Текст книги "Весенняя страсть"
Автор книги: Дениз Домнинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 22
Воскресная месса только что закончилась, Николь и Гиллиам стояли перед церковью отца Рейнарда, и по мере того как люди расходились, лицо Гиллиама становилось все задумчивее и обеспокоеннее. Апрельский ветер трепал его волосы, и даже в такой пасмурный день пряди их отливали золотом.
Веселый ветерок играл одеждой Николь, путаясь в широких рукавах. Этот ветер доносил пение птиц, тревожащие душу запахи проснувшейся земли. На деревьях, стоявших вдоль рва, который окружал замок, зеленели листочки.
У жителей Эшби вошло в привычку красиво одеваться на воскресную службу. Гиллиам был в новом голубом наряде вместо того, который испортила Николь, а она надела красивое зеленое платье с длинным шлейфом На голове ее был простой убор, короткие локоны то и дело выскакивали из прически, завиваясь вокруг лица. Она знала, что Гиллиаму нравятся ее волосы, он не любил, когда она их прятала. Отправляясь в церковь, она стала покрывать голову, заметив, что ее непочтительное отношение к правилам, предписывающим замужней женщине не ходить с непокрытой головой, раздражало Ральфа и Эмот Вуд. Джос надел свое самое лучшее платье и красные чулки.
– Милорд, ребята хотели бы прийти посмотреть, как я стреляю по мишени. В это воскресенье им нечего делать, можно они придут взглянуть? – Джос внезапно озорно улыбнулся. – Я побился об заклад, что попаду в самое яблочко с двухсот ярдов.
Гиллиам с трудом отвлекся от тяжелых мыслей и ответил:
– Неужели? Кстати, по-моему, это предел для твоего арбалета. И на что ты поставил?
– Александр знает гнездо ястреба. Он мне покажет. У Дикона есть четыре камня, которые блестят красным цветом, а у Джона – резная палка. Остальные придут просто посмотреть.
– Да, куча настоящих сокровищ, – улыбнулся Гиллиам. – А с чем расстанешься ты, если проиграешь?
Джос рассмеялся.
– Не проиграю. Я уже двенадцать раз попадал в яблочко.
– Мальчик, что пообещал ты? – строго спросил Гиллиам.
– Только позволить поиграть со щенками, – неуверенно проговорил Джос. – И еще они могут взять одну из стрел, которые мне подарила леди Николь. Но я не проиграю, клянусь. – Гиллиам рассмеялся.
– Нельзя быть таким самоуверенным, Джос. Никогда нельзя ставить на то, что ты не хочешь потерять. А теперь иди. Но сперва переоденься.
– Хорошо, милорд! – крикнул он и бегом бросился к Эшби.
Три мальчика, которых он собирался победить, подошли к нему, когда он им махнул, другие тоже побежали следом. Если бы английский у Джоса не был таким же, как у Гиллиама, ему было бы совсем легко объясняться с деревенскими ребятами.
– Он стал еще больше, – сказала Николь, наблюдая за убегающим Джосом. – Он совсем вырос из своей одежды.
– Да, – согласился Гиллиам. После ухода Джоса в его голосе снова послышалось беспокойство. – Еще полгода, и он будет таким, каким ему полагается быть. А ты обратила внимание, какой у него голос? Очень скоро ему не будет скучно с девчонками. Тебе придется рассказать бедняге Джосу, почему надо держаться от них подальше.
– А почему мне? Разве это не мужская обязанность?
Николь взяла мужа за руку.
– Нет, твоя. Потому что я не могу ему врать, будто это большое удовольствие, – быстро ответил муж и улыбнулся. Он хотел пойти в сторону дома, но Николь удержала его.
– Гиллиам, прошло две недели и никаких происшествий. Ты обратил внимание? Я думаю, прошлые случаи были делом рук обычных воров. Сейчас у нас полный покой, значит, они ушли в другие земли.
Святая неделя была первой спокойной неделей, пасхальная тоже обошлась без потерь для Эшби, никого не убили, ничего не украли.
Гиллиам разочарованно посмотрел на жену.
– Да, скорее всего сосед перестал нам досаждать, чтобы отметить Пасху, как положено добродетельному человеку. Я молился, чтобы он наконец отступился от нас. Камнерезы и каменщики должны начать работу в мае Не могу же я охотиться за де Окслейдом и одновременно защищать наши каменоломни? Это выше моих сил.
