Текст книги "Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании"

Автор книги: Дерек Тремейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дерек Тремейн, Полин Тремейн
Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании

Оригинальное название: How to Solve a Murder: True Stories from a Life in Forensic Medicine

Научный консультант Сергей Шигеев, д. м. н., профессор, главный специалист по судебно-медицинской экспертизе Москвы и ЦФО РФ

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Derek and Pauline Tremain, 2021 This edition published by arrangement with Robert Smith Literary Agency, Louisa Pritchard Associates and The Van Lear Agency LLC

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

* * *

Посвящается нашим детям: Россу, Джемме, Роуэну и Эмбер, а также нашим семьям

Предисловие Ричарда Шеперда

Когда смотришь криминальный сериал, может показаться, что убийцу ловит всего один герой. Что это будет за незаменимый человек, зависит от темы сериала: полицейский, патологоанатом или следователь-криминалист. Но у всех этих фильмов есть одна общая черта: главный герой делает всю работу и сам находит все улики. В конце серии его обычно осеняет ослепительная вспышка озарения, за которой следуют быстрый арест и признание преступника. Дело сделано, все отправляются пить чай. Я знаю, вы не верите всему, что видите на экране, но все равно идете на поводу у истории, даже если, как и я, чувствуете некоторое неудовлетворение и задаетесь вопросом «Как же все бывает на самом деле?».

Блестящая книга Дерека и Полин расскажет вам, что происходит в реальности. Вы узнаете обо всех аспектах судебной медицины, включая мозги, пули и кости. Эта книга в мельчайших подробностях поведает об испытаниях, реалиях и завораживающих деталях расследования убийств, которыми занималось отделение судебной медицины во всемирно известной лондонской больнице Гая[1]1
  Guy’s Hospital – больница в центре Лондона, основанная в 1721 году филантропом Томасом Гаем. Находится под управлением доверительного фонда Гая и Святого Томаса Национальной службы здравоохранения Великобритании, является академическим научным центром здравоохранения и входит в альянс King’s Health Partners. Прим. ред.


[Закрыть].

Вскоре вы убедитесь, что, несмотря на плеяду звезд, работавших в отделении в разные периоды, – таких как профессора Кит Симпсон и Кит Мэнт, а позже и доктор Иэн Уэст, – множество раскрытых убийств связаны не с их громкими именами, а с целой командой судебно-медицинских экспертов, которые сообща трудились в тесных лабораториях в самом конце отдаленного корпуса больницы. Они приводили научно обоснованные медицинские доказательства, подтверждали причины смерти, устанавливали личности погибших и преступников и определяли факты, без которых было не добиться признания вины.

Команда отделения судебной медицины больницы Гая за годы работы расследовала несколько тысяч смертей: семейно-бытовые и серийные убийства, несчастные случаи, а позднее и смерти в результате террористических атак. Погибали младенцы, дети, взрослые и старики. Расследование каждого случая требовало особых навыков, которые год от года совершенствовались и оттачивались. Со временем в отделении происходили перемены: появлялись новые, доказавшие свою эффективность методы исследований, в том числе микроскопия, идентификация оружия, серология и токсикология.

Дерек и Полин долгое время были ключевыми сотрудниками отделения и в течение многих лет занимались расследованием самых широко освещаемых трагедий, в том числе катастрофы на железной дороге в Клэпхеме и крушения судна Marchioness. При этом громкие происшествия не отменяли необходимости расследовать смерти, наступившие по естественным причинам, в результате насильственных действий или вследствие трагических событий, – нужно было успевать всё. Расследования гибели высокопоставленных людей и знаменитостей всегда осложнялись присутствием прессы, а о смерти бездомных в грязных кварталах, заброшенных зданиях и переулках почти никогда не сообщали в газетах. Тем не менее трупы этих людей тщательно исследовали всё те же неутомимые судебно-медицинские эксперты больницы Гая. Такими были и рабочие будни Дерека и Полин.

