Текст книги "Красное Зеркало. Конец легенды"

Автор книги: Денис Ватутин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Жаль, что я не знал связного в лицо, и в голове моей был только ненужный и дурацкий пароль с отзывом.

– Слышь, парень, не идешь в рейд на Гордию? – это должен был спросить Лидумс.

– Нет, у меня дела в городе, и верблюд сдох, – должен был ответить я.

Именно так, слово в слово… Бред, полный бред. Но все это было уже явно ни к чему…

Я не смог бы сейчас лазать по Олимпу, по шестисоттысячекилометровому пузырю только в основании, в надежде спасти Иру – нужны были хоть какие-то данные про Город Змей!.. А все пошло прахом – другого связного в Лихоторо у меня не было, а соваться к паладинам или в наше управление со словами «Я знаю, «Зеркало-13» находится в Городе Змей!»… Мне казалось, что, если меня отправят просто в дурдом, я еще легко отделаюсь…

Да… Беспомощность и недеяние…

Я, конечно, пытался разговаривать с различными людьми, но это тоже являло собой просто безумные попытки, продиктованные эмоциями… Не мог же я ходить и спрашивать: простите, а вы не знаете, где на Олимпе Город Змей? Да и потом, за мной могли наблюдать здесь, в городе, так что открыто действовать мне не стоило.

В трех остановках от моего отеля лихоторского трамвая была городская библиотека – внушительное каменное здание в неоготическом стиле. По сути, все, что было на тамошних серверах, в том или ином виде присутствовало в Сети. Правда, я многое узнал там о диких племенах пустынных папуасов, об их верованиях и обрядах, и миф о Гунн-Шу там был изложен, правда, комментарии к нему оставляли желать лучшего. У какого-то бродяги на городском рынке (куда я, собственно, пошел за новым стволом) я купил подробнейшую карту Олимпа с обозначенными на ней поселениями, но и это особых открытий мне не принесло. Даже сам продавец, когда я спросил его о некоем Городе Змей, скептически заметил, что на Олимпе могут за год возникнуть и исчезнуть десятки поселков и деревень. Часто там, в труднодоступных горных местах, создавали свои кланы и Отверженные, и какие-нибудь отморозки или экстремальные секты, выдавленные обществом.

Ходили множественные слухи про таинственные и загадочные явления на Большой Горе, аномальные зоны, странные происшествия. Чтобы не свихнуться от безделья и пьянства, я занимался отловом наиболее достоверных фактов из Сети, после чего наносил их на карту вулкана, надеясь установить место с максимальным количеством аномалий, чтобы начать свои поиски оттуда. Как ни крути, но вечно ждать Лидумса я не мог.

Приценился к услугам воздушных перевозок – можно было совсем недорого нанять хороший гибридный аэростат или дирижабль [16]16
  Сочетание аэростата или дирижабля с крылами воздушного змея, системой парусных поверхностей и электро– либо топливными двигателями с пропеллерной, а иногда и турбинной тягой. Ценятся на Марсе за свою экономичность, грузоподъемность и значительный «потолок» подъема.


[Закрыть]для экскурсии на Олимп. Правда, карта туристских зон была весьма ограниченной, но за дополнительную плату какому-нибудь любителю острых ощущений можно было сильно расширить границы дозволенного властями.

Был еще, конечно, большой соблазн связаться с полковником или Хмурым, чтобы они порасспрашивали тех монахов, которые со мной возились, но… Во-первых, мне было элементарно стыдно перед людьми. После моего публичного разоблачения они были вправе думать обо мне любые страшные вещи, в частности то, что именно я и был причиной всех опасностей и смертей, выпавших на наш маршрут. А во-вторых, эта мысль могла бы у них закрепиться окончательно: ведь кто знает – не добавит ли моя просьба ребятам проблем? И что это за монастырь, тоже не совсем понятно…

Я вел себя как последний турист – ходил по кабакам и осматривал достопримечательности. Не пожалел эргов и купил даже билет в Эгейский Купол – кратер, покрытый стеклянным куполом, с земным давлением и насыщенностью кислорода. Там располагались дома руководящих членов Совета и несколько парковых зон, засаженных земными деревьями. Меня это немного отвлекло. Ощущения были давно забытыми, непривычными уже для меня… Но не скажу, что стопроцентно приятными: слишком много воспоминаний из прошлой жизни, которую я старательно забыл… Причем показалось, что воздух слегка пованивает хлоркой.

