Текст книги "Мираж в пустыне"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Он опять натянул на себя маску, надел перчатки, забрался на перила, а затем обернулся и взглянул на Сьюзен. Его глаза сверкнули сквозь прорези:

– Спокойной ночи!

Спустя секунду Сьюзен услышала, как он мягко спрыгнул на землю.

Сью перегнулась через ограждение балкона. Она двигалась совершенно бесшумно, но Рич, видимо, почувствовал ее присутствие – он обернулся еще раз, посмотрел в ее сторону и, подняв на прощание руку, исчез в темноте.

Сьюзен никогда не страдала от недостатка внимания со стороны представителей сильного пола. Но мужчины относились к ней иначе, чем ей этого хотелось, – им было лестно появляться в ее обществе на вечеринках и обедах, они желали обладать ее телом. Чего они не могли предложить ей, так это той любви, о которой она страстно мечтала. Большинство мужчин, встречавшихся ей на пути, страшились глубоких эмоций. Интересно, а что, если Ричард Харрис…

Сью очнулась от своих размышлений и закусила губу. Перестань! – велела она себе. И думать не смей о том, чтобы влюбиться в него. Ты понятия не имеешь, зачем он сюда притащился.

Он репортер, и нельзя об этом забывать. У него может быть тьма-тьмущая причин, помимо романтической страсти, чтобы последовать за ней хоть на край света. Она работала на телевидении, ее лицо известно многим. Вполне возможно, он просто-напросто хочет сделать о ней сюжет. Репортеры еще не пронюхали о том, что «Голд лайн» порвала с ней контракт. Но Ричу это известно… Вдруг он собирается поведать о ее неудаче всему миру, приправив эту новость рассказом о булимии?..

Понятно одно – об этом постоянно твердила ей интуиция – у Ричарда была какая-то скрытая цель. Она не смела доверять Харрису, и ей приходилось противостоять как ему, так и своим собственным чувствам.

Сьюзен подняла глаза к звездному небу, впитывая в себя красоту ночи и бесконечность пространства, затем, тяжело вздохнув, вернулась в комнату, закрыла жалюзи, легла в кровать и сразу же заснула.

Нагла разбудила ее в восемь утра, внеся в комнату поднос с завтраком, который она съела, сидя на балконе и любуясь утренней природой. Над деревьями порхали птицы, согретые солнцем цветы источали тонкий аромат. Ашраф уже успел полить розы, и они поблескивали капельками влаги на бархатных лепестках.

Завтрак у Сьюзен был легким – кофе, апельсиновый сок, половина булочки, намазанной горько-сладким мармеладом, который Нагла приготовила из фруктов, сорванных в саду, добавив тертую апельсиновую цедру.

– Потрясающий мармелад! – похвалила Сью, и экономка расцвета от ее слов.

– Возьмите добавки. Съешьте еще одну булочку – вы очень мало едите.

– По утрам я обычно не хочу есть. Ах, я совсем забыла – на ланч я отправлюсь в город.

– В город? – в недоумении переспросила Нагла: она знала, что в Тетуане у Сьюзен практически нет знакомых – только друзья ее матери и отчима, которых она не слишком любила. – Вы хотите, чтобы Ашраф отвез вас куда-нибудь?

– Нет, в одиннадцать за мной заедет один мой английский друг. Его зовут Харрис, Ричард Харрис.

– Английский друг? – Нагла нахмурилась. – Мистер Харрис? А ваша мама его знает? – Ее очень обеспокоило то обстоятельство, что Сьюзен отправится куда-то вдвоем с посторонним мужчиной, хотя она понимала, что в Лондоне девушка вела совершенно иной образ жизни, нежели это принято здесь. Нагла видела множество фильмов про то, как живут люди в Европе и Америке, но в Марокко следовало вести себя гораздо осмотрительнее, и она не уставала напоминать об этом гостье.

Так что волей-неволей Сьюзен приходилось скрытничать, хотя это не доставляло ей удовольствия. Она не хотела обманывать эту замечательную женщину, но понимала, что если расскажет правду, то заставит ее волноваться.

– В Лондоне он снимает дом у Питера Островски.