Я хорошо помню, как Дерек сидел в лаборатории – в этой комнате всегда гудели приборы и пахло химикатами, часто с примесью ноток гниения. Полин в основном находилась у себя в кабинете, где всегда пахло кофе, что было гораздо приятнее. Она умело справлялась с административными задачами и контролировала (или пыталась контролировать) патологов, которые базировались в этом национальном центре судебной медицины. У Полин также получалось вежливо, но жестко ставить на место полицейских, следователей и даже судей. Ее повседневная рутина не была ограничена стенами кабинета: в течение многих лет она ежедневно работала в моргах вместе с патологоанатомами, наблюдая за вскрытиями. Они с Дереком выезжали на места преступлений, делали фотографии, брали образцы и составляли детальные описания. Дерек и Полин, каждый в своей сфере, по праву носят звание экспертов: их бесценный профессионализм, навыки и разносторонний опыт многократно упростили поимку преступников в делах, в которых они участвовали.

В своей книге Дерек и Полин отразили суть процесса расследования убийства в отделении судебной медицины: радость успеха и разочарование от ненадежных доказательств; стресс от работы с мертвыми телами или их частями и необходимость держать все чувства под контролем; долгие, изнурительные часы работы в сложных условиях до получения нужного результата и абсолютно ненормированный график, потому что судебные медики не обращают внимания на такие мелочи.

Эта книга не только дает представление о специфике работы судебно-медицинского эксперта, но и помещает читателя в центр событий, которые разворачиваются прямо у него на глазах. Будьте готовы к тому, что ваша вера в человечность подвергнется серьезной проверке. У этой книги есть и другой побочный эффект: после ее прочтения вы уже не сможете смотреть криминальные сериалы без понимающей улыбки и здорового скептицизма.

Воспоминания Дерека и Полин захватывают и увлекают (как и сама судебная медицина), а иногда повергают в шок – в этом и заключается реальность работы, связанной с раскрытием убийств.

Введение

Вы когда-нибудь пытались угадать, кем работает человек, который едет рядом с вами в общественном транспорте? Многие любят коротать время в поездке за подобной игрой. Держу пари, вы бы вряд ли угадали наш род деятельности. Внешне мы ничем не выделяемся на фоне остальных. Вас мог бы смутить только едва уловимый, но все же узнаваемый запах, сопровождающий нашу профессию, – запах разложения…

Мы приглашаем вас погрузиться в мир, где немыслимое – это норма, нецензурное – обязательная часть словарного запаса, а леденящие кровь звуки и картины – повседневная рабочая обстановка. Все это мир судебной медицины, который увлек нас еще в молодости, хотя он совсем не похож на то, что обычно привлекает молодежь.

Если вы поклонник детективных сериалов, триллеров, а также документальных фильмов и автобиографий судмедэкспертов, эта книга не только даст возможность взглянуть на интересующую вас тему под новым углом, но и разрушит неприступные стены вокруг целого непознанного мира. Этот мир не для слабонервных, что подтверждают наши леденящие кровь истории. Мы расскажем, что значит работать, непосредственно соприкасаясь с самыми темными сторонами человеческой жизни.

Тема смерти всегда была табуирована. В западной культуре к ней примешивается страх перед неизвестностью, потому что современная наука не в состоянии объяснить, что происходит с «самосознанием» и личностью после смерти. Мы лишь знаем наверняка о недолговечности своего физического тела. Это вселяет беспокойство. По вполне понятным причинам мы стараемся не слишком задумываться о смерти, если для этого нет серьезного повода. Большинству людей неприятна мысль, что определенные специалисты добровольно участвуют в расследованиях, связанных со смертью. Для большинства совершенно необъяснимо, как можно проводить исследование фрагментов тканей человека, частей тела или фотографий повреждений – а именно в этом и состояла наша работа. Для людей с таким образом мышления нет достаточно убедительных оснований, которые могли бы оправдать желание изучать мертвые тела, – даже таких аргументов, как необходимость установить причину смерти, помощь обществу или поиск справедливости.

Когда сталкиваешься с естественной смертью каждый день, она перестает приводить в состояние оцепенения и внушать страх. Ты успеваешь свыкнуться с ее концепцией. Конечно, над этим не всегда комфортно размышлять, но очевидно, что смерть – это неизбежный финал жизни. Физическое разложение тела служит доказательством жизни, какой бы скоротечной она ни была. В результате становится важным то, как ты живешь. Тесная работа со смертью бросает вызов вашему восприятию жизни и побуждает постоянно пересматривать приоритеты и переоценивать то, что действительно важно лично для вас.