Потом я даже посетил космопорт «Лихоторо-два» (первый воздушный порт обслуживал самолеты и дирижабли). Впечатления особого не произвело. Разве что стартовая площадка с шаттлом, который принадлежал городу и иногда выполнял орбитальные рейсы. Сейчас, в преддверии Ракетного Сезона, на стартовой площадке копошились люди и драили различные металлические части до блеска.

Наверное, подсознательно я ждал, толкаясь в людных местах, что кто-то подойдет ко мне, кто-то о чем-то спросит… Да и людской поток перестал меня угнетать, а напротив – успокаивал…

Мне надо было раствориться, смешаться, слиться с городом… С этим проклятым виски, отдающим привкусом псины, равномерно взболтать свою боль, свой стыд, свои образы воспоминаний, свою ненависть и свою любовь – солдат не должен дергаться, он не должен быть слишком безразличным и успокоенным: свежесть мысли, уверенность в себе и сосредоточенное спокойствие… Созерцательная чуткость…

В перерывах между бессмысленной чисткой ствола и заливанием в себя пойла я буравил глазами монитор своего КПК, на котором висела трехмерная карта Олимпа. Я старался не думать о том, что могу не найти входа на эту чертову базу; я старался не думать о том, что, найдя этот вход, увижу рядом мертвое тело Ирины; я старался не думать… совсем не думать. И только алкоголь мог помочь мне в этом… Внезапно я до боли стиснул кулаки и крепко зажмурился, почувствовав, как напряглись челюсти… Прикусил фильтр сигареты… Раз… два… три… мысленная пощечина… выдох… Выравниваем дыхание… Наливаем стаканчик… Раз… два… три… Глоток. Вдох… И опять выдох…

И уж совсем лишним ощущением бьет меня по краю сознания, то есть по плечу… Да… Чье-то прикосновение.

Я вздрагиваю и хватаю самое дорогое, что есть у меня сейчас, – пластиковую ручку «Зевса»… Чувствую тепло чьей-то кожи… И дуло мгновенно упирается в человеческое лицо, поросшее щетиной, с черными провалами глаз, с нависающей на брови грязной банданой.

– Какого хрена, – произношу я заплетающимся языком, щелкая предохранителем. – Я только что из музея! Видать, забыл взять табличку «Не трогать!».

– Эй, – хрипло сказали губы затененного экраном игрового автомата лица… Довольно широкого и похожего чем-то на лепешку. – Ты так не делай!

Я уловил необычный певучий акцент. Руки он слегка приподнял… комбез охотничий… броник солидный…

– Ты Странный? – спросил он, слегка прищурясь в сторону черной дырки дула.

– Есть такой грех, – ухмыльнулся я. – А ты типа загадочный?

– Убери дуру, – попросил он, – разговор есть.

– Я мало слушаю, больше сам поговорить люблю, – сказал я, убирая пушку. – А с незнакомыми парнями болтать вообще боюсь – вдруг обманут? Я же доверчивый…

– Да, – кивнул он, и на его лице мелькнула силуэтом улыбка. – Кажись, ты тот.

– Тот, тот, – закивал я, отхлебывая из стакана и держа руку на кобуре.

– Я и думаю, – осклабился внезапный знакомец, опускаясь за стол, – кто тут в третий раз сидит и торцом своим торгует?

– А я думал, все уже забыли… – Я выдохнул ему в лицо табачный дым. – Да, я был одним из кандидатов в президенты Марса… Эх… Были времена…

Я с наслаждением затянулся сигаретой, вспоминая свое несуществующее прошлое…

– Короче, – театральный шепот выходил у него сипло, – говорят, что ты ждешь тут одного человека… Эверерта… кажись…

Я молчал и внимательно слушал, поражаясь сам себе: ведь я так ждал, что вокруг меня завертится какая-то канитель… Ждал и боялся этого… И вот сейчас, когда она стала вырисовываться, я поймал себя на мысли, что мне настолько плевать на все вокруг, что… Даже…

– Так вот… – продолжил парень, облизав засохшие губы.