– И одновременно с вами приехал в Тетуан?

Во взгляде Наглы мелькнула догадка. Согласно ее жизненным принципам, раз уж мужчина знаком с членами семьи Сьюзен и, более того, последовал за ней в Тетуан, то он должен быть ее женихом, будущим мужем, которого она от всей души желала девушке, как только та вышла из подросткового возраста.

Сью почувствовала, что краснеет, и поспешила отвернуться.

– Мне надо принять душ и переодеться.

Нагла вышла из комнаты, унося с собой поднос с посудой и улыбаясь про себя. Она не сомневалась, что скоро встретится с будущим мужем Сьюзен. Смущение девушки могло иметь одну-единственную причину!

В ванной Сьюзи, закрыв глаза, стояла под прохладными струями воды, льющимися на ее разгоряченное тело.

Приезд Ричарда Харриса осложнил ее пребывание здесь, обещавшее быть спокойным и безмятежным. Нагла и ее брат не замедлят доложить о визите Рича матери, и Маргарет с Питером забросают ее вопросами.

Черт бы побрал этого Ричарда! – разозлилась она. Зачем все-таки он украл фотографию, где, кроме нее, изображены также мать и отчим? Если он не собирает материал о ней, то, может быть, его интересует Питер?

Питер Островски не мог не привлекать внимание журналистов. Он представлял собой натуру загадочную. Миллионер, владеющий частной собственностью по всему миру. Кроме того, по его утверждению, он был выходцем из России. Но Сьюзен никогда не верила этому.

По отдельным его высказываниям складывалось впечатление, что он крупный бизнесмен, владеющий большим числом акций и ценных бумаг, а также большой промышленной компанией где-то в Северной Калифорнии. В разные времена он жил то в Турции, то в Штатах, то в Марокко. И не было никакой возможности уличить его во лжи или хотя бы подробно разузнать о его бизнесе. Если ему начинали задавать слишком много вопросов, он тут же замыкался в себе.

Сью некого было расспросить об отчиме. Родственников у него не было, как и настоящих друзей, несмотря на большое число знакомых.

Все это мало беспокоило мать Сьюзен. Маргарет не задумывалась над тем, что представляет собой Питер и как он сколотил свое состояние – ведь тратил он деньги на нее. Подобно кошке, отыскавшей наконец шелковую подушку и полную чашку сливок, она удовлетворенно мурлыкала и не приставала к мужу с ненужными вопросами.

Сьюзен вышла из душа и вытерлась полотенцем. С ее лица не сходило угрюмое выражение. Ей очень хотелось, чтобы Шадия и Камаль поскорее приехали. Когда они окажутся на вилле, ей будет гораздо легче иметь дело с Ричардом.

Надев белый купальный халат, она начала рыться в шкафу, пытаясь решить, в чем отправиться на ланч, и остановилась на лимонного цвета шелковом костюме с длинными рукавами. Доходящую до бедер тунику украшала золотая вышивка, свободного покроя брюки доходили до лодыжек.

Когда она спустилась вниз, Нагла одобрительно кивнула.

– Очень мило и элегантно!

– Это костюм работы одного араба-модельера, двоюродного брата моей подруги Шадии Тази, которая скоро сюда приедет. – Шадия преподнесла ей костюм в качестве подарка на прошлое Рождество.

– Вы говорили, что она замужем?

Сьюзен кивнула.

– Возможно, ее муж приедет вместе с ней. Выяснилось, что Шадия беременна, и Камаль вряд ли решится отпустить ее одну.

– Это их первый ребенок? – Нагла задумчиво улыбнулась. – Когда я ждала первого ребенка, мой муж вел себя точно так же. Он боялся всего на свете, буквально шагу мне не давал ступить. Свекровь жила с нами и заставляла меня целые дни напролет проводить в постели. И так продолжалось девять месяцев, пока я не родила Анвара. Слава Аллаху, со вторым все было по-другому. Свекровь была слишком занята любимым внуком, ее дорогим Анваром. Мне даже казалось, что она не очень хотела, чтобы появился еще один малыш. И муж вел себя гораздо спокойнее и воспринял второго сына как нечто само собой разумеющееся.

