Текст книги "Обманщики"
Автор книги: Денис Драгунский
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Страхи
Из подслушанного в метро
– Нет. Я решил, что все-таки нет. Она РСП. Ну то есть «разведенка с прицепом». У нее ребенок. Девочка. Детсадовская. Она раньше не говорила. Целый месяц не говорила. Только я наладился, что, мол, давай вместе жить – и вчера сказала. Жалко!
– Да ладно! Что тут такого?
– Нет уж, спасибо! Мы съедемся, потом поженимся, потом поссоримся, потом разведемся, и окажется, что я эту девочку «трогал». Понимаешь? Точно говорю.
– Прям обязательно поссоритесь и разведетесь?
– Не обязательно. Но я буду жить под страхом. Представляешь, например, жена, то есть ее мамаша, пошла в магазин, а эта девочка вбегает и кричит мне: «Дядя Саша!» – ну или даже «Папа!» «Папа, я занозу в ножку загнала!» Что мне делать? Звонить по мобильнику, орать жене: «Срочно домой, доченьке плохо»? Или скорую вызывать?
– Да брось ты! Сам вытащишь и йодом помажешь. Ты как-то усложняешь. Йодом помажь и подуй!
– Вот сам и подуй! Что я, самоубийца? Нет уж… Мне жизнь и свобода дороже. Но ведь и девочка что про меня подумает? Подумает: «Какой дурак этот дядя Саша! Урод безрукий и тупой! Не смог мне занозу из ноги вытащить! Маму дожидался! Зачем мне такой новый папа?» Нет, брат. Спасибо. Проехали.
– Понятно.
– Ни хрена тебе не понятно! Остановку проехали!!!
Нормалевич-Нормалявичус
…И ни в чем себе не отказывать
Леня Гранильщиков ехал с дачи в Москву: отпросился с ночевкой. Странно звучит: обычно это на дачу из города едут с ночевкой, но тут получилась совсем другая история. Леня был в отпуске и жил на даче с женой Светочкой и четырехлетним сыном Колей. Ну и с ее родителями, конечно, – потому что это была их дача.
Леня жил на даче уже полмесяца и чуть не сдох от тоски. От долгих семейных чаепитий, от прогулок всей командой на речку, от комаров, от широкой, почти двуспальной кровати с панцирной сеткой, и от тещи, которая примерно через день забирала малыша Коленьку «поспать к бабушке в комнату» – и при этом со значением взглядывала на дочь и зятя. Разве что только не подмигивала.
Но это совсем не радовало Леню.
Потому что он не любил свою жену Светочку. Она его тоже.
Эта странность случилась с ними буквально на второй неделе медового месяца, и было это еще удивительнее, чем внезапная невыносимая любовь, которая вспыхнула у них после первой же встречи. Август, ночь, веранда в парке, концерт какой-то группы, площадка перед сценой – и девушка в коротком платье, белые ноги, белые плечи, белые волосы, самая красивая, она как будто разметала всех вокруг и танцевала только для него – а потом, в аллее, поцелуи как ожоги – и тут же сразу всё, там была старая беседка – «никогда больше не расстанемся, никогда, поняла?» – «а ты понял?» – и буквально назавтра уговоры «мама-папа, она очень хорошая!», «мама-папа, он очень хороший!» – полтора месяца жадной, горячей, неотрывной, почти ежедневной любви – свадьба, поездка в Кисловодск… И вот там вдруг ни с того ни с сего всё наоборот.
«Хватит приставать!» – постно говорила Светочка.
Леня, смешно сказать, лет с четырнадцати, когда он точно узнал, как это все устроено, – мечтал, что у него будет жена. Красивая девушка. И он сможет, то есть будет иметь полное право, смотреть на нее голую и даже трогать. Где захочет и когда захочет.
И вот пожалуйста. Домечтался.
«Хватит! – говорила Светочка, а иногда тихо шипела, чтоб мама, то есть теща, в соседней комнате не слышала. – Не приставай. Не трогай. Убери руку, сказано! Нет, нельзя. Не подсматривай, я сказала!»
«Почему?»
«Потому что „потому“ кончается на „у“!»
Светочка любила эти приговорки на уровне пятого класса. «Кто так обзывается, тот сам так называется», «стыдно, у кого видно» и все такое. Лицо у нее делалось как у злой пятиклассницы: губы в ниточку, брови вверх, глаза в сторону. Леня смотрел на нее, и ему казалось, что от той красоты, которая так его захватила на первых свиданиях, ничего не осталось. Что ножки у нее бутылочками, пальчики сосисочками, ноготки копеечками, челочка лапшичкой – бээ! Как такое могло случиться? И началось еще до того, как она забеременела, а уж после рождения Коленьки – вообще.
Хотя не совсем вообще.
Примерно раз в месяц она, улегшись в постель и глядя в потолок, вдруг говорила противным школьным голосом, ехидным и требовательным: «Ну и где у нас тут мужчина?» И минут через пять шипела: «Все, хватит, кому сказано!»