– Постой! – вдруг выкрикнул кто-то за меня, словно чревовещатель из груди. – А ты не мог бы свалить отсюда, прямо сейчас? Пока я не прострелил твою башку: с детства у меня очень пытливый ум – так иногда нравится изучать чужие мозги… – Я начал распаляться под воздействием алкоголя. – Сижу себе, никого не трогаю… И тут на тебе!..

Я встал, опираясь о стол, положив руку на расстегнутую кобуру.

– Ты реально псих, – кивнул тот, казалось, даже удовлетворенно. – Таким мне тебя и обрисовали. Да и в Сети про тебя много пишут. Успокойся и сядь, пока на нас не начали пялиться все местные бездельники. Мы тебе не враги – наоборот, мы хотим тебе помочь.

Хмель ударил мне в голову, и я чуть не упал. Аккуратно опершись на спинку стула, сел.

– И кто это такие «мы»? – спросил я с подозрением.

– Мы – это РеФОМ, – сказал он, для солидности нахмурясь.

– Мне это ни о чем не говорит. – Я вновь налил себе виски.

– Правильно, – он несколько самодовольно ухмыльнулся. – У нас подпольная организация. Это Революционный фронт освобождения Марса!

Я присвистнул.

– Так вы террористы? – вздохнул я, хлебнув из стакана.

– Нас так называют паладины и эти жирнопузые уроды из Совета Четырех Городов. Мы хотим свободы для колоний, – ответил он не без пафоса.

– Кто же вас тут угнетает? – удивился я. – Вон идите в пустыню: места там навалом, создайте свой клан, построенный на гуманизме и свободе. Станьте примером для подражания – пусть все лопнут от зависти к вашим справедливым порядкам…

– Ты не понимаешь! – перебил он меня. – Дело в другом…

– Любопытно, – вставил я.

– Дело в том… – Он прервался, так как к нашему столику подошла пожилая официантка в грязном халате. Она принесла заказ моему нежданному собеседнику. Какой-то салат и колбу с синеватым напитком.

– Дело в том, – продолжил он, когда она ушла, – что наши цели посерьезнее будут, чем какие-то там сектантские кланы! Я так понял, что, если тебе всего не объяснить, ты ничего не поймешь…

– Скорее всего, – кивнул я.

– Элайя, наш лидер, сказала нам многое, она тоже землюк, как ты. Ты поймешь, должен понять… – Он заговорил быстро и немного сбивчиво. – Она давала книги, много книг у нее интересных… Фильмы там всякие, про все, ну… Как на Земле все было…

– История? – подсказал я.

– Да-да, история, – торопливо согласился он, – мать моя женщина! Я такого насмотрелся! Столько одуплил!.. [17]17
  Одуплить( жарг.) – здесь: попасть в дупло, познать что-то неожиданное, неприятное.


[Закрыть]Ты и не представляешь, в каком я был лоу лейвеле! [18]18
  Здесь имеется в виду английское словосочетание low level– буквально: низкий уровень. В жаргонном смысле – подавленное настроение.


[Закрыть]

– А если короче? – не слишком вежливо попросил я.

– В общем, – продолжил он, – ты должен знать, что на Земле в какой-то момент всякие традиции и неправильные эти… направления развития в обществе… В общем, все пошло не так… За-ради небольшой кучки банкиров и промышленников мир стал хуже. Была вроде попытка с Америкой – ну начать заново, с чистого листа, развитие общества, но тоже не вышло: убили там президента нормального, потому что он деньги мешал зашибать всяким уродам. Слыхал, наверное, про это…

Я кивнул.

– Вот… И когда на Марсе возникла колония, людям было тяжело, они выживали… строили… Ну ты знаешь, что было. Все можно начать заново, по-нормальному, с чистого листа! И тут выясняется, что Земля, которая плюнула на колонистов, забыла про них, хочет сейчас все здесь прибрать к рукам – мол, дескать, все здесь возникли с Земли, так что будьте добреньки слушайтесь папочку! Все правительственные системы строятся по земному принципу, а не по марсианскому, свободному. Паладины начинают служить властям, их волю исполняют. И вот про это «Зеркало» нам многое выяснить удалось: это центр управления какой-то мудреной хренью, которая может всех заставить слушаться этих уродов, считающих себя хозяевами. У нас есть осведомители в Совете Лихоторо. Вот. А ты говоришь, идите в пустыню… Вообще мы многое про тебя в Сети читали, и твой пример заставил нас действовать активнее – ты смог противостоять в своих поисках превосходящим тебя силам…

Я не выдержал и сильно хлопнул по столу стаканом.