– Ты должна рассказать об этом Шадии, чтобы поддержать ее морально.

Нагла рассмеялась.

– Вы сами когда-нибудь через все это пройдете, если будет на то воля Аллаха.

Сьюзен почувствовала, что опять краснеет.

– Хотите еще кофе? – улыбаясь, спросила Нагла.

Сью покачала головой и прошла в гостиную, где села на один из мягких диванов и начала читать роман, который купила в «Хитроу». Но ей было трудно сосредоточиться на перипетиях детективного сюжета: она все время забывала, кто из персонажей подозревается в убийстве и каковы мотивы преступления. То и дело отрывая взгляд от страниц, Сьюзен смотрела на залитый солнцем сад, на птиц, порхавших с дерева на дерево.

Ровно в одиннадцать белая спортивная машина показалась у ворот виллы. Сьюзен вышла, чтобы встретить Ричарда. На голову она накинула длинный шарф из лимонного шелка с бахромой. Если Рич откроет у машины верх, то ее волосы все же останутся в порядке, и она не будет выглядеть растрепой. С другой стороны, Наглу вечно беспокоило, что Сьюзен появляется в городе с непокрытой головой, не говоря уж о чадре, и такой компромиссный вариант очень ее обрадовал.

Ричард вышел из машины. На нем была рубашка с открытым воротом, так что она сразу обратила внимание, какая у него загорелая и красивая шея.

Как всегда при их встрече, в воздухе будто пронесся электрический разряд, и Сьюзен почувствовала, как ее непроизвольно потянуло к нему.

Он стоял и несколько секунд молча смотрел на нее, затем произнес:

– Сегодня ты выглядишь безумно хорошенькой.

– Спасибо! – Ей стоило больших усилий не покраснеть.

Ричард бросил взгляд на виллу – перед парадной дверью стояли Ашраф с сестрой, явно наблюдая за ними.

– Я надеялся, что ты пригласишь меня на чашку кофе и покажешь дом, – сказал Рич, и Сью бросила на него быстрый хмурый взгляд, гадая, зачем ему это нужно.

– Ну, разумеется, – передернула она плечами.

Если его интересует Питер, он будет разочарован. Апартаменты отчима – единственная часть виллы, которая может что-либо рассказать о нем. Там он хранит свою коллекцию картин и антиквариата. Там же находится его кабинет, а значит, и все деловые бумаги. И потайной сейф, куда Питер убирает драгоценности Маргарет, когда они живут в Тетуане. Так что Ричард мог бы многое узнать, но дело в том, что апартаменты почти всегда заперты и посторонних туда не пускают. И один-единственный вывод, который он сможет сделать, посмотрев остальные помещения виллы, – это то, что хозяин очень богат и у него работал неплохой дизайнер.

5

Ашраф и его сестра приветствовали Ричарда с обычной почтительностью. Нагла, отступив в сторону, с горящими над чадрой глазами молча наблюдала, как Рич беседует с ее братом.

– Вы приехали в Тетуан совсем недавно? – спросил Ашраф, и Харрис кивнул в ответ. – В Лондоне вы живете в одном из домов мистера Островски? – Еще один кивок и улыбка, а затем, к изумлению Сьюзен, Ричард сказал что-то по-арабски. Разумеется, садовнику это очень польстило, и его суровое лицо сразу просветлело.

Сьюзен слушала их и гадала, о чем они говорят. Она сама могла обменяться лишь несколькими короткими фразами – ей с трудом давались необычные гортанные звуки, делавшие арабский таким трудным языком. Рич же справлялся с ними необычайно легко. Конечно, раз уж он работает международным корреспондентом, знание иностранных языков ему просто необходимо. Можно предположить, что он в той или иной степени знаком с несколькими европейскими языками. Но арабский – это совсем другое дело.

Нагла повернулась к Сьюзен.

– Брат предложил мистеру Харрису осмотреть в его сопровождении дом. Я тем временем приготовлю кофе. Вы не желаете выбрать чашки, в каких мне его подать?

По ее голосу и взволнованному взгляду Сьюзен поняла, что та ждет не дождется, когда можно будет с глазу на глаз поговорить о Риче.

