ...Уоллес, как и большинство из нас, потерпел финансовый крах, но попытался подделать счета, чтобы спастись от банкротства. Тогда его выперли с фондовой биржи.

Данди обвел рукой библиотеку со всем ее содержимым.

– Неплохая обстановочка для потерпевшего крах человека.

– У его жены остались какие-то деньги, – сказал Айра Биннетт. – К тому же он всегда жил не по средствам.

Данди бросил на Биннетта грозный взгляд:

– Так вы действительно думаете, что ваш кузен не ладил с женой?

– Я не думаю, – спокойно ответил Айра. – Я знаю.

Данди кивнул:

– Вы также знаете, что он воспылал страстью к своей свояченице, Джойс Корт?

– Этого я не знаю. Но такие сплетни ходили.

Данди что-то проворчал себе под нос и внезапно спросил:

– Что сказано в завещании старика?

– Я не в курсе. Я даже не знаю, составил ли он завещание. – Айра обернулся к Спейду и искренне добавил: – Я сказал им все, что мне известно, все без исключения.

– Этого недостаточно, – заявил Данди и, ткнув большим пальцем в сторону двери, велел сержанту: – Отведи его и покажи, где подождать. Том, а потом позови сюда вдовца.

– Слушаюсь!

Верзила вышел вместе с Айрой и вернулся с Уоллесом Биннеттом. Лицо у вдовца осунулось и побледнело.

– Ваш дядя составил завещание? – спросил его Данди.

– Не знаю, – ответил Биннетт.

– А ваша жена? – вкрадчиво спросил Спейд.

Биннетт горько усмехнулся:

– Мне придется поведать вам о том, о чем я предпочел бы умолчать. У моей жены не было своих денег. Когда у меня начались финансовые затруднения, я перевел часть имущества на ее имя. Жена не спросясь обратила это имущество в деньги. Она оплачивала наши счета – я имею в виду текущие расходы, – но вернуть мне деньги отказалась и заявила, что я не получу от нее ни пенни, независимо от того, будем ли мы вместе или разведемся. Ни при жизни, ни после смерти – так она сказала.

– Вы хотели развестись? – спросил Данди.

– Да.

– Почему?

– Наш брак не был счастливым.

– Джойс Корт?

Биннетт покраснел и напряженно ответил:

– Я искренне восхищаюсь Джойс Корт, но мой развод не был связан с нею.

– И вы уверены – до сих пор абсолютно уверены, – что не знаете никого похожего по описанию на человека, пытавшегося задушить вашего дядю? – спросил Спейд.

– Абсолютно уверен.

В комнате раздался еле слышный звон дверного колокольчика.

– Ладно, пока можете быть свободны, – недовольно буркнул Данди.

Биннетт вышел из библиотеки.

– Этот парень врет как сивый мерин, – убежденно заявил Полхауз. – И...

Внизу громыхнул пистолетный выстрел. Свет в библиотеке погас.

Три детектива, путаясь друг у друга под ногами в кромешной тьме, выскочили в темный коридор.

Спейд первым добежал до лестницы. Услышал дробный стук спускающихся шагов, но ничего не смог разглядеть, пока не свернул на второй лестничный пролет. Через открытую дверь с улицы струился тусклый свет и освещал темную фигуру, стоящую спиной к двери.

В руке у Данди, бежавшего за Спейдом по пятам, вспыхнул фонарик – и ослепительный луч упал на лицо человека, который застыл в дверном проеме.

Это был Айра Биннетт. Он прищурился от света и указал рукой себе под ноги.

Данди направил луч фонарика на пол. Там ничком лежал Джарби; из дыры, пробитой пулей в затылке, сочилась кровь.

Спейд тихо выругался.

Том Полхауз грузно затопал по лестнице, сопровождаемый Уоллесом Биннеттом. Сверху донесся испуганный голос Джойс Корт:

– Что такое? Уолли, что там стряслось?

– Где у вас пробки? – рявкнул Данди.

– За подвальной дверью, под лестницей, – ответил Уоллес Биннетт. – А в чем дело?

Полхауз протиснулся мимо Биннетта и устремился к подвальной двери.

Спейд, прорычав нечто нечленораздельное, оттолкнул Уоллеса Биннетта в сторону и помчался по лестнице вверх. Отмахнулся от Джойс Корт и рванул дальше, не обращая внимания на ее испуганный возглас. Но не успел он добежать до третьего этажа, как там раздался пистолетный выстрел.