– Ну вот, раньше я думал, что один такой придурок на Марсе, – сказал я, вновь наливая себе, – а теперь оказывается, что целая тусовка!

– Ты выбирай слова-то, Странный, – насупился незнакомец.

– Да я стараюсь, – я сжал губы, – просто не всегда выходит. Мало того что я контуженный, так ведь еще и такой же романтик, просто потерпевший немного… И база мне эта на хрен не уперлась – я свою любимую женщину ищу, а на все эти глобальные замуты мне тьфу и растереть… Понимаешь? Как тебя звать-то?

– Санька Экскаватор, – кивнул он, протянув мне руку.

Я помедлил какое-то время, а потом ее пожал. Стиснул он мою ладонь крепко, как тисками. И правда его руки напоминали две экскаваторные стрелы с ковшами.

– Ходят слухи, – загадочно прищурившись произнес Санька Экскаватор, – что твою женщину из-за этого «Зеркала» и украли. Это правда?

– Правда, – чуть помедлив, ответил я. – Только ни я, ни она не в курсе, где этот чертов объект находится, понимаешь, Саня? Я вот и сижу тут, как идиот… – Я сжал кулаки. – Не знаю даже – она живая или нет?

– Зачем же ее воровать, если она не знает ничего? – подозрительно глянул на меня собеседник.

– Долго объяснять. – Я махнул рукой. – Она нужна была как заложник, и муж ее бывший в разведке на Земле работал, так что эти кретины решили, что она все знает…

– Ясно, – кивнул Санька.

– Ты откуда знаешь про Эверта? – спросил я.

– Бармен на нас работает – он и сказал, – ответил он.

– Я-то вам на хрена? – полюбопытствовал я, закурив. – Я не знаю ни фига, хоть лицо и заинтересованное.

– Так я чего и говорю. – Он придвинулся ко мне поближе. – Мы нанять тебя хотим: девайсов нормально отвалим…

– Подожди! – Я поднял руки. – Поставь-ка в музыкальном автомате какой-нибудь тяжеляк и возвращайся.

Я, порывшись в карманах, кинул ему алюминиевый жетон. Он, почти не вставая со стула, дотянулся своей ручищей до автомата и, промотав меню списка, бросил жетон в щель. Раздался щелчок, и заиграла песня группы «Автоматическая Подача», начинающаяся словами «Ядерный крест вбит у меня между глаз…» – местный старенький шлягер.

– Мы давно за Эвертом следили, – сказал Санька сквозь грохот музыки. – Мы поняли, что он на кого-то работает, и в Совете у него связи есть. На контакт он не шел. Уж чего мы ему не сулили… Он пригрозил даже как-то раз, что сольет нас паладинам, если не отвяжемся. Вот…

– А на кой он вам понадобился? – спросил я.

– Были сведения, что он пару раз встречался с неким Эмилем Хаимом. Он заместитель директора по туризму департамента Олимпа. Но, как выяснилось, на полставки числится и в Совете Четырех Городов у нас, в Лихоторо, консультантом в отделе безопасности.

– А выглядит он таким высоким кучерявым брюнетом, с большим носом? – У меня в голове сверкнула внезапная догадка.

– А ты откуда его знаешь? – Санька удивленно выпучил свои темные, как ночь, глаза из-под нависающей банданы, разрисованной черепами и давно не стиранной.

– Я-то его не знаю, но слыхал про него, – ответил я, удовлетворенный своим попаданием в цель.

– От кого это? – насторожился революционер.

– Долго объяснять, – махнул я рукой. – По слухам, какой-то похожий на него тип заказал захват нашей группы в Персеполисе…

– Да… – протянул Санька. – Он и правда уезжал в Персеполис около месяца назад.

– Так вернемся к Лидумсу, – кивнул я. – Известно, зачем они встречались с Хаимом?

– Нет, этого мы не знаем, но фишка в том, что после второй такой встречи Эверт как к кербу в анус канул. Понимаешь?

– Не совсем… – протянул я.

– Ну, сам смотри, – кивнул Санька, прихлебывая прямо из колбы. – Раз ты ждешь Лидумса, значит, он работает на тебя.