– Лучше я пойду с мужчинами, – неуверенно отозвалась она. Сьюзен всецело доверяла Ашрафу, но не Ричарду. Тот наверняка попытается уговорить садовника показать ему апартаменты отчима. Она не сомневалась, что Харрис пришел в этот дом с какой-то определенной целью, но с какой именно?

Рич услышал ее слова и, обернувшись, бросил на нее внимательный взгляд.

– Да, разумеется, мы будем очень рады, если вы к нам присоединитесь.

Сьюзен поймала взгляд Ашрафа и поняла – он бы предпочел, чтобы она этого не делала. Ему доставляло удовольствие самому показывать гостям роскошную виллу, доверенную ему хозяином.

Вздохнув, она сказала:

– Хотя, пожалуй, мне лучше помочь Нагле.

Ашраф одарил ее благодарной улыбкой.

Не стоило уступать ему, подумала Сью. Она взрослая женщина, дочь хозяйки виллы. Так почему же позволяет принимать за нее решение? Я здесь ненадолго и очень люблю Ашрафа и все его семейство и не хочу огорчать или понапрасну тревожить его, ответила себе Сью.

Судя по его проницательному и слегка насмешливому взгляду, Ричард понял дилемму, вставшую перед Сьюзен: он знал, что она ему не доверяет и предпочла бы не выпускать его из виду, но в то же время не хочет настаивать на своем, чтобы не огорчить Ашрафа.

Сьюзи в ответ вызывающе вздернула подбородок: нечего над ней смеяться! Да, она хочет угодить таким славным людям – садовнику и его сестре, но Харриса это совершенно не касается! Да, ей трудно, фактически невозможно обидеть человека, которому она симпатизирует. Возможно, это свойство ее характера, а может, результат воспитания. Но как бы то ни было, потребовались бы многолетние усилия, чтобы от него избавиться и научиться не принимать в расчет мнения других людей.

Ашраф что-то сказал по-арабски и махнул рукой в сторону лестницы. Рич улыбнулся Сью уголком рта.

– К сожалению, мне придется на какое-то время покинуть вас.

И Сьюзен пришла в ярость, увидев, что Ашраф и Нагла приняли его слова всерьез и тайком обменялись улыбками.

Она хотела ответить ему какой-нибудь язвительной фразой, но вдруг передумала и полным нежности голосом произнесла:

– Только не оставляйте меня надолго!

Серые глаза Рича смеялись, когда он пошел следом за Ашрафом. Сьюзен и Нагла направились в противоположном направлении, к кухне. Экономка заговорила по-арабски со своей невесткой, занимавшейся приготовлением кофе, а Сью тем временем ставила на поднос посуду и сладости. Фатем испекла кекс, сдобренный тмином, маком и анисом, а также рогалики с миндальной пастой и миниатюрное печенье с орехами.

– Очень красивый мужчина. А он богат? – спросила Нагла.

– Не думаю, – неохотно ответила Сьюзен, стараясь дать понять, что не одобряет подобных расспросов.

Нагла вздохнула с сожалением.

– У него много братьев и сестер?

– Понятия не имею.

Казалось, Нагла была шокирована.

– Вы не знакомы с его семьей?

– Пока еще нет. – Сьюзен ничего не оставалось, как смириться. – У нас в Англии все совершенно по-другому, Нагла. Родители не вмешиваются в личную жизнь детей. Мы сами выбираем своих будущих супругов.

Кофе покрылся пенкой. Нагле пришлось вернуться к нему, и разговор прервался. Затем она обернулась к невестке и перевела ей ответ Сью. Фатем, похоже, пришла в ужас. Обе женщины заговорили одновременно, перебивая друг друга.

Сьюзен воспользовалась моментом и выскользнула из кухни. Она нашла мужчин на первом этаже. Завидев ее, Ашраф принес свои извинения и направился на кухню, чтобы проследить, как обстоит дело с кофе.

– Соскучились по мне? – поддразнил Сьюзен Ричард.

Она ответила ему холодным взглядом.

– Я не знала, что вы говорите по-арабски. Почему вы мне об этом не сказали?