– Почему ты так уверен, что это Окслейд? Докажи мне.
Гиллиам пожал плечами, словно удивляясь вопросу Николь.
– Потому что он делает именно то, что делал бы я, если бы хотел погубить человека, забрать его жену и отнять дом.
Нахмурившись, Николь посмотрела на Гиллиама.
– Но если ты так уверен, почему не пойдешь прямо к де Окслейду и не вызовешь его? Мы давно живем в какой-то мучительной неопределенности. Надо наконец поставить точку!
Он покрутил пальцем у ее виска.
– Моя милая женушка. Ты рассуждаешь слишком прямолинейно. Давай-ка я попробую тебе объяснить. Допустим, я де Окслейд, а твой отец еще жив. Допустим также, что мы с ним однажды встретились на дороге и поругались Потом я бы предупредил твоего отца, что намерен украсть у него Эшби. Через несколько дней пропадает несколько овец. Потом еще несколько. Поля затоптаны. Дома разрушены. И так далее. Я не оставляю никаких следов, но ты помнишь мои слова и веришь, что я делаю то, чем грозил. Скажи теперь, если де Окслейд считает, что я должен вести себя, как твой отец, как поступил бы Джон Эшби?
– Ответ прост. Отец взял бы оружие, поскакал бы к де Окслейду и вызвал бы того на честный бой, как положено мужчине, – сказала Николь, а потом, тихо охнула, все поняв.
– Ну вот, догадалась наконец? Смотри, допустим, я отправился к де Окслейду. Наш сосед может открыто на меня напасть, подогреваемый тем, что я ему нанес оскорбление – ведь нет никаких доказательств, что все происшедшее дело его рук. Поскольку у де Окслейда гораздо больше людей, чем у меня, нет уверенности, что я не умру в бою от его меча. В этом случае я выгляжу молодым и горячим рыцарем, перешедшим все границы дозволенного. В Грейстене наш сосед намекнул моему брату, что ни ты ему больше не нужна, ни Эшби. Таким образом, сделав меня виновником распри, де Окслейд надеется избежать враждебных действий со стороны Рэналфа. Он намерен получить тебя и твою землю после моей смерти.
– Если это так, почему сейчас он прекратил набеги, а я до сих пор твоя жена? И останусь ею всю свою жизнь!
– Я думаю, это из-за приближающейся посевной. Зачем ему вредить полям, которые он считает своими? И скорее всего он разрабатывает новую стратегию, которая поможет ему привести меня к гибели. – Гиллиам смотрел вдаль, но мыслями был далеко от окружавшего их пейзажа: он снова и снова прокручивал в голове разные варианты развития событий.
Николь смотрела на мужа, и ее сердце нестерпимо ныло. На секунду она представила свою жизнь без Гиллиама, и ей стало дурно. Она решительно взяла его руку.
– Мне будет оскорбительно, если ты начнешь беспокоиться обо мне, как о ребенке, – сказал Гиллиам, глядя на нее. В голосе его слышался горький смех. – Это женские штучки, моя дорогая. Не надо.
Она скорчила гримаску, уже не удивляясь, что Гиллиам настолько хорошо читает ее мысли.
– Но я иначе не могу. У де Окслейда больше людей, чем у нас, у него лучше доспехи.
– Ах, – засмеялся Гиллиам. – Зато Эшби принадлежит мне. – Глаза его сверкнули, когда он посмотрел на жену. – И самое главное, у меня есть ты. – Внезапно веселье как рукой сняло, его лицо стало печальным. – Я бы мог проявить терпение и позволить ему продолжать свои игры, пока он не поймет всю безнадежность затеянного, но через три недели начнется строительство. – Гиллиам замолчал, словно считая, что Николь понимает его беспокойство из-за стройки.
Николь подождала объяснения и, не дождавшись его, спросила:
– Ну и что?
– Когда де Окслейд узнает про это, он начнет нападать на рабочих в каменоломнях, на деревни, на поля, понимая, что я не смогу защищать все одновременно. Мне придется пойти на него открыто, чтобы остановить. А если я не сделаю этого, мы просто умрем с голоду зимой.