– Допустим, – скептически хмыкнул я.

– Дальше, – продолжил тот обстоятельно. – Эмиль Хаим занимается туризмом при департаменте Олимпа – зачем это, спрашивается, он шастает в Совет консультировать особистов из безопасности? Типа там у них постоянные экскурсии проводятся? Бред же это, вот! – Он торжествующе поднял вверх палец. – Значит, есть что-то на Горе, что им интересно? А про вашу группу, нашпигованную особистами, мы уже слышали. Маршрут-то у вас тоже к Олимпу. И самое главное…

– Что? – перебил я в легком нетерпении.

– Лидумс в прошлом своем был профессиональным картографом: работал в Геологическом управлении Департамента земледелия и сельского хозяйства при Совете. – Санька развел руками. – Это говорит нам о том, что он был каким-то боком примазан к картографии местности, где объект находится. Сомневаюсь, что у них с Хаимом общие родственники…

– Вполне может быть, что он просто работает на Хаима, совсем не факт, что как картограф, – возразил я.

– Оно, конечно, не факт. – Революционер покачал головой. – Я уж не спрашиваю про ваши с ним отношения. Но раз тебя кто-то хочет остановить, и остановить, как я понял, реально круто, значит, Лидумс тебе был нужен, а кому-то мешал. Раз мешал, значит, скорее всего, по поводу Горы… А то, что он картограф, – я не думаю, что это простое совпадение. Сечешь?

– Да, – сказал я, приподняв над мозгом туманную завесу алкоголя, – в словах твоих есть истина, пламенный борец марсианской революции…

– Я не понял: это что, наезд? – Санька нахмурился.

– Да не, – улыбнулся я благодушно. – Это признание твоих аналитических способностей. Я с тобой, пожалуй, согласен. Так что вы мне можете предложить?

– Тебе надо встретится с Элайей, – сказал он уже по-деловому. – Мы сейчас пытаемся найти, куда делся Лидумс, и скоро узнаем это – наши в Лихоторо любую дыру перетрясут…

– Серьезная у вас контора, – присвистнул я.

– А ты думал, – прищурился Санька. – Нас же паладины даже не трогают – Элайя им башляет, чтобы мы спокойно по улицам ходили. Так вот, – он прокашлялся, – у Лидумса наверняка есть карта объекта и его координаты, или же он просто знает их. Мы его находим, находим координаты и собираем группу. Бойцы у нас грамотные. Дело обоюдовыгодное: ты находишь свою женщину, а мы находим и уничтожаем объект, к тому же еще тебе заплатим нормально. Ну как?

Он выжидающе посмотрел на меня, а я не выдержал и долил в свой стакан остаток из бутылки.

– Давай так, – наконец сказал я. – Если вы найдете координаты или хотя бы примерное местоположение объекта, тогда я скажу «да». А пока мне с вами вязаться не резон, да и если паладины меня с вами засекут – тоже неприятностей не оберешься: я особистам сейчас совсем не нужен, значит, паладины могут и меня искать…

– Подумай, – пожал плечами Санька, – под нашей крышей тебе спокойнее будет.

– Что, вы мне партбилет выдадите? Или мандат революционный? – поинтересовался я.

– Наглый ты, а не Странный, – обиделся Санька. – Мы, считай, за тебя всю работу сделаем, людей тебе своих даем, снарягу можем подкинуть, координаты отроем, а ты тут еще…

– Санька, ты прости, если что, – махнул я устало рукой. – Просто весь этот долбаный маршрут… Все, кто мне пытался помочь, настолько же и вредили… И потом, не ясно – я-то вам зачем, если вы сами все можете?

– Боец ты, как тебя еще зовут, Пастух Глюков, опытный, – кивнул Санька. – Да и знаешь много по теме вопроса.

– Ни хрена я не знаю, от меня одни неприятности, – вздохнул я. – Ладно. Как вас найти, если что?

– Мы тебя сами найдем, – сказал он зловеще-загадочно.

– Постараюсь не спиться к тому моменту, – вяло махнул я и опрокинул стакан.

Санька молча поднялся, собираясь уходить.

– Сделай правильный выбор, – сказал он, опершись напоследок своими огромными ручищами о покачнувшийся столик.

– Хорошо, – кивнул я, затягиваясь сигаретой.