– К слову не пришлось. Как-то я провел год в Каире. Я даже знаю немного коптский.

– Ну не умница ли вы? – буркнула она, а он весело рассмеялся в ответ.

– Языки даются мне легко.

– Надо же! Такое впечатление, что вам все дается легко.

– Только не успех у женщин, – медленно проговорил он.

Она сердито взглянула на него.

– Хватит об этом! И что же вы делали в Каире?

Он улыбался точь-в-точь как Чеширский кот, и ей захотелось дать ему пощечину.

– Работал корреспондентом, а заодно изучал архитектуру и историю Египта.

Какой удивительный человек! У нее создалось впечатление, будто она скользит по поверхности и никак не может понять, что же он собой представляет. Казалось, его образ, знакомый ей по телерепортажам, когда он быстро и по-деловому говорит о чем-то, глядя в камеру, а вокруг рвутся снаряды и рушатся здания, – лишь незначительная часть его личности. У этого человека несколько обличий, о которых невозможно догадаться.

Ричард с удовольствием рассматривал мраморный пол, светильники, восточного стиля мебель. Подойдя к стене, он стал изучать картины и спустя какое-то время бросил через плечо:

– Я вижу, ваш отчим любит современное искусство. Мне нравится его вкус. Вот это совершенно очаровательный Вламинк.

Сьюзен подошла к нему и, взглянув на написанный в сочной колористической манере пейзаж, согласно кивнула.

– Мне тоже нравится эта картина. – Ей импонировали яркая красочность и мажорное звучание маленького полотна.

– Вламинк довольно плодовитый художник, но не такой, как Пикассо. – Ричард повернулся и посмотрел на рисунок обнаженного мальчика. – У Пикассо великое множество работ, а еще больше подражателей, так что порой трудно определить, оригинал перед вами или нет. Но этот рисунок, похоже, подлинный. Надо быть очень искусным рисовальщиком, чтобы столь скупыми средствами достичь максимальной выразительности. Если вы присмотритесь повнимательнее, то обнаружите, что художник ни разу не оторвал карандаша от бумаги: вот откуда впечатление легкости, непринужденности.

– Вы рассуждаете как специалист, – сухо констатировала Сьюзен.

Он опять насмешливо улыбнулся ей уголком рта.

– У меня диплом искусствоведа. Я занимался искусством двадцатого века.

Сьюзен сердито закусила губу – чего еще она о нем не знает?

Он внимательно изучил другие висевшие на стене картины и спросил ничего не выражающим голосом:

– У вашего отчима большая коллекция?

У Сьюзен по спине пробежали мурашки. Она интуитивно почувствовала, что именно здесь кроется истинная причина появления Ричарда Харриса на вилле Питера Островски.

– У него еще есть картины в личных апартаментах, – ответила она, не отрывая от Рича внимательного взгляда.

– Эти комнаты заперты?

– Да.

– У вас есть ключ?

– Нет.

Он задавал вопросы слишком быстро, и она отвечала ему, ощетинившись от злости.

– А у Ашрафа?

– Понятия не имею!

Ашраф и Нагла принесли кофе и сладости. Сьюзен демонстративно уселась на парчовый пуфик и взяла маленькую чашечку с крепким и очень сладким арабским кофе и печенье. Ричард предпочел стул с высокой спинкой и мягким, обшитым красным плюшем сиденьем.

– Какой необычный аромат! – воскликнул он, откусывая кусочек кекса.

– Тмин, мак и анис, – объяснила Сьюзен.

Ричард, обратившись к Ашрафу по-арабски, отдал должное сладостям. Ашраф, улыбаясь, что-то сказал в ответ и удалился. За ним последовала и Нагла, но она дошла только до холла и села там на скамеечку, откуда ей были хорошо видны и Сьюзен и Ричард.

– Меня удивляет, что вы пошли на поводу у Ашрафа и не стали настаивать на том, чтобы сопровождать нас. Я думал, вы на него рассердитесь.

– Я приехала сюда всего на неделю, – пробормотала она. – И я люблю Ашрафа, он очень славный.

– Он давно работает у вашего отчима?

– Несколько лет.

– Он ему предан?