– Значит, надо отложить строительство. – Она положила голову ему на плечо.
– Николь, но нам нужен новый зал, ты понимаешь это лучше всех.
– Мы можем построить деревянный, – предложила она.
Гиллиам покачал головой.
– Сосед хватает меня за пятки, как гончие Ройю. Я ведь отложил деньги, чтобы заплатить за работу. Если я отошлю каменщиков, а де Окслейд будет продолжать нападения, все, что я накопил на каменный зал, уйдет на восстановление потерь. Я не могу позволить ему разрушить мои планы. С какой стати я должен зависеть от него?
– Мы не можем нанять солдат твоего брата охранять рабочих и помешать стычке с Окслейдом?
– Да, мы могли бы нанять солдат, но чем их кормить? – спросил Гиллиам со вздохом отчаяния. – Нам самим едва хватило запасов в прошлую зиму, чтобы прокормить работников и продержаться до нового урожая.
– А можем мы не покупать продукты? – это прозвучало как мольба, в которой не было особенной надежды.
– Без этого нам не построить новый зал. Но не спрашивай, можем ли мы кормить людей в долг. Стоит на это пойти, и де Окслейд ввергнет нас в страшную нищету, нам из нее никогда не выбраться. Если учесть сумму, которую мы должны заплатить королю, прибавить к ней истраченное на наше бракосочетание, на восстановление Эшби, то я могу тебе сказать, моя дорогая жена, мы уже залезли в свои доходы на несколько лет вперед. Все это было бы ничего, если бы наш сосед не разрушал то, что мы с таким трудом создали. Я просто обязан найти выход и избавиться от этой напасти.
– Извини меня, Гиллиам, за то, что я когда-то предлагала себя этому Хью.
Он открыл рот, чтобы ответить, но она подняла руку, призывая его молчать.
– Знаю. Я снова виню себя больше, чем надо, но тем не менее я очень и очень сожалею.
Гиллиам улыбнулся.
– Да ладно, вместо того чтобы себя винить, помоги найти ответ на вопрос, который меня мучает. Если враг затаился и никак себя не обнаруживает, каким должен быть твой следующий шаг?
– Я пойду домой вместе с любимым мужем, – тихо сказала Николь.
Гиллиам молча улыбнулся, и они бок о бок направились к воротам Эшби. Николь опустила голову и смотрела на носки своих туфель, которые высовывались из-под подола платья при каждом шаге.
Вдруг Гиллиам остановился.
– Посмотри-ка, Николь, я уже видел ее раньше. Тогда мне очень не нравилась ее компания. По-моему, ты знаешь эту девицу. Зачем де Окслейд послал ее сюда?
Николь проследила за его взглядом и пораженно выдохнула:
– Тильда!
Дочь управляющего шла по зеленой траве, плащ раздувался за спиной, капюшон был откинут, и густые рыжеватые волосы развевались на ветру. Под плащом на ней было надето серо-голубое платье. Оттуда, где они стояли, нельзя было рассмотреть выражение лица хорошенькой девушки, но непристойность ее походки была очевидна.
Николь охватила ярость. Скорее всего Тильда бросила де Окслейда и решила подыскать другого мужчину для забавы. Повернувшись к Гиллиаму, Николь объяснила:
– Это Тильда. Дочь управляющего Томаса, моя молочная сестра. Я убью ее, если она прикоснется к тебе.
Гиллиам расхохотался.
– У нее не будет такой возможности, моя дорогая. Я не безумец, чтобы ставить под удар наши отношения. И потом, ты меня погубила навсегда. Разве теперь я могу лечь в постель с маленькой женщиной? Да я ее раздавлю, как мошку. – Глаза его смеялись.
Несмотря на слова Гиллиама, Николь злилась. Она никак не могла понять, почему мужчины так падки на Тильду.
– Томас тоже не обрадуется ее возвращению. Он считает ее своим позором.
Но Гиллиам не слушал. Задумавшись, он сощурился, потом внезапно его лицо осветилось улыбкой.
– Ха! – победно воскликнул он. – На месте врага я бы обязательно послал кого-нибудь в стан противника, чтобы найти там предателя. Но на этот раз де Окслейд ошибся, он считает, что у нас здесь не произошло никаких перемен. – Он схватил Николь за руки. – Не стоит ли нам извлечь пользу из его посыльного?