Когда Санька ушел, я через некоторое время расплатился и, нарочито покачиваясь, вышел из «Сделай Так» на прохладный предутренний, пахнущий ржавой пылью воздух. Я решил не возвращаться в отель. Глотнув из кислородной маски полной грудью, чтобы освежиться, прошел вдоль по улице Прометея до угла, огибая фонарные столбы и многочисленных разнообразных людей. Из-за привычки к одиночеству марсианских равнин мне трудновато давалась адаптация среди скопления народа. Какое-то странное щекочущее чувство возникало в груди, и начинало биться сердце, как у загнанного верблюда.

Крашеные пластиковые лавки и магазины напоминали лоскутное одеяло погонщиков верблюдов, мерцая мутными огоньками, будто сквозь бутылочное стекло пробивалось звездное ночное небо. Жужжали электроповозки, и скрипели телеги под стук по мостовой. Куда движутся все эти люди в такое время? Бессмысленный муравейник… Если бы я создавал партию, я назвал бы ее «Броуновское Движение Непротивления». В лицо дохнул порыв кисловато-ржавого теплого воздуха с тысячей незнакомых привкусов. Я черт знает где… Среди толпы каких-то полуразумных двуногих…

У перекрестка я заметил припаркованное такси в виде трицикла – почти как в Персеполисе.

– Угол Десятой улицы и проспекта Первопроходцев, – сказал я хмурому темнокожему водителю.

Тот какое-то время молчал, разглядывая запаянный в целлофан кусочек редкозема, что я протянул ему. Затем кивнул, и мы поехали. Замелькали редкие высаженные на улице чахлые деревца и фонарные столбы, выгнутые диковинными змеями, каменные арки частных двориков. В нос ударил аромат дизельных выхлопов и верблюжьего помета. Мы лавировали между тихоходными телегами, группами людей и пытались обгонять разнообразные машины. И один раз нам преградил дорогу запоздалый трамвай (да-да, настоящий трамвай!), на рельсах перед которым застряла телега с мешками, запряженная парой свиноконей, которые упирались, не желая сходить с места. Ждать пришлось минут десять, затем мы вновь поехали.

Наконец такси, взвизгнув, остановилось у тихого перекрестка. Я вылез: знакомая четырехэтажная серая коробка. Именно в ней на четвертом, последнем этаже была опустевшая квартира Лидумса.

Я решил в свете последней информации повнимательнее разглядеть комнату моего пропавшего связного. Поискать что-то про карты, что-то вроде каких-то подсказок. Каких? Я и сам толком не знал. Но в первый раз я мог что-то упустить.

Гулко отдавалась под моими ногами ржавая старая лестница в подъезде, пока я поднимался на четвертый этаж. Четырнадцатая квартира. Дверь, обитая крашеными железными листами. Вокруг тишина, прерываемая глухими голосами из-за соседних дверей, детским плачем и каким-то позвякиваньем.

Замок был простой, я это помнил. Достав из кармана универсальный электромагнитный ключ, купленный мною в первый же день приезда на рынке, я приложил его к панели замка и аккуратно провел несколько раз вверх и один раз вниз.

Раздался щелчок, довольно тихий, но мне показалось, что звуки за соседними дверями смолкли, словно все прислушались…

Показалось конечно же.

Я осторожно приоткрыл дверь, за которой меня обнял мрак прихожей. Света я решил не включать, чтоб никто не заметил моего вторжения.

В Лихоторо почти все ходили без шлемов, коммуникаторы и инфравидение встраивались в массивные очки, которые я таскал с собой без всякой надобности.

Я надел очки, включил инфрарежим и двинулся в ставший зеленым полумрак комнаты.

Лишь краем глаза уловил я разбросанные по полу вещи, сидящую на стуле фигуру человека, который блеснул в глазах оскаленными зубами и выпученными белками… И тут же сзади послышался легкий шорох, и я почувствовал сокрушительный удар по шее, взорвавший в моих глазах тысячи фейерверков боли. Затем все потемнело, и я рухнул на пол…

Глаз висел над пирамидальным каменным строением. Его радужную оболочку можно было в полной мере назвать именно радужной – так она переливалась спектральными оттенками.

Сверху приятно зияла пропасть голубого неба. Я подошел к пирамиде из огромных каменных кусков, задрал голову вверх и сказал:

– Привет! Как у вас тут?