Сьюзи бросила на Рича подозрительный взгляд.

– А в чем дело? Хотите его подкупить?

Не удостоив ее ответом, он опять спросил:

– Ваш отчим очень богат?

– Очень, – проговорила она сквозь зубы. – Так что же вы все-таки делаете в Тетуане, мистер Харрис? Чего вам здесь надо? Только не говорите, что приехали сюда вслед за мной, – я этому все равно не поверю. Вас гораздо больше интересует мой отчим. Зачем вы вчера ночью забрались в дом? У вас были при себе все необходимые для этого приспособления, и вы прекрасно знали, что ночью в сад выпускают собак, а иначе зачем вы взяли с собой мясо?

– Я не взломщик и не грабитель, поверьте мне, – медленно ответил он.

Она кивнула.

– Зачем же было так рисковать – перебираться через стену, имея при себе неопровержимые улики того, что вы планируете ограбление? Если бы вас заметил Ашраф, то вполне мог пристрелить, и я не сомневаюсь, что такая мысль приходила вам в голову. Вы же не дурак.

– Спасибо. – Его серые глаза смотрели холодно и оценивающе. – Держу пари, вы тоже достаточно умны.

– Это верно! Я понимаю, что за всеми вашими весьма странными поступками скрывается какая-то цель, и я хочу знать, в чем она состоит. Выбирайте, либо вы мне все рассказываете, либо я звоню отчиму и ставлю его в известность, что вокруг виллы шныряет телерепортер, и спрашиваю его, какие шаги мне по этому поводу следует предпринять. Подозреваю, что он посоветует обратиться в полицию, а полицейские вряд ли будут с вами церемониться.

– Абсолютно с вами согласен, – медленно проговорил Ричард, скривив губы в циничной усмешке.

Он допил кофе и поставил пустую чашку на лакированный столик.

– Можно еще кофе?

Столик был очень низким, и ей пришлось встать на колени, чтобы налить ему кофе. Когда она повернулась к нему с чашкой в руке, то увидела, что он гораздо ближе к ней, чем был несколько мгновений назад. Она озадаченно посмотрела ему в лицо. Ее дыхание участилось, сердце забилось быстрее.

Он наклонился и прошептал:

– Здесь мы не сможем поговорить. Я объясню все позже, когда мы останемся одни.

Сьюзен пробормотала в ответ что-то нечленораздельное. У нее совершенно вылетело из головы все, о чем она только что говорила, осталось лишь ощущение чего-то волнующего и пьянящего, порожденного непосредственной близостью Ричарда.

Поднявшись с колен, она села за столик. Ее лицо пылало. Она опустила глаза, чтобы скрыть свои чувства. Я не должна влюбляться в него! Я не смогу пережить весь этот кошмар еще раз – пронзительную радость, крушение надежд и невыносимую депрессию как завершение. Любовь слишком жестока, и только дураки позволяют себе стать ее рабами.

Пять минут спустя они вышли из дома, их провожали Ашраф и Нагла.

– А мне показалось, что они собираются отправиться с нами! – пробормотал Ричард, когда они отъехали от виллы.

Сьюзен эта мысль тоже приходила в голову, но, к счастью, Ашрафу был известен отель, куда ее повез Рич, и он считал, что там она будет в безопасности.

Отель построили не так давно: белые стены, просторные светлые интерьеры, роскошная обстановка, великолепный ресторан с арабской и французской кухней.

Сьюзен заказала крепкий куриный бульон с овощами, запеченную рыбу с рисом и салат. И все это без приправ.

Ричард заметил, что она съела лишь половину бульона, немного рыбы и отказалась от сладкого. Когда с ланчем было покончено и они вышли на террасу, чтобы выпить там кофе, Ричард тихо спросил:

– У вас давно проблемы с едой?

Она напряглась и с вызовом дернула плечом.

– С подросткового возраста. – Ее взгляд стал твердым и сердитым. – Но я не люблю об этом говорить.

– Но, поверьте мне, обсуждение своих проблем с близкими людьми порой приносит облегчение.

– Вот именно, с близкими! Я уже говорила, что не хочу попасть в газеты.

Он посмотрел на нее с упреком.