– Что? Никогда в жизни я не позволю переманить Тильду на нашу сторону. Ей нельзя верить. – Николь попыталась освободиться, но Гиллиам не отпустил ее. – В последний раз, когда я ей доверилась, я узнала, что де Окслейд пообещал денег за то, что она меня доставит к нему.
– Очень, очень хорошо. – Гиллиам улыбался все шире. – Беги поздоровайся с ней, она ведь из-за тебя сюда идет.
– Нет, – твердо заявила Николь. – С какой стати я должна ее приветствовать в моем доме? Она хочет одного: еще раз попытаться продать меня де Окслейду. И потом я понятия не имею, что говорить.
– Позволь тогда научить тебя, – ответил Гиллиам, подняв брови. – Во-первых, ты должна отвести Тильду к отцу и уговорить Томаса принять ее. Если он будет спорить, пошли его ко мне. Как только останешься наедине с подругой, скажи ей, что тебе удалось на несколько минут убежать из моей тюрьмы и ты спешишь вернуться домой. Пожалуйся на меня, расскажи, как я избиваю тебя и оскорбляю, попроси устроить побег, как она уже однажды сделала. Выдумывай все, что хочешь. У нее должно сложиться обо мне самое отвратительное впечатление. Действуй, дорогая.
От удивления Николь даже перестала злиться. На этот раз, когда она дернула руку, Гиллиам отпустил. Она смущенно посмотрела на него.
– Я не хочу позорить нашу любовь ложью. Зачем ты просишь об этом?
– Потому что она расскажет де Окслейду о плохом обращении с тобой. Это значит, что, если даже случится худшее и я погибну, он не станет мучить тебя… – Гиллиам коснулся рукой ее щеки.
Николь долго смотрела на мужа, потом улыбнулась.
– Нет, это не поможет. Ты не умеешь скрывать свою любовь ко мне, и я тоже. Тильда быстро раскроет наш обман, ей стоит лишь поговорить с кем-нибудь о нас. О Боже, но если она спросит Эмот, какие бесстыдные откровения та ей выложит!
Он удивился, потом пожал плечами.
– Нет, она ведь не простая женщина. Ты посмотри на нее: Тильда считает, что ни один мужчина не сможет ей отказать. Самоуверенность заставит ее поверить, что она может увести меня у тебя. Разве я не прав?
В памяти Николь всплыли слова Тильды о том, какая она конченая женщина: не в силах пропустить ни одного мужчину.
– Да, это верно. После того как ты убедишь ее в моей ненависти к тебе, попроси ее помочь убежать к де Окслейду. Предложив де Окслейду то, чего он больше всего хочет, то есть власть над тобой, мы выведем его на чистую воду. Он попытается устроить мне ловушку, чтобы покончить со мной навсегда.
Николь покачала головой.
– Гиллиам, Хью не дурак. Разве ты не говорил, что он хотел бы избежать враждебных действий со стороны твоего брата? Конечно, то, что он меня украдет, не доведет лорда Рэналфа до слез, но твоя смерть наверняка приведет его в ярость. Неужели ты думаешь, что твой брат позволит Хью держать меня пленницей или захватить Эшби после того, как я расскажу ему, что он натворил?
– Почему ты так рассуждаешь? – пожал плечами Гиллиам. – Ты говоришь этой женщине, Тильде, что ненавидишь меня и хочешь бежать. Разве не так ты поступила в ноябре, когда искала помощи у Хью, чтобы не выходить за меня замуж? До тех пор пока ты не сказала соседу о наших истинных отношениях, у него нет причин думать, что за эти месяцы ты переменилась ко мне. Разумеется, я хотел бы думать, что он будет добр и ласков с тобой, ведь он хочет наперекор мне привязать тебя к себе. На его месте именно так я и поступил бы. – Гиллиам нехотя улыбнулся.
– Ты сошел с ума! – Потрясенная Николь отступила от мужа на шаг.
– Возможно, – сказал он, на лице его снова появилось выражение беспокойства. – Но это самый быстрый путь к освобождению от нависшей над нами беды. В итоге у нас будет еда и покой. Если Хью послал дочь управляющего, она тебе предложит способ увидеться с ним. Де Окслейд придет в надежде получить у тебя поддержку в борьбе против меня. Поэтому не будет необходимости скрещивать мечи. Мне только надо выследить, где он прячется, и как только я это выясню, мои руки будут развязаны. Я могу нанять солдат и напасть на него как человек, который ищет похитителя собственной жены.