Снизу послышалось электрическое гудение, и земля слегка завибрировала, словно по ней проезжала колонна грузовиков (хотя странно представить себе, как грузовики выстраиваются в колонну, чтоб подпереть верхнюю опору крыши храма).

– Вам назначено? – Глаз явно не мог говорить этих слов, но его зрачок скосился вниз, на меня.

– Вообще-то нет, – сказал я, прокашлявшись для смелости. – Но суть в том, что мне надо…

Глаз засверкал зрачком, словно неоновая реклама.

– Обед! – раздался из-под камней вибрирующий выкрик.

– Завтрак! – послышался высокий и зудящий голос уже ближе к глазу.

– Ужин, – пробасил откуда-то низкий гулкий бас.

– Да ну вас всех на фиг! – ответил я громко. – Вы сперва между собой договоритесь!

– Алеф! – пискнул кто-то.

– Беат! – гаркнул хриплый голос.

– Джимель! – гнусаво проговорил носик чайника.

– Далет! – скрипнуло колесо телеги…

– Все ясно, – кивнул я. – Вы – эгрегоры [19]19
  Эгрегор( др. – греч. – стражи) – в оккультных и новых (нетрадиционных) религиозных движениях – душа вещи, «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями людей и обретающий самостоятельное бытие.


[Закрыть]…

– Сам ты демон! – ответил носик чайника.

– Я не демон, я по делу! – сказал я.

– Так сиди его и делай, – пробасил низкий гулкий голос.

– Я хочу понять истоки…

– Повернись-ка ты к востоку…

Я повиновался, и тут же за моей спиной возник нарастающий гул отодвигаемой каменной плиты.

– Вы из мяса и костей, нет у вас свободы всей.

– Мы же сами из частиц и не ведаем границ.

Я продолжал ждать, стоя спиной к пирамиде.

– Заходи и не стесняйся…

– Только ниже наклоняйся…

– Повернешься ты внутри…

– Но по счету: «раз, два, три»!

Я согнулся пополам и в такой вот нелепой позе стал пятиться назад.

На песок, в который упирался мой взгляд, упала тень, а по краям возникла толща гранитных блоков стены пирамиды.

Сзади послышался зудящий электрический гул и щелчки. Но лишь дождавшись, когда вокруг меня сгустится мрак, я сделал последние три шага, мысленно сосчитав до трех, и, выпрямившись во весь рост, развернулся.

То, что я увидел, ошарашило меня: в темноте, ударяясь и отталкиваясь от невидимых стен, скакал светящийся шар. Он-то и издавал эти щелчки и гудение. Он ослепительно сиял фиолетовым светом, оставляя за собой легкий фосфоресцирующий шлейф.

– И… если… потому что… – заговорил шар, и голос его то приближался, то удалялся, – а вот так, конечно же… ты – естественно… и когда… после, но сразу… Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!!!

Вдруг от этого его воя перед глазами моими стало светло как днем и начали мелькать какие-то пестрые сюжетные картинки, как во сне. Я зажмурился, но картинки не исчезли. Грудь мою сдавило так, что я почти не дышал, и на лбу у меня выступил холодный пот, а голова закружилась. Меня словно стиснуло невидимым прессом. Я почти физически ощущал, как мой мозг наполняется чем-то теплым, приятным, словно в пустой сосуд наливали какую-то жидкость… жидкость с информацией, образами и идеями…

От этой сдавленной переполненности я, покачнувшись, упал и под хохот фиолетового шара, гулко отражающийся от каменных граней, пополз к спасительному выходу…

Я открыл глаза и увидел темно-зеленый потолок со светящимися пятнышками ползающих тараканов. Шея ныла острой болью, но терпимо. Еще болела нижняя часть затылка. Я застонал и, приподнявшись на локте, огляделся по сторонам, но, кроме сидящего на стуле трупа со свернутой шеей, в комнате никого не было. Да… труп… Мороз слегка по коже пробежал своими колкими мурашками – судя по шее мертвеца, ему нанесли такой же удар, как и мне, по шее. Меня же спас жесткий ворот комбеза со вшитой в него металлосинтетикой и то, что я успел слегка, на пару сантиметров, уклониться от удара. Иначе в комнате появилось бы два трупа с переломанными шеями. Вот к чему приводит так называемый «фирменный стиль» наемного убийцы – он мог бы меня просто прирезать или лучше пристрелить из пистолета с глушителем. Но ножом он мог попасть в бронепластину комбеза, а выстрел, даже с глушителем, при местной звукоизоляции…

Словно по команде, из-за стены послышался приглушенный плач младенца.