Спейд помчался к спальне Тимоти Биннетта. Дверь была распахнута. Он вошел.

Какой-то тяжелый тупой предмет ударил его в правый висок. Спейд пошатнулся, сделал несколько шагов и упал на одно колено. Что-то с лязгом стукнулось об пол за дверью.

И тут зажегся свет.

На полу, посреди комнаты, лежал лицом вверх Тимоти Биннетт, раненный в левую руку. Пижама его была разорвана. Глаза закрыты.

Спейд встал и схватился рукой за голову. Посмотрел на старика на полу, обвел глазами спальню, увидел лежащий в коридоре черный автоматический пистолет и пробормотал:

– Давай, старый душегуб, вставай и садись в кресло. Я попробую остановить кровь, не дожидаясь врача.

Старик на полу не шевельнулся.

В коридоре послышались шаги, и в спальню ворвался Данди. За ним появились оба молодых Биннетта. Лицо у лейтенанта потемнело от ярости.

– Кухонная дверь распахнута настежь, – сказал он, запыхавшись. – Бегают, понимаешь, туда-сюда, как...

– Забудь про дверь, – сказал Спейд. – Дядя Тим – вот кто нам нужен.

Не обращая внимания на изумленный возглас Уоллеса Биннетта и недоверчивые лица Данди и Айры Биннетта, Спейд склонился над стариком:

– Ну же, вставай! И расскажи нам, что увидел дворецкий в замочную скважину.

Старик не шелохнулся.

– Он убил дворецкого, потому что я сказал ему, что Джарби подглядывал, – объяснил лейтенанту Спейд. – Я тоже посмотрел в замочную скважину, но увидел лишь кресло и часть окна. Наверное, мы успели тогда спугнуть старого разбойника, и он вернулся в постель. Отодвиньте-ка кресло, а я займусь окном.

Он подошел к окну и принялся тщательно его обследовать. Покачал головой, протянул назад руку и попросил:

– Дайте мне фонарик.

Данди сунул ему в руку фонарь.

Спейд поднял раму и высунулся в окно, освещая фонариком стену. Потом что-то проворчал и другой рукой потянул из стены кирпич чуть ниже внешнего подоконника. Кирпич легко вылез из кладки. Положив кирпич на подоконник, Спейд сунул руку в тайник и извлек оттуда пустую черную кобуру полупустую коробку патронов и незаклеенный конверт. Держа в руках свои находки, он обернулся к остальным. Джойс Корт тем временем принесла таз с водой и бинты и встала на колени возле Тимоти Биннетта.

Спейд положил кобуру и патроны на стол, после чего раскрыл конверт. Внутри оказалось два листка бумаги; каждый из них с обеих сторон был исписан крупным четким почерком. Спейд прочел один абзац про себя, разразился смехом и начал читать сначала, но теперь уже вслух:

"Я, Тимоти Киеран Биннетт, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою последнюю волю. Моим дорогим племянникам, Айре Биннетту и Уоллесу Биннетту, в благодарность за искреннюю теплоту, с какой они приняли меня в своих домах, дабы покоить и нежить мою старость, я завещаю в равных долях все свое земное имущество, а именно свои бренные останки вместе с одеждой.

Кроме того, я завещаю им все расходы на мои похороны, а также следующие воспоминания. Во-первых, воспоминание об их доверчивости – о том, с какой готовностью они поверили, что пятнадцать лет, проведенных мною в Синг-Синге,[1]1
  Тюрьма в штате Нью-Йорк.


[Закрыть] я прожил в Австралии; во-вторых, воспоминание об оптимизме, с каким они предположили, будто за пятнадцать лет я скопил несметное богатство, и если я жил на их счет, брал у них в долг и не тратил из своих сбережений ни гроша, то лишь потому, что берег свои сокровища, которые они надеялись унаследовать, а вовсе не потому, что у меня попросту не было денег; в-третьих, воспоминание об их надежде на то, что я оставил бы им наследство, даже если бы оно у меня было; и, наконец, воспоминание о том, что у них нет ни капли чувства юмора, поскольку они явно не смогут оценить, насколько забавно все это было. Подписано и заверено..."

Спейд поднял глаза и добавил:

– Даты здесь нет, но подпись стоит – «Тимоти Киеран Биннетт» с завитушками.

Айра Биннетт побагровел от злости.

Уоллес был бледен, как призрак, и дрожал всем телом.

Джойс Корт забинтовала Тимоти Биннетту руку.