Николь закрыла глаза, сдаваясь. Он прав. Ложь, основанная на ее прошлом поведении, поможет выманить Хью сюда. Он примчится, чтобы покончить с Гиллиамом. В ужасе она прильнула к мужу.
– А если вам придется сразиться и он убьет тебя?
Он прижался щекой к волосам жены.
– Тогда ты пошлешь за моими братьями. Они приедут все трое и отомстят де Окслейду. – Вдруг он стиснул ее в своих объятиях так сильно, что у нее затрещали кости. – Боже мой, я рискую тем, что так страшно потерять!
– О Боже, Гиллиам! – прошептала она. – Я люблю тебя, я люблю Эшби. То, что ты задумал, может помочь исполнить наши мечты. Если он ранит тебя, даже легко, я не стану ждать твоих братьев. Я разорву его на такие мелкие кусочки, чтобы его могли склевать вороны.
Гиллиам рассмеялся и отступил от Николь.
– Ну что ж, надеюсь. А теперь я возвращаюсь в церковь и буду там, пока не увижу, что ты привела в деревню дочь управляющего. Беги, посей нужные семена в ее голове. Скажи, что де Окслейд должен появиться через пять дней, потому что именно в тот день я собираюсь уехать из Эшби. А когда все сделаешь, возвращайся домой. Я не успокоюсь, пока ты снова не окажешься в моих объятиях, в полной безопасности.
ГЛАВА 23
Николь повернулась спиной к Гиллиаму и пошла к воротам Эшби, полная решимости сделать то, что должна. Только раз она оглянулась, но муж уже скрылся из виду. Впереди, у подвесного моста, стояла Тильда, охранники просили ее назвать себя. Маленькая женщина склонила голову набок и очаровательно улыбнулась.
– Да это же я, Тильда, дочь управляющего Томаса. Пришла навестить леди Эшби, – ответила она. – Меня тут долго не было, а теперь я вернулась.
– Вот она, смотри, хозяйка Эшби идет к нам, – ответил охранник, показывая на приближающуюся Николь.
Тильда повернулась, веселости у нее поубавилось, и хотя Николь стояла на расстоянии вытянутой руки от девушки, казалось, их разделяет пропасть.
– Колетт, – выдохнула Тильда и продолжила по-английски: – Посмотри-ка, какая ты стала, я едва узнала тебя. – В голосе ее чувствовались печаль и разочарование. – Ты так изменилась, мне придется снова привыкать к тебе.
Николь смотрела на стоящую перед ней женщину. Красивый овал лица, изогнутые брови, светящиеся карие глаза. Чувственные пухлые губы, всегда такие соблазнительные, сейчас дрожали. Но если отбросить маску похоти, прелестное лицо Тильды было до боли знакомо. Почему эта женщина, уже однажды предавшая Николь, должна предать ее снова?
Несмотря на печаль, которую испытывала Николь, глядя на свою подругу и молочную сестру, с Тильдой было тесно связано ее прошлое.
– О Тильда, мне вдруг вспомнилось, как я прятала тебя в погребе, чтобы мама тебя не побила. Помнишь, она поймала тебя с кем-то, и я врала, что ты убежала из дома и больше никогда не вернешься? А потом я тайно носила в погреб еду, и ты через три дня объявилась.
Лицо Тильды приняло беззаботное выражение той девочки, которой она когда-то была. Девушка простодушно рассмеялась, в смехе слышалось обожание, с которым они когда-то относились друг к другу.
– Ой, не могу поверить, что ты не забыла. А помнишь, как мама радовалась, что я оказалась жива-здорова? Она даже не отлупила меня. А я, кажется, тебе и спасибо не сказала. – Губы Тильды изогнулись в насмешливой улыбке, глаза довольно блеснули. – Теперь говорю спасибо, хоть и с опозданием. И вообще я за многое тебе благодарна, ты меня столько раз выручала.