Конечно, любой нормальный человек развелся бы тут же. Лучше любые алименты, лучше снова жить с мамой-папой, чем такой ад. Но все-таки он к ней сильно привык за четыре года. Главное же – Коленька, сын, такой милый, такой спокойный и ласковый мальчик. Но еще главнее само слово – «сын».
Когда сын родился, Леня чуть с ума не сошел. Все утро торчал под окнами роддома. Вечером взял три бутылки и поехал к ребятам. Напился и повторял:
«У меня есть сын! Главное – у меня есть сын!» Смутно-прекрасные мысли. Он впервые чувствовал себя взрослым, важным, сам себя зауважал – у него есть сын!
«Ура, Легран! – говорили ребята. – Наш Легран теперь папаша!»
* * *
Легран – это было институтское прозвище. Иняз, переводческий факультет. Их было четыре лучших друга. Леня Гранильщиков, то есть Легран. Сережа Замковецкий – Сезам. Дима Домоседов – Дымдым. Гриша Гуревич – Григур. Шесть лет прошло после выпуска. Дымдым успел отслужить в Африке и помереть от тропической заразы. Григур откочевал на историческую. Легран покоя ради стал «эркаистом» – преподавал РКИ, русский как иностранный. Сезам работал переводчиком в «Станкоимпорте».
Сезам год назад развелся и пока что жил один в шикарном месте, в переулке на Кропоткинской, в полувыселенном старом доме, в бывшей коммуналке, ожидая, когда дом снесут и ему дадут квартиру. Андропов еще сидел в Кремле – вернее, лежал в Кунцеве; так что по всем советским законам Сезаму полагалась жилплощадь – и ему, кстати, дали! Отдельную однокомнатную, в неплохом месте, но это потом, и вообще рассказ совсем про другое.
Пока же Сезам занимал свою прежнюю комнату и еще четыре пустых, откуда съехали соседи. В одну поставил журнальный столик и старые соседские кресла – это у него была гостиная. В другой была этажерка с книгами и пепельница на полу: библиотека и курительная. В третью он стащил брошенные бывшими жильцами фикусы и бегонии: зимний сад. А в самую большую положил циновку и гантели: спортзал. Старый семиэтажный дом был уже почти пустой, на лестницах не горел свет. «Страшно?» – спрашивали приятели. «Нормалевич! – хохотал Сезам. – Живу один в пятикомнатной квартире сто двадцать метров и ни в чем себе не отказываю! Нормалявичус!»
У него была дурацкая привычка – говорить «нормально» в виде фамилий разных народов. Нормальян, Нормалидзе, Нормальзон и так далее.
* * *
Легран на прошлой неделе приезжал в Москву – надо было купить лекарства тестю, здоровенный список. Решил позвонить Сезаму: не виделись уже полгода. Встретились на улице. Покурили, обменялись анекдотами, поржали. Потом Легран стал подробно жаловаться на тоску своей дачной и вообще личной жизни. Сезам усмехнулся и долго смотрел куда-то вбок.
– Ты чего? – Легран легонько потыкал его кулаком в плечо.
– Я не просто молчу, я думаю, – ответил Сезам; помолчал еще полминуты, потом сказал: – Вижу, ты у меня совсем прокис. Ничего! Устроим маленький праздник. Ну? Ты мне позвони послезавтра. Но не с утра. У вас там на даче телефон есть?
– Откуда, ты что!
– Ну на станции?
– Да. Автомат вроде есть.
– Ну вот. Ладно. Пока.
* * *
Легран позвонил.
Сезам сказал, что ждет во вторник, в семь вечера. Есть две подруги, Марина и Тамара. Интеллигентные девушки. Все будет нормалидзе.
Легран что-то наплел Светочке про встречу институтских друзей: кто-то приехал из другого города, у кого-то кончилась загранкомандировка, все такое; Светочка не стала особо вслушиваться и отпустила его легко. С ночевкой, что характерно. Он еще раз посетовал в уме на Светочкино безразличие. Смешно. Потому что ехал в Москву ясно зачем.
На станции в магазине продавали итальянский вермут. Легран взял две бутылки. Сидел в электричке и готовился – вспоминал свежие анекдоты и смешные случаи из жизни, чтоб понравиться девчонкам. Очаровать, обаять, соблазнить…
Лифт у Сезама работал, слава богу, а то на шестой этаж с потолками четыре метра – это как на десятый в нормальном доме. Зато дверной звонок не отзывался. Легран постучал. Сезам крикнул: «Открыто».
Легран, как вошел в прихожую, сразу начал громко что-то смешное говорить Сезаму – чтоб девушки услышали и начали очаровываться. Но Сезам сидел один в своей «библиотеке-курительной», она же кабинет. Был в мятых трениках и листал бумаги.
Пробурчал:
– Прости, тут надо один документик досмотреть.
Поднял голову на Леграна:
– Да, а вот эта Тамара не придет. Не смогла. Куда-то в загород усвистала.
Так и сказал: «в загород». Нарочно, наверное.
Легран пожалел, что не позвонил со станции. Получается, что зря мотался.