– Сколько раз можно повторять одно и то же! Я к газетам не имею никакого отношения и не собираюсь писать о вас.

– Зачем же вы тогда поехали за мной в Тетуан? Признайтесь, это не простое совпадение! Так почему вы оказались здесь?

Они вышли на террасу с видом на бассейн и уселись в удобные соломенные кресла с мягкими сиденьями. Ричард подозвал официанта, заказал кофе, а затем откинулся в кресле, положив ногу на ногу. Казалось, он полностью расслабился, но Сьюзен заметила, что он внимательно огляделся вокруг, желая удостовериться, что их никто не может подслушать.

Он выглядел настолько спокойным, насколько считал это необходимым.

– Произведения искусства… – тихо сказал он, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. – Дело в том, что я занимаюсь расследованием краж картин известных мастеров из частных собраний. Воры нацеливаются на определенную коллекцию и в течение нескольких месяцев изучают обстановку – сигнализацию, слуг, образ жизни владельцев и все такое прочее. Занимаются этим профессионалы, знающие, чего хотят.

Солнце палило немилосердно, но под навесом, трепещущим на легком ветру, жара не ощущалась. Сьюзи нахмурилась, глядя на играющие по водной поверхности бассейна солнечные блики.

– И вы думаете, что эти люди заинтересовались Питером?

– Он очень известный коллекционер, хотя на вилле я не заметил особо ценных произведений искусства, которые могли бы привлечь внимание этой банды. Вот почему я и спросил, есть ли в доме другие картины.

– А почему бы вам не обратиться прямо к Питеру, если вы считаете, что его могут ограбить?

– У меня нет уверенности, что это так. Просто я, рассматривая фотографии, обратил внимание, что у него в коллекции есть несколько очень ценных вещей.

– Так вот почему вы украли фотографию!

– Это была одна из причин, – признался Ричард, глядя на Сьюзен смеющимися глазами. – Мне хотелось проверить себя, убедиться, что я прав, У меня есть друзья, которые в курсе, где в настоящее время находится та или иная картина, пусть даже она оказалась в каком-нибудь богом забытом уголке планеты. Мир тесен – это верно и по отношению к выдающимся произведениям искусства.

Она посмотрела на него с недоумением.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Официант принес кофе, разлил его по чашкам, предложил сахар и сливки, затем поклонился и ушел. И только тогда Рич наконец ответил:

– Мои друзья, взглянув на фотографию, смогли сообщить мне о картинах очень многое – когда и кто купил их и за сколько. Так я узнал, что на вилле находятся – или находились – несколько шедевров мировой живописи.

– Фотография сделана в апартаментах отчима, – машинально согласилась Сьюзен. – Я видела все эти картины, но мне о них ничего не известно. Я никогда не уделяла им должного внимания, а Питер даже никогда о них не заговаривал.

Ей показалось, что в ее сердце вонзилась заноза, когда она осознала, что он приехал в Тетуан из-за картин отчима. Разумеется, ей не следовало верить ему, когда он заявил, что оказался здесь ради нее.

Неожиданно перед Сьюзен встала картина прошлой ночи – его обнаженное сильное тело касается ее тела, его бедра скользят по ее бедрам, а горячие губы целуют ее губы. От этих воспоминаний кровь быстрее побежала по ее венам. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать рвущийся из груди стон.

Испугавшись, что не сумеет скрыть своих эмоций, она вскочила на ноги.

– Кажется, мы собирались поплавать? Где я могу переодеться?

Он предложил это, когда они были на вилле, и Сьюзен прихватила с собой скромный сплошной купальник – черный с белыми разводами. Рядом с виллой тоже был бассейн, но она ни разу не удосужилась окунуться в него.

– У меня в номере, – ответил Ричард, и она тут же насторожилась и покраснела.

– А разве здесь нет раздевалок?

Он посмотрел на нее с нескрываемой насмешкой.

– Поверьте, у меня нет намерения затащить вас к себе в кровать! Я не стану подниматься в номер вместе с вами. Возьмите ключ, я подожду вас здесь и пойду переодеваться, только когда вы вернетесь. Комната 327 на третьем этаже. От лифта направо.