– Да, мне хотелось тебе помочь, – тихо ответила хозяйка Эшби. У них всегда были такие отношения. Выгораживать подругу уже вошло у Николь в привычку. Обе помолчали; Николь проглотила слезы. – О Тильда, как же у нас с тобой все так вышло?
– Такое бывает, – печально прошептала Тильда. – Я знаю, мы не можем вернуть прошлое, стать прежними, но почему не попробовать начать все сначала? – На лице девушки появилось выражение раскаяния. – Колетт, я пришла просить у тебя прощения за все. Я совершила столько ошибок в последние месяцы.
Николь не отвечала. А что, если Гиллиам ошибается. И Тильда действительно бросила де Окслейда? Она, может быть, вернулась домой, чтобы залечить раны, а не навредить ей. У Николь возник слабый проблеск надежды.
– Я могу лишь напоминать себе, что хотя ты и пыталась заманить меня к Хью, но потом все же предупредила об этом.
– А ты знаешь, он все еще верит, что тебя украли у меня. – Тильда через силу улыбнулась, радуясь, что ей удалось обмануть человека высокого сословия. – О Колетт! Как ты запуталась в этой паутине лжи. Почему ты отправила меня к нему, зная, какой он и какая я? – Тильда подняла глаза к небу, моргая, чтобы не вылились слезы. – Ты должна была выбрать для этого кого-нибудь попроще.
Николь молча наблюдала за Тильдой, пораженная тем, с какой легкостью подруга отвела от себя вину и переложила на нее, Николь. В то время как Гиллиам и Томас пытались сделать так, чтобы Николь не винила во всем одну себя, ближайшая подруга старалась свалить на нее побольше.
Так как Николь молчала, Тильда продолжила:
– Он уговаривал меня, Колетт, говорил о любви, обещал устроить мне такую жизнь, о которой я могла только мечтать. Но он врал. Единственное, чего он хотел, жениться на тебе. Можешь представить себе, как мне было больно. Хью использовал меня, чтобы я помогла ему заполучить тебя в жены. Клялся, что ты ничего не значишь для него, но я не могла делить его с кем-то. Даже с тобой.
– Так он больше тебе не нужен? – Николь как будто ожидала, что ответ Тильды убедит ее в этом.
– О Колетт, – выдохнула та, – я ему больше не нужна. – И она, рыдая, бросилась к подруге. – Я не могу тебе передать, как мне больно. Я расплачиваюсь за то, что жестоко отвергала других. Ужасный урок!
Николь обняла Тильду, понимая боль подруги. Как же будет тяжело, подумала Николь, если вдруг Гиллиам ее разлюбит.
– О моя бедная, ты вернулась залечить раны. У вас дома Джоанна с ребенком, она очень больна. Она обрадуется, если ты останешься дома и поможешь ей.
– Нет, я не пойду домой. Отец раскричится, станет обзывать грязной потаскухой. А нельзя ли мне жить с тобой? – Тильда отстранилась от Николь, вытирая слезы. То, как быстро подруга осушила слезы, насторожило Николь.
Она внимательно посмотрела на лицо девушки и увидела на нем такое же отчаяние, как во время ее драки с Аланом. Да, пожалуй, де Окслейд покончил с Тильдой, но дочь управляющего еще не покончила с ним. Ей что-то нужно от соседа, и она собиралась использовать подругу из высшего сословия, чтобы это получить. Может, снова деньги? И только сейчас Николь по-настоящему поняла: их отношения навсегда закончились в ноябре. Теперь слишком поздно что-то менять. Николь ничего не оставалось, как сыграть намеченную Гиллиамом роль и посмотреть, что будет. О Дева Мария! Ведь она не хотела, чтобы Тильда снова предала ее.
– Нет, со мной тебе нельзя жить Мой муж ни за что не разрешит, – бесстрастно сказала Николь.
– Ну, Колетт, пожалуйста. Мне не вынести ненависти отца. Тебе ведь нужна горничная? Не может же твой господин отказать тебе в этом? Ты мне нужна, Колетт, только ты и никто больше.
Боль и мольба в голосе девушки как волной окатили Николь, ей сразу же захотелось успокоить молочную сестру. В этот момент она не думала о том, какую боль причинила ей Тильда. Огромным усилием воли Николь отвела глаза и изобразила на лице страх.