– Но ты не кисни, – бормотал Сезам, карандашом черкая в бумагах. – Не журысь, хлопчику, все нормалевич-нормальзон. Дай пять минут буквально… И поедем.
– Куда?
– Как это куда? За Маринкой, куда-куда!
У Сезама была машина, кстати говоря. «Жигуль» второй модели.
* * *
Эта Маринка встретила их в халатике. Видно, она совсем не торопилась с ними ехать. Легран опять затуманился и разозлился: сначала Сезам наобещал, потом одна из двух не пришла, потом за другой пришлось ехать полчаса, а она еще не собралась.
Сезам, напротив, был бодр и весел. Он сказал:
– Мадам! Permettez-moi de vous prе́senter mon ami monsieur Legrand![4]4
Позвольте вам представить моего друга месье Леграна (фр.).
[Закрыть]
Она протянула руку и сказала:
– Хау ду ю ду! Ой, в смысле бонжур!
Она на самом деле подумала, что он Легран, иностранец, француз!
Легран поклонился и прикоснулся губами к ее руке.
– Мерси! – улыбнулась она.
Сезам захохотал.
– Месье Легран, или по-нашему – Леня Гранильщиков! Ле Гран, понятно?
– Ну ты хохмач! – засмеялась она. – А я, как дура, поверила! Здрасьте, Леонид! Марина меня зовут.
– Очень приятно. А я просто Леня и на «ты».
– Нет уж пардон-пардон! – она всё смеялась. – Первое слово дороже второго! Всё! Будешь у меня месье Легран! – и чмокнула Леню в щеку. – Сейчас, ребята, пять минут…
Она в кухне гладила платье – легонькое, летнее, светлого брезентового цвета, тогда была такая мода. На платье было много кармашков, клапанов и отворотов, и она их проглаживала подробно и тщательно, побрызгивая водой из специальной бутылки с дырчатой пробкой. Легран даже разозлился: ну сколько можно! Тут пять минут, там пять минут. Опять подумал, что вся его жизнь – серия сплошных неудач, провалов и проколов, мелких и средних. Крупной неудачи не было, потому что крупного дела в его жизни не было тоже.
А она спокойно болтала с Сезамом, жаловалась, что сегодня был дико тяжелый день на работе. Легран испугался: вот сейчас она скажет, что устала, и не поедет. Или ей кто-то вдруг позвонит – и облом.
Но нет. Она сняла платье с гладильной доски, выключила утюг и пошла в комнату переодеваться.
Легран тихонько спросил у Сезама, сколько ей лет. «Лет сорок», – сказал Сезам. Легран слегка оробел: ему-то было двадцать девять. Но выглядела она просто чудесно. Небольшого роста, очень стройная, даже сквозь халат понятно. А когда она, наконец, вышла уже одетая и чуть подкрашенная – просто как статуэтка. Чудеса.
* * *
Сидели у Сезама в его так называемой гостиной, в низких креслах с деревянными подлокотниками – рухлядь, оставленная соседями. От истертой обивки пахло старой пылью. Пили вермут, разбавляли его газировкой, закусывали конфетами и яблоками. Легран выложил все припасенные анекдоты, шутки, байки и даже сценки: он умел рассказывать в лицах. Особенно про Брежнева. «Дорохые товарыщщы, друззя!» Все хохотали. Марина прямо закатывалась от смеха.
– Серенький, всё! – вдруг сказала она Сезаму. – Всё, считай, что я с тобой в ссоре! Я на тебя обиделась! Потому что ты от меня прятал своего друга! Такого человека!
Она сбросила босоножку и пальчиками с красными ноготками пощекотала Леграну колено.
– Друзья! – сказал Сезам. – Продолжим разговор в спальне!
Она ушла в ванную, а Сезам с Леграном пошли стелить постель. Легран спросил:
– Какая у нас, так сказать, формула боя?
– То есть? – Сезам встряхивал свежую простынку, надевал свежую наволочку, молодец какой. – Не понял.
– В смысле, ты сначала, я потом? Или как? Я тебя в той комнате подожду, да?
– Вместе, вместе! – засмеялся Сезам. – All together, boys and girls![5]5
Все вместе, мальчики и девочки (англ.).
[Закрыть]
* * *
Чего тут говорить и описывать? Классно. Супер. Как на картинках, и даже лучше. Потому что в реальности, по-настоящему. Легран предавался наслаждениям на полную катушку, мельком вспоминая Светочку – причем Светочку в обеих ипостасях. Ту, давнюю, досвадебную, горячую и неустанную – и вот эту, постную и издевательскую. Светочка мелькала где-то сбоку его мыслей – а так-то он только жалел, что скоро утро и все закончится. Рядом пыхтел жилистый, мускулистый Сезам, и было приятно смотреть, как он обнимает Марину. Как они вместе ее обнимают. Легран сильно жмурился, а потом резко открывал глаза, чтобы убедиться – это не сон, это на самом деле. Думал: как бы намекнуть Сезаму, что не худо бы повторить через недельку…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