Несомненно, смерть скоро начинает восприниматься как нормальное явление, так как большинство поступающих в морг людей умирают от естественных причин. Именно поэтому у меня и моих коллег есть одно преимущество: у нас сильнее развита способность переключаться в «профессиональный режим», который помогает заниматься организационными вопросами кончины близкого друга или родственника. Наше мировоззрение позволяет создавать порядок из хаоса и не дает взять верх водовороту эмоций. Но, разумеется, смерть близких поражает нас точно так же, как и любого другого человека.

Есть люди, которым настолько отвратительна область судебной медицины, что они позволяют себе заявлять, что работающие в нашей сфере специалисты лишены чувства такта и в некоторой степени даже психического равновесия, что в нас, должно быть, нет ни сочувствия, ни сострадания. Мы надеемся, что наша книга сумеет доказать обратное.

Судебная медицина – это не «обычная» работа, а целое приключение, к которому невозможно в полной мере подготовиться. Ее особенности повергают в трепет: да вот хотя бы осознание того, что труп недавно умершего человека при определенных условиях сохраняет морфологические особенности, по которым патолог устанавливает причину смерти. Такие признаки сохраняются в тканях и органах, или о них красноречиво говорят последствия травмы. Как вы узнаете из этой книги, оба типа доказательств изучает специалист по судебной медицине и, используя набор технических приемов, устанавливает истинную причину смерти.

Одно из самых захватывающих зрелищ – это наблюдение за работой патолога. И вдвойне интересно, если посчастливилось стать одним из его ассистентов и учиться на его опыте. В нашей профессиональной среде поощрялась любознательность, а свобода мысли сочеталась со свободой слова. Мы говорили на темы, которые редко затрагивают в обычном офисе. В нашем отделении мы находились в окружении людей без предрассудков, так как здесь работали те, кто уже видел все или почти все.

С помощью этой книги мы хотим приоткрыть завесу тайны над работой судебно-медицинских экспертов. Мы хотим показать, как судебно-медицинская наука позволяет находить ключевые доказательства, которые предоставляют на судебные разбирательства и на основе которых выносят обвинительные приговоры. Мы хотим познакомить вас с теми аспектами в расследовании преступлений, которые, как правило, неизвестны широкой публике: как важно правильно выполнить фотографии тела на месте преступления и в морге, как самые незначительные мелочи могут стать важнейшими зацепками для поимки убийцы.

Добро пожаловать в наш мир. Надеемся, вам будет интересно разделить его с нами.

Глава 1. Кошмарная идентификация личности

(Рассказывает Дерек.)

В конце рабочего дня, когда все покидают свои посты и расходятся по домам, в отделении судебной медицины в больнице Гая не стоит засиживаться допоздна. Хотя сам я как ученый и, прежде всего, судебно-медицинский эксперт часто оставался там после захода солнца. Когда под тусклым светом ламп удлиняются тени, у меня повышается чуткость восприятия. Провожая последнего уходящего коллегу, я вижу, как лампочки в коридоре начинают нервно мелькать и гаснуть одна за другой, оставляя меня одного в мутном пятне света. Кажется, что я мысленно сопровождаю каждый раздающийся шаг, когда сотрудники покидают другие этажи здания. Без их ободряющего человеческого присутствия я еще явственнее чувствую себя одиноким и отрезанным от мира. Я инстинктивно двигаюсь тише, болезненно осознавая каждый производимый мной шорох и окружающий шум – звук постоянно работающих холодильников и морозилок в полной тишине…

Я настороженно слежу за всеми процессами, которые в свете дня совершенно меня не тревожат, но с наступлением ночи в размытых очертаниях окружающей обстановки они нагоняют жуть. Знакомые запахи, которые каждое утро по дороге к рабочему месту действуют на меня успокаивающе, теперь заметно меньше вселяют уверенность: нотки химикатов, которые уже убрали на ночь, теплого воска, которым заливают и восстанавливают образцы тканей, душок пропахших плесенью старых шкафов, битком набитых странными объектами.

Редкие пылинки, которые днем кружат в лучах солнечного света, уже мирно улеглись, и воздух застыл, лишившись даже намека на шевеление мелких частиц. Все вокруг замерло в ожидании ночи. Кроме меня.