– Боже мой. Да о чем я думаю? Нас могут увидеть. Пойдем. Надо спрятаться, и будем молиться, чтобы никто не рассказал моему господину, что я говорила с тобой – Она схватила девушку за руку и потащила ее подальше от ворот Эшби.
Тильда с трудом поспевала за ней.
– Колетт, я не понимаю, кого ты так боишься? – Своего мужа. Если он узнает, что у меня появился союзники, он тебя выгонит. Он мало чем отличается от своего брата, лорда Грейстена. Настоящий зверь. Боже, я могу только надеяться, что твой отец разрешит тебе остаться дома. Тильда, не важно, что скажет Томас, о чем станет просить, – со всем соглашайся. Если не сможешь остаться у него, тебе придется уйти из Эшби. А теперь молчи. Я не скажу ни слова, пока мы не окажемся в укромном месте.
В полном молчании они торопливо пошли к деревне. На окраине, возле дома Томаса, Тильда ахнула.
– Ты только погляди! Все как прежде. Дом стал как новенький. Не ожидала такое увидеть.
Она отступила, любуясь домом отца. Дверь была приоткрыта в этот прохладный день. Ставни на маленьких окнах широко распахнуты.
За зиму солома на крыше потемнела, побурела, белые стены потеряли былую яркость. На огороде перед домом росли лук-порей, репчатый лук, капуста; они обогнали в росте травы, которые Джоанна совсем недавно посеяла. Перед дверью бродили цыплята, свинья облизывала новорожденных поросят в загоне, прилепившемся к стене дома.
– Посмотри-ка, какая ты стала, старушка. – Тильда почесала свинью за ухом.
Та захрюкала, признавая хозяйку.
– Еще опоросишься, еще нас покормишь.
В дверь высунулась удивленная Джоанна. Лицо ее было бледным от болезни.
– Тильда! – удивленно воскликнула она, однако без особой радости.
– Джоанна, – холодно ответила девушка, – ты выглядишь ужасно.
Томас, отодвинув невестку, подошел к двери. Он ходил еще хуже обычного, несмотря на весеннее тепло. Управляющий остановился, уперев руки в бока и широко расставив ноги. Брови сошлись на переносице, губы плотно сжались. Было совершенно ясно, что он не собирался пускать Тильду на порог.
– Джоанна, иди в дом и закрой дверь. Он подождал, пока не щелкнет задвижка.
– Итак, ты притащилась домой, да? Радуйся, что младшего Тома сейчас нет. Он бы тебя убил, это точно. А ты, – его злость перекинулась на Николь, – о чем ты думала, когда тащила ее сюда? Я говорил тебе, в моем доме нет места шлюхе.
В ответ Николь покорно опустила голову.
– Томас, я объяснила Тильде, что мой господин никогда не позволит мне держать горничную. А так как Тильда не может остаться со мной, ты должен… – она подчеркнула это слово и интонацией, и взглядом, – принять ее у себя. Ты знаешь, что за человек мой муж. – Николь надеялась, что, изобразив запуганную женщину, она скорее заставит его поддержать игру. А потом, наедине, объяснит все как следует.
Томас очень внимательно смотрел на Николь, долго молчал, потом сказал:
– Ну ладно. Мне надо самому получше спрятаться. Хозяину не понравится, когда он узнает, что в деревне опять появилась моя дочь. Я же сказал ему, что она умерла.
Николь резко вздернула голову, и смирения как не бывало. Вот старый лжец! Но все было ясно: управляющий намекал ей на пошлину, которую должны были платить все жители деревни замку Эшби. Николь с трудом сохраняла серьезное выражение на лице.
– Ты сказал господину, что Тильда умерла? Томас, мой муж подумает, что ты солгал, чтобы сэкономить на пошлине. Не представляю, что он сделает, когда узнает. Мне страшно за тебя и твою семью. – Вообще-то управляющему было лучше опасаться Николь, ведь именно она вела книги счетов.
Все еще толком не понимая, что его хозяйка хочет ему внушить, Томас долго смотрел на Николь, потом перевел взгляд на Тильду.
– Смотри, как дорого ты мне обходишься. Сколько мне пришлось заплатить лишней пошлины за твои похождения и разврат, а теперь еще это. Иди в дом и никуда не высовывайся. Я не хочу, чтобы соседи увидели мою дочь-шлюху.