Старик сел и открыл глаза. Потом посмотрел на своих племянников и засмеялся. В смехе его не было ни истерики, ни безумия; это был здоровый, искренний смех, не смолкавший довольно долго.

– Ну вот и ладненько, повеселились, и будет, – сказал Спейд. – Давайте теперь поговорим про убийства.

– О первом я знаю ровно столько, сколько вам рассказал, – отозвался старик, – и его даже нельзя назвать убийством, потому что я просто...

Уоллес Биннетт, по-прежнему сотрясаемый дрожью, с трудом процедил сквозь зубы:

– Это ложь. Вы убили Молли. Мы вместе с Джойс выбежали из ее комнаты, когда услышали крик и выстрел, и мы видели, как она упала из дверей вашей спальни, но никто не выбежал оттуда.

– Ну что ж, я вам расскажу. Это был несчастный случай, – спокойно проговорил старик. – Мне доложили, что какой-то парень из Австралии хочет увидеться со мной по поводу моих австралийских владений. Это показалось мне несколько странным, – старик усмехнулся, – особенно если учесть, что я никогда там не бывал. Я не мог понять, то ли мои собственные племяннички что-то заподозрили и затеяли какую-то игру, то ли ее затеял кто-нибудь другой, но я не сомневался, что Уоллес постарается выдоить из австралийского джентльмена как можно больше информации и в результате я могу лишиться бесплатного крова.

Он хихикнул.

– Поэтому я решил связаться с Айрой, чтобы перебраться к нему, если тут запахнет жареным, и попытался избавиться от австралийца. Уолли всегда считал меня полоумным, – старик ухмыльнулся племяннику прямо в лицо, – и боялся, что меня запрут в дурдом до того, как я составлю завещание в его пользу, или же вообще аннулируют завещание. Видите ли, У него довольно скверная репутация из-за афер на фондовой бирже, и он прекрасно знал, что ни один суд не назначит его моим опекуном, если я свихнусь, тем более что другой мой племянник, – старик ухмыльнулся в лицо Айре, – весьма почтенный и уважаемый адвокат. Поэтому Уолли, опасаясь, как бы я не натворил глупостей и не загремел в психушку, занялся гостем сам, а я разыграл спектакль перед Молли, которая оказалась под рукой. К сожалению, она восприняла все слишком серьезно.

Я вытащил пистолет и развопился, что меня преследуют австралийские шпионы и что я пристрелю этого поганца на месте. Молли разволновалась и попыталась отобрать у меня пистолет. Я и опомниться не успел, как раздался выстрел. Мне пришлось быстренько придушить самого себя, чтобы оставить красные пятна на шее, и сочинить историю про смуглого верзилу.

Старик смерил Уоллеса презрительным взглядом.

– Я и не знал, что он меня покрывает. Я всегда считал его подонком, но даже подумать не мог, что он падет так низко, чтобы из-за денег покрывать убийцу собственной жены – даже если он ее не любил.

– Оставим это, – произнес Спейд. – Давайте-ка перейдем к дворецкому.

– Я ничего не знаю о дворецком, – заявил старик, твердо глядя Спейду в глаза.

– Вам пришлось убить его как можно быстрее, чтобы он не успел никому ничего рассказать, – сказал Спейд. – Вы тайком спустились по черной лестнице, открыли кухонную дверь, чтобы ввести всех в заблуждение, потом подошли к парадному входу, позвонили в колокольчик, захлопнули за собой дверь и спрятались под лестницей возле подвала. Когда Джарби открыл дверь, вы выстрелили ему в затылок, выкрутили пробки, которые находятся сразу за подвальной дверью, а потом в темноте прокрались по черной лестнице к себе и аккуратненько стрельнули себе в руку. Я слишком быстро сюда прибежал; поэтому вы тюкнули меня пистолетом, бросили его в коридор и растянулись на полу, пока я пытался потушить фейерверк под черепушкой.

Старик презрительно фыркнул:

– Вы просто...

– Прекратите, – спокойно сказал ему Спейд. – Давайте не будем спорить. Первое убийство было несчастным случаем – ладно, будь по-вашему. Но второе – самое настоящее убийство. И нам не составит труда доказать, что все три пули, в том числе и пуля в вашей руке, вылетели из одной и той же пушки. Какая разница, за первое убийство вам присудят высшую меру или за второе? Повесить вас могут только раз. – Спейд лучезарно улыбнулся. – И они это сделают.