Еще днем отделение, как мы его называем, было таким оживленным, наполненным шутливыми перепалками и кипучей деятельностью сотрудников, которые так любят свою профессию, что спешат скорее приступить к работе. С наступлением ночи все приобретает особую значимость. Одинокий череп на соседнем столе, который в повседневной обстановке воспринимается как учебное пособие и редкий экземпляр из коллекции главного патолога, теперь вызывает леденящие кровь ассоциации. Его все тяжелее считать подходящим дополнением к пресс-папье и канцелярским принадлежностям, с которыми он соседствует. Предмет, который днем казался занятным и соответствующим обстановке отделения судебной медицины, превращается в зловещего провожатого в ночной мрак. Падающая на него тень резко выделяет пустые глазницы и две круглые дырки – входное и выходное отверстия от пули, красноречиво свидетельствующие об убийстве. Ночью я думаю только о том, что когда-то эта пустая голова служила вместилищем мозга живого человека.

Череп, как правило, символизирует неизбежный конец человеческой жизни. Но в нашем отделении к объектам такого рода относились исключительно как к вещественным доказательствам, подчеркивающим тот факт, что в основном мы работаем с насильственной смертью. В полумраке лаборатории он также напоминал мне о том, почему я получаю несказанное удовлетворение от своей работы. Я вношу свой вклад в расследование преступлений. Мои навыки помогают раскрывать жестокие убийства. И все же от таких явных напоминаний у меня по спине время от времени пробегал холодок.

* * *

«Смотри-ка, Трогг, что я нашел!»

Доктор Кевин Ли, в то время второй по старшинству патолог в отделе, вернулся с задания из Долины Темзы[2]2
  Thames Valley – неформально определенный регион на Темзе к западу от Лондона с Оксфордом в качестве главного города. Прим. ред.


[Закрыть] на исходе рабочего дня, как у него обычно это бывало. Он только что проделал неблизкий путь от больницы Святого Петра в Чертси, что в графстве Суррей.

Я уже снял белый халат и доставал из шкафчика шлем, предвкушая получасовую поездку домой на мотоцикле. Но тут мне неожиданно пришлось задержаться.

«Мне нужна твоя помощь», – сказал Кевин, и в глаза мне сразу бросилось огромное белое «ведро с мозгами», которое он тащил.

Как старший научный сотрудник, которым я был в то время, я уже привык получать материал для исследований в ведрах. Однако предстоящая задача не имела ничего общего с повседневной работой в лаборатории. Для ее выполнения требовались особые профессиональные навыки и знание анатомии, но это еще слабо сказано.

В ведре лежала ужасно изуродованная голова убитой женщины. Тело не прилагалось – только отрезанная голова и всё. В минувший полдень труп бросили на рельсы таким образом, чтобы поезд прошел точно по голове. Несомненно, это было сделано в надежде, что лицо жертвы нельзя будет опознать.

Тот отрезок железной дороги находился на загруженном участке между Сурреем и Лондоном. В момент столкновения скорый поезд Intercity 125 наехал на голову на огромной скорости и нанес ей страшные увечья. Лицо стало практически неузнаваемым. Практически, но не полностью – на этом основании мне и пришлось тем вечером выступить в незнакомой для себя роли.

От поверхностных структур кожи головы остались одни лоскуты и обрывки. Вся внешняя часть была покрыта кровью, а внутри почти ничего не осталось: все фрагменты мозга уже изъяли в морге. Череп по большей части был раздроблен после удара поезда, и некоторые отделившиеся фрагменты сохранили в морге для последующего изучения. Передо мной лежала голова, которая скорее была похожа на кровавый, изодранный, искореженный «пустой мешок», а Кевин хотел, чтобы мы восстановили ее.

Доктора Кевина Ли во всем отделении знали за его любовь к шуткам и розыгрышам, и вполне возможно, что его предложение восстановить голову могло показаться одной из таких выходок. Но я сразу понял, что Кевин настроен серьезно. Его просьба преследовала в высшей степени практическую и необходимую цель. По его замыслу, когда мы получим более узнаваемую структуру, мы сможем сделать фотографии, зарегистрировать повреждения, описать их и пронумеровать, что в дальнейшем можно использовать в качестве справочного документа. На этом основании отчет о вскрытии можно было бы предоставить к последующему разбирательству по делу об убийстве, если, конечно, полицейское расследование дойдет до этой стадии. Все зависит от того, обнаружатся ли другие вещественные доказательства, а также сможет ли полиция найти виновника. И вот тем вечером я неожиданно принялся за самую заковыристую задачу в своей жизни.