– Да, папа, – сказала Тильда, опустив глаза. – Как скажешь, папа.
Томас посмотрел на свою госпожу.
– Пойду посмотрю, нельзя ли уладить это дело. А ты знаешь, где сейчас твой муж?
– Нет, я улучила момент, когда его не было дома, и выскочила, – скромно сообщила она.
– Да, и без сопровождения, – добавил управляющий. – Что он подумает, когда узнает.
Тебе лучше вернуться со мной.
Он не знал, почему Николь всегда сопровождали, он знал только одно: Гиллиам хотел всегда держать жену под защитой.
– О Томас, мне хочется побыть с Тильдой, хоть недолго! Умоляю, не говори ему, что видел меня. – Голос Николь дрожал от волнения.
Она видела, что Томас озадачен ее поведением. Наконец он пожал плечами.
– Поступай как знаешь, но я думаю, твой господин не обрадуется, когда услышит, что ты общаешься со шлюхами. Долго не задерживайся. Если хочешь поговорить с ней, зайди в дом, чтобы никто не видел вас.
Когда Томас ушел, Николь вошла вместе с Тильдой в главную комнату дома. Ставни были открыты, и в комнате было светло. В очаге тлели угли, но их жара хватало только для овощей, которые доваривались в котелке. Кулей и бочек, обычно стоявших вдоль дальней стены, не было: место пустовало в ожидании нового урожая. Из-за этого сундук, который держали для хранения залога, казался еще больше. Не висело и мясо на обычном месте, на перекрещенных балках под потолком, – его давно съели. Джоанна в последнее время варила бобы, лук-порей и капусту просто на воде.
– Все по-прежнему, – удивилась Тильда, потом наклонилась близко к Николь. – Посмотри, как я сейчас выкурю за дверь Джоанну, – прошептала она и гораздо громче продолжила: – Все, как раньше, кроме помоста. – Она кивнула на него. – Ага, значит, мой братец больше не занимается любовью со своей женой на виду у всех. – И Тильда выразительно посмотрела на Джоанну.
Та с напряженным выражением на лице отступила назад.
– Я, пожалуй, пойду в огород, поищу, нет ли там в траве яиц.
И она быстро вышла из комнаты, ведя за руку сына.
Тильда состроила гримасу ей вслед.
– Она очень вознеслась, когда заняла место моей матери. Правда? – Тильда толкнула ногой стул и шлепнулась на него. – Что они все о себе думают, как смеют меня судить? Кто они такие? Простые крестьяне, умрут тут и не узнают, что бывает жизнь и получше. – Слова Тильды прозвучали как непререкаемая истина, ей не нужен был ответ.
Когда хозяйка Эшби села рядом с подругой на другой стул, Тильда повернулась к ней.
– Колетт, расскажи мне все. Что случилось с моей сильной смелой девочкой? Меня только одно успокаивает, что ты под охраной. Значит, есть что охранять.
Николь, пристально глядя на тлеющие в очаге угли, начала:
– Знаешь, Тильда, Фицхенри поймал меня и привез сюда как пленницу. Он купил преданность моих людей, построив им новые дома. Поэтому никто не обращал внимания на мои крики и протесты против насильственного брака. Негодяй силой заставил отца Рейнарда нас обвенчать. – До этого момента Николь не пришлось лгать. – Разве ты не обратила внимание, как грубо твой отец разговаривает со мной? Я думаю, вся деревня меня ненавидит, все считают меня виноватой в разрушении Эшби. Посмотри на эту жалкую тряпку у меня на голове: она ничего не прикрывает. Мой муж настаивает, чтобы я носила ее. Он считает, все должны видеть мои обрезанные волосы.
Тильда взяла молочную сестру за руку и успокаивающе погладила.
– Без всякого сомнения, он ищет способ оскорбить тебя. – Даже в тени комнаты было заметно, каким удовлетворением засверкали глаза девушки.
Николь стало больно. Сердце заныло, душу охватила печаль. Она опустила голову. Неужели Тильде приятно думать, что ее унижают? Конечно, эти чувства она хочет использовать как инструмент, с помощью которого можно направить ее под опеку Хью. Николь хотелось встать и уйти. Невыносимо трудно было говорить с бывшей любимой подругой, ставшей столь коварной.