Я был в некотором роде благодарен убийце за его тягу к манерности – ведь именно это и спасло меня, а умирать в мои планы сейчас не входило никак. Это была недозволительная роскошь.

Я кряхтя поднялся на четвереньки и встал. Судя по времени, был я в отключке всего полчаса.

Вещи в комнате валялись как попало, ящики были выдвинуты, на полу лежала одежда. Кто-то что-то искал, причем на скорую руку.

Борясь с брезгливостью, я подошел к трупу с застывшим оскалом и выпученными глазами. Он и правда выглядел жутко, хоть я и всякого видал. Да и лицо покойного было ужасно: худое и костлявое, оно и так напоминало оскалившийся череп.

Набрав в легкие побольше воздуха, я принялся обшаривать карманы его потертой куртки из верблюжьей кожи.

Несколько жетонов от различных автоматов, которые в Лихоторо исполняли роль некоего эквивалента денег, пачка сигарет «Олимпус», зажигалка, наушники для КПК и упаковка антирадиационных таблеток местного производства.

Такая скудность содержимого карманов наталкивала на мысль, что их уже обшарили до меня: не было ни самого КПК, ни оружия, ничего любопытного.

Превозмогая отвращение, я коснулся холодной свернутой шеи покойного и поводил по ней пальцем. Есть! Тонкая цепочка. Я потянул аккуратно вверх, пока о замок молнии куртки не звякнул идентификационный жетон.

Взяв его двумя пальцами, я снял КПК со своего пояса и перевел в визовый режим.

То, что я прочел на экране, признаться, меня не удивило – это и был Эверт Лидумс, мой связной в Лихоторо. Да… Наша встреча состоялась, но… К сожалению, она уже неактуальна.

– Ну, и где мне искать Город Змей? – шепотом спросил я с досадой затылок покойного, хоть и знал, что он мне не ответит.

Зачем Лидумс вернулся в свою квартиру, в которой так давно не был? Знал ли он, что его ждет тут смерть? Судя по его исхудавшему и изможденному лицу, особенных благ последнее время он был лишен, а учитывая, что он давно уже пропал, напрашивался вывод, что скрывался где-то. Да и одежда у него была какая-то пыльная и мятая. Так. Предположим. Тогда получается, что, вернувшись в свою квартиру, он подверг себя риску или же по какой-то причине считал, что риска уже нет. А может, просто устал скрываться. Ладно…

Я, пошатываясь и стискивая зубы от боли в шее, начал то, за чем, собственно, и пришел: повторный осмотр комнаты. Тумбочка с вывороченным содержимым, нетронутая пыль, пластмассовый шкаф с алюминиевыми уголками, из раскрытых дверей которого были выкинуты все вещи, стол, над ним висят плакаты… Странно: Лидумс был картографом, но ничто не наталкивало на эту мысль в его собственном доме, в котором отсутствовал даже компьютер. Только стереовизор и немного каких-то цветов под гидропоническим колпаком, которые почему-то не стали предметом быстрого обыска.

Так я кружил по комнате, постанывая и чертыхаясь, спотыкаясь о выпотрошенные ящики, все больше приходя к выводу, что по шее я получил абсолютно напрасно.

Внезапно мой взгляд упал на какую-то диссонирующую деталь на столе. Пластиковый карандаш! Кажется, в прошлый раз его здесь не было… Да! Карандаш лежит на пыльном столе, а на нем самом пыли нет! Значит, положили его недавно!

Эта идея настолько взволновала меня, что некоторое время я стоял, глядя на карандаш как на древний артефакт или, как говаривали на Земле, «как баран на новые ворота», – никогда не понимал сути этой поговорки, но общий смысл чувствовал.

Затем я взял его в руки и внимательно оглядел со всех сторон – карандаш как карандаш: черный, с надписью «Дребби и К°, 3М».

– Это ты положил сюда карандаш? – спросил я у сидящего в профиль мертвого Лидумса. – Зачем?