Сначала мы очистили кожу. Затем я понял, что нам необходима основа для головы, что-то твердое, на чем она бы плотно держалась и не теряла формы, пока мы ее восстанавливаем. Для этой цели я воспользовался большой лабораторной мензуркой. Чтобы придать голове желаемые очертания, в качестве опоры нам был необходим мозг, вокруг которого мы могли бы составлять элементы. В отделении судебно-медицинской экспертизы всегда найдется объект нужного свойства, поэтому я довольно быстро прямо за спиной отыскал в одном из контейнеров старый мозг, стоявший на полке в секционной. Этот мозг давным-давно был погружен в формалин – консервирующий раствор, с которым я постоянно работаю. Свежий мозг по консистенции очень мягкий и податливый, но формалин придает ему желаемую твердость, в результате чего мы нашли идеально плотную, округлую форму, подходящую для наших целей. Мы начали со всей возможной осторожностью вставлять мозг в полость головы и выправлять бесформенные останки.

Закончив с приданием голове общей формы, мы перешли к работе над более конкретными чертами лица, методично сшивая вместе все оставшиеся кусочки кожи, лоскуток за лоскутком, как будто трудились над кошмарным лоскутным одеялом.

Нам пришлось заниматься пугающе омерзительной работой, но мы с доктором Ли чувствовали себя вместе очень непринужденно, и весь процесс воссоздания головы сопровождался дружескими шутками. Я не сомневаюсь, что посторонний человек увидел бы в нас типичных сумасшедших ученых. Ночь, освещенная электрическим светом тесная комнатка в пустой темной лаборатории, и мы посмеиваемся за работой. Сначала это казалось фантастическим, а затем, когда стала проявляться личность погибшей, – зловещим. Посмотрим фактам в лицо: не каждый день тебя просят собрать заново отнятую голову. Если бы мы не старались поддержать настроение друг другу, то, скорее всего, окончательно впали бы в тоску, раздумывая над судьбой несчастной жертвы.

Прошло несколько часов, прежде чем мы с облегчением удостоверились, что все до последнего кусочки плоти были пристроены на место и сшиты. Мы работали только с кожей, потому что все костные структуры были изъяты, но тем не менее лицо приняло узнаваемые черты – вполне определенный человек, которого теперь можно опознать по фотографии.

Затем я сделал несколько снимков на рабочий фотоаппарат, чтобы получить изображение каждого повреждения с разных ракурсов. Этими фотографиями при необходимости Кевин смог бы дополнить отчет о вскрытии, который он составил на следующий день.

Когда я покончил со съемкой, доктор Ли сделал несколько записей касательно обнаруженных повреждений. Одна из травм образовалась вследствие столкновения с выступающими частями локомотива. На лоб жертвы пришелся сильный удар, оставивший глубокую рваную рану. В комментарии доктор Ли указал направление удара, а потом еще целый час записывал другие сложные параметры. Наконец мы погрузили голову в большой контейнер с формальдегидом для хранения образцов, чтобы позже, на судебном разбирательстве, представить ее в качестве доказательства.

На следующий день я все еще пребывал в шоке от пережитого. Это не выходило у меня из головы и было совершенно отвратительно даже с учетом специфики моей профессии. Все это происшествие похоже на сон, от которого не хотелось бы просыпаться среди ночи.

Поразительно, но дальнейшее расследование все же принесло результат. Вскоре полиция заинтересовалась мужем убитой женщины – и не только потому, что он состоял с жертвой в близких отношениях. Положение мужчины как главного подозреваемого упрочилось после заявления соседа, который видел его неподалеку от железной дороги в том месте, где была обнаружена голова. Отмечу, что земельные участки подозреваемого и его соседа находились прямо рядом с железнодорожным полотном.

Мужа погибшей женщины признали виновным в убийстве и приговорили к пожизненному заключению.