Открыв дверь номера Харриса, Сью огляделась вокруг с нескрываемым любопытством. Он пробыл здесь два дня и надолго не задержится. И тем не менее у нее есть шанс узнать о нем хоть что-нибудь – какую книгу он читает или какому крему после бритья отдает предпочтение.

Номер был убран горничной, так что постель оказалась заправленной, а все вещи лежали на своих местах. Сьюзен взяла в руки книги с тумбочки: последний роман Дика Френсиса и монографию по современному искусству в мягкой обложке с большим количеством иллюстраций. Между страницами лежал сложенный пополам лист бумаги, служивший, очевидно, закладкой. Сьюзен открыла книгу на отмеченном месте: на одной странице была представлена абстрактная композиция Пауля Клее «Ковер воспоминаний» из частного собрания в Нью-Йорке, на другой – репродукция пустынного пейзажа, залитого ирреальным холодным светом, с черепом диковинного зверя на переднем плане и силуэтом мертвого дерева на горизонте.

Сьюзен как будто что-то кольнуло – она не сомневалась, что уже видела эту мрачную картину… у Питера в апартаментах. Она висела на стене его невероятных размеров спальни.

Она прочитала подпись под иллюстрацией, но имя бельгийского художника ничего ей не сказало. Ее удивило, что картина значилась как собственность одной галереи в Провансе. Каким образом приобрел пейзаж Питер? Ведь музеи редко расстаются со своими экспонатами? Неужели у отчима копия? Известно ли ему об этом?

Озадаченная Сьюзен закрыла книгу. Лист бумаги, который Ричард использовал как закладку, упал на пол к ее ногам. Она наклонилась, подняла его и хотела было положить обратно в книгу, как вдруг увидела свое имя.

Кто это писал? Ричард? Она не видела прежде его почерка, так что не могла ответить на этот вопрос. Но кто-то вывел ее имя на бумаге, а за ним следовали вопросы: «Сьюзен… Знает, что происходит? А Островски? На чьей он стороне? Опасен? Обманут?»

В полном недоумении смотрела она на строчки. Ясно одно – Ричард не до конца откровенен с ней.

Она аккуратно сложила листок и сунула его обратно в книгу, а книгу положила на тумбочку. Затем прошла в ванную комнату, заперла дверь и начала переодеваться.

Натянув на себя купальник, она засунула волосы под белую купальную шапочку и взглянула в зеркало.

Когда она покупала этот купальник в Лондоне, он показался ей весьма и весьма скромным, но он подчеркивал каждый изгиб ее тела, и она не могла представить, как на глазах у всех подойдет в нем к бассейну. Ей нужно было захватить с собой купальный халат. Она огляделась в надежде увидеть такой халат, как это обычно бывает в дорогих гостиницах, но обнаружила лишь полотенца – мягкие белые махровые полотенца, сложенные стопкой.

Она вздохнула, отперла дверь и застыла на месте от ужаса. Ричард находился в спальне, и, кажется, на нем ничего не было надето. Она была так потрясена, что не могла даже вскрикнуть от испуга. И лишь стояла, не в силах оторвать взгляд от его загорелого торса и длинных ног, и чувствовала, как ее охватывает дрожь.

Наконец она сообразила, что на нем черные плавки.

Неужели ей подсознательно снова хотелось увидеть его обнаженным, и она поверила не своим глазам, а разыгравшемуся воображению? Что с ней происходит? Возбуждение сменилось презрением к себе и гневом. И она с возмущением воскликнула:

– Что вы здесь делаете? Вы же сказали, что будете ждать меня внизу!

– Именно так я и собирался поступить, – холодно ответил он. – Но затем вспомнил, что в три часа мне должны звонить по очень важному делу. Телефонистки обычно не озадачивают себя поисками абонента по всей гостинице, и я испугался, что могу пропустить этот звонок. Вот я и попросил у дежурного по этажу запасной ключ.

Но это объяснение ее не успокоило.

– Почему вы не постучали в дверь и не попросили у меня разрешения войти?

– Я стучал, – отрывисто ответил он, ее агрессивность возбудила в нем ответную